корица

В день среда все говорят тебе, как следует скатывать катышки. Они родились раньше, умерли позже, они. Знают. Лучше. Всеведущие уёбища.

Там сколопендры питаются берроузами. Жуя.

Здесь нет среды, а четверг похож на пятницу. Такие же сливочные крендельки с крошечными следами мышиных зубов, два-три, глотаем и улыбаемся. Потом она смотрит в мой правый зрачок шесть минут и облизывается. Медленно, чтобы я понял.
 
- Ты такооой милый, когда хмуришься, - хихикает и наклоняет голову-маятник. Право-лево, право – лево.  – Такиие надутые губки

Ее опять зовут Ребекка. Код доступа – ключично-запястные поцелуйчики. Дрожь и покалывание в финальных фалангах. Очень красные когти. Вы безусловно слышали об этом в казематах и минаретах. Так нарастает возбуждение в областях, предназначенных для.

Пылесборник. Присоситесь к его усталому тельцу шепотом.

Я всегда мог знать для чего. Клик-клик.

Он создает прото-мужчину и прото-женщину. Готовит лабораторное исследование с предсказуемым финалом. Вся суть изгнания из сада – провокация, пропаганда и демонстрация тирании с целью подавления воли. Лиши их органов размножения, лиши их пола  – яблоки не станут катализатором. Все слишком просто и приторно, если. Нет агонии в клетке. Диагноз как следствие действий и психологический портрет сводится к невыносимой аксиоме – патологический социопат, комплекс себя самого, всегда имеет на прикроватном столике карманный  путеводитель по садизму, доминированию  и пыткам.

«За что?» Очень тихий ответ. Маленькие подопытные животные.  Плачущая биомасса.
 
- За мои страдания, - ключ всегда скрывается в детстве. Бог, что случилось с тобой тогда? Кто прошлый виноват в моем будущем?  «На два-раз вы проснетесь». Другим. Лучше?

Нет.

Мы играем в игры. Связанные с прикосновениями. Поглаживаниями. Так порхают бабочки. Пока не вопьются. В цветок.

«По образу и подобию своему».

Это. Будет. Боль.

Очень медленно,  длинным фиолетовым языком. Глотаем и улыбаемся. Ускорение есть скорость изменения скорости. Крадучись крадутся крадущиеся красть. Вы знаете лучше, кто из нас присоединен к стулу. Столу. Креслу-качалке. Подоконнику. Разбрызганным по линолеуму  последствиям ужина. С суфле.

- Выеби меня, дракон, - вымучивает она сквозь стиснутые зубы. «Ыееы». Гугл-транслятор пристыжено молчит, предлагая диаграммы и схемы альтернатив. Очень красное. Такова диспозиция поля проигранной битвы.

Где-то над черепицей луна поворачивается ко мне круглой и бледной спиной. Все так же молча. Через шесть минут ее ненависть поменяет цвет на завтра. Предутро. Розовая пена.

Поздно. Слишком. Я убираю труп своей бывшей в холодильник и ложусь спать.