Умереть, чтобы воскреснуть

Сон, тишина. Жизнь, словно вода – размеренно утекала сквозь пальцы.
Иногда, в ночном бреду, он был счастлив – а проснувшись, вспомнив последние дни, уже не хотел просыпаться. Бывало, ему снился некий труд, и тогда, устав и проснувшись, он радостно принимался убивать свой день в сети. Но иногда в сознании проскальзывала мысль – всё пусто, всё тленно. Детские мечты скреблись в груди, ощущение мерзости происходящего заполняло сознание, но… Не найдя пути, забывшись во сне, новый день человек начинал с интернета.
Но года сердце молчало, сейчас же оно начало подавать знаки, что ещё бьется, что хочет жить. И тогда человеку стало казаться, что он умирает – настолько гадко и безвыходно было его существование. Невозможно было дышать, в душе бил набат, слезы потекли ручьём, а руки безысходно скребли пол. Боль от предательства, предательства самого себя, нахлынула сжимающим сердце обручем, и вдруг заблудший увидел на полу отражение света на клинке.
А потом и сам клинок.
Откуда он появился, человек не знал, но схватился за него, как за соломинку – это было что то новое, в его квартире, в его душе - и не важно откуда оно появилось. Прекрасный, отливающий голубым светом меч. Маленькие солнечные зайчики, отражаясь, прыгали по квартире. По квартире, в которой забыли что такое солнце.
Человек заворожено провел рукой по клинку – и охнул, увидев кровь. Меч был настолько остр, что боли от пореза он не ощущал. Теплая капля медленно стекала по руке, а клинок вдруг словно стал черным перстом смерти – посерел, словно умер. Но скоро человек понял – это не меч посерел, а вся комната и мир. Он возвращался в старое, опостылевшее болото, кто-то властно потянул за ошейник и вытащил из нового мира, мира где был восторг.
И раздался голос в голове, и понял человек, зачем ему дали меч. «Закончи же свою никчемную жизнь. Тебе подарили смерть – прими её как избавление»
Меч мерцал спокойным холодным светом. Впитывая тепло, он намертво приковал к себе взгляд заблудшего.
«Тебе пора. Твоя жизнь мертва. Смерть протянула тебе руку, не ты ли ждал этого момента? Не ты ли звал её каждый день?»
«Так и есть», - не стал отрицать человек, без сил повиснув на уже таком привычном и обыденном оружии. «Оружии? Я что, держу в руке оружие?»
«Это твоя смерть. Поставь меч рукояткой на пол, и упрись в него животом. Так ты покинешь этот мир, и обретешь покой», - шептал холодный голос в голове.
«Покой?»
Мерзкое слово всколыхнуло мир. Гнев в душе человека заставил его вскинуться, ощутить что то – рану в руке, и холодную рукоять меча. Но почему то рана его совершенно не тревожила, хотя раньше заблудший давно бы ушел себя утешать. Сейчас человека занимал только холод рукояти в руке.
«Покой? Я ненавижу покой, я ненавижу эту никчемную жизнь, и ненавижу себя за то, что не могу ничего изменить», - вдруг ясно пролетело в голове.
Меч мягко колыхнулся. Человек резко встал с колен, и ещё раз по-новому взглянул на него. «Оружие в моей руке…»
«Покончи с этим! Покончи с ненавистью, слабостью, жизнью. Пронзи себя, и уйди в никуда!», - опять кричал некто в голове. Но человек его уже не слушал. Он сжимал меч, и непонятное упоение наполняло его душу холодным светом, таким же, каким сверкал клинок. «Мой меч. Я держу оружие, я могу защитить себя и свою судьбу от всех».
«Умри!», - закричали стены.
Клинок вылетел из скользких от крови рук, и черный прозрачный силуэт проткнул человека сзади.
Страшная, зверская вспышка боли, он вскричал и опустился на колени. Голубая сталь клинка торчала из груди, теплая кровь потоком стекала вниз, сзади стояла мертвая тишина, кто-то держал клинок - и давил, давил всё сильнее. Мир взорвался красным, в глазах темнело, и только клинок всё ярче сверкал голубым.
И тут человек улыбнулся.
«Я уже был мертв. А вот теперь, кажется, воскрес…».
Только сейчас, ощутив настоящую боль, он впервые ощутил себя живым.
«Сам обрек себя на это мучение. Сам убивал себя всю свою жизнь, и всё-таки убил. Шел неверным путём. Что же теперь, терпи эту боль, раз виноват», - улыбался человек, лёжа на полу, таком холодном, таком твёрдом полу.
«Главное, что я наконец проснулся, и чувствую…»
Луч солнца осветил квартиру, в которой теперь ждали свет. Черный силуэт бесследно исчез, как исчезают все тени пред рассветом.
Небесного цвета клинок навсегда остался в его душе, как и живительная боль, которую могут чувствовать лишь те, кто жив душой.