Выбор Алисы

Анорексия позволяет по-другому взглянуть на себя. Ты думала, что знаешь свой облик – каждую черточку, каждый бугорок кости, прячущийся под кожей. Анорексия дает тебе возможность самой быть скульптором своего тела. Магдалена, Клеопатра, Мессалина, Джейн Эйр, Мэрилин Монро – все они не для тебя. Ты выбрала Алису. Точнее, Алиса выбрала тебя.

Возникла вдруг в зеркале, озадачив своим искажением реальности. Толстая девчонка в своем личном Зазеркалье. Расплывшаяся, мерзкая, с сальными волосами и жирной потной кожей. Живот свисает складками над резинкой синих трусиков, жестко стягивающих безразмерную талию, а в чашечках лифчика колыхаются отвисшие груди.

Ритуал повторяется несколько раз в день. Ты снимаешь одежду и уходишь в Зазеркалье. Тешишь те крохи злобы и жалости к себе, которые есть в каждом человеке. Закуриваешь прямо в комнате. Сигаретный дым, заплывая в твое сухое горло, расползается по сморщенному нутру благовонным фимиамом, даря призрачное чувство заполненности. А после приходят спазмы. И ты давишься, кашляешь, стоя на коленях, извергаешь комок вязкой слюны в унитаз. Во рту отчего-то стоит привкус соды.

Когда с тошнотой покончено, можно зажечь новую сигарету – эту ты сплёвываешь и смываешь вместе с невостребованными ферментами, предназначенными для того, чтобы помогать пищеварению. И снова непритязательная деревянная рама, вход в другой мир.

Почему ты так стремишься согнать со своего тоненького девичьего скелета лишнюю для тебя, но уже необходимую твоему организму плоть? Ведь нет ничего за стеклом, умащенным амальгамой, кроме твоего отражения, кроме тебя самой, искаженной желанием откреститься от завтрака, навязываемого каждый день матерью, скормить побольше кусочков жареного мяса коту, который совсем не похож на чеширского. Ты пытаешься погладить любимца, но тот негодующе мяукает – он не выносит, когда его трогает этот нервный ходячий скелет, в который превратилась некогда любимая хозяйка.

Но запавшие глаза с краснеющими белками все фиксируют совсем по-другому. В разуме накрепко засел только один эпитет. Жирдяйка. Толстая Алиса с жиденькими тонкими волосиками, некогда вьющимися густой копной по плечам, выдыхает дым себе же в лицо, в натянутую на раздутую голову маску. Заплывшие жиром глаза слезятся, когда она тушит сигарету, воткнув ее в жирное запястье, даже не поморщившись от жгучей боли.

Даже Дама Червей смотрит на тебя с боязливой жалостью, когда зовет на кухню. Ты не видишь ее взгляда, но ощущаешь, как эта жалость липкой патокой стекает с твоей спины, и пропадает, не достигая ковра. А Пиковый Валет украдкой, прикрывая внимательный интерес, скользит взглядом по ногам, рукам, но никогда не глянет в лицо – отведет глаза прежде, чем ты осознаешь, что он смотрит.

За стол садиться не спешишь – для начала заглядываешь в алюминиевый зиккурат кастрюли, и от густого запаха картошки с говядиной желудок заходится спазмами. Пробормотав, что есть будешь позже, спешишь в комнату, и Пиковый Валет вновь делает вид, что его интересует только тошнотворное содержимое его тарелки, а не телеса Алисы.

Снова четыре стены и зеркальный прямоугольник, в который ты снова проваливаешься, сбросив одежду. Только пора уже понять, что Зазеркалье – обман, а Алиса – лживая сука. Ты же - наивная идиотка, раз веришь незнакомке в зеркале, а не собственным глазам.