Истории Бывалого 3. Про канадские джунгли

                +18 Ненормативная лексика.   

      Совсем меня Николаич одолел. Когда я ему ещё чего-нибудь про Инина напишу. Египетская сила! Чудной он какой-то. Или нетерпеливый? Да мне это самому позарез надо. Одна полторашка им мне так и не додана. Но не пишется, хоть тресни. Да и дела домашние за глотку взяли. Жуки колорадские, сорняки, тля капустная, приятели... Всё в один комок переплелось. Бывалый - туда, Бывалый - сюда... Эх, хорошо бы как в той сказке про Алладина на четырёх человеков разделиться*. Вот тогда бы я много чего успел. Да, Бывалый - это я. На самом деле моя фамилия... Хотя, скажи её в деревне какой-нибудь чужак и мало кто догадается, кого ему надо. Даже Нина Руслановна, ну, крокодилица моя, и то не сразу в это дело врубится. А прочие про неё никогда и не вспомнят. А скажи им, где тут Толик Бывалый, любая собака или кошка покажет.
         Только вы не подумайте, что я такой же вор и пьяница, как тот Бывалый, которого Моргунов в кино играл. Нет, я - рукастый, работящий и башковитый. И выпиваю я весьма умеренно. Только когда есть. Или когда надо. Ну, на праздник или по случаю. Да и прозвали меня вовсе не из-за него. И даже не здесь, не в деревне. Помнится, ещё в армии прозвали, в возрасте 23 годов я уже был Бывалым. Приятели мои армейские, Вовка и Юрка постарались. Почему? Да потому, что я старше их был на четыре года. Но, главное, не из-за этого. А из-за того, что я до службы уже успел технарь закончить и в вагоне-рефрижераторе по всему Союзу помотаться. Эх, вот где была моя настоящая жизнь! Египетская сила! Из Средней Азии мы везли фрукты и овощи. Толкали их здесь, в России. Здесь же толкали прибалтийскую рыбку и белорусскую картошку. На севера везли чеснок, веники, шерстяные платки и прочие овощи. Оттуда икру и красную рыбу, медвежьи и оленьи шкуры, унты... Расстроился, блин. У меня до армии меньше двух-трёх сотен в карманах не лежало. Братцы, ну вы, которые из того времени, подтвердите, что это были деньжища. И какие деньжища! Опять же, посмотрел много наших мест и красот. Дюны, пустыню, минареты, Царь-пушку, Волгу, тайгу, Байкал, север'а, всё поглядел, пощупал. И с бабским полом общался вольготно и постоянно. А они, дружки мои, были совсем ещё салаги. И насчёт жизни, и насчёт баб. Завидовали мне, подкалывали, но слушали растопырив уши. И называли Бывалым. Потерялись они потом в жизни, сгинули. И на рефрижераторы я больше не попал. Потому что сразу после дембеля женился. Помнится, уже во второй раз. А кличка, зараза, из армии сюда за мной неведомым путём перекочевала. Чудна, блин, египетская сила. Точно, египетская сила! Как же я про это сразу не вспомнил. Ну, Николаич, спета твоя песенка, готовь полторашку! Вот он, новый факт по изобличению сионизма и мирового масонства!
           Недели через две после того как Инин меня с самоваром подъ..., ну, надурил. Гляжу, блин, переминается сионист недорезанный под моим окном. Выхожу не спеша и весь из себя сосредоточенный. Ну, поздоровкались. Он, вот что значит городской и еврей, без всяких предисловий и обмена деревенской информацией, сразу и в лоб. Мол, Анатолий, это он мне, не сможете ли вы мой двор от канадской лебеды освободить. А я ему с наивной изуитской ухмылкой, что, или сильно мешает? Он помялся, попотел. Да, мол, сильно. Моя Розочка, ну, баба его, в ней полдня проплутала. И подверглась там нападению какого-то одичавшего петуха. Я хотел было возмутиться, что никакой он не одичавший, а мой, личный. Но не стал Гаврилу расстраивать. Всё же дикий петух, это солиднее. Почему же говорю, можно и покосить. Сосед соседу завсегда помогать обязан. Вот только... и выразительно так сигаретку между пальцами катаю. Египетская сила! Какая, на ***, наука таких придурков переварит!
         Может вам, это он мне, из города тримпер привести, для облегчения вашего будущего физического труда. Врать не буду, не знал я тогда, что это за херня. Но уж больно с триппером она была созвучна. Этим меня и отпугнула. Впрочем, мне косой всегда сподручней было. Люблю я её, поилицу. Сколько она мне помогла самогона попить, египетская сила! Я и теперь ей, хотя и тримпер этот личный в хозяйстве заимел, всем бабкам и разведёнкам бессемейным огороды окашиваю. Потому что есть я по жизни самый настоящий консерватор. А в тот раз, помнится, только спокойствие меня и выручило. Постоял я, кадыком подёргал, закурил. И очень хладнокровно спрашиваю. А чем ты Гаврила со мной расплачиваться будешь? Если опять чаем с бетонными калачами, то я тебе... И начал было его как в тот раз, ну, после забора, посылать. Но увидев его безумное лицо почему-то успокоился. И спросил честно и прямо, литр самогона поставишь? Он как ослик Иа головой закивал. Поставлю, говорит. Но не утерпел и шпильку мне подсунул. Не из чего, заблеял, мне теперь настоящего чая попить, ведь вы, то есть я, самовар мне испортили. Только я эту его грубость между ушей пропустил и сурово приказал, тащи.
          И он принёс. Помнится, врать не буду, быстро принёс. Хитрый жучара, наверное загодя купил. Купил и не выпил. Вот где вся ихняя гнилая сионистская сущность! Ох, братцы мои, люблю я лето! Египетская сила, как люблю! Потому что сало из холодильника под носом у своей крокодилицы таскать не надо. Вышел в сад, а там огурцы, укроп, редиска и прочая витаминизированная закусь. Пей, не хочу! Как только Гаврила объявился я этим и занялся. Под редиску и махонькие зелёные яблочки. Уважаю я их, кисленькие, под самогон. Я и ему предложил, но он нос сморщил. Мол, с утра пить самогон не очень полезно для здоровья. И вам, ну, мне, не советую. Может для его здоровья и вредно, а для моего только сплошная польза. Когда баклажка литровая опорожнилась примерно до половины он стал проявлять упаднические тенденции. Мол, не пора ли вам, мне, идти мой бурьян косить. Право слово, наш Сашка Голубой и тот умнее. Какой дебил пойдёт косой махать, когда ещё целый пузырь из пластмассового плена в пищевод просится? Только такой недотёпа Инин и попрётся. Успокоил я его, помнится, как смог. Не ссы, Гаврила, всё будет ништяк. Никуда твои канадские джунгли не денутся. Да я их за полчаса в порошок поху..., ну, скошу как бритвой.
          Египетская сила! Подвело меня жаркое июльское солнышко. Не дало самогон до конца допить. Сморило меня в саду, под жалобное ининское бухтенье. Пока я спал, на наш след моя крокодилица вышла. Бить Гаврилу она то ли постеснялась, то ли побоялась. Но самогон тот отняла, и полканов на него спустила славно. Убежал он быстро. Но оказался настырным и наглым. После обеда не побоялся, пришёл со свое Розой и объяснил моей суть ситуации. Мол, когда он, ну, я, буду выполнять обещанное? А та, вот злоязыкое создание, возьми и ляпни. Хрен дождёсся, он теперь на неделю запил. Братцы, и что бы вы думали, так и получилось. Хотя у меня и в мыслях, помнится, такого не было, гадом буду! Очнулся я вечером, кваса вволю напился, благо крокодилица моя с соседкой трепала языком, новости обсуждала. А самогон оставшийся не нашёл, хотя всё что мог перерыл. Даже навозную кучу с места на место перелопатил. Ещё раз косу отбил. Пусть этот Инин и еврей, и науку нашу развалил, но я - человек слова и дела. Решил, рано поутру уделаю всю эту канадскую растительность. Встал утром. Только за косу, а передо мной как призрак Колюня Собачник. Пьяный, в три пиз..., ну, еле живой. Оказалось брательник его родной, который тут одиннадцать годков глаз не казал, из Мурманска прикатил. В моряцкой форме и с карманами полными денег. Всю неделю мы встрече двух Собачников радовались. Стог сена спалили и Колюнин "Днепр" в озере утопили. Да если бы только это. У Коляна Камазиста, помнится, двойня родилась. У Васи Жениха тёща представилась. Вот так всё одно за одно и цеплялось. Слёзы счастья мешались со слезами траура и с самогоном. И так всю неделю, как моя крокодилица накаркала, тютелька в тютельку.
          Ровно через неделю, даже не опохмелившись, я в три часа утра начал воевать с ининскими джунглями. То ли самогон подкосил мои силы, то ли лебеда оказалась прочной, но бился я с ней, помнится, почти до полудня. Еврей от завалинки смотрел и жалобно вздыхал. Воды мне, гад, предлагал. Я же отвечал ему вжиками косы и гордым молчанием. Затем он начал некорректно пенять на мою деревенскую непунктуальность. Мол, Розочка ещё два раза заблуждалась в джунглях. И подверглась там нападению уже всей стаи диких петухов. Эти дикие твари напрочь искарябали ей спину и оттоптали до синяков грудь. Особенно, почему-то, досталось левой. А виноваты во всём не кто иной как вы, то есть я. Насчёт стаи брехать не буду, но одного петуха я точно видел. Когда тот отклячив корму через мой огород из его бурьяна переползал. Опознал я этого петуха по бескозырке и чёрной тужурке. Вспомнилось почему-то и то, что он левша. Как бы там не было, но всю лебеду я в конце концов добил. И во дворе и на задворках. Стою, помнится, отдыхиваюсь, курю. И тут этот Гаврила унизил меня окончательно. Дышу я, как загнанный пьяным ухарем рысак. И тут этот, блин, подходит. В руке его, в детском его кулачке, рюмочка еле заметная. Может вы, это он мне, выпьете с устатку? Я потом не поленился, спиз..., ну, конфисковал её у него и измерил глазной пипеткой моей крокодилицы. Ровно тридцать три капли. Это как? Это каково? И кому, мне? Тому, кто меньше ста пятидесяти не признаёт! Да я бы его, гниду... Но в тот раз я просто посмотрел на него взглядом сильно уставшего человека. И сказал, да пошёл ты... А куда он должен пойти придумать не успел. Слишком быстро он в свою хибару щучкой занырнул. Осмотрел я результаты своей косьбы и остался ими вполне доволен. Потому что всё, чтобы я не делал, пусть даже и с похмелья, я делаю на совесть. Мало этого, вот что значит она рабочая совестливость. Ведь я потом опять поднос его в самовар превратил. И как превратил, Гаврила до сих пор не верит, что он тот же самый. Дурак, он и есть дурак! Неужто думает что ими, гнутыми самоварами, у меня весь чердак забит? Ох, дурачина... Впрочем, какой с него, с еврея, спрос?
          Ну, Николаич, готовь полторашку. Теперь не отвертишься. Изобличил я опять этого Инина со всеми потрохами. И знатно, доложу вам братцы, изобличил. А моя крокодилица, ну, Нина Руслановна, помнится, когда я от этого садиста пришёл, тот самогон, что у Инина отняла, мне вернула. А оставалось в той баклажке граммов двести пятнадцать. Не густо конечно, но я тогда очень даже этому гостинцу обрадовался. Я ей за это, в натуре говорю, руку поцеловал. Целых два раза. Вот она какая, наша русская женщина! Пускай даже и крокодилица...

     * Имеется ввиду эпизод из фильма режиссёра Бориса Рыцарева "Волшебная лампа Алладина".
                09.06.2013г.  17.25-19.30