Капитализм по марксизму

Прошло где-то уже 20 лет с тех пор, как не стало нашего дорогого и незабвенного развитого-пропитого социализма. Он скончался тихо, не мучаясь, и был так же незаметно похоронен на краю исторического кладбища, так, как хоронят неопознанные трупы: без оркестра, слез и возвышенных речей типа «на кого ты нас покинул, ты туда, а мы здесь…».

Впереди была волнующая неизвестность. Всё вокруг нас быстренько развалилось, и мы враз остались и без страны, гражданство которой красовалось на наших паспортах, и без работы. Выживал кто как мог. Но все же был элемент романтики, русский без романтики не может. Без хлеба может, а как без нашего вечного «в мировом масштабе»? Мы ведь веками воспитывались в духе туповатой песенки «Раньше думай о Родине, а потом о себе!».

И мы не были бы русскими, если бы не продолжали двухтысячелетнее размышление о судьбах Родины. На пустой желудок это получалось еще интереснее. Да и телевизоры у нас не отняли, и свет не выключили, и мы, придя домой из нетопленного цеха, в котором кроме горстки энтузиастов задержались только мыши,  с наслаждением включали трансляцию из Дворца Съездов московского Кремля, где произносились волнующие речи единственный раз в жизни НАШИХ народных депутатов. Ни до того, ни после того «наших» не было и не будет.

А тогда они говорили о Свободе. Сейчас смешно, какая свобода у нищего? А тогда нам казалось, что вот-вот произойдет нечто волшебное. Как до того мы с энтузиазмом шахтной лошади «строили коммунизм», так и тут нам не терпелось построиться в стройные колонны и ломануть под мудрым руководством новоявленных вождей строить, строить и строить неизвестно что, но непременно столь же хорошее и возвышенное.

Но нас никто не «мобилизовывал», про нас попросту забыли, как забывают отслуживший своё и выброшенный на помойку унитаз. Мы прыгали вокруг властных персон в надежде узнать, наконец, что же строится-то? А персоны отвечали эдак туманно, вот как известный своим острословием Виктор Степанович Черномырдин: «Социализма мы не строим, к коммунизму не идем!».

А мы-то, не знавшие ничего, кроме «трех источников и трех составных частей», - истории КПСС, марксистско-ленинской философии и научного коммунизма, которых нам впаривали от детсада до аспирантуры, думали, что если чего и строят кремлевские демиурги, так уж непременно капитализм.

Правда, из каждого из «источников» мы знали, что капитализм – бяка, что на проклятом Западе живут люди с песьими головами, которые угнетают несчастные народы, отбирая у них прибавочную стоимость, линчуют негров, и каждую секунду мечтают отнять у нас «завоевания социализма».

Но завоеваний к тому времени как-то и не осталось, а с Запада нам как во время войны слали тушенку, сахар, чай «Ахмат» и… мундиры вермахта, любовно сохраненные в нафталине, будто знали благодетели еще тогда, в 45-м, что пригодятся они победителям. Пока мы вздергивали ноги выше головы на парадах по случаю «Дня Победы», мундиры эти висели и ждали своего часа.

И час пришел. Тушенку, сахар и чай «Ахмат» распорядители кредита толкали на рынке, а солдатские мундиры и поношенную обувь, непригодную к продаже, выдавали нам от лица ВЦСПС, как назывались нечаянно оставшиеся профсоюзы. Помню, как заводили нас по одному в эти «пещеры Лихтвейса», где один к одному висели мундиры коричневато-мышиного цвета, отсортированные по размерам. Я выбрал тогда отличный зимний полевой мундир, а потом мне по блату еще один подарил главный инженер Вовка Чесноков, в чьем ведении находилось это сказочное богатство. Принес, и говорит: «Вот только большие остались». Немцы, они ведь крупнее нас, я тут однажды летел в Ганновер, а рядом на кресле у окна сидел здоровенный герр, - так хорошо, что мое место было у прохода. Если бы наоборот, то он меня раздавил бы как слон козявку. В общем, мундир этот до сих пор висит у меня в шкафу. Одеть его можно, но ремень будет где-то в районе подмышек.

А тот, первый, мундир меня здорово выручал: мы всем отделом в одинаковых анцугах «побежденной» армии в замерзшем чертежном зале ходили вокруг раскаленного ТЭНа, отогревая негнущиеся руки. Немножко почертишь, и греться, а то карандаш из пальцев вываливается. Никогда не забуду эту картину. Из лопнувших батарей ледяные сталактиты, и мы маршируем. Не хватало только бравурного марша «Эрика».

Шли годы, уже и от института нашего не осталось ничего кроме здания, в котором сейчас помещается кто попало, и от всей промышленности. И вот нынче недоумеваем мы, чего же нам тут без нас построили? И не одни мы, лохи позорные, проспавшие свою страну, недоумеваем, весь крещеный мир поражается: нигде такого «общественного строя» не видывали!

Ну а ученые кинулись изучать «Российский суверенный капитализм», пока здесь еще китайцы нас не заменили. Вот очень солидная организация, которой в награду присвоено «нашей», но очень не нашей властью почетное звание «иностранного агента».

«Левада-центр»
выяснил мнение россиян об отечественных предпринимателях: большинство считают, что они склонны к жульничеству и мошенничеству, а движет ими только жажда наживы.

Единого мнения у россиян о вкладе бизнесменов в развитие страны нет: 43% респондентов уверены, что деятельность крупных российских предпринимателей идет стране на пользу, противоположного мнения придерживаются 37%. В отношении малого и среднего бизнеса россияне настроены более единодушно: 61% опрошенных думают, что это на пользу стране, только 16% считают, что во вред.

Специалисты центра попробовали составить портрет отечественного предпринимателя на основе ответов россиян. Получился не желающий честно работать авантюрист, склонный к жульничеству и махинациям. При этом о западных предпринимателях респонденты значительно лучшего мнения: это – трудолюбивый профессионал, щедрый, благородный, с деловой хваткой.

Портрет российского и западного предпринимателя, %         
Качества:          Российский предприниматель       Западный предприниматель

Жажда наживы                53                17

Склонность к разного рода
жульничеству и махинаци        35                5

Деловая хватка                2                51

Неразборчивость в средствах
достижения своих целей            28                4

Нежелание честно трудиться     28                4

Авантюризм                26                7

Низкий уровень общей культуры  20                1

Инициативность,
настойчивость
в достижении поставленных
целей                18                30

Трезвый расчет, рационализм       18                44

Трудолюбие                16                40

Непрофессионализм,
некомпетентность                14                <1

Отсутствие деловых навыков       13                1

Высокий профессионализм,
компетентность                8                39

Щедрость, благородство,
склонность
к благотворительности                7                17
 
Высокий уровень общей культуры    6                25

Честность, порядочность                4                19
 

А вот из статьи Андрея Хворостова, «Вивисекция российского капитализма». http://rusref.nm.ru/vivisec.htm

«Российская история последних месяцев была богата событиями, из ряда вон выходящими. Попыток объяснить их глубинными процессами, происходящими в обществе и в экономике, мне встречать практически не приходилось.

Книга экономиста Станислава Меньшикова «Анатомия российского капитализма» – приятное исключение из этого правила.

Станислав Меньшиков «рыл землю как крот», чтобы написать книгу о том явлении, которое он назвал «третьим пришествием» капитализма в Россию. К слову, капитализм (для тех, кто не знает) – это не изобретенное коммунистами ругательство, а нейтральный термин, синоним слова «рыночная экономика». Вопрос лишь в том, применим ли он к нашей реальности?

Многие говорят, что современную российскую экономику нельзя называть капиталистической: слабо развит фондовый рынок, нет рынка труда (в масштабах страны, по крайней мере), конкуренция задавлена монополиями и бандитскими группировками…

Скажем, американец Дэвид Котц считает, что преобладающая часть прибыли российских предприятий имеет своим источником не прибавочную стоимость, а ренту от эксплуатации природных ресурсов. Российская хозяйственная система сильно отклоняется от чистой модели рынка. Она совершенно не похожа ни на современную постиндустриальную экономику стран Запада, ни на «дикий капитализм» позапрошлого века. Она не проходила этапы свободной конкуренции, а с самого начала сложилась как олигополистическая.

В нефтяной сфере, например, крупные корпорации создавались государством и потом были акционированы. В металлургии монополии возникли иначе: предприятия приватизировались раздельно, но быстро влились в состав финансово-промышленных групп. Степень доминирования последних в «их» сегментах рынка чрезвычайно высока. К примеру, у комплекса «Норильский никель» нет конкурентов ни по никелю, ни по платине. Алюминиевая промышленность тоже монополизирована: 70 процентов выплавки контролирует «Русал».

Вне зависимости от своего происхождения, большинство компаний ведут себя на рынке одинаково. Они страдали и продолжают страдать так называемым «монопольным синдромом», ориентируются не на малую прибыль при максимально возможном обороте, как большинство фирм на Западе, а, наоборот, на максимально возможную прибыль при малом обороте капитала.

Инвестируют в производственную сферу наши корпорации лишь в силу крайней необходимости: делать масштабные вложения опасаются потому, что это может подорвать их доминирующее положения в захваченном секторе рынка.

С конкурентами они предпочитают бороться неэкономическими способами, используя силовые структуры и организованную преступность. В итоге мы имеем экономику, которую отличают небольшие объемы производства и очень высокие цены.

Наложило отпечаток на наших бизнесменов и их происхождение. По мнению Станислава Меньшикова, рыночные отношения у нас не появились по воле реформаторов, а вызрели в недрах коммунистической системы. Ведущими силами, «лоббирующими» радикальные преобразования, были хозяйственный управленческий аппарат, советские теневые дельцы и организованные преступные группировки. Хотя они стали капиталистическими предпринимателями, их психология изменилась очень мало.

Кроме того, у нас осталось много так называемых «пережитков социализма». Большинство экономистов объясняют это исторической инерцией. По мнению Станислава Меньшикова, они заблуждаются: «проклятое наследие» никоим образом не противоречит сложившемуся в России капитализму, наоборот, служит в его руках инструментом извлечения дополнительной прибыли.

Например, частично оплачиваемые из бюджета социальные гарантии и льготы выгодны бизнесу, поскольку позволяют ему экономить на заработной плате. Удобны для него и «профсоюзы», которые заняты преимущественно распределением скудных социальных услуг, а не защитой прав наемных работников.

Заниженная зарплата наемных работников, присвоение природной ренты и возможность почти легального ухода от налогов создали феномен «новых русских». По расчетам Станислава Меньшикова, класс крупных предпринимателей на свое личное потребление тратит около 12 процентов ВВП – более трети валовой прибыли наших предприятий! Такого нет ни в одной хоть сколько-нибудь индустриально развитой стране. Это чисто африканский показатель.

То же можно сказать и о межрегиональном распределении прибавочного продукта, о котором Меньшиков пишет следующее: «Такие разрывы типичны для стран третьего мира, втянутых в сеть глобализованных экономических связей. Города-паразиты на фоне общего запустения и нищеты».

Но самое страшное даже не это. «За годы «нового капитализма» в России на средства частного капитала не было построено ни одного нового крупного производственного предприятия. «Возникшая система оказалась совершенно бесплодной с точки зрения процесса создания материальных ценностей», - считает Станислав Меньшиков.

Станислав Меньшиков считает, что сохранение этой ситуации (а она неизбежно будет консервироваться при сырьевой специализации экономики) приведет к распаду России как минимум на два государства. Богатая сырьевыми ресурсами Сибирь перестанет мириться с тем, что большая часть прибыли от использования этих богатств идет не на ее развитие, и отделится от Российской Федерации. Ей помогут китайцы, американцы и другие народы, заинтересованные в ее освоении. Что же тогда станется с европейской частью страны, в том числе с Москвой? По мнению Меньшикова, экономическая ситуация здесь станет значительно хуже, чем даже на Украине.

Исправить положение можно, лишь изменив экономическую стратегию. Все последние 15 лет с легкой руки российских неолибералов у нас утвердилась философия «догоняющей постиндустриализации». На практике она обернулась деиндустриализацией страны.

«Если Россия хочет развиваться как нормальная процветающая цивилизованная страна с благополучным большинством населения, она должна кардинально поменять лицо своего капитализма. Причем не косметически, а по существу», - считает Станислав Меньшиков».

Так препарируют ученые то, что «построено» в нашей стране лицами, усердно учившими «всепобеждающее учение Маркса-Энгельса- Ленина-Сталина». Как и следовало ожидать, построили они именно то, что написано в трудах этих авторов, т.е. карикатуру на рыночную экономику, нарисованную марксистами и продвигавшуюся ими как жупел  и оправдание своих псевдонаучных бредней.

Такого «капитализма» нет и не было никогда нигде на свете. Разве что в глуши африканских джунглей или амазонской сельвы можно наблюдать нечто подобное. Даже во времена Маркса европейский капитализм был много человечней нынешнего российского.

Почему так получилось? Целиком соглашаясь с утверждениями уважаемого бывшего русского, а ныне американского профессора, хочу еще обратить внимание на то, что Россия – страна феодальная, в ней производительные сила прекратили свое развитие еще на самой ранней стадии феодализма http://www.proza.ru/2011/11/18/1602  http://www.proza.ru/2012/04/30/99   http://www.stihi.ru/diary/krasnow/2012-05-09

И именно это и ничто другое – главный фактор рождения Квазимодо под именем «Российский капитализм», - остальное вторично. Не может страна перейти к более прогрессивной общественной формации, пока предыдущая формация не исчерпала своих возможностей, - в этом Маркс прав, как ни печально это признавать. Он состряпал злобную карикатуру на капитализм, но сам же не только отвергал какую-либо возможность появления капитализма с социализмом в феодальной России, но и объяснил почему это невозможно. Увы, в России всё вертится вокруг Маркса. Чем он нам так понравился, не пойму.

Но так или иначе, урод-тиранозавр родился на свет. Долго он не просуществует, в наше суровое время кто не успел, то проиграл. Но поскольку явление уникальное, как регистрация очередного элемента системы Менделеева, - спешите, ученая братия, изучать его, а то придут китайцы (сто раз прав Меньшиков!), - и ни феномена, ни нас, «только ветер гудит в проводах», которые «бизнесмены» не успели разворовать и сдать в металлолом.

Валентин Спицин.