Субкутис или Признание в себе

Нет, нет больше никаких комнат. Комнаты давно превратились клетки. Но клетки слишком маленькие, узкие, низкие, тесные. В клетках дышится тяжелее даже, чем в комнатах. Они гнут спину и ломают кости. Нет-нет, в клетках слишком много места. Клетки, они огромные, широкие, высокие, просторные. Они лишние.
   Клетки променяли на коробки. Темные коробки с черными стенками. В них складываешься в три погибели, тяжело и редко дышишь. Расправляешь грудную клетку только на треть, теряя в объеме. От них еще пахнет заводским лаком. Тошнотворный запах, тошнотворное положение. Тошнит. И выворачивает. Но не вывернет. Физически невозможно. Давит черепную коробку. Сжимает мозг. Душа сворачивается в трубочку. В карту твоего внутреннего мира. С крестом на ней. Крестом. Крестом или красным крестиком, за которым прячется злато. Отмеченное на карте сокровище. Нужен кто-то смелый, отчаянный, кто-то очень храбрый и сильный, чтобы отыскать и раскопать его.
Нужен кто-то очень-очень или нужен кто-то просто. Тот, кто заполнит пустоту необитаемого острова.
   Комнаты променяли на клетки, клетки – на коробки. В коробках травят. В коробках легче травить. Там некуда сбежать. Там негде метаться, как в клетке. Там нет углов, как в комнате, по которым можно прятаться. Коробка – это полнейший тупик. Коробка – это ты. Ты сливаешься с коробкой. Становишься буквально одним целым с ней. Нет, ничего абстрактного. Только реальность. Всепоглощающая. Всеохватывающая. Преимущественная. И подавляющая.
   Ты – темная коробка с черными стенками, пробитыми ребрами и тяжелым дыханием. И с сокровищем.
   Может быть, кто-то найдет эту карту, сможет разглядеть крестик, с каждым выдохом перерастающий в тяжелый крест, и откопает клад, избив руки в кровь, испачкав грязью, запустив инфекцию. Может, кто-то…
   Большинство не узнает карту. Не разбирает. Что уж говорить о маленьком пульсирующем крестике и о сокровище. Большинство сворачивает непонятный клочок бумаги в самокрутку. Папиросы ныне в моде. 
   Мутно, очень мутно. Глаза давно перестали видеть. Все расплывчато. Как на заднем плане фотографии. Такое применяется, чтобы выделить главного персонажа. Один из спецэффектов.
   Плохо, очень плохо. Дурно. Паршиво! Знобит. И зомбит тоже.    
   Как часто подходить к финишу, но не прорывать финишную ленту, боясь закончить гонку. Сдавать назад, разворачиваться и продолжать в обратном направлении.
   Как часто одним глазком подсматривать, но не выходить наружу. Так резко отстраняться.
   Когда хочется, но не можется.  Раскрыть все карты, поставить все точки над «і». Когда хочется гармонии, прямолинейности, равномерности.  Момент откровения.
Снять последний элемент одежды. Снять макияж. Снять последний слой кожи, вплоть до соединительной ткани. Снять подкожу. Оставить только соединения, чтобы при лучшем случае распустить себя на нитки. Снять себя. 
   Нет, не признаться в любви. Признаться в себе. Признать себя. Признать себя посредством другого человека. Признать посредством тебя. Того, кто вряд ли читает. Обнажить себя перед тобой. Срывать один слой за другим. Рвать и метать. Только бы показать себя тебе. Хотя бы. Снять все наслоения масок. Все пласты. Позволив докопаться до глубины и открыть источник.
   Коробка. Одна из тех маленьких-маленьких. Крошечных. Как те, в которые кладут блестящие кольца для помолвки и делают с ними предложения. Позволь, я стану твоим драгоценным камнем. На этом кольце. Позволишь? Жаль только, мне кажется, я не буду сиять так ярко в твоем восприятии и понимании.   
   Снять и позволить. Сними и позволь. Я сниму, а ты позволишь. Позволишь ведь?
   Коробка. А в ней вечность, расправляющая крылья. Вечно тщащаяся расправить крылья.
   Может, кто-то… Может, кто-то рискнет.