Один человек

          Сублимация это утончённость, одухотворённость. По Фрейду,- преобразование вытесненного полового влечения в духовную сферу. Сейчас я объясню ситуацию. Я понимаю, что это надо как-то объяснить. Потому, что странно как-то получается. Вышел человек и говорит,- сублимация. Ну, я же не самый умный, что бы объяснять вам то, что вы знаете и без меня, и над чем почти не задумываетесь. Что спокойно можете найти в интернете. Прямо сейчас. Используя свой мобильный телефон. Который вы сейчас выключили, чтобы не мешать мне, сублимировать вам, на тему сублимации.
          Ситуация очень простая. Вы видите сцену, на сцене пол, на полу мужчина. Сублимирует. Про сублимацию. Что вдруг? Правильно… Женщина… Помните у Михаила Афанасьевича Булгакова в «Мастер и Маргарита», когда поэт Бездомный просыпается ночью в психиатрической лечебнице, зовёт нянечку, говорит, что знает, что сейчас, прямо сейчас, тут, за стеной умер человек, и что он знает, что прямо сейчас, в это же самое время, где-то в городе умерла женщина … Вот вы тоже заметили. Человек…, и Женщина…, Женщина… и Человек. Почему не Женщина и мужчина? Потому, что мужчин много. Их можно даже пересчитать. А человек один. Мы ведь так и говорим, иногда,- один человек. А человек, это вид такой. Неанотроп. Это Дарвин описал. Животное, одним словом. Ну, об этом в другой раз. Вот этот один человек, любит одну единственную женщину. Такова природа этого человека. Любит давно. Почти всю жизнь. Но тут надо уточнить. Он любит именно её, всю Её жизнь. Потому, что он старше её на страшно сказать сколько. И все её тридцать лет он любит только её. До неё он тоже любил, но так, в общем… А потом, когда она родилась, он уже любил её. Он подозревал, что так и случится, что она родится. И он будет её любить. И уже любит. Он готов любить. Такова его природа. Но только её. Одну. Единственную. Вот до этого момента всё понятно. Ему лет 17, а она родилась. Ему 30, а она катается во дворе на роликах. Ему 40…, а она уже замужем и родила… Вот тут-то и начинается сублимация… и главное лет десять как не отпускает.
          Вот он, человек, он бы так и прожил, любя так, абстрактно, женщину вообще. Так часто случается. Это обычный образ жизни человека, как представителя вида. Поймает какую-нибудь особь своего вида, как правило, противоположного пола, и любит, пока не надоест… Животное… И утончённости, казалось бы взяться неоткуда. Ну откуда ему знать, где её искать. А даже если и найдёт? Что говорить? Как говорить? И вот, что интересно. Когда это случается, Человек становится такой дурак… И всё сразу становится ещё хуже… Потому, что это становится очевидно всем. И с этим поделать ничего нельзя. А всё почему? Наступает момент сублимации. Вытеснение полового влечения в духовную сферу. Тут один очень важный момент, о котором никто никогда не говорит. Это наступает автоматически, помимо сознания, мгновенно и фатально! И выхода из этого состояния нет. Теоретически он есть. Но это лекарство очень дорого стоит. Это лекарство,- Она! А Она замужем! У неё дети! И она актриса кино и театра! В общем-то, он и узнал о её существовании из кино… Дальше всё зависит от личной встречи и врождённого обаяния. О каком обаянии может идти речь, когда перед тобой женщина! Она сама кого хочешь обаяет! Это её природа! Она питается этим. Обаять??? Обученную актрису??? Да вы, верно, шутите… Человек остаётся помирать без лекарства. Как он ползает... Тут главное ничего не делать. Потому, что если начинаешь что-то делать, то всё это ради неё. Ну, ничего! Поползает, окуклится, вылупится и полетит! И вот тогда вы идёте в театр. Усаживаетесь на свои места согласно купленным билетам. Смотрите прямо перед собой и видите сцену. На сцене пол. На полу мужчина. На самом деле,- женщина… одна… единственная…
          Вот я так и сделал. Точнее не я. Дочке моей Соне надоело смотреть на мою сублимацию, она взяла «визу» и заказала два билета на спектакль «Васса». Она и сама не поняла, что она сотворила.
          Вечером мы подъехали к моей работе, гостиница «Дан Панорама». Оставили на парковке машину, и пошли прогуляться к морю, прямо напротив гостиницы. Я рассказал Соне, что часто выхожу на это место, спускаюсь по камням к морю и просто сижу там. Я люблю море. Оно безмолвно. С ним безопасно сублимировать… Оно не станет никому рассказывать, что я сижу рядом и просто читаю свои стихи. Порой, повторяя их бесчисленное количество раз. Или мечтаю, что просто подойдёт Она…, и просто сядет рядом… И наступит безмолвие внутри меня. Потому, что остановится мой внутренний диалог с ней. И сказать ничего я ей не смогу. Потому, что всё это будет бессмысленно и глупо. А потому, что это будет бессмысленно и глупо, она, быстрее всего и не придёт… Никогда. Потому, что это всё бессмысленно и глупо. И достаточно одного дурака для одной истории. И мы остаёмся наедине. Я и море.
          Потом мы с Соней пересекли прибрежный парк наискосок от моря к улице Эйлат. Прошли мимо старинного железнодорожного вокзала, из которого сделали ресторан. Соне понравился трехосный старинный вагончик, оставленный, видимо как антиквариат. И спустились по коротким ступенькам к залу Ангар. Соня быстро оправилась от первого шока. Она не ожидала, что театр может так выглядеть. Соня москвичка. Привыкла к монументальности. Внутренне содержание порой меняет первое впечатление. Было много русскоговорящей молодёжи. Это Соне понравилось. Она отвыкла от русскоговорящей тусовки.
И мы сели на свои места.
          Васса, это бизнес тётка, которая пёрла всё на себе и кончилась. Я легко ввёл Соню в курс пьесы. Сгорело судно с товаром… Помнишь, Соня, я мотался ночью в подмосковье, сгорела машина с товаром…? Странные домочадцы… Помнишь, Соня, как мама начала паразитировать и опускаться и в конце концов ушла о нас…? Почему всё так сложилось…? А это от отсутствия культуры, воспитания и элементарной дисциплины. Откуда автор взял всю эту уголовщину…? Из своей жизни, Соня, из своей пролетарской жизни. Соцреализм однако. Школьная программа. Вам интересно? Мне нет. Потому в зале были детки… и сопровождающие их лица. В основном. Рядом со мной села молодая пара. И я сразу себя почувствовал как на иголках... старым и не фактурным. Ну откуда на этом спектакле пара лет 30-35-ти??? Я сопровождал Соню. Соня сопровождала меня. Мы пришли посмотреть на Неё… И Она вышла… Почти сразу… И мой внутренний диалог остановился… Закончились мои комментарии… Я сказал,- со свиданьицем… и заткнулся до конца акта. Или так мне показалось. Я не понимал, что Она делает… Я просто смотрел на Неё… Это просто обрушилось на меня… Всё остановилось… Я любил всё что Она делает, всё, что Она говорит, и как Она это говорит… Каждое движенье, каждое слово, каждую интонацию…, каждый взгляд… ВСЁ… Я НЕ ВСТРЕЧАЛ ТАКОЙ ЖЕНЩИНЫ В ЖИЗНИ… Но она не посмотрела на меня. А почему она должна была посмотреть на меня? В зале полно народу. Да со сцены вообще зал не видно. Артисты вообще не должны в зал смотреть. Но мне так хотелось, чтобы она посмотрела. Я хотел встретится взглядом… в надежде, что что-то изменится… А что изменится? Что может измениться? Возможность другой жизни? Пока мы любим, мы живём внутри своих сублимаций. И только сумасшедший станет всё это проецировать во вне. И только дурак может надеяться… Я полный придурок и сумасшедший… С праздничком! Добро пожаловать в дурдом! Здравствуй Иван Николаевич Бездомный – Понырёв… Я тут с вами на соседней коечке перекантуюсь…
Я для неё часть городского пейзажа. Зритель, в неважно котором ряду. Она на работе… твою мааать…
          Во втором акте вместо неё вышла какая-то тётка. И я понял, что надо иногда перечитывать классику. Соня ржала как конь. Спектакль ей понравился. Да и я был смешной. Особенно когда спектакль закончился и артисты вышли на поклон… И вышла она… и я обрадовался этой неожиданности. И каждое Её движение отозвалось безмерной любовью и отразилось многократно во мне…
          Мы вывалились из театра. Из его внутреннего содержания. Из его сублимации. Во вселенную. Как родившийся ребёнок. Звёздное небо сверху. Ночной город в огоньках на уровне взгляда. И накатила печаль.
          Я отвёз Соню домой в Реховот. На обратной дороге полиция перекрыла дорогу из-за аварии за Ришоном. Пришлось возвращаться объездной, и я опоздал на работу на час. Отработал ночь. Вернулся домой. Спать не смог. Послушал Мишу Казакова читающего Бродского. Сублимировал до потери сознания. Очнулся от звонка. Звонила Вика из соцслужбы. Жена уже полгода как ушла. Дочки остались со мной. Мы поднадзорные. У нас психологи.
          Ночью спал часа три - четыре. Как всегда. День отработал. Довезли на такси до самого дома. Что-то новое. Написал P.S. Опять ночь. Кошка всю ночь спала на мне. Под утро замёрзла, захотела нежности, стала рыть одеяло, пытаясь залезть под него, заставляла гладить себя. Кот пришёл под утро напомнить, что мне пора уходить. Что наступило его время хозяйничать. Попутал. Мне в ночь. Значит день дома. Утром девчонки ушли в школу. Сел перечитать написанное…
          … если прочитаете, когда-нибудь, где-нибудь, что человек рыдал и катался по полу… не верьте… это всё неправда… он не рыдает и не катается по полу… он мечется по квартире… он давится и задыхается… он, еле дышит… он, издаёт странные скулящие звуки… совсем не похожие на плачь и рыдания… он … б.. давится и задыхается… с… прерывисто… его трясёт… просто он разучился плакать… он забыл, как это делается… он знает, что даже если зарыться под одеяло, ничего не изменится… он утыкается в пустоту… такова его природа… такова цена сублимации, перехода полового влечения в духовную сферу… Лекарства нет. Или добейте его, или потерпите,- он сам кончится.
Вы же знаете, как знал Ваня Бездомный, что прямо сейчас, в эту самую минуту, я подыхаю... Один человек...