Крым 2013. Путевые заметки. Часть Четвертая

Хмурое утро. Особенности торговли крымских базаров. С чего начинаются достопримечательности. Иван Франко как символ двадцати гривен. Никитский Ботанический Сад и его памятники.


Следующее утро было пасмурным. Пересчитав за ночь ребрами  все пружины, видавшего виды матраса, я потянулся в кровати и посмотрел на часы, было ровно восемь.
За окном уже во всю торговал местный базар. Правда, посетителей практически не было, и торговать, по этой причине, приходилось только лицом.
«Как они тут выживают в межсезонье?» - подумал я и спустился вниз на кухню. Тут было прохладно, и я бы даже сказал, немного сыро. Отметив сей факт про себя на случай жары я включил чайник. Вода закипела быстро и мы, перекусив  ещё домашними бутербродами, решили, что пора отправляться за новыми впечатлениями.

Выйдя на улицу, я поежился и хотел было вернуться за ветровкой, но не стал этого делать, решив, что  к обеду должно распогодиться и в куртке я буду смотреться довольно странно.

Начать осмотр достопримечательностей мы решили с Никитского Ботанического Сада.
Не буду утомлять вас длинными историческими справками, скажу лишь, что названием своим он обязан деревне Никита, а так же ещё то, что одним из основателей и первым директором ботанического сада был русский академик с совершенно нерусским именем, отчеством и фамилией, а именно - Христиан Христианович Стевен. Вместе с, упомянутым выше, тезкой кардинала Ришилье они и поднимали этот сад, по указу императора Александра первого, в самый разгар войны с французами. Лично я об этом понятия не имел и, столкнувшись уже позже в саду с памятником волосатого дядьки, никак не мог понять, что он тут делает.
Однако, все по порядку.

С чего начинаются достопримечательности Крыма? Не знаете? В таком случае вас привезли на экскурсию на автобусе. Все автомобильные туристы в курсе, что достопримечательности начинаются с платной парковки.
Честно говоря, я был готов к этому, но когда «парковщик» сказал, что стоимость «услуг»  была в четыре раза дороже, чем у нас дома, я немного опешил.
Тем не менее, пришлось раскошеливаться. Не выглядеть же скрягой на самом пороге местного Эдема.
Грустный Иван Франко, нарисованный на «двадцатигривенной купюре», мгновенно скрылся в мешковатых штанах парковщика после чего он сразу же потерял интерес и ко мне, и к моему автомобилю.
«Ну и ладно»,- подумал я, - «ну и хрен с ним, заработаю ещё»- с этими мыслями я закрыл машину, и мы проследовали мимо цветущих пальм к кассе.
Купив жетоны, мы благополучно миновали ботанические турникеты. На какое-то мгновенье мне вспомнилась станция метро «Ботанический Сад».
Однако дурацкая мысль прошла навылет, и только-только я стал вдыхать божественный воздух автономии, как вдруг, совсем недалеко от входа, мы обнаружили места для курения.
«Странное дело», - подумал я, пытаясь понять мотив, которым руководствовалась администрация парка, отдав курильщикам это чудное место под огромным не то дубом, не то платаном.
Но бог с ними с курильщиками,свой осмотр мы начали с арборетума. Вы не думайте, я это слово очень долго запоминал и учился выговаривать. Если вам случалось посещать НБС, то вы точно знаете это место с колоннами у бассейна. Первое, что бросается там в глаза, это конечно бассейн, с голубой водой. Я долго смотрел, пытаясь понять причину столь нежного оттенка,  взглянул даже на небо, но оно было серым, угрюмым и ни в коей мере не могло служить причиной всего этого фотошопа. 
Тут же, недалеко от бассейна, я обнаружил трехметровый гранитный постамент без памятника. Кто то должен был здесь стоять, но кто? Люди постарше наверняка поспешат сказать, что там был Вова. Ан нет, друзья. Дело в том, что с этим постаментом связана довольно странная история.
Странность её заключается в том, что на этом пьедестале в 1932 году был установлен бюст Вячеславу Молотову. Именно в тот год Никитскому саду было присвоено имя этого крупного политического и государственного деятеля СССР сталинской поры, друзья – однопартийцы, нередко называли его «железной задницей». Но я не уверен, что из за этого ему установили памятник в ботаническом саду.  Вобщем бюст нюхал весь этот дендрарий, вплоть до 1957 года. Но когда  Молотов был  снят со всех постов за принадлежность к «антипартийной» группе, памятник сняли тоже.
Бюст приказано было уничтожить, однако, нашлись и в ботаническом саду,  сочувствующие «антипартийной группе».  Бюст был снят и втихаря похоронен(!) на территории сада.
К сожалению, я не располагаю сведениями о самих похоронах, но думаю, это было памятное мероприятие.
Вообще у большевиков с похоронами постоянно творилась какая-то чертовщина. Они все время носились со своими божками, как при жизни, так и после смерти. Возможно, это были какие-то странные эксперименты с душой и плотью, хотя возможно, таким образом, они просто мстили им за все унижения, которые испытали при жизни.
Как бы там ни было по истечении многих лет, о захоронении бюста, узнал директор ботанического сада, с интересной фамилией Ежов, и тут же пришел в крайнее изумление. В тот же день назначили эксгумацию «тов  Молотова». После разрытия "могилы" стало ясно, что бюст отлично сохранился. Его достали из земли и решили установить рядом с постаментом. Неизвестно в течении какого времени он там стоял, но в конце концов его все таки решили убрать на территорию научного музея.

 Следующим на пьедестал  подняли самого почитаемого в прошлом вождя - Ульянова Ленина.  Его бюст был такой же величины, как и бюст товарища Молотова. Оба были выполнены из самого дорогого гранита. Ну, то, что большевики любили себя всегда - ни для кого не секрет.
Простоял этот бюст  почти в два раза дольше и только в 2012 году, здравый смысл возобладал над идолопоклонством: Ульянова Ленина убрали куда подальше, после чего водрузили на постамент богиню цветов и весны, Флору. Согласитесь самый удачный вариант, но и это ещё не все!

Богиня была хороша собой внешне, с фигурой Барби в полупрозрачном платье, она точно была на своем месте, хотя….
Злые языки ещё при открытии, утверждали, что девка не наша и долго не простоит. Говорят, что в глаза сразу бросилась нарушенная симметрия. Вобщем так или иначе,  «девка» слетела с постамента и разбилась вдребезги. 
Сотрудники сада стали предполагать, что бронзовую статую спилили охотники за драгметаллами, однако это были только их версии.  Немного позже все тот же директор сада, по фамилии Ежов, рассказал, что настоящую Флору не успели отлить из бронзы к празднику 200 – летия парка, и поэтому решили сочинить фигуру из гипса, как временную. Однако вопреки всем утверждениям, что временное это на самом деле, постоянное, богиня все же пала вверх тормашками и на этом история с постаментом была окончена.

Впрочем, я вас, наверное, утомил. Ещё бы, пришли в ботанический сад, а тут такие страсти по Флоре.
После арборетума мы вышли к какому-то зданию, практически без окон без дверей, вокруг которого росли кусты, с невероятно красивыми розами. Естественно, что при виде розы сразу хочется её понюхать, однако пахли далеко не все. Но те, что имели запах были просто восхитительны. Чуть поодаль от роз, группа не то школьников , не то студентов, что-то сажала в свежевспаханной земле. Если бы я не был в ботаническом саду, я бы точно подумал, что они сажают картошку.
Между тем погода окончательно испортилась, хмурое небо надвинулось на  кипарисы, а изо рта при глубоком выдохе шел пар.
«Где это я?» - подумалось мне, - «неужели на море»? «Неужели в май месяц?»

Описывать далее красоты ботанического сада можно бесконечно, то тут , то там нам встречались диковинные цветы , которых я никогда не видел раньше. Время от времени попадались  кустарники с приятным запахом каких то специй.
А однажды из глубины сада я отчетливо расслышал женский голос, который призывал посетить зеленый лабиринт, однако вспомнив бессмертного Джерома К Джерома и его Хэмптон - Кортский лабиринт,  мы решили отказаться от этого сомнительного развлечения.

Мы гуляли по саду, шли куда глаза глядят, и в одном из уголков наткнулись на каменного мальчика, который пытался вытащить у себя из ноги занозу. Мальчик был весь сосредоточен в своем действе и не обращал ни на кого внимания. Тем не менее, я подошел к нему и даже попытался помочь, но он по прежнему никого не хотел замечать.

(Продолжение Следует)