День пятый

Утро начинается, как обычно – сперва становится светло, потом жарко, потом приходит понимание, что невозможно бесконечно вертеться с боку на бок, когда-нибудь все равно придется проснуться и встать. Обычно этот момент самый трудный для меня – в любой день.
Пока Боря еще борется за последние остатки сна, я иду кипятить чай и готовить завтрак. Мне нравится готовить на костре, это такая магия. Красное на черном – языки огня лижут закопченный котелок, вьется дым, постепенно закипает и шипит вода.

Потом мы усаживаемся на каремате, расставляем чашки, миски  - и принимаемся за неспешную трапезу. Когда мы сидим вот так, перед нашими глазами открывается вид на огромное, залитое солнцем пространство гор и моря. Небо сегодня ярко-синее.  И тут над горами и склонами начинает течь колокольный звон. Он плывет, видимо, из Щебетовки. Сегодня же Пасха! Колокола заполняют своим звучанием весь поток этого солнечного дня, смешиваются с пением птиц и шелестом деревьев. Это звучание торжественно и исполнено радости.



Потом мы идем на родник. Это немножко утомительно, зато интересно. Родник – это своего рода местный культурный центр, ведь там встречаются все и вся, там есть своя живопись – красиво разрисованные камни (рисунки, кстати, держатся уже несколько лет), надписи, лозунги, призывы. Там происходят встречи. На родник идти долго, трудно и жарко. Тем приятнее посидеть в тени дубовой рощи, у прохлады источника, пообщаться с людьми, отдохнуть. Здесь всегда и все приветливы и дружелюбны. Отсюда самый красивый вид вниз – видны и горы, и море, и туманы, и солнце, и все, все, все. Здесь самая шустрая фауна и самая бурная флора. Зайцы, ужи, птички разные. Мята, тархун, боярышник.

Сейчас потихоньку наполняет пятилитровые баклажки целый коллектив. Я пытаюсь догадаться, кто из них кому кем приходится, но потом понимаю, что вряд ли у меня это получится – тут и дети, и молодые парни и девушки, и женщина лет сорока-сорока-пяти.  Женщина присматривает за девочкой лет шести, беседует с ней. Разговор у них складывается размеренный, рассудительный и благожелательный. Парень закуривает сигарету. Женщина отвлекается от разговора с (дочкой?) нюхает сигаретный дым, нервно и страстно подергивая ноздрями, озирается по сторонам и радостно восклицает:

- Бычочек!

Царственным, небрежным, очень ловким и быстрым  движением она поднимает с земли окурок и начинает его отряхивать. Парень поспешно выдает ей сигарету из личных запасов и просит выбросить бычок. Курят вместе, о чем-то беседуют.  У нее очень ровная осанка и небрежно-повелительные движения рук.


Вечером мы заходим пить чай к Кате с Женей.  У них всегда есть какие-то новые гости. Это такой закон движения ништяков в бухте – у кого что-то есть, обязательно зайдут в гости к тем, у кого нет почти ничего, кроме чая. Мы обычно приносим Кате шоколадку, а она радуется. Ну и еще что-нибудь, чему радуются все остальные. Сегодня у них сидит еще какой-то незнакомый парень, и… тот самый Кирюшка.  Кирюшка молчалив и вполне вменяем сегодняшним вечером.               

Весь каремат у стола покрыт черными точками – это мошки. Они летят на желтое. Желтая мастерка с капюшоном Жени-гончара тоже постепенно и равномерно покрывается мошками. Видимо, у них действует какая-то встроенная программа поиска желтого цвета. Наверное, желтые цветы - самые вкусные для этих мошек, вот они и летят, не зная о том, что желтизна – это просто признак, который может быть присущ  совершенно различным предметам, в том числе и самым неожиданным и непривлекательным. Но мошкам недоступна рефлексия и анализ. Достигнув желтого объекта, они, очевидно, испытывают катарсис и в дальейшем не выказывают ни малейшего неудовольствия или желания что-либо изменить – так и сидят спокойно. Программа выполнена – можно расслабиться.

Катя разливает чай по чашкам и вдруг резко вскидывается и решительно обращается к тому парню, которого я вижу впервые:

- Послушай! Ты извини, но, во-первых, я забыла, как тебя зовут. А во-вторых, тебе не хватило чаю.
- Совпадение! – непроизвольно фыркаю я. Все хохочут. Катино лицо теряет изрядную долю невинности и становится ехидным. Она вообще сегодня какая-то непривычно резкая и веселая.

Мы засиживаемся за неспешной беседой и обратно идем уже в полной темноте. Не слишком простая задача – в темноте найти палатку, которая стоит далеко и высоко, а ориентир – разноцветный куст, который ночью не отличишь от других.

В ущелье справа от дороги, куда не проехать ни одной машине – происходит какой-то улетный дискач. Такое впечатление, что парочка летающих тарелок спустились прямо с Сириуса. В кромешной темноте – кислотный музон и разноцветные прожектора туда-сюда. Вот же люди креативщики! Звуки постепенно остаются позади, а перед глазами еще долго мельтешат разноцветные огни.

- Где нам надо повернуть? Помнишь? – неуверенно спрашивает Боря.

Мы поворачиваем и возвращаемся несколько раз, лично я ни черта не помню. Хочется сладко-сладко поспать. Наконец, совершенно неожиданно из темноты на нас выскакивает родной силуэт нашей любимой палаточки. Можно забраться внутрь и заснуть. Можно не спать. Как хорошо, когда есть дом!

http://proza.ru/2013/06/20/967