Поющая душа

Выходной.
Это значит, что народу с утра в городе нет, торопиться никуда не надо, а значит, можно машину и не брать, а просто пройтись по улочкам Риги. Ну или – проехаться на общественном транспорте. Это отдых и удовольствие – никуда не спешить. А если к этому добавить неяркое осеннее солнце и в тон ему – желтые листочки берез и буро-красные – кленов, постепенно вытесняющие столь привычный за лето зеленый, то удовольствие потихоньку превращается в счастье.
И вот в таком радужном настроении сижу я в троллейбусе и наблюдаю,что же происходит вокруг меня.
Людей совсем немного, поэтому пара – мама и малыш, поднимающиеся по ступенькам, приковывают мое внимание. Точнее не они сами, а – некоторая необычность с ними происходящего.
- Ты хочешь сидеть или стоять?
Вопрос мамы, обращенный к малышу, застает меня врасплох.
Я с большим трудом определяю возраст латышских детей. Крупные, высокие, они иногда кажутся старше. Но этому мальчику вряд ли было больше трех лет. Большие серые глазищи внимательно оглядели троллейбус и было принято решение:
- Стоять хочу.
Было удивительно, что мама так легко предоставила право принять решение такому крохе. Обычно мы видим мам, бесцеремонно хватающих своих чад подмышки и водружающих на сиденье, как предмет, без лишних разговоров. В этой же семье, очевидно, ребенок имел полноценное право голоса.
- Хорошо. – мама даже не пыталась спорить. – Только держись крепко.
И малыш занял позицию у большого окна, уцепившись обеими ручонками за поручень, который и был, собственно, как раз на уровне его головы. Я подозреваю, что этот поручень сильно закрывал ему обзор, но, вероятно, было достаточно интересно, чтобы оставаться на этой позиции. Сама же мама заняла пост, позволяющий в случае чего подхватить дитенка, не мешая ему при этом чувствовать себя совершенно самостоятельным. При этом светская беседа, которую вели мама и сын, продолжалась. Я не прислушивалась, но слова «машина» и «бэмка» безошибочно указывали на совершенно «мужскую» тему.
Малыш, как ни удивительно, умело контролировал громкость речи, не привлекая к себе избыточного внимания. И я, засмотревшись на утренний город, пропустила момент, когда автомобильная тема сменилась музыкальной. Внимание привлек чистый детский голосок, легко пропевший фразу из детской песенки. Это прозвучало так неожиданно и так красиво, что, как видно, понравилось не только мне, но и другим пассажирам: взгляды многих были направлены на него.
Но дела до других юному певцу не было. Ему тоже нравилось петь! И, как видно, так сложилось все вместе – прекрасная погода, отличное настроение, мама-друг рядом, все в его вселенной было настолько замечательно, что не петь стало невозможно.
Мальчик запел удивительно нежно и чисто. Ээто была обычная детская песенка, из тех, что учат в садике ко всевозможным утренникам. Необычным был певец. Песенка словно сама лилась, а он просто позволял ей звучать, дополняя свое прекрасное настроение музыкой.
Мама, несколько смутившись, попыталась вернуть было беседу в русло «мужских» тем. Но малыш хотел петь, о чем и поведал маме. А мама не стала спорить и в этот раз.
И троллейбус ехал по утренней Риге, а в троллейбусе у большого окна стоял маленький мальчик с большими серыми глазами, красивым ртом с немного крупными, как это бывает у малышей, зубами, и – пел.
Он не красовался, не играл на публику, он просто делился с миром радостью бытия, так переполнявшую его самого, такого маленького и такого великого в своем стремлении к эстетике жизни.
Так мы и ехали. Пока мама не дала команду выходить. И малыш, с готовностью  прервав песню, позволил одеть на себя капюшон и  - последовал вместе с мамой в парк на Эспланаде, освещенный солнцем и золотыми листьями.
А мы – пассажиры смотрели, как они с мамой заходят в парк, на дорожки которого время от времени падали листья.
А нежное детское сопрано еще продолжало звучать..