Озеро

I.
Тихо. Лишь трель кузнечиков, скрывшихся в траве, осторожно врывается в пласты тишины. Тишина спускается с южного края неба на землю. На северном склоне небосвода летит против течения ветра старенький сельскохозяйственный самолёт. Можно увидеть, как лучи заходящего солнца серебрят его небольшие далёкие крылья.
 В первый раз за много лет я пришёл на лесное озеро. Находясь на берегу, кажется, будто ты один на всей планете, светящейся холодом в темных глубинах космоса. 
Озеро окружает лес со всех сторон. Я сажусь на берегу около одиноко стоящей берёзы и закуриваю сигарету. Закатное солнце заходит за полосу леса, оставляя в просветах елей золотое сияние. На воду из юго-восточных камышей, шепча заклинания ночи, ложится мрак. На небе одна за другой зажигаются звёзды. 
  Я просыпаюсь утром, живу целый день, бестолково слоняясь из угла в угол, чтобы ночью увидеть звезды. И если ночью их закрывают собой тучи, я долго не могу заснуть, стальными сапогами стучат в моей голове странные мысли. А когда всё-таки засыпаю, мне не снятся высокие горы, дальние страны, шумящие водопады, невиданные звери, прекрасные женщины – мне снятся кошмары. И в то же самое время, когда я засыпаю, лесное озеро начинает светиться призрачным светом. Я чувствую какую-то связь с этим миром. 
Все эти годы озеро звало меня к себе через пыльные обломки моего тщеславия. Я работал в душной конторе, снимал квартиру и чувствовал в себе какую-то патологию. Я не знал, с чем это связано, но теперь я понял. Неправильный выбор заставил меня уехать. Но теперь я вернулся. 

II.
 Весь день озеро скрывает свою истинную сущность. Оно терпит скользящие по зеркалу воды лодки рыбаков. Оно терпит заблудших туристов, решивших разжечь на берегу костёр и устроить свою обыденную вакханалию. Но с наступлением темноты озеро меняется и преобразует атмосферу вокруг себя. Достаточно только придти ночью на берег, чтобы излечиться от всех болезней и увидеть то, о чем так долго мечтал.
    Когда озеро начинает светиться, рябь идёт вдоль берегов и лишь в центре по-прежнему тихо. Есть некоторое сходство с озером Лох-Несс, но в отличие от него в лесном озере живёт не чудовище. “А что же тогда?” – спросите вы. Сейчас мы это увидим. 
    Вода в центре начинает расходиться мелкими кругами, сливаясь с рябью по бокам. И вот на свет звёзд из прохладной ночной воды показываются светлые шёлковые лепестки невиданной красоты цветка. Тыльные стороны его лепестков светятся слабым фосфорическим светом. На самой макушке создаётся подобие нимба - это душа.
     Спокойная, умиротворяющая музыка летит в мои уши из всех концов леса (наверное, такое мгновение можно назвать счастьем). И вдруг всё пространство лесного озера озаряет вспышка света, и сонм лесных призраков вертится по кругу величественным белым сиянием. Поистине, водяной цветок является тем парадоксом, которое называют оком тайфуна, – всё вокруг кружится, бушует, но этого бы не произошло без центральной фигуры, сохраняющей абсолютное спокойствие и фокусирующей на себе тысячи восхищённых глаз насекомых, птиц, зверей и людей, заплутавших во тьме. Этот цветок одновременно и жизнь, и смерть, и горе, и радость. Главное увидеть его и существование твое обретет смысл. 

III. 
 Я прихожу на лесное озеро каждую ночь, и с каждым днем призрачный цветок все больше поглощает своей красотой мою душу. Красота поглощает даже самых сильных людей. Некоторые отдают ей себя полностью, не замечая признаков самоуничтожения. Некоторые продолжают бороться и в конце концов уничтожают существо, источающее красоту. Я знаю только, что в этом есть какая-то закономерность. А какая именно знает только бог, следящий за всеми нами с высоты своего небесного чертога. Что наша жизнь - спросите вы? Один лишь миг и только. 
И вот настает момент, когда я уже не понимаю и не помню всего того, что произошло со мной за все эти годы. Я не замечаю больше ваши проблемы, мне неинтересна ни любовь ни ненависть. Ваши автомобили, алкоголь и дорогая одежда настолько далеки от меня, как Земля от Плутона...
Теперь я живу для того, чтобы осуществлять один единственный ритуал. 
Каждую ночь, в одно и то же время, я тихонько поднимаюсь из озера, распространяя круги по воде, и, светясь слабым фосфорическим светом, смотрю на призрачного мальчика, сидящего на берегу, у которого большие бездонные глаза, словно не запорошенный метелью лед ещё не убитого заводами Байкала. 
И души наши сплелись в пустоте.