Фронтовая радость. Из цикла Рассказы об Офицере

                Фронтовая радость

        Совсем немного осталось времени до слов: это последний рассказ об Офицере. Ему уже почти девяносто один год. Всё тяжелее и тяжелее становится говорить с ним о войне. Всё чаще и чаще проскальзывают в его разговорах слова о конце жизни. Но пока есть возможность, пока удается из него вытянуть чего-нибудь еще о том страшном времени, пока есть люди, которые это читают, я буду продолжать.
       Эту историю я знал достаточно давно. Офицер всегда охотно рассказывал о ней, потому как думал, что она смешная, что в ней нет ничего героического… Потому, наконец, что в этой истории все остались живы, никого не убило, даже не ранило. И я так думал достаточно долгое время. Однако, когда прочел… эээ… высер (по другому не назовешь) одного известного писателя о своих фронтовых годах, когда понял что у многих молодых, и у меня в том числе совсем неправильное мнение о том, что иногда называют фронтовым бытом, пришел к выводу что в данном случае Офицер неправ. В этой истоиии действительно все остались целы и даже здоровы, но… героическая эта история. И уж во всяком случае, совсем не смешная. А впрочем, судите сами…
      Случилась она в конце 1944 года. Бригада, в состав которой входила батарея бешеных, получила приказ закрепиться на очередном рубеже и как в памятном приказе 227: «Ни шагу назад!». В череде непрерывных боёв вдруг наступило временное затишье. Эти простые слова для воевавшего значат гораздо больше, чем для нас, людей, которые сидя в кресле, перед камином, почитывают эти строки. Или что-то другое почитывают. Для того кто воевал эти слова означают – нормально, братва… Поживем еще… И отдых, если конечно получится. И поспать. Хоть немного поспать. Чуть-чуть… Потом… потом будет фронтовая работа, потом будет визжащая, свистящая смерть вокруг. А сейчас… хоть немного… Хотя бы минут на тридцать закрыть глаза…
…Офицер очнулся от легкого толчка в плечо. Еще немного продалжалось блаженное полузабытье, но в него ворвался голос ординарца:
- Товарищ комбат! Почта! Почта нас догнала!
Офицер поднялся. Радостная рожа ординарца почти светилась от радости.
- Пойдемте, товарищ старший лейтенант! Почта! – ординарец с видимым удовольствием повторил это слово.
Офицер вместе с ординарцем выбрался из той самой многострадальной землянки (помните песню: Моя землянка в три наката… ?). Невдалеке толпились солдаты. Один из них, держа в руках небольшой сверток, подбежал к Офицеру:
- Товарищ комбат. Вот… - он протянул Офицеру сверток и письмо. – Вам еще посылка.
Офицер, забрав посылку с письмом, отошел в сторонку… Письмо было написано ровным маминым почерком… «Так… - Офицер быстро читал. – Дорогой сыночек… У нас все хорошо… Аттестат получили. Папа без изменений…». «Милая моя мамочка… - думал Офицер… - Мама… ». Он развернул сверток. Так, что тут… Шерстяные носки… Курево – надо будет ребят угостить… И… Офицер не смог сдержать ухмылки – бутылочка тройного одеколона. Ну это понятно… О чем может думать грязный, закопченный, полуголодный, смертельно уставший человек, которому только-только смерть предоставила небольшой выходной? Естественно о том, что необходимо тщательно побриться и освежиться тройным одеколоном. Ухмыляющегося Офицера кто-то тронул за рукав. Обернувшись, он увидел связиста:
- Товарищ старший лейтенант! Вас к телефону. Двина-2! – Офицер вернулся в землянку и взял трубку. Сквозь потрескивания он услышал веселый голос Двины-2 – своего товарища, командира соседней батареи
- Привет! Говорят ты посылочку интересную получил?
- Ёб… - Офицер выругался. – ты-то откуда знаешь? Я ж ее открыл только!
- Разведка донесла! – в трубке послышался смешок. – Ты это… того… Двина-1… Не вздумай там содержимое в одну харю употребить! Мы с Двиной-3 сейчас в гости придем. – связь оборвалась. Ошарашенный Офицер с минуту стоял молча, держа в трубку в руках.
- Товарищ комбат… - Встревожено спросил связист. – Все в порядке?
- Да… - Офицер очнулся. – Всё нормально.
Минут через пять пришли Двина-2 и Двина-3 – молодые комбаты, «соседи» бешеной батареи. Тот самый тройной одеколон налили в котелок… Разбавили водой… Жидкость быстро приобрела густо-белый цвет…
- Ну что, мужики? – Двина-2 широко улыбнулся своим лицом, на котором был страшный след от ожога – память о 1942 годе. – давайте, за Победу!
…Потом еще раз за Победу… Еще за что-то… Страшная сивуха ударила в мозги… Напиток, который в мирное время пьет только опустившаяся алкашня пили молодые парни… Всего лишь несколько лет назад они были обычными школьниками-десятиклассниками. Их сверстники в наше время или учатся в ВУЗе, или его только-только заканчивают… А они командовали батареями… Батареями тех самых пушек, про кторых на фронте ходила пословица: «Ствол длинный – жизнь короткая!».
Смесь одеколона с водой (неотфильтрованной водой, не из артезианской скважины) казалась им просто крепкой водярой, которая хоть на немного позволяет забыться…
А вскоре на позициях появился посыльный из штаба бригады, который привез приказы для командиров батарей. Затишью приходил конец… Немцы готовили прорыв, чего допустить было нельзя…

Вот такая история… Как я уже говорил, решил я ее написать после прочтения одного «фронтового» высера. Моей ошибкой было то, что я дал прочитать сей высер Офицеру. Помимо всего прочего, автор, тоже кстати командир батареи, там описывал момент, как к нему на фронт приехала его жена…
Дочитав до этого момента, Офицер взорвался!
- Тварь! ****ь лживая! – орал он. – И эта сука еще нас жизни учит???! Ну ты пойми… - Офицер своей стариковской, но еще крепкой рукой схватил меня за рукав. – Пойми… Какая жена на фронте??! Какаяяя жена? Предположим, сам товарищ Сталин издал бы приказ, что мне можно на фронт привезти жену! Издал! И куда я ее привезу? Куда??!! – крик Офицера резанул по ушам. – В грязный окоп?! Под пули?!! Во вши??! В кровь и в мясо??! – Офицер еще долго ругался… С эпитетами, которыми он наградил автора высера я был полностью согласен. И подумалось мне: ничтожная вещь становится на фронте непередаваемой радостью. Одеколон прислали – радость что можно немного выпить и немного хоть помечтать… Одеколон!!!