Книга любви туманы... кто знает?

КНИГА «ЛЮБВИ ТУМАНЫ"


КТО ЗНАЕТ?

 
   

Вечерний дым над городом возник,
Куда-то вдаль
покорно шли вагоны,
Вдруг промелькнул, прозрачней анемоны,
В одном из окон полудетский лик.
На веках тень. Подобием короны
Лежали кудри… Я сдержала крик:
Мне стало ясно в этот краткий миг,
Что пробуждают мертвых наших стоны.
С той девушкой у темного окна
— Виденьем рая в сутолке вокзальной —
Не раз встречалась я в долинах сна.
Но почему была она печальной?
Чего искал прозрачный силуэт?
Быть может ей — и в небе счастья нет?…
               
                Марина Цветаева

Эти стихотворение Поэта посвящено Марии Башкирцевой.



Целую неделю крестьяне села Гавронцы Полтавского уезда слушали пушечные раскаты. Отставной поручик Константин Башкирцев праздновал рождение своей дочери. Но её  рождение не принесло счастье семье поручика. С появлением девочки глава семейства не прекратил бесконечные  амурные истории, шумные скандалы, изрядные выпивки, что вскоре привело к семейному разрыву. Супруга поручика взяла ребёнка и вместе со своими сестрами отправилась во Францию. Их выбор пал на Ниццу, где и продолжилась дальнейшая жизнь девочки.

Очень рано она начинает понимать и тонко  чувствовать музыку, быстро схватывать иностранные языки, в семь лет читает в оригинале Гомера, Шекспира, Данте. Она с увлечением слушает «Торжественное анданте» Джованни Сгамбати, замирает перед полотнами Леонардо да Винчи,  Микеланджело, Тициана, Веласкеса, Гойи. Вечерами  подолгу  стоит на мосту Вздохов, представляя всех, кто проходил этой дорогой.

Она часами гуляет под звонницей святого Марка на Пъяцце, раздумывая над причинами взлётов и падений рода Медичи и прахом настоятеля доминиканского монастыря  Сан-Марко Джироламо Савонаролы.
Вскоре в её дневнике появляется запись: «… ни одна современная драма, производящая впечатление, ни Дюма, ни Жорж Занд, не оставляли во мне такого чистого воспоминая, как описание взятие Трои.
Мне кажется, что я присутствовала при этих ужасах, слышала эти крики, видела пожар, была с семьёй Приама, с несчастными, приехавшими за алтарём богов, где зловещий огонь, пожиравший город, достиг и обнаружил их… И кто может удержаться от лёгкой дрожи, читая о появлении призрака Креузы». 


Всё это случилось с Марией в ту пору, которая называется утром человеческой жизни.


Годы летят стремительно. Мария уже девушка. Ей уже тесно в Ницце – все её мечты о Париже. Ведь Париж – это сама жизнь! Ах, Боже мой, что это за город! Сколько аристократов с разных стран: герцоги, князья, графы, принцы – жить в Париже модно. Париж открыт для всех. Всех принимает, всех завораживает. Париж – мечта, Париж – надежда, Париж – её будущее! И встретилась Мария со своим будущим на улице Вивьен, в студии художника  Рудольфа Жюльена, которую очень часто посещает Тони Роббер-Флери, и картины которого выставляются в Люксембургском дворце, а он сам давно известен среди живописцев и парижской элиты.

Как-то тёплым осенним вечером он забрёл в студию и его внимание привлекли рисунки Марии.
- Где рисовали раньше?
- Нигде.
- Как нигде?
- Я взяла по рисунку тридцать два урока  просто ради развлечения.
- Это не значит «учиться живописи».
- Я знаю, и потому…
- Вы никогда не рисовали натуру, прежде чем попали сюда?
- Никогда.
- Это невозможно!
- Уверяю Вас, я говорю правду.
- Вам никогда не давали советов по рисунку?
- Четыре года назад я брала уроки, и меня заставляли срисовывать гравюры.
- Это чепуха.  Это ничего не стоит. У Вас необыкновенные способности. Вам необходимо трудиться изо всех сил.

Сразу же после этой встречи Мария сделает в своем дневнике следующую запись: «Милосердное небо! По дороге домой я смеялась и плакала от радости и мечтаний… Столько счастья пугает меня». А ещё через день она напишет Жюльену расписку: «Я, нижеподписавшаяся, обязуюсь еженедельно делать рисунок головы и академический  рисунок или этюд в натуральную величину. Кроме этого, я буду делать по три композиции в неделю, если же одну, то полностью законченную. Если я нарушу эти условия, то уполномачиваю Рудольфа Жюльена, художника, оповестить повсюду, что во мне нет ничего интересного. Мария».
И уже холодным метельным январём 1789 года она услыхала:
- Мадемуазель Мари, идите и получите Вашу конкурсную медаль студии!
- Медаль? Мне?
- Вам! Вам! Роббер Флери и Лефевр очень хвалят Вашу работу. У Вас рисунок  мужчины, в нём чувствуется характер и сильная мужская рука.
- Это хорошо или плохо?
- Конечно, хорошо! В женских работах мало энергии и характера.

В тот день она ещё долго остаётся в мастерской. Все разошлись. Только она и Жюльен, он рассказывал ей, как добился успеха Теодор Рибо. А сколько он учился рисованию! Ему  не хватало школы французских мэтров, и он объездил всю Испанию, где изучал и копировал полотна выдающихся мастеров.
- Вы правы! Художники всегда учатся у мастеров старых времён, но и один  другого. Я читала, что Делакруа копировал рисунки Энгра.
- А я Вам, Мария, советую обратить внимание на картины Бастьена Лепажа. Он еще не раскрылся полностью, но мне кажется, что Франция получит в его лице выдающегося художника. У Лепажа большое будущее.
- Благодарю! Я обязательно прислушаюсь к Вам! – как-то по-особенному весело отреагировала Мария.

Вскоре весь парижский бомонд в сборе. Елисейские поля – выставка «Салон». Имена художников потрясают публику: Жюль Лефевр, Эдуард    Мане, Огюст Ренуар, Гюстав Доре, Шарль Шаплен…

Толпы любителей  живописи ведут споры. Мария, толкаясь между ними, прислушивается, вглядывается. И вдруг её взгляд замирает. Перед глазами картина Лепажа «Жанна д`Арк слушает небесные силы». На картине   обыкновенная лотарингская крестьянка стоит в саду под яблоней. На заднем плане картины – скромный домик, в котором она живет. Лицо девушки светится одухотворённостью. Так и кажется, что вот сейчас неведомая сила оторвёт её от земли, оденет в ратные доспехи, посадит на коня и поведёт в легенду…
- Какое же впечатление на зрителя может произвести моя картина? – подумала Мария. – Неужели я достойна выставляться рядом с такими мастерами?

Она боится подходить к своей картине «Женщина за чтением романа Дюма – сына «Расставание». Боится услышать негативные отзывы. Хотя Жюльен и Робер-Флери считают работу интересной. Но что сказал  бы о ней Бастьен Лепаж?
 
Неожиданно она поймала себя на мысли, что всё, касающееся его, ей не безразлично. Она не устаёт расспрашивать о нём Жюльена, и, наконец, выясняет, что Лепаж старше её на двенадцать лет, что он воспитанник Академии и ученик прославленного Кабанеля, что он не из аристократов, а сын малограмотной крестьянки.

А Лепажу и в голову не приходит, что в Париже есть совсем  ещё юное существо, которое так пристально  и ревниво наблюдает за ним.
21 января 1882 года Мария напишет в дневнике: «Мы… увидели маленького ростом Бастьена Лепажа. Он светловолосый, с английской прической. У него курносый нос и юношеская бородка. Его внешность обманула мои надежды. Однако я очень ценю его живопись, а на него невозможно смотреть как на учителя. С ним хочется общаться, как с товарищем, но картины его стоят тут же и наполняют зрителя удивлением, страхом и завистью. Их четыре или пять; все они в натуральную величину и написаны на открытом воздухе. Это чудесные вещи. На одной из них изображена десятилетняя девочка, пасущая в поле коров. Глаза малышки выражают детскую наивную задумчивость…».

Проходят дни, недели, месяцы.  Мария засыпает и встает с именем Лепажа. А он всё чаще и чаще внимательно рассматривает её этюды, портреты, статуэтки. Кое-что хвалит, иногда даёт советы, а она вновь и вновь осыпает его комплиментами. И так частенько до глубокой ночи.

Ей уже нравится его усталый взгляд  и сетка морщинок под глазами, его чуть глуховатый голос. Она всё чаще приходит в его мастерскую, даже когда его нет в Париже. Она изучает его картины, расспрашивает его брата Эмиля о Жюле.

Она боготворит его, а временами пытается навязать ему флирт, временами кокетничает с ним и старается вызвать у него ревность. А Лепаж поощряет эти её женские шалости, Говорит, что ревнует ее к знаменитому Сан-Марсо, у которого Мария берет уроки скульптуры.
- Почему Вы так его не любите?
- Нет, я его люблю!
- Любите? Разве Вы его любите, так как я?
- Как Вы? Но я же не женщина?
- А разве я его люблю как женщина?
- Именно так написано на Вашем лице.
- Но я клянусь Вам, что это не так!
- А я думаю, что именно так и ревную. Очень жаль, что я не родился таким красивым брюнетом.

Часто, после таких словесных забав, Мария становится подозрительной, раздраженной. Лепаж не понимает, почему и с чем это связано. А причина в ней самой – она теряет слух и её чахотка прогрессирует.

Мария просит судьбу подарить ей ещё лет десять жизни. Она надеется, что  в эти последние десять лет к ней придёт признание и слава. Её звёздочка найдёт свою нишу в искусстве. «Искусство! Если бы это магическое слово не манило издали, я бы уже давно умерла» - всё чаще думает Мария. Ей кажется, что ради него она могла бы забыть всё на свете и пойти на край земли, устремив глаза на  лучи искусства.

А ещё она хочет любви. Она долго искала её и, кажется, нашла. Она любит Лепажа. Мечтает каждую минуту быть рядом с ним, смотреть, как он работает, как он смеется, как грустит. Для неё он синоним радости, благородства и таланта.

И как-то однажды:
- Мне кажется, что Вы начинаете меня ненавидеть. Только за что – я не знаю. Мне становится страшно от этого. Между нами будто пробегает что-то злое, нехорошее. Между нами нет того, что называется симпатией. Если бы Вы хоть чуточку любили меня…  Но нас объединяет только общий взгляд на искусство и не более. А я  схожу с ума… Я всю жизнь готова слушать Вас, смотреть Ваши работы, смотреть в Ваши глаза…
Лепаж не ответил. Взяв в руки шляпу и трость, он стремительно вышел из мастерской.

С этой минуты они не виделись. Так прошла длинная и суровая зима. И вот уже весна за окнами…  Мария любит весну. Любит, когда оживают деревья, когда появляются почки на ветках и выпускают на свет маленькие зеленые листочки. Земля просыпается навстречу солнцу и тогда во всё легко верится. Она недавно, глядя в окно, вдруг вспомнила поездку по Украине, как плыли по Днепру на пароходе, как праздновали Петра и Павла в Гавронцах. Тогда повсюду гремела музыка. Как кружилась с отцом в вальсе! А какие песни пели девчата! Какие венки плели на Ивана Купала!  Она знала, что венок появился  у славян в далёком прошлом и был связан с культом Солнца. Только на праздники девушки вплетали между цветов полынь, которая имела силу против «дьявольщины»  и оберегала от всякой нечисти. Чтобы узнать о своей судьбе, о судьбе своего суженого, венок кидали в реку.

А разве может она забыть длинноногие мальвы и маргаритки, которые видела только там, в далёкой Украине? Маргаритки – их белые, как сияние нимба, лепестки и золотая середина,  напоминающая  огонь.

С давних времен существует легенда, что Пресвятая
Дева Мария еще ребёнком часто ночью смотрела на небо, усеянное множеством сверкающих звёздочек, и однажды подумала: а что, если бы все эти чудесные звёздочки стали земными цветами, и она могла бы играть с ними? Вот тех пор они   начали отражаться в сверкающих каплях росы. И когда по утрам сияет солнце, то вся земля будто усеяна звёздочками – белыми цветами. Пресвятая Дева была очарована и решила, что они навсегда станут самыми любимыми её цветами, и будут называться Маргаритками.

Разве это можно забыть? Только вместе со смертью.

Неуловимо быстро меняется настроение Марии. Она то верит в свои силы, то разочаровывается в них, то будущее является ей в виде мрака. То в виде блестящих перспектив. Она сжигает себя. Всё чаще ей кажется, что она должна умереть. Что она не может жить, что она ненормально создана, что в ней бездна лишнего и слишком многого недостаёт, что такой характер не может быть долговечным. Ей кажется, что она сама не вполне понимает себя и поэтому жизнь её не может быть продолжительной.

Но жизнь продолжалась. По-прежнему, как и каждую весну зацветали каштаны.    По-прежнему парижские бульвары полны модниц, по-прежнему полны парижские театральные залы, по-прежнему газеты Парижа пестрят именами Рауля де Боньера, Капюса, Бержера, Поля Арена… Их статьи как встречи с давними знакомыми.

Но прочь прогулки по парижским бульварам, прочь парижские театры, прочь парижские газеты! Всё прочь! Её больше всего волнует нездоровье Лепажа. Да и Париж всё больше и больше полнится слухами о том, что Лепаж уже не встаёт… Мария долгие часы проводит у мольберта. О ней много пишут.  «Газета искусств» сообщает: «Блондинка с решительным лбом, глубокими умными глазами… Элегантная, талантливая, хороший реалист в духе Бастьена Лепажа…  У неё очаровательная улыбка и грация ребёнка…». А статья в «Либерти»: «Эта умная и бесстрашная художница много работает, несмотря на то, что она ещё совсем молодая, и уже сумела сегодня завоевать себе имя, завоевать внимание публики и критики…».

Иногда по вечерам её навещал Робер-Флери и рассказывал всякие забавные истории. Например, как Эдмон Гонкур поругался с Эмилем Золя, как Каролюс-Дюран убеждал всех, что существует только два художника: он и Веласкес, что импрессионисты выставили в гостинице Друо целую роту отвратительных голых женщин и множество отвратительных пейзажей. Это, конечно, забавляет её. Но всё равно все мысли о Лепаже.

Наконец, она решается навестить его, ибо знает, что ему совсем худо. К тому же в гостинице Жоржа Пти организована международная выставка, где выставлены пейзажи, портреты и эскизы Лепажа. Его имя на устах всего Парижа. «Бастьен обязательно должен знать об этом, - думает Мария, - это поднимет ему настроение!».

Фиакр мчит её вечерним Парижем. Но, почему такой длинной кажется дорога? Как-то тревожно…

Двери отворил Эмиль - брат Лепажа. По его глазам Мария поняла, что надежды на выздоровление Бастьена нет.
- Что же делать? – спросила она.
- К сожалению, он умирает, - последовал ответ брата.
- Разрешите мне  пройти в его мастерскую, - просит Мария.

И вот она наедине с полотнами Бастьена. Портрет девочки, продающей цветы… мальчик – чистильщик сапог… Одинокий прохожий на безлюдной утренней улице… Убогий ландшафт предместья… Всё это Париж Бастьена Лепажа.

«Он уходит от нас и очень страдает. Он где-то очень высоко», - сама для себя повторяет Мария. «Бывают дни, когда я чувствую, что нахожусь тоже где-то высоко за облаками. Вижу людей, они говорят со мной, я им отвечаю, но уже не ощущаю себя на земле… Бастьен умирает. Всё закончено. Я уйду вслед за ним».


Но она опередила Лепажа. Смерть настигла Марию   раньше, не дав дожить ей одиннадцати дней до двадцатичетырёхлетия. Последние слова, которые она произнесёт: «Мне так хочется гавронских вишен».
А перед глазами её же "Вечер в Гавронцах", "Митинг", "Портрет натурщицы", "Жан и Жак", "Горе"... 

Траурная процессия на несколько минут останавливается возле дома Лепажа. Его, совсем обессиленного, брат подносит к окну.

Венки  всевозможной величины, всех цветов, ленты с благодарственными надписями, золотая бахрома, блестящая сквозь креп. Горы цветов – розы, фиалки, иммортели; отряд музыкантов, играющий погребальный марш, потом шум бесчисленных шагов по песку улицы, словно шум дождя… Так прощался Париж. 

«Мария, скоро встретимся, - пересохшими губами шепчет Лепаж.
 
Кто знает? Может, и встретились.

 



______________________________________________
Мария Башкирцева – французская художница российского происхождения. 
Жюль Бастьен-Лепаж – французский живописец, представитель академизма.