Ты плыви, кораблик!

 Павел Иванович  Кошевой был умеренным  сыроедом.  Спросите,  что значит  умеренным?  Да очень просто! Это когда едят не только сырые овощи и проросшие злаки, но и другие полезные для организма продукты: отварную рыбу, орехи, яйца птиц, не говоря уж о мёде и чесноке, без которых и еда не еда. 
Наряду с правильным питанием, совершал Кошевой заплывы на дальние дистанции. Зарядится с утра порцией пророщенной пшеницы с медком, накапает себе порцию чесночной настойки для очистки сосудов, сделает разминку и отправляется в свой ежедневный маршрут. В пробковом поясе и специальной шапочке, проплывал он вдоль береговой линии, отдыхая через каждые полкилометра, раскинувшись на сверкающей глади волн вроде морской звезды.  Мимо, подавая сигналы, следовали  прогулочные катера и яхты, предлагая помощь, но он лишь отмахивался. Сил было достаточно у крепкого отставника.
На берегу копошились, кричали, плескались курортники и долетающие звуки радости и  восторга, переплетаясь с плеском волн, напоминали  обрывки  музыки.  Павел Иванович жмурился на солнце, и, слушая морскую симфонию, наслаждался бытием.

Каждый год он приезжал из столицы в приморский город ровно на тридцать дней, захватывая конец августа, когда уже наблюдался массовый отток отдыхающих и попадая в спокойный, истинно бархатный сезон. Квартировал  у одной и той же старушки, сдававшей  ему отдельную комнату.
За эти годы хозяйка привязалась к нему, как к родному, называла сынком, и получала от него к праздникам и ко дню рождения  трогательные поздравления. Каждый год не забывал привезти в подарок вяленую рыбу, которую она очень любила. Хозяйка очень гордилась заботливым квартирантом и ждала его с нетерпением.
  - Мне родной сын столь за год не звонит, как Пашенька, - сетовала она подругам.

Павел Иванович  был одиноким, и весь год копил деньги на поездку. Жил скромно, на одну лишь пенсию, не опускаясь, как другие, бывшие его коллеги до работы сторожа.  Не пил, не курил, решив прожить долгую, здоровую и счастливую жизнь. Нравилась ему жизнь как таковая, а жизнь возле моря – тем паче!

И вот в один из долгих зимних вечеров надумал Кошевой найти в славном приморском городе жену, чтобы надёжно пустить корни и больше не ездить туда - сюда, не тратиться  попусту. Да и время, как ни крути, вело к неминуемой старости, когда одиночество из сладкого становится горьким, если нет рядом родной души, готовой подать пресловутый стакан воды.
 Ну, жену, не жену, а хорошую, подходящую женщину с жильём и без проблем, желательно  красивую, потому что сам Павел Иванович был очень хорош с лица и статен, не смотря на годы.  Жить думал у неё, а квартирку свою сдавать, чтобы иметь дополнительный доход  и на всякий случай - путь к отступлению.

В городе были у него кое-какие знакомства, и Кошевой озадачил их поисками невесты, чем очень воодушевил и порадовал. Каждый сознательный гражданин хочет поспособствовать чужому счастью! Да и женщин одиноких кругом  столько, что не сосчитать, как говорится вагон и маленькая тележка, красавиц и умниц,  готовых к романтическому знакомству. 
Всем вдруг стало интересно сосватать Кошевому самую достойную невесту. Наперебой обсуждали кандидаток, многие из которых браковались, не дойдя  до старта, не говоря уж о финише…
Володя Кудряшов – друг по игре в домино и сосед по дому, как вариант предлагал любимую тёщу, а его жена Людмила, свою начальницу – хозяйку частной гостиницы, муж которой умер совсем недавно, возвратившись с рыбалки. Но кандидатки были отвергнуты. Стары и некрасивы были девушки.
И тут Людмила придумала устроить соревнование за право обладания рукой Павла Ивановича, собрать всех в одном месте и заранее предупредить.
  - Что тут начнётся! Возможно, и подерутся…
Но отставник был против категорически.
  - Почему нет? – удивилась Людмила. – По телевизору каждый день показывают «Давай поженимся!» Жених садится со свахами, а невесты по очереди выделываются перед ним, кто лучше, сюрпризы выдумывают.
Павел Иванович представил  картинку и на сердце у него потеплело. Будто выпил  хорошего травяного чая  после доброй баньки. Баню он очень уважал как надёжное средство очистки организма от шлаков через потовые железы, а также стимуляцию обмена веществ.

После долгих споров и пререканий, друзья отобрали для него трёх претенденток, женщин, по общему мнению, приличных и весьма приятной наружности.  Со всеми была проведена предварительная беседа и получено согласие.
               
                Жанна.

Первая, весьма незабываемая встреча, состоялась возле фонтана со скульптурой браконьера, где ловкий парень фактически голыми руками хватает и душит огромную рыбину, похожую на стерлядь. Разумеется, не Павел Иванович душил, а скульптура, кабы чего плохого не подумали про нашего жениха…
Итак, у фонтана стояла в ожидании  первая невеста по имени Жанна, невероятно эффектная женщина.
Жанна была яркой блондинкой и всю жизнь проработала продавщицей в рыбном магазине.  Замужем она была трижды и нынче одна воспитывала двадцатипятилетнего сына Костика. Сынок в летнее время работал «разводящим», а всё остальное время года отдыхал, отирался в Интернете, где активно общался с друзьями. Так он существовал уже лет восемь, и менять свою жизнь не собирался.
Жанна была настроена исключительно на победу, потому что давно мечтала сбежать от сыночка, особенно, в столицу, пожить для себя…
Ведь толком ещё и не жила, никого по – настоящему не любила, всё ждала когда кто-то стоящий появится рядом… Молодые годы слишком быстро промелькнули, не оставив ни одного доброго  воспоминания.  А если и были, то совсем мимолётные.
Идея знакомства с майором её сразу захватила. И как только увидела импозантного Павла Ивановича, сразу взяла его на абордаж, подхватила под руку и повела, повела вдоль набережной, гордо поглядывая по сторонам и рассказывая о своей нелёгкой судьбе.
О первом неверном муже, которого бросила сама, хотя очень его любила. Второй по счёту был большой любитель водки, отчего и погиб в аварии… Третий уехал с молодой стервой – курортницей, потому как известно, что курортный город – это постоянная зона риска, где на каждом шагу тебя подстерегают приезжие хищницы, готовые на всё, ради любого мужика.  Готовые увести, украсть всё что движется, не прибито и не сидит на цепи...
  - О-ооо! Я вам такого могу рассказать… Роман получится! Такая моя судьба! Мама моя, царство ей небесное, тоже красавица была и такая же несчастная…  У неё было четыре мужа и со всеми не повезло. Вот как бывает в жизни!
  - Чего только не бывает, - соглашался жених.
Они долго ходили по набережной туда – сюда, Жанна уже почти рыдала, рассказывая о своих бедах, а Павел Иванович  делался всё мрачнее. Не привык он к подобному обращению, не готов был слушать чужие жалобы, резонно рассчитывая, что Жанна станет интересоваться ЕГО жизнью. Ведь ради НЕГО всё затевалось…
 Они снова подошли к фонтану с браконьером, и тут вдруг  Жанна в недоумении уставилась на Павла Ивановича.
  - Та-ак! Я не пОняла. Так мы идём в ресторан? Я для чего наряжалась, маникюр - педикюр делала? – заговорила она игриво и вроде бы в шутку.
И, оглядев свой яркий наряд, призывно махнула широкой юбкой с люрексом по подолу, окинула взглядом людей в шортах и шлёпанцах, сидящих на лавочках, как бы приглашая их в свидетели, и заодно полюбоваться на жар-птицу, чудом залетевшую в убогий курятник.
    – Ходим, ходим... ходим, ходим…Скоко ж можно? Пора и присесть женщине, отдохнуть... На шпиляках пёрлась такую даль. Да и кушать хочется. - напирала женщина, намекая на законное угощение.

Но Павел Иванович тоже был не лыком шит. Тратить денежки он вовсе не собирался, резонно рассчитывая на приглашение в гости, дабы заодно осмотреть условия будущего проживания. 
Друзья предупредили, что у Жанны «двушка» в центре города, но там был старый  фонд из одних «хрущёвок». А «хрущёвки», как известно, очень маленькие, к тому же, одна из комнат всегда была «проходной».  Как  же они поместятся, тем более с сыном?   
То, что сын не работал девять месяцев в году, вносило ещё большую тревогу. Получалось, что молодой лоботряс будет путаться  под ногами целые дни, пока он будет ждать Жанну с работы??? 
Да и сама Жанна, не смотря на эффектную внешность и хорошую фигуру, уж больно простовата. Он, привыкший к деликатности и тишине, был неприятно поражён её манерами, темпераментом  и привычкой рубить с плеча.
 А что ж вы хотели, господин майор? Провинция!
 В-общем, это было не то, о чём грезилось одинокими зимними вечерами…

  –  Не дадите телефончик? Я вам позвоню, – спросил он совершенно без эмоций.
  -  Телефончик?
  -  Если не жалко, конечно! А может, вы меня в гости пригласите?  Посидим, чайку попьём, с  сыном познакомимся.
  - С сыном? А я думала, что ты со мной пришёл знакомиться. И вообще, я чай не пью!
  - Тогда кофе? Хотя кофе на ночь вредно…
  - Жить вообще вредно! – буркнула Жанна. – Так мы идём или нет?
  - Да нет! – мямлил отставник.
  - Так ты  уж определись: «да» или «нет»? 
  - Что нет?
  - Ясно, что ничего не ясно! - бросила Жанна уже с обидой.
Кошевой досадливо поморщился. Он уже сочувствовал тем мужикам, что разбежались от напористой, прямолинейной Жанны. Деликатности в ней ни на грамм, так что надо бежать самому, пока…
  - Вас проводить? – спросил он Жанну.  Всё - таки, военный офицер обязан проводить даму и не уподобляться разным невежам.
  - Дорогу без тебя найду. Провожальшик, - буркнула Жанна.

Фыркнула и, развернувшись на каблуках, быстро пошла вверх по узкой улочке… Шла и плакала от обиды, думая о том, как волновалась в ожидании перемен, как чистила пёрышки, выводила каждую ресничку, убирала в квартире, меняла постель в предвкушении ласки, давно позабытой...
Как по дурацки вышло-то! И ведь мужик неплохой... А красавец какой! У-у-уу... И зачем я дура отказалась? Выгнала бы Котьку прогуляться. Не январь-месяц! Конечно дура!  Подумаешь, цаца какая - не сводили в ресторан… А может он вообще не ходит по ресторанам? Подумаешь...
Она вдруг спохватилась, повернула назад, почти бегом побежала, но жениха уж и след простыл. Поискала вокруг глазами и помчалась домой, в надежде узнать телефон и может ещё исправить положение.
Поздно вечером  Жанна дозвонилась к нему, чтобы попросить прощения, но Павел Иванович голосом дежурного офицера ответил, что не обиделся совершенно и пожелал спокойной ночи.
  - Будьте счастливы, Жанна!
 И положил трубку.
  - Чтоб ты провалился, - пробормотала Жанна. – Сволочь, урод поганый…

                Людмила.
Второй по счёту была Людмила, дама пятидесяти пяти лет, бездетная вдова, прекрасный бухгалтер и человек.  На этот раз отставник не сплоховал и заранее  договорился о встрече на территории невесты…
Претендентка оказалась весьма упитанной, с большим животом и остальным набором  солидных прелестей. В восточном халате с драконами, она царила в сверкающей квартирке, наполненной волшебными ароматами кухни.  Дорогого гостя  она усадила в большое уютное кресло, предварительно обложив мягкими подушками, и Павел Иванович, привыкнув к спартанской обстановке, неожиданно быстро обвыкся и стал рассказывать о годах службы в армии. То и дело его рассказ прерывался отрывками из песен, которые Людмила ловко вставляла в контекст  повествования. Стоило ему сказать слово «жизнь» как Людмила Никитична  запевала приятным голосом:
               Я люблю тебя жизнь, что само по себе и не ново!
               Я люблю тебя жизнь, я люблю тебя снова и снова…
 Произнесёт слово «беспокойная» как хозяйка тут же вспоминала своё, девичье:
                Ах, Самара - городок! Беспокойная я!
                Беспокойная я! Успокойте меня!
Павел Иванович вежливо пережидал музыкальные паузы, тем более, что голосок у хозяйки был весьма приятным. В заключении он сказал:  - Вот так и живу, один как перст, плыву по жизни как кораблик в океане. И Людмила сразу  подхватила морскую тему, пропев отрывок  из популярной  песни:
                Плыви кораблик мой, плыви!
                Погасли за кормой огни!
                И от родной земли вдали
                Кораблик мой не утони!
Павел Иванович  улыбнулся и сказал ключевую фразу:
  - Вам бы в артистки идти, а не в бухгалтерии работать.
 На что хозяйка радостно засмеялась:
  -  Мне все это говорят. Да я и на работе пою без конца.
И громко запела любимую частушку:
    Маменька налей мне чаю из большого чайника!
    Я не выйду за простого, выйду за начальника. Эха!
И тут она не выдержала и пустилась в пляс…
Потом спохватилась:
  - Я тут распелась, а соловья, как говорится, песнями не кормят.
И прекрасная хозяйка от песен перешла к делу, то есть к  угощению. Да какому!  На сервированный стол рекой потекли мясные салаты, утопающие в майонезе, жареные в кляре отбивные, рыба, красная икра на сливочном масле, картошка, запечённая с курицей и, конечно же, запотевший графинчик с водкой и бутылка сладкого вина. Вдова была при деньгах и расстаралась для гостя, памятуя избитую истину.
Павел Игнатьевич только крякал, глядя на старания  хозяйки.
Всё это он не ел категорически! Ибо всё это было нездорово и позволь он себе попробовать  половину блюд, интоксикация и несварение были гарантированы!
 А Людмила  всё несла и несла закуски, напевая на ходу.
 «На кого она рассчитывала, готовя этакую прорву? Неужели для двоих? – думал отставник, - Ведь нормальный человек, без подготовки сразу угодит в больницу!!!»
Павел Иванович вздыхал и томился от нестерпимых запахов. Провожая взглядом проплывающие мимо телеса хозяйки, он поймал себя на мысли, что не хотел бы видеть её без одежды. А вернуть  певунью в человеческий облик вряд ли удастся.
  -  Вы ещё кого-то ждёте в гости?
  -  Нет, конечно. Мой-то муж любил покушать, - загрустила Людмила. – Жаль, что умер так рано.
 При мысли, что её муж умер от переедания, у гостя заныло сердце.
  - А отчего ж он умер?
  - От радости! Выиграл в лото большую сумму, сердечко взыграло и не выдержало. Инфаркт  разбил бедного Мишеньку. А жили-то как! Душа в душу! Всем бы так жить!
  - Жаль человека. А выигрыш не пропал?
  - А чего ж ему пропадать! – лукаво пропела вдова. - Я ведь наследница его, притом  единственная! Вот и живу, как хочу. Всё себе позволяю. Вот надумала за границу податься. Что ж мы – не люди?  А может, вместе махнём? А?
Павел Иванович покраснел. Ему было неловко оттого, что вдова соблазняет его деньгами. Одно дело песни петь да пирогами баловаться, и совсем другое – деньги покойного мужа. Хотя деньги деньгам рознь. Ведь не украл же он их! И за границей побывать было бы не плохо. А то ведь всей только радости в море поплавать... В тоже время, деньги стоит поберечь. Зачем швырять на всякие глупости?
  - А теперь давайте кушать! – пригласила хозяйка и села, наконец, за стол. – Всё кажется,  ничего не забыла. Вы грибочки любите?
  - Что вы!  Это очень тяжёлая еда. Яд для организма!
  - Ах, как жаль! Очень хорошие, сама мариновала. Может, попробуете?
  - Нет. Увольте!
 -  Тогда давайте салатик мясной попробуем.  Меня всегда хвалят…
  - Не могу.
  - Да вы не стесняйтесь. Давайте я за вами поухаживаю. Что вам положить? Начните с крабового салата, раз мясного не хотите. А вы пока наливайте спиртное. Мне  винца, пожалуйста!
  - Э-э-э… Я знаете…
  - Не хотите водки? Так у меня и коньячок имеется.
  - Я не пью. Совсем.  – категорически заявил Кошевой.
  - Ну, так это хорошо! Тогда винца немножко… Сладенькое, можно сказать детское.
  - Видите ли, уважаемая Людмила…Я пью только чай с травами и свежеотжатые соки.
Хозяйка побледнела. Чай во время застолья, да ещё и с травами… Где-то у неё была ромашка… и прошлогодний чабрец. Но в нём, поди, уж и насекомые завелись... Нужно выкинуть завтра. А соки, свежеотжатые…
   - А хотите компот? - сообразила она. - Вишнёвый, этого года.
  - Хорошо, - согласился гость и милостиво кивнул. Хозяйка бросилась в кладовку и вытащила на стол трёхлитровку. Компот к её громадному облегчению, был одобрен. Они чокнулись бокалами. Хозяйка конфузливо плеснула себе вина на самое донышко, но выпить так и не посмела.
  - Давайте я хоть  отбивнушку  положу.
  - Ни-ни! Я не ем мяса. Тем более, в тесте.
  - Ах, как жаль! Такие сочные получились. А оливье? Очень удачное…
  - Бог с вами, Людмила Никитична. Там майонез и колбаса. Я этого не ем.
  - Вот же несчастье! А рыбки хотите?
  - Боже сохрани! Жареного не ем. Отварную или на пару: ещё куда ни шло…
  - И всё?
  - Почему же всё? Ещё я сыроед. Умеренный…
  - Так вы сыр любите? Так давайте я тарелку перед вами поставлю... Ешьте на здоровье! Сразу бы так и сказали.
  - Вы не поняли. Сыроед от слова «сырое», а не сыр. Сырые овощи, живая проросшая пшеница, высушенная и размолотая. Из неё делается кашка с мёдом или лепёшки…
  - А зачем? – не понимала невеста. 
  - В сыром всё полезное сохраняется: микроорганизмы, витамины  необходимые…  антиоксиданты...  шлаки выводить из организма, токсины...
Павел Иванович говорил, говорил, а хозяйка уже плохо соображала. До неё долетали отдельные слова – сыроеды, натуропаты, но суть их отскакивала как от стенки горох. Она  смотрела на седого красавца и её раздирала жалость. То, что плавает  – это молодец! Это правильно. Но при этом ничего не кушать хорошего, а только полезное?
  - А где ж вы силы берёте, если едите одну травку?
  -  Природа  питает  меня! – молвил отставник и погрозил пальцем толи хозяйке, толи самой Природе. – Море даёт колоссальную энергию. Там вся таблица Менделеева. Оно ведь живое, море... Вы никогда не задумывались над этим?
  - А может вы этот… Ихтиандр? И вам надо жить в море? Питаться водорослями морскими, -  лукаво предложила она гостю, но тот юмора не понял и с предложением не согласился.
  - Нет. Мы - люди, а не рыбы холоднокровные. И вы, современная женщина, верите в эту глупую сказку? 
 Сам - то он сказок не любил, тем более, про влюблённого юношу с жабрами.
  - Так может всё-таки курочки положить? С черносливом… Вы ведь голодный совсем!

С громадным сожалением Павел Иванович  покидал приятный дом, не менее приятную хозяйку, кресло с подушками… Он и мечтал о таком милом гнёздышке!
Всё бы хорошо, если бы не гастрономические пристрастия хозяйки. Не за тем он сюда стремился, чтобы с ходу попасть в зависимость  пирогов и жирных соусов. Можно, конечно, приложить массу усилий, постараться переубедить, прийти к взаимному пониманию, примирению вкусов. Можно даже питаться отдельно... Но запахи!!!! Сногсшибательные и убивающие своей безысходностью… 
Невозможно удержаться и не съесть хотя бы кусочек. Как вот сегодня.  А там пиши - пропало! За первым куском последует второй, третий, пока совсем не исчезнешь под слоями жира, превратившись в подобие хозяйки. И остаток жизни страдать от кучи болезней… А заниматься перевоспитанием и тратить энергию на борьбу он не желал. Борьба, вместо ожидаемого счастья и покоя. Ради чего?
Рядом с собой он видел единомышленницу, такую же увлечённую сыроедку.  Чтобы повсюду вместе! В беде и в радости, в море и в горах с рюкзаками, с бидончиками в руках  собирать ягоды, целебные травы... 
Он был уверен, что в случае с Людмилой Никитичной его ждёт разочарование.
И уже со страхом и нетерпением ожидал следующей встречи.

Кудряшов был здорово возмущён. И эта не такая!  Категорически не понимал невнятных рассуждений по поводу холестерина. Ну, какой дурак думает о холестерине при выборе жены?
  - А Жанка чем тебе не угодила? - спросил угрюмо Кудряшов, - Между прочим, она мне вчера звонила.
  - И что?
  - Сказала, что ты ей очень понравился. Сказала, она очень жалеет, что так получилось. Вроде недопонимание между вами.
  - Вроде того.
  - Хорошая ведь баба и красивая. Моя Людка ей в подмётки не годится. Разве нет?
  - Хорошая. Но баба. Знаешь, Коля, мне нужно другое: понимание, тонкость натуры, а не бегать по ресторанам, тем более в нашем возрасте.
  - Понял я. Значит, Жанке тонкости не хватило.  А эта тем более не в масть. Ты главное теперь Ларису не пропусти. С ней у тебя всё срастётся. Она тоньше всех будет. Вот увидишь!

                Лариса.

Лариса оказалась самой интересной  из невест. Стройная, высокая, под стать майору, она шла к месту встречи  и совсем не смотрела по сторонам, погружённая в свои мысли.  А может она грезила о нём? Очень хотелось так думать. Её фото он видел в семейном альбоме Кудряшовых, на совместном пикнике, где выглядела вполне привлекательно.  Но в реале она оказалась куда симпатичнее: большие серые глаза, светлые волосы до плеч.   Сам он, как всегда,  выглядел молодцом.
Лариса пожала ему руку и произнесла с улыбкой:
  - Вы очень похожи на одного актёра.  Такой же седой и подтянутый.  Он ещё бандита играл в телефильме. Помните?
  - Фокса?
  - Точно! Фокса. Так вам говорили уже?
  - И не раз.
  - Но вы лучше его намного.
  - Очень приятно слышать, что я лучше, хотя и неловко. Это я должен говорить вам комплименты.
  - Не надо. Я знаю, что вы скажете. Что у меня задумчивый вид и что я похожа на добрую фею…почти…
  - Видите, как всё сходится! Я почти актёр, вы -  почти фея. Значит нам по пути.  Я надеюсь…
  - Я тоже надеюсь. Так куда мы идём? – спросила она и покосилась на идущего рядом Павла Ивановича, одетого во всё белое, включая ремень и туфли. 
На Ларисе была длинная чёрная юбка из шифона, тёмно-серая блуза и такая же шаль с длинными кистями. Вечера уже были прохладными, и один бог знает, сколько времени она проведёт на берегу с этой Белоснежкой. Телефон запиликал в сумочке, Лариса достала его и быстро приложила его к уху. Людочка уже любопытничает. Не терпится ей.
  - Алло?
  - Ну как? Понравился?
  - Знаешь что? Мне некогда! Давай потом  поговорим.
  - А чем вы там занимаетесь? Неужели до секса дело дошло?  - спросила Людочка,  да так громко, что Павел Иванович услышал её слова и покраснел.
  - Это ты дошла. До ручки! Всё. Пока.
Лара спрятала телефон, и как ни в чём не бывало, обернулась к «жениху». Увидев румянец на загорелых щеках, мысленно улыбнулась: настоящая Белоснежка!
  - Так на чём мы остановились?
  - На тротуаре, - пошутил Павел Иванович и засмеялся собственной  шутке.
  - Точно. И всё-таки… Куда мы идём?
  - Здесь кафе за углом, возле музея. Там подают потрясающий кофе. Вы любите кофе, Лариса? – спросил он, волнуясь.
  - Очень. Кофе на берегу это что то!
Павел Иванович перевёл дух. Очень хорошо! Всё идёт как надо.
Кафе было и не кафе в обычном понимании, а кофейня,  забегаловка, где за столом  сидела девушка и принимала заказы, а посетители сами уносили его на неприбранные столики. Ассортимент был тоже на удивление однообразным  -  несколько сортов кофе и чай. Лариса первая сделала заказ и стала ждать его. Павел Иванович очень долго выбирал подходящий чай, расспрашивал про сорта, и, наконец, сделал выбор.  Девушка предложила ему шоколад, но он сделал вид, будто не слышал. Потом они взяли каждый свою чашку и отправились на полутёмную террасу.
Лариса расспрашивала про столицу и Павел Иванович отвечал неохотно. Потом он достал из маленькой сумочки фотоаппарат и стал показывать себя в разных ракурсах, в том числе виды города с необычных точек. Лариса восхищалась фото и говорила, что даже не подозревала, как хорош её родной город. 
 Не смотря, на позднее время, в море ещё купались и до них долетали голоса.
  - Не хотите искупаться? – спросила Лара.
 Павел Иванович отказался и стал рассказывать о том, как плавает по утрам, что у него за годы тренировок выработался свой, особый стиль плавания…
  - Да вы оказывается моряк! – засмеялась Лара.  – Наверное, моржуете?
  -  У нас не поморжуешь. Кругом грязь несусветная. Хотя, если правду говорить, здесь тоже не слишком чисто. Иногда  плыву, а навстречу чёрте что курсирует. Даже говорить неудобно.
Лариса засмеялась.
  – А чего ж стесняться? Говорите как есть. Тем более, грязь эта плывёт  исключительно от вашего брата, отдыхающего. Вы не представляете  - какой чистый у нас город, когда здесь нет этой толпы дикарей. Они едут сюда и считают священным долгом швырять мусор  себе под ноги, а потом ругать местных. Какой грязный город! Это не город грязный, а люди свиньи.  И как мы ждём конца сезона, чтобы, наконец,  вздохнуть свободно, а потом целый  месяц чистить город от завалов.
 - Вы правы, Лариса. С культуркой у нас плоховато.
  - Очень мягко сказано.
  - А вы чем занимаетесь?
  - В смысле?
  - Чем на жизнь зарабатываете? Люся говорила, что вы художник.
  - Правильно говорила.
  - Наверное, портреты рисуете на набережной? Думаю это очень выгодно.
  - Не рисую я портреты. Это не для меня. Я в художке преподаю. Учу детей рисовать. Платят копейки, но мне  нравится.
  - А летом? Без работы сидите?
  - Летом сдаю квартиру под ключ, а сама живу у тётки на балконе. Некоторые думают, будто мы здесь богато живём. Но мы не обижаемся. Пусть думают!
  - Обидно, конечно.  Так мучиться ради денег.
  - Да разве это деньги?
  - Вот и я говорю. Себя любить надо!
  - Это точно.
  - А сейчас вы где? На балконе?
 «Вот жук! – подумала Лара и усмехнулась, - Похоже, в гости напрашивается».
  - Сейчас я с вами сижу, на террасе и смотрю на море. Ну, как ваш чай?  – кивнула она на опустевшую чашку и закурила.
  - Дрянь.  Химией отдаёт, а говорили горные травы!
  - Кругом обман и предательство!
  - Ну, уж! Не везде. Вы ведь не такая?
  - Все мы одинаковые. Серенькие мышки.  И я не лучше. Прикидываюсь, что детишек люблю, рисовать… На самом деле, я злая и страшная…
  - …как крокодил, - закончил он мысль не слишком удачно.
  - Спасибо на добром слове.
Кошевой даже смутился от своей неловкости.
  - Лара, а если честно? вы портреты умеете рисовать? – перевёл он разговор в более безопасное русло.
  - Что?
  - Ну… рисовать… Красками, карандашом… Меня нарисуете?
  - Зачем?
  - Ну, как!? Портрет... на память. Очень хочется.
  - Я? Я могу. Хотя нужно подумать где и когда…
  - Так мы договорились? Запишите мой телефон… 

Кошевому нравилась Лариса. Очень нравилась. С ней было интересно и легко. Это было то самое, что он так усердно искал.  Она была и проста и в тоже время необычна, привлекая своими мягкими манерами и непробиваемым спокойствием. И в тоже время, ему и в голову не приходило рассказывать ей о своих привычках.  Боже сохрани!  С ней нужно держать марку… или планку?  Короче, быть молодцом, рыцарем на коне.
 Таким женщинам нельзя говорить о болезнях, потому что живут они высшими материями и совсем не озабочены готовкой. Но это и хорошо! Как раз то, что нужно! Не станет навязывать пироги и котлеты, а со своим рационом я и сам управлюсь.
Где-то звучало радио. Лариса курила и смотрела на своего рыцаря сквозь дым.  И вдруг  зазвучали слова старого  шлягера.
                Я не богат, не знаменит и не престижен!
                Но я вам нужен!
 Раздавался из динамика мягкий обволакивающий голос популярного певца, который уговаривал любимую подарить ему одну только ночь, чтобы та его наконец оценила.
 Бедный идальго, способный покорить даму сердца лишь в постельной битве…
 Бедный, бедный!!! Поистине, рыцарь печального образа. Но у того был хотя бы старый полудохлый конь и ржавое копьё…
Тем не менее, песня  завораживала и звала окунуться в омут Любви!
 
Поздно вечером Людмила позвонила и спросила, задыхаясь от любопытства:
  - Ну, как? Был он у тебя?
  - Кто? – изобразила Лара удивление.
  - Да, Паша же… Скажи: каков он в постели?
  - Знаешь, Люся, если мужчина угостил тебя чашкой кофе, это ещё не повод тащить его в постель. Даже если он писаный красавец.
  - Так ты что? Его послала?
  - Ну, зачем так грубо? Просто мирно попрощались и всё.
  - Завтра встречаетесь? – «догадалась» Люся. – Такой мужик интересный. Я бы на твоём месте не пропустила. И чем ты думаешь?
  - Чем нужно думаю... Головой. И вообще ты прекрасно знаешь: я ненавижу жлобов!
  - Да что ты говоришь! Паша - жлоб? - изумилась Люся.
  - Самый натуральный. Да он за копейку удавится!!! Ты бы видела, как он чай себе выбирал подешевле! Не коньяк, не шампанское, а чай! Жлоб и эгоист. Только не говори, что ты не в курсе.
 И тут Людмилу «прорвало». Перебивая саму себя, она стала в подробностях рассказывать о Кошевом, о том, как приходит в гости всегда с пустыми руками, хотя отирается у них уже многие годы...  И подвела черту:
  - Терпеть не могу скупердяев. Хуже только пьяницы.

                Эпилог.

Бархатный сезон в том году выдался на редкость дождливым и прохладным. С утра, как обычно, светило солнышко, а с обеда заряжал нужный, противный дождь и побережье теряло свою привлекательность – ни пляжа тебе, ни прогулок. Можно только сидеть в кино или в кафе за бокалом местного вина, смотреть на хмурое море, на такое же хмурое, серое небо, сросшиеся на горизонте в свинцовый блин.
Павел Иванович скучал. Город уже не манил и не звал к осёдлости. Наоборот – отталкивал своим холодом бравого отставника. Он «доживал» последние оплаченные койко – дни, потихоньку готовясь к отъезду. Приобрёл массажёр из можжевельника на распродаже, разливного вина, весьма неплохого в магазинчике местного винзавода. И главное – купил прекрасный горный мёд, ужасно дорого, но не дороже  здоровья, чёрт возьми! Такого мёда в своей столице он и за золото не купит – столько в нём аромата и горного духа.
До отъезда оставалось  пять дней.

Не очень погожим сентябрьским утром он уверенно плыл  привычным маршрутом,  поторапливая себя из-за наплывающих от горизонта чёрных туч. Было довольно прохладно и он уже подумывал повернуть к берегу, как внезапно налетел сильный ветер и Кошевого стало бросать на волнах.  Силы неожиданно быстро иссякли, и он в панике стал оглядываться по сторонам, ожидая помощи. Но именно в это утро никого рядом не оказалось -  все владельцы судов знали о надвигающемся шторме и в море не вышли.
Павел Иванович терял последние силёнки, понимая, что до берега ему не дотянуть. Сердце  сжалось от безысходности, сковав всё тело мерзким холодом и море, ранее привычное и такое родное, стало вдруг мрачной бездной, равнодушно заглатывающей его словно ничтожную соринку. И ведь никому дела нет до него! Никто не вспомнит, что был такой  мужчина в самом расцвете сил, пловец отменный, а пропал по глупости… Утонул. 
Пронзённый животным страхом, сковавшим ноги мерзкой судорогой, он захлопал руками по воде, закричал о помощи, но вместо крика выходил лишь жалкий сип. Слёзы лились из глаз, смешиваясь с морской водой. Он проклинал и море, и город, и свою привычку плавать так далеко…
И уже в полном отчаянии, оглянувшись по сторонам, он вдруг увидел проплывающее недалеко от себя судёнышко, похожее на пограничный катер.  И откуда только энергия взялась в ослабевшем теле! Вложив в свой вопль отчаяние и надежду, Кошевой дико заорал:
- Тону-у-у! По - мо - ги – те! Лю - ди!


15.06. 2013г.