Большие проказы маленького Алененка

    Я долго рассматривала на витрине разные бантики и блестящие крабики, выбирая самые красивые и подходящие к выпускному платью моей дочки. Чего только нет сейчас на прилавках. И розы и хризантемы из тонкого шелка, и усыпанные стразами заколки, и резинки для волос самых немыслимых расцветок. Наконец-то выбрав, я собрала все в пакетик и отправилась к выходу из маленького магазинчика, стоящего недалеко от нашего дома. Вечером мы вдвоем мастерили все это великолепие на голове у Аленки и в итоге остановились на нескольких украшениях.
    - Ну, я пойду еще погуляю, ага? – спросила Аленка, - только можно я одну, всего одну заколочку одену?
    Она смотрела на меня так пронзительно, что отказать было невозможно. Не надоели ей еще, как уже другим девчонкам ее возраста, бантики и косички…

    …Помню, как она заглянула  испуганная в кабинет директора детского дома и принесла свои рисунки. Мы переглянулись, а Аленка аккуратно разложила своих мишек и кукол, нарисованных на листочках, и говорила, что эту куколку ей дарила мама на день рождения, а мишку – папа. Когда она  выходила, грустно опустив голову,  оглянулась и посмотрела мне в глаза, а потом помахала маленькой ладошкой. И была в тех глазах застывшая печаль и холодные льдинки украденного детства…

    - Ну, ладно, беги, порадуйся, похвастайся перед подружками, - с улыбкой отправила я свою выпускницу.
    Не прошло и часа, как в дверь, едва не снося ее с петель, ворвалась наша дочь и бросилась ко мне со слезами.
    - Что случилось, маленькая? Ну что такое, а? 
    Аленка, уткнув свой нос в шею и зарывшись в меня, притихла,  и только плечики вздрагивали. Она молчала, а я принялась покачивать ее в ожидании, что она сама расскажет мне свое горе. Как всегда рассказывала…

   … Она задыхалась от обиды, губы дрожали, слезы лились потоком, жгучие слезы обиды и беспощадной детской ненависти. Я с трудом оторвала ее от себя и заглянула ей в лицо. Оно горело…  Щеки пылали обидой, а глаза, ее смешливые серо-зеленые глаза, стали темные, как холодное зимнее море.
   - Мама, - тихо сказала Аленка, - они все знают.
   - Кто и что знает? – хотя я поняла сразу, о чем шла речь.
   - Они. Все они во дворе знают, что я детдомовская, почти перешла на шепот девочка, - в нашем доме живет наша воспитательница, в последнем подъезде. Они все рассказали девочкам из двора. И теперь Даша не хочет со мной дружить.
   Господи, ну почему нас угораздило купить квартиру именно в этом доме? Что это ирония судьбы или очередная проверка нашей маленькой девочки на прочность? А надо ли еще?
   Я прижала ее к себе, обняла и уткнулась головой в ее стриженый затылок.
   Милая моя маленькая храбрая  девочка. Ведь всего несколько дней прошло, когда ты первого сентября, надев кружевную блузочку, взяв свой первый в жизни красивый ранец и огромный букет, пошла в третий класс. Все девочки были с огромными бантами, воланчиками, заколками и множеством новомодных переплетенных косичек на голове. А ты, наш маленький  Алененок, стиснув зубы, шагнула к своему классу, сверкая блестящим ежиком русых волос. Ее перед тем, как отдать нам, в целях профилактики обрили налысо. Сколько ей пришлось терпеть  насмешек молча, не отвечая ни на одну. И ребята перестали ее дразнить. С тех пор мы растим волосы, ухаживаем за ними трепетно. И вот опять…
   - Посмотри на меня, - попросила я свою дочурку, - ты моя дочь, - сказала я ей, разделяя каждое слово, чтобы оно приобрело значимость, -  чтобы сейчас кто не говорил, ты остаешься моей дочерью.  А я твоей мамой.
   - А еще я есть! А про меня забыли? А Максим? А наш Гусик? Да он всех за тебя порвет и съест на завтрак, –  из гостиной донесся голос нашего папы.
   Она уткнулась мне в шею,  зарылась носом в волосы и еще долго горько плакала, а я сидела и покачивала, как когда-то в далеком детстве…

   … Я повернула к себе ее лицо. На меня смотрели заплаканные серо-зеленые глазки, в которых вопросительным знаком застыли слезинки.
   - Ну что за беда такая, что за слезы горючие?
   - Она сломалась, - и слезы снова потоком полились из глаз, -  самая красивая, у меня больше такой не будет.
   - Ой, будет… Еще столько будет, ты мне только поверь… И все будет хорошо.
   - А как же мы завтра заплетем без нее?
   - Не волнуйся, маленькая,  у нас будет чудесная прическа, и косички, и бантики…
Аленка быстро успокоилась, глаза снова засияли. Она вытерла слезы, расцеловала меня в обе щеки и радостная улетела на роликах  догуливать вечер.
   А завтра утром мы заплетем наши первые косички, сделаем красивую прическу и пойдем на первый наш в жизни выпускной бал. И все у нас будет хорошо…