Уроки жизни. Верины родители часть 1

   Мать Веры  в своей родословной имела такое смешение кровей, что искать характерные черты одного из перечисленных народов: латышей, немцев, поляков и русских, - было бы просто бессмысленно. Была она горячей и сдержанной одновременно, скромной и отважной, серьёзной и ждущей чудесных предзнаменований, прагматичной и жертвенной.

    Её имя, данное ей при рождении было латышским – Дзидра( что в переводе на русский приблизительно означало белый цветок), но уже в школе стали её звать Лилей( что  на русском языке больше соответствовало этому имени).

   Она была очень красивым ребёнком:  с кудрявыми тёмными волосиками, она внимательно глядела в мир своими большими синими глазами.  Однажды двухлетнюю малышку взяли на ярмарку в Омск.  Там  Лилечка так понравилась богатой городской бездетной чете, прогуливавшейся по торговым рядам и увидевшей чудо-девочку, что  всерьёз стали уговаривать её родителей отдать им на воспитание «…этого славного ребёнка», обещав при этом и щедрое вознаграждение семье, и возможность раз в год видеться с ребёнком.
    И хотя Лиля была уже третьей дочерью, а её папа очень мечтал о сыне, родители не согласились. Верно, за это искушение, что преодолели мать и отец, вскоре после Лили у них родились  два сына.

    Став взрослой, Лиля пару раз обмолвилась на тему: « А что было бы, если…»,  но это событие не стало трагедией семьи. 

   Трагедия их дружную семью, где было пятеро детей и старенькая бабушка Христя, ждала в 1937 году, когда в лютую декабрьскую ночь остановилась у их избы сани с тремя вооружёнными людьми, которые произведя обыск, забрали отца семейства – Алексея Ивановича. Он был коммунистом , работал бригадиром животноводческого отделения.

    Матери Лили – Анны Петровны - на период ареста мужа не было дома, она в эту ночь родила младшего их сына Костю в больнице на центральном отделении совхоза. Ей совсем недавно исполнилось только тридцать два года.  (Анна так больше и не выйдет замуж, хотя её сватали после войны вполне достойные вдовцы).

    Никогда больше не увидит семья своего отца, и лишь впоследствии станут известны некоторые подробности его гибели в лагере где-то под Нижним Тагилом.

      Горек скупой хлеб у членов семьи «врага народа». 

      Только трудом, и ещё раз трудом их матери семья выжила. А ещё благодаря бабушке Христе, которая хорошо разбиралась в травах и умеющая лечить ими. 

      Столь рано наступившая безотцовщина повлияла  на раннее взросление всех пятерых детей, старшей из которых – сестре Зине - была тринадцать лет. Каждый, чем мог, помогал в хозяйстве. Даже в годы войны держали они корову, которую недаром в народе зовут кормилицей. Всем семейством заготавливали ей сена, обкашивая болотины и обочины просёлочной дороги.
    Лиля, как и все девочки в латышских семьях,  научилась  рано вязать.  Полюбила
 она и шитьё.   

    Серьёзно переболев в младенчестве (речь даже шла о жизни и смерти), Лиля рано разучилась плакать по поводу и без повода, мужественно терпела все «прелести» детских шалостей: ушибы, ссадины, царапины и потасовки с младшим братцем Гришей, который был горяч  на руку.

     Терпеливо сносила она  и иногда  проскальзывающие у одноклассников в первое время обидные клички по поводу их положения семьи «врага народа». Надо отдать должное, что учителя пресекали такое поведение её мальчишек- одноклассников. Лиля своим терпением своей отличной учёбой, готовностью помочь всем и каждому по любому предмету вскоре заставила замолчать даже самых отчаянных сорвиголов.

     А через четыре года наступила война, сплотившая и каждую семью, оставшуюся без отцов, и всех односельчан.

     Мама Веры рассказывала, что именно в годы войны люди стали больше петь песен. Пели, и когда  работали на сенозаготовках, и когда собирали колоски, и когда  убирали картофель, и когда работали на току, а уж доярки с их мамой Аней  и дня не обходились без песен.

    И у Лили был неплохой музыкальный слух. Она сама выучилась игре на балалайке, а  впоследствии и на гитаре. 
   Эти её таланты давали ей чувство свободы: в компании ровесников, а тем паче взрослых,  игра на инструменте  заставляла забыть её и врождённую застенчивость, и, выработанную многолетней привычкой, осторожность.

     Но больше всего на свете любила Лиля читать.
     Двенадцатилетней девочкой прочла она «Собор Парижской Богоматери» В. Гюго. История любви Эсмиральды и Квазимодо так потрясла её сердечко, что она никогда не искала внешней красоты  у лиц противоположного пола.  Она пересказывала своей любимой подружке Зине Якобсон сюжет этой книги и уже тогда поучала подругу не обращать внимания на внешность.
     А ещё она любила читать Пушкина и Лермонтова. Заучивала  наизусть  и полюбившиеся стихи, ( (поэму М.Горького «Девушка и смерть» запомнила на всю жизнь).  Пережив семейную трагедию, она переживала судьбы и Бэлы, и капитанской дочки, и станционного смотрителя, как свою собственную, живо в воображении ставя себя на их место.
    А трагедии так шли по пятам мамы Веры.

    Окончив с одной лишь четвёрткой семилетку, ей – дочери врага народа - даже и не мечталось о продолжении учёбы дальше. И только заступничество директора школы помогло ей выхлопотать справку в сельсовете (паспорта ещё не было), необходимую для поступления в техникум.   
    В ближайшем районном городке находился и сельхозтехникум, куда ей посоветовали поступать.

    Весь путь до этого городка – сто километров - прошла четырнадцатилетняя девочка пешком за три дня, ночуя в крайних,  что похуже избёнках деревень, лежащих на её пути. Время было послевоенное, голодное, но ей хватило  пресных лепёшек,  да пары бутылок молока, что дала ей в дорогу мать. В одной из бутылок молоко к концу пути стало простоквашей.

     В тот день, когда Лиля ушла, узнавший об этом управляющий их отделения, приехал к ним домой и грозился раскатать по брёвнам избу «…изменницы  и дезертира их деревни», не забыв  упомянуть про «…яблочко  от яблони» и «...вражье семя».  Но подоспевшие односельчане и учительница охладили пыл, сказав про  справку из сельсовета.

      В приёмной комиссии техникума, куда попала беглянка, увидев её оценки в  школьной справке об успеваемости,  сразу же записали Лилю на агрономическое отделение, дав место в студенческом общежитии.

      Заполняя бумаги,  Лиля  не знала, как написать в графе об отце? Увидев эту её заминку немолодая, седая женщина с грустными глазами из приёмной комиссии подсказала:
     - Если отца нет, ставь прочерк.

   Это помогло поступить в учебное заведение (кто будет проверять анкетные данные девчонки из дальнего района), но не избавило от моральных мук совести: она, получается, отреклась от отца.

   Его к тому времени уже и вправду не было на свете, но ведь об этом никто ещё не знал.

   Уже в преклонном возрасте мама Веры увидела в библейской истории про  Петра себя, - но это будет на  последних страничках её жизни. Мы же продолжим повествование о зачине жизнеописания   мамы Веры.
   Получив  агрономическое образование и работая по специальности агроном - плодоовощевод, Лиля уже заочно поступает в педучилище в областном центре.

   В работе и учёбе время летит незаметно. Почти в двадцать пять лет решается Лиля впервые съездить в отпуск в Магаданскую область к средней своей сестре Лиде, уехавшей туда по вербовке и вышедшей там замуж за образованного человека – инженера.

    До этого,  уже живя за триста километров  от материнского дома, все свои отпуска Лиля проводила у своей мамы, помогая той по хозяйству.

    Шёл 1953 год. Страна залечивала раны войны и начинала потихоньку глубоко в душе освобождаться от страха сталинских репрессий.

     Стране хотелось счастья.

     Этого же хотелось и матери Лили, желающей видеть свою учёную дочь  женой хорошего человека.
     Лиля, несмотря на свою женскую привлекательность, витала в облаках и не обращала ни на кого внимания. Ну не видела она своего героя. Пока она училась и училась, её одногодки переженились,  а её любимая подружка Зина Якобсон, ставшая Вальтер,  успела даже родить двух сыновей.
      Поженились даже и её младшие братья.

     Словом, собралась Лиля проведать давно уехавшую сестру и повидать дальние края необъятной своей Отчизны.

     Ехать от Омска до Владивостока, где ей предстояла пересадка на Магадан, было больше недели, но учительский отпуск позволял и дальнюю поездку, и гостевание у сестры, которая (втайне от Лили) хотела познакомить ту с другом мужа, влюбившегося по фотокарточке в её младшую сестрёнку.

     На перроне  Омского железнодорожного вокзала было много и отъезжающих, и встречающих людей, но, как оказалось впоследствии, Лиля выделялась своим  красивым лицом и элегантным костюмом (который она сшила специально в дорогу). Её сразу же заприметил молодой курсант Школы милиции Оружейников Иван, ехавший, как и Лиля, в отпуск к  родным в Уссурийск. И ехать им предстояло в одном вагоне.

  -Это судьба,- подумал Иван, помогая внести в вагон Лилины вещи.

    Лиля была слишком взволнована предстоящим путешествием, чтобы  как-то по-особому взглянуть на подтянутого, ясноглазого, приятно пахнувшего неизвестным одеколоном, плечистого будущего милиционера, вежливо предложившего свою помощь.

     А Иван по всем правилам военной стратегии начал осаду прекрасной попутчицы.  Он был прирождённым рассказчиком. Рассказывая очередную историю в своём, соседнем плацкартном купе, Иван вызывал такой всеобщий  интерес всех едущих с ним людей, что заставлял невольно прислушиваться и Лилю.
    Уже к вечеру первого дня они познакомились поближе: узнали и имена, и цель поездки, и  профессии друг друга. Со следующего утра молодой лейтенант стал приносить горячую картошечку, свежепосоленные огурчики и другую нехитрую снедь, выносимую и предлагавшуюся  путешественникам на всех станциях и для неё. 
    Лиля  – неловкая в торге, не выносящая давки в обступившей торговок толпе, боялась  отстать от поезда – ведь это была её первая поездка.   

   Добывание провизии сопровождалось шуткой, советом бывалого  путешественника Лиле, сочувствием   её страхам. 

    Узнавание друг друга было радостным для обеих.  Лиля вдруг поняла, что она приобрела себе доброго друга, прекрасного остроумного собеседника, скрашивающего долгое путешествие.

    На пятый день их путешествия предложил Иван Лиле совместный ужин в ресторане поезда.
    Увидев неописуемый ужас на лице своей протеже, Иван понял, какой невинный цветок оказался с ним рядом. Нравственность сельской учительницы не допускала и мысли о совместной трапезе тет-а-тет пускай и в вагоне-ресторане.

    К своим почти двадцати шести годам Иван, пользовавшийся успехом у женщин, был ещё не женат: ну как-то  «…не  пробегали мурашки». А тут, ворочаясь в соседнем купе, он чутко улавливал ровное  лёгкое дыхание засыпающей скромной девушки, не сознающей своей красоты, и сердце его замирало от испуга, что через каких-то несколько дней ( ему выходить раньше) она уедет дальше и он не увидит её глубоких синих-пресиних глаз, не будет ловить взглядом её вьющуюся, выбившуюся из причёски прядь, которую та будет упрямо поправлять своей тонкой рукой,  не услышит её тихого голоса…

- Надо что-то делать,- решительно сказал он сам себе.

  Засыпая, Иван уже знал, что предпринять.
 
    На ближайшей станции Ивану понадобился телеграф, и он чуть не отстал от поезда, перебегая пути (их поезд стоял не на первом) туда и обратно, плюс стояние в очереди. Лилин испуг от такого происшествия Иван принял за добрый знак:
- Наверное, и я ей не безразличен,- радостно, подумал он.
  Уже ближе к Уссурийску Иван и пожилая чета дальневосточников посоветовали  Лиле сойти в Уссурийске для выправления нужной бумаги и уже оттуда продолжить своё путешествие. Тем более, что у Ивана старшая сестра работала дежурной по станции «Уссурийск – пассажирский» и могла бы ускорить скромной сибирячке её хлопоты. Как выяснилось,  Лиле, приезжающей в Владивосток – портовый закрытый город - поздним вечером, еще предстояло  купить билет на пароход, отплывающий до Магадана. Въезд во Владивосток должен быть по пропускам ( вспомним, какие это были годы), а у Лили на руках было только сестрино письмо – приглашение. К тому же Иван так красочно описал красоты своего города, который он покажет Лиле сам, сможет   в этом убедиться. Такая – деловая-ознакомительная остановка в пути Лилей была с благодарностью принята.
   Она не знала, что Иван, чуть не отставший от поезда, в Хабаровске дал телеграмму своим родным, что едет не один, а с женой. Он знал, что его братья-фронтовики с жёнами, замужняя сестра Мария – железнодорожница, младший брат и их отец (мать умерла в годы войны) будут несказанно рады, что и Иван нашёл своё счастье.

    А теперь давайте представим картину: чистенький, утопающий в цветах перрон Уссурийска, многочисленная толпа  с букетами встречающих  родственников и грянувший самодеятельный духовой оркестр при их появлении из вагона мелодию «На сопках Манчжурии» ( это Мария расстаралась для любимого братца, попросившая музыкантов – железнодорожников расцветить такое знаменательное событие в семье, да и Ивана все знали и помнили с пацанских лет).

    Лиля просто обомлела от таких невиданных (а что она вообще видела в своей глубинке?) почестей.  Она ещё не знала,  в каком качестве её встречают.  А узнав, как-то неловко было переубеждать  Ивановых родственников, вроде бы уличив того во лжи. Да и открытая душа Ивановой сестрицы Марии, милые снохи старших братьев так искренне были рады ей, так крепко обнимали, крутили, разглядывая её со всех сторон, так крепко целовали. Когда же дошёл черёд  отца Ивана – Фёдора Поликарповича- обнять новоиспечённую сноху, он прежде перекрестил её и прерывающимся от волнения голосом сказал:
-Слава Богу! Ну, здравствуй, дочка!
   Лилия, в девятилетнем возрасте лишённая отца, расплакалась, обнимая ответно Фёдора Поликарповича.

    Так состоялась свадьба Вериных родителей.
_______________________________________________

    На самом деле, Веры бы не было на свете, если бы не умерла первая их дочка Наташа, вторым ребёнком её родителей был сын Алёша.  Но в память о первой дочери оба хотели девочку. Мама даже собиралась назвать её Натой, но до последнего не знала, кто родится. А папа почему-то очень верил, что будет дочь и назовёт он её Верой…