Самодельщики

 Началось все с того, что мне до тошноты опротивело сидеть в Москве. Как не крути, а в Москве летом погано. Жара, духотища, полчища машин поедают воздух. Добавить к этому летящий по небу пух, толпу усталых людей на улицах, истинный ад.
Сказано - сделано, покидал я в свою героическую "Четверку" барахлишко, ну там, одеяло, подушку,бельишка всякого, удочки прихватил и двинул куда глаза глядят.
А глядели они на восток, во первых,  это направление меньше засижено, во вторых  на востоке Московской области начинается знаменитая Мещера.
Настоявшись в пробках, нанюхавшись газов, до одурения, я наконец выбрался на Егорьевское шоссе и покатился подальше от Москвы.
Тридцать километров проехал, сорок, машина проветрилась, посвежело явно. Еду себе, не торопясь, куда мне спешить?
До первого сентября, - все лето. Ночь в дороге застанет, не беда, съеду с дороги, костерок разведу, перекушу чего, заночую.
Пусть меня лучше комары едят на свежем воздухе, чем  крутиться на мокрых простынях в Московской духотище.
Добрался я до поворота на Шатуру, вообще хорошо стало, основное движение на Егорьевск пошло, а сюда мало кто едет. В машине лесом запахло.
Доехал я до Шатуры, но в город не хотелось, свернул на Черусти, еду, дорога совсем узенькая пошла, а кругом лес, благодать.Чувствуется отсутствие человека
кругом леса густые, местами виднеются болотца подсохшие, иногда мелькнет озеро. Проехал я Туголес, Воймежный, совсем Мещерой запахло, кругом болота, торфяники, глухомань. Дачи всякие и цивилизация осталась где - то позади.

За переездом, так неожиданно: Черусти. Въехал я в поселок, эх точно, конец цивилизации.Маленькая пыльная площадь, к которой уныло жмутся две трехэтажки, барачного типа, маленький магазинчик, несколько частных домов и все...
Выбрался я из "Жигулей" , думаю в магазин сходить, может молоком в разлив торгуют? Нет, все, как везде: Пиво с водкой до потолка, "Чупа-чупсы", да хлеб.
Вышел на площадь, думаю, как дальше ехать. Дороге - то асфальтовой в Черустях конец пришел, надо спросить, кого? На площади пустота, может до вокзала дойти, он - то в сорока метрах.Вышел на перрон, ни души, станция огромная, товарняки в десять рядов стоят, где - то тепловоз слышно, работает.
Вот уж точно, конец -  концов. Дальше на восток контактной сети нет, тянут тепловозами, Черусти конец Московского тягового плеча.
Вспомнилось, что Черусти, в авиации, тоже конец Московской зоны, где - то маяк должен быть, даже частота почему - то вспомнилась - 410. Ну его к бесу, отдыхать еду.
Выйдя с вокзала, углядел старушку, пристроившуюся на ступеньках, в тенечке, рядом на травке паслась коза. Я подошел, поздоровался, коза неодобрительно глянула на меня и наклонила голову.
---- Машка, стерва быдливая, Я вот тебя.
Старушка махнула хворостиной козе.
---- Простите, не скажите, как дальше проехать?
---- Милой, за депо грейдер начинается, за часок до Уршельского доедешь, а если повезет, то и до Красной горбатки, дорога там плоха больно.
Поблагодарив старушку, косясь на козу, вдруг поддаст сзади, пошел к машине.
Уршельский, так Уршельский, по скверной дороге ползти до Красной горбатки не хотелось.Объехал депо, и свернул на грейдер,
-----Мать моя.
Если то, что я увидел, называлось дорогой, то нас никому, никогда не завоевать. Огромные колеи разбитые лесовозами, благо песок и воды нет.
Осторожно, на первой передаче, вполз на вершины колеи, ну, поехали. Однако, проехав с километр, заметил дорога стала лучше, переключился на вторую,
видимо лесовозы сюда не ездили. По машине шуршали ветки кустов, постепенно дорога повышалась, пошел танцевать вокруг, высокий, красивый сосняк.
Дорога стала совсем хорошей, включил третью. Весело плыл под колеса хорошо укатанный проселок, огромные сосны бежали назад.
Через минут сорок, прямо из леса, я очутился на окраине большого поселка. Уршельский, по времени точно он.

Поселок  когда - то был большой, разделенный надвое заброшенной узкоколейкой, он начинался на опушке леса и тянулся вдоль него, километра на два. Левая часть называлась Рабочий поселок, правая Уршельский. Слева частные дома, огороды, справа, заброшенное узкоколейное депо,механические мастерские - "механка", старая больница, магазин и школа. На центральной площади, в зарослях одичавшей сирени, облупившееся здание поссовета и бывший универмаг, взирающий на мир, проемами разбитых витрин. Неопределенного цвета памятник Ленину, указывал рукой на магазин, и зарастал потихоньку крапивой.
Тишина, безлюдье. Окрестный торф выработан, и жизнь покинула поселок, на Рабочем, остались старики, да те, кому ехать некуда. Еще работала "механка", обслуживая несколько стареющих тракторов, в больнице сидел старик фельдшер, принимая хворых по утрам, и фиксируя смерти. В школе работал учитель,он же и директор, и дворник, детишек бегавших в школу можно было пересчитать по пальцам одной руки. По средам и четвергам работал магазин.
Такая картина предстала моим глазам, пока я ехал по поселку. Я въехал на Рабочий и свернул к колодцу. Вечерело, солнце клонилось к лесу, из сосенего дома вышла старушка с ведром и подошла к колодцу.
----Бабушка, не скажите, у кого можно пожить?
---- А хоть у меня. Мне, веселее будет, а то все одна, да одна.
Я помог набрать воды.
----Пойдем в избу, Милой.
С ведром, я потопал за старухой.
В полутемных сенях, я поставил на лавку ведро.
----Проходи в горницу, сюда Милой.
Я вошел в дом.
----Проходи Мил - человек, садись на лавку.
Старушка присела напротив.
----Возьму Я, родной мой, тысячу рублей за месяц. Жить будешь во второй комнате, я сготовлю, постираю чего, только продукты, Милой, приноси сам.Тяжко мне ходить в магазин стало. На огороде зелень всякая, там огурцы пойдут, а хлебушек, ну там крупы какой, ты уж сам.
Я согласно кивнул, что мне до магазина добежать? Заплатил я старушке вперед, за три месяца, хотел было побольше дать, да не взяла, заворчала:
----Не знаете вы, молодые, цену деньгам, сказала тысячу в месяц, и баста.
О, какая, спорить я не стал, подогнал машину к калитке, барахлишко в дом занес, сумку с продуктами хозяйке отдал.
Пока вселялся, познакомились, старушку Марией Митрофановной звать, сам я представился. Хозяйка мне постель готовит.
---- Георгич, ты милой, самовар на кухне возьми, водички плесни в него, да растопи во дворе, справишься?
Разберемся, говорю, взял самовар, понес во двор. Как с этой машиной обращаться? Открыл крышку, ага, сюда кажется воду наливают, налил. Так, чем топить?
Смотрю у стены корзина с шишками, полешко сухое, да топорик. Все ясно, сообразил, нащипал топориком лучинок, в самовар сунул, подпалил.
Как лучины занялись, сверху шишечек подложил, трубу поставил, задымил самовар. Смотрю, Митрофановна из окошка глядит, улыбается.
Солнышко за лес закатилось, вечер теплый такой, пойду я осмотрюсь. Вышел я из калитки, присел на кучу бревен у забора, закурил.
Тишина - то какая, комарики вьются у колодца, на траву роса ложится, слышу:
-----Гео-оргич, иди чаевничать, самовар поспел.
Подхожу, Митрофановна клееночкой стол под яблоней накрыла, на столе самовар постанывает, стаканы в серебряных подстаканниках стоят, варенье в плошке,хлебушек по резаный на тарелочке лежит, в чайничке, на верху самовара, заварка томится.
Стали мы чай пить, он у Миртофановны вкусный, с брусничным листом. За чаем разговорились, рассказала бабка про житьё своё, про тридцатые годы, про сороковые, как жили раньше, про голод, как торфушки бабы, торф добывали  по пояс в воде, многое было на веку этой старой женщины. Я немного про себя рассказал, где служил, где бывал, приврал, конечно, как говорил, доблестный Багратион, каждый гусар, - хвастун, но не каждый хвастун, - гусар, а в военных летчиках, осталась изрядная доля гусарства. Митрофановна, руками всплескивает, все Ай, Ай - я - яй, забавно так. Напились мы чаю, и Митрофановна спать погнала:
----Ложись Георгич, утро вечера мудренее.Я сейчас корову подою, да тоже повалюсь.
Растянулся я на жестком, соломенном матраце, и провалился. Заснул,как ребенок.

Утром - же, пошла не жизнь, а малина. Митрофановна меня молоком напоила, не каким - то порошковым, а настоящим парным. Пошел прогулялся по поселку, вернувшись, дровец подколол, а вечером пошел на пруд с удочкой. Карась брал один за другим, поймал много, крупный, Митрофановна похвалила, дескать молодец , завтра пожарю. Стал я потихоньку от Москвы отходить, хорошо.
В среду, Митрофановна и говорит:
----Георгич, сходил бы в магазин.
 Сказано - сделано, взял сумку и пошел. Набрал, как наказывала, буханок пять черного, корову подкормить, белого три кирпичика, соли, сахара, макаронов всяких, себе сигарет. Сумка получилась ого - го, еле тащу. Жара, почти полдень, солнце палит, короче, упыхался. Забрался я в тенек, под липы, напротив ворот "механки", сижу на лавочке, перекуриваю. Гляжу, из ворот "механки" выходит мужичок, и несет он на плече пропеллер, думал показалось, мало ли, от солнца, протер глаза, нет, точно пропеллер.
----Здравствуйте, что это у вас?
----Винт, воздушный.
Ну дела, думаю, в такой глухомани и винт.
---- А для чего?
----Да, я самолет строю.
Я чуть с лавочки не упал, подумал смеется, нет, не смеется, на полном серьезе говорит. Винт то, отличный, переклейка из пластин, от лакированн, оковочки латунные на кромках, все по взрослому.
---- Простите, а посмотреть можно?
----От чего нельзя, можно. Часов в пять, подходите, большой сарай за пятнадцатым домом. Как раз, все соберутся.
Пошел мужичок дальше, я тоже к дому двинулся. Иду и думаю, ну какой здесь самолет, баловство одно. Нет, здесь, ничего путевого построить нельзя. Как говорится, нет базы.
До пяти часов, по хозяйству,чего - то помогал, после пяти пошел, благо не далеко. Иду, думаю, что там за сарай с самолетом? Подошел, присвистнул, сарай скромно сказано, за пятнадцатым домом возвышался большой ангар, наверное бывшая МТС.
Постучал, слышу : --------Заходите, открыто.
Зашел, глазам не поверил, посреди ангара стоял самолет. Трое копошились у носа, винт устанавливали. Ну, дела. Самолет на первый взгляд совсем не плох, немного похож на " Пайпер Каб", только по пузатее малость, пилоты рядом сидят. По угловатее немного, понятно, округлости делать труднее. Шасси с носовым колесом, молодцы. Поздоровался я, и стал машину осматривать. Фюзеляж ферма, из труб водопроводных, мягких, сварен, да сварка такая, буд-то лазером варили, шовчики аккуратные ровненькие, сортовая работа. Шпангоуты фанерные, к ним обшивка кабины, дюралевая прикручена. Крыло, вообще выше всяких похвал, лонжероны набраны из сосновых реек, да таких,- ни сучка на всей длине, нервюры из реечек собраны, уголочки, косыночки фанерные, обшивка носика крыла,из фанеры тонкой, клеем приклеена, да гвоздиками прихвачена, а расстояния от одного, до другого, можно линейкой мерить, как солдаты в строю.Такая культура изготовления, нашим заводам на зависть. Спрашиваю,:
----Варили сами?
---- Кто же еще?
Нет слов, мастер. Огляделся я вокруг и понял, зря я о отсутствии базы думал, здесь, дай бог каждому. У стены боковой, верстак слесарный, рядом сварочный аппарат, дальше стапель под крыло стоит, на нем ткань на обтяжку, положена. У другой стены, сверлильный станок, пила циркулярная, большая.
Все - то у них есть.
----А чего нет, так я в "механке" сделаю, за начальника я там, - говорит Михалыч.
Познакомились мы, самолет строили трое: Михалыч - генеральный, Иван Кузьмич, школьный учитель, -  главный прочнист, в остальное время на подхвате, и
Борис Петрович - Борька, сын Михалыча, четырнадцать лет, а ведь все умеет,- главный рабочий.
За два года, построили самолет, осталось обтянуть тканью, покрасить, мотор испытать и в полет. Спрашиваю, не летчик ли, обычно старые пилотяги начинают самолеты строить. Смеется:
---- Нет, в молодости механиком на аэродроме работал, поступал в летное, не взяли. Жизнь потом закрутила, а мечта осталась.
Задал я тут сакраментальный вопрос:
-----Как же вы летать будете? Никто не обучен, самолет неизвестный, - смертное дело.
Михалыч голову чешет, ну, потихоньку попробуем, больше в нашей глуши некому.
Тут я, старый дурак, и говорю:
-----Давайте я слетаю.
----А ты, что летчик?
----Да есть немного, пятнадцать лет за плечами.
Оживились строители, сразу советоваться стали, как , да что? Я про себя думаю, старый ты дурень, куда же тебя несет? Убьешься ты на этой колымаге.
Но ведь летчик же, и опять, людей обнадежил. Да, как говорил наш комэска,:
---- Назвался клизмой, - полезай в .... ну, сами понимаете.
Сказал я Михалычу, что бы мне всю документацию на самолет дали, изучать буду, проверю,что смогу. Потом аппарат дотошно осматривать начну, управление,шасси,мотораму,потому, как полет, да еще первый, опаснейшее дело.
Принесли мне две амбарные книги, исписаны они бисерным почерком, все тут, и аэродинамический расчет, и весовая сводка, и балансировочные данные.
Прочностные расчеты, отдельно, особая гордость Ивана Кузьмича, целая книга.
Поговорили мы еще немного, и я домой пошел, книги изучать.Расположился я под яблоней, на столе книги разложил, вооружился карандашом, читаю.
С аэродинамикой понятно, подкосный высокоплан, посадочная скорость 75 километров, без закрылка. Скорость сваливания 68, тоже ничего, максимальная -расчетная 160, крейсерская 120. Самолет, как самолет, мотор жигулевский, семьдесят сил, хватит наверное. Теперь перегрузки, масимально допустимая, целых восемь, разрушающая девять и пять, вообще - то хорошо, что заложили с избытком, самолетик потяжелее получится, но точно не развалится, даже если ошиблись малость. Что там с отрицательными? Ага, отрицательная допустимая три, разрушающая четыре и пять. Вообще - то ничего, если не с халтурили, все расчетные выдержали, то лететь можно. Читаю дальше, профиль ЦАГИ - Р2, молодцы ребята, самый несущий, самый не срываемый выбрали. Центровки тоже нормально, между 18 и 27 процентами хорды, жаль только, что триммеров нет, в прочем, не в Америку лететь, если возникнут тянущие или толкающие, потерпеть по кругу можно. В конце концов, нож, отгибной приладят. Весовая сводка прилично, только тут, консультироваться надо, уложились ли?
С прочностью хуже пошло, не моя епархия, но терпения набрался, проверяю. Сначала крыло, лонжероны, нагрузка, усилия, коэффициеты материала. Ох кипят мозги. Сжатие, растяжение, вспоминаю порядком забытый сопромат. К вечеру пересчитал лонжероны, радость, мои расчетные сечения, с авторскими совпадают, разница копеечная вышла, мои вроде - как, тоньше чуток. Молодцы ребята, добавили для страховки. Три дня сидел, пыхтел над расчетами, в Воскресенье явился в ангар, самолет смотреть, по новой.
Оживились строители, еще бы пилот нашелся, да я их быстро огорчил. Влез я в кабину, присвистнул, ручка - "курьям" на смех. На подлокотнике между сидениями возвышается, какое - то подобие джойстика.
---- Нет ребята, так не поидет. Нельзя лететь с этим, указываю на" корягу", и начинаю лекцию о развитии перегрузки, на единицу движения ручки.
---- На" Аэробусе" каком, пойдет, так там СДУ следит, не даст отреагировать на слишком быстрое отклонение джойстика. А здесь, чуть потянул ,- и "Привет"...
Надо переделывать. Снимите это " Безъарбузие", да поставьте обычную ручку, а лучше две, и слева, и справа.
Михалыч, тут и говорит, что раньше, обычные ручки стояли, да захотели по современному, вот и нагородили. Договорились переделывать. Полез я проводку управления смотреть, тут вовсе беда. Не то, что неграмотно, и ролики, и качалки, отличные, и углы правильные, а тросы..., ну нет у них тросов, поставили капроновые шнуры, на чем бабы белье вешают. Объясняю:
----Скорость вырастет, пойдут нагрузки на рули, я ручкой править начну, капрон тянется, тянется, а потом хрясь,- полное отклонение. Кладбище.
С такой экспонентой на рулях, - нелинейностью, лететь нельзя.
Совсем погрустнели самодельщики, где им в этой глуши авиационный трос найти, да и редкость, по нынешним временам.
Разговор пошел о жестких тягах, так ведь это, пол самолета переделывать. Тут я и вспомнил, у меня в кладовке, в клубе, две бухты троса КСАН - 3 лежат.
Самое то, что надо, вот только,- ехать далеко. Современная техника выручила, дозвонился я по мобильному до друга своего, попросил, с машинистом электрички, передать, в Черустях встречу. А еще, я выпросил у него высотомер, указатель скорости, вертолетный, от 60 километров в час, и ВАР - 15.
Благо мой друг, в Комитете по расследованию авиапроисшествий работает, и доступ к оборудованию имеет. Объяснил  зачем, он удивляется, говорит, что бы я в их сводку, случайно не угодил. Однако договорились.
В назначенный день и час, приехал я в Черусти, машинист спрашивает, что за тяжесть в сумке? Говорю, что железо, взялся за сумку, еле выволок.Трос - то тяжеленный, кое - как до машины допер. Привез сразу в ангар, распаковали, мои конструкторы чуть не запрыгали, от радости. Две аккуратные бухты троса, приборы, а еще дружище мой, расщедрился, и всю систему ПВД в сумка упихал. Тут тебе и сама ПВД, и трубки соединительные, влагоотстойники.
Работа закипела, низ фюзеляжа вскрыли, управление монтируют, я наблюдаю, консультирую, работа идет. Каждый день в ангар бегаю, Митрофановна и говорит:
---- Георгич, ты бы полегче, там. Как на работу к баламуту Петьке ходишь, отдохнул бы?
Дело к полетам идет, разве тут уймешь, летчика? Через несколько днй управление закончили, взгромоздился я в кабину, проверяю. Управление отличное, мягкое, ни скрипов, ни  заеданий, и ручки нормальные стали. Только теперь мне сидения не понравились:
-----Михалыч, сидушки, тракторные, надо выбросить, ногами работать не удобно. Ну их бесу, лучше простую фанерку.
Мастер Михалыч, за два дня, отличные сиденья из фанеры смастерил, заглядение. Сидеть удобно стало. Началась тут эпопея обтяжечная, сшитые чехлы на плоскости натягивали, лаком покрывали, пришивали ткань к нервюрам, специальной, огромной, кривой иглой, киперные ленты клеили. Месяц работы, не пошел в пустую, барабан, а не обтяжка, тут и до окраски доехали. Покрасил  Михалыч самолетик, в веселенький оранжевый цвет, коим трактора красили. Ну ничего, на безрыбье, и сам раком станешь. Ну, нет здесь, другой краски. Указатель скорости, на машине проверили, высунули ПВД на палке, в окошко "Жигулей", и я гонял, между Черустями и Воймежным, на скоростях, доступных моему коню. Ничего, если и врет, то не сильно, опять, кто мой спидометр тарировал, и когда?
Собрали приборную панель, бедновато, но в ПМУ сойдет. Да и летать только по кругу.
Осталось мотор проверить, опробовать, площадку найти и .....
Тут я еще, кое - что, заметил.
-----Михалыч, надо ручной насос для бензина в кабине установить, параллельно основной бензосистеме, в случае отказа бензонасоса, качать вручную, и при запуске, подкачивать в карбюратор удобно, капот не вскрывать.
Из велосипедного насоса, Борька, за два часа, соорудил аварийный бензонасос.Поставили от меня справа, сидел, сидел, не, ставьте слева, чуть ниже РУДа, в полете, правая, больше занята.
Так мало - помалу мы приблизились к полетам.
Заправили бак, залили масло в мотор, и выкатили аппарат из ангара. Будем запускать, сел я в кабину, так: сначала подкачать бензин в карбюратор, качаю, готово.
---- Колодки.
----Есть колодки.
 Борька, подсунул колодки под колеса.
РУДом качнул несколько раз, вытянул " подсос", включил зажигание.
---От Винта.
---Есть от винта.
---Запуск.
Михалыч рванул пропеллер. Мотор заработал, выплюнул облачко сизого дымка, и загрохотал. Глушителя нет, патрубки, прямо из головки блока.
По мере прогрева, убираю " подсос", работает, язви его, правда в кабине не комфортно стало, забивает в кабину выхлоп. Газанул я , пару раз, и выключил.
----Михалыч, родной, надо коллектор варить, да в сторону, выхлоп направить, в кабине не продохнуть.
В своей "Механке", генеральный, сварил коллектор на мотор, стало заметно лучше. Мотор работал отлично, и я не видел препятствий, для начала испытаний.
Михалычу показалось, что мотор оборотов недодает, но я успокоил:
----Это хорошо,что недодает, значит винт правильный, на расчетной скорости, будут и обороты. Горазд хуже, когда на земле перекручивает, винт тогда, слишком легкий.
Первым этапом испытаний, было установление окончательной центровки. В кабине разместили мешки с песком, и подведя самодельные домкраты, под специальные усиления крыла, в районе подкосов, стали осторожно вывешивать. Раза с пятого попали, самолет ровненько висел на опорах. Итого: центровка, двадцать два процента, быстренько прикинул Иван Кузьмич.
Осталось найти подходящий аэродром, а там, пробежки делать, подскоки, и лететь.
Поле нашлось в трех километрах от поселка, бывшее торфяное поле. Комбайны соскоблили торф, практически до песка, он лежал плотный, не пылящий, слегка проросший травкой. На этом поле и расчистили полосу, длинна получилась километра полтора, ширина, метров шестьдесят, есть где побегать.
Утром, с помощью трактора, доставили самолет на поле. Палатку поставили, воды привезли, инструмент всякий, можно начинать.
Забрался я в кабину, пристегнулся туго, решил, побегаю, а там, видно будет.
---От Винта.
Прогрел мотор, машу, убирай колодки. Внимательно осмотрелся, ну, поехали. Дал я газку, и покатился.
----Эй, эй куда?
От небольшого движения ногой, капот рыскнул всторону.
----Мы так не договаривались. Ну - ка еще.
Картина не меняется, понятно, черезмерная эффективность управления передней ногой.
----Михалыч, надо управление колесом загрублять, слишком острое.
Часа за полтора, мастера тяги переставили, углы стали меньше. Попробуем теперь. Ничего, рулит прилично, а надо покруче,- газку, и ногу. Поддутый руль, живо заносит хвост. Говорю ребятам, что сейчас, до скорости отрыва разгонюсь, но взлетать не буду, заторможу.
Пошла Настя по напастям, заревел мотор, побежали, я ориентир намеченный держу, подруливаю слегка. Краем глаза, скорость пасу, 60 - хорошо, скорость отшкалилась, 70 - чувствую, аппарат легким стал, вот - вот оторвется. Сдернул я газы, ориентир держу, подтормаживаю. Порулил потихоньку на старт.
Осмотрели самолет, все хорошо, изменений никаких.
-----Так, ребята, сейчас, на метр, подниматься буду. Всякое может произойти, поэтому, двоим, в тот конец, с огнетушителем.
Запустился, вырулил. Надо лететь, а страшно, нервишки свои, в кулак зажал, - Взлетный режим, поехали.
Скоростенка прытко нарастает, 60, 70, 73, мягче толчки стали, только подумал брать, чувствую,- лечу. Земля медленно удаляется, мелькает. Газочек слегка убрал, ручку держу, вникаю в тенденции.Вроде не валит никуда, надо садить. Немного газ прибрал, ага приближается, чуть добрал, - Бамц, и покатился, торможу.
Что с моими конструкторами было, как они заорали, думал отвалилось чего. Выключился, из кабины поташили, втроем качать меня было, завалили, барахтаемся под самолетом, и орут они от счастья, еще бы, летает. Честно говоря, в тот момент позавидовал я испытателям, если от  маленькой "крокозябры", счастья, полные штаны, то какие эмоции при подъеме большого?
Помалу успокоились, самолет осмотрели, лететь по кругу решили завтра. Михалыч заглушки, чехол на ПВД поставил, все, как у больших, когда только успел сделать? Заночевали мы у самолета, на поле.
Утром попили чайку, да стали задание на полет обсуждать, если,что на взлете приключится, садиться буду прямо по курсу, там березнячок, невысокий, метра три, самолет, как в траву ляжет. Круг строить буду влево, от поселка подальше, высоту наберу метров семьдесят, или девяносто, если с первого захода не попаду, уходить с высоты пятьдесят метров буду, заранее. Ну с богом...
Забрался я в кабину, пристегнулся поплотнее, Михалыч винт крутанул, проверил я все, на старт вырулил. На исполнительном, установил высотомер, оглянулся, стоят мои, смотрят.
Начал я разбег, на скорости 75 потянул ручку, и пошла машина вверх, вариометр две метрика, два с половиной показывает, газок слегка прибрал, негоже мотор палить. Скоростенка 90 установилась, температура мотора нормальная, по два метра набираю, лечу. Смотрю, высота к девяносто подходит, еще прибрал, горизонт, скорость 110, чувствую ручка чуть давит, еще газу прибрал. Устаканился режим. Пора о развороте подумать. Наметил ориентир, крен пошел, чувствую, попа к борту съезжает, ногой, сначала слабенько, затем посильнее, эх , жаль шарика нет, все на ощущениях. Держу капот на горизонте, стрелка вариометра, замерла,лежу в пологом развороте. Слева мой аэродром, в километрах двух, пожалуй совмещу, первый и второй развороты, так плавней получится.
Лечу обратным курсом, палаточка наша видна, мои  рядом, руками машут. Отвернул я чуток вправо, что бы запасик себе на расчет оставить.Мыслю так: к третьему снижусь семьдесят метров, и держать их буду до входа в глиссаду. Прибрал оборотики, ага , пол метрика вниз пошли. Снижаюсь к третьему. Аэродром за плечо уходит, пожалуй пролечу еще, в случае чего подтяну, на оборотах, это лучше чем пикировать на полосу. Пора третий, хорошо, по уверенней получилось, принюхался. Высота 70, немного добавил тяги, скорость 110, нормально. Вот и четвертый разворот, эх, мальца промазал, перелетел, довернул на полосу, пора снижаться. Режим убрал, один метр вниз, полтора, два, хорош, ручкой слегка поддержал.Так, скорость девяносто, нос на торец, снижаюсь, похоже быстровато лечу, еще прибрал, ручка тянуть начала, но не сильно. Держу 80, подходит высота пятьдесят, решение, чего там , решать. Вот она, полоса, палатка промелькнула, смотрю влево - вперед, потянул на себя,- плавненько, не снижается, газу чуть прибрать, приближается, добираю, чувствую, по кочкам запрыгал, газы долой, торможу. Не заметил, как сел, ну,  Покрышкин, рулю к старту.
Что тут было, меня затормошили, замучили, Михалыч в поселок помчался на тракторе, за боевыми ста граммами. Стол накрыли царский, гулянку наладили, гостей на приглашали, весь поселок знает, - полетел у Петрухи самолет.
Весь Август, мы летали, я провез каждого конструктора, правда у Петра Михалыча, получалось из рук вон плохо, суетится, ручку дергает, да еще признаки агорафобии налицо, видно недаром, в училище не взяли. Но доволен, улыбка во всю физиономию. У Ивана Кузьмича, получше, да только приверженности не оказывает,я говорит, лучше на мир просто, сверху погляжу. Борька же, похоже в самолете родился, сразу так, взял и полетел. Даже завидно стало, какое-то петушиное чувство у человека, не успел показать, а он уже освоил. С ним я больше всего летал, все, что знал, показал и научил. Крайние посадки, он сам творил, да так, что меня зависть пробирала, ну глазок, ну и чутье.
В последних числах Августа, засобирался я домой, жаль было расставаться, но пора. Попрощался я со всеми, мне даров природы, полную машину насыпали, уговорились, на следующее лето встретится, и поехал я в Москву.
Зима прошла в каких - то пустых хлопотах, а в Июне следующего года, я приехал в Уршельский. Заявился к Марии Митрофановне, старуха рада, суетится, как вечером чай пить сели, она и говорит:
----Слыхал поди, Петр Михалыч помер?
----Как помер? Разбился?
----Да нет, как евойный сарай, с еропланом сожгли, он, сердешный, горькую запил. В один день напился, спать лег,  его утром будить, а он уже холодный.
Старуха еще говорила что - то , а я думал, как же легко у нас человека на кол посадить. Одна бутылка с бензином, в подлой руке завистника, и нет человека, мастера.
На следующий день, встретил на поселке Борьку, шел мне навстречу долговязый парень, кепочка на ухо сдвинута, в зубах Беломорина, и похоже под хмельком. Узнал он меня однако, присели в тенечке.
-----Как же случилось, это?
----- Под Новый год, ночью проснулись от треска, зарево на весь поселок, горит ангар, хорошо дом не занялся.
----Само загореться не могло, электричества в нем не было. Когда работали, мы кабель от дома кидали. Аккумулятор с самолета, дома хранился,
нечему гореть было, зато на бетонном полу, под останками самолета, нашли оплавленные осколки бутылки, ее там точно не было, раньше.

В разговоре выяснилось, что школу закрыли, укрупнение очередное, по приказу министерства, ближайшая школа в Шатуре, это семьдесят километров, не на ходишься. Остался Борька с неоконченным средним образованием. Работает в "Механке" учеником слесаря. Пошел парень дальше по улице, а я сидел и думал. Сломали еще одну судьбу, один никчемный приказ, деньги считают, а о судьбе таких, как  Борька, подумали? Где им учиться?
Эх, Россия, что за людей мы вырастили? Корову завел, - отравить. Свою - то растить тяжело, так соседскую при травить, что бы не завидно было. Самолет построил, - подпалить, не выделяйся, нет же у меня самолета.
Дошел я до пожарища, все сгорело, на бетонном полу, сиротливо скособочился остов самолета. Я смотрел на него и мечтал, каким бы стал командиром корабля Борька, как отлично было бы летать с ним. Если бы.....

На заставке скульптура Родена " Мыслитель", задумайтесь люди, как мы живем, ради чего, может еще не поздно?
Поздно.......