Муравьиный путь

    Ты опаздал, муравей. - сказала я - Тебе уже некуда идти. И если бы он это услышал,
  всё равно не перестал бы искать выхода из того положения, в которое его поставил мой
 
  блокнот, лежавший на подоконнике белой бумажной глыбой. Не твоё дело. - сказал бы он -

  Сам знаю, куда и как мне идти. - Ошибаешься, милый муравей. О если б мы знали, куда

  нам идти в этом мире...

 

  - А я знаю почему не приняли его рукопись, - объявили мне Ленка, как только я появилась

  в дверях её квартиры и, немного помолчав, затараторила -

                потому что Он является тому-то тем-то,

                потому что Его невзлюбил за то-то тот-то,

-         
                потому что у Него нет того-то, того-то,

               
                потому что...  и так далее, и так далее

   И знаю, что Его связывает с тобой, - в заключении сказала она, при этом испыты-

   вающе посмотрев на меня.

   - М-м-м-да-а..- ответила я, усаживаясь на ковре напротив её кресла и, в свою оче-

   редь, внимательно посмотрела на её лицо. Просто так. И вдруг впервые заметила

   на её левой щеке, у самого носа, маленький, бледный шрам. Интересно, - подумала

   я - а остаются подобные вещи там, внутри?

     Ленка всё болтала и болтала без умолку уже о чём-то другом, и как всегда то слиш-

   ком громко, то переходя почти на шёпот, и одновременно не спуская глаз с мелькающих

   с удивительной быстротой, вязальных спиц.Она всё время что-то вязала. А я смотрела

   на её шрам, который то исчезал в носогубной складке, то снова появлялся. И в моём

   сознании возникала маленькая девочка, очень похожая на Ленку. Такой, видимо, она

   была в детстве - пронеслось у меня в голове. Она стояла у старомодного радиоприём-

   ника в коротеньком ситцевом платьице, русоголовая и было ей лет пять - шесть, и

   крутила обеими ручками регулятор громкости. И по мере того, как повышался и пони-

   жался голос диктора, маленькая Лена увеличивалась до большой Лены, и опять уменьша-

   лась и опять увеличивалась. Да-да-да, так надувают и выпускают воздух из воздушного

   шарика, - вот опять большая и вот опять маленькая. Мне стало ужасно смешно от та-

   кого зрелища. Я стала потихоньку хихихать. До моих ушей доносился монотонный голос

   диктора. Я прислушалась. Боже мой, так это ж Ленкин голос!

     - Что с тобой? Я спрашиваю тебя - Что с тобой? Ты меня слышишь? - кричал мне в

   ухо голос диктора. Ленка стояла надо мной и испуганно всматривалась в моё, видимо

   изменившееся, лицо. Стояла невыносимая тишина. Куда-то исчезли девочка и радио-

   приёмник. Я почувствовала как тяжелеет воздух вокруг меня и мне становится не по

   себе. Я вышла на улицу.
   


       Улица, ах улица моя! Нет, ты не улица, ты - речка, - быстрая, весёлая, журчащая,

   одним словом, горная. Эге-ге-е-е-й-й! Эй люди и вы не люди, слышите? Вы - бабочки,

   комары, муравьи, барсы и тигры, серны и олени, зайцы и лисы, волки и медведи. Но есть

   среди вас и камни и цветы, деревья и кусты. Но самые счастливые из вас те, кто пти-

   цы. О если бы я была птицей! Я бы выбрала себе жизнь орлицы, - чтобы выше всех, чтобы

   сильнее всех, чтобы зорче всех, чтобы храбрее всех! Вы спрашиваете, где же горы?

   Да вот же они - эти огромные дома по обе стороны от речки. Какие хотите - двухэтаж-

   ные, многоэтажные, классические, современные, со шпилями и с антеннами, с витиеватыми

   водосточными трубами и с печными трубами, с крышами и без, с мансардами и с мезони-

   нами, в готическом стиле и барочно-рококочном, с резными ставнями и с купеческими

   крылечками, с колоннами и с балкончиками, с цветами и палисадниками и т.д. и т.п...

   Горы, мои горы - это вы! Эге-ге-е-е-й-й! А поток машин,- вы только представьте,-

   это нетерпеливые, задиристые, сумасшедшие волны, обгоняющие друг друга. Это - желтые,

   серые, голубые, красные,зелёные, чёрные рыбки с бамперами, с фарами и с антеннами,

   это плоты - непоседы, это всевозможные лодки, бесстрашно мчащиеся по горной речке!

   У-у-ли-и-и-ца-а-а...

     - Привет!
   
   Я оглянулась, это был Он. Улыбался и смотрел весело в глаза. Откуда Он взялся на

   моей улице?

     - Привет, а ты... откуда?

     - Был в издательстве, мою рукопись приняли. Всё окей!

     -А-а-а-а - я вдруг вспомнила Ленку и моё недавнее состояние.Горы, речка, цветы

   и бабочки - всё куда-то поплыло назад. Как-будто невидимый гигантский пылесос

   втянул их в себя. Тёмная капля какой-то жидкости капнула на пылесос.Всё скрылось

   за этим пятном. Улица моя исчезла. Мы стояли на обыкновенной улице. Мимо проходи-

   ли обычные люди, проезжали обычные машины.

    - М-м-да-а... - многозначительно сказала я. Оставалось только покачать головой

   и попрощаться. Но вдруг Он предложил сходить с ним в кино и я... согласилась.



      Ленка любила меня по-своему. Она с усмешкой называла меня иногда "ребёнком",

   иногда ласково "смуглянкой". И ещё она любила, закутавшись в плед, сидеть в лю-

   бимом кресле, болтая о сплетнях издательства, где она работала корректором или

   читая какую-нибудь книгу, или вывязывая очередную деталь будущей кофточки. А я

   любила сидеть на ковре подле неё и мечтать, как мечтают в двадцать лет - о свет-

   лом будущем, о любви, о славе поэта и писателя ( я училась в Литературном инсти-

   туте и писала стихи и рассказы). Ленка иногда гладила меня по волосам, густым и

   чёрным и восхищалась ими. А я покорно подставляла свою голову её ласковым рукам.

   Мне было понятно её желание ухаживать за мной, как за маленькой - поить, кормить

   и конечно же, читать нравоучения. Возможно, я утоляла собой её материнскую тоску

   по ребёнку, которого у неё не было. Ей было уже лет под сорок, и мужа тоже не бы-

   ло.И, возможно, она была права, когда говорила - Будь благоразумна! А я смеялась,

   потому что она была для меня прежде всего подругой, с которой можно поссориться

   по пустякам и тут же помириться, которую можно выслушать, но сделать по-своему.

   К тому же иногда она сама казалась мне взрослым ребёнком. Я смеялась и рассказы-

   вала ей о том, какая у нас бывает летом жара в Средней Азии, что термометр в те-

   ни достигает 50 градусов. Ленка приподнимала кверху брови, что означало удивление

   и слегка покачивала головой. Но это не так страшно, успокаивала я её, потому что

   жара у нас сухая и переносится не так плохо. И ещё я пыталась ей описать какими

   бывают цветы гранатового кустарника, с четырьмя удивительными по красоте и неж-

   ности, продолговатыми алыми лепестками и бархатными чёрными тычинками. Но они не

   пахнут! А потом, в конце концов, приходила к выводу, что их невозможно описать,

   их нужно только видеть. И ещё со знанием дела уверяла в том,что свою злополучную

   бородавку на пальце руки я сводила инжирным молоком. И как здорово это помогает.

   И сожалела о том, что инжир растёт только у нас, на юге. Только вот шрамы-то так

   и остаются.


      Я опять сидела напротив Ленки и невольно посмотрела на её левую щёку, на шрам.

   - Фу ты, наваждение какое-то! - поймала я себя на этой мысли, отвела глаза и пере-

   села поближе к её креслу. Я была счастлива. Я вспоминала Его.   И рассказывала

   понемногу, не торопясь о себе ( я ведь давно была в него влюблена и Ленка об этом

   знала) и о Нём. Да, я была счастлива. Неожиданно Ленка прервала мой рассказ.

      - Ребёнок ты мой! Что ты делаешь? Я тебя просила забыть о Нём? Ведь ни к чему

   хорошему это твое увлечение не приведёт. Ты для него просто экзотика, он никого

   не любит по-настоящему. Для него важнее связи, нужные люди в его писательской карь-

   ере. Ты меня поняла, смуглянка? Будь благоразумна, забудь о нём. И вообще, зачем

   нужны эти мужчины? - она продолжала гладить меня по голове, пока произносила эти

   слова. Мне вдруг впервые стало неприятно от прикосновений её рук.Я одёрнула резко

   голову, собираясь привстать и почувствовала боль.Ленкины пальцы запутались в моих

   волосах. Она высвободила их и непонимающе смотрела на меня. А я стояла перед ней,

   тупо уставившись на её пухлые белые руки. Я смотрела на её пальцы с омерзением и

   шептала себе про себя - Её пальцы развратны, её пальцы порочны. Как я этого рань-

   ше не замечала? Особенно противны эти ямочки! А ногти-то какие - бледные, безжиз-

   ненные. Я не могла понять, что происходило в эти минуты со мной. В ушах стоял чей-

   то голос, который когда-то мне о Ленке сказал - Она же островитянка с Лесбоса! Ха-

   ха-ха-ха! Что, не знала? Островитянка ! хи-хи-хи-хи!

   У порога я оглянулась и спокойно уже глядя, в её вытянувшееся от удивления лицо,

   сказала - Я и Он едем в Грузию. К Его друзьям.



       Стучали колёса. Я слушала как стучат колёса. Так слушает старый доктор боль-

   ное сердце безнадёжного пациента, внимательно и с сочувствием.

     - Конец, конец, конец - говорили они мне. Нет, нет - отрицательно качала я голо-

   вой и улыбалась.Не так.

     - Я люб - лю - те - бя - нет, не получается. Колёса стучат не так. Они стучат

   только одно - Конец, конец, конец...

   Поезд ехал вторые сутки. За окнами пролетала ночь.

     - Скоро Москва - сказал Он

     - М-м-да-а-а... - ответила я.

         Он спал напротив, а я усевшись в угол нижней полки в полутьме смотрела на Его

    лицо. Оно дышало безмятежностью юности, лишь две продольные морщины на лбу храни-

    ли в себе житейские тревоги и заботы, тайну прожитых трёх десятков лет. Я всматри-

    валась в каждую черточку Его лица, будто стараясь оставить где-то в укромных мес-

    тах моей памяти эти чуть вздрагивающие ресницы, эти чуть полноватые губы, эти вью-

    щиеся светлые волосы, беспорядочно спадающие на такое родное и такое чужое лицо.

    Я любила этого человека. Я любила Его голос, Его неуклюжие жесты, Его смешные ма-

    неры выглядеть корректным и внимательным. Я любила Его беспомощное молчание и пуга-

    ющие действия Его совести, которая в бессилии отступала перед Его практицизмом. Я

    видела внутреннюю борьбу двух Его "Я" и я любила эту борьбу. Я любила Его даже тог-

    да, когда презирали другие. Я смотрела на Него и плакала от внезапно нахлынувшей

    грусти. Неужели это всё? Неужели, душа моя, ты так и не смиришься с тем, что непри-

    емлемо для тебя?..




           ТРИ  ЛИРИЧЕСКИХ  ОТСТУПЛЕНИЯ

        I Уставшие, но всё же довольные бесконечными разговорами и беско-
нечными путешествиями по улицам и задворкам  Тблиси, мы возвращаемся
к старой хозяйке, у которой мы временно поселились. И вдруг у развилки
трёх улочек мы  неожиданно наталкиваемся на огромный кожаный чемодан,
который важно греется посередине пустынной улицы. Оглядываемся – нико-
го нет.Солнце палит нещадно  Ну кто же в такую жару высунет нос из дома?

    - Это Грузия! – восклицает Теймураз.
 Мы хохочем и идем дальше. Чемодан сердито косится в нашу сторону.
 Ах, Грузия, Грузия…


     II  Отдохнувшие после прогулок, но возбуждённые следующей нашей
поездкой, мы выпрыгиваем из трамвая в центре городской площади. Мы
Едем на море. Ура-а-а!
   - Ребята, смотри! – говорю я
Мы оборачиваемся.  Прямо перед нами на стене старого кирпичного до-
ма висит киноафиша. Большими красными буквами написано –
    ______________________________________________________                I               
I               
I                кинотеатр               
I                « колхида»               
I         С   е   г  о   д   н   я               
I               
I     « г р ы б н о й               
I               
I            д о ж д »               
I               
I                нач. 8 час.               
I _____________________________________________________

- Это Грузия! – восклицает  Теймураз.
Мы хохочем и бежим дальше. Буквы вздрагивают и начинают то ли от
 негодования, то ли от стыда ещё больше краснеть. Они готовы стечь
бурой краской с афиши и провалиться сквозь землю.
Ах, Грузия, Грузия…
       III  И опять уставшие, но довольные и весёлые, мы едем с моря.
В автобусе «море» народа. Все улыбаются, все едут домой. Скоро ся-
дет солнце. Водитель автобуса на очередной  остановке поправляет в
зеркале кабины свою огромную, круглую и плоскую, как блин, кепку.
Вдруг он замечает, как следующий за ним по маршруту автобус обго-
няет его и мчится вперёд. Народ в салоне дружно охает. Это водитель
резко нажимает на педаль  скорости  и мчится вдогонку за беглецом-
наглецом. Но куда там! Того и след уже простыл. Люди только и успе-
вают перекатываться с одной стороны салона на другую. Мы тоже пе-
рекатываемся  и успеваем при этом дружно прокричать- У=у-у-у-х!
На остановках под хлопанье открывающихся и закрывающихся две-
рей, пассажиры вылетают и залетают в автобус со скоростью  поддер-   
 -живающих    фанатов. Ну вот, вот он – наконец-то появился впереди!
Ещё немного, ещё поднажмем, ну, ну – ещё чуть-чуть! От происходя-
щего гама и шквала в  автобусе, мост, на который  он просто взлетел,
рискует провалиться в Куру, а заодно и мы с ним. Ещё, ещё! И….
-Го-го-го-го-го!!! – раздаётся победный клич. Огромные , волосатые
и жилистые руки водителя  вздымаются вверх, до самого потолка  ка-
бины и сотрясают воздух. В зеркале, задребезжавшем от хохота, отра-
жается широкая победная улыбка водителя. Хохочут  и довольные пас-
сажиры.
      -  Это Грузия! – восклицает Теймураз.
Мы хохочем и едем дальше.
Ах, Грузия, Грузия…


         Ночь. Ты тихонько встаёшь с постели, на цыпочках подходишь
ко мне. Вглядываешься в моё лицо. Спит. И выходишь в тамбур. Поезд
мчится в Москву, а Ты бежишь по вагонам обратно в Тблиси. Таким длин-
ным оказывается этот поезд. А может быть, Тебе просто удалось повер-
нуть время обратно? На ходу Ты спрыгиваешь в темноту.Ночь. Город
спит. Ты, пугая ночных бродячих кошек, бежишь по улицам. Ты ищешь
 что-то. А… вот и развилка трёх улочек. А…  вот и тот самый чемодан.
Фонари таращат на Тебя  дневного света глаза. Ты воровато оглядываешься,
хватаешь чемодан и бежишь дальше. Тени платанов скрывают
твою тень. Ведь они глупы.  эти платаны и к тому же сонливы. Ты неви-
дим.  Осторожно.  из-за угла дома Ты внимательно осматриваешь пло-
щадь.Никого нет. Ночь. Все спят. Медленно и опять же на цыпочках Ты
подходишь к киноафише.  озираешься и что-то достаёшь из кармана.
Твои руки дрожат. Ты ими что-то делаешь на афише и убегаешь.Ну-ка, ну-ка...
что ты там сделал на афише? А-а-а, ты  исправил ошибки, зачернул "Ы", а
сверху приписал "И", и добавил "Ь", мягкий знак в конце слова. Вдруг
слышится легкий шумок, платаны просыпаются и начинают испуганно
оправдываясь, что-то рассказывать внезапно налетевшему ветру своими
крупными прохладными листьями. Шум усиливается,- это ветер пытает-
ся сорвать киноафишу. Но она  только зависает. Вот таким образом –
         
      ( этот угол свисает )
          ____________________________________________________
          I               
          I                кинотеатр         
          I                « колхида»       
          I        С   е   г  о   д   н   я               
          I            И               
          I    « г р ы б н о й               
          I               д о ж д » Ь               
          I                нач. 8 час.   
          I               
          I               
          I               
          I___________________________________________________

А ты бежишь дальше. Тебе надо успеть. Вот и автопарк. Но где же тот
 злополучный автобус? Здесь их так много – который же из них? Ты всмат-
риваешься в каждый автобус. А они спят, уткнувшись  почти что друг в
друга, и ни о чём не подозревают. Ты опять оглядываешься. Ночь. Все спят.
Твою вороватую тень кто здесь может скрыть? Ты боишься - скорее, ско-
рее.  Надо успеть записать его номер.  – Уж я ему покажу как нарушать
правила и обгонять другие машины! И хозяину – водителю покажу! Ты под-
нимаешь вверх указательный палец и грозишься в  темноту. Но надо бе-
жать дальше.Чертыхнувшись, Ты убегаешь. И вот, Ты уже стоишь у запер-
тых ворот дома старой хозяйки, у которой мы  поселились. Ещё мгновенье
 и вот Ты перелез через  высокий забор и вот , Ты уже во дворе, и вот Ты
 уже в доме. И вот Ты  на цыпочках подходишь к кровати спящей старухи
и шепчешь ей прямо в ухо - 
                Я хотел бы спросить, то есть…э-э-э, не угодно ли вам
                …этого, то есть  того самого.   Может надо сходить на
                базарчик, то есть я сбегаю… быстренько на базарчик
                .Ну куплю то, что вам надобно…кинзы, картошечку,
                картошечку  не изволите ли и того самого …бадржа-
                нов , то есть синеньких?
Хозяйка спросонья открывает глаза, вздрагивает и испуганно отшат-
нувшись, кричит. Но вдруг её крик затихает и со слабым вздохом выс-
кальзывает в темноту белесоватой бесформенной массой и сделав круг
 в воздухе. начинает прожорливо втягивать в себя дряхлое сонное тело
старухи, при этом увеличиваясь на глазах в размерах. Но вдруг из-за
штор появляется маленький бледный шрам в виде веретенообразного
человекоподобного существа и начинает спокойно поглощать крик, кото-
рый  уже превратился   в писк.  Кляц -  кляц – кляц!  Маленький  бледный
шрам направляется к Тебе. Да какой же он маленький,  да какой же он блед-
ный!  Ого- го, какой он большой!  Ого- го, какой он свирепый ! Ты засты-
ваешь на месте, съёживаешься, скрючиваешься и начинаешь размахивать
руками и прятать искаженное лицо в воротник рубашки.
     - Не надо, не надо, не надо! Не на-а-до-о…
     - Потому что! Потому что1 Потому что! – повторяет зловещий шрам
и …


     - Ку – ку! Уже Москва… - Он стоит, склонившись слегка надо мной.
Я протираю глаза и тут же вспомнив свой кошмарный сон, невольно
перевожу свой взгляд  на  Его ноги. Нет, не на цыпочках.


Ленка, как всегда укутавшись пледом, забирается в кресло, берёт книж-
ку, но тут же её откладывает  и смотрит выжидательно, но с некоторою
обидою, на меня . Я сижу, как всегда, на ковре и молчу. Стоит необычная
 тишина. Только где – то в глубине комнат тикают часы. Я вдруг
с удивлением вслушиваюсь в них  и слышу –
     - Ко – нец, ко – нец, ко – нец …


    Муравья невозможно держать на привязи. А козу можно. Для
козы главное, чтобы трава была посочней. Поймаешь козу, обвяж-
жешь вокруг шеи верёвкой, забьёшь колышек и лежи себе непо-
далёку, лишь иногда поглядывай на неё. А то ведь может и увлечь-
ся травкой и потянуть за собой колышек.
     А муравью что? Муравью путь нужен свободный. И даже если
путь завален всякими блокнотами, ручками, рукописями или  пепель-
ницами, он всё равно будет идти туда, куда ему нужно. Покружится,
повертится, пошевелит усами и дальше…

                К  О  Н  Е  Ц

Майа  Касымова