Осадок всегда на дне. Кинороман

Наталия Ширшова








Осадок всегда на дне.


                К И Н О Р О М А Н















       В тексте 774795зн.с пр. или 19,4 авт.л.




Конт. Телефоны: 8 988 581 60 10
                8 952 576 70 29
                tala2107@mail.ru



                2008г.


   

Спокойно и размеренно протекали дни провинциальной девушки с редким именем Агафья. Личной жизни у нее не было, поэтому в свободное время она зачитывалась любовными романами, чувствуя себя героиней дамского «шедевра». Может, и дальше так бы все продолжалось, но на двадцать девятый год ее рождения кто-то подарил Агафье очередной любовный роман со странным пожеланием. После чего на девушку обрушивается череда испытаний.
Кто превратил в ад жизнь служащей краеведческого музея?.. И главное, почему?.. Агафья пытается изо всех сил держать себя в руках, но однажды, вернувшись из командировки (как не банально это звучит) находит в шкафу… Нет! Не скелет… Труп молодого мужчины. Агафья подозревает подругу Катерину, новоявленного жениха – художника. Если они непричастны, тогда, кто?..


         
                Чаша жизни прекрасна!
       Какая глупость негодовать                на нее только потому, что видишь ее дно.
                (Ренан)



Вот и все! Пришел конец! Конечно, не наступил конец света, но все-таки…Ее уже не потянет домой на уютный диван, где ждут  любимые герои сентиментального, как теперь принято называть, женского романа. Она и так растянула, как могла удовольствие. Смешно сказать, что книгу в шестьсот страниц она читает почти месяц, смакуя каждую строчку, перечитывая по нескольку раз главы с любовными сценами, с описанием внешности героини. Даже на работе пыталась подражать ей: гордо поднимать голову, встряхивая волосами, усмехаться краешками губ и томно закатывать глаза. Но ожидаемой реакции, такой, как в книге, не наблюдалось. Мужчины не бросались к ее ногам, не дрались между собой, пытаясь привлечь  внимание, не раздевали ее взглядом и вообще, вели себя совершенно не так, как описывалось в романе. Наверно, это были неправильные мужчины. - Да и этих-то «неправильных» было раз-два, и обчелся. - Иначе она не могла себе объяснить их холодное отношение к ней. В романе-то все верно написано, прямо, как в жизни, значит дело не в сюжете и конечно, не в авторе, которого она успела полюбить, и каждый вечер ждала встречи с его книгой, как свидания. Вот и сейчас она наспех поужинала и уселась на старенький диван под мягкий свет торшера, падающий на открытые страницы. Глубоко вздохнула, будто ныряя на глубину, и зачиталась, время от времени вытирая слезы, набегавшие на глаза. В конце концов, не выдержала и разрыдалась от радости за героиню, что у той все так хорошо закончилось; справедливость восторжествовала, враги наказаны, победили «наши»… Героиня осталась с любимым, который удочерил ее внебрачного ребенка латиноамериканского происхождения, и все остались довольны и счастливы.
Агафья шмыгала носом, понемногу успокаиваясь, рыскала руками под диванными подушками в надежде найти носовой платок или что – нибудь его заменяющее, но ничего похожего не нашла. Зато за одной из подушек обнаружила носок, который был безвозвратно утерян еще полгода тому назад, вследствие чего его пара канула в мусорном ведре. Агафья нежно посмотрела на носок, видно в ностальгии, немного подумала, и вдруг решительно высморкалась в его теплое нутро, аккуратно сложила и поместила в гостеприимный карман халата, где дружно уживались скорлупа от грецких орехов, порванный полиэтиленовый пакет и тряпка для вытирания пыли с мебели. Справившись с носом – пуговкой, большого внимания он к себе не требовал, потому что был очень мал, и от скромности прятался за красными упругими щеками Агафьи, девушка вернулась к книге, но… ее ждало разочарование, ибо крупным шрифтом было набрано КОНЕЦ! На всякий случай она перевернула страницу. – А вдруг там будет написано: Продолжение следует?! Ведь очень интересно было б узнать, как сложится дальнейшая жизнь героини, как будет складываться судьба ее дочери латиноамериканского происхождения? А может,  появится биологический отец? Но на следующей странице автор продолжения не обещал. Перечислялись главы в содержании, и всякая ерунда вроде названия издательства, фамилии редакторов, корректоров и так далее. Вообщем, для читателя ничего интересного! Агафья еще раз вздохнула, закрыла книгу, и погладила твердый, глянцевый, так называемый подарочный, переплет, вспоминая, что книгу ей кто-то подарил. Да, точно! Она, как сейчас помнит!..  Агафья собрала близких друзей на свой День рождения. В этом году ей исполнилось уже… страшно подумать, сколько ей стукнуло?! Двадцать девять лет. Десятого января двадцать девять лет назад на св. мученицу Агафью  она и родилась, поэтому родители и дали ей такое неблагозвучное имя, но со святцами не поспоришь. К тому ж покровителем имени была корова, может, поэтому и Агафья получилась вся такая справная, при росте и при теле, не то, что там хилые да субтильные барышни. Вообщем, как говорила ее бабуля, получилась девка кровь с молоком. Сама Агафья была довольна собой. Ведь главное-то не фигура, а мозги. Хотя в ее умственных способностях и сомневалась ее подруга, а по совместительству соседка Катя. «Двадцать девять годков прожила, а ума не нажила». –  Говорила она, но Агафья на нее не обижалась. Чо обижаться-то, если та говорит, что думает? Катька может и неплохой человек, но в силу своего неоконченного высшего (она ушла из машиностроительного института по каким-то своим убеждениям), не дообразовалась. Хоть и училась в техническом вузе, а в негуманитарном, как Агафья, но все-таки что-то из культуры могла б и почерпнуть, а так… Книг читала мало, в музеи и планетарии не ходила. Агафья же обязательно посещала различные выставки – передвижки. Правда, в их небольшой провинциальный городок не привозили работы художников - импрессионистов, а жаль. Агафья очень любила картины Моне и Дега, а из отечественных художников уважала Кустодиева, может потому, что он «уважал» пышных женщин, типа самой Агафьи?! В их городке устраивали выставки – продажи картин молодых художников – современников, и Агафья даже как-то разорилась и купила себе одно полотно. И не потому что картина ей понравилась. Картина была так себе, композиция неслаженна, перенасыщена деталями, фигуры словно наслаиваются друг на друга, но другие полотна были еще хуже. Девушке стало жаль художника,  уныло смотревшего на потенциальных покупателей: на Агафью и школьников, которых привела на выставку учительница для «окультуривания», и она выложила последние деньги, покупая полотно.  Агафья повесила его на видном месте над диваном, на котором спала, и картина долго висела, закрывая дырку в стене, пока Агафья не переклеила обои. Надобность в картине отпала сама собой, и  девушка куда-то запихнула ее подальше от глаз.
Агафья очень любила искусство, поэтому и работу выбрала себе соответственную. Она работала в краеведческом музее искусствоведом, и по совместительству экскурсоводом. Работа ей нравилась, а как же иначе? Агафья была патриотом своей малой родины, и очень гордилась тем, что ей повезло родиться на одной земле с Мичуриным и Герасимовым. На одноименной улице располагался дом – музей Герасимова, а площадь напротив храма украшал небольшой бюстик художника, подаренный городу скульптором Вучетичем. С точки зрения самой Агафьи бюстик был очень мал, и хорошо рассмотреть его можно было, только подойдя вплотную, но дареному коню в зубы не смотрят.
 «Я и такого не заслужу! – Вздыхала девушка, проходя мимо памятника. - Уже двадцать девять лет стукнуло, а ничего хорошего, полезного для города, да и для себя тоже, не сделала. Даже ребенка еще не родила, а ведь все предпосылки для этого у нее были. Здоровьем Бог не обидел. Физически, слава Богу, здоровая, да и с интеллектом все в порядке. Все есть, кроме… ерунды… мужа нет! И в ближайшее время не предвидится».

*                *                *


- А, почему это я должен приносить себя в жертву? – Возмутился Костя  - начинающий художник. - У меня много работы под заказ. И потом… - Он усиленно вспоминал, что «потом»? И никак не мог вспомнить, потому что в действительности у него ни заказов стоящих, ни сюжетов для души не было, как и денег на полотна и краски. Бумага и краски «кусались»…
- Да потому, Котя, что это ты упустил картину. А, может, и умышленно на вернисаже подсунул полотно Карла Брюллова этой девке?! Ты и представить себе не можешь, что мне стоило подменить в музее произведение искусства, раритет, можно сказать, на твою мазню. Там до сих пор не догадываются, что перед любителями живописи не шедевр восемнадцатого века, а копия.
- Этими словами ты только подтверждаешь, что и я принимал участие в твоем грандиозном плане. Кто выполнил так искусно копию? Может, это ты? Я в картину вложил, кроме души, еще и деньги. Ты сам знаешь, почем нынче старинные краски и холсты, да и время потребовалось, чтобы искусственно состарить картину, чтобы появились кракелюры.
- А, кто поставил подпись автора на полотне? А? Напомнить тебе, Котя?! Ведь ты чуть не обкакался со страху, когда узнал: для чего предназначалась твоя копия?.. И подписывать пришлось мне. Хотя… скажи, что это мне здорово удалось?! Прямо не отличишь от подписи самого Брюллова. А подделка авторской подписи – это уголовное дело! Так что я на себя взял самое опасное: подставился с подписью, - это раз, а, главное, подменил полотна. Хорошо, что в этом зачуханном городке «Чухонске» часто вырубают электроэнергию, и не надо было ломать мозги, как отключить сигнализацию?! Но все равно, страху я натерпелся, будь спок! Представляешь, если  свет внезапно б дали?! Все! Мне хана! И потеряли б любители прекрасного на долгий срок великого живописца!.. – Засмеялся Никита. – Так вот, Котя: я старался, рисковал своей головой, свободой, а ты… всю работу коту под хвост. Еще раз спрашиваю: «Кто разработал план операции, кто взял на себя риск?» Тебе-то и оставалось всего…
- Найти покупателя и сесть в тюрьму! – Продолжил за товарища Костя. – Ты-то в случае чего уйдешь в сторону…
- Не спорю, риск, конечно есть! Вот и признайся, что ты просто-напросто сдрейфил, наложил в штаны. И, знаешь что, Котя? – Прищурил и без того косые глаза Никита, - если я узнаю, что ты нарочно подстроил, чтобы избавиться от картины таким вот образом, то…
- Ну, и что ты сделаешь? В милицию заявишь или убьешь?!
- Там видно будет! – Неопределенно ответил Никита, - но, стучать ментам уж точно не стану!.. Но, как тебя угораздило попутать картины? – Чуть не стонал Никита. – Ты, даже представить себе не можешь, сколько бабла мы потеряем, если ты ее не отыщешь?! – Снова разозлился Никита, вспомнив о деньгах. – Но ты ее обязательно найдешь! Слышишь?!
Настроение у Никиты менялось ежеминутно. То он успокаивался, то был готов разорвать на части своего товарища Костика Чернецова. Никита Чернецова не любил, еще по училищу искусств, в котором они вместе учились. Считал его чистоплюем, но в глубине души он просто завидовал ему, и злился на него, а заодно, и на природу (мать ее). Но, почему она (природа) отмерила с лихвой Косте и таланта, и внешних данных, а на Никитину долю остались рожки да ножки? Может, Никита (любитель поспать) опоздал на «раздачу подарков», и природа слепила его из того, что осталось после других счастливчиков, таких, как Костька? Никита лишний раз даже к зеркалу не подходил, чтобы не увидеть свое отражение: рост в сто шестьдесят сантиметров, рахитично большую голову, сидящую прямо на плечах. Из-за отсутствия шеи, чтобы повернуть голову ему приходилось разворачиваться всем туловищем, будто у него постоянный миозит. От папы он унаследовал

раскосые глаза, а мама ему удружила толстыми губами и носом картошкой. Из-за постоянных ячменей веки его были в кустистых ресницах. Вообщем, было ясно, как день, что девушки не станут из-за него выдирать друг другу волосы. За Костей же в училище телки ходили ходуном, но он относился ко всем одинаково ровно, никого не выделяя, предпочитая «портретных» красавиц.
Действительно, у Кости было все! И лицо, и фигура, и талант… Все, кроме имени… Не – ет! Обычное-то имя у него, понятно, имелось; родители назвали его в память о покойном друге, человеке широкой души и благородного сердца. К сожалению, Косте не удалось познакомиться со своим тезкой, потому что тот умер задолго до его рождения. Причем, умер не своей смертью, родители рассказывали, что его отравили прямо в день свадьбы. «Не хватало б еще, кроме имени, унаследовать мне и судьбу отравленного тезки?!» - Побаивался Костя. Он был фаталистом, верил в судьбу и приметы…
Костя не успел еще прославить свое имя, а чуть не ославил… Хорошо, что вовремя одумался, и не продал замалеванный шедевр великого мастера К. Брюллова. Ему очень нравились картины этого художника, особенно его акварели прозрачные, нежные, полные воздуха. Хотя, сам Костя Чернецов предпочитал писать маслом, и у него это неплохо получалось, особенно, копии с картин великих мастеров. Непрофессиональному глазу практически не удалось бы отличить их от оригиналов. И заказчики находились, и платили неплохо. Поэтому он и не может себе объяснить: почему связался с Никитой, и влез в эту авантюру? Ведь на волоске был от криминала. Да, не только был, но и по сей день спокойно спать не может, потому что на месте, где висела картина Карла Брюллова «красуется» копия, выполненная им Константином Чернецовым. В душе у Кости скребли кошки, он прямо кожей своей чувствовал недовольство великого мастера, когда на итальянские зарисовки К.Брюллова наносил пошлый пейзажик осеннего леса. Костя себя хорошо знал, что никогда к нему не вернется нормальный сон, и он будет себя чувствовать ничтожеством, пока не вернет музею его ценность, картину великого мастера восемнадцатого века, Карла Брюллова.

*                *                *
«Как вовремя девушка подвернулась! – Подумал Костя. – Еле-еле уговорил ее купить именно эту картину».  Он-то видел, что ни одна из выставленных на вернисаже картин, ей не нравилась, и девушка лишь из вежливости рассматривала портреты и пейзажи, время, от времени бросая жалостливые взгляды на него, Костю. Потом покопалась в своем кошельке, шевеля губами, и решительно направилась в его сторону.
- Сударь!.. – она так и обратилась к нему, «сударь», и Костя сразу же решил, что это именно тот человек, которому он может доверить полотно великого мастера. – Скажите, пожалуйста, это вы написали? Она так и спросила: «Это», не произнося название картины. В «Этом» Костя увидел дополнительный знак… Да! Ей он продаст картину, и только ей! 
- Да, сударыня! Это – моя мазня! Не обессудьте! Просто мне нужны были деньги, и я вот… написал такое чудовище… - И Костя сразу же испугался, что взял не тот тон, и  девушка не возьмет картину,  а потенциальных покупателей на вернисаже не было. Стайка учеников младших классов сбилась в кучу, обступив свою учительницу. Уж они-то с их молоденькой учительницей не являлись покупателями представленных «шедевров». Так что, Костя решил обработать первую, и надо думать, последнюю покупательницу. – Но, я с вас много не возьму! Вы не волнуйтесь! Вижу, что вы интеллигентная девушка с небольшим достатком, так что можете заплатить чисто символическую сумму. Мне надо, чтобы картина попала в хорошие руки…


- Как щенок или котенок? – Улыбнулась Агафья. – Она уже для себя решила, что обязательно выручит приятного молодого художника, и купит его картину. «Кто ж, если не я? Надо поддерживать талант! Хотя… - сделала она вывод, - талантом здесь и не пахнет! – Она понюхала полотно, - зато, краска еще свежая!»
- Ну да! – Засмеялся Костя. – Именно так! Поэтому, дайте копейку, и вешайте себе на здоровье!..
- Почему это копейку? – Возмутилась Агафья, тряхнув крысиным хвостиком, перетянутым на затылке яркой резиночкой. – Я, между прочим, платежеспособна, и в подачках не нуждаюсь. Так, сколько стоит ваша «эта»?..
Костя видел, что девушке было неудобно держать картину под мышкой, та все время норовила соскользнуть, и он боялся, что картина упадет. Костя тяжко вздохнул, провожая глазами уходящее сокровище. Он перевел взгляд с картины, примостившейся под мышкой девушки на саму обладательницу бесценного раритета.  «Корова», - такую б оценку дал ей бесцеремонный, бестактный Никита, - подумал Костя. – И от истины не далеко б ушел! Действительно, девушка была не балериной и не моделью. Походка у нее словно забивает сваи… А лицо?!.. – Костя вспомнил лицо покупательницы, и вздохнул… Без слез не взглянешь! Белобрысая моль!..  Но, что-то в ней было, что Костю задело. Может, характер?! У нее чувствовался характер, и в то же время, она была добрым созданием. Пожалела его, Костю, и купила совершенно ненужную ей картину, выложив за нее, вероятно последние деньги. Он видел, как она выгребала из многочисленных отделений кошелька купюры разного достоинства. Костя назвал  небольшую цену, но, видно, и эта трата была ударом по ее бюджету. Ему почему-то стало жаль девушку – коровушку, которую он так не романтично окрестил.
*                *              *
И вот, прошло совсем немного времени с того дня, когда картина ушла в хорошие руки, и надо ее будет возвратить Никите. Товарищ с ножом к горлу подступает, чтобы Костя любыми путями забрал у девушки картину и отдал ее. Он, даже, уж не знаю как? Узнал имя покупательницы, где она работает и живет?! И пристает к Косте, чтобы тот познакомился с ней основательно, стал вхож в дом, и выкрал картину. Сам Никита сделать этого не мог, обосновывая тем, что у Кости артистичная внешность, и телка обязательно должна на него клюнуть, тем более, такая… коровища… Косте, почему-то стало обидно за девушку, и он одернул Никиту.
- Если, ты – такой красавец, может быть, сам пойдешь охмурять ее?
- Нет уж! Я столько не выпью! – Заржал Никита, вспомнив глупый анекдот. – Давай, действуй! Да, смотри не увлекайся сильно, а то еще влюбишься в красавицу! Да сами и продадите картину на обзаведения семейного гнезда!
И Костя начал действовать! Но, он твердо решил: картину заполучит не для Никиты, а для восстановления справедливости, для восстановления своего доброго имени, а Костя точно был уверен, что обязательно прославит свое имя. А, что? Константин Чернецов! Разве плохо звучит?! Совсем неплохо! «Только верну картину на место, и сразу же начну серьезно работать!» - Твердо решил он для себя.
Для начала осуществления плана Костя устроился на работу в краеведческий музей, где работала сразу на двух должностях Агафья Викторовна Грищенко. На его счастье в музее была вакантная должность художника. Правда, пока на свободной единице «висел» некий Федор Иванович, работавший в музее реставратором.  Должность художника уже долго была свободной, потому что зарплата по штатному расписанию была мизерной. И Костю сразу же приняли, даже без испытательного срока. Пообещали ему выплачивать и премиальные, если будет возможность. Агафья сразу же узнала в новом сотруднике художника с вернисажа, он же, вытаращив глаза приятно «удивился неожиданной встрече». Так, постепенно и завязалась между ними дружба. Агафья подкармливала его домашними пирожками и плюшками, а Костя несколько, (два раза) пригласил ее в кино, где они ели поп –

корн, запивая аптечной колой. Косте начинала по-настоящему нравиться эрудированная девушка, и он уже не замечал ее коровьей фигуры, и не хотел форсировать события. Он не мог самому себе признаться, что боялся испугать девушку напористостью. Но, Никита давил на него, подгонял. Костя, в который уж раз проклинал тот час, когда согласился на авантюру Никиты. Если б не его дурацкий план, то сейчас бы Костя просто ухаживал за девушкой, для себя… и для нее тоже. Отношения развивались бы сами по себе, а не из-под палки Никиты. «И, в тоже время, - думал Костя, - если б не картина, он бы не встретил на своем пути культурную, образованную девушку, хоть и не голливудовской внешности. Но, с лица воды не пить! Ему все больше и больше нравилась «крупногабаритная» девушка со смешным именем Агафья. И он бы несказанно рад, когда в начале января она пригласила его на свой день рождения. Настроение испортилось от посетившей его подлой мыслишки: «Он увидит злополучную картину» ради которой и затеял все эти знакомства и ухаживания… Нет! Не для картины он все это затеял! Он, Костя Чернецов – не подлец! Просто, не очень твердого характера», - размышлял парень.
Костя сразу же увидел, как только вошел в квартиру Агафьи, что картиной здесь и не пахнет, прошелся по всей…однокомнатной квартире, - стены были оклеены обоями в «веселенький» цветочек. Еще чувствовался запах клея и масляной краски. Он заглянул за угол шкафа, но нет… ничего похожего на картину, или рамку от картины, не было! Его манипуляции обнаружила внимательная Агафья, и покраснела…
- Костик, мне право жутко неудобно, но… понимаешь… - мялась она, - я временно… не успела еще… вообщем, картину после ремонта не повесила!.. Пока, не повесила! «Не признаваться же художнику, что его картина служила мне латкой для порванных обоев! - Подумала Агафья. – Если, по-честному, она даже и не помнит: куда ее запихнула?» - Но, сказать об этом Косте, это значит, сразу же поставить крест на их отношениях! А Агафья женским чутьем чуяла, что у них с Костей есть «отношения», понятно, что не такие, как в ее любимых романах, с поцелуями и разными вздохами, но все равно, есть! Самое их начало! Ну, а если, она сдуру признается, что картина потеряна, то отношениям сразу же и наступит конец, без продолжения…
- Да, не волнуйся ты так! А, если хочешь, то я помогу тебе повесить ее, куда захочешь. Пока нет гостей, давай повесим!
Агафья уже думала, что вот и конец отношениям, когда раздался звонок в дверь, возвестивший о приходе гостя, и о том, что еще не все потеряно! «Конец» откладывается на неопределенное время…
- Федор Иванович! – Наигранно обрадовавшись, закричала Агафья, провожая гостя в гостиную. – Располагайтесь, а мне надо на кухню. Вам составит компанию Костя.
- С удовольствием, - ответил Костя, прикрывая ладонью микрофон в  телефоне. – Извините! Я сейчас… - Сказал он, отходя к окну и, поворачиваясь к вновь прибывшему спиной. – Никита, я не могу больше говорить! Да, не один я!.. Нет!.. Не Агафья… Тебе не все равно?!.  Картина не иголка… Я все внимательно осмотрел, нет ее здесь… - Шептал Костя в трубку. – Да, правду – правду говорю тебе! Зачем мне врать-то?..  Если представится такая возможность, то обязательно поинтересуюсь. Ты прекрасно понимаешь, что я в этом заинтересован не меньше твоего. Да понял я, понял!.. Пока!.. – Закричал в трубку Костя и отключил связь. – Еще раз извиняюсь, - сказал он, оборачиваясь к Федору Ивановичу, сидевшему в кресле, как при игре «замри – отомри».
 «Что это с ним? Будто аршин проглотил?» - Подумал о мужчине парень.

*                *                *
   

Но, все–таки, кто ей подарил эту чудесную книгу? Агафья заглянула на внутреннюю сторону переплета, но там был только экслибрис, который она сама же и изобразила в виде своих инициалов. «ГАВ», украсив их с обеих сторон колосками. Виньетка ей очень понравилась и она некоторое время любовалась на дело своих рук и, даже пригласила соседку Катьку, чтобы и та тоже полюбовалась, сунув ей в руки книгу.
- Я это уже читала! – Буднично произнесла Катя. – Сказать по правде, мне не понравилось. Какая-то каша размазня! Я люблю, чтобы была острота, перчик… а тут преснятина.
От такой несправедливой критики в адрес своего любимого автора Агафья аж подскочила в кресле, и плюхнулась назад с грациозностью небольшого бегемотика.
- Ну, знаешь, Катя! Ты о художественном произведении говоришь, как… Агафья подыскивала нужные слова… как о еде. Как же можно сравнивать любовный сентиментальный роман с какой-то там кашей?! Ну, да ладно! Не всем дано, а только чувствительным тонким натурам. Я тебя пригласила, чтобы ты не обложку разглядывала, а заглянула под нее. Ну?.. Что скажешь?.. Нравится?..
- Что нравится? – Не поняла Катя, внимательно читая титульный лист.
- Мой экслибрис.
- Твой чего? Экс…?
«Да уж, - тяжело вздохнула Агафья, - Катькины мозги эрудицией «не испорчены»! – Подумала она про подругу.
- Аббревиатура, первые буквы ФИО. Грищенко Агафья Викторовна. – Растолковывала она соседке, и уже была не рада, что позвала ее.
- Да поняла! – Сардонически усмехнулась Катя.  - Что ж здесь непонятного-то? «ГАВ» - собачья лексика… А, если б ты была не Грищенко, а какая - нибудь Дрищенко Агафья Ундиновна? То подписалась бы «ДАУН»?!
- Ну – у, знаешь! Это уж слишком! В моем собственном доме ты сначала сравниваешь меня с собакой, а потом и вообще… обозвала меня Дауном! Ты, Катерина грубая, неотесанная и жесткая в суждениях! Теперь я понимаю, почему ты до сих пор не замужем?!
- А ты, выходит дело – нежная, обтесанная и мягкая?! – Прищурив глаза, спросила Катя.
- Это ты сказала! Заметь! – Ответила Агафья, взяв на вооружение понравившуюся фразу из кинофильма.
- Тогда, почему ты при таких достоинствах еще не замужем? Или слишком уж «обтесанная» и мягкая?! Вся состоишь из округлостей, зацепится не за что, даже  носик не виден!
Это стало последней каплей, переполнившей Агафьино терпение. Некультурие соседки не оправдывает ее, и не дает ей право переходить на личность! Тем более, Катька прекрасно знает, что Агафьин нос – пуговка – это ее Ахиллесова пята, так зачем же касаться слабого места? Еще и про замужество напомнила! Это, вообще слишком!.. Хотя Агафья и не собирается в ближайшее время замуж. «Ближайшее» время – это такое время, пока ее не возьмет кто – нибудь в жены, например, Костя. – Так для себя решила Агафья. Конечно, хоть она и не стремится осчастливить кого – нибудь из противоположного пола, но и не отказалась бы принять на своей территории пришлого, например, Костю. При условии, что муж станет ее единомышленником, и они вместе после сытного ужина будут читать сентиментальные романы, и обсуждать поведение их героев. Агафья так размечталась, что не заметила отсутствие соседки. Та ушла, даже не попрощавшись с ней. А ведь обидится, должна была Агафья, но она где-то вычитала, что сильные натуры не обижаются, а она считала себя сильной личностью, поэтому прощает Катьке ее дурной язык. – Что взять с некультурной?!


«Но, все-таки, кто же мне подарил книгу? Я не могу быть неблагодарной! Надо найти список гостей, где-то он завалялся? Агафья никогда ничего из бумажек не выбрасывала. А, вдруг когда – нибудь востребуется? Так что у нее один из ящиков в серванте был полон бумаг: от столетних квитанций за коммунальные услуги до любовных записок, полученных ею в первом классе. Агафья вывернула ящик на пол и села, подобрав под себя полные ноги. Она давно собиралась навести порядок в этой макулатуре, но постоянно откладывала из-за большого объема работы. Сейчас времени у нее будет валом, книга прочитана. Больше заняться нечем. Мужа с грязными дырявыми носками и пустым желудком пока не предвидится. Костя  не собирается ей делать предложение. Он водит ее по кинотеатрам, и только. Даже ни разу не поцеловал!.. – Агафья тяжело вздохнула и засунула полные, красивые (она так считала) руки в бумажную кучу. Внезапно в голову пришла мысль: закрыть глаза и загадать желание… - Если попадется какая – нибудь квитанция, то она обязательно познакомиться в этом году с мужчиной для серьезных отношений… Или наконец Чернецов созреет для семейной жизни. Хотя, какой серьезный муж получится из художника? Да, и художник он посредственный! Судя по его осеннему пейзажу. Так что, его миссия – только друг! А, если любая другая бумажка, то – девушка немного подумала… - ничего хорошего от этого года ждать не придется!» -
Агафья хитрила самой себе, она была уверена на сто процентов, что квитанций у нее в ящике гораздо больше, чем всяких там записочек,  так что по логике она должна была «вытащить» мужчину для серьезных намерений. Конечно, она немного рисковала, потому что на дворе февраль, и год, считай, только начался. 
Девушка поворошила рукой внутри шелестящей кучи, и потянула к себе прилипшую к потной, от волнения, ладони бумажку… «Сильная» личность заставила себя открыть глаза и взглянуть «на судьбу». В руке оказались два клочка бумаги. Один – список покупок на неделю трехлетней давности. Первой мыслью, было выбросить его, но… он хлеба не просит! Пусть валяется! Второй бумажкой оказалась записка на красивой глянцевой бумаге, на таких печатают визитки. Каллиграфическим почерком было написано поздравление с Днем рождения и небольшая приписка: Гашенька, я тебе желаю всего того, что ты сама захочешь, вернее, выберешь! Открой мой подарок на любой странице, и загадай желание! Все, что прочтешь, обязательно сбудется! Твой друг… - В конце записки стояла закорючка.
«Вот те на! Что ж я за балда такая!» - Ругала себя от всего сердца Агафья. Почему я не увидела это поздравление сразу?!  С десятого января потеряла столько времени, а ведь уже … Агафья по пальцам посчитала. Тридцать пять дней могла б быть счастливой. У нее очень легкая рука (правда, почему-то на этот раз вытянула не квитанцию с серьезным мужчиной), так что она сто процентов  была уверена, что в ее любимой книге прочитает для себя очень хорошее. На  сколько она помнит (а она по сто раз перечитывала некоторые главы), в романе вообще нет негатива!..  И Агафья, посмотрев на потолок, - надо бы снять паутину, - загадала страницу, и открыла книгу, ткнув произвольно пальцем. По мере того, как она читала длинное предложение, появился страх, холодной и липкой лапой стирая с лица девушки улыбку.

*                *                *

- Вы к кому? – Спросила Катя, тыкая пустым мусорным ведром в ногу Кости.
«Надо же было сподобиться войти в лифт с этой девицей? - Злился на себя Костя. Он познакомился с ней десятого января на дне рождении Агафьи. - По-моему, ее зовут… Нет!.. Не помню!..» – Девица ему сразу вроде бы и приглянулась. Личико смазливое, точеная фигура с высокой грудью, которой она пыталась прижиматься к нему во время танцев. Вообщем, все вроде бы ничего, можно было б, и приударить за ней для постельных отношений, но было одно «но», - это Агафья! Он не мог спать

с ее подругой, хотя сама подруга, видимо была б и непротив. Костя тактично ей намекнул, что у него с Агафьей пока дружеские отношения, но они совсем скоро могут и перерасти в нечто большее, и он не хочет поставить себя и Агафьину подругу в двусмысленные отношения. И надеется, что и она… как там ее зовут?.. тоже этого не желает. Но «подруга» оказалась непонятливой или толстокожей и весь вечер липла к Косте; и нетокмо словами, но и руками, будто невзначай дотрагиваясь то до его бедра, то, поглаживая по спине. А, что касаемо слов, то здесь был «полный улет». Эллочка Людоедочка, в сравнении с ней была просто оратором. И, вот нечистый столкнул их в лифте!
- Я к Агафье! – Глупо улыбаясь, доложил Костя. Не знаете: дома ли она?
- А, где ж ей еще быть-то в это время? Она никуда не ходит, кроме работы. Ну, еще в булочную, или по какой другой надобности. В музей, или на какую выставку. И охота, спрашивается, время тратить на всякую ерунду?! Так она еще и деньги платит за билет! Представляете?! Живет, как церковная мышь, перебиваясь с хлеба на квас, а строит из себя мацината  (девушка так и сказала «мацината»), пытаясь сразить парня своей эрудицией. Показала мне как-то картину какого-то мазилы. Так я вам скажу! Слабенькая картинка-то оказалась. Агафья только изображает из себя великого знатока шедевров, может, думает, что какой-нибудь мужчина и клюнет на ее знания художеств разных. Хотя, ее можно и понять! С такой-то внешностью надо хоть чем-то брать мужиков. Ведь природа-то как над ней подшутила. Ни кожи, ни рожи, да еще и имя ничего себе! Ужас просто! Я уж и советовала ей сменить его на какое-нибудь благозвучное имя, а она ни в какую! Уперлась, что имя дается свыше, и все! А, вообще, она девушка неплохая! – Неожиданно переменила тон Катя, видя, что Константин неприязненно смотрит на нее. – Некрасивая, зато добрая! Она тут всех кошек и собак кормит. Лучше б себе лишнее платье купила, а то…
- Вот мы и приехали! – С облегчением произнес Костя, выбегая из лифта.
- Да - а! – С сожалением отметила Катя. - Заходите в гости, буду рада! У меня есть интересные фильмы заграничного производства, всякая там порнография… В общем все то, что так нравится мужчинам.
«Очень она знает, что нравится мужчинам? Лично мне не нравится порно. Можно сказать, что я его терпеть не могу! Вот Никите нравится «клубничка», надо бы его познакомить с Катей! Они нашли  б общий язык», - вспомнил о приятеле Костя.
- Обязательно, как нибудь зайду. Спасибо за приглашение!
«Хоть бы Агафья была дома! – С надеждой подумал он, - а то ведь стоит эта девица, чего-то ждет, и не отвяжется ведь…»
На Костину радость за Агафьиной дверью раздался скрежет ключа.
 «Надо бы смазать замок», - подумал он по хозяйски, переступая порог квартиры.
- У тебя масло есть? – Прямо с порога спросил парень, стаскивая куртку.
- Сливочное и подсолнечное, - с гордостью ответила хозяйственная Агафья, убегая на кухню ставить чайник. После того, как она познакомилась с Костей, и он стал иногда захаживать к ней на чай, у девушки в холодильнике появились кое-какие продукты. И сейчас она выкладывала на стол все, что было в наличии. А в наличии было много всего: и масло, и сыр, и вареная колбаса. На сырокопченую она еще не заработала. Конечно, она могла б купить и сырокопченую колбаску, но тогда б не хватило денег на «духовную пищу». Так что Агафье приходилось выбирать. Но девушка не страдала от этого. Главным в своей жизни она считала искусство. И, если предстоял выбор между новым платьем и премьерой спектакля в театре, она выбирала последнюю. - Мой руки! – Закричала она Косте, - все остывает.  Я уж и бутерброды приготовила, а ты все возишься!
- Я не вожусь, я смазывал замок. К счастью, я нашел в ванной машинное масло. Попробуй, как мягко вращается ключ.


Агафья покраснела, и у нее даже задергался носик, до того ей было приятно, что Костя похозяйничал в ее доме. «Чем бы его еще занять, чтобы он не вспоминал больше о злополучной картине? – Думала она. – Из-за пропавшей картины она боится лишний раз пригласить его к себе в гости. Вдруг он снова вспомнит о своем пейзаже?!»
- Ты знаешь, это в последнее время что-то замок стал заедать, а до этого открывал – закрывал нормально.
Агафьино уточнение на счет замка привлекло внимание Кости, и ему это не понравилось.
- А, когда, ты говоришь, замок стал заедать?
- Ну – у, - девушка посмотрела в потолок, пытаясь найти ответ, - вспомнила! Вспомнила! – Агафья аж захлопала в ладоши. - Это произошло накануне моего дня рождения. Да, точно!..

*                *                *
 Агафья очень хорошо помнит тот день. Она носилась по квартире, убирая банки с оставшимися после ремонта красками – замазками. Завтра придут гости, а у нее еще и конь не валялся! Она решила обратиться за помощью к своей соседке.
- Катя, я зашиваюсь! Столько дел надо переделать: и прибраться, и накрыть
 праздничный стол, и еще кое-что докупить, а времени… сама понимаешь!..
Катя смотрела на приятельницу, как всегда, с иронией.
- Агафья, тебе завтра стукнет двадцать девять лет, а ты еще не поняла, что готовиться к приему гостей надо с себя, а не с кухни. Ведь, это – твой праздник! Понимаешь?!. Твой!!! И ты должна выглядеть на все сто. А теперь посмотри на себя! Выглядишь ты просто «блестяще»! Волосы сальные, прилипли к жирному лицу. Тебе необходимо привести себя в порядок! Сейчас же иди в парикмахерскую, почисти перышки, а заодно и личико!..
- Это, наверно, ужасно дорого будет? Здесь в сто рублей не уложишься?! – С надеждой в голосе спросила Агафья.
- Думаю, пятьсот должно тебе хватить! – Ответила Катерина, всовывая в руки Агафье конверт. – Это, тебе мой подарок! Говорят, что заранее поздравлять с Днем рождения нельзя, но здесь такой случай… Ну, чо ты там шепчешь? Благодаришь, что-ли?
- Да, спасибо тебе пребольшое, Катя! Но, мне кажется, будет неразумно потратить такие большущие деньги на прическу. Все равно ведь дня через два от нее ничего не останется, кроме слипшихся после лака волос. Зато на эти деньги можно будет купить гуся, например, или красной икры… А то у меня стол получается голым. - Загнусила Агафья, засматривая в глаза подруге. – Можно?!
- Потратить мой подарок на жратву?! – Разозлилась Катя, - нет, нельзя! Я не собираюсь на свои деньги ублажать твоих гостей. Кстати, кто придет-то? Опять тетя Шура и дядя Вася? Не графья! И селедку пожрут за милую душу! – Скривилась Катя, вспомнив, как в прошлом году «веселились» коллеги Агафьи?! Собрались старперы, и весь вечер соревновались, кто больше расскажет про свои  геморрои и простатиты. Фу! А еще называют себя культурными людьми. И чего это Агафья выпендривается перед ними?! И зачем таких вообще приглашать в молодежную кампанию?
- Агафья, ты лучше б накрыла сладкий стол на работе, если уж тебе так неймется отметить свой День рождения с коллегами, а денежки потратила б на себя. Купила б себе новую тряпочку.
- Понимаешь, это уже стало традицией. – Закусила губу Агафья. - Сотрудники загодя готовятся к этой дате, сбрасываются мне на подарок. Ну, как не пригласить их? Но, на этот раз будет и новый гость! Я про него тебе рассказывала, это наш новый художник, Константин. – И Агафья покраснела под взглядом соседки.

- Судя по пролетарскому цвету твоего лица, этот самый Константин не дожил еще до пенсионного возраста.
- Он наш ровесник! Знаешь, какой он внимательный, воспитанный. Я с ним в кино ходила, и он даже не взял у меня денег за билет. И еще покупал всякие сладости. И тоже за свои деньги… - тараторила Агафья, боясь, что Катерина перебьет ее.
- Да – а! Прямо герой! Не взял с девушки денег за билет и стакан воды! Стой! – Натолкнулась Катька на свою мысль, - а ты что? Предлагала ему возместить траты?
- Я не собираюсь ни от кого зависеть! – Гордо сказала Агафья. – Мы с ним не в таких отношениях, когда мужчина должен оплачивать женские прихоти.
- Какая же ты, дура, Агашка! Мужик на то и родился в штанах, чтобы исполнять все наши желания, дарить, холить и лелеять, а ты… У меня просто нет слов! Учу тебя, учу, а толку… ноль. Посмотрим на твоего нового сотрудника. Может, такой же жмот, как и остальные твои «краеведы». Надеюсь, ты помнишь, что тебе подарили в прошлом году твои «Шуры – Васи»?! Сбросились, и преподнесли… Клеенку на кухонный стол… Это ж надо! Молодой женщине подарить… клеенку… Не говоря уже за копеечную цену, дело в самом подарке.
- Это – спорный вопрос! Дело во внимании! – Обиделась Агафья за своих сотрудников. Хотя, сказать по правде, ей и самой было не очень приятно получить в подарок клеенку. Неужели Агафья не заслужила каких-нибудь духов, пусть не дорогих?! А то… клеенка…- Агафья снова заглянула в конверт, подаренный ей Катькой.
- А вот пойду и сделаю себе прическу на все деньги! – Весело сказала она.
- А вот пойди и сделай! А я пока что-нибудь приготовлю к твоему столу, хоть овощи нарежу! Только у себя, а то у тебя, Агашка, еще краска после ремонта не выветрилась. Духан стоит! Прямо кошмар!
В парикмахерской Агафья просидела долгих четыре часа, посматривая на часы и с ужасом делая вывод, что – это катастрофа! Она ничего не успеет! Завтра соберутся гости, а у нее пустой стол. И все Катька виновата! И я тоже… Пошла у нее на поводу. Хотя, конечно, соседка в чем-то и права. Из года в год Агафья представала перед гостями в одном и том же свитере и хвостике на затылке. Она и завтра собиралась надеть этот свитерок. Это ничего, что ему сто лет в обед, зато бирюзовый цвет подходит к ее глазам; только сегодня не забыть бы его побрить, а то весь в катышках. - Агафьины мысли плавно переключились на сервировку стола, загибая пальцы, каков будет ассортимент?! Но пальцы быстро закончились и Агафья, тяжело вздохнув, подняла голову. На нее в упор смотрела блондинка с глупо открытым ртом. Знакомы были только маленькие глазки и носик пуговка, прятавшийся между щек. Золотистые волосы торчали во все стороны света, будто только что со всех сторон подул ураганный ветер, нанеся непоправимый ущерб (в пятьсот рублей)…
- Вам нравится? – спросила Агафью девушка в кокетливом халатике, напоминавшем своим минимализмом бикини, ибо сверху и снизу была необыкновенная красота загоревшего тела. Агафья тяжело вздохнула, то ли оттого, что ее тело было молочно белым с синеватыми (на ногах) жилками, то ли  оттого, что по ее, когда-то аккуратной голове, пронесся ураган, приведя ее прическу в состояние стояния. Из фильма… Она не помнит, какого? Ну, там, где одна из претенденток в невесты попала под ток… Агафья пришла в ужас,  она не могла правильно выразить свои мысли! «Может, на мои мозги так подействовало искусство парикмахера? И теперь не только мои волосы, но и мысли будут разлетаться во все стороны?»
- Мне это совсем не нравится! – Своим мыслям ответила Агафья.

- А я так старалась! – Разочаровано прогнусила парикмахер. - Вам, девушка эта прическа очень идет! Это сейчас последний крик. – Уговаривала Агафью загорелая девушка.
«Что крик, - это точно! Хорошо, что меня на работе мои сотрудники не увидели, а то, действительно б крику было, на весь город. – Бубнила себе под нос Агафья, пытаясь освободиться от пелерины, сдавившей ее шею. – Представляю, как будет смеяться Катька?!»
Агафья пробиралась к себе домой по над стеночкой, что б не узнали соседи, и не померли раньше время от смеха. Так же, крадучись, как незаметный слоник, доехала до своего этажа, и бочком на цыпочках протопала к спасительной двери в свою квартиру, постоянно оглядываясь на соседские двери. Но, на ее счастье, их глазки были залеплены жвачками. Агафья улыбнулась и всунула заранее приготовленный ключ в замочную скважину… Опа – а! Ключ не хотел влезать. Она его пыталась насильно впихнуть, но он сопротивлялся изо всех сил. Девушка посмотрела на ключ, потом, зачем-то подняла голову на номер квартиры. «Все, вроде бы мое! Все мое… Кроме головы!.. – Застонала она, вспомнив, что у нее на голове теперь «Крик», и в любую минуту кто-нибудь из соседей может выйти, не век же им прятаться за жевательными резинками». Она встала на колени, и попыталась заглянуть в замочную скважину, но глаз не почувствовал знакомого сквозняка. «Там нет дырки, - сделала для себя великое открытие Агафья, и зачем-то подула в то место, где должна была находиться дырка для ключа, но раздался свист. И Агафья от испуга даже закрыла ладошкой рот. «Какой сегодня у меня несчастливый день! На голове «крик», за который выложила пять сотен, и неизвестно, сколько еще придется потратиться на разные шампуни, чтобы ликвидировать последствия урагана под названием «Крик»?! Если, вообще не придется остричься наголо!» - И Агафья хихикнула, представив свои толстенные кумачового цвета щеки и высоченный выпуклый лоб в «обрамлении» блестящей лысины. «Да, я точно сошла с ума! И во всем виновата прическа! А, может потому, что долго грела мозги под колпаком в парикмахерской, а ведь и грудничку известно, что голову надо держать в холоде. Вот мозги и поплавились… Вот, дуреха-то! Ведь Катька может быть у меня дома!»
- Катька! – Закричала Агафья в то место, где должна была быть дырка для ключа, совершенно забыв, что у нее есть звонок. Такая маленькая пупочка на правой стороне от двери. «Это уж слишком»! – решила Агафья, и надавила на пупочку. Потом, на всякий случай стала пинать дверь ногами. Спустя некоторое время послышалось шевеление, потом ругань, приглушаемая толщиной двери и, наконец, скрежет ключа и позвякивание дверной цепочки.
«У меня нет никакой цепочки!» - Удивилась Агафья, и уставилась на дверь. Но тут ее поддала в бок соседская дверь (что ей жалеть чужой бок-то?), и высунулась голова тети Зины. Голова, не разобравшись, заверещала на всю лестничную площадку:
- И, что это вы здесь делаете? Кто вам разрешил пендерИть (как выразилась тетя Зина, продававшая на рынке живую рыбу) чужие двери? А, если я сейчас милицию вызову? А еще и девушка, называется!..
Тетя Зина может, еще бы долго воспитывала, нарушившую покой жильцов, девицу, если б Агафья не набралась смелости и не повернулась к ней в фас. Дав вволю налюбоваться парикмахерским произведением искусств, Агафья без должной скромности призналась, что тетя Зина не ошиблась и перед ней действительно стоит ее соседка, только с «Криком» на голове.
- А чо ты тогда шумишь? Почему в дом не заходишь? А – а – а! – Догадалась тетя Зина. А, почему б и не догадаться ей? Все-таки как – никак женщина! – Ты, Агаша, захотела привлечь внимание?! Ну-ка, дай со всех сторон тебя рассмотрю! Ничего! Это только с первого взгляда страшновато, будто ты только с постели спрыгнула, а, как приглядишься, то…- тетя Зина вспоминала модное слово, подняв

глаза к обклеенному окурками потолку, и, вспомнив, обрадовано выпалила: «стильно»! Это ты бедная, так себя разукрасила к своему дню рождения? Но, ничего! Терпи! Красота требует жертв.
Хорошо, что Агафья избежала первой «жертвы». Ибо тетя Зина была женщина закаленная, ее, работающую на базаре, нельзя было удивить и надолго вывести из себя.
- Не могу попасть в квартиру! – Доложила Агафья. – Дырка пропала. В смысле, замочная скважина… И ключ не входит…
Тетя Зина встала на колено, прищурив глаз.
- Да, ты права! Света нет! Погоди, я щас! – И женщина прытко сбегала за фонариком, направив яркий луч туда, где по теории должно находиться отверстие. – Там что-то торчит! – Сделала она вывод. – Не то железяка, не то дровеняка! – Потом, будто что-то вспомнив,  перевела луч фонарика на глазок в своей двери, и ахнула. – О – от гады, о – от домушники проклятые! – Заголосила она, кривясь и отлепляя жвачку. – Обнесли квартиру девке! Надо срочно собак сюда с милицией. Я щас! Какой у них номер-то?
- 02 – Прибитым голосом ответила Агафья. В уме она уже подсчитывала убытки, нанесенные ворами. Телевизор отечественного производства, но с большим экраном, мельхиоровые столовые приборы (остались еще от бабушки), которые Агафья только по большим праздникам раскладывала возле тарелок. Что еще-то? Утюг, который  ей три года назад подарила Катька; дорогой, он тогда четыреста рублей стоил, и Агафья долго на него «облизывалась» и боялась им пользоваться, что б не перегорел, не дай Бог! Что ж еще вор мог у нее похитить? – И Агафья аж побледнела, вспомнив, что холодильник под завязку забит всякими продуктами к ее
Дню рождению. Чем она теперь встретит гостей? – И она в ужасе схватилась за голову, но рука наткнулась на липкую проволоку. Девушка даже застонала, вспомнив еще один удар по ее бюджету. Как бы ей сейчас пригодились пятьсот рублей?! Хотя, если трезво помыслить, то никакой погоды сделать они б не смогли.  Ее стенания были прерваны топотом ног и резким криком:
- Ну, что здесь у вас случилось? Где труп?! – Спросил строгим голосом мужик в штатской одежде. Судя по командирским ноткам, он у собравшейся толпы милицейских работников, был главным. Работники быстро рассеялись по площадке, и радостно показывали друг другу пальцами на обнаруженные вещественные доказательства в виде нашлепок из жвачек на дверных глазках. – Где мертвое тело? – повторил вопрос грозный мужик, надвигаясь вплотную на Агафью.
Она осталась единственной свидетельницей, так как тетя Зина под шумок захлопнула за собой дверь, и теперь, задерживая дыхание, наблюдала за происходящим через замутненное стекло глазка. Она чувствовала себя не очень спокойно, так как немного солгала дежурному милиционеру, сказав, что у них на площадке произошло тяжкое преступление. Дежурный спросил ее: «Убийство, что – ли?» На что тетя Зина ничего не ответила, а только быстро продиктовала адрес, назвав Агафьину квартиру. Она решила, что если скажет, что пытались взломать соседскую дверь, то менты и не почешутся, и бедной Агаше придется до утра их ждать, если, вообще соизволят приехать, а девушка и так пострадала! Шутка ли?! В свой День рождения так ее изуродовали, на голове-то, как копна, разметанная ветром, а тут еще и кража… Вообщем, кошмар!
- Какое тело? – Заикаясь, спросила Агафья, оглядываясь за свою спину: «Как они могли узнать, что у меня в квартире труп?! И кто кого там убил в мое отсутствие? Неужели, убили Катерину? Бедная Катька пострадала за мои мельхиоровые приборы?!»
- Это я у вас хочу узнать, гражданка, это вы нам сказали, что в квартире произошло тяжкое преступление, а точнее, убийство!
- Я?! – Икнула Агафья, и прислонилась к своей несчастной двери.


- Отойдите! – Грубо потеснил ее мужчина, и толкнул дверь. – Закрыта?! – Подозрительно посмотрел он на Агафью.
- Ну да! Закрыта! – Подтвердила она, тихонько вздохнув.
- Вижу, не слепой! Ну, так откройте! Это ваша квартира? – С сомнением посмотрел он на девушку, отчего она быстро подумала про себя: «А, если сказать, что не моя? А то он вон, какой грозный, подумает, что это я кого-то убила в своей квартире?!  Но, отказалась от спасительной мысли. Они все равно дознаются, потребуют паспорт, сверят с личностью… Хотя… Я с новой прической совершенно отличаюсь от своей «личности» в паспорте».
- Ключ не заходит! – И Агафья продемонстрировала строгому мужчине свой ключ, объясняя, как она несколько раз пыталась его туда просунуть, а он никак. Не заходит, и все тут! Она, чтобы не злить зря ума дядечку, подробно сама давала «показания», как она уходила в парикмахерскую, и там пробыла около четырех часов, а за это время что-то случилось с замком, и снова показывала ему свой ключ.
- Так, вы не заходили в свою квартиру? – Настаивал мужчина.
И Агафья в сотый раз пыталась объяснить непонятливому, хоть и главному, милиционеру, как она сидела в парикмахерской долгих четыре часа, и даже продемонстрировала свою прическу «Крик». Но, вероятно, он был очень уставшим, и не мог сообразить, задавая Агафье странные вопросы.
- А, как же вы, гражданка увидели тогда в квартире труп? Вы что? Из этих? Ну, как их? Из ясновидцев, что – ли? – Поддел он Агафью.
- Это вы увидели у меня труп, а не я! – Спокойно, чтобы не рассердить странного мужчину, напомнила девушка. «Наверно, у него что-то с головой?» - решила она, отодвигаясь от работника внутренних дел. «Ну, и за что это мне все? Уж, если не повезет, так не повезет, а он, вместо того, чтобы вскрывать дверь, задает идиотские вопросы. Вон, как уставился, будто я пригласила его к себе полы помыть…»
- Вы что? Принимаете меня за дурака? Я только что сюда приехал и, как видите не один… Прибыла целая оперативная бригада по вашему вызову! Потому что вы обнаружили труп. Убийство относится к особо тяжким преступлениям, и расследованием занимается прокуратура, а не какой-нибудь участковый инспектор. Выходит, что от вас поступил ложный вызов.
- Извините, но я вам не звонила! Мой телефонный аппарат заперт за дверью, которую я не могу открыть. Я вам это уже объясняю в сотый раз. – Успокаиваясь, говорила Агафья. «Если он не видел трупа, значит, Катька жива! А это – главное!» - Мне кажется, что я знаю, кто позвонил в милицию?! Это моя соседка, тетя Зина. Мы стоим как раз перед ее квартирой. Но, я уверена, что произошла нелепая ошибка. Трупа ни она, ни я не видели!
- А вот это мы сейчас и узнаем! – Зашипел следователь, нажимая на кнопку звонка. – Откройте, милиция! – Заорал он, поднеся к глазку свое удостоверение.
«Вот и делай после этого людям добро!» – Думала тетя Зина, открывая дверь.
- Да, это я вызвала милицию, потому что у девушки произошла кража. Но, я попрошу!.. - И тетя Зина поводила пальцем перед носом у следователя, - не приписывать мне того, что я не говорила! Я позвонила по 02, и сообщила человеку, мне ответившему, что произошло тяжкое преступление… А, разве я не права? Ограбить девушку средь бела дня, - это не преступление?! Да она осталась, в чем была! А, может, она всю жизнь собирала те вещи, что у нее похитили?! Для вас видать только тогда преступление тяжкое, когда обворовывают олигархов?! А здесь тащи средь бела дня, а вы и не почешетесь! – Наступала своим мощным торсом на следователя тетя Зина. – Вон, пожалуйста, битый час стоите возле двери, а воз и ныне на месте. Девушка, как стояла, так и стоит, и не может попасть в свою собственную квартиру, в которой, между прочим, прописана. А у нее, между прочим, завтра, может, День рождения, и что? Вас здесь, сколько собралось мужиков? И не один не помог ей, бедняжке… А она, между прочим, платит вам налоги! Да за эти деньги она лучше б хороший замок вставила. Что вы на меня смотрите? Вы должны нас охранять, а вы смотрите… Как… На врага… Вот как! Вот я напишу в газету, что вы издеваетесь над мирными гражданами, так век будете отписываться! Уж я знаю! Будь спок! Вы еще у соседей на площадке поспрошайте, может, у них тоже что-нибудь пропало?!
- А у вас, гражданка, что-нибудь украли? – Уже спокойнее спросил следователь, поняв, что произошло недоразумение и, скорее всего, эта краснощекая крупная девица не виновата.
- У меня, слава Богу, ничего не пропало! Но, разговор-то не обо мне! Вот у девушки наверно все украли.
- Так, вы в этом не уверены? – Вздыхая, произнес следователь. У него заболела голова, и он мечтал о своем кабинете, где его ожидает кофе и бутерброды.
- Да, как же я, уважаемый, могу быть в этом уверена, если мы, по вашей милости, не можем до сих пор попасть  квартиру?! Вы, что? Издеваетесь, что – ли?
Надо было лучше слесаря пригласить, а не вас! Толку было б больше.
- Я, кажется, понял, что от нас требуется?! Вы позвали следователя по особо важным делам для того, чтобы он вскрыл квартиру?! Так?! – Зверски ухмыльнулся следователь. – Будете понятой! – Скомандовал он. – Ребята, ну-ка поднажмите на дверь! – Попросил он стоявших без дела милиционеров.
Дверь недолго сопротивлялась натиску и через секунду, охнув, соскочила с петель и разлеглась во всю длину в прихожей. Следователь отстранил Агафью, которая было, ринулась в комнату, и приказал стоять ей на площадке, чтобы не затоптать возможные следы грабителей. Агафья вытягивала короткую шею, пытаясь рассмотреть нанесенный ей ущерб, но из-за скопления множества спин не могла ничего увидеть.
- Можете пройти! – Скомандовал ей следователь. - И внимательно посмотрите
что у вас пропало?!
Агафья, заглянув в комнату и увидев на тумбочке телевизор, кинулась в кухню. – Утюг стоял на месте, на полке. Мельхиоровая роскошь столовых принадлежностей  матово отсвечивала в ящике стола. Девушка повернулась вокруг своей оси, и еще раз оглядела квартиру. «А про холодильник-то я и забыла!»  Она заглянула внутрь своего кормильца, и пожала плечами. Все было на месте!
- Ну что? – Строго спросил следователь.
- На вскидку, все на месте! – Покраснела девушка, и отвела от блюстителя порядка взгляд. «Теперь он заберет меня за ложный вызов или оштрафует». Но, что это? – Смотрите – смотрите! – Закричала, радуясь Агафья. Она обрадовалась тому, что вызов теперь нельзя считать ложным, потому что в квартире в ее отсутствии действительно кто-то был, и оставил вещественное доказательство. – Вот! Видите!
- Ну, фантик валяется на полу. Ну, и что? Может, вы лакомились… Следователь поднял с пола конфетную обертку. «Белочка». …шоколадными конфетами, да и бросили фантик на пол?!
- Вы что? – Возмутилась Агафья. – Я никогда не бросаю на пол мусор. «Я при уборке складываю его в карманы фартука или халата», - добавила она про себя. – И потом, эти конфеты – дорогие! Я купила их к столу для гостей! Вы понимаете?!
- А вы, зачем взяли голой рукой улику? – Вступила в разговор тетя Зина.
- Помолчите уже, женщина! – Поморщился следователь.
- Вы мне рот не затыкайте! Я не женщина, а понятая! Чувствуете разницу?! А отпечатки пальцев на бумажке вы затерли! Как теперь будете искать вора? А? Давайте я распишусь, где надо?! Припишите в ваш протокол изъятия этот фантик! Хотя, вы его и испортили. Думаю, надо будет все-таки подать на вас жалобу вашему

начальнику. И не надейтесь, что вам так просто все сойдет с рук! Я, хоть и простая женщина, но законы знаю!
- Так! Девушка, вы будете подавать заявление о незаконном проникновении в вашу квартиру и на то, что у вас что-либо похищено? – Усталым голосом спрашивал ее следователь. – Может, заявите о пропаже дорогой шоколадной конфеты под названием «Белочка»? – Хмыкнул он.
Тетя Зина переводила взгляд с Агафьи на следователя и внимательно прислушивалась к разговору, чтобы в любую минуту поддержать соседку.
- Та – ак! А, кто теперь возместит материальный ущерб, который нанесли ваши работники пострадавшей? – Подбоченилась тетя Зина, тыкая пальцем в отдыхавшую на полу выбитую дверь. Я понимаю: ломать, не строить! Но, время-то идет к ночи и, что прикажете делать молодой девушке, когда у нее квартира открыта всем ворам и бандюгам?!
- О – о – о! – Взглянул на часы следователь, и засобирался домой. – Вы правы – время, действительно, позднее. Пора, как говорится, и честь знать! Как я понял вас, девушка – заявление писать вы не собираетесь, и мы, так и быть, не станем привлекать вас к ответственности за ложный вызов. Смотрите, сколько времени вы у нас отняли?! – Пойдемте, ребята!
И «ребята», оставляя следы от ботинок и кроссовок на покалеченной двери, подталкивая друг друга, устремились к дверному проему. Агафья уныло стояла, уронив руки, и смотрела на свою несчастную дверь, которая много лет верой и правдой защищала ее от непрошенных гостей.
- Агаша, ты не волнуйся! С дыркой вместо двери ты не останешься! – Успокоила девушку тетя Зина. – Сейчас попросим Семена Михайловича, и он вмиг поставит дверь на место. - Тетя Зина, как всегда оказалась права. Через пять минут пришел сосед дядя Сема - палочка выручалочка для всех жильцов дома и восстановил все на свои места. Он вытащил личинку от замка и, покачав головой,  показал Агафье кусочки проволоки, которой и была забита замочная скважина.
- Тебе, Агашка, надо срочно замки поменять! – Распорядился дядя Сема. – А еще лучше вместе с дверями. Двери-то картонные… Они только что от мух и смогут тебя защитить.
- В ближайшей перспективе это невозможно, дядя Сема, потому что вначале  надо будет сменить работу, так как нынешней зарплаты мне и на замену замка не хватит, не говоря о двери.
- У тебя ж высшее образование! – Удивленно воскликнул сосед. – Ты пять лет училась для чего?
- Для того, чтобы получить знания и набраться культуры. Материальная сторона, дядя Сема, для меня не очень важна. Я работаю в музее и получаю удовольствие.
- Я понял! – Хихикнул Семен Михайлович. – Как говорит мой сын – оболтус: «За удовольствие надо платить!» - Поэтому, Агашка, тебе начальство и выплачивает гроши. Ну и сиди на макаронах! Теперь я понимаю, почему ты такая гладкая?! Денег на витаминную еду не хватает. Да и на нормальную прическу, тоже! – Поверх очков посмотрел на Агафьин «Крик» сосед. Ладно, не обижайся! Это у меня юмор такой. А платить мне за работу не надо! – Отодвинул приготовленные деньги сосед. – Зинка сказала, что у тебя завтра день рождения, вроде - бы?! Пускай ремонт двери будет тебе моим подарком! Но, предупреждаю! Как раньше, замок все равно работать не будет! И, если хочешь услышать мое мнение? То скажу… К тебе в хату лез не домушник! У квартирных воров набор отмычек, - будь спок! А здесь поработал какой-то дилетант. Если не секрет? Много у тебя украли-то?
- Конфету…По-моему одну! Я их не считала…
Семен Михайлович посмотрел жалостливо на девушку. «Хорошо, что не взял с нее денег за работу, - решил он. – Видно у девчонки-то шок?!»

Агафья проводила соседа, не уставая повторять слова благодарности, и закрылась на все замки. От волнения она захотела есть и уже было протянула руку за куском колбасы, но вовремя опомнилась. «Может гостям не хватить!» Тогда развернула конфету и тяжело вздохнув, засунула всю в рот.

*                *                *
«…скоро, совсем уже скоро твоя жизнь перевернется!..» - Прочла Агафья. – Вот и выбрала сама! Вот тебе и желание!..  И, что это может означать? Думаю, если жизнь переворачивается, то уж ничего хорошего от нее ждать не приходится. Потому что до сегодняшнего дня у меня была спокойная, размеренная жизнь. Я шла по проторенной дорожке, которую сама и протоптала своими ножками. И, что теперь? Становится на голову, что-ли? Всё меня в жизни устраивало, а теперь, что?.. – Расстроилась девушка. – Может, я поторопилась и загадала не ту страницу?! Надо еще раз попробовать. – И она прикрыла глаза, вспоминая счастливые даты. От натуги морщила лоб и шевелила губами. Наконец решилась, выбрала страницу, посчитала номер строки и прочитала: «…мужчина снял маску, и Габриэлла увидела обезображенное лицо…» - Агафья несколько раз перечитала предложение. Настроение у нее окончательно испортилось, а под носом выступили капельки пота, что говорило о сильном волнении. Девушка недоброжелательно посмотрела на книгу, и запихнула ее во второй ряд в книжном шкафу. «Вот и стой теперь здесь! За Ахматовой и Тургеневым… В следующий раз не будешь обещать мне жизненного переворота и изуродованных мужчин!» - Зло сказала Агафья, и принялась за разборку квитанций. Она внимательно вчитывалась в каждую бумажку, стараясь отвлечься от дурацких пожеланий, но мысли постоянно возвращались к книжным предсказаниям. - Может, посоветоваться с Катькой? Она хоть и не очень образованная, но зато в отличие от меня смотрит на мир не зашоренными глазами. К тому ж, она лицо незаинтересованное, ведь не ей предназначались сии пожелания, значит, сможет объективно их расшифровать. – И Агафья набрала телефон соседки. Та, услышав голос Агафьи, сразу же поменяла тон и ехидно спросила:
- В чем надобность у культурной Агафьи Викторовны к недалекой Кате?
- Ладно тебе злиться-то, Катька! Между прочим, это я должна была на тебя обидеться за «Дауна». А я не сержусь. Ты как? Очень занята?
- А что? Хочешь мне опять свой экслибрис показать?
- Хочу что-то показать, вернее, рассказать… а, вообще, Катя, мне нужен твой совет.
Катерина хотела съязвить, но передумала. У Агафьи был испуганный голос. Уже то, что она просила совет, было не в привычке девушки. Обычно Агафья все решала сама, даже, если ее поступки нельзя было напялить на голову. Козерог – одним словом… Катя поднялась к подруге и нашла ее в плачевном состоянии. Кумачовые, «пролетарские» щеки приобрели аристократическую бледность, а глаза в белесых ресницах наоборот стали красными, как у кролика. Было ясно, что у девушки случилась беда.
- Ну, давай, рассказывай, что произошло? На тебе, Агашка, прямо лица нет! Вон, и руки все в мурашках… Может, у тебя деньги украли?! Так я могу тебе одолжить.
- Ты опять за свое, Катерина! Ты считаешь, что потеря денег, - это самое большое несчастье?!
- Нет! Утрата БОЛЬШИХ денег, - самое большое несчастье! А, ввиду того, что у тебя, Агаша, никогда не то что больших денег не водилось, но и вовсе никаких отложений не было, делаю вывод: несчастья у тебя быть не должно!


- Катя, твой примитивизм меня просто поражает! Ну, да ладно! У каждого может быть своя точка зрения. Именно поэтому я и пригласила тебя! Вот, читай! – И Агафья сунула Кате в руку глянцевый листок.
- Ну – у! Обычное поздравление… Правда, с дурацкой припиской… Кто тебе это написал? – Катя повертела листок, - аноним. Я ж говорю, что писал какой-то чокнутый. Нормальный человек всегда под поздравлением подписывается. Я имею в виду, разборчиво пишет свое имя, а не китайский иероглиф. И вообще!.. Пожелание тоже ненормальное. Что значит: выбери сама, что захочешь? Уверена, что поздравительную записку вместе с книгой тебе подарил кто-нибудь из твоих сотрудников, типа тети Дуси или дяди Васи.
- В том-то и дело, что сотрудники… - Агафья покраснела - …подарили мне вскладчину… традиционную клеенку. В пакет к подарку прилагалась открытка. Ну, что ты так смотришь, Катька? Нечего ухмыляться! Открытка, между прочим, красивая и дорогая. – Добавила девушка, краснея еще больше. Она уже была не рада, что пригласила подругу. «Сейчас та вместо того, чтобы помочь мне разобраться с предсказаниями из книги, станет в который уж раз критиковать моих коллег».
Но Катя, положив свою красивую голову на скрещенные руки, молчала и жалостливыми глазами смотрела на Агафью, тяжело вздыхая.
- Так, в чем фишка-то? – Спросила она девушку. – Ты вся в мурашкиной коже потому, что не можешь вспомнить, кто тебя так глупо поздравил?
- И это тоже! Но, главное - в другом!.. Я по совету дарителя книги выбрала сама себе пожелание. Вот, сама читай! – И Агафья, выудив из второго ряда книгу, нашла нужные страницы.
- Ну и что? – Пожала недоуменно плечами девушка. – И ты из-за такой ерунды
вся не своя?!
- Да, как ты не понимаешь?! – Закричала Агафья. – Ты внимательней прочти!
Здесь говорится, что моя жизнь перевернется с ног на голову из-за встречи с каким-то уродом! Я это расшифровываю так: моя жизнь пойдет наперекосяк, потому что поверю мужчине, подумаю, что он – хороший человек, а в действительности окажется, что все хорошее, порядочное было всего лишь напускным, маской. А на самом деле мужчина окажется негодяем и подлецом. А, может… даже преступником?! – Добавила шепотом Агафья и оглянулась. Ей показалось, что кто-то стоит за ее спиной.
- Я сто раз уже прочитала эту галиматью. И поняла лишь одно! Что тебе, Агашка, надо лечиться у психиатра. Не про каких подлецов и преступников в книге не сказано. Это все выдумка твоего больного воображения. Говорила же тебе: «Не принимай близко к сердцу эту фигню! Я имею в виду, детище этого твоего любимого автора». Ты помешалась на придуманной жизни героев книги. Мало того, что страницы соплями да слезами поливала, так еще и на себя вздумала примерить их сказочную жизнь. До чего же ты дуреха, Агашка! Автор твой разлюбезный сумасшедшие гонорары стрижет за то, что находит таких вот чувствительных дурех – читательниц вроде тебя. Слу – ушай! – Закричала Катя, - а, что, если в романе заложена какая-нибудь двадцать пятая страница? Ну – у, типа того, что используется двадцать пятый кадр, чтобы ввести в подсознание человека какую-нибудь жуткую пакость?!
- Ты хочешь меня рассмешить или решила поумничать? – Загробным голосом спросила Агафья. - В книгу ничего плохого заложить нельзя. Я имею в виду, того, чтобы против воли читателя вошло в его подсознание. Есть плохие книги, а есть со смыслом…
- Или, с умыслом…- перебила ее Катя. – Вот эта твоя сопливо - слезливая тягомотина и есть со злым умыслом. Вон! Пожалуйста! Пока читала, плакала, и после продолжаешь слезы лить. Говорю тебе, что неспроста все это! Может, твой

автор по заказу написал?! Может, - это новый террор? Литературный?! Хотя?.. – Скосила глаза на соседку Катя. – Каким террористам нужно изводить читательниц вроде тебя? Ведь любовные романы читают женщины со специфическим складом ума. – И Катя демонстративно покрутила пальцем у виска. – Ты лучше б, Агашка, детективы какие читала. Там, по крайней мере, если ничего непонятно, то и не обидно! И нечего мозги себе ломать! Автор все равно на последних страницах все разъяснит. Кто жертва, а кто совсем наоборот… Убийца… Хотя в начале и прикидывался бедной овечкой. Или, например, фантастика… Там все выдумка! И прошлое, и настоящее, и будущее. Так, читателей заранее предупреждают, чтобы губы не раскатывал, потому что от начала до конца все придумано. А, что твои романы? В начале золушка, а в конце принцесса! Автор раздает читательницам авансы. И доверчивые бабешки надеются на то, что все в жизни у них сложится, несмотря на конопатую и курносую наружность. – Катя снова покосилась на подружку, которая сидела, устремив взгляд куда-то вдаль и, подперев пухлой ладошкой такую же пухлую щеку, отчего и без того маленький глаз совершенно заплыл. – Вот скажи! Зачем так делать? Зачем брехать? Ведь всем же известно, что на девять «золушек» приходится по одному «принцу». Да и тот или алкаш, или наркоман. Агаш, ты чо? Меня не слушаешь, что-ли?
- Да слушаю я тебя, Катя! – Тяжело вздохнула девушка, и отняла от щеки кулак. Не найдя опоры та доли секунды прижималась к скуле, потом опустилась и покраснела. Агафья пожевала по старушечьи губами, и перевела взгляд со стены на свой тапок со стоптанным задником. «Надо бы купить домашние тапочки. - Подумала она отрешенно. – А, может, не покупать пока? Этим ведь всего лет пять. Правда, большие пальцы вылезают наружу. Но они такие удобные, не жмут…»
- Агашка, ты чо? В трансе, что-ли?
- А?! – Встрепенулась девушка, уронила с ноги «удобный, нежмущий» шлепанец, и проводила его взглядом. – Я все отлично слышала, но совершенно не согласна. Надо, чтобы у человека была надежда. Не все же такие красивые, как мы с тобой. – Добавила Агафья, и улыбнулась. Но тут же снова впала в уныние, вспомнив, зачем пригласила соседку?! – Хватит умничать, Катька! Я серьезно тебя спрашиваю: «Что мне делать со всем этим?»
- Ну, если серьезно?! То… плюнуть, растереть и забыть! – Захохотала соседка. – Займись лучше своей внешностью! Чтобы до конца соответствовать твоему же утверждению, что ты красивая. А то смотреть на тебя скучно. Какая-то бесцветная, блеклая… Прямо, как краски в твоих любимых картинах. Как они называются-то?
- Пастельные тона, - автоматически ответила Агафья, снова подперев голову.
- Во – во! Они самые… Пастельные… Но, если они уместны на полотнах, то поверь мне, на твоем лице надо бы нарисовать что-нибудь повеселее и поярче, а то для постели ты не катишь! – Снова засмеялась Катя над своей же шуткой.
- Катя, а ты все об одном думаешь! Прямо слушать тебя неловко.
- О сексе все думают! – Категорично отрезала та. – Только одни не стесняются в этом признаться, а другие лицемерят. По-честному, признайся, Агашка! Разве тебе не хочется затащить какого-нибудь мужичка в койку?! Только смотри мне в глаза и говори правду!
- Сейчас я думаю совершенно о другом, - ушла от ответа Агафья. - Кстати, о картинах… Ты случайно не знаешь, куда я могла засунуть ту картину? Ну – у… Которую купила в конце прошлого года на выставке – продаже.
- Это ту мазню, на которой был нарисован несчастный пейзаж?
- Не нарисован, а написан. Картины пишут, а не рисуют.
- Может, картины-то и пишут?! Я не спорю. Но то, ведь, картины, а ты выложила денежки за мазню. И не спорь со мной, Агашка! Твоя благотворительность тебя скоро по миру пустит. А картину я не видела с того самого дня, когда ты ее

сняла со стены. А зачем она тебе? Она совершенно не подходит к твоим обоям в цветочек. Говорила же тебе: «Купи однотонные», так нет! Выбрала расцветку, напоминающую ситец на халат.
- Зато не маркие! Сделала ремонт, и забыла на несколько лет.
- Как это похоже на тебя, Агаша! – Тяжело вздохнула Катя. – Ты и одежду выбираешь себе на десятилетия. А ведь мода меняется ежегодно.
- Если следить за модой, то никаких денег не хватит! Я предпочитаю классику, которая никогда из моды не выходит. Строго и элегантно.
- Да, уж! Может вот этот халатик, что я вижу на тебе не один десяток лет, элегантен? Ты в нем похожа на пугало для огорода.
- Я не говорю о домашней одежде. Зачем я буду тратить деньги на халат? Меня дома все равно никто не видит. А этот халатик мой любимый. – Расплылась в улыбке Агафья, напрасно пытаясь запахнуть на мощной груди расползающиеся полы халата.
- Да твой «любимый»  на три размера меньше твоего собственного. Ты его покупала наверно, когда еще в школе училась?!
Агафья задумалась, засунув руки в карманы и, нащупала записку со злосчастным пожеланием. Настроение у нее снова упало. Прошлый год закончился плохо, потому что исчезла картина. Может и не весть, какая… Она уж и забыла бы думать о ней, но ведь это была работа ее товарища, можно сказать, потенциального жениха. Девушка боится лишний раз пригласить его к себе в дом, чтобы избежать вопрос о картине. И новый год начался тоже плохо! Выпало идиотское пожелание, - это раз. А во-вторых, кто-то побывал у нее в квартире, и испортил замок. И пусть следователь хоть сто раз говорит, что это сама Агафья слопала дорогую шоколадную конфету, а фантик бросила на пол, но она-то знает, что не ела. Значит,
кто-то посторонний все-таки был у нее дома. И, что ему, этому постороннему у нее было надо?! Уж не за конфетой ведь он приходил, в конце концов. Так, зачем? А, вдруг, это был какой-нибудь убийца-маньяк? Поэтому он ничего и не украл у нее. У него была совершенно другая цель: изнасиловать ее, Агафью как-нибудь изощренно, и убить. – При этих мыслях у девушки кожа покрылась мурашками. «А я-то, дуреха, радовалась, что все вещи целы. Лучше б чего-нибудь не досчиталась. Например… - Девушка обвела глазами комнату, но ей все было нужно, и она не могла выбрать, с чем бы легко могла расстаться?! – Если уж выбирать между жизнью и вещью, пусть бы украли халат. Все равно его пора менять. Хорошо, что меня не было дома. Парикмахерша оказала, сама того не ведая, мне услугу, так долго возилась с моей прической. И, что мне теперь делать? Денег нет не только на новую дверь, но и на новый замок».
- Катя – а! – Хныкающим голосом обратилась к подруге Агафья. – Ты не могла б меня выручить?
- Забрать себе книгу, что-ли? Нет уж, извини - подвинься! Я тебе уже говорила, что мне не нравятся любовные, сопливые романы. Я предпочитаю любовные сцены в жизни, а не на страницах книг. Это, кому не хватает мужчин наяву,  те и ныряют в книгу за страстью книжных героев. Но я, по-моему, уже тебе про это говорила?! Не стану повторяться.
- Я и не собиралась отдавать тебе эту книгу, она мне самой нужна. Катя, мне очень нужны деньги. Прямо сейчас…
- На новый художественный шедевр? – Поддела подругу Катя. – Что на этот раз ты выбрала? Портрет или пейзаж? А, если и новую картину умыкнут?
- Эврика!.. – Закричала Агафья, стукнув по руке соседку. – Катька, ты гений! И знаешь, что? Спасибо тебе огромное! Я теперь спокойно буду спать. Потому что бояться мне уже больше нечего, и… некого. – Добавила она.
- А, что? Было кого? – Удивилась Катя.


- Ну да! Я-то думала, что ко мне приходил маньяк, когда взломал замок на двери. А, оказывается, то был вор! – Засмеялась Агафья, чем заставила насторожиться Катю, которая подозрительно уставилась на подругу.
- И, чему ты, больная, радуешься? Ты, точно чокнутая, Агашка! У тебя в квартире побывал вор, что-то украл, а ты веселишься. Кстати, что у тебя пропало-то? Помнится, ты мне говорила, что все вещи на месте. Да и, что у тебя красть? Разве что, твой бесценный раритетный халат?!
- Да нет же, нет! Я и сама поначалу была уверена, что вор украл только конфету.
- Какую, конфету? – Перебила ее Катя.
- Ну, из тех, что лежали в вазочке.
- Да это я ее съела!
- Катька, ты что? Так это ты?!
- А тебе уже для подруги и копеечной конфетки жалко?
- Да, не в этом дело! Почему ты мне сразу не сказала? А я-то голову ломала, кто ко мне проник в квартиру в мое отсутствие?!
- Ты сама мне оставила ключи, чтобы я забрала овощи на салат. Вот я и зашла к тебе, когда ты уже была в парикмахерской.
- А замок трудно открывался?
- Ничего подобного! Оба замка я открыла и закрыла очень, даже, легко.
- Тогда я ничего не понимаю! Может, замок сам по себе как-то сломался, из-за возраста?!
- Но, ведь Семен Михайлович сказал тебе, что в этой самой, в дырке, кто-то явно ковырялся. Ты что, Агашка, забыла, что-ли? Ты мне ж сама рассказывала, что дядя Семен говорил, что в замке он обнаружил инородное тело.
- Ну да!.. – Грустно подтвердила Агафья. – Обнаружил…
- Значит, вор все-таки был у тебя?! Или не был?.. Ведь, кроме конфеты у тебя ничего не пропало!
- А картина?! У меня пропала картина! Вот что!
- Снова здорово! Да сдалась она тебе! Вор сделал для тебя неоценимую услугу, умыкнув мазню. Хотя… Ты думала, что в квартиру проник маньяк? Думаю, что ты не далеко ушла от истины. Может, это был и не маньяк, но уж точно человек не очень нормальный. Потому что человек в здравом уме ни за что не покусится на твой шедевр. Разве что рама в картине его заинтересовала… - Засмеялась Катя.
- Катька, да ты сто процентов права! Картина действительно не очень. Но мне просто не удобно перед автором. Разве я тебе не говорила, что пейзаж написал мой хороший товарищ, коллега? Костик?!.  Это у него я купила злополучную картину.
- Ух ты – ы! – Присвистнула Катя. – Это меняет дело! Хотя… Ты что? Давала ему слово: «Хранить его творение, как зеницу ока?» Между прочим, это даже не подарок. Ты выложила за полотно свои кровные, значит, можешь делать с ней все, что тебе угодно. Хочешь дырку на обоях прячь за картиной, а хочешь на помойку выбрось! 
- Да все б так! Но Костя спрашивал у меня про нее.
- Ну и?!. Что ты ему ответила?
- Честно призналась, что не знаю, где она.
- А он что?
- Мне показалось, что Костя очень расстроился. Он, правда, пытался не подавать вида, но я-то почувствовала, что настроение у него испортилось. Это как раз было на моем Дне рождении. Тогда мне было некогда раздумывать о смене его настроения, потому что…
- Потому что, - перебила ее Катя, - ты вся ушла в обслуживание своих коллег. Ясно дело, что для тебя они гораздо важнее, чем какой-то неудачливый художник.
- Ладно тебе, Катька! Итак, у меня душа болит. Если честно, то мне Костя

нравится. Как товарищ… - добавила, краснея Агафья.
- Ага! Как товарищ… - Посмотрела внимательно на подругу Катя. – И, как давно? И, почему ты мне сразу об этом не сказала? Я не знала, и стала уже подбивать к твоему «товарищу» клинья…
*                *                *
- Костя, а ты не заливаешь? – С подозрением посмотрел на товарища Никита. - В смысле?!
- Мне кажется, что ты хочешь сделать из меня доверчивого идиота. Только простак может поверить, что у твоей красавицы кто-то побывал в доме в ее отсутствие. Ты ж сам мне говорил, что она живет, как церковная мышь, что никакими ценностями там и не пахнет. Если не считать, конечно, бесценную картину Брюллова. Кто-то из вас двоих врет. И я, даже, знаю, кто это?! Костя, я ведь тебя, кажется, предупреждал, что не потерплю обмана! Никогда не ходил в дураках, и теперь не стану. Лучше по-хорошему признавайся: картину ты сплавил, и хочешь меня кинуть?! – Никита сжал кулаки и надвинулся на Костю. Запрокинув голову, он уставился в переносицу товарища, сделал резкий выпад и ударил Костю в солнечное сплетение. Парень не ожидал нападения, и перегнулся пополам от боли, которая заставила широко раскрыть рот и со свистом заглатывать воздух. Никита победно скрестил на груди руки и теперь уже свысока взирал на поверженного противника.
- Ни – ки – та, - прерываясь, сказал Костя. – Ты что, совсем с ума спятил? А, если я тебя так ударю? Ты, брат, совсем обалдел.
- Меня не за что бить, - ответил Никита, на всякий случай, отодвигаясь от Кости. – Я тебя не обворовывал.
- И я тебя не собирался обкрадывать. Ну, сколько раз тебе можно говорить?! Агашину квартиру, действительно, обнесли. Она до сих пор от каждого шороха вздрагивает. Мне кажется, что даже похудела.
- Ай – я - яй! – Смешно закрутил головой Никита. – Твоя тупая коровища схуднула?! Слушай, а, может, она не такая уж и тупая… Может, она каким-то образом пронюхала, что скрывается за твоей мазней, да и заныкала куда-нибудь сокровище, чтобы попозже нажиться на картине?! Ты такой вариант не допускаешь?
- Если б ты ее знал так же хорошо, как и я, то исключил бы дурацкие поклепы на девушку. Сказал же тебе, что в ее отсутствие кто-то вскрыл квартиру, и вынес, наверно, картину.
- Не понял… Как это «наверно»? Так ты сам не уверен, что картину украли? – Удивленно поднял брови Никита.
- В том-то и дело! Агаша точно и сама не знает, что у нее похитили? Говорит, что на вскидку вроде бы все цело. Да у нее и в натуре красть нечего! Самым ценным там была наша картина, ты прав, Никита! Но об этом знали только мы с тобой. Понимаешь? Только мы одни… И больше ни одна живая душа.
- А сама Агаша, что говорит по поводу пропавшей картины?
- Я несколько раз заговаривал с ней на эту тему, но издалека. Не мог же я давить на нее. Это вызвало б подозрение.
- И, что она? – Нетерпеливо спросил Никита.
- Уходит от ответа. Переводит разговор на другую тему.
- Ну, во – от! Что и требовалось доказать! -  Закричал Никита. – Рыльце в пушку, она и не хочет говорить с тобой о картине.
- Да ни о чем это не говорит! За картину она отдала мне деньги, значит это ее собственность. И по идее она что хочет, то с ней и делает. Она может ее, и продать, и подарить кому-нибудь. Тем более, я ведь чувствовал, что купила она картину только из жалости ко мне.
- Да, кому она могла ее продать? Я имею ввиду, в том виде, в

котором купила… Вот, если она сняла верхний слой, тогда да – а… И то, это только в том случае, если нашелся бы знаток живописи. Костя, а, может, стоит подержать ее за жабры? Припереть к стенке и спросить прямо в лоб: «Куда дела раритет?»
Костя сидел на продавленном матрасе в мастерской Никиты, морщась, время от времени от боли в животе и, бросая на товарища злые взгляды. Он и сам не был до конца уверен в искренности девушки, а под аргументацией беспристрастного Никиты стал воистину подозревать Агашу. «А вдруг, это и впрямь она продала картину? Ну и что?! Здесь никакого криминала с ее стороны нет. Тогда, почему она уходит от ответа? Вот возьму и спрошу ее прямо в лоб», - решил Костя.

*                *                *
Агафья чуть не проспала на работу. С ней это случилось впервые. И все из-за Катьки! Так раздергала ей нервную систему, что девушка до пол ночи не могла никак заснуть. Переворачивалась с бока на бок, заставляя стонать под собой старенький, ощущавший на себе еще вес Агафьиной бабушки, диван. Его по-хорошему надо было бы давно заменить на новый, но не было материальной возможности, да и подъездный умелец Семен Михайлович не советовал его выбрасывать. Говорил, что современные диваны рассчитаны на девиц субтильных и под серьезным весом Агафьи быстро придут в негодность. А старый диван еще послужит Агафьиным детям; его надо только немного реставрировать: поправить пружины, да перетянуть новым бараканом. Что подлежит замене, так это – замок. Вынес «приговор» Семен Михайлович.
- А то в один прекрасный день останешься стоять на площадке перед своей дверью, - изрек Семен Михайлович.
Агаша в серьезности слов соседа убедилась и сама, когда с громадным трудом закрыла дверь на злополучный замок. На работу она прибежала вся взмыленная, как скаковая лошадь, что не осталось незамеченным внимательными коллегами Агафьи.
- Агафья Викторовна! – Что это с вами, голубушка, вы моя?! – Закричал с порога Федор Иванович. Несмотря на то, что он почти в два раза был старше Агафьи,  величал ее по отчеству и на «вы». Как сам признавался: из-за глубокого уважения… - На вас прямо лица нет. Уж не случилось ли у вас что? – Внимательно посмотрел он в глаза девушки.
- Если не поменяю в ближайшее время дверной замок, то непременно случится, - ответила Агафья, пытаясь отдышаться.
- А, что такое?..
- Разве вы не знаете, Федор Иваныч? Мне кажется, что о моем происшествии уже знает весь город, а не только наш музей. У меня в квартире побывал вор. Вот! - Да вы моя бе – едная! – Зацокал языком Федор Иванович. – И много украли? - Федор Иваныч, вы ж у меня неоднократно бывали... Сами видели. Ну, что у меня можно украсть? Золота – бриллиантов нету. Дорогой оргтехники тоже.
- А деньги? Может, у вас были какие накопления? Вы, ведь работаете на двух должностях, по-моему? – Ехидно добавил мужчина, но тут же спохватился. – Не подумайте плохо обо мне, Агафья Викторовна! Я не в упрек вам это сказал. Вы – женщина молодая, одинокая, поэтому и траты вам предстоят больше, чем нам, пожилым. Так, говорите, что ничего вор не украл?
- Не – а! Слава Богу, ничего не унес. Все при мне. Только нанес ущерб в виде поломанного замка. Каждый раз, закрывая дверь, сомневаюсь, что вечером открою ее.
- И это вся проблема?! Так поменяйте замок, и дело с концом!
- Так проблема в том, что денег нет на новый замок. Плохой покупать не хочется, а новые уж очень дорогие.
- Агафья Викторовна, так для чего существуют коллеги, вас

уважающие? Как вы думаете?
«Чтобы на день рождения дарить клеенку, - подумала про себя Агафья. – Катька права. Если б я не устраивала ежегодно разорительные столы на свой День рождения, то могла б уже купить сто замков…»
- Я вас выручу, милейшая Агафья Викторовна! – Со сладкой улыбкой произнес Федор Иванович. – Прямо сейчас я вам дам (заметьте – безвозмездно) совершенно новый накладной замок. Так уж получилось, что он у меня совершенно случайно оказался на работе. Ну, что вы на меня так смотрите? Уверяю вас, что случайно… Вы со своей щепетильностью можете спать спокойно! Вы меня не разорите, если примите этот небольшой дар. Только…
- Спасибо большущее, Федор Иванович! – Кинулась на шею коллеги Агафья. «Как ошибочно бывает мнение! Я думала, что Федор Иваныч порядочный жмот, а он оказался таким внимательным и щедрым. Вероятно от сотрудников он узнал о моем происшествии и вот… Решил помочь… И как ненавязчиво и тонко…» - И Агафья снова обняла от всей души мужчину.
- Вы не дослушали меня, Агафья Викторовна. К сожалению, у этого замка только один ключ. Представляете? – Поднял плечи Федор Иванович. – Может, было изначально и два, но второй куда-то подевался. Я очень сожалею, что это принесет вам некое неудобство.
- Не поняла! Какое такое неудобство?
- Ну, как же? Э – э – э… А господин Чернецов? Он ведь не будет иметь свободного доступа в ваши апартаменты в ваше отсутствие.
- А, причем здесь Константин Матвеевич? – Покраснела Агафья. – Он просто товарищ по работе.
- Не лукавьте передо мной, дорогая! Ведь это вы составили ему протеже, и согнали меня старика с вакантной единицы художника?! Вы хоть сто раз называйте его по отчеству. Для «просто товарища» так не стараются… Да это не мое дело! Я рад вам услужить. А у вас есть деньги на установку замка? – Переключился Федор Иванович. – А то я могу вам одолжить.
- Спасибо! На установку найдутся… А второй ключ мне не нужен! – Добавила, улыбнувшись, девушка. Гости ко мне приходят только в мое присутствие.
- Ну и славно!  В ваше отсутствие им у вас делать нечего! – Отрезал Федор Иванович, протягивая Агафье промасленный тяжеловатый сверток.
Не очень удачно начавшийся день прошел без неприятных сюрпризов. Агафья уже собралась уходить домой, когда ее у выхода окликнул Федор Иванович.
- Агафья Викторовна – а! На - ше – ел! Наше – ел! Возьмите! – Левой рукой, держась за сердце и, сбегая по ступеням, кричал мужчина. – Вот! В глубине ящика нашелся. Второй ключ…
*                *                *

- Все, все пропало! – Хриплым обреченным голосом повторяла Катя, бегая по тесной Агафьиной кухне. – Обидно до слез. Столько денег выложила на репетитора. Можно сказать, потом и кровью заработанных… Столько времени потратила и все коту под хвост. Если б ты только знала, Агашка, сколько я перелопатила литературы?! И потом… работа над дикцией… Это не холям балам. Ведь не каждый год объявляют кастинг на ведущих на телевидение. Представляешь? – Шептала Катя. – Моя внешность их устроила. Это главное! И осталось-то всего ничего… Пройти прослушивание. Дирекции канала надо знать, как я держусь, не боюсь ли камеры?
- Ну и? – Насмешливо взглянула на подругу Агаша.
- Да ничего я не боюсь! Кроме своего несчастного севшего голоса… – Запричитала Катя, хватаясь за горло. – Ой, невезучая я какая – я! Агашка, это ты меня заразила, - ткнула она пальцем в грудь подруге.

- Здрасстье, Настя-я! – Удивленно развела руками Агафья. – А я-то здесь, с какого боку? Я-то причем? Я что-ли заставляла тебя мороженое зимой лопать?! А, что денег много потратила, так нечего жалеть. Деньги вода. Пришли и ушли. Снова заработаешь. Тебя деньги любят. – Засмеялась Агаша. В последнее время она часто ловила себя на том, что, то и дело хохочет. Просто так… Без причины. – Катя, ты ж сама говорила, что у твоего нового бой френда денег куры не клюют.
Катя остановила свой бег на короткие дистанции, и внимательно посмотрела на подругу: «Не поддевает - ли она?» Но Агаша покачивала ногой, обутой в любимый шлепанец и постукивала наманикюренными ногтями по столешнице. «Молодец, маникюр наконец-то сделала», - отметила одобрительно про себя Катя.
- Не о мороженом идет речь! – Прохрипела она. – Ты, Агашка, заразила меня своей невезучестью! Вот! Я прямо чувствую, как твои неприятности переселились ко мне.
- Я на тебя не обижаюсь, Катька! – Засмеялась Агаша, растворяя таблетку фурацилина в воде. – А вот на Федора Ивановича еще в обиде, иронизирует, поддевает меня. - Вдруг вспомнила Агаша про коллегу из музея. – Уж от кого, от кого, а от него я не ожидала ко мне такого отношения. Такой всегда был ко мне внимательный, обходительный, так ухаживал за мной. Вон, замок дал, и даже денег за него не взял. – Вздохнула Агаша.
- Ну да! – Прохрипела Катя, - альтруист хренов. Теперь ты понимаешь, мышка белая, что замок был для тебя бесплатным сыром. И ты его съела.
- Как внешне люди могут не походить на свою сущность! Знаешь, Катя, Федор Иваныч казался мне таким принципиальным, чистым…
- Ну да! – Хмыкнула Катя и показала на стакан с раствором фурацилина. – Вот, как эта вода…Сверху чистая, а на дне осадок. Она поболтала стаканом, и взвесь поднялась и закрутилась, образовав небольшую воронку. – Вот в этом весь твой Федор Иваныч. Пока ты ему не наступила на хвост, он был чистым и пушистым, а как ты отняла у него дополнительный кусок хлеба, устроив на его единицу Костю, так вся его мутная сущность и всплыла наружу. К сожалению, осадок всегда на дне! – Глубокомысленно добавила Катя, и направилась в ванну. Через секунду оттуда раздались булькающие звуки. Катя полоскала горло. Она целеустремленно готовилась к прослушиванию. – Послушай! – Через минуту спрашивала она. - Может, уже лучше? Вроде наждачная бумага, обволакивающая горло, исчезла. - Катя прокашлялась, и смешно тараща глаза и, сложив пунцовые губы куриной попкой, начала: «Уважаемые телезрители, только что вы увидели сюжет нашего корреспондента Агафьи Грищенко, простите… Агафьи Чернецовой… На этом разрешите с вами попрощаться. С вами была несравненная ведущая Екатерина…» - Ну, как? – Заглядывая в глаза подруге, поинтересовалась она.
- Громко! – Засмеялась Агафья.
- Да, ну тебя! Я серьезно спрашиваю: «Как голос? Звучит?»
- Супер! Такой низкий. Сексуальный. Просто балдеж.
- Хреново! – Изрекла Катя. – Надо еще будет полоскать.
- А, как же завлекающий голос, с хрипотцой? – Улыбнулась Агафья, растворяя очередную таблетку фурацилина.
- С завлечением, равно, как и с развлечением проехали. Я, Агашка, выхожу на другой жизненный уровень, - подняла вверх палец Катя. – Кстати, забыла у тебя спросить: «Ты на меня не обижаешься, Агашка»?
- За что? – Удивленно подняла белобрысые брови девушка.
- Ну, как же? Я сама того, не желая, чуть не отбила у тебя кавалера. – Закашляла Катя.
- У меня на это есть своя точка зрения. Если мужчина променяет свою женщину на ее подругу, то не о чем жалеть. А, вообще… Костя – просто мой
товарищ. И нечего навязывать мне его в кавалеры. Я уже второй раз про это слышу, - разозлилась Агафья.
- Интересно, кто ж первый обратил внимание на то, что Костя – не просто товарищ?
- На работе один тип…
- Внимательный, наверное, тип?! Или любопытный?! А, может, он сам на тебя глаз положил?
- Да, ну тебя, Катька! – Засмеялась Агафья. – Это пожилой мужик. Он меня просто сильно уважает.
- Ну–ну!..  А он женат?
- Кто? Костя?
- Да, нет! Тот пожилой мужик, который тебя сильно уважает?!.
- Какое это имеет значение? Ну, допустим, не женат. И, что с того?
- Это не тот - ли, который подарил тебе замок?
- Да! Это Федор Иваныч, про которого я тебе только что говорила. Ну, и что с того? Это просто знак внимания.
- А – а – а! Так это тот самый альтруист? В его подарке явна замешана корысть или здесь имеется какой-то символ. Он ищет ключ к твоему сердцу.
- Смешная ты Катька! Ничего он не ищет! Мне кажется, что ему вообще женщины не нужны. Федор Иванович ужасный скопидом, за копейку удавится. Хотя, его можно понять. При нашей мизерной зарплате приходится быть экономным. Но на работе ходят слухи, - Агафья хихикнула, - …что он подпольный миллионер. Я думаю, что это оттого, что никто из сотрудников ни разу у него не был дома. Вот его скромная особа и обросла постепенно тайной. А он весь, как на ладони…
- Ну, да Бог с ним! Поставил тебе дядя Сема новый замок-то?
- Да! Теперь сплю спокойно. И вообще все б было расчудесно, если б не Костя.
- Пристает?– Подмигнула Катя. – А ты продолжаешь, конечно же, держать дистанцию, и хранить свою девственность?!
- Не в том смысле! – Вспыхнула Агафья. «Я б давно уже согласилась на близость с ним», - подумала она. – Костя не меня домогается, а своей несчастной картины.
- Не своей, а твоей, - уточнила Катя. – И, что он хочет-то?
- Все спрашивает, почему вор украл только одну картину?
- А ты, что?
- Да, откуда я знаю?! – Закричала Агафья.
- Слу – ушай! Да, это твой Костя сам ее стибрил. Чтобы таким вот образом создать себе имя великого живописца. Дескать, его картина оказалась шедевром, и ее похитил какой-нибудь коллекционер, или знаток живописи, чтобы продать ее с аукциона за сумасшедшие доллары. – Сделала страшные глаза Катя, и снова забулькала раствором.
- Ой, Катя, хватит хохмить! Ты сама видала сей «шедевр». Здесь никакая реклама не поможет. Даже, если Костя сто раз умрет, то и посмертно его творения шедеврами не станут.
- Да уж… Господь талантом его явно обделил. – Категорично заявила Катя, по-хозяйски устраиваясь на диване.
- Я вот думаю, куда могла деваться картина? Вору она уж точно не нужна! – Агафья вытаращила глаза. – Катька, вот я балда! Только сейчас вспомнила, куда приткнула картину, когда надобность в ней отпала. – Вскрикнула Агафья, бросаясь к балконной двери и, поворачивая ручку. Дверь слегка посопротивлялась, удерживаемая клейкой лентой. - Агафья на зиму обязательно варила из муки клейстер и тщательно заклеивала все щели на окнах и дверях. - Послышался треск обрываемой бумаги, и дверь распахнулась, запуская в комнату вместе с уличными


шумами холодный воздух. Катька тут же поджала под себя ноги, и потянула с диванной спинки кофту.
- Агаша – а! Можно я надену твою кофту?! – Закричала она, пытаясь перекричать грохот, который устроила подруга на балконе. Та на секунду заглянула в комнату и, выпустив изо рта клубок пара, произнесла:
- Бери – бери, конечно! Я уже два года ее не одеваю, потому что… выросла… - добавила, тяжело вздохнув, Агафья.
- А чо не выбросишь? – Спрашивала Катя, уютно кутаясь в бесформенную, объемную кофту, сунув нос в щекочущий воротник, заботливо обернув горло  и, засовывая руки в оттянутые карманы. Пальцы наткнулись на кусок гладкого картона. На Катю с картинки смотрел скелет, сидящий на лошади. Скелет был закован в броню и в руке держал косу. Внизу было написано по латыни DEATH. - Агашка – а! – Закричала Катя, - ты, что? Гадаешь на ТАРО?      
- Что? – Переспросила Агафья, перелезая через балконный порожек. В руке у нее был прямоугольный предмет, обернутый в коричневую бумагу. – Уф – ф! – Удовлетворенно пропыхтела она. – Наконец-то нашла! И все это из-за ремонта. А еще из-за нехватки площадей. Не знаешь, куда засунуть ненужные вещи? По фен - Шую от антресоли я избавилась, потому что нельзя, когда над головой находится всякая рухлядь.
- Поэтому все барахло ты теперь отправила на балкон! – С сарказмом произнесла Катя. - Вместо того чтобы выбросить на помойку ты складываешь мусор на лоджии.
- В Ба Гуа как раз в этом квадрате, где у меня балкон, находится зона путешествий. – Докладывала обстоятельно Агафья, обняв себя руками и, потирая предплечья. Она успела замерзнуть и теперь мечтала о горячем чае. – Катя, перебирайся на кухню, пойдем греться, а пока будет закипать чайник я тебя так уж и быть просвещу по поводу древнего искусства создания гармонии в окружающей человека среде. В данном случае, в моей квартире… Про зону путешествий я тебе уже сказала. А ввиду того, что мне с моими скудными доходами путешествовать пока не приходится, я эту зону заняла под кладовую.
- Лучше б ты оставила лоджию для отдыха. Посадила б весной цветочки, и мы б с тобой пили чай, и нюхали их, ты мне б гадала на картах таро. А ты вместо этого сделала на балконе свалку. Там разведутся крысы. Вон, ты им даже приготовила для жилья шифоньер, - хмыкнула Катя.
- Попить чай можно и на кухне. Тем более, вход на балкон у меня из гостиной. И еще…Катька, с чего это ты взяла, что я умею гадать?! Тоже мне… Цыганку нашла… - Хмыкнула Агафья, разливая по большущим бокалам душистый чай. – А шкаф мне и самой пригодится, причем здесь крысы?  Варенье будешь или мед?
- И то, и другое!.– Засмеялась Катя, - и можно какие-нибудь плюшечки. Что-то я проголодалась. Агашка – а, а зачем тебе шкаф-то на балконе? Скелет в нем будешь прятать, что – ли? Вернее, скелеты… Во! Какой огромный… Ты его потому и на балкон выперла, что тебе в него повесить нечего. Обносилась ты вконец, ходишь, как бомж несчастный.
- А бомжи бывают счастливыми?
  - Ну, ладно – ладно! Не сверкай на меня своими очами! Давай пить чай. Масло-то у тебя в хозяйстве имеется? Или и на него денег нету?
- Костя у меня тоже про масло спрашивал, только ему нужно было машинное. – Улыбнулась Агафья, плюхаясь на табурет.
- Я про сливочное у тебя спрашиваю. Хватит уже говорить о Косте. Все Костя, да Костя… - Рассердилась почему-то Катя. – Теперь, небось, для своего драгоценного Костика пристроишь его шедевр на самом видном месте?! Это ты на него гадала-то? – Спросила она, доставая из кармана карту.


Агафья вытерла жирные пальцы о салфетку и сунула ее по привычке в карман халата, уставилась на карту, шепча губами название. «Смерть», - прочла она, и перевела взгляд на Катю.
- Ты, где это взяла? – Побелевшими губами, спросила девушка.
- Где – где?! Не с собой же принесла! Вот в кармане твоей кофты обнаружила. Поэтому и заинтересовалась про гаданье. Я сразу сообразила, что это одна из карт таро.
- Да, это из таро. Но я никогда не гадала.
- Ну скелет с косой… Ну и что? Что сие означает-то? А – а! – Засмеялась Катя, - так это ты для него  (этого самого скелета) приготовила шкафчик? На тебе лица нет! Что ты всполошилась-то?
- Твои остроты неуместны! Здесь и дураку понятно! – Тихо произнесла Агафья, отхлебывая остывающий, невкусный чай. Она сморщилась и хотела поставить бокал на стол, все еще не сводя завороженных глаз с карты. Но рука опустилась мимо столешницы, и бокал благополучно упал на пол, разбиваясь на части и, заляпывая сладкой, липкой жижей Агафьины любимые шлепанцы. – Ой – й! Плохая примета! – Вскрикнула девушка. – Вот, что и следовало ожидать!.. – Трагическим голосом произнесла она. – Начинает сбываться!..  – добавила почему-то шепотом, оглядываясь на кухонную дверь.
- Что сбываться-то? – Тоже шепотом спросила Катя, чувствуя, как кожа покрывается пупырышками. Нервозность Агафьи начала передаваться и ей.
- Предсказание! Что же еще?! – Возмущенно ответила Агафья, сердясь на тупость соседки. - Я тебе говорила, а ты мне не верила. Вот теперь можешь сама убедиться. Я чувствовала, что ты принимаешь меня за сумасшедшую. Ц – ц! – Растянув губы в тонкую полоску и обреченно качая головой, отчего трогательно подрагивал белобрысый хвостик,  продолжала Агафья. – Теперь-то ты сама своими глазами увидела.
- Да, что увидела-то? И не понятно мне ничего! Конечно, может дураку и ясно, но я не отношу себя к их категории. Может, все-таки объяснишь мне, отчего твое личико сменило окраску?!
- Эта карта, которую ты нашла в моем кармане, символизирует смерть. Мою смерть… - Выдохнула Агафья, обреченно свесив по сторонам руки.  Помнишь, я прочла в книге, что моя жизнь перевернется?
- У тебя, Агашка, мания величия. В романе говорилось не про тебя, а про героиню. Как бишь ее звали-то? Люсинда или Изаура? Ну, уж точно не Агафья. Это не твоя жизнь перевернулась, а твои мозги набекрень съехали. И, вот что я тебе скажу: «Если ты и дальше будешь вести монашеский образ жизни, то станешь потенциальным клиентом для психушки». Видано - ли дело, что девушка в твоем возрасте еще девушка?! Тьфу ты! Из-за тебя косноязычная стала. Тебе мужика надо нормального. Я имею в виду для здоровья, а не для душевных бесед. А то еще чуть–чуть, и совсем чокнешься. Вон, тебе уже сейчас глюки мерещатся, что-то ты больно впечатлительная да мнительная.
- Мне это и на работе говорят. Что ж делать? Родилась вот такой тонкой, ранимой. Мне иногда и самой бывает нелегко с такими чертами характера. Всех мне жалко, всем хочется помочь. И за что мне такое? Вроде никому ничего плохого не делала и на тебе… Скелет с косой…
- Хочешь совет, Агашка? – Просипела Катя, окидывая подругу критическим взглядом.
- Давай уж! Мне теперь все равно. Ой, прости! – Приходя в себя, встрепенулась девушка. – Я не хотела тебя обидеть.
- Ладно, уж! На больных не обижаются. А совет таков: займись ты делом! Поменяй образ жизни. Глядишь,  и мысли твои поменяют направление, и ты, наконец, разделаешься со своей попутчицей, которая угнетает тебя, и не дает

нормально жить.
- С какой попутчицей?
- Да – а, подруга!.. Вижу, что тебе совсем плохо, коли, ты перестала понимать юмор. Я имела в виду депрессию, союзницу неудачников и… не обижайся… старых дев.
- Ты права, Катя! Надо заняться делом. И прямо сейчас… – Засуетилась Агафья. - Ты поможешь мне повесить картину?
- Давай уж! Тащи причиндалы. У тебя в хозяйстве гвозди да молоток имеются?
- Все у меня имеется в хозяйстве, только хозяина нет, - в очередной раз вздохнула Агафья.
- Тяжелая, гадина, какая! – Кряхтела Катя, поддерживая плечом раму, пока Агафья пыталась заколотить в бетонную стену громадный гвоздь. – Ты права! Мужик в доме нужен! Например, чтобы вбить в стену гвоздь или там, прочистить засорившуюся канализацию. И для постели, конечно…
- И не только!.. – Крикнула Агафья, стараясь перекричать шум, который сама же и производила, ударяя по шляпке молотком. Левой рукой она намертво схватилась за «горло» гвоздя, а правой вхолостую молотила по его шляпке. Молоток, пружинив, отскакивал назад, но Агафья была целеустремленной и продолжала свой Сизифов труд.
- Да – а, конечно же!.. Ты права, Агашка… Я забыла про главное!.. Мужчина в доме нужен в качестве добытчика. Чтобы, приходя, ногами в дверь стучал.
- Не поняла!..  Ай – й! – Вскрикнула Агафья, промахнувшись и ударяя со всей силы по пальцу. Отбросила молоток, чуть не угодив по голове Кати, и запрыгала на одной ножке, дуя на покалеченный палец, который прямо на глазах стал синеть и распухать.
- Давай скорее под холодную воду! – Бросая картину на диван, закричала Катя. Картина, вероятно почувствовав свободу, подпрыгнула на пружинах, как  на батуде, и приземлилась на полу, освобождаясь от тяжелой рамы. Пока девушки старались реанимировать ушибленный Агафьин палец, полотно свернулось в трубочку.
- Постой! – Выдернула больной палец из ледяной струи Агафья и замерла, по дурацки открыв рот.
- Что? Что опять-то?
- Катя, кто-то звонит в дверь, - несчастным обреченным голосом прошептала Агафья.
Катя прислушалась, потом закрутила кран, и только хотела сказать, что Агафье послышалось, как в прихожей раздалась громкая трель. Девушки вздрогнули и уставились друг на друга.
*                *                *

«Если я буду ждать, пока этот осел Котя разродится с поисками картины, то быстрее на горе рак свистнет! Что-то он темнит!.. Ох, темни – ит!..  Чувствую, мне самому надо будет браться за это дело! А не хотелось бы светиться-то. Мало ли как дело повернется?! Вдруг что – нибудь не так срастется, и коровища укажет на меня в органах. Дескать, это я интересовался картиной. Но и ждать не годится! Деньги нужны позарез. Вот гад Котя! И все неприятности у меня из-за него. Но, видно, ничего не поделаешь, придется самому идти на дело. Но, когда картина окажется у меня в руках, то Коте шиш! – Протянул дулю в сторону двери Никита. - Ни копейки не отстегну. С него надо бы взять за моральный ущерб, столько нерв вытрепал мне, - рассуждал сам с собой Никита, сидя в небольшом кафе и, потягивая из банки ледяное пиво. Перед ним на столе уже стояла батарея из пустых банок. И он чувствовал, как в его животе разливается холод, а голове наоборот, становится

жарко. Он взял салфетку и промокнул потный лоб. – Дело осталось за малым: узнать адрес коровищи (но – это мелочи жизни!) и проникнуть к ней в хату. Но как? Взламывать двери? Но, это привлечет соседей. Я, в конце концов, не взломщик, а творческая личность!..» - стукнул Никита по столу банкой.
- Вы, что-то сказали? – Возникла перед его столом официантка, блеснув в улыбке золотом зубов. Женщине было далеко за пятьдесят, хотя она во всю пыталась скостить себе лет десять – пятнадцать. Глаза у нее были полузакрыты не то от тяжести ресниц, покрытых тушью, обещавшей удлинить их на семьдесят семь процентов, не то от стыда за эту тушь, склеившую ресницы в редкие кустики. – Вам еще пива? – Переспросила она, укладывая на столе необъятные груди.
- Мадам, вам не говорили, что вы будто только что влезли с постели Рубенса? – Спросил Никита заплетающимся голосом, нахально уставившись в глубокое декольте. Крестик, на толстой в палец золотой цепи, зацепился за пуговицу кофточки и Никита протянул руку, чтобы поправить… - Это не годится! – Икнул он.
- Ты, что себе позволяешь?! – Заорала официантка. – Думаешь, заказал себе пару пива, так уже можешь лапать порядочную женщину?! – А это не хочешь?! – Размахнулась она, впечатывая в скулу Никиты толстый кулак. Второй удар пришелся ему в глаз.
От резкой боли Никите показалось, что он ослеп. Мужчина помотал головой, вставая со стула. Перед ним стояли две расплывчатые женские фигуры, размахивавшие руками перед его носом.
- Окружили! – Сделал он вывод. – Но я так не сдамся! Вы думаете, если вы бабы, пардон, женщины, то вам можно руками махать?! – И Никита нагнулся и поднял за ножку стул. – Щас я вам устрою! Вы меня… художника решили без зрения оставить?! – И Никита весело бросил стульчик в своих врагов.
Официантка, несмотря на свою весовую категорию, прытко увернулась и стул, просвистев мимо ее стриженых ежиком волос, угодил за барную стойку в батарею из бутылок разных размеров, но одинаково дорогих.
- Убиваю – ут! – Заорала официантка благим матом. – Вызывайте ментов!
Из подсобки возникла гориллоподобная фигура, вытирающая тыльной стороной ладони жирные губы. «Фигура» была зла, потому что ее отвлекли от вкусного обеда.
- Что случилось? – недовольно спросила «фигура», зло зыркая глазками из-под низкого лба. – Чо вы орете-то? Если я охранник, то, что? Не человек, что – ли?! Пожрать я могу, в конце концов, или нет?
- Вован, подобострастно заглядывая в глаза охраннику, промурлыкала официантка. – Это все вот он! – Ткнула она пальцем в сторону Никиты, стоявшего в боксерской стойке.
- Ну, и сто, он? – Мизинцем, ковыряясь в коренном зубе, спросил Вован. – Не хосет платить по ссету, сто – ли?
- Нет! Не в этом дело, он оплатил за пиво. Дело совсем иного рода. Он ко мне приставал… - Заглядывая в глаза охраннику, и выгибая спину, отчего грудь выпятилась далеко вперед, громко с гордостью в голосе произнесла женщина.
- И только-то? – Разочарованно свистнул Вован. – И ты, Ася, из-за такой ерунды лишила меня обеда? Да к тебе, с твоих слов, все пристают! Так, что ж, мне теперь не жрать, что – ли? Я не к тебе приставлен, чтобы охранять твою честь. – Заржал он. – Ты уж, Аська, сама как – нибудь защищайся. Но, в данном случае… -охранник окинул наметанным взглядом мужика - …вижу, что пострадала не ты… Признайся, Ася, что это ты приставала к посетителю. Он, видать, не клюнул на тебя, так ты от злости наставила ему фонарей. Может, чтобы лучше мог рассмотреть твои прелести?! – Снова заржал Вован.
- Да я и не думал приставать к ней, - присоединился к разговору Никита. Он постепенно начал приходить в себя. По крайней мере, у него перестало двоиться в

глазах, только саднила разбитая скула. – Женщина вообще не в моем вкусе. Она скорее приглянулась бы для постельных сцен Кустодиеву или Рубенсу.
- Во – от! – Подбоченясь, изрекла официантка. – А ты, Вован не верил мне. Теперь сам слышал, что этот сморчок говорит?! Он и тогда на какого-то Рубена намекал, наверно, армяшка из соседней ташниловки. Говорил, что я переспала с ним. Еще и за грудь меня пытался облапить.
- Да не было этого! – Возмущенно оправдывался Никита, переводя взгляд с охранника на официантку. – И не говорил я ни про какого Рубена. У меня, вообще, знакомых с таким именем нет. Я женщине сделал комплимент на ее пышные формы, а она, почему-то обиделась.
- Ну, на счет форм вы разберетесь между собой! – Поправляя на груди биджик, официально произнес охранник. - Меня волнует другое… Кто станет платить за разбитые бутылки? Посмотрите, какой вы нанесли материальный урон хозяину кафе?! – И Вован театральным жестом откинул руку в сторону бара.
- Котя!.. И за это тоже Котя заплатит!.. Он за все заплатит!..
«Это из-за тебя я попал в переделку!..» - погрозил кулаком куда-то вдаль Никита.
*                *                *
- Семен Михайлович?! – Удивленно спросила Агафья, приоткрывая дверь и,  с опаской заглядывая за плечо соседа.
- А ты, кого боялась увидеть? Черта, что-ли? У тебя такой вид, барышня, будто тебе нечистый привиделся. – Засмеялся Семен Михайлович и на всякий случай перекрестился. – Я чего зашел-то? Я как раз у Зинки был, ну у твоей соседки по площадке. У нее опять раковина на кухне засорилась, так я вантузом ее пробивал. Так вот… Слышим, что ты колошматишь в стену-то, так мы с Зинкой решили, что с тобой что случилось, аль может, замок, опять заел. Кстати, как новый замок-то? Работает?
- Спасибо, Семен Михайлович, работает, хотя… Как-то странно… Один ключ легко поворачивается в замке, а второй туговато.
- А, зачем тебе два ключа совать-то? Тебе, что, Агаша, одного мало?
- Да нет… - замялась девушка. - Я просто так сказала. «Не говорить же соседу, что второй ключ отдала Косте. Теперь и сама жалею…» - подумала она.
- Так, чего это ты в стенку-то Зине стучала? – Допытывался сосед.
- Да, это она, дядя Сеня, великое творение своего друга решила на всеобщее обозрение повесить. – Встряла в разговор Катя. – Вот, смотрите, на какие жертвы идут девушки ради любви. – Говорила Катя, хватая Агафьин палец и, тыча им соседу в нос. – Видите?
- Да – а! Тебе Агаша придется теперь перчатки на варежки сменить. – Сделал вывод Семен Михайлович, разглядывая опухший палец. - И, как это тебя угораздило-то? Хорошо, что левая рука, а то осталась бы без работы.
- Хотела вот картину повесить, а гвоздь проклятущий…
- Не хотел в бетонную стену залезать, - перебил ее Семен Михайлович. – Агаша, ты хоть и образованная, но совершенно неграмотная технически. В бетоне надо сначала отверстие просверлить дрелью, вбить пробку, а потом уже вешать, что понадобится. А, что, кстати, тебе надо было вешать-то? Давай мы это дело быстренько сделаем.
- Заходите, Семен Михайлович! – Пригласила Агаша соседа в комнату, и только сейчас заметила, что холст лежит отдельно от поврежденной рамы. – Видно, ваша помощь уже не понадобится, - вздохнула тяжело Агафья, поднимая с пола обломки рамы и скрученную трубочку.
- Эхе – хе! Хорошая была рама, - сказал Семен Михайлович, качая головой, - видно дорогая…
- Да мне не раму жалко, а картину.
- Да, что ее жалеть-то, - хмыкнул сосед, брезгливо разворачивая холст. – Сама посуди: старье! Вон, холстина-то вся старая. Ну, что ты пригорюнилась? Дело поправимо. Я склею тебе раму, будет лучше новой. А ты вставишь в нее новую картину или портрет какой. Давай сюда багет-то…
Агафья, казалось, не слышала Семена Михайловича. Она смотрела на его шевелящиеся губы, а думала о своем. «Действительно, почему я сразу не обратила внимание на обратную сторону картины? Помню, что отчетливо ощущался запах свежей краски. Меня тогда больше заинтересовал сам несчастный художник, горестно стоявший возле своих творений. Теперь мне вспоминается, каким испуганным взглядом он посмотрел, когда я чуть не уронила громоздкую картину. И потом он все время меня спрашивал о ней. Хотел повесить на стену. Что-то здесь не так!..»  Агафья, забыв о Семене Михайловиче и о Кате, схватила трубочку и бросилась на кухню, самое светлое место в ее квартире. Соседи переглянулись и хотели последовать за хозяйкой, но Агафья, будто очнувшись, чуть ли не взашей выпроводила их из квартиры. Ей не терпелось остаться одной. Она, не церемонясь, отодвинула в сторону чайную посуду, развернула картину на кухонном столе, и пристально уставилась на нее; уголки закручивались вовнутрь, показывая серо-коричневую изнанку. Агафья перевернула ее обратной стороной. «Никаких сомнений, холст действительно очень старый». Девушка провела  по нему рукой, ладонь почувствовала теплую шероховатость. Затем поднесла к свету, и посмотрела на просвет. Ничего интересного! Попыталась поцарапать в уголке, но быстро отдернула руку. «А, вдруг, я испорчу?! Может, попросить Федора Ивановича, все-таки, он профессионал. Как-никак реставратор. Думаю, что он мне не откажет. Недаром Катька сказала, что он положил на меня глаз». И Агаша уже протянула руку к телефону, чтобы позвонить коллеге домой, но что-то ее удержало. «Нет! Нельзя! А вдруг под Костиным пейзажем ничего, кроме старого холста не окажется, и я попаду в нелепое положение. Ведь нельзя исключить и того, что Костя просто воспользовался старым холстом. Мало ли, где он его нашел?! И потом… Федор Иваныч обязательно спросит: «Где я взяла картину?» И, что я ему отвечу? Соврать я не смогу, а сказать правду, что картину написал Костя, тоже не могу. Только представлю себе лицо Федора Иваныча. Его ухмылку, когда он станет критическим взглядом рассматривать картину, делая всякие замечания. Бр – р!.. И, почему он так не любит Костю? Может, действительно ревнует? Но, о чем это я?.. Мысли разбегаются, как тараканы. А вдруг?!.» - И Агафья аж рот себе прикрыла ладонью, чтобы не вскрикнуть. «Может быть еще хуже! Если представить, что под пейзажем Костика скрывается что-то ценное? И Федор Иваныч это ценное увидит?! Будет еще хуже. Тогда я подставлю под монастырь не только Костю, но и саму себя. Законопослушный, принципиальный Федор Иваныч придет в ужас, как такая ценность находится в частной коллекции, а не висит в музее.  Прямо, какой-то замкнутый круг!  Не знаю, как быть? А, что, если все-таки, спросить у самого Кости? Посмотреть на его реакцию. Но показывать картину в таком виде, как она сейчас, однозначно нельзя. Придется терпеть, пока Семен Михайлович не склеит раму». – Агафья хмыкнула, вспомнив, как снисходительно сосед посмотрел на старое полотно и, даже, назвал его старьем. Она скрутила полотно, прошла в комнату и оглянулась, выискивая место, где сможет спрятать картину от людских глаз. Главным образом от Костиных… Но ничего, что могло б служить в качестве тайника не нашла. Вокруг были стены с обоями в веселенький цветочек. На одну стену в качестве поддержки облокотился старый, изношенный диван, напротив него, стоял  телевизор, снисходительно подмигивая старику новеньким кинескопом. Еще был  сервант с набором гостевых рюмок и тарелок; и несколько книжных полок, в которых теснились множества книг разной тематики,  да пара кресел. Агафья повыдвигала ящики в серванте: все те же, «нужные» столетние квитанции, постельное белье,

штопанное и перештопанное, такие же полотенца и еще много чего «очень нужного». Ясно, что картину сюда ну никак не запихнуть. Девушка с надеждой посмотрела на диван, но тут же закачала головой. Она лишний раз боялась к нему прикоснуться, чтобы не нанести непоправимый ущерб. В связи с этим ей приходилось спать на не разобранном диване, свернувшись в три погибели, отчего утром ныла спина и немели залежавшиеся мышцы. Агафья накинула на плечи кофту, в которую совсем недавно заворачивалась Катерина, и вышла на балкон. Открыла объемный пустой шкаф, и уже было хотела пристроить там рулон, но передумала. Стащила с себя шерстяную кофту и замотала полотно в нее. - Кто знает?! Может, здесь, действительно ценность, какая?! - Девушка подперла шваброй открывающуюся постоянно дверь и вернулась в комнату. - Надо бы поесть! – Решила она, шумно  сглатывая слюну, но на кухне ее ждал липкий пол, валявшиеся черепки бокала и… карта таро.
*                *                *

- Что это с ней? – Удивился Семен Михайлович. – Агашка нас выгнала или мне это показалось? Главное, сначала в квартиру пригласила, а потом будто с катушек сорвалась. Еще б немного и пинком под зад дала.
- А, что ж здесь удивительного? Дядя Сеня, вы картину видели?
- Это какую картину? Я только и видал, что разобранную по частям раму и еще какой-то заскорузлый обрывок мешковины.
- Фу – у! Ну и темный вы человек, дядь Сень! Это и есть картина, которую подарил Агашке кавалер ее. А вы… Так нелестно отозвались. Старье… Барахло… Можно сказать, прямо наплевали в душу девушке. – Засмеялась Катя, и Семен Михайлович недоверчиво посмотрел на нее, не зная, шутит ли она или говорит всерьез. – Да – да, я вам на полном серьезе говорю, что Агашка носилась с картиной, как курица с яйцом, и вдруг… Такая трагедия! Полотно выскочило из рамы, и теперь наша Агаша не сможет долго любоваться подарком.
- И что? – Заинтересованно посмотрел на Катю сосед, - правда, что ль, ценная картина-то?
- Как для кого?.. – Неопределенно ответила Катя.
- Раз так, надо бы быстрее починить раму. Что-то на Агашу в последнее время обрушились неприятности. – По-стариковски качая головой, сказал Семен Михайлович, направляясь в свою мастерскую, устроенную на первом этаже под лестницей. – А, что, Катя? – Обернулся  вдруг он, - кавалер-то ейный, действительно, художник или как?
- «Или как», - Засмеялась Катя, провожая глазами сутулую спину старика. Подождала некоторое время, и решительно направилась к Агашиной двери. Не успела она позвонить, как открылась дверь соседской квартиры и из нее высунулась голова тети Зины в традиционных бигудях.
- Чо случилось-то? – Заговорщицки спросила она у Кати.
- А, что должно было случиться?
- Ну, как же? – Удивленно развела руками тетя Зина. – Стучали ведь в стенку же мне. А перед этим, слышала, как посуду били. Катя, Агаша, что? Не одна? Может, ее кавалер обидел? – Допытывалась тетя Зина.
- Какой кавалер?!. У Агашки их отродясь не бывало!
- Не скажи!.. – Хитро улыбнулась соседка, и спрятала скрещенные руки под бюстом. – Может, раньше-то и не было, а вот сейчас просто слетаются. Как мухи на сладкое… - Добавила она, и подмигнула.
- Да, ладно, вам! Кто слетается-то? Ее навещает иногда сотрудник с работы, Костя. Я его знаю. Подумаешь… Ну, попили чаю, да и разошлись.
- Ни-че-го ты не знаешь, Катерина, хоть и подружка. Да и понятно! Агаша скрытная! Ничего тебе не рассказывает, наверно.

- А вам рассказывает?! – Обиделась Катя.
- Ну – у, не все, конечно! – Неопределенно промычала тетя Зина. – Но, глазок-то для чего существует? Я всё – ё вижу. И скажу тебе, что в тихом озере черти водятся. Я-то и сама думала, что Агаша тихая, да наукой забитая девушка. Ан не – ет! Говорю же тебе: мужики к ней табунами ходят. И, что интересно… - придвинулась тетя Зина к Кате, - …возраста самого разного. И молодые, и пожилые. Вообщем, всякие… Я не в осуждение говорю! Агаше-то недавно двадцать девять годочков стукнуло, а замуж ни разу еще не сходила. Так на ее месте и за пожилого выскочишь.
- Тетя Зина, вас послушать, так мы с Агашкой уже в таком возрасте, что хоть за козла замуж выходить. - Возмутилась Катя.
- Я о тебе, Катерина не говорю. Не о тебе речь! Ты-то девка видная! Справная и лицом, и фигурой. Тебе только свистнуть, так налетят любители сладкого. А, каково Агаше? До двадцати пяти не нашлось жениха, а сейчас, с твоих слов, и старому козлу будешь рада. Лишь бы в девках не остаться. Хотя, скажу тебе по секрету, она и сама виновата. Коль родилась невзрачной, так должна личность свою как-то приукрашать. Бровки там подмазать, ресницы… А то ходит с крысиным хвостом. Без слез не взглянешь… Может, какой вдовец пожилковатый и клюнет из жалости. Хотя, у мужиков жалости к нашему, слабому полу отродясь не бывало. Они только выгоду ищут. – Зло поджала губы тетя Зина. – Вот, к примеру, у меня был такой. Прознал, что я на базаре хорошо зарабатываю, так и присосался. Поначалу-то хоть какие – никакие жухлые цветочки приносил, или кулек завалящих конфет, ну, а после и вообще… Обнаглел… как переселился ко мне в квартиру, так и все! Все подарки его закончились. Я спрашиваю у него: «Что это он с пустыми руками приходит?!» А он… Знаешь, что мне ответил? Дескать, поначалу он в женихах вроде как ходил, а сейчас, вроде как муж. Муж! Объелся груш!.. А сам не за холодную воду. Не на производстве работать, не дома помогать. Все на радикулит жаловался. Я-то поначалу дура доверчивая была, и верила, что спина болит, и жалела его. Но, позже он, гад попался. Как-то рано утром собираюсь я, значит, на работу, а он лежит на кровати, стонет, повернуться не может. Я ему кашку сварила и перед кроваткой-то на стульчик поставила, а сама бегом на базар. На пол - пути хватилась, что ключ от подсобки, где мой товар лежит, забыла, и назад домой. Подхожу к двери, а из квартиры раздается стук молотка. Я обрадовалась, что мужик-то мой выздоровел и делом занялся. Открываю я дверь и вижу… - Тетя Зина засмеялась, вспомнив представшую перед ее очами картину. – Стоит мой «болезный» на кухне в одних трусах и молотит кусок мяса. Отбивную он, гад захотел, так я ему устроила отбивную… Мясным молотком отбила ему, что только под руку попалось, он не успевал прикрывать части своего тела. Что-то я отвлеклась… Так вот и Агаше попадется какой-нибудь старпер радикулиточный.
- Да, какой старпер-то? Это, должно быть, вы видели ее коллегу по работе. К ней на день рождения приходил.
- Ты из меня, Катька, склерозницу-то не делай! День рождения у Агаши десятого января, так? А пожилой мужик к ней приходил, дай Бог память! Девятого… Да! Точно, девятого… Я, почему запомнила-то хорошо тот день? Потому что у Агашки как раз девятого сломался замок.
- Так, может, этот самый пожилой гость и копался в замке, и сломал его? – Заволновалась Катя.
- Скажешь тоже! – Возмутилась тетя Зина. – Такой был представительный мужчина. Я, правда его только в профиль  видела. У меня, как назло, в духовке пирог стоял, так я все время бегала то к глазку, то в кухню. И, когда в очередной раз кинулась к глазку, то мужика уже и след простыл.
- Что же вы так?! – Разочарованно протянула Катя. – Ну, а в профиль-то он, какой?

- Да обыкновенный! Нос, подбородок, шапка… Все при нем…
- А молодых кавалеров вы тоже не рассмотрели? – Уже не надеясь на успех, спросила Катя.
- Что значит, тоже? Я очень хорошо рассмотрела всех! Особенно, молодых парней. Одного я, даже, узнала! Этот чаще ходит к Агашке. Красивый такой… На актера похожий… Но, думаю, с ним у Агаши будет пролет. Больно красивый. Поэтому, пусть уж она держится за пожилого или за того, другого… - скривилась, как от лимона тетя Зина, вспомнив внешность парня, который на днях интересовался, в какой квартире живет Грищенко Агафья Викторовна? Сразу она, даже, не поняла, кого спрашивает парень? А потом уж сообразила, что он ищет Агашу. – Хотя, конечно, он какой-то странный.
- Кто странный-то? Вы о ком говорите, тетя Зина?
- Да о втором, о втором парне я говорю! Какая ты непонятливая, Катерина! Говорю ж тебе, что их здесь целая рота наберется. Кобелей… - Недовольно покачала головой соседка. – Ну, а на этого даже б и я не клюнула, несмотря на мои годы. Росточка мне по пояс, не говоря уж об Агафье. Ей-то он, вообще, по колено, ну и на лицо… - скривилась тетя Зина.
- Вы его раньше с Агашей не видели?
- Ни с Агашей, ни с кем я его возле нашего дома раньше не видала. Говорю тебе: странный он. Узнал про номер квартиры Агаши, да и повернул назад. Только так, знаешь, зыркнул на меня как-то подозрительно. - Поджала губы тетя Зина, - и поминай, как звали.
- А вы Агашке про него не говорили?
- А я ее вижу?! С утра пораньше ухожу на работу, и валяюсь потом обезноженная. Даже, поесть, сил нету. Постойка по двенадцать часов на ногах! Я посмотрю на тебя!..
«Ну, да! Стоять, сил нету, а бегать и подсматривать в глазок на чужих гостей, силы есть!» - Со злостью, взглянув на соседку, подумала Катя.
*                *                *
«Нехорошо получилось! – Досадовал Никита. – И, зачем мне понадобилось уточнять номер квартиры коровищи? Ведь через компьютер узнал все данные о ней. И не только адрес, но и семейное положение, и место работы. Хорошее дело – компьютер. При желании можно узнать и адрес самого папы римского. - Теперь эта баба запомнила меня в лицо, как пить дать. Недаром она уставилась в меня своими глазищами, будто сфотографировала. Я чувствовал, как между лопаток, будто буравчик вгрызается в спину. Небось, какая-нибудь общественница недоделанная. Им нечего делать, так они суют везде свой нос. Вот, пропал сегодняшний день. А можно было б произвести разведку боем, посмотреть, что там у коровищи за замки стоят?! Судя по рассказам Коти, ничего серьезного быть не должно, так как красть у нее нечего. Хорошо, что сама коровища об этом не знает, а то охраняла б картину днем и ночью. – Никита обернулся и посмотрел на дом Агафьи, гадая, на каком этаже находится ее квартира, и куда выходят окна? И снова столкнулся с пристальным взглядом бдительной бабы. – Черт!» - Выругался он, и уже быстро зашагал прочь от дома. Но на этом неудачи его на сегодня не закончились. Возле автобусной остановки он столкнулся с Котей. Совершенно не готовый к этому, растерялся и не нашел, что сказать. Начал выкручиваться, изворачиваться, потом разозлился и признался Коте, что знает адрес его коровищи.
- Ты сам виноват, Котя! – Нападал Никита на товарища. – Сколько можно водить меня за нос?! Ты кормишь меня обещаниями несколько месяцев, а воз, то есть, картина, и поныне там, у твоей раскрасавицы. А я, помнится, тебя предупреждал по-хорошему: продай картину и разделим денежки, или хотя б верни саму картину, коль жила тонка, и боишься засветиться с ней. Но ты не то, не другое!.. Теперь я сам решился найти свою… да-да! Свою картину… Теперь она по праву принадлежит мне. И я ее найду, чего б мне это не стоило. Но, боюсь, может пострадать и твоя красавица. И виноват в этом будешь только ты один. Если она не отдаст мне картину по-хорошему, придется применить к ней силовые приемы. Угадай с трех раз, кто одержит верх, несмотря на разницу в весовых категориях? Правильно! Победа останется за мной. Ты уже на своей шкуре испытал, что побеждает сильнейший. Значит, я!.. Как? Живот не болит больше? – Засмеялся Никита.
- По твоей физиономии видно, что кто-то все-таки нашелся сильнее тебя. Вон, как тебя разукрасили.
- А – а – а! Ты про это?! – Дотронулся Никита до разбитой скулы. – Это не в счет. На меня врасплох напала женщина. Не драться же мне с бабой…
- Что-то ты непоследователен, Никита. А, как же ты собираешься к Агаше применять силовые приемы?
- Твоя Агаша не в счет. Она, скорее корова, а не баба…
Никита не успел договорить, потому что терпению Кости пришел конец, он двумя ударами поставил Никиту на колени, и с удовольствием взирал на побежденного зарвавшегося бывшего товарища.
- А теперь слушай меня! Уж не знаю, каким путем ты добыл Агашин адрес?! Но, с этой минуты ты постараешься его забыть. Ты не посмеешь больше оскорблять мою девушку! И знай, что Агаша с сегодняшнего дня будет находиться постоянно под надежной охраной.
- Под твоей что – ли?  - Выплевывая изо рта кровь, ухмыльнулся Никита.
- Мне это не трудно устроить! Ведь ты знаешь, что мы с ней вместе работаем.
- Так, это днем… - Поднимаясь с колен и, держась за живот, говорил Никита. – А, как на счет ночи? – Котя, ты чо, в натуре, переспал с ней? – Недоверчиво посмотрел он на товарища. – Ну, ты даешь! И, как она? Не раздавила тебя? – Осклабился Никита.
- Я сейчас тебя раздавлю! – Не на шутку разозлился Костя. – Тебе, что? Мало? Так могу и добавить. И хватит об этом! Я все тебе сказал! К Агаше ты и за километр не подходишь, а картину я тебе отдам. Только найдется, так сразу и верну. И деньги мне не нужны.
- Когда? Сколько мне еще ждать?
- Сколько надо, столько и подождешь! – Неопределенно ответил Костя. – А теперь проваливай отсюда!
- Ну–ну! – Сверкнул глазами Никита, и зашагал прочь. «Говоришь, сколько надо, столько и буду ждать! Да. Я буду ждать столько, сколько надо будет мне! А я ждать устал! И ты, Котя, окажешь мне неоценимую услугу, что будешь постоянно находиться на работе со своей коровищей, - размышлял Никита, - мне нужна пустая хата. Теперь надо будет выбрать момент, когда вас, голубки не будет дома…»
А Костя думал о другом: «Сказать-то легко, что я буду охранять Агашу. А, как это исполнить? Ведь я ни разу еще не оставался ночевать у нее. И, как она воспримет такое предложение? Если, хоть было б две комнаты, а так… в наличии всего одно спальное место. А, может, и хорошо?! Сам случай бросает меня в объятия Агаши. Но, как объяснить девушке? Как сказать, что она находится в опасности? Здесь полуправдой не отделаешься. Придется выложить все начистоту. А, значит, признаться, что я – вор! – Костя горестно хмыкнул. – И хорошо, если Агаша просто укажет мне на дверь… А, если сразу позвонит в милицию? Врят – ли она поверит, что я сразу же изменил свои намерения, и хотел вернуть картину на место».
*                *                *
Агаше с трудом удалось отклеить прилипшую намертво к липкому полу карту. «Права Катька, надо заняться маникюром, - подумала Агаша, разглядывая свои короткие ногти с облупленным лаком. – И, вообще, надо привести себя в порядок. Какой уж раз принимаю это судьбоносное для меня решение, и все время переношу его выполнение. Постоянно появляется что-то более важное для меня. А, в действительности, что более важное может быть для женщины, чем ее внешность?! – Философски рассуждала Агафья, убираясь на кухне и время от времени мокрыми пальцами заправляя за ухо белесую прядь. – Не грязный же пол…» - Девушка вздохнула, взяла мусорное ведро и потащилась к двери.
Катя распрощалась с тетей Зиной, и хотела, было прямо по горячим следам расспросить Агашу на счет «стаи мужиков» разного возраста, которых она привечает по секрету от нее. Было б не обидно, если б Агаша скрывала кавалеров от чужих глаз, но, получается, что даже тетя Зина в курсе Агашкиных похождений. «Вот  возьму, и прямо сейчас все ей выскажу! А то, как за советом, так бежит ко мне, а как рассказать что интересное, так делится с тетей Зиной. Теперь-то я понимаю, почему
она выставила нас с Семеном Михайловичем за дверь?! Видно торопилась принять очередного ухажера. Вот тебе и тихоня! Да она даже мне сто процентов фору даст. А я, дура, еще прикалывалась, называя ее старой девой». Катя стояла перед дверью Агафьи, вдавив палец в кнопку звонка, и в нетерпении топая каблучком изящного, домашнего туфля.
- Агашка, открывай! Мне надо тебе два слова сказать. – Катя приложила ухо к двери, но чуть не упала, еле удерживая равновесие, так как дверь совершенно неожиданно распахнулась, выпуская на площадку хозяйку квартиры с мусорным ведром.
- Катя?! – От неожиданности вздрогнула Агафья.
- А, кого б ты хотела увидеть? Сильвестра Сталлоне или Дмитрия Певцова? – Поддела Катя, критически оглядывая неприглядную внешность подруги. – Понимаю, что ты ожидала вовсе не меня, а совсем другого гостя. Извини, - это всего лишь я! – Театрально развела руками Катя.
- Да никого я не ждала! – Покраснела Агафья, и заправила за багровое ухо непокорную белобрысую прядь. 
- Не умеешь ты врать, Агашка! У тебя все на лице написано. Хочешь, я дам тебе совет?! Вижу, ты спешишь?!. Буквально два слова… Во-первых, если знают двое, то знает и свинья, - покосилась Катя на соседскую дверь. – А, во-вторых, даже если ты принимаешь ГОСТЯ… - Катя подчеркнула это слово, - …на своей территории, а не идешь с ним в ресторан, то все равно… надо, хотя б голову помыть, а не заниматься мытьем полов. (Даже, если ведешь половую жизнь, - про себя добавила Катя). Даже, если этот гость не юный Аполлон, а побитый временем мужичок.
 С этими словами девушка резко развернулась и пошла к лестнице, возмущенно стуча каблучками, оставив в недоумении подругу с открытым ртом. Агафья смотрела в след импульсивной Катерине. Она ничего из сказанного не поняла. «Но, в этом вся Катька! Наговорит с три короба, отвечая своим мыслям. Какой Аполлон? Какой побитый мужичок?» - Подняла плечи Агафья и направилась с ведром к мусорным ящикам. Она никогда не пользовалась мусоропроводом, потому что однажды из-за трубы на нее выскочила огромная крыса. Они уставились друг на друга, и через секунду Агафья с визгом и крыса с писком убегали в разных направлениях. До встречи с крысой Агафья даже не подозревала, что панически боится их, особенно, длинных голых хвостов. На работе, когда ей надо было спуститься в подвал, она долго настраивалась, готовилась и все равно просила кого – нибудь из сослуживцев пойти с ней. Трясясь и охая от каждого звука, Агафья пригнувшись и напружинившись, готовая в любой момент дать стрекача, хватала со стеллажа нужную ей вещь, и пулей выскакивала из подвала. Музейные работники иногда  подшучивали над ней, показывая пальцем куда-нибудь в угол и, делая страшные глаза. Агафья, совершенно теряла рассудок и запрыгивала на стол или стул, отчего ее коллеги умирали со смеху. 

Агафья запахнула поплотнее разлетавшиеся полы халата и, загребая ногами снег, направилась к мусорным бакам. С трудом подняла тяжеленную железную крышку. «А – а - а!» - Закричала она во весь голос и плюхнулась в снег…
 
*                *                *
«Придумал! За последние дни хоть одна светлая мысль пришла в голову. – Стукнул себя по лбу Костя. Он подождал, пока за углом не скрылась чуркообразная фигура Никиты, и направился к автобусной остановке. – Надо будет написать такой же пейзаж, каким я замалевал картину Брюллова, и подменить полотна. Так мне не придется давать объяснения Агаше. Я останусь на свободе, не потеряю своего честного имени перед Агашей, а главное… Верну на место картину Карла Брюллова. Дело осталось за малым! Найти эту самую картину! Я пол квартиры уже облазил, осталось совсем немного. Ерунда осталась!.. Я не осмотрел еще балкон. Хорошо, что Агаша дала мне вторую связку ключей. Доверяет…» - улыбнулся Костя, и вытащил из кармана ключи. Подержал на ладони, будто взвешивая, и взглянул на часы. «А, почему б и нет? Время еще детское», - решил он. От принятого решения ему стало хорошо и спокойно. Костя не захотел в час пик толпиться в общественном транспорте, где уставшие и голодные горожане будут пихаться локтями и сумками, пробираясь к выходу. В транспорте, где пахнет псиной от мокрых тулупов и дешевым пойлом от осоловевших и разомлевших в тепле мужиков. Куда лучше пройтись пешком по чистому от только что выпавшего снега городу, вдыхая свежий морозный воздух. Поднять голову к черному бездонному небу, и ощутить покалывание игольчатых снежинок на лбу, щеках и закрытых веках. Костя закрыл глаза, поднял в стороны руки и засмеялся. «Хо – ро – шо – о!!!» - Громко закричал он.
- Совсем очумели мужики! – Раздался подле злобный голос. – Зелки поналивают и горланят во все горло, и не видят вокруг себя нормальных людей. У – у, алкаш!
Костя приподнял веки и увидел, как вокруг него уже собралась небольшая группа «нормальных» людей, преимущественно, женского пола. Посмотрел на толпу с презрением и зашагал бодрым шагом к музею. В холле его встретил знакомый охранник.
- Добрый вечер, Константин Матвеич! – Почтенно приветствовал он своего ровесника. – Забыли что на работе?..
- Да. Кое-что не доделал, хочу без помех поработать. Да и вечером ко мне вдохновение лучше приходит, никто не мешает, никто не лезет с советами и комментариями. В музее никого нет, тишина… по стенам скользят тени наших предков. Приведения выходят из укрытий, собираются в группы и безгласно общаются. И только легкое дуновение выдает их присутствие… - Все тише и тише говорил Костя, наблюдая, как у охранника округляются глаза и пот выступает над губой. – Да, я шучу! – Закричал он, хлопая по плечу молодого парня в камуфляже.
- А, вот и нет! – Ехидно ответил охранник.
- Чего «нет»? Привидений?
- Приведения может и есть?! Я совсем другое имел ввиду. Вам, Константин Матвеич, не придется поработать в одиночестве. Так сказать, без помех… В музее не только вы один такой вдохновенный, еще люди имеются.
- Кто? – Удивился Костя, посмотрев на стенные часы. – Кто это у нас такой трудоголик оказался? Я думал, что только я один честно ем свой хлеб, - засмеялся он, расписываясь в журнале у охранника и, направляясь к себе в мастерскую. Конечно, он мог бы и дома поработать, но все свои художественные причиндалы  перенес в краеведческий музей и организовал там довольно таки неплохую мастерскую. Да и в чем-то Костя не кривил душей, когда разыгрывал охранника. Ему действительно казалось, что в безлюдном большом помещении они не одни. Костя любил работать в музее по ночам. Ему чудилось, что чья-то невидимая рука водит его кистью, а сверху раздаются одобрительные или критические вздохи. Привидений он совершенно не боялся. Еще давным-давно его старший товарищ Илюшка, ныне батюшка в большом приходе, говаривал: «Не надо бояться умерших, ибо дух не страшен. Остерегаться нужно живых, ибо живые люди часто не ведают, что творят…» Костя позвенел ключами, перебирая связку, и нашел тот, который ему был нужен. Любовно смазанный замок мягко щелкнул, и двери бесшумно открылись, впуская хозяина в темную полуподвальную комнату, заставленную мольбертами, рамами, картинами, прислоненными к стенам и полотнами в тубусах. Костя включил свет, стянул кожаную куртку и размотал шарф в несколько витков оборачивающий шею. По привычке клацнул кнопкой на электрочайнике и огляделся по сторонам. «Где-то у меня были холсты… Ага – а! Вот они где – е, голубчики. А, вот и грунт… - удовлетворенно цыкнул он, пристраивая на мольберте новый холст на подрамнике. – У папочки все есть! И красочки, и кисточки найдутся. Теперь, перекусим, и за работу!» - Потирая от нетерпения руки, вслух произнес Костя. Он заварил крепкий кофе, насыпав по-богатому сахару, нарезал толстыми ломтями колбасы и пришлепнул ее на хлеб, немного подумал и сверху намазал горчицей. Удовлетворенно понюхал и, закрыв глаза, уже поднес это гастрономическое великолепие к губам, но так и остался стоять с открытым ртом.

*                *               *    
 Очумевший от радости полученной свободы, на Агашу из бака выпрыгнул жирный котяра, который в знак благодарности облизал Агафье все лицо шершавым языком, и закрутился вокруг нее. Придя в себя, девушка поднялась с комкастого грязного снега, выгрузила из ведра мусор, зачем-то постучала ведром по баку и, как сомнамбула, поплелась назад к своему подъезду, придерживая у горла ворот халата. Мелкий снег колол лицо и забирался за шиворот, стекая по горячей спине противными ручейками. Рядом со своей спасительницей, подняв хвост, весело трусил рыжий кот.
- Так, ты что? В нашем подъезде живешь? – Строго спросила у него Агафья, придерживая дверь и внимательно разглядывая мокрую мордочку. – Судя по тому, что ты околачиваешься по мусорникам, пугаешь ранимых барышень, врят ли у тебя есть достойный хозяин, - сделала она вывод. – Ты совершенно невоспитанный кот.  Кот мяукнул в знак согласия и уставился рыжими глазами на девушку. Агафья  хотела вызвать лифт, но передумала. Ей уже как-то приходилось застревать между этажами, и хорошо, что дело было днем, и ждать лифтершу пришлось недолго. Через каких-нибудь полтора часа та, сгибаясь под тяжестью кошелок, наскоро извинилась и вызволила из заточения Агафью. Сейчас в одиннадцать ночи, - решила девушка, - ей врят ли так повезет. А ночевать в тесном заплеванном лифте совсем не хотелось. Ее ждал любимый старый диван. Агафья по крутым ступеням поднялась на свой этаж  и полезла по привычке в карман за ключами, но не ощутила приятной, знакомой тяжести. Пальцы наткнулись на скользкий мокрый комочек, и выволокли оттуда огрызок яблока. Она бросила его в ведро и уставилась на свою родную дверь. Такая тонкая преграда отделяла ее от любимого дивана. «И, где я могла посеять ключи? Наверно, когда упала возле бака, они вывалились в снег, – подумала она. – И все это из-за тебя! – Грозно посмотрела Агафья на кота, который ничуть ее не испугался, а стал тереться лоснящимся боком о дверь. Не видевшая ранее такого нежного обращения (обычно ее пинали, били кулаками и даже ходили по ней), дверь распахнулась, впуская обретенного нового ласкового друга и недотепу хозяйку в апартаменты. Агафья переступила родной порог вслед за рыжим гостем и щелкнула выключателем. На нее уставились совершенно измученные слезящиеся глаза на красном, обветренном на морозе лице. «Фу – у! Какой ужас!  Эта идея: вешать напротив входной двери зеркало, чтобы в доме был достаток, не очень хороша, - решила Агафья. – Фен Шуй здесь прокололся! Хотя, причем здесь фен Шуй? Права Катька, уборка могла б и подождать! А, вдруг бы сейчас пришел Костя и застал меня в малоприятном для мужского глаза виде? – Спросила она у своего краснолицего отражения с прилипшими ко лбу мокрыми волосами. – Все! Решено! – Ответила ей краснолицая зазеркальная барышня, показывая язык. - С завтрашнего дня я начинаю новую жизнь. Прямо с утра привожу себя в порядок, делаю лицо, надеваю что-нибудь модненькое». Агаша порылась в своих вещах и обнаружила, что самая «модная» вещь была приобретена ею при царе Горохе. Она вздохнула… «Ничего! Говорят же, что новое, – это хорошо забытое старое! Вот эта клетчатая юбка очень даже неплохо будет смотреться с…- Агафья окинула взглядом ворох одежды, лежащей на диване. Отпихнула кота, который  облюбовал эту кучу, усевшись посредине. Тот, подняв ногу, тщательно подмывал свои мужские достоинства, изредка бросая на Агафью сальные взгляды. Девушка примерила, пыхтя и подбирая живот, несколько свитеров выгоревших  расцветок, и… решила перенести начало новой жизни на потом. И вдруг вспомнила предсказание… «А, может «потом» у меня уже и не будет?! А? – Спросила она у кота, прижимая его к пышной груди. - Недаром ко мне попала карта смерти». Расстроенная Агафья направилась на кухню, налила «Рыжему», которого так и решила назвать, молока, и с горя сделала себе  несколько бутербродов, густо намазав маслом и вареньем. «Если жизнь по судьбе все равно должна перевернуться, так не стоит отказывать себе в маленьких удовольствиях», - здраво рассудила девушка, доедая последний бутерброд, и отправляясь спать, оставив на кухне Рыжего. Но сон долго к ней не приходил. Она переворачивалась с бока на спину и обратно, но без толку. Ее мучения передались и дивану, который скрипел и стонал всеми своими старческими пружинами. Агафья некоторое время пялилась в потолок и прислушивалась к посторонним звукам, проникавшим снаружи. Полная луна мертвым светом заливала комнату. На балконной двери шелестела оторванная бумага. «Надо заклеить, а то все тепло выдует, да и Рыжему будет холодно»,  - подумала девушка и улыбнулась, вспомнив, что теперь ей уже не будет одиноко, так как ее будет ждать дома ласковый пушистый друг. Она посмотрела на окно, ей показалось, что за шторой кто-то есть. «Наверно, кот пристроился возле батареи», перевела взгляд вниз и обомлела, увидев женские ноги. Вернее, не сами ноги, а ступни, а еще точнее, изящные, домашние тапочки с пушистыми помпонами. «Точно такие были у Кати. Да точно! Я еще обратила внимание, когда Катька почему-то на меня разозлившись, застучала по звонкому полу лестничной площадке каблуками». – Вспомнила Агафья. Поначалу испугавшаяся девушка, не на шутку рассердилась.
- Катька, выходи сейчас же! Что за идиотские шутки?!
Но в ответ только шевельнулась штора, и Агафья почувствовала, как у нее на голове зашевелились волосы. Нет! Это не Катька! Та давно б высочила с хохотом из укрытия. Вдруг из кухонного крана полилась вода; буль – буль. И тишина… Агафья накрылась одеялом с головой, оголив ступни, которые моментально заледенели. Она подтянула их к животу, и почувствовала пульсацию. «Теперь я понимаю, как со страху может перемещаться по организму сердце. Может, закричать, позвать на помощь?! Что от меня надо этой особе? И почему она в домашних тапках?  Значит, это кто-нибудь из соседей. Она вошла, вероятно, когда я выходила выбрасывать мусор. Проследила за мной, увидела, что я забыла закрыть дверь на ключ, и прокралась ко мне в дом».
- Женщина – а, выходите! Я вас обнаружила! – Проблеяла  Агафья из одеяльного укрытия. – Что вам надо? Если деньги?.. То я могу вам одолжить… в смысле, безвозмездно… У меня немного осталось от зарплаты. Только кошелек в прихожей. Агафья надеялась заговорить гостью, чтобы притупить ее бдительность, добраться до телефона и вызвать милицию. «А, вдруг, я только встану, а она меня огреет по голове?» Девушка выбралась из одеяльного кокона, нахлобучила себе на голову подушку, и спустила на пол ноги. Боясь оглянуться, с грацией беременной бегемотихи, метнулась в прихожую и захлопнула за собой дверь. Ее босых ног коснулось что-то мохнатое. Она в ужасе «Наверно, крыса»? залезла с ногами на пуфик, и сняла телефонную трубку, тыкая дрожащим пальцем в телефонный диск. Ей казалось, что прошла целая вечность, пока раздался зуммер. Агафья задыхаясь, шептала: «Снимите, ну, снимите – же трубку!» Девушке не хватало воздуха, а барабанную перепонку разрывала оглушающая трель.
*                *                *
- Интересно, и что это делает молодое дарование в такой неурочный час в музее?! – С сарказмом отметил Федор Иванович, бесшумно подойдя к Косте. – Я-то был уверен, что молодые люди вроде вас, Костя, по вечерам посещают более интересные места. Вроде суши – баров… Или тусуются… Так, кажется, на вашем языке означает провождение досуга в злачных местах? А вы, вместо того, чтобы сидеть в ресторане за столом с милой барышней и деликатесами, всухомятку едите бутерброд.
- Федор Иванович?! Вы напугали меня! Что это вы подкрадываетесь, как кот, почуявший мышь? Я, между прочим, тоже могу у вас поинтересоваться, что вы здесь делаете? Я-то работаю! Это моя мастерская!  А сырую рыбу, к вашему сведению, я терпеть не могу, она скорее для вас, Федор Иванович, с вашими-то кошачьими повадками. И на рестораны я пока денег не заработал, меня и колбаска с кофейком вполне устраивает.
- Что-то вы скромничаете, Костя! Насколько мне известно, копиисты вашего уровня очень хорошо зарабатывают. Вам можно позавидовать! Так подражать руке знаменитого мастера, - дорогого стоит, здесь нужен большой талант. – Театрально вздохнул Федор Иванович. – Вот мне это не дано! Я все больше свое пишу… Напишу какой-нибудь пейзажик. Но с живой природы, так сказать, с натуры… Да и подпишу полотно своим именем… - Поддел мужчина Костю. Отчего тот пошел красными пятнами.
«Знал, как укусить?! – Подумал он. – И откуда он знает, что я копиист? Да и намеки его на счет подписи под картиной…»
- Да вы не смущайтесь! – Похлопал по его плечу Федор Иванович, - каждому свое! Вот вижу, вы уже приготовили холст. – Отметил он, внимательно со всех сторон разглядывая полотно, заправленное в подрамник. – Новое?.. – Удивился он.
- А, какое должно быть? – Поднял брови Костя.
- Хм – м… Я думал, что для копий у вас имеются старые полотна. Да и краски, которыми писали в прошлые века…
- Вы ошиблись! – Категорично заявил Костя. – Откуда им взяться-то? – Явное любопытство гостя начало раздражать его и он еле сдерживался, чтобы не послать Федора Ивановича куда подальше. – Конечно, я очень польщен, что привлек ваше внимание. Уж и не знаю, почему?..
- Только из любви к искусству, - осклабился Федор Иванович, и посмотрел на дверь. – Мне было любопытно, кто у меня отобрал кусок хлеба, так сказать?!
- Я считаю, Федор Иванович, любопытство большим пороком, поэтому советую вам поберечь свой нос, а то, помните, что случилось с Варварой? А хлеб я ни у кого не отнимаю, а покупаю в булочной на заработанные честным трудом деньги.
«Честным – ли?» - Себе под нос прошептал Федор Иванович, пятясь задом к двери.
- Вы что-то сказали? – Прищурив глаза, поинтересовался Костя.
- Пожелал вам удачи в работе, - растянул в улыбке губы Федор Иванович, и чуть не упал, зацепившись каблуком за порожек.
- Благодарю, и до свидания, - холодно ответил Костя, захлопывая дверь. Постоял в задумчивости несколько секунд, потом тихонько приложил ухо к дверному полотну, и вдруг, хихикнув, внезапно распахнул дверь. К его ногам мешком свалился несчастный Федор Иванович.
- Я тут… - пробормотал он, - …потерял в коридоре… э – э – э… одну вещь.
- Да – да! – Засмеялся Костя. – Вижу! Вы ее так тщательно искали, что вон, даже, вокруг глаза красный ободок, да и… - Костя кивнул глазами на брючину Федора Ивановича, - колено выпачкали. Эх, Федор Иваныч, Федор Иваныч!.. – Покачал головой Костя, - что ж вы мой совет так буквально истолковали?! Если я говорил, чтобы вы не совали в мои дела свой нос, - это не значит, что надо подсматривать в замочную скважину. Вон и глазик заслезился…
Федор Иванович, как ввалился, так и остался стоять в унизительной позе, охая и ахая. Ему было не до обид и разборок, ибо его скрутил недуг, который и гордецов заставляет прогибать спину – радикулит.
- Извините, я не смею вас больше задерживать! Можете подниматься, – сказал Костя, устремив взгляд в переносицу непрошенного гостя. – Думаю, если вы остались в музее, то уж не моя скромная персона вас к этому подвигла. Вероятно, вас ждут неотложные реставрационные работы?!
- Костя, да помогите мне, в конце концов, встать! – Простонал Федор Иванович, одной рукой хватаясь за пояс Кости, а другую, положив на поясницу.
- Кстати, Федор Иванович, а откуда вы узнали, что мне нравится заниматься копированием картин великих мастеров? – Поинтересовался Костя, смотря на «противника» сверху вниз.
- Друг мой, в нашем маленьком провинциальном городке ничего не скроешь! – простонал Федор Иванович. - Я, совершенно случайно встретился на вернисаже с приятелем, и он мне кое-что рассказал о вас.
- Понимаю… Ваш приятель случайно оказался знаком со мной и каким-то совершенно случайным образом догадался, что мы с вами вместе работаем.  Вероятно, ваш приятель ясновидящий.  Федор Иванович, а вам не кажется случайно, что вы суете свой нос не в свое дело? – Уже не мог сдержаться Костя.  Да! Я – копиист, и не скрываю этого. И не считаю это криминалом! Ибо никогда, слышите вы? Ни – ког – да не подписывал копии своим именем. А на сим, прошу вас дать мне возможность поработать без посторонних. Давайте уж вашу руку, немощный вы наш! В другое время я бы ни за что не подал вам руки. Мне не нравятся люди вроде вас, Федор Иванович!
Костя еще некоторое время постоял возле мастерской, провожая глазами удалявшегося, сложившегося под прямым углом, реставратора.
*                *                *
Агафья разлепила веки, но ничего не увидела, так как огромная, еще бабушкина, подушка переместилась ей на лицо. Девушка боднула ее головой, и та шмякнулась на пол, увлекая за собой с тумбочки разрывающийся мерзкой трелью будильник. «Так это был всего лишь сон», - успокоенно вздохнула Агафья, потянулась во всю длину узкого дивана и тут же отдернула ногу.
- Что такое?! – вскрикнула она и подтянула колени к подбородку. В ее богатом воображении возникла огромная крыса с длинным лысым хвостом и глазами бусинами. Агафья вытянула короткую шею и осторожно взглянула поверх колен. – Так, вот кто мне спать не давал! – Засмеялась она, протягивая руки к рыжему коту, каковой не заставил себя долго упрашивать и тут же разместился на большой уютной груди новой хозяйки. – Так это ты щекочешься, Рыжий? Ах – х, ты мой проказник! Если б ты только знал, как я рада нашему знакомству?! Ведь ты теперь в нашей маленькой семье будешь единственным мужчиной, а значит, защитником слабой женщины, то есть меня. Ведь ты любишь ловить мышей? Только не вздумай сказать: «Нет». А то знаешь, что делают с теми, кто не ловит мышей? – Грозно посмотрела Агафья на кота, усердно вылизывающего свой живот. – Таких ленивых котов выносят на мусорник, откуда их и взяли. Ты понял? Ведь ты не хочешь вернуться в мусорный ящик? – Уже заискивающе спросила Агафья, притянув за щеки кота к своему носу. Как видно «Рыжий» понял, что от него требуется, и лизнул хозяйку шершавым язычком в курносый нос. Агафья засмеялась и сморщила носик, придерживая кота и пытаясь нащупать ногами свои любимые домашние тапки, но это ей не удалось. Девушка спустила на пол Рыжего и замерла… Из под шторы выглядывали все те же злополучные, так ее ночью напугавшие изящные домашние тапочки. Агафья выпрямилась, скользя взглядом, верх по шторе, и уже совершенно успокаиваясь, встала с дивана и резко отодвинула в сторону портьеру. Конечно же, там никого не было! «С нервами у меня совсем плохо! - Сделала для себя самой неутешительный вывод Агафья, одним плечом придерживая сиденье дивана и запихивая внутрь подушку и одеяло. - Может, стоит все-таки воспользоваться советом коллег? Уж и не помню, кто мне сказал, что надо полечить нервишки валерьянкой? – Вслух подумала Агафья, обращаясь к единственному одушевленному предмету в квартире – коту. Раньше ей приходилось разговаривать только с цветами в горшках. «Рыжий» вероятно одобрил решение хозяйки и, подняв трубой облезший хвост, засеменил на кухню, где и уселся в ожидании возле пустого блюдца. – Что? Любишь валерьянку? – Засмеялась Агафья. – Пока у меня, дружок, ее нет в наличии, но зато… Посмотри, что у нас  с тобой есть?! Вот! Ливерная колбаска. На! Ешь на здоровье! Что?! Не нравится? Ну – у, ты и нахал! Я-то ем ее с удовольствием. Что? Не веришь? Ну – у, без удовольствия… Но, все равно же ем. На сырокопченую мы с тобой еще не заработали… Так что: или ешь эту или… - Агафья жалостливо взглянула на кота, который с брезгливостью (как ей показалось) смотрел на ливерную колбасу синюшной кучей лежавшую на блюдце. – На уж, пей молоко. Вероятно, я ошиблась, и тебе не очень плохо жилось на помойке. Судя по твоей раскормленной рожице, у тебя был большой ассортимент кошачьих деликатесов. Извини! Здесь у тебя выбора не будет! Придется тебе кушать, что придется. Вот такой каламбур. Вообщем, что Бог послал. Сегодня у нас в меню ливерная колбаса и молоко. - Кот посмотрел на хозяйку умными рыжими глазами и повернулся к блюдцам. – Так! С этим мы с тобой разобрались.  А, как на счет туалета? – Агафья призадумалась, оглядываясь по сторонам кухни. Ее мысли были прерваны мяуканьем из прихожей. Кот стоял возле входной двери и мяукал дурным голосом. Агафья взглянула на него, потом на дверь, и тяжело вздохнув, щелкнула замком. «Вот и этот мой единственный член семьи удрал! - Сделала она горький вывод. – Конечно! Что я ему могу дать, кроме ливерной колбасы? Раньше она почему-то называлась «кошачья радость». Наверно потому, что делалась из субпродуктов с небольшим добавлением картона, а сейчас ее делают из картона с небольшим включением субпродуктов». Агафья пожала плечами и вернулась на кухню допивать черный кофе. Она любила кофе с молоком, но молоко гостеприимно пожертвовала коту. Мысли вернулись к непрошенным «гостям». - Откуда могли взяться эти тапочки с пушистыми помпонами? Может, Катька забыла? Но тогда выходит, что она от меня вышла босиком что-ли? Да нет! Как сейчас слышу стук каблучков по каменному полу лестничной площадки. – Агафья взяла бокал с кофе и прошла в комнату, потянула за помпон и вытащила на Божий свет невообразимой красоты домашний туфель, поставила его на тумбочку рядом с бокалом и, подперев кулаком щеку, залюбовалась на произведение сапожного искусства. Внезапно взяла туфель в руки и повернула вверх подошвой. На гладкой кожаной подошве были выбиты цифры 39. Девушка задрыгала ногой, скидывая растоптанный тапок, и надевая «произведение сапожного искусства». Она вытянула ногу и, склонив голову на бок, залюбовалась. Панталет был тык втык по ее ноге. – Да. Нет сомнения, что это не Катькин башмак. У соседки нога на три размера меньше. Тогда, чей? И откуда взялся?» - Агафья аккуратно, как хрустальный башмачок стянула туфель с ноги, и снова водрузила его на тумбочку. Ее глаза упали на будильник, и она, ахнув, кинулась спешно одеваться. Как нарочно и новый замок заело и она, дергая за ручку дверь, вертела в скважине ключом. Наконец-то ей удалось выбраться на лестничную площадку, и она захлопнула дверь, чуть не прищемив кота, вернувшегося во вновь обретенные  пенаты. «А я ведь не оставила ему еду, - подумала она, топчась возле собственной двери. - Но, кто ж мог знать, что он захочет возвратиться в мой голодный дом? Может, вернуться и что-нибудь ему дать? Но, во-первых, возвращаться плохая примета, а я и так ужасно опаздываю, а во-вторых, у меня ничего съедобного для кота нет».
- Агаша, что ты сама с собой разговариваешь? – Высунула голову соседка.
- Ой, как хорошо, что я вас увидела, тетя Зина! – Завопила девушка. - Можно  я вам оставлю ключи? Я опаздываю, а у меня кот остался некормленым. Вы б не могли его накормить? Поищите, пожалуйста, в моем холодильнике что-нибудь! – Покраснела Агафья и сунула связку ключей в руки соседке. Та не успела и глазом моргнуть, как Агафья, перепрыгивая через три ступени, неслась вниз по лестнице.
«Оглашенная девка! – Покачала головой тетя Зина. – Вот, на работу опаздывает… А раньше никогда не опаздывала, всегда загодя выходила. И, что мужики сделали с девчонкой? Довели ее до ручки, по ночам спать не дают. Надо бы с ней поговорить, а то недолго и по рукам пойти. Недаром к ней ходят и молодые и старые. Вот уж действительно, в  тихом озере черти водятся. А я грешным делом, думала, что Катька – девка легкого поведения. Вот как можно ошибиться в людях. Постой! А, за какого кота Агашка говорила?! У нее отродясь никогда никаких котов не было. Если, не считать котами ее мужиков»?! – Снова покачала головой тетя Зина, и всунула ключ в соседский замок.
*                *                *
«Бывают же такие неприятные люди! – Сморщился Костя, прикрывая за собой дверь и поворачивая ключ. Он подергал дверь (так будет надежней) и удовлетворенный вернулся к мольберту. Какое-то время постоял в задумчивости, вспоминая нехитрый пейзаж, которым замалевал полотно Брюллова, всунул большой палец левой руки в палитру и взял кисти. - Я в свое время совершил большую глупость, когда писал пейзаж маслом, трудно будет от него избавиться, чтобы не нарушить картину великого мастера. Замалевал бы гуашью, и сейчас у меня не было б никаких проблем! Удалил свою мазню водой и пожалуйста… Любуйтесь полотном великого мастера! – Рассуждал сам с собой Костя. - А теперь, что мне делать? Смыть масло каким-нибудь растворителем типа Уайт спирита? Но это здорово рискованно, ведь можно  растворить и первоначальный рисунок. Вот влип, так влип! И где, интересно, у меня были мозги, когда я согласился на такую авантюру? – Злился на себя Костя, короткими мазками накладывая на полотно краски. Работа, несмотря на паршивое настроение Кости, продвигалась быстро. Ему не терпелось поскорее разделаться с неприятным, но необходимым процессом. – Надо еще какое-то время для высыхания красок, но времени-то у меня, к сожалению, валом. Я еще не могу найти картину у Агаши. А надо бы ускорить этот процесс, пока у меня есть ключи от ее квартиры, а то чего доброго возьмет, да и заберет их назад. От этой мысли Костя приостановил работу и невидящим взглядом уставился на полотно. – А, что если?!.  А, почему б и нет?! – Подумал он и решительно вытер руки. – Прямо сейчас и сделаю! Стоп! Что это я?! Где это я в такое время суток (за полночь) найду слесаря, чтобы сделать дубликат ключей? Такое мероприятие и днем подозрительно, а уж ночью и подавно. Вот до чего ты дошел, Константин Матвеич, - покачал головой Костя своему отражению в маленьком зеркальце над раковиной. – Уже и ключи заказываешь за спиной хозяйки и без ее ведома. Правда говорится, что одно преступление всегда тянет за собой следующее. Так недолго и до криминала дойти. Скорее бы развязаться с картиной, и спать спокойно. А позже можно будет подумать и об отношениях с Агашей. Но, это позже… Сейчас у меня все мысли направлены, чтобы скорее развязать себе руки, которые сам себе и сковал, балда! Еще и Никита тяжелым грузом висит у меня на шее. Он не Агаша, ему не всунешь копию за подлинник, а то б я уже давно таких копий наштамповал кучу. Кстати, надо бы позвонить Агаше и предупредить ее, чтобы была бдительна и не открывала двери незнакомым. - Парень взглянул на часы и присвистнул. – Нет! Нельзя ее ночью беспокоить! Она, вероятно, десятый сон видит, а я разбужу ее и своим предупреждением еще больше напугаю. Она и так в последнее время от каждого шороха вздрагивает. Говорит, что раньше с ней такого не было, а нервы расшатались после того, как кто-то пытался проникнуть к ней в квартиру в ее отсутствие. Правда, она утверждает, что кто-то все таки побывал у нее, но доказать не смогла. Я не стал ее переубеждать, чтобы не обидеть. В действительности, ну кто мог к ней проникнуть и, главное, зачем? Что у нее брать-то? Что картина Брюллова находится у нее, знаем только мы двое: я и Никитка. Замок оказался испорченным накануне ее дня рождения. На следующий день я у нее был дома с другими гостями, картины нигде не было видно. – Костя почувствовал, что покрылся холодным потом. – А, что, если?.. А, вдруг кто-то пронюхал, что находится под моей мазней,  и украл картину? Но тогда зачем Агафья от меня скрыла этот факт? Я у нее сто раз спрашивал, не похищено ли что? Она сказала, что ничего не украдено. Зачем ей было скрывать от меня, если картину похитили бы? Нет! Не зачем! Думаю, она ее засунула подальше от глаз. Я ведь сразу увидел, что картина ей не понравилась, и она купила ее лишь из жалости ко мне. Нет. У меня все же такое чувство, что картина Агашину квартиру не покидала, осталось посмотреть на балконе.. Во время ремонта она туда засунула ее, да и забыла. А, может, сделала вид, что забыла. Просто не хочет вешать ее на стену.  Собственно, зачем гадать? Скоро я и сам все узнаю. Фу – у, как я устал. Последние дни приходится быть в постоянном напряжении. С одной стороны на меня давит Никита, теперь еще на моем пути встал этот, реставратор. И, что это он все вынюхивает? Намекает, что я у него отобрал кусок хлеба. Не такой уж и сладкий кусок, еле концы с концами свожу. Надо бы подыскать какую-нибудь работенку по совместительству, а то лишний раз не могу девушку мороженым угостить, не говоря уж о ресторанах, о которых говорил Федор Иваныч. Ну, а теперь спать! Домой ехать не имеет никакого смысла, дорога отнимет у меня драгоценное время сна. Хорошо, что в мастерской есть какое – никакое спальное место». Костя щелкнул выключателем и с разбега прыгнул на диван, накрывшись дубленкой. Уже, засыпая, подумал: «Надо бы принести сюда одеяло. А, может, и не надо?! Я ведь не всю жизнь собираюсь работать в музее…» Среди ночи он проснулся оттого, что хочет в туалет. Какое-то время он лежал, стараясь заснуть, но, в конце концов, не выдержал и прошлепал босыми ногами к раковине. Не зажигая света, на ощупь справил малую нужду и поплелся назад, засыпая на ходу. Внезапно остановился посреди комнаты, ему показалось, что за дверью что-то шевелится. «Крысы? - Подумал он безучастно. – Нет, не крысы! Слышался характерный металлический звук в замочной скважине. Кто-то пытался открыть дверь, но незваному гостю мешал ключ, оставленный Костей в замке. – Может, охранник ходит с проверкой по этажам? Но, что охраннику понадобилось в моей мастерской? - Костя в потемках смотрел на дверь, поднимая то одну, то другую босую ступню. Постепенно его глаза стали привыкать к темноте. Он окончательно проснулся и стоял в раздумье: открыть дверь или нет? Хотелось знать, кто пришел в столь поздний час? Он решил обойтись малой кровью и, встав на колено, осторожно повернув головку ключа, посмотрел в замочную скважину. Но тут же отдернул назад голову, ибо прямо ему в глаз ударил яркий луч света от фонарика. Косте это совсем не понравилось, и он захотел поставить наглеца на место. Уже не таясь, резко распахнул дверь. Ослеп от яркого света, но это был всего лишь миг, в следующую секунду он почувствовал сильный удар по голове и упал. Темнота будто только этого и ждала. Со всех сторон длинного коридора она медленно надвигалась на него, обступая неподвижное тело и, в конце концов, навалилась на грудь, мешая дышать. Яркий слепящий свет с ускорением стал удаляться, пока не превратился в точку, которую моментально проглотила тьма. Костя потерял сознание.

                *                *                *

Тетя Зина потопталась на тряпочке, вытирая ноги и уже по-хозяйски не спеша, внесла свое массивное тело в соседские покои, с любопытством осматриваясь по сторонам. Она не часто бывала у Агаши в гостях, и теперь в ее отсутствие ей было интересно увидеть, что нового появилось у соседки?! Тетя Зина переступила порожек комнаты и горестно вздохнула. «Я так и знала! Голые стены… Ничего нового из мебели не появилось. Даже наоборот… Исчез шифоньер. А ведь его еще Агашкина мама покупала. Такой добротный, емкий… Полкомнаты собой занимал, не то, что сейчас. Разве современные шкафы такие?! Горе, а не шкафы!  Пиндюрки какие-то, не положить в них, не повесить… Так, у Агашки и такого нет. От старого она избавилась, а новый не купила. Ну и хозя – айка! - Вздохнула тетя Зина, продолжая критическим взглядом осмотр. – Хотя… Ничего… Чистенько… Но, уж очень убого. Нищета, одним словом! И мужики ейные тоже видать не из богатых.  Наверно, как и Агашка, с высшим образованием… А, может, жадюги? Нынешние мужики все как есть сквалыги. Только и норовят за женский счет прокормиться. Кстати, мы сейчас это и узнаем. Может, они с Агашкой харчами расплачиваются?» - И тетя Зина на цыпочках, будто кто ее мог увидеть, крадучись прошла на кухню, направляясь к холодильнику. Только она потянула на себя ручку морозильной камеры, сгибаясь в три погибели, как почувствовала, что ей на спину упал кирпич. От неожиданности она села на пятую точку и хотела, уже было закричать, но «кирпич», цепляясь когтями за махровый халат, переполз ей на плечо и лизнул в ухо.
- Как ты меня напугал, негодник! – Закричала женщина, отцепляя кота от своего халата и возвращаясь в вертикальное положение. – Я про тебя и забыла совсем. А ты ничего – о! Гладкий! Видно, Агашка тебя хорошо кормит. Кот поднял облезший хвост и потерся о ногу тети Зины. – Ишь ты, какой ласковый. – Улыбнулась та, нагибаясь, чтобы погладить животное. Тот выгнул спинку и, поднявшись на задние лапы, лизнул женщину в щеку. – Ах, ты мой краса – авец! – Умилилась тетя Зина. – А тарелочка у тебя совсем пуста – ая. Я сейчас накормлю тебя, маленький мой, голодненький мой! - Продолжала ворковать с котом тетя Зина, заглядывая в холодильник. Распахнув дверь, она сложила губы куриной попкой и уткнула кулаки в бока. – Да – а – а! Ну, что здесь удивляться-то? Я так и думала… Пусто! - Женщина посмотрела на кота: «Ну и хозяйка у тебя! Это ж надо! Накормите, говорит, тетя Зина, кота, а то, говорит, я опаздываю… Поищите, говорит, в моем холодильнике… Ну и что? Что, я спрашиваю, здесь можно найти? Вон, хлеб зачем-то на полочке лежит. Это, видать, у Агашки за место колбасы», - хмыкнула тетя Зина. Кот посмотрел своими рыжими глазами на тетю Зину, и потрусил к блюдцу. – Намекаешь, что есть хочешь?! Да?! Я тебя сейчас накормлю! Я – не твоя нищая, безжалостная хозяйка. Я сейчас тебе рыбки принесу. Любишь, небось, рыбку-то? То-то… все коты рыбку уважают. О-хо-хо! – Тяжко вздохнула тетя Зина. – И зачем, скажи, заводить животных, если нечем и самой жрать-то? Садистка какая-то твоя хозяйка. Вот, что я тебе скажу!» С этим категорическим высказыванием женщина вышла из Агашиной квартиры, тщательно закрыв за собой дверь на ключ. Дома вытащила из морозилки рыбу и в раздумье уставилась на замороженный кусок. «Вот и подумаешь, что надо бы купить микроволновую печь. А то вот придется заставить бедное голодное животное ожидать еды, пока разморозится». Тетя Зина сунула рыбу под струю холодной воды и, подперев голову кулаком, уселась за кухонный стол. А, чтобы зря время не тратить, решила еще раз позавтракать. А, ввиду того, что тетя Зина ела всегда обстоятельно, медленно пережевывая пищу для пользы организму (как она вычитала), времени прошло немало. Она ойкнула, взглянув на часы. «Ах, ты батюшки!  Животина-то голодный, а я здесь разъедаюсь». Она суетливо порезала рыбку на маленькие кусочки, и заспешила в соседскую квартиру. На площадке стоял неприятный запах сигарет. Женщина поморщилась и открыла дверь. - Кис-кис-кис! – Позвала с порога она, - ну, где ты есть, мой маленький? Я тебе рыбки принесла! - Звала кота тетя Зина, направляясь на кухню. Но кота не было. На полу сиротливо стояло пустое блюдце. Тетя Зина брезгливо потянула носом. - Это-то, что такое?! И здесь воняет табачищем! - Она обошла убогие апартаменты своей соседки. В квартире стоял запах дешевых сигарет. Только сейчас женщина обратила внимание на то, что продолжает держать в руке тарелочку с растаявшей и, по всему видать, теперь уже никому не нужной рыбой. Ибо, кот исчез. Испарился… Тетя Зина посмотрела на балконную дверь и, даже, подергала ее за ручку. - Нет! Не открывается! – Вернулась на кухню, и посмотрела на окно. – И здесь все наглухо закрыто. И, куда мог пропасть животина? – Недоуменно подняла плечи она. – На всякий случай, охая, нагнулась и заглянула под диван. – Нет! В такую щель кот не пролез бы. Вдруг по полу потянуло сквозняком, и через секунду клацнул замок входной двери. От неожиданности женщина вздрогнула и села на пол. – Показалось? Но, устойчивый сигаретный запах развеял ее минутные сомнения. Она, несмотря на свою массивную комплекцию, резво подскочила и выглянула из-за шторки на улицу. – Так и есть! Вон он! – Быстрым шагом, почти бегом от подъезда удалялась невысокая, коренастая фигура мужчины с большой сумкой через плечо. Внезапно мужчина остановился и посмотрел на окно. Тетя Зина спряталась за занавеской, но ей хватило и мига, чтобы разглядеть его лицо. Большая голова сидела прямо на плечах, курносый картошечный нос, азиатские глаза и толстые губы. Неприятный тип! – Сделала она для себя вывод. – Ой! Да, это ж вор! – Вскрикнула женщина, закрывая ладонью рот.  Он только что украл Агашкиного кота, и вынес его в сумке. – Тетя Зина икнула и плюхнулась на табурет. До нее стало доходить, что она сама чудом осталась жива.  Останься она у Агашки, или приди на минуту раньше вор наткнулся б на нее, и не оставил бы живой свидетеля. Но, зачем ему было воровать кота? Вот этого Зина никак не могла понять. Одно дело, если б был породистый какой… Ну – у, там сиамский или лысый. Не помню, как они зовутся?! Совершенно облезшие, не шерстинки, а стоят дороже, чем норка, или там песец какой. А тут… Агашкин кот… Порода такая же, как и у Агафьи: пролетарское происхожденье-то. Правда, ласковый кот! Ничего не скажешь. Но, таких ласковых на помойке десятки, а мужик выбрал именно его. Нет! Здесь что-то не вяжется! И что-то рожа этого парня мне кажется вроде как знакомая. Где я его могла видеть? Вот беда! Как стала продавать на базаре, так каждый второй мне кажется знакомым. И вот еще что… Мне кажется, что я его видала не один раз. Размышления тети Зины были прерваны подозрительным звуком, доносившимся из ванной. Женщина сняла домашние шлепанцы, на всякий случай прихватила из кухни сковородку, попробовала ее на вес  и крадучись, направила свои стопы в сторону прихожей. «Может, у него здесь остался сообщник»? – Разумно подумала она, затаив дыхание, когда проходила мимо ванной комнаты. Из-за тонкой двери послышался скрежет, а следом душераздирающее мяуканье. – Так, тебя не похитили?!! – Закричала тетя Зина, выпуская на свободу кота. – Ты, что здесь делал? Прятался от грабителя? – Доверительно интересовалась тетя Зина, поднимая с пола животное и, укладывая на уютную грудь. Тот ткнулся холодным носом в ее руку и облизал пальцы. – Да ты мой хороший! – Запричитала по новой женщина. Кот почувствовал рыбу и, немного выпустив коготки, дал соседке понять, кто в доме хозяин?! Поднял облезший хвост трубой и засеменил на кухню, куда его звал пьянящий запах свежей рыбы. Тетя Зина хотела, уже было обидеться на неблагодарное животное, но ее мысли приняли другое направление: «Если кот на месте, тогда, что украл вор? А, что это был вор, сомнений у женщины не было».

*                *                *

   - Костя! Да, очнись ты, в конце концов! Ты живой или как?
Чернецов поднял руки, как ему показалось, к своей голове, но между ладоней было что-то липкое, мокрое и холодное, гудящее и свербящее. Он брезгливо отдернул руки и застонал.
- Слава Богу! Жив! – Раздался совсем рядом веселый мужской голос. – А я уж думал: «Того…»
- Ты кто? – Спросил Костя, пытаясь взглянуть на собеседника. Ему это удалось только на половину, потому что левый глаз не хотел открываться. Костя пытался его потрогать, но пальцы вновь наткнулись на что-то мерзко холодное, и парень застонал.
- Ты чо, не узнаешь меня? – Произнес испуганный голос. – У тебя чо? Эта самая?! Ну, как ее? Ну - у, вообщем… Которая без памяти…
- Амнезия?! – Прохрипел Костя.
- Во! Точно! Амнезия! – Радостно закричал мужчина в камуфляжной одежде. – Я постоянно забываю это самое слово. Надо бы записать где, и при случае блеснуть эрудицией. – Засмеялся он.
- Я что? Ранен? – Простонал Костя, принимая сидячее положение. – В голове, будто провода гудят, и мокрое что-то… Кровь что ли?! – Спросил Костя, пытаясь в тусклом свете рассмотреть мокрую ладонь.
- Размечтался! –  Засмеялся вновь чему-то, обрадовавшись, охранник. – Ты, наверно, в темноте со всего маху приложился головизной об косяк. Теперь фонаря под глазом не избежать! Я по себе знаю. Но, на всякий случай я приложил к голове холодную тряпку.
- И долго я здесь валяюсь? – Скривился Костя, стаскивая с головы мокрый тряпочный тюрбан.
- А кто его знает? Я делал ночной обход…- Охранник пытался разглядеть в полумраке часы. - Ну – у… минут пятнадцать назад я аккурат был возле вашей мастерской. И чуть на вас не наступил. Уж, сколько раз я говорил начальству, чтобы вкрутили лампочку поярче, так нет! Экономия, мать ее! А, если б я впотьмах на вас наступил?! Во мне, между прочим, почти центнер весу. Тогда что? Травма на производстве? А время не рабочее, и платить вам, Константин Матвеевич никто б не стал.
- Помолчи, а! И без тебя голова раскалывается! – Одернул Костя разговорчивого охранника. – Не знал, что ты такой болтун.
- Могу и замолчать! – Обиделся парень. – А, между прочим, это я вас нашел с ушибленной головой. Да и не обижаюсь я на вас, потому что вы того… ударенный на голову. Если б не я, то кто б вам оказал первую помощь? Может, ваши разлюбезные приведения?! Что-то я их не вижу. - Демонстративно оглянулся по сторонам охранник.
- Ты еще скажи, что это приведения меня огрели по голове. – Съязвил Костя и посмотрелся в зеркальце над раковиной. – Ну и рожа у тебя «Шарапов»… - Ухмыльнулся он. – Как я с таким лицом покажусь на работе? – Покачал головой парень. – Не – ет! Здесь, дружок, не приведения…
- Конечно, нет! – Перебил его охранник. – Я ж говорю вам, что вы  впотьмах шандарахнулись котелком о дверной косяк. А лицо, прямо скажем, не для выставки. Как вы завтра, а вернее, уже сегодня, пойдете на собеседование? Прямо и не знаю… - Зацокал языком охранник. – Вот, если б дело было летом, то можно было б синяк закрыть под темными очками, а так… Хреново дело! Ведь встречают-то по одежке. Увидят вас с бланшем под глазом и подумают, что вы алкаш или забияка какой. Кому из работодателей нужны проблемы?! Это раньше вступался профсоюз или какая другая организация. Я вон недавно смотрел по телевизору фильм, «Афоня» назывался. Так там, у Куравлева поручители были. А сейчас… Вообщем, дрянь дело! – Подытожил охранник, жалостливо смотря на Константина, которого он уважал больше всех сотрудников музея.
Вначале Костя пропускал мимо ушей то, что говорил болтливый парень, но в сознание уцепилась фраза «собеседование».
- Это, ты о каком собеседовании только что говорил? Куда я должен сегодня идти?
- А я, разве вам не сказал? Во! Говорю ж вам, что у меня иногда бывают провалы в памяти. Раньше я все хорошо помнил. Даже и то, что надо бы забыть, а после Чечни… ни хрена не помню. Поэтому и завел себе записную книжку, и записываю туда основные дела. Только вот в чем беда. Иногда забываю заглянуть туда, то есть, в записную книжку.
- Может, ты все-таки удосужишься сейчас в нее посмотреть! – Разозлился Костя, придвинувшись вплотную к охраннику. У него уже заболела душа от нехорошего предчувствия.
- Да вот, пожалуйста! – Достал охранник толстенную книжку. - А я точно… не говорил вам? Вот! Смотрите сами! Такого-то числа, сего месяца Чернецова Константина Матвеевича приглашают на собеседование на счет работы. А вы, что? Константин Матвеич, хотите от нас уйти? – Уморительно скорчил физиономию парень. И злость у Кости на него сразу же испарилась.
- Не собирался пока еще. – Ответил он. – Хотел устроиться куда-нибудь по совместительству. Сам понимаешь! На мою зарплату бюджетника не поживешь.
- Ф – ф – ф! – Еще бы! – Согласился охранник. – Если, конечно, вы не фальшивомонетчик. Вот недавно я смотрел по телевизору передачу про художника, который рисовал доллары. Ну, никак от настоящих баксов не отличить.
Но про фальшивые баксы Костя слушать не стал, быстренько распрощался с охранником и призадумался, как завуалировать ущербы, нанесенные его лицу. Ясно и понятно, что с такой рожей показываться в первый раз перед начальством нельзя. А, как будет обидно, если не получиться устроиться в тот музей. Ведь, если ему не изменяет память. Это тот самый музей, где сейчас висит его копия с картины Карла Брюллова. «Что же делать? Что делать? – Костя еще раз взглянул на свое отражение и сморщился. – Нет! Показываться с такой мордой однозначно нельзя! Здесь никакие очки не скроют его увечное лицо. Позвоню утром и попрошу перенести встречу на поздний срок. Подыщу уважительную причину. Скажу, что сильно заболел. – Мысли Кости перенеслись в другом направлении. – С этим ясно! Думаю, что директор музея подождет. Но, интересно другое, кто это меня так приложил? Я ж не охранник и амнезией не страдаю. С памятью у меня все в порядке. Прекрасно помню, что пошел к двери, услышав подозрительный шорох. И, если б не дурацкий ослепляющий свет, то я б непременно разглядел лицо человека, напавшего на меня. Но, сложив два и два и так ясно, что меня ударил реставратор. Ведь в музее ночью кроме меня и охранника был только он, Федор Иванович. Артист хренов… Еще и притворился, что его радикулит схватил. Вот гад! Теперь по его милости у меня откладывается нужная встреча. Он, наверно, узнал, что меня ожидают на собеседовании, и изувечил лицо!» Сон окончательно покинул Костю и он, вздыхая и морщась от непроходящей головной боли, закрыл дверь мастерской и поплелся наверх.
- Константин Матвеич! – Закричал, обрадовано охранник. – Вам уже лучше? Может, чайку? Или чего покрепче? Так сказать, для расширения сосудов… – Подмигнул охранник.
- Давай покрепче! Чего уж теперь?! Кстати, откуда ты узнал, что меня приглашают для беседы?
- Так это… Мне сегодня, вернее, уже вчера вечером на пост поступил звонок. Сначала, видать, звонили секретарше. Но она уже сдернула домой, так и перевелся звонок на мой пост. И сказали… Так мол и так… Чернецова Константина Матвеича…
- Понятно – понятно! Ты мне это уже говорил! А, кто-нибудь еще про это знал? Ну, например, Федор Иванович? – Улыбнулся Костя, доверительно положив руку на плечо охранника. – С ним ты не поделился, случайно?
- Вот еще! – Фыркнул охранник. – Надо очень… Я не баба! Слухи не распускаю. И опять же… Уважение к вам, Константин Матвеич… И еще… - Охранник
понизил голос до шепота и оглянулся по сторонам, - между нами, я этого индюка Федора вообще не уважаю. Строит из себя, не знаю кого! А сам того… За молодыми бабами ухлестывает. Думает, что никто ничего не видит. Думает, что он очень хитрый. А я всё – ё вижу! Недаром сижу на входе…
- Так, значит это точно, что реставратор не знал про мою новую работу? – переспросил Костя. – А ты, случайно, не оставляешь без присмотра свою тетрадь?
- Обижа – аете, Константин Матвеич! Я даже, когда по надобности на минуту отлучаюсь, всегда ее беру с собой или закрываю ящик стола на ключ. Вот! Смотрите сами! – И охранник вытащил из кармана брюк ключ, и повертел им перед носом Константина. У меня муха не пролетит, и ящик, как сейф… - Пьянея, докладывал он, разливая коньяк по стаканам. – Я свое дело знаю! Не смотри, что я сейчас немного под шафэ! Вообще, на работе я ни – ни! Это я из уважения к вам, так сказать, к вашей головной травме позволил себе чуть–чуть. – Объяснил охранник, налив стакан доверху. – Где-то у меня завалялся в столе пакетик с этой… Ну – у… с американской картошкой. Сейчас выну на закусон.
Охранник с третьей попытки попал в замочную скважину ящика и вытаращил глаза…
*                *                *
«Где-то у меня был рабочий телефон Агафьи, она на всякий случай оставляла. Мало ли что?! – Копалась в телефонной книге тетя Зина. – Надо бы сделать ревизию! Столько бумажек, да руки не доходят! Уж другим и звонить не куда, отправились на погост, а телефоны еще записаны, - вздыхала женщина, роясь в многочисленных пожелтевших бумажках. – Во! Нашла!»
- Здравствуйте, можно мне пригласить к аппарату Грищенко Агафью Викторовну? – Попросила она у женщины на другом конце провода. – Спасибочки. Агаша! – Поменяла тетя Зина с тихого голоса на крик. – Это ты – ы?!
- Я, тетя Зина. Что-нибудь случилось? – Взволнованно спросила девушка. – С рыжим что?
- Не знаю я ни про какого «рыжего»! А случилось… Да! Еще и как случилось-то! – Верещала тетя Зина. – У тебя в квартире был сегодня средь бела дня налет! Представляешь?! Я сама лично видала вора. Мерзавец из твоей хаты выбег и побег к остановке с большим сумарем. Уж и не знаю и не ведаю, что он мог у тебя украсть, коли у тебя и брать-то нечего. Агаша, кстати, где твой шифоньер-то? Ну, который тебе еще по наследству от мамы остался… Что ж вы, молодежь, так разбазариваете чужим трудом нажитое добро?! Агашка, ты чо молчишь-то? Ты на меня не обижайся! Ну, кто тебе еще правду скажет? Кто научит умному в жизни-то? Не Катька же!
- Тетя Зина, - еле слышно спросила Агаша, пристраиваясь  на краешке стула в приемной. – А вы откуда знаете, что… - Агаша немного помолчала, подбирая слова, … - это был вор и, что он вышел из моей квартиры? Вы что? Застали его у меня в доме?
- Вот еще! Если б я столкнулась с ним в твоей квартире, то тебе б сейчас уже никто б и не звонил. – Всхлипнула тетя Зина от жалости к себе. – Нет! Я его увидала из твоего окна, когда, между прочим, приходила кормить твоего кота. Между прочим, своей рыбой… Потому что… Без обиды будь сказано… Агаша, если заводишь животное, то надо иметь корм для него. Это не твои мужики! - Язвительно добавила она. – Те должны сами приходить к девушке с харчами, а не надеяться на содержимое чужого холодильника. К тому ж, в твоем холодильнике ветер гуляет. Зря только гоняешь электричество. Даже коту есть нечего.
- Тетя Зина, - облегченно вздыхая и, пропуская мимо ушей обидные соседкины слова, спросила Агаша. – Так, может это вовсе не вор, а просто человек к кому-то в гости приходил?
- Ну да! К кому-то!.. Нет, голуба моя! И не надейся даже! Не к кому-то, а к тебе!
У меня обоняние, как у твоего кота. Кстати, кот-то ничего, ласковый такой… Так вот… Твоя хата провоняла вся табачищем. И еще… Не перебивай! Возле двери на площадке тоже воняло.
Агаша хотела сказать, что это мог курить Костя, но почему-то не решилась признаться соседке, что дала своему товарищу ключи от квартиры. Да и не мог это быть Костя. Она с утра видела его на работе. Агаша, вспомнив о том, в каком виде предстал перед ней Костя, не удержалась и фыркнула прямо в телефонную трубку. Глаз у парня был заплывший, а лоб «украшал» большущий шишак. На естественное Агашино любопытство парень что-то нечленораздельно промямлил и скрылся с глаз. «А, вдруг, это действительно посетил ее квартиру Костя? Ведь после десяти утра она его не видела. Но, что ему делать в моей квартире в мое отсутствие? – У девушки в груди неприятно прошелся холодок. – Но, что это я? – Подумала она. – Ведь тетя Зина сказала, что видела парня».
- Тетя Зина, а вы хорошо, говорите, разглядели незваного гостя?
- Какой он гость?! – Закричала соседка так громко, что Агаша скривилась и отодвинула от уха трубку. – Говорю ж тебе русским языком, что это был самый настоящий налетчик, грабитель по-нынешнему. И ты, Агашка, вместо того, чтобы умничать лучше б взяла ноги в руки и приехала домой. Может, пока не поздно надо бы будет вызвать органы, я ведь не знаю, что у тебя пропало?! В последнее время ты, девка, что-то скрытная стала. – Обиженно добавила тетя Зина. Я от других узнаю, что у тебя появился ухажер, да и не один. Это, конечно, не мое дело, но все-таки… Ты б уже определилась, с кем тебе строить семью?! С молодым али стариком… Смотри, Агашка, сядешь между двух стульев!
- Каких стульев? Тетя Зина, о ком вы говорите? У меня и одного кавалера-то нет. – Прошептала Агафья в трубку, и оглянулась на секретаршу, но та была поглощена своей работой. -  А – а – а, так это вы, наверное, видели у меня в гостях моего коллегу по работе, Костю? Так, вы не правы! У меня с ним только товарищеские отношения. – Покраснела Агафья и подумала: «А мне б так хотелось, что б они переросли  в нечто более серьезное, личное…»
- Ну, уж не знаю, как сейчас называются отношения между парнем и девкой?! В мое время они назывались срам, если не расписывались в Загсе. Он что, ходить-то ходит, а замуж не зовет? Ну а второй-то, который постарее будет… Тот, что? Тоже без серьезных намерений, что - ли?
- Да, какой «второй», тетя Зина? О ком вы говорите? У меня нет никакого ни первого ни второго. Может, вы случайно видели у меня в гостях моих сотрудников?
- А они, твои сотрудники… Что? Ходят к тебе в гости, когда хозяйки дома нет? Может, и сегодня у тебя был сотрудник, а? – Съязвила соседка.
- Тетя Зина, я не могу долго занимать служебный телефон. Я сейчас отпрошусь и приеду домой.

*                *                *
Охранник, как выброшенная из воды рыба, молча открывал рот и тыкал пальцем в выдвинутый ящик стола.
- Что? Нету чипсов? А грозился закусоном, - засмеялся Костя. – Наверно съел и забыл.
- Какие чипсы? У меня ящик оказался открытым. Странно. Я всегда после того, как поверну ключ, дергаю за ручку, чтобы проверить: закрыт - ли?! А сейчас ящик оказался открытым.
- Ты проверь: ничего не пропало?
- Да, навскидку, вроде бы и нет! – Ответил охранник, вываливая на стол содержимое ящика. – Вот, эти самые чипсы, а вот и тетрадка, в которой отмечаются все сотрудники музея, когда приходят на работу, и в которой я записываю важные сообщения.
- Так, ты в этой тетради записывал, что мне надо быть сегодня на собеседовании?
- А, где ж еще? У меня только одна тетрадь. Хорошо, что не пропала, - уже облегчено вздохнул охранник. – Ну что, разольем по последней? Под чипсы-то…
- А время ухода сотрудников ты тоже здесь отмечаешь?
- Ничего я не отмечаю, вы сами ставите время. Константин Матвеич, вы что, не помните? Вот, сами посмотрите! – Говорил осоловевший охранник, подсовывая Косте тетрадь.
Тот внимательно изучил сегодняшние записи. Костю интересовало время после восемнадцати часов. «Вот моя собственная подпись, когда я пришел в музей, а вот время прихода и… ухода реставратора Федора Ивановича. Что-то здесь не вяжется! – Подумал Костя. – Федор Иванович отметил время ухода из музея: 21час. 15минут. Что за чушь? Костя внимательно перечитал записи. Но время ухода реставратора было последней отметкой в журнале. Как же так? Реставратор  спускался ко мне в мастерскую значительно позже. Еще поддевал меня, почему я в столь позднее время нахожусь на работе, а не в ресторане?! – Костя хотел уточнить у охранника, но тот уютно пристроив голову среди бумаг на столе, уже спал. – Вот тебе и на! Спит спокойным сном младенца на рабочем месте после значительного излияния крепких напитков. Тут не только несчастный журнал украдут, но и музейные ценности вынесут. Хотя… Какие здесь ценности?! Вот в том музее, куда меня приглашали на работу, действительно есть раритеты, несмотря на то, что, как выражался Никита, сей музей находится в Чухонске. Надо бы проверить: все ли у меня в мастерской на месте? Недаром Федор Иваныч совал туда свой любопытный нос. Да и по башке это он меня ударил. Больше не кому! Но, зачем?» - Костя резко отодвинул стул и заспешил к себе в подвал, чтобы быстрее снять им же поставленный вопрос. «Что было надо в его мастерской Федору Иванычу?» Пройдя полутемный коридор, Костя аж закрыл глаза от бьющего света в комнате. Он остановился на пороге и стал внимательно осматривать помещение, которое он уже сто раз видел. Зрительная память у него была идеальной, и сразу же бросились в глаза многочисленные мелочи: на столе лежал открытый тубус, а сейчас он закрыт, коробка с гуашью наоборот открыта, мольберт сдвинут в сторону, на полках картины в рулонах переложены. И дураку понятно, что здесь рылись чужие руки. Косте стало неприятно, будто копались в его белье. Что же надо было Федору Иванычу? Может, он уже что-нибудь и умыкнул? Но сразу не определить! Надо будет делать ревизию! А, может не надо? Все равно ничего ценного у меня здесь не было, если не считать большой ценностью мои собственные полотна, - горько усмехнулся Костя. Теперь после обыска у него реставратора и его намеков Костя понял, что Федор Иваныч или что-то действительно знает про картину, или брал его на пушку. У Кости сжались кулаки. – Но, думаю, что в скором времени я это узнаю. Федор Иваныч не тот человек, который просто так сотрясает воздух словами. У него есть какой-то умысел. Значит, имеется и компромат на меня. Вот гад!»
Утром Костя столкнулся в коридоре с Агашей, пытаясь повернуться к ней правым боком. Но девушка удивленно раскрыла глаза и уставилась Косте в лицо. «Увидела таки», - досадливо подумал он.
- Что, Костя, столб дорогу перебегал? – Усмехнулась она, и вдруг потянула носом. – Костя, да ты выпил?!
- Лечился от ушибов, охранник лечил… - сбивчиво объяснил Костя, и быстрым шагом удалился прочь, уходя от ненужных и опасных для него расспросов. Он спиной чувствовал, как девушка смотрит ему вслед. «Сейчас мне не до объяснений! Да я и сам не знаю, что происходит?! - Подумал он. Но на душе все время скребли кошки, и после обеда он решил поговорить с Агашей, рассказать ей, что произошло с ним ночью. Все равно скоро это станет известным, ведь был свидетель охранник. И через три дня он придет на смену, и Агаша узнает историю Костиной шишки. Так уж лучше пусть узнает от него, так сказать, из первых уст, а то подумает неизвестно что. Но после обеда Косте не удалось поговорить с Агашей. Он искал везде ее, пока не догадался спросить у секретаря. Все знающая секретарь по секрету доложила, что Агафья Викторовна уехала домой, так как ее утром ограбили. Обнесли квартиру подчистую. От этих слов у Кости волосы встали дыбом. Воображение сразу же подсказало ему, что вор мог унести из нищей квартиры девушки?! Ценное у нее было только одно – картина! И украсть ее мог только один человек. Человек, который знал, что под мазней Кости скрывается полотно знаменитого художника. И этим человеком, конечно, был Никита. Все благородные Костины мечты о возврате музею картины рухнули. А, как хорошо складывалось?! Костин ангел – хранитель давал Косте зеленый свет на доброе дело, оказывал Косте протекцию на работу в музее. Но, вероятно, там, наверху сочли Костю недостаточно достойным, и решили послать очередное испытание. И правильно! Так мне – эгоисту и надо! Думаю только о себе, а что сейчас происходит с Агашей, каково в настоящий момент девушке»?

*                *                *
Агаша поймала такси и, несмотря на гололед, довольно таки быстро добралась до своего дома. Она полезла в сумочку за ключами, но дверь ее квартиры гостеприимно распахнулась. Там ее уже ждал знакомый милиционер, предусмотрительно вызванный тетей Зиной.
- А, вот и сама пострадавшая пожаловала! – Иронично констатировал он. – Что на этот раз у вас похитили? Фантик от ириски или фольгу от шоколада? Если не ошибаюсь, Агафья Викторовна?.. Так что, будете писать заявление о возбуждении уголовного дела по факту кражи?!
- Я еще не знаю, - испуганно ответила Агаша, стаскивая на ходу куртку. – Но ведь факт проникновения в квартиру имеется? – Оглянулась Агаша, ища поддержку у соседки. – Вот тетя Зина сама видела, как из дому выбегал мужчина с подозрительной сумкой.
- Да – да! – Подтвердила соседка, - вот с такой сумищей. - И она для пущей важности развела руки далеко в стороны. – Я сначала было подумала, что мужик кота украл у Агаши, но кот позже нашелся в ванной.
- Понимаю – ю! Это вы вызвали работника внутренних органов, чтобы я задержал вора за попытку кражи кота?! – Зло прищурился милиционер.
- Нет – нет! – Испуганно запротестовала Агаша. – По такой ерунде мы ни за что б не стали вас беспокоить. Если у меня в квартире побывал посторонний, значит, у него была другая, более серьезная причина. Его интересовало у меня что-то ценное, - заикаясь, объясняла девушка. – Я сейчас, быстренько посмотрю, что он украл? Я постараюсь вас не задерживать, - засуетилась Агаша.
Милиционер критически осматривал скудную обстановку, пока хозяйка квартиры металась по комнате, выдвигая ящики серванта, поднимая скрипучее сиденье дивана. Потом с грацией коровы выбежала на кухню, и там также хаотично стала открывать дверцы стола, холодильника и мойки.
- Ну что? – Не выдержал милиционер, - туалетный бачок станете проверять?
- Зачем? – Подняла наивные глаза девушка.
- Как «зачем»? Обычно самые большие ценности хранят именно в бачках.
- Но у меня не то, что больших, но вообще никаких особых ценностей нет. Хотя для меня любая вещь представляет ценность, - вздохнула Агаша.
- Ну, так смотрите! В другой раз я не приду! Поэтому, будьте так любезны, вы уже сейчас все внимательно просмотрите, чтобы чего не вышло.
- А на балконе тоже проверить? – Тихо спросила Агаша.
- А, что у вас за ценности ТАМ хранятся? Огурцы в банках? – Саркастически произнес милиционер, - или квашеная капуста?
  - Не – ет! – Проблеяла девушка. – На лоджии в шкафу остатки обоев в рулонах, и так по мелочи. Краска там, кисти…
- Так вы считаете, что вор подбирал ключи, рисковал своей свободой, чтобы похитить у вас остатки обоев?! Может, вы в шкафу на улице держите гобелен сумасшедшей стоимости, которым обтягивали ваши стены? – продолжал издеваться работник органов.
- Я на всякий случай не выбросила обои. Вот, видите! Я недавно сделала ремонт, и мало ли что… Может дырка, какая появится на стене. (И Агаша вспомнила, что недавно пришлось закрывать дырку картиной). Вот я и оставила куски на всякий случай.
- Как я понял, - это для вас не очень большая ценность, или все–таки, будете открывать дверь на балкон, и делать ревизию КУСКОВ?! – Уже, не скрывая неприязненного отношения к этой коровище, язвил милиционер.
Агаша хотела было выйти на балкон, но уловила в голосе милиционера неприязненные нотки, и передумала.
- Пожалуй, нет! И не волнуйтесь вы так! Не стану я писать никакого заявления! Что ж вы так разнервничались-то?
- А вы, как думаете?! – Почти орал милиционер, - у нас в отделе не хватает людей, куча нераскрытых дел, а вы дергаете серьезного человека по пустякам. Видите ли, в квартире кто-то был…
- Точно был! – Встряла в разговор до этого молчавшая тетя Зина. – И не кто-то, а я могу дать вам (как там у вас называется «словесный портрет») вора. И следы он точно оставил. Ведь табаком пахнет?! – Агаша, ну ты хоть скажи: «Пахнет табаком или нет?»
- Я не знаю, - пожала плечами девушка. – Может, запах уже выветрился?
- Как выветрился? – Забеспокоилась тетя Зина, втягивая носом воздух. – Все, Агашка! Больше ради тебя я и пальцем не пошевелю. Вот, делаешь людям добро…
- А не знаешь, что выстилаешь себе путь в ад, - закончил за нее фразу милиционер, и впервые за все время пребывания в квартире расслабился и засмеялся. – Вы дамочки, браниться-то бранитесь, только кулаки в ход не пускайте. А то и сами по статье запросто можете загреметь. – И с этими обнадеживающими словами захлопнул за собой входную дверь.
Женщины какое-то время молча смотрели в сторону прихожей, пока с обеих не сошел столбняк.
- Может, тебе помочь убраться? – Засматривая в глаза Агаше, пробовала найти с девушкой контакт тетя Зина. Она понимала, что напрасно проявила инициативу, и вызвала районного опера, и поставила Агашку в идиотское положение, и та теперь на нее злится. По всему видать, у Агашки ничего не украдено, даже самое ценное, что имелось, – кот валялся на диване и косил рыжим глазом на женщин. – Я тебе рыбки для кота оставлю, - пыталась разговорить девушку соседка, но та дулась и молчала. – Ну, вообщем… Я того… Ушла… если что понадобится, обращайся!
Уже возле самой двери тетя Зина услышала, как Агаша прошептала: «К вам, тетя Зина только в самый последний случай…» Соседка разозлилась и шарахнула за собой дверь. Агаша от неожиданности вздрогнула и тяжело вздохнула, обведя глазами разор в квартире, какой сама же и сделала. Было ясно, что день испорчен окончательно. Надо было решать: сейчас ли приводить квартиру в божеский вид, а потом идти на работу или не возвращаться сегодня в музей вообще? Рабочее настроение отсутствовало совершенно. Захотелось чего-нибудь перекусить и она открыла холодильник. На полочке в блюдце лежала рыбья голова и уныло таращилась на Агашу единственным глазом. «Лучше уж я вернусь на работу», - решила девушка, вываливая содержимое блюдца в кошачью миску. В прихожей, охая от жалости к себе, она напялила куртку и стянула с тумбочки сумку, вышла за дверь и только на лестничной площадке обнаружила, что ни в сумке, ни в карманах
связки ключей нет. Девушка несколько раз залезала во все два кармана куртки, трясла сумкой, чтобы услышать знакомое позвякивание, но нет, ключей не было. «И, что теперь, прикажете делать? – Она покосилась на дверь соседки, которой отдала запасные ключи. – Только не это! Видеть тетю Зину ей совершенно не хотелось. И, даже, ради своих ключей она пока не готова пойти с ней на примирение. Соседка второй раз выставляет ее, Агашу перед милицией в идиотское положение. И, кто ее просит? Но, что делать? Оставить квартиру с открытой дверью нельзя. Значит, придется вернуться назад и заняться уборкой. Но  с ключами, вернее, с их отсутствием, как быть? И где она могла их посеять? Завтра надо будет посмотреть на работе. – Но от таких мыслей девушка аж застонала. – Надо ведь сначала попасть на эту самую работу, а как? Придется звонить Косте, чтобы привез ей ключи, которые она ему дала.

*                *                *
Агашина просьба о возврате ключей стала для Кости очередным ударом; на этот раз по психике. «Только не это! Я ведь не сделал дубликат. Вчера еще собирался обратиться к слесарю, но отложил на сегодня, а сейчас с такой рожей это будет очень подозрительно. У меня вид бандита – рецидивиста. И надо было Агаше потерять ключи именно тогда, когда я почти дописал картину. Осталось всего ничего… Может обратиться за помощью к охраннику? Ведь на ключах не написано, что они принадлежат Грищенко. Скажу, что мои…»
- Петя?! Я тебя не разбудил? – Позвонил Костя охраннику домой.
- Что надо? – Ответил сонный недовольный голос.
- Выручай, Петро! Ко мне приезжает родственник из Тюмени. Проживет у меня пару недель, а ключей от квартиры всего один комплект.
- Ну – у, Константин Матвеич, вы не по адресу обратились. Я не слесарь, и не смогу вам помочь.
- Можешь, Петя, можешь! Пожалуйста, дело магарычевое… Я с такой физиономией не могу показаться в мастерской, сделай мне дубликат у слесаря. Я только тебе могу доверить ключи от собственной хаты, зная твою честность и порядочность. Ну, что, друг, выручишь?
- Какой вопрос?! – Закричал в трубку охранник, забыв про сон и, переходя на «ты». – Ты сам ко мне подвезешь ключи или встретимся на рынке?
- Давай на рынке, так будет быстрее, а то мне еще на вокзал ехать, - бессовестно врал Костя.
- Заметано! Если хочешь, я смогу с тобой съездить и встретить родственника? Чтобы на такси не тратиться…
- Нет – нет, мне таких жертв не надо! Ты ведь с ночи. Мы и на автобусе спокойно доберемся, ехать-то всего пару остановок до дома.
- А он один приезжает или с семейством? – Для приличия интересовался охранник.
- Кто? – Недоуменно спросил Костя.
- Ну – у… Родственник ваш. В отпуск, наверное?!
- Один, проездом. Потом поедет на курорт. - Лаконично ответил Костя и повесил трубку. «Фу – у, вот как бывает тяжело врать. Сам лжешь и сам же забываешь, что наговорил?»
Через полтора часа дубликат ключей был готов, и Костя поспешил к Агаше. Девушку он застал не в настроении. Она довольно сухо его встретила. Косте показалось даже, что она секунду колебалась перед тем, как впустить его в дом. Только переступив порог комнаты, Костя успокоился, поняв причину ее поведения. В квартире был жуткий раскардашь. На полу валялись вперемежку предметы женского туалета и какие-то бумажки. Сама Агаша шмыгала красным носом, то и дело, поднося к нему мокрую, скомканную тряпицу.
- Ну, что, много украли? – задал идиотский вопрос Костя, и сразу же прикусил язык, встретившись со злыми глазам девушки. – Я смотрю: дверь не взломана!
- Нет, не взломана. – Подтвердила Агаша, и пристально посмотрела на Костю. – Вероятно, открыли ключами…
- Или отмычкой… - Перебил ее Костя. – Сейчас столько развелось различных умельцев. Булавкой могут вскрывать замки, - «успокоил» девушку он.
- Тебе виднее!
- Ну да! Мужчины в этом лучше разбираются, - улыбнулся Костя, не почувствовав поддевку со стороны Агаши.
- Да уж! – Вздохнула Агаша и вдруг без перехода прямо в лоб спросила парня: «Ты сегодня заходил ко мне?»
- Зачем? – Недоуменно поднял брови Костя.
- Н – ну! Может, тебе что-то понадобилось?!
- Не понял!.. – Покраснел он. – Что понадобилось?
- Костя, ты, какие сигареты куришь? – Игнорировала она последний Костин вопрос, и разжала пальцы. На ладони девушки он увидел окурок; вернее, то, что от него осталось после того, как он побывал в мокрой ладошке Агаши.
- Раньше курил Бонд.
- Что значит «раньше»? – Переспросила девушка и снова зашмыгала носом. Ей было очень жалко себя. Убираясь в квартире, она наткнулась на окурок на полу в ванной, и тут же сделала вывод, что совершенно напрасно разозлилась на соседку. Тетя Зина не выдумала, что в ее квартире кто-то побывал, и уж конечно не хотела девушки зла, когда вызвала милиционера. Агаше стало понятно, что в ее отсутствии приходил Костя. Кто ж еще, кроме него? Ведь у него были ключи, не считая, тети Зины. Она не знала только, зачем он приходил? Что ему понадобилось? - Брезгливо держа сигарету двумя пальцами, она сквозь слезы пыталась разобрать название. А тут и сам виновник  явился.
- Да, я уже почти год, как бросил курить. Решил вести здоровый образ жизни, - засмеялся парень. – А, что? Ты хотела подарить мне на двадцать третье февраля зажигалку или пепельницу? – Острил Костя, не теряя надежды поднять Агаше настроение, но у него это не очень получалось. - Агаша, да ты толком можешь мне ответить, что здесь произошло? Тебя, что, действительно обокрали? – Спрашивал Костя у девушки, осторожно  осматриваясь по сторонам. - Ну, не плачь! Вижу, что мебель на месте. Смотри: твой любимый телевизор стоит на тумбочке. – Засмеялся Костя. - Ну, а тряпки, - это – дело наживное!  Главное, ты жива и здорова!
- А ты точно бросил курить?
Костя ничего не понимал, и тупо смотрел на Агашу. «Вероятно, у нее шок после кражи. Вот она и застопорилась на моих сигаретах», - решил  он. Внезапно он испытал порыв ужасной нежности к ней, притянул ее к себе, обнял за плечи и погладил по голове.
- Костя – а! – Вновь заплакала девушка, - это точно не ты проник ко мне в мое отсутствие – е?! Я – такая несчастная – я! У меня все не ладится –я! Уже второй раз в квартиру кто-то вламывается, и я боюсь. Может, меня хотят почему-то убить?
- И ты подумала, что это я?! Что я хочу тебя убить?! – Закричал Костя, зло, отстраняя от себя девушку. Он тряс ее за плечи и смотрел ей в глаза. - Не – ет! Ты не отводи взгляда! Скажи! Ты подумала, что я – взломщик? Что я – грабитель?! А еще пуще – убийца? Ну не – ет! Это уж слишком! Да, посмотри вокруг себя, Агаша! – Истерично засмеялся он, отчего его раненый глаз вообще закрылся, и лицо стало страшным. – Ты можешь реально смотреть на вещи? Что у тебя красть-то? Может, вот этот диван? Или мельхиоровые ложки, с которыми ты так носишься, будто раритет какой, и бережешь их для торжественных случаев. Может, ты после ухода гостей пересчитываешь их: все ли на месте? Ну и оставайся со своими ценностями, коли ты несчастные ложки ставишь выше человеческих отношений – Костя уже не
владел собой и орал оттого, что его заподозрили в краже. Его, который и нитки без спроса не взял. Но его пыл внезапно пропал. «Что это я? Какое имею право упрекать девушку? Да я – самый настоящий вор! Агаша сама того, не зная, интуитивно мне не доверяет. И правильно делает! Она не догадывается, что я хочу залезть к ней в квартиру. Думала, что я уже у нее был. Агаша чувствует, что ей грозит опасность, только не знает, что это я ее подставил». Костя выбежал из квартиры, чуть не наступив на подкатившегося под ноги откуда-то взявшегося рыжего кота.
Хлопок закрываемой двери заставил Агашу вздрогнуть. «Ду – ура! Какая же я дура – а! – Уже во весь голос рыдала она, плюхнувшись на диван. – Вот и Костю обидела. Он прав! Заподозрила парня, и в чем? – Агаша обвела красными глазами голые стены. - В краже… Зачем ему было приходить ко мне в мое отсутствие? Чтобы украсть кота? – Агаша прижала к мокрому лицу прыгнувшего к ней Рыжего. Кот понюхал ее и лизнул в соленую щеку. – Теперь-то уж точно Костя ни за что не придет в гости, а она, наивная дуреха, уже начала строить на счет них планы семейной жизни. Ей казалось, что она нравится парню. Правда, он ни разу ей об этом не сказал, но это и не нужно, итак было ясно по его нежным взглядам, по незначительным знакам внимания, которые он оказывал девушке. Вот и сегодня он приласкал ее, прижав к себе, и она почувствовала крепкую мужскую руку. Ей стало хорошо и спокойно на его груди. И, что? Она все сама испортила!» Звонок отвлек ее от самоистязаний и заставил улыбнуться. «Пришел! Костя вернулся!» - Закричала Агаша, целуя кота и, бросаясь в прихожую.
- У тебя открыта дверь, - сухо сказал Костя. – А потом скажешь, что тебя обокрали.
- Нет – нет, Костя! – Я ничего не скажу, - всхлипывала Агаша. – Я была не права, ты меня…
- Вот, забыл отдать ключи, - перебил ее Костя, звякнув связкой. – Мой тебе совет: закрывай получше двери, и не пускай в дом посторонних. - С этими словами он, не взглянув на Агашу, вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
 И девушка поняла, что теперь, – это действительно конец! Конец их отношениям. Лучше б он в сердцах грохнул дверью… А так… Все!.. Она тупо смотрела на дверь, разделившую ее с человеком, которого она, наверно, любила. Взяла оставленные Костей ключи и автоматически закрылась на все замки.  «Зачем мне закрываться? – Подумала она, - Костя прав: воровать у меня нечего! А я со своим неистраченным чувством, со своими «заплесневелыми» нежностями кому нужна? Разве что – коту?!»  - С этим неутешительным выводом Агаша, загребая ногами в старых шлепанцах, поплелась в комнату, ликвидировать беспорядок. Ей совершенно не к месту вдруг вспомнились строки из сказки А.С.Пушкина «…сидит старуха, а перед нею разбитое корыто…» Дежа вю! Да, это уже было! Ворох бумаг. Причем, совершенно ненужных… Здесь она нашла дурацкое поздравление с Днем рождения и не менее дурацкое пожелание. Она до сих пор не знает, от кого оно пришло?! Но, ведь с него все и началось! Весь переполох в ее жизни. И все потому, что она держится за этот хлам. Давно надо было б выбросить все бумажки, так нет… Собирает никому ненужную макулатуру. И Агафья, разозлившись на себя, с каким-то остервенением стала рвать квитанции столетней давности, и пожелтевшие от возраста записки. Куча на полу быстро росла, и Агаша сбегала на кухню за ведром, и стала запихивать в него содержимое ящиков. «Долой! Долой все старые кофточки, юбочки! Не собираюсь я ни под кого и не подо что подстраиваться. Выросла из одежды, значит, на выброс ее. Не собираюсь сбрасывать вес! Кому не нравится, пусть проходит мимо! И, вообще! Хватит нюниться, и жалеть себя. Не кривая, не косая, не больная… И, даже, не худая… - Засмеялась Агаша. Настроение у нее с каждой минутой становилось лучше и лучше. Она подмигнула Рыжему.
- Ну, что, новоявленный друг мой?! Начинаем новую жизнь! Ты согласен, что жить, как я раньше жила,  нельзя?

*                *                *
«Гадский кот! – Ругался Никита, рассматривая в зеркало поцарапанное лицо. – И, где он взялся? Чуть глаза не выцарапал. Еще и эта баба откуда-то взялась?! Чуть не застала меня в чужой хате. Ведь Костя говорил, что коровища одна дома живет, и я точно знал, что она ушла на работу. И на тебе! Еще б немного и вляпался и, как говорили в популярном фильме, загремел под фанфары лет этак на пять за взлом и попытку кражи. А воровать-то у Котиной крали нечего, голь перекатная. Так и не удалось найти картину, проклятая баба помешала. Что-то у меня в последнее время с бабами напряженка. Одна по морде хлещет, другая шпионит за мной. Но, ничо – о, придет и мой час! И все самые красивые девки в городе будут моими! Дело в деньгах! За все красивое надо платить! Я не Котя, который обходится таким чучелом, как его коровища. Мне подавай королеву! Размениваться по мелочам я не стану! Теперь у меня есть ключи. Надо будет проследить, когда квартира останется без присмотра, и устроить тщательный обыск. Сегодня просто не мой день, хотя… Как сказать?! Ключики-то удалось достать. И очень, даже, легко. Просто не ожидал, что коровища окажется такой простофилей. Подождал ее на остановке, подсадил на подножку автобуса, немного прижался и… Как говорится, ловкость рук и, пожалуйста. Связка ключей перекочевала из ее кармана в мой. Я уже радовался, что сегодня же картина будет у меня, и вдруг такой облом, мать его!  Еще и соседка, по-моему, пялилась на меня из окна. Может, запомнила?! Взять бы ей по башке настучать, что б засунула свой любопытный нос в задницу. Интересно, кто она? Может, какая родственница к коровище приехала. Надо бы узнать у Коти. Мне эти гостящие родственницы сейчас совсем ни к чему. Покупатель картины уже начинает меня подгонять. У него заканчивается виза в нашу страну, и мужик дергается. Да и я бы задергался на его месте. Задаток-то он мне отвалил, и неплохой. Столько зелени отсчитал, знай себе щипи помаленьку, а я, козел, спустил все за неделю в казино. – От воспоминаний, сколько денег крутанулось в рулетке, Никита аж заскрежетал зубами, выбивая из пачки Винстона сигарету. - Теперь я связан этим авансом по рукам и ногам. Покупатель по всему видать мужик прожженный, его на мякине не проведешь. Если б иностранец, какой, то я мог бы натянуть ему нос, а то ведь наш, русский, только с американским гражданством. Стив, мать его!.. Такого не обманешь. Он и так намекнул, что у него в городе остались кореша, готовые «помочь», если возникнет необходимость. Знаю я эту «помощь»: уже помог! С мерзкой улыбкой взял у меня со стола паспорт, когда платил аванс. Говорит, чтобы я не утруждался с расписками. А я тоже хорош! С дури пригласил его к себе в дом. Теперь, если что, то и уехать никуда не смогу. Куда я удеру без паспорта-то? Ну и влип я! И все из-за Коти, будь он трижды неладен!»
Грустные мысли были прерваны попсовой мелодией, зазвучавшей из мобильного телефона.
- Говорите! – Зло рявкнул Никита в трубку.
В трубке некоторое время помолчали, подышали…
- Слушай ты, козел, если хочешь молчать, молчи! Время-то твое, мне твоих бабок не жалко. Но у меня времени нет слушать твое свинское хрюканье.
- Говоришь: «Моих денег тебе не жаль…» - Наконец тихим голосом заговорила трубка. – Я в этом уже убедился. Ты, дружок, быстро расправился с моими кровными… Разменял доллары на фишки.
- Стив, это ты?! Извини, я тебя не узнал! Богатым будешь! – Лепетал Никита по телефону.
- С такими бизнесменами, как ты, Никита, не то, что богатым буду, а по миру пойду. Где обещанная месяц назад картина? Ты ж говорил, что она в надежном месте, стоит только протянуть руку и вот он, раритет. Ты уже месяц тянешь ручонки
за ней, Никита! Так дела не делаются! Ты сам сказал, что сначала деньги, потом стулья. Говорил?
- Стив, - заныл Никита, - обстоятельства немного изменились, но дело времени. Я клянусь, что отдам тебе полотно.
- Ты что, меня не слышишь? – Все также, мягко не повышая голоса, говорил мужчина, и от этого тихого низкого голоса у Никиты под волосами появилась гусиная кожа. – Деньги (их большую часть) я тебе отдал? Отдал!.. А где же стулья? А клятвы твои мне совсем не нужны! Я – человек верующий, поэтому считаю это грехом. Собственно, как и игру в казино.
- А, откуда ты знаешь, что я играл?
- Никита – а, не считай меня за лоха! Так, кажется, говорят на моей бывшей родине? – После того, как я вложил в тебя баксы, ты у меня на веревочке, дружочек. Я знаю каждый твой шаг, даже, когда ты писать ходишь. – Хмыкнули в трубке. – Поэтому не советую со мной хитрить.
- Стив, ну зачем ты так? Куда ж я от тебя денусь? Ведь я тебе слово дал; и потом, у тебя ж мой паспорт.
- У такого хитреца, как ты, их может быть десяток. Так что, мне лучше заплатить парням, чтоб держали тебя на мушке, чем потерять денежки.
- Напрасно ты так, Стив. Зачем тебе тратить денежки за слежку? Тебе что, денег не жалко?
- Не – а! Не жалко! И, знаешь, почему?
- Потому что у тебя их много! – Выпалил Никита.
- Не угадал! У меня, действительно, деньги есть, потому что я их не бросаю на ветер и не проигрываю в рулетку. А не жалко потому, что я высчитаю гонорар, который плачу ребятам из частного сыскного агентства из твоих денег. Понял? Так что, тебе выгодно побыстрее отдать мне картину, а то твои денежки сейчас капают… Да, что там «капают»? Прямо рекой текут в карманы сыскарей. Знаешь, сколько стоит час работы агентов? Ой – е – ей! Глядишь, не то что я тебе заплачу за картину, а ты еще будешь мне должен. Это вы – художники, творцы, так сказать, не можете считать деньги, а мы вынуждены вести счет каждого цента. А, как же? Иначе вылетишь в трубу. Я и так с тобой, Никита, поступаю, как порядочный человек, а не беспредельщик какой. Проценты за бегущие дни не беру. А, ведь мог бы… У меня время – деньги. Я из-за тебя итак потерял столько времени. Одна надежда, что смогу окупить его, продав выгодно полотно Карла Брюллова. Я все сказал, Никита! Советую в твоих же интересах поторопиться!  О! Чуть не забыл… Я, Никита, живу по ветхому завету, и вторую щеку для удара не подставлю, а за пощечину просто оторву обидчику голову. – Выдохнула шепотом трубка, и абонент отключился.
Никита положил скользкую трубку на стол и вытер потную руку о штаны. Некоторое время он продолжал со страхом смотреть на трубку, ожидая продолжения угроз. Парень понял, что не ошибся, решив, что Стив – страшный человек. У Никиты только два выбора: отдать картину или свою разнесчастную голову?! «А что, если я не найду треклятое полотно у Агафьи?» - Пришла ужасная мысль, и в животе в миг стало холодно.

*                *                *

- Агашка – а! Да открывай же! Ты что, заснула? – Кричала под дверью Катя. – Я тебя из окна видала. Так что, не прячься за своей «бронированной» фанерой и открой подруге дверь.
- Катя – я, - это ты? – Произнес за дверью разочарованный голос.
- Нет! Ален Делон к тебе пожаловал. – По традиции произнесла Катя, втискиваясь в щель между притолокой и Агафьей.
Агафья с надеждой заглянула за спину Кати и с тяжелым вздохом прикрыла входную дверь, не забыв, однако, закрыть на все замки. Видя ее манипуляции с замками, Катя хихикнула.
- Что? Боишься, что твои антикварные юбочки украдут? – Кивнула она головой на мусорное ведро, из которого вываливалась, приготовленная на выброс, одежда.
- Ты, Катька, ну прямо – таки все замечаешь! Да, я решила расстаться с некоторыми своими вещами. Они немного вышли из моды.
- Агашка, да твои юбочки вышли из моды еще в прошлом веке. Наконец-то ты решилась выбросить этот хлам. Но, вижу, это расставание для тебя не проходит бесследно, вон, вся в слезах и соплях. Да, не переживай ты так! С прошлым надо расставаться весело, легко. И знаешь, почему?
Агаша молча смотрела на подругу, продолжая шмыгать красным носом.
- Не понятливая ты, Агашка! Да потому, что на место старого обязательно придет что-то новое и, непременно, хорошее. По себе знаю, поэтому и не жалею о прошедшем. Я на следующий день твоего рождения куплю тебе сногсшибательный туалет. Самый последний крик моды. Может, я б тебе прикупила чего-нибудь и сейчас, но, зная твою щепетильность, не буду этого делать. Ведь ты непременно станешь совать мне свои несчастные рубли. Ведь так?!
- Нет! – Закричала Агаша, вспомнив о своей прическе под названием «Крик», на которую подруга ей ссудила аж пятьсот рублей. Агашина память вернула девушке тот памятный день десятого января, когда она во всей своей именинной красе предстала перед музейными гостями. У одних округлились глаза, другие как-то жалостливо смотрели на нее, а одна из сотрудниц «тактично» прошептала на ухо Агаше: «У меня есть очень хороший шампунь, для роста и смягчения волос. Я тебе продам. Даже и не спорь! Мне его подарили, но мне он не нужен! У меня и так волосы, как шелк, а тебе очень пригодится».
- Почему «нет»? Если ты думаешь, что на твою комплекцию нельзя найти что-то ультрасовременное, то ты, дорогая ошибаешься! Сейчас даже в нашем городке открылась куча магазинов для полных женщин. А вообще-то, Агашка, надо худеть!
- Кому надо?
- Ну не мне же! Я и так стройная. Ой! Кто это такой хорошенький?! – Запела Катя, приседая на корточки перед выплывающим из кухни котом. – Агашка, откуда у тебя такая прелесть? Ну и мордаха! Где ты взяла такого котяру?
- На помойке… Выносила мусорное ведро, а он на меня выпрыгнул из ящика. И сразу же увязался за мной. Я его накормила и оставила у себя, не выбрасывать же бедное животное зимой на улицу. Мне его жалко.
- Тебе всех жалко! Ты и мужиков, видать, от жалости привечаешь?! – Зыркнула Катя на Агашу, но та пропустила мимо ушей поддевку подруги. - У тебя все, Агашка не как у людей. Надо заводить котенка, а не притаскивать с улицы взрослого животного. Как ты такого котяру приучишь к песку?
- А он умный! В туалет просится на улицу. Да, Рыжий? Ты же у меня умный кот?! – Встретилась Агаша с рыжими глазами кота, который тут же прыгнул ей на колени и затарахтел, как трактор. - И вообще… Катя, я давно хотела тебе сказать, чтобы ты не давала мне советов, если я у тебя их не прошу. Я вполне взрослая. Мне надоело жить по чьей-то указке. Этого не ешь, этого не заводи! Хочу и буду толстой, хочу и заведу себе кучу братьев наших меньших.
- Да ты, по-моему, уже и так завела, только держишь это в тайне. Даже от меня…
- Ты это про что? – Подняла белесые брови Агафья.
- Сама знаешь… Но, тайное всегда становится явным. Уже весь подъезд знает, что к тебе повадились ходить мужики. Я не в осуждение тебе это говорю. Я сама тебе советовала найти какого-нибудь мужичка. Для жизни или, хотя бы, для здоровья. Но, зачем же размениваться на многих? На хрена тебе старперы?
«Вот и Катя говорит про какого-то старпера, - подумала Агаша. – Просто удивительно. Я сама не догадываюсь даже, кто ко мне приходит в гости?!»
- По мне, Агашка, лучше уж никого, чем старый хрыч. Какая от них, козлов польза? Разве он только свою мужскую несостоятельность компенсирует тебе подарками. А – а – а! Так вот почему ты решила избавиться от старых вещей?! Хахаль уже прикупил тебе что-нибудь… Поняла – а!
- Ничего ты не поняла, Катька! Никто мне ничего не дарил! И никаких хахалей у меня нет! Вы что, спелись с тетей Зиной, что – ли? Она про женихов мне тут голову прожужжала, теперь ты взяла меня в оборот. Если у меня кто появится, ты узнаешь первой! Я тебе уже об этом говорила. Но, кажется, сегодня от меня ушел единственный, кто мне нравился… - Снова зашмыгала носом Агаша.
- Да, что ты – ы?! Неужто вы с Костей поссорились?
- Он отдал мне ключи и ушел.
- Вот ка – ак! – Закачала головой Катя. – Значит, у Костеньки твоего ключики от квартиры были?! Вот так все и становится явным. Он, что, открыл двери своим ключом, и застал тебя с…
- Хватит, Катерина! – Разозлилась Агаша, - Говорю ж тебе, что никого у меня нет! И ни с кем Костя меня не застал. А ушел потому, что я его обидела подозрением.
- Каким подозрением? В том, что он от тебя гуляет? Ну – ка, ну – ка! Давай по подробнее!
- У тебя только одно на уме. Ничего он от меня не гуляет! В смысле… Может и гуляет? Но я этого не знаю, и знать не хочу, он свободный человек, мы с ним никакими обязательствами не связаны. Дело совсем в другом… Сегодня кто-то проник в квартиру, пока я была на работе. Дверь не взломали, а открыли ключами. Вот я и заподозрила Костю, так как у него были ключи.
- А зачем ему к тебе приходить в твое отсутствие? – Удивилась Катя.
- Ну – у! Может, что украсть хотел?! – Неуверенно ответила девушка.
Катя посмотрела на Агашу жалостливыми глазами.
- Ты, Агашка, совсем чокнулась, вот, что я тебе скажу. Ну, начнем с того, что у тебя красть нечего, разве что твои юбочки пятидесятых годов прошлого века. – И Катя лягнула ведро с тряпками. И потом… Твой Костя, что, идиот?
- Он не мой! И он вовсе не дурак. – Заступилась за парня Агаша.
- Тем более… Зачем он будет залезать в твою квартиру, если знает, что ключи, кроме хозяйки, есть только у него? И если что, подозрение падет сразу же на его голову.
- Вот я и заподозрила его! И прямо ему об этом сказала. Ты ж знаешь мою прямолинейность! Я не люблю ходить вокруг да около.
- Ну, а он, что?
- Сначала сказал примерно то, что и ты. Дескать, что у меня нечего воровать. А потом обиделся и ушел. Да – а! Я забыла тебе сказать, что это не он сам догадался оставить мне ключи, а я попросила его, их вернуть.
- Какая же ты ду – ура, Агаша! У тебя был один нормальный мужик, я не говорю о других… Те уроды и старики не в счет. И ты своими руками, вернее, своим дурным языком все испортила.
- Ты думаешь, – это конец? Он не вернется?! – Снова залилась слезами Агаша.
- Я б на его месте ни за что не вернулась! – Категорично произнесла Катя, и мысленно добавила: «к такой, как ты красавице».
- И, что мне теперь делать? Он, даже, извинения не хотел принять. Ты знаешь, в последнее время меня со всех сторон окружили неудачи и несчастья. И все это предсказание! Я, когда узнала о проникновение в квартиру, сразу же подумала о Косте.
- Кстати, насчет того, что к тебе кто-то проник… Это было действительно или
твоя фобия постаралась?
- Я б, может, и внимания не обратила, ведь все вещи были на месте. Но мне на работу позвонила тетя Зина, я ей оставила ключи, чтобы она покормила Рыжего, и она мне и доложила, что застала у меня в квартире постороннего парня. Точнее сказать, не прямо у меня, он успел сбежать, когда она вернулась ко мне с рыбой  для кота.
- А, где она его застала? Если не у тебя, так может, он к кому в гости приходил?!
- Нет! Он был у меня, но она его спугнула. И потом… О присутствии чужого человека говорит многое. Во-первых, Рыжий был заперт в ванной, а, когда тетя Зина пошла к себе за рыбой, то оставила его на моей кухне. И еще: в квартире, и на лестничной площадке со слов тети Зины стоял запах табака.
- И это все?! Ну ладно, тетя Зина! У нее старческий  маразм, и ей мерещится Бог весть что, а ты-то хороша! Купилась на какой-то запах. Да мало ли чем воняет у нас в подъезде?! Табак, – это еще хорошо! В большинстве своем воняет мочой и, извини, кошками.
- А это ты видала? – Покопавшись в мусорном ведре, Агаша выудила изрядно помятый окурок. Его я нашла в своей ванной. А я, между прочим, не курю, и тетя Зина тоже.
- Но у тебя ж в гостях бывает Костя.
- Сначала и я так подумала. Поэтому и заподозрила его. Накануне я убралась в квартире, и никаких сигарет не было. И вдруг, нате вам!..  Но Костя категорически отрицал, что это его окурок. Говорит, что он курил… Как его?.. Бонд. Но сейчас вообще курить бросил.
- Э – эх ты! Какого парня потеряла! Не пьет, не курит…
- Хватит тебе, Катька, сыпать соль на рану! Лучше прочитай, что написано!
Катя, брезгливо сморщившись, взяла окурок, поднесла к глазам и присвистнула.
- Ничо себе! Винстон…
- Твой дурацкий свист, о чем говорит? Сколько раз я тебя просила: не свистеть в доме.
- Ладно, не буду! Винстон, дорогая Агаша, - довольно дорогие сигареты. Тридцать рубликов за пачку. И говорит это о том, что, если допустить, что в квартире у тебя побывал кто-то посторонний, а не твои потенциальные женихи, то вор был не просто какой-то проходимец, а человек, знающий толк в хорошем табаке. Ты уверена, что твои, так, скажем, гости, не курят Винстон?
- Мои гости, а их можно по пальцам пересчитать, вообще не курят! У меня в гостях из мужчин были только Костя и Федор Иваныч. Не считая, конечно, Семена Михайловича.
- Не – е! Дядя Сеня курит что-то типа Примы. – Скривилась Катя. – Запах у его сигарет превонючий. Такие сигареты в наше время курят только старики. Крепкие и дешевые. В смысле сигареты, - засмеялась Катя. – А не старики… А твой Федор Иваныч, что курит?
- Во-первых, он не мой. А, во-вторых, Федор Иваныч вообще ничего не курит! Он тоже за здоровый образ жизни. И потом… Федора Ивановича у меня не было с десятого января. Так что он ни с какого бока… Ой, Катька, я чувствую… Понимаешь? Чувствую, что тетя Зина права! У меня кто-то был, - это раз. Создается такое впечатление, что за мной следят, - это два.
- А в-третьих – ты дуреха! Агашка, ну кому ты нужна?! Ты кто? Физик – ядерщик? Или коллекционер дорогущего антиквариата? У тебя один враг, который тебя «преследует», - это депрессия. Попей транквилизаторы, и все пройдет. Хочешь, я тебе рецепт выпишу? У меня врачиха знакомая…
- Так считаешь, что все мои страхи – просто расстройство нервной системы?
Ты знаешь, Катя, может, ты и права. Я прошлую ночь не могла заснуть, все вертелась и вертелась.
- Да, на твоем диване никто б не смог заснуть! Разве что йог, какой-нибудь. Которому все равно, на чем спать: на досках или на гвоздях. Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты купила себе в кредит новый диван. Давно бы уж выплатила и забыла.
- Дело не в диване. Я ж всю жизнь на нем спала, и ничего… А сегодня такие кошмары снились, ужас. Я вообще не могла даже понять: наяву мне видится или во сне? Мне казалось, что в квартире кто-то был и прятался за шторой. Представляешь? Катя, ты только не обижайся! – Доверительно нагнулась Агафья к подруге. – Я даже подумала, что это ты. Из-за шторы выглядывали твои домашние панталеты с помпонами.
- Вот эти? – Подняла ногу Катя и залюбовалась своим туфлем. - Я не обижаюсь на тебя, потому что ты – умственно больная! А панталеты классные! Правда? И тебе, Агашка надо такие же купить, а то носишь… Горе живое…
- А мне уже купили! Вот, смотри! – И Агаша принесла из прихожей копию Катиных домашних туфель. Вот они-то и стояли за шторой, а я подумала, что там стоит женщина.
- Ну да! Там стою я, и я хочу тебя убить?! Ты так подумала? А, кто тебе подарил такую прелесть? – Переключила она разговор на туфли.
- Сама не знаю! Могу только догадываться, что их купил Костя. Он очень деликатный, и ничего не сказал.
- Так, почему ты до сих пор не выбросила свою рухлядь?
- Знаешь, я как-то уже привыкла к ним. Они такие удобные, растоптанные по ноге.  А новые я буду одевать, когда придут гости.
- Это в твоем амплуа! Все лучшее для гостей! А сама ты можешь ходить в растоптанных тапках, есть с надколотых тарелок. Лучше б было наоборот. Надо все делать для себя любимой. Надо себя любить! Ой – й! – Взглянула Катя на часы, - я с тобой заболталась, а мне надо сегодня на фитнес. Так что, принести тебе рецепт на успокоительное?
Агаша немного поколебалась…
- Наверно, да! И еще, хорошо б и на снотворное…

*                *                *
Целая неделя потребовалась Косте, чтобы привести свое лицо в Божеский вид. Собеседование с новым начальством прошло успешно. Директор музея еще раньше ознакомился с Костиным резюме и, дополнительно, видимо, навел о парне справки. Так что с начала следующего месяца Костя был устроен на пол ставки на новой работе. Начало сбываться задуманное. Теперь осталось дописать картину и поменять ее на ту, что находилась у Агаши. Костя чувствовал себя неудобно перед девушкой, за то, что обидел ее. Ему казалось, что и она как-то изменилась. Под глазами залегли тени, веки были набрякшими. Если б он не знал, что Агаша не употребляет спиртное, то мог бы подумать, что девушка ушла в запой. Вероятно, она и физически чувствовала себя неважно, отвечала не впопад, вздрагивала, когда ее окликали, стала опаздывать на работу, что никогда раньше с ней не случалось в силу ее ответственности. Костя несколько раз пытался с ней заговорить, но она шарахалась от него, как от чумного.
Вот уже неделю Агаша по совету подруги пьет транквилизаторы. Катя не только выписала для нее рецепт, но была настолько заботлива, что сама купила на свои деньги лекарство и принесла Агаше, взяв с нее слово: не забывать пить таблетки перед сном. И вечером не ленилась позвонить подруге по телефону, чтобы напомнить о лекарстве. Напоминание было не лишним, так как Агаша стала за собой замечать, что забывает элементарные вещи. То зубную щетку находила вовсе не там, где ей положено быть, как-то она обнаружила ее в кухонном шкафу, то не нашла на месте Костиного подарка – домашних шикарных туфель. Агаша обыскала всю квартиру, но туфли, как сквозь землю провалились. А до этого стояли в коробке на полочке для обуви. Агаша боялась признаться даже Кате, что с головой у нее просто беда. Зная смешливый характер подруги, Агаша все метаморфозы, которые происходили с ней, скрывала от Кати. Ну, как ей признаться, что по ночам ее снова мучают кошмары, ей стало мерещиться, что по квартире среди ночи кто-то ходит. Агаша стала грешить на транквилизаторы. «Может на них у нее такая реакция? Может ей по каким-то показателям нельзя их пить?» И вот, она уже три дня их не пьет и, что толку? Улучшения нет! Ее постоянно клонит в сон. Она, и ночью и днем, как сомнамбула. Мало того, у нее появилось навязчивое состояние. Ей казалось, что ее преследуют.  Сон она принимала за явь. Агаша чувствовала, что на пределе, и решилась обратиться к психологу. «Конечно, деньги придется выложить, но, что делать? Еще немного и у меня вообще не станет денег, потому что меня просто-напросто выгонят с работы. Кому нужен чокнутый сотрудник?» Выбрав свободное время, она записалась на прием к специалисту, и была неприятно удивлена, что перед кабинетом собралось столько людей. Она заняла очередь за приятным мужчиной среднего возраста. Время тянулось долго, и Агаша часто поглядывала на часы.
- Что? Время поджимает? – Обратился к ней приятный мужчина.
- Да! – Резко ответила девушка.
- Наверно, с работы отпросились? – Продолжал интересоваться мужчина.
- Нет! – Категорично ответила Агафья и подумала: «И что привязался псих? И тут же хмыкнула, подумав, что и она, значит, псих, если они стоят в один кабинет…»
- Нервишки шалят, - не обидясь, констатировал мужчина. – У меня тоже… Работа дерганая, так что приходится время от времени обращаться за услугами психолога. А то, запустишь, и тогда тебе потребуется уже психиатр. – Тихонько засмеялся он, показав в улыбке белоснежные зубы.
- А вы, что? Тоже музейный работник? – Заинтересовалась Агафья.
- Почему?.. – Удивился собеседник.

- Извините! – Покраснела девушка, сообразив, что сморозила чушь.
- Да ничего! Как я понял, вы девушка из музея?! То есть, вы работаете в музее?!
- В краеведческом. – Гордо ответила Агафья.
- Вот удивительно! Я думал, что в музее спокойная работа. Знай себе показывай различные экспонаты или там, картины разные, скульптуры и так далее. Но, вижу, что ошибался. Вон, как у вас веко (извините, конечно, меня) дергается, да и руки ходуном ходят. Что, если не секрет, начальство «достало» или посетители?
- Да нет! На работе меня уважают. И я очень люблю свою работу. Но, в последнее время у меня что-то расшатались нервы, и Агафья наклонилась к мужчине и чуть – ли не в ухо доверительно прошептала: «Кто-то меня преследует! Мне так кажется! У меня пропадают вещи! Вообщем, наверно, у меня что-то с головой?! Я выпила, а точнее будет сказать, съела кучу успокоительных лекарств. Мне подруга посоветовала».
- И, каков результат? – Насмешливо посмотрел мужчина на девушку.
- Как видите?! Пришла к врачу.
- Ну, психолог – это не врач!
- Так, вы считаете, что мне нужен психиатр? – Испуганно взглянула на него Агафья.
- Я не специалист! Сам пришел за консультацией. Но, если хотите совета специалиста (я, между прочим, следователь по особо важным делам), то я его дам. Судя по вашему сбивчивому рассказу, я пришел к выводу, что вам кажется, будто в ваше отсутствие в вашей квартире бывают непрошенные гости? Так?
- И это тоже!.. А еще мне кажется, что и ночью кто-то у меня ходит… - Тихо призналась девушка, и тут же закрыла рот ладошкой. «Теперь этот следователь точно подумает, что я – ненормальная…»
- В первом, вы можете сами убедиться или наоборот, успокоиться… Ну, а во втором, я уже вам сказал, что здесь нужен специалист невропатолог.
- А, как я могу узнать: был ли кто в моем доме, когда меня там не было? Извините за тавтологию!
- Да очень просто! Поставьте контрольку!
- А, как это? – Заинтересовалась девушка и у нее аж глаза заблестели от любопытства.
- Есть много различных способов убедиться: посещал ли незваный гость чужую квартиру в отсутствие хозяев?! Ну, например…
И следователь рассказал Агафье, как это сделать?! Девушка чуть рот не раскрыла. Так ей было интересно слушать собеседника. Ей не терпелось применить полученную теорию на практике, и она передумала идти на прием к психологу, а решила использовать свободное время с пользой для дела. Поблагодарила следователя и кинулась, было к выходу.
- Девушка – а! – Вернул ее решительный мужской голос. – Главное в нашей операции, знаете что? – Заговорщицки прошептал он. – Основное – чтобы все вами задуманное оставалось в секрете! Никому, слышите? Никому вы не должны разглашать вашу операцию, иначе весь смысл потеряется. И еще... – Мужчина полез во внутренний карман пиджака и вытащил визитку. – Возьмите на всякий случай! Здесь мои контактные телефоны. Если что, звоните, не стесняйтесь! Хотя, я от всей души желаю вам не иметь дела с прокуратурой. Пусть у вас все будет хорошо! Вы – милая девушка, и мне хотелось бы надеяться, что неприятности в скором времени вас покинут.
«А уж как бы мне этого хотелось», - подумала Агафья, надевая куртку и, выходя из здания. Автоматически она подняла глаза и увидела в окне мужчину, который улыбался и махал ей рукой.
- Прощайте! – Закричала она, и помахала в ответ. Кто ж мог знать, что совсем скоро судьба вновь их столкнет?
*                *                *
Прошло столько времени, а Костя до сих пор не мог выяснить, кто его ударил в тот злосчастный вечер? Он провел свое расследование, но реставратор Федор Иванович клялся и божился, что не трогал Костю.
- Константин Матвеевич, я не ожидал от вас такого! – с оскорбленной миной выговаривал парню он, - вы ж сами видели, что меня разбил радикулит. И потом, у меня и больничный лист есть. Я, как вам известно, почти месяц провалялся привязанным к постели дома. Мне пищу соседи приносили. И вообще... Как вам не совестно меня подозревать? Я – интеллигент в третьем поколении. И вдруг… Меня подозревают в таком… В нанесении увечья… Надо же… скажешь кому, - не поверят!
- Федор Иваныч, - уже менее уверенно говорил Костя, - но, подумайте сами! Кроме нас с вами в музее никого не было. Не привидения ж мне подозревать, в конце концов! – Засмеялся Костя, представив, как некая субстанция в белом одеянии ковыряется в замке, используя фонарик, а потом наносит ему удар по голове.
- Ничего смешного не вижу! – Возмутился реставратор. – Причем здесь приведения? В музее находилось и совершенно материализованное лицо.
- Вы что, имеете в виду охранника? – удивился Костя, но вдруг осекся, и задумался, вспомнив, как парень все время жаловался на то, что у него наблюдаются провалы в памяти. Говорил, что это связано с ранением, когда он служил в горячей точке. «А, может, - это мои измышления? - пошел напопятный Костя, - и Федор Иваныч здесь ни сном, ни духом, так сказать. И по всему выходит, что меня по голове огрел охранник? Но, если это так, то он ни за что не признается. И, что взять с инвалида? Он не сможет даже найти объяснение случившемуся. Мало – ли что привиделось его больной голове? Может, он принял меня за грабителя? С какой-то стороны мне даже выгодно, что парень страдает потерей памяти. Значит, он не вспомнит, что заказывал для меня дубликат ключей. Ну что ж, мои синяки уже прошли, следовательно, нечего и вспоминать, откуда они у меня появились. А перед реставратором надо бы извиниться». - Твердо решил Костя.
- Я на вас зла не держу, - пожал протянутую руку Федор Иванович. – Молодо – зелено. В вашем возрасте легко обвинить человека в смертных грехах, все молодые максималисты в каком-то роде, часто верят слухам. Вот вам, например, скажут, что Федор Иваныч – вор, отравитель и так далее, и вы, что, поверите? Поверите только потому, что я вам не симпатичен?! – Ехидно улыбнулся реставратор. – Ладно – ладно, не машите головой! Я же вижу, что чем-то вам не нравлюсь, но не обижаюсь на вас. Я не девица и не золотой червонец, чтобы всем нравится. Мало кому приходятся по душе принципиальные люди, которые не могут лицемерить и льстить. Я, Костенька, именно из таких... Говорю, что думаю. Как, кстати, подвигается работа над вашей картиной? Если мне не изменяет память, вы пишите  пейзаж. – Перевел разговор на другую тему Федор Иванович.
- Никак не закончу…
- Понима – аю! – протянул реставратор. – Теперь, когда у вас прибавилось работы, время для собственного удовольствия не остается. Или вы пишите картину  на продажу? Хорошо, если имеется лицензия на сбыт, а то сейчас с налоговой лучше не связываться. Себе дороже… Такой штраф выпишут, что ой – е – ей. - Костя оставил вопрос без ответа. - И, как вам на новом месте? – Продолжал любопытствовать Федор Иванович, отечески положив руку на плечо парня. - Стоит - ли овчинка выделки? А то, как бы ни пришлось сесть между двух стульев. Вы все просчитали? Такие дела решаются с карандашом и бумажкой. А то мы, художники все больше привыкли работать с кистями да полотнами, а бывает, что без примитивной арифметики и не обойтись. Боюсь, что это как раз ваш случай.
Костя терпеливо выслушал длинные разглагольствования реставратора,  аккуратно высвободился из его объятий и, ссылаясь на занятость, пошел прочь. Он не мог объяснить себе: ну почему ему так не нравится Федор Иванович? Вроде культурный… Как он сам говорит о себе : интеллигент в третьем поколении. А душа к нему не лежит, и все тут! Что-то в нем есть неискреннее. И это его бабское любопытство, и поддевки и советы, которые у него не просят. Сует свой нос везде. В чем-то подозревает Костю, следит за ним. Вот и сейчас Костя спиной чувствовал, как между лопаток, будто буравчик вставили.
*                *                *

Уже на следующий после знакомства со следователем день Агаша воспользовалась его профессиональным советом. Минувшую ночь она впервые за долгое время спала, как убитая, ни кошмаров, ни видений не было. Правда она выпила две чашки чая с медом, а, как сказал заботливый Федор Иванович, который и дал ей баночку меда: «Мед – лучшее средство от бессонницы». Утром, выпустив кота на улицу, Агаша с аппетитом позавтракала бутербродом с сыром и кофе. Ей хотелось выпить чай с медом, и она уже было протянула руку к баночке, но передумала. «Надо приберечь его на ночь». Девушка по привычке вымыла за собой посуду, и взглянула в окно: «Где там мой Рыжий? Пора б уже ему и вернуться, а то я и опоздать из-за него могу». Из окна в предутреннем сумраке были видны мусорные жбаны, и Агафья всматривалась, ища глазами кота, который облюбовал это место для своего туалета. Но вдруг неожиданно от бака отделилась фигура. Девушка сначала приняла ее за большую собаку, но, присмотревшись внимательней, поняла, что это согнувшийся в три погибели мужчина. Ни с того, ни с сего  у нее стало холодно в районе живота, она напугалась, но тут же взяла себя в руки: «Какая же я трусиха! И что теперь? Мне что, надо будет бояться каждого бомжа или человека, который по нужде сел за бак? А я от большой культуры подсматриваю». Но, какая-то сила не давала ей оторваться от окна. Она до рези в глазах всматривалась в фигуру. Вот мужчина (а это был, бесспорно, мужчина, хотя и невысокого роста) выпрямился и, запрокинув голову, вперился в  окна. Девушка отпрянула вглубь комнаты, так как в освещенном прямоугольнике окна была, как на экране. Почему-то крадучись подошла к выключателю и, клацнув, вернулась на прежнее место. Фигура пропала. Агаша выругала себя за больное воображение и пошла, открывать дверь, за которой ее уже давно призывало мяуканье. Девушка впустила кота и, на всякий случай высунула за дверь голову. На лестничной площадке никого не было, только слышалось гудение поднимавшегося где-то высоко лифта. Она, успокаиваясь, вздохнула, надела куртку и сапоги и, подойдя к зеркалу в прихожей, вырвала из головы несколько волос, вытащила приготовленный заранее клеящий карандаш и вышла за дверь.
Весь рабочий день, который показался Агаше очень длинным, она посматривала на часы. Ей не терпелось вернуться домой, чтобы проверить целостность секретки. Но ее постигло разочарование; тетя Зина вздумала заниматься покраской своей двери.
- Тетя Зина, здравствуйте! Бог в помощь! – Промямлила она.
- Здравствуй, Агаша! Вот! Бог мне уже с самого утра помогает. Как только я услышала, что твоя дверь захлопнулась, так и приступила к работе. Хотела закончить, пока тебя не будет дома, а то краска вонючая больно. Зато быстро сохнущая, так написано на банке, читай! А цвет, погляди, какой красивый. Прямо, как желток от яйца. – Залюбовалась цветом тетя Зина, наклонив к плечу голову в неизменных бигуди. - Но, вот сама видишь! Не успела… Пока сдирала старую краску, пока грунтовала… Время и пробежало незаметно. Ты извини! Уже скоро закончу, остались плинтуса. Конечно, можно б было пригласить маляров, они б быстрее управились. Но, во-первых, деньги, а во-вторых, быстро не значит качественно. Хорошо быстро не бывает. – Философски высказалась тетя Зина, поднимая вверх кисточку. -  Зато, Агаша, твоя квартира сегодня была под присмотром. Почти все время… Я только на полчаса выбегала из дому, чтобы купить краску. Проходи! Щас только банку отодвину. Что стоишь столбом, не открываешь? Опять ключи потеряла? – Свела в одну тонкую ниточку брови Зина.
- Нет – нет! Не волнуйтесь, тетя Зина! – Поспешно ответила Агафья, звеня в сумке ключами. – Ключи на месте. - Она медленно ковырялась в необъятной сумке, оттягивая время и, надеясь, что соседка все-таки уйдет к себе, и Агаша сможет взглянуть на целостность волосков, приклеенных  к двери и дверному откосу. Тетя Зина критически поглядывала на Агашину возню и, наконец, не выдержала.
- Агашка, ты что, спишь на ходу? Да, что ж ты такая медлительная? Вон, слышишь, животина твой разрывается за дверью. Бедолага, небось, проголодался, али в уборную захотел. Открывай скорее, что возишься!
- Да – да, я сейчас! Только вот, что-то ключи… Опять куда-то запропастились.
- Горе ты мое! Хорошо, что ты догадалась оставить мне запасную пару, а то пришлось бы дверь ломать или снова спасателей вызывать. – Качала головой тетя Зина, открывая свою покрашенную, липкую дверь. Агаша кинулась, было, чтобы посмотреть на волоски, но не тут-то было. Через секунду вышла соседка с ключами, сама быстро пооткрывала все замки, и распахнула дверь перед Агашей, которой только и осталось, что поблагодарить ее за помощь и переступить порог своей квартиры. Настроение у Агаши было испорчено, и она отыгралась на коте, подкатившимся ей под ноги, отшвырнув его к стене. Тот обиделся и ушел на кухню.
«Можно сказать, что день прошел зря, - разговаривала сама с собой Агафья, стаскивая за рукава куртку. – Как я теперь узнаю: был ли кто у меня?» Последние слова застряли у девушки в горле, к которому она поднесла руку. В зеркале отражалась часть кухни. Ее самого любимого места, где Агаша проводила большую часть  своего времени. Она прямо в сапогах, что уже было сверх ненормальным, прошагала на ватных ногах через небольшую прихожую и замерла в кухонном проеме. «Да, что же это такое?! – Закричала она не своим голосом. – Кто это все натворил?!»  Кот, приняв возмущение хозяйки на свой счет, на всякий случай убрался под стол, подогнул уши и виновато посматривал оттуда рыжим глазом. Агаша сначала заглянула под стол, но поняла, что кот в погроме не принимал никакого участия. Здесь поработал вандал. Все полочки и кухонные шкафы были выпотрошены. Пол усыпан мукой, крупами и всем содержимым баночек, которыми так гордилась Агафья, потому что их по наследству получила от бабушки. Девушка схватилась за голову, подсчитывая невосполнимый урон, так как вперемежку с сахаром и солью валялись глиняные черепки тех самых бабушкиных баночек. «У – у – у! – Завыла в голос Агафья. – Вот и секретка не понадобилась! И без нее ясно, что у меня снова были воры. Что, интересно, на этот раз скажет милиция? - Злилась она, набирая 02. – Ведь здесь и дураку понятно, что весь раскардашь устроили грабители». Но дежурный дал ей телефон их районного участкового.
Милицейский Уазик  с лягушиным кваканьем подъехал довольно быстро, вскоре затопали по ступеням сапоги участкового милиционера, и в это же время на площадке распахнулись двери лифта, выпуская Костю, обремененного большой коробкой с тортом. К Агашиной двери они подошли почти одновременно. Милиционер решив, что преимущество на его стороне, ибо он при исполнении, потеснил Костю к двери тети Зины, которая наконец-то покончила с покраской и ушла заслуженно отдыхать в свои апартаменты. Костина  дубленка шоколадной расцветки сзади приобрела веселенький цвет майского одуванчика, но Костя этого еще не знал, поэтому «веселье» откладывалось на неопределенный срок. Милиционер с двумя небольшими звездочками на погонах, но уже подхвативший «звездную болезнь» пытался насквозь пронзить глазами подозрительного парня, который старался попасть в ту же квартиру, что и страж порядка.
- Мм – инуточку! – Командирским голосом остановил он Костю. – Вы куда направляетесь?
- Вот в эту квартиру, - ответил Костя, и разозлился на свой голос, который почему-то предательски дрогнул. - В гости пришел, - объяснял он, показывая на коробку с тортом.
- Так, говорите: в гости… Значит хозяева вас здесь ждут?
- Хотелось бы, но вряд ли… - Пожал плечами Костя. – Я так сказать по собственной инициативе, собирался загладить свою вину. Нахамил девушке за то, что подозревала…
- Ага – а! – Зверски ухмыльнулся милиционер, не давая закончить фразу. – Все понятненько! Вас здесь не ждут, а вы явились. Да еще с подозрительной коробкой. А в коробке у вас взрывчатка для того, чтобы отомстить хозяйке за обиду. Так? Знаем мы вас! Из-за таких, как ты у меня на участке показатели падают. Начинается с безобидной бытовухи, а потом раз… И взрыв!.. Хотел наказать одну обидчицу, а взорвал весь квартал.
Костя глядел на мента, как на душевно больного. «Что он несет пургу? Возможно, тоже из горячей точки выскочил? Ну, с меня и одного нашего охранника с головой хватит. До сих пор синяк под глазом окончательно не прошел. Может, от греха подальше слинять отсюда, а к Агаше зайти позже? – Думал Костя. – Но, стоп!
Зачем здесь нарисовался мент?»
- Что уставился, как баран на новые ворота? Ставь аккуратненько твою коробку на пол, и руки в гору!
- Да, на каком основании вы устраиваете обыск? – Возмутился Костя бесцеремонностью блюстителя порядка, который уже шарил у него по карманам. – Какое вы имеете право?! – Закричал он, отталкивая от себя милиционера.
На шум приоткрылась дверь, и показалась Агашина голова.
- Наконец-то! Может, вы все-таки соизволите приступить к своим  непосредственным обязанностям? – Обратилась она к милиционеру. – Если вы еще немного провозитесь, то уж точно не поймаете вора. Хотя, вы и так его не найдете, - вздохнула она.
- Обижа – а – ете! Одного подозрительного лица я уже задержал. Вот! Говорит, что шел к вам в гости с подарочком. – С сарказмом произнес блюститель, пиная носком сапога коробку. А в коробке, небось, килограмм тротила?!
- Поэтому вы ее так и пнули?! А, если там действительно было б взрывчатое вещество? – Иронично спросил Костя. – На ваше счастье там всего лишь килограммовый торт. – Агаша, обратился он к девушке, - что здесь происходит? Я вот хотел на мировую выпить с тобой чайку с тортиком. Прихожу, а здесь вот этот… Тип…
- Заходите оба! – Посторонилась девушка, давая проход милиционеру и Косте. – Только вот боюсь, что не придется выпить чаю, потому что вся посуда побита. Собственно поэтому я и позвонила участковому. У меня в очередной раз побывал грабитель. На этот раз он не довольствовался простым осмотром моих чертог, а, как видите, нанес урон моему имуществу. Помнится совсем недавно ты, Костя говорил, что мне все мерещится, и воровать у меня нечего… Говорил?
- Да – а! – Согласился Костя, осматривая жуткий бедлам в кухне. – Я поэтому и пришел, чтобы извиниться. Я наговорил тогда много лишнего. Сейчас и сам вижу, что был не прав. Агаша, ты меня извини! Но я до сих пор не представляю, что можно красть у таких людей, как ты?! Ведь я–то прекрасно знаю, что ты живешь от зарплаты до зарплаты, а она у нас работников культуры курам на смех.
- Я вам не мешаю? – Язвительно спросил участковый. Может, мне еще подождать, пока вы будете выяснять свои отношения? Глядишь после слов в ход пойдут и кулаки, и холодное оружие. Глядишь, я и понадоблюсь.
- Извините! Мне действительно нужна ваша помощь. Сами видите… - произнесла девушка, обводя рукой кухню.
- Пока что я вижу беспорядок. У вас что-нибудь пропало? Может, камешки или деньги, или драгметаллы?
- Все драгметаллы поместились у нее на пальце! Бабушкой ей на совершеннолетие дарено. Ведь сейчас парни девками пользуются, но в знак благодарности вон обходятся пирожными. И это еще хорошо! А то и гонорею подарят…  – Ответила вошедшая незаметно тетя Зина. – Камешки у Агашки в желчном пузыре али в почках, а денег отложенных у нее сроду не бывало! Я Агашку с рождения знаю. Она у меня, как на ладони.
- А вас, гражданка, кто сюда адвокатом звал? – Сердито спросил участковый. – Посторонних попрошу удалиться.
- Это кто здесь посторонний? – Косанула соседка на Костю. - Да я, можно сказать, Агашино доверенное лицо. Она даже ключи мне доверяет. Вот!  Хотя это и небольшая честь, потому что красть у ей действительно нечего. - Произнося тираду, тетя Зина только сейчас обратила внимание на раскардаш.  – Ой – й! Что это? Кто это?
- Вот, тетя Зина, у меня кто-то снова побывал. А вы еще утверждали, что охраняли сегодня мою квартиру. - Горько усмехнулась Агаша.
- Ну да – а! Я ж тебе говорила, что весь день красила свою входную дверь. Как бы через меня вор мог к тебе проникнуть?
- С этого места попрошу поподробнее, пожалуйста! – Заинтересовался участковый, усаживаясь на табурет. – Значит, вы говорите, гражданка, что у вас были ключи от этой квартиры? И еще утверждаете, что вы сегодня весь день пробыли на лестничной площадке и, что никого посторонних не видали? Так? Я пока ничего не путаю?
- Ну да! Я ж уже сказала, что Агаша доверяет мне ключи. Погодите! Это что?!.
- Закричала тетя Зина.  – Это вы меня подозреваете, так что ли? – Она кинулась прочь из Агашиной квартиры, но через минуту вернулась и бросила связку ключей на стол. – На! И больше, Агашка, не проси, чтобы я кормила твоего кота. Меня за все хорошее… и подозревать в воровстве?!. – Кричала она на весь подъезд. – Да я ни в жизть ни у кого копейки не взяла! А, тем более, у Агашки… У нее даже мебелей нормальных нету, а не то чтобы денег…
- Но ведь вы не станете отрицать, тетя Зина, – обиделась Агаша, что проникновение в мое жилище всетаки имело место. Причем, не первый раз... Значит, у меня все-таки есть что-то ценное. И дело вовсе не в старой мебели, которой вы меня постоянно тычете.
- Вообще-то Агашка права. Кто-то посещает ее квартиру. Я сама намедни видала мужика, который был у нее в доме. – Задумчиво вспоминала тетя Зина. – Такой неприятный надо сказать тип, и курит какую-то вонючую мерзость. Вся квартира провоняла.
- Как я посмотрю, вы – очень бдительная гражданка! – Хмыкнул участковый. – Разве это криминал, когда к молодой девушке ходят мужчины? Ну, а что, лицом не вышел, так не нам с вами судить. Лишь бы он девушке нравился.
- Вы все сказали? – Уперлась кулаками в бока тетя Зина, обидевшись на то, что ее подозревают в подсматривании за чужой жизнью. – А, что вы скажите на то, что этот самый неприятный тип приходил в отсутствии хозяйки? И в тот раз ему ничего не удалось украсть только потому, что я пресекла это, встав грудью на защиту соседского имущество, - немного приукрасила тетя Зина.
- А что ж на этот раз не встали? – Язвительно произнес милиционер, - ведь с ваших слов, вы были на месте.
  - Может, вор проник тогда, когда я на минуту в магазин за краской отлучилась? – Наморщила лоб тетя Зина.
- Вы ж говорите, что никуда не уходили? – Удивленно спросил участковый.
- Ну да! Никуда… Только за краской и все…
- Так! Вижу, что надо подходить к этому делу серьезно. Вы, пострадавшая, как вас там? Агафья Викторовна Грищенко,  внимательно осмотритесь на случай кражи! А вы, гражданка свидетельница, вспомните, в котором часе вы покинули рабочее место?
- Так говорю ж, что на минуту выскочила. Краски не хватило! – Успокаиваясь, рассказывала тетя Зина.
- Так, давайте подробно! Вы, свидетельница, красили дверь, увидели, что заканчивается краска, вскочили, все бросили и помчались в хозяйственный магазин?
- Что значит «все бросили»? Как же? Бросишь, а тут ворюги кисти сопрут. Мало ли?.. Нет! Я занесла к себе в коридор все причиндалы, вымыла руки. Кстати, пришлось мыть растворителем, потому что краска не хотела смываться с рук, и я их долго оттирала. Потом открыла все форточки, чтобы ушла вонь от растворителя. Ну и оделась, да и пошла в магазин. Как нарочно, наш ближайший-то закрылся на обед, пришлось тащиться за три квартала в другой. А там еле нашли краску такого же цвета, что и моя. Но всетаки купила и вернулась к себе, а квартиру выхолодило, ужасть просто! Форточки все ведь раскрыты были. Я их позакрывала, попила чайку для сугрева, переоделась и вышла на площадку докрашивать.
Участковый сидел, подперев щеку кулаком, и смотрел на часы.
- Все? Вы все рассказали в той хронологии, как было?
- Ну да! Вроде бы все! – Развела руками тетя Зина. «Не рассказывать же менту, что в туалет заходила. Как нарочно, запор опять начался». - Подумала женщина.
- Ваш рассказ длился около шести минут. Я к тому, уважаемая, что вы говорили, что выскочили за краской на минуту. А я, думаю так, что вас не было минимум час – полтора. - А за это время вор и проник в вашу квартиру, пострадавшая, - переключился милиционер на Агашу. -  Кстати, что у вас пропало?
- Все крупы… Ведь не смогу ж я теперь с пола варить каши. Не говоря уже за разбитую посуду…
Участковый еле сдерживался, чтобы не наорать на глупую гусыню. Но, если подойти с другой стороны, то заявления девица писать не станет, значит и не придется искать вора. А, что взломщик был, участковый ни секунды не усомнился. Но, скорее всего, это кто-то из знакомых хозяйки, кто имел на нее зуб. Вот и решил таким образом наказать ее. Но это уже не относится к прерогативе участкового милиционера. Пусть сами разбираются. Нет преступления, нет заявления, значит и нет дела.   
- Ну, на счет крупы заявления, надеюсь, вы писать не станете? Если хотите, я вам сам куплю кило гречки.
- Ничего я писать не стану! – Разозлилась Агаша. – Я вызвала вас, чтоб вы нашли вора, провели следственные мероприятия, а не из-за крупы. А вы издеваетесь.  Сроду больше к вам не обращусь! Никогда!
- Только и надеюсь на это, - пробубнил себе под нос участковый, нахлобучивая на голову шапку.
Агаша закрыла за ним двери, и, вернувшись на кухню, понемногу успокаиваясь, предложила Косте и тете Зине чаю.
- Конечно! – Обрадовалась соседка, - не пропадать же добру! Вон, твой кавалер торт принес.  У тебя, Агаша, что? Ни одной целой чашки не осталось?
- Одна осталась! – Засмеялась девушка. – Как ни странно – моя… У меня было две одинаковых чашки, - объясняла девушка. – Одну я недавно разбила, а вот вторая уцелела.  Просто удивительно! Все чашки разбились вдребезги, даже из столового гостевого сервиза, а моя с выщербленным краем осталась цела. - Агафья взяла со стола чашку и прижала к груди. - Смотрите-ка! И банка с медом так и осталась стоять на столе. А вот сахарница с содержимым оказалась на полу. – Вздохнула Агафья.   
- Ничо, чай можно и с медом попить! Так еще полезнее будет! Только чашки принесу! – Засуетилась тетя Зина. - Я щас, мигом… На прокат принесу из дому, - уточнила на всякий случай она.
Костя и Агаша переглянулись и прыснули. К Агаше вернулось хорошее настроение. «Не было б счастья, так несчастье помогло! – Сделала она вывод. – Посуда – дело наживное, главное, что Костя вернулся, а чай или кофе можно и из стеклянных банок попить».
- Не переживай, Агашенька, я теперь богатенький Буратино, и компенсирую тебе потери. Меня на пол ставки взяли работать в музей изобразительных искусств. –  Ответил на молчаливый вопрос Костя. – Так что, если хочешь, мы прямо завтра с тобой после работы зайдем в магазин, и ты сама выберешь на свой вкус чайный сервиз. И не думай отнекиваться! Это будет моим подарком в честь примирения. Чем не повод, ты согласна? – Заглянул в глаза девушке Костя, и притянул ее к себе. Агаша молча закивала головой, и сделала несколько глотательных движений, чтобы удержать слезы, которые так и просились наружу. В Костиных глазах было столько тепла и нежности, а его руки были такими ласковыми и в тоже время сильными, что Агаша согласилась бы, чтобы каждый день у нее на кухне разбивалась посуда. «Я теперь точно знаю, что посуда бьется к счастью!» - Высказала она мысли вслух, и закрыла глаза. Все дальнейшее она плохо помнит. Как она очутилась на разложенном стареньком диване, как мягко, но напористо преодолел Костя препятствия в виде ее девственности. Девушка и представить себе не могла, что любовь может быть такой сладкой, чудной, что можно испытать необыкновенное чувство и не бояться умереть в объятиях любимого человека. Для Агаши это было волшебным сном, и она хотела, чтобы он НИКОГДА не кончался.

*                *                *
- Да, что вы говорите, тетя Зина?! - Поражалась рассказу Агашиной соседки Катя. – Опять к Агашке залезли воры? Ну и не везет же ей! И что, много украли? Хотя… Чего у нее красть-то?
- Знаешь что, Катерина? Я теперь поняла, что Агашка сама во всем виновата. Она постоянно держит расхристанной дверь. Заходите себе и выносите все! Намедни она пригласила меня на чай. Хахаль ейный торт принес, так скажу тебе: не ахти какой тортик, мог бы и поболе купить… Так вот… Пошла я за чашками, ее-то все побились. Возвращаюсь, значит, назад… А дверь только прикрыта, а на замок-то не защелкнута. Я хотела, было выговорить ей, чтобы она была осмотрительней, ведь только воры у нее побывали, но… - Тут тетя Зина нагнулась к Катиному уху, и выдохнула…
- Да, что произошло-то? Не томите, тетя Зина! – Торопила Катя соседку.
- А Агашка-то уже того… готовенькая лежит… - И тетя Зина закатила глаза.
- Как «готовенькая»? – Побледнела Катя, и оперлась о дверной косяк тети Зининой выкрашенной двери.
- И ты туда же! – Застонала тетя Зина, - кругом одни вредители. А краска, между прочим, нынче кусается. Посмотри сама, что Агашкин хахаль-то натворил? Всю краску с дверного полотна своей спиной вытер, а теперь еще и ты. Теперь придется краску снимать и заново красить.
- Да, что вы, тетя Зина, все о своей двери талдычите? С Агашей-то что случилось? Это грабитель убил ее, да?! – Еле сдерживала слезы Катя. Перед ее глазами тут же предстало Агашино невзрачное, но милое лицо с добрыми глазами. Наивная, доверчивая Агашка! Она всех людей считала порядочными, и вот… - Тетя Зина, ее как?.. Ножом?.. – Тихо произнесла Катя, и тут же осеклась, испугавшись своей версии.
- Если растворитель не поможет, то придется и ножом скоблить.  – Твердо заявила тетя Зина. – А потом, значица, все по-новому... Шпаклевать, красить… И – их, скоко опять работы предстоит, а главное… Материальных затрат… Но ничего, я за все высчитаю с Агашки. Ейный кавалер мне урон нанес, пусть и платит! Ты, как Катя считаешь?
Катя смотрела на тетю Зину во все глаза. «Спятила баба, - подумала она, - и не удивительно! Я б и сама помешалась, увидев окровавленную соседку. А мне Агаша еще и подругой была…» От прошедшего времени «была» Катя уже не могла удержать слез, бусинами выкатившихся из тщательно подведенных глаз и оставлявших бороздки на бархатных от дорогой пудры щеках.
- Катька, ты так убиваешься, будто твоей двери урон нанесен, - подивилась тетя Зина такой реакции Кати. – Твою-то железную, небось, не надо красить… – Завистливо изрекла она. – Один раз денежки выложила и все! На твой век хватит! Да, небось, и не сама потратилась-то… У тебя, Катька, кавалеры богатые. Я видала, на какой машине подъезжал твой ухажер. Громадная… Прямо на катафалк похожа…
При слове «катафалк» Катя снова зарыдала, уже в голос.
- Ее забрали? Кто?.. Скорая или труповозка? А убийцу-то задержали, хоть?
- Какого убийцу? – Испугалась тетя Зина, оглядываясь на Агашину дверь.
- Тетя Зина, я не менее вашего расстроена, ведь Агаша мне не просто соседкой была, а близкой подругой. Но надо как-то взять себя в руки. – Выдохнула девушка. - Вы родителям ее звонили?
- Зачем? – Удивилась тетя Зина. – Агаша – совершеннолетняя. Если мне не изменяет память, ей двадцать девять годков уж стукнуло.
- Вы считаете, что Агаша уже достаточно пожила на белом свете?! – Искренне удивилась Катя. – А вам-то, тетя Зина, сколько годков, интересно? А, небось, в другой мир уходить не хочется.
- Чо-то я не разумею, о чем ты здесь рассуждаешь, словно мы говорим на разных языках. Ваш мир, Катерина, действительно отличается от нашего… У нас остались принципы и женская честь! А у вас, что? – Подбоченилась тетя Зина. – Принес хахаль торт и все!  Она уже и рада! Диван раздвинула и пожалуйста… Бери ее готовенькую!.. Тьфу, гадость какая! Хоть бы двери закрыли, а то… Заходи кому не лень и смотри порнографию бесплатно. – Тетя Зина скривилась и еще раз плюнула Кате под ноги.
Катя теперь и сама поняла, что они с соседкой говорили на разных языках, ибо не могла сообразить, о чем вещает тетя Зина. А та продолжала разглагольствовать.
- Бесстыдница! Если надумала заниматься сексом, то зачем тогда меня пригласила на чай? Посмотреть на любовные игры, что ли? Вот чего я не могу понять… От Агашки я такого не ожидала. Падшая женщина и все! Бабушка ее наверно в гробу перевернулась от такой мерзости.
- Тетя Зина, о мертвых плохо не говорят. Зачем вы так?
- А я ничего плохого об Агашкиной бабушке и не сказала. Святая была женщина, в отличие от своей внучки.
- Вот вы опять… Да я имела ввиду вовсе не Агашину покойную бабушку, а саму покойницу, то есть, Агашу. И у кого рука поднялась, чтобы убить добрейшей души человека? – И Катя вновь горько заплакала.
Тетя Зина вылупила на нее глаза не понимая, о ком Катя говорит и, почему срамницу Агашку она называет покойницей? Ничего себе покойница! Вытворяла такое в постели с мужиком.
- Катька, ну что ты все время плачешь? Депрессия у тебя, что ли, или с мужиком поругалась?
- Да причем здесь мужики, мне Агашу жалко! Она, как предчувствовала, что с ней что-то страшное случится. Ей какие-то символические видения были, она сама мне об этом рассказывала. А я, идиотка, не поверила ей, еще и посмеялась…
- Да уж! Ты, Катя, совсем спятила! С какой стати ты должна жалеть Агашу? Думаю, ей было совсем неплохо с мужиком резвиться на диванчике. Да, вон посмотри! Сама виновница из лифта выходит, и светится, как надраенный подсвечник.
Катя машинально повернула голову и увидала подругу живой и здоровой. Мало того, она действительно прекрасно выглядела. Глаза блестели, полуоткрытые губы были пунцовыми. Снег еще не успел растаять, и вся Агаша с головы до ног сверкала серебром. Даже тетя Зина невольно залюбовалась девушкой. «Красотка, ничего не скажешь! И, что случилось с девкой, какая такая метаморфоза с ней произошла? Может, обнаружила украденные вещи?
- Смотри-ка, у нее на пальце новое колечко появилось! – Заметила внимательная тетя Зина. – Теперь я поняла, что воры искали у Агашки? Видать, еще покойная бабушка припрятала семенные драгоценности, а грабители каким-то образом вычислили. Вот почему все банки были на полу. Как раз там-то и прячут золото. А Агашка, Агашка-то… Скрытная какая… Все притворялась нищей. - Покачала головой тетя Зина. – Ну, ничего! Теперь я знаю, с кого мне взять за испорченную дверь.
- Агашенька, добрый вечер! – Надела на лицо слащавую улыбку соседка. – Вижу: у тебя радость! – Кивнула она головой на кольцо. – Что? Все драгоценности вернули? Ну, ты и скрытница! А вора-то тебе показали?
- Какого вора? – Удивилась Агаша. – Ох! Тетя Зина, да я уверена, что вора милиция искать не станет. – Махнула ручкой девушка. -  Кто я такая, чтобы обо мне стараться? Но я уже постепенно стала успокаиваться. Порядок в квартире восстановила. Вещи все проверила. Все в наличии, конечно, кроме разбитой посуды. Но и ту мне обещали вернуть. В смысле купить… - Вдруг покраснела девушка.
- Агаша, так ты жива?! – Пришла в себя наконец-то Катя. – А тетя Зина сказала, что тебя убили, зарезали…
- Ничо я тебе такого не говорила! – возмутилась тетя Зина.
- Но вы ж сказали, что увидели Агашу «готовенькой». И еще что-то про нож упоминали…
- Вот ты выдумщица, Катерина!

*                *                *
Агаша переводила взгляд то на одну, то на другую женщину. Половину из сказанного до нее вообще не дошло. После той сказочной ночи с Костей она жила, как во сне. Девушка сильно изменилась. И не только внутренне, но и внешне. Даже сотрудники заметили перемены к лучшему, и отсыпали ей один за другим  комплименты. Федор Иваныч приписал ее прекрасный вид своим заслугам.
- Видите, Агафья Викторовна, что значит для молодой женщины сон? А это все мой медик. – Говорил он, приобняв ее за  полные плечи. – Здоровый сон творит чудеса с женщинами.
«Знал бы он, как ошибается, прошедшей ночью я практически не спала». – Хихикнула Агаша, и непроизвольно потянулась, соединив лопатки и выпятив грудь.
Федор Иваныч уставился на женщину, и облизал и без того мокрые губы.
  - Вы, Агафья Викторовна, стали просто красавицей. Вы и раньше были видной женщиной, но, к сожалению, этот мог заметить только настоящий мужчина, который может оценить истинную красоту, природную, так сказать… А не полученную после скальпеля хирурга – пластика. И Я ОДИН это давно приметил. Я один увидел вашу неземную красоту. Ведь у вас все свое, натуральное. Волосы цвета спелой пшеницы, вздернутый носик, а уж эти женственные, пышные  формы… - И реставратор открыто уставился на большой бюст Агаши. – От вас можно сойти с ума. С таких, как вы Рубенс писал своих красавиц.
Поначалу Агаше доставляло удовольствие слушать Федора Ивановича, да какой бы женщине не понравилось, когда восхищаются ею?! Не умом и эрудицией, а именно ею, ее внешними данными. Тем более Агаша была не избалована такими признаниями.  Мужчины не часто бросали ей вслед восхищенные взоры. Да что там говорить?! Противоположный пол никогда не обращал на нее внимания, как на женщину. А тут такие дифирамбы. Но, по мере того, как Федор Иванович описывал и рассматривал ее, девушке становилось неприятно, будто ее раздевают, дотрагиваясь до тела сальными руками, и она попыталась пресечь его словоизлияния и отойти. А реставратор уже не мог остановиться, речь его стала бессвязной, он одной рукой ухватил Агашу за предплечье, а другую положил ей на грудь и, свернув губы трубочкой, потянулся к ее рту.
- О – о – о! В своей недоступности вы еще краше и желанней! Вы сейчас мне напоминаете героиню картины Антуана Ватто «Капризница». Чудо! Просто чудо! Вы так на нее похожи. Те же светлые волосы, такая же пышная грудь, которая так и рвется из лифа на свободу. Дайте, дайте же мне полюбоваться на вас, коснуться вашего тела. Ну, хоть чуть–чуть… Вы не пожалеете! Я могу ценить женскую красоту в отличие от современных  молодых людей, которым нравятся истощенные барышни с выпирающими костями. У меня есть немалые накопления, и я по достоинству вложу их в вас. Покажу вам мир искусства.
Агаша уже не на шутку испугалась навязчивости реставратора. Она пыталась вырваться из его цепких, липких рук. И неизвестно, чем бы закончилось дело, если б не появился Костя. Тот, недолго думая, двинул Федора Ивановича в бок, оторвав его от Агаши, второй удар пришелся реставратору в солнечное сплетение и тот прилег на пол.  Агаше было ужасно неприятно, что она допустила вольность и дала повод Федору Ивановичу так с ней поступить, хотя Костя всеми силами пытался отвлечь девушку, объясняя, что у Федора Иваныча просто-напросто  кризис среднего возраста, так называемый – мужской климакс. Так что не надо принимать близко к сердцу его поступки. Ну, а уж когда Костя, чтобы сделать Агаше приятное подарил ей кольцо, она и вовсе забыла про Федора Иваныча. Она была счастлива. Не так от дорогого подарка, как оттого, что Костя выбрал ее размер. «И, как он угадал? Ведь никогда не спрашивал у меня про размер кольца. Да я и сама не знаю свой размер. Неужели я ему по-настоящему нравлюсь? Как вспомню, какие слова он мне говорил в ту, нашу первую ночь, так голова начинает кружиться. Мне кажется, что я поглупела. Иногда мне бывает стыдно от своих мыслей, ловлю себя на том, что в самый неподходящий момент закрываю глаза и представляю Костю, чувствую на своем теле его руки. Мне все время казалось, что, такая как я – толстуха, не может возбудить мужчину, тем более такого, как красавец Костя. Но ему было со мной хорошо, я это чувствовала. Он не претворялся… А, вдруг, мне так показалось? Он почему-то закрывал глаза. Может, чтобы не видеть складки на моем теле? – Испугалась поганенькой мыслишки, закравшейся в голову, Агаша. Она снова вспомнила предречение в книге. – А что, если Костя претворялся? А что, если он не тот, за кого себя выдает? А кольцо куплено только для отвода глаз. А размер?.. Ну и что…размер… Какая я доверчивая и глупая! Да я совсем забыла, что всегда снимаю кольцо в ванной перед тем, как мыть руки. Так уже давно делаю. После того, как однажды с намыленного пальца кольцо соскочило и юркнуло в отверстие в раковине. Хорошо, что Семен Михайлович как-то ухитрился его оттуда выудить, а то все, прощай бабушкин подарок! Так что Костя мог запросто, пока я спала, срисовать диаметр золотого ободка. А я-то поверила, что могу нравиться, а он… Просто играл роль по  заранее придуманному сценарию».
*                *                *

- Катя, так ты что, меня похоронила?  - Усмехнулась Агаша. – Ну и как? Тебе по-настоящему жалко меня было или ты, как некоторые другие только притворялась?
Катя хотела грубо ответить подруге, но прикусила язык, удивившись резкой перемене в настроении Агаши. Только что перед ней стояла веселая, светящаяся счастьем девушка и вдруг… С нее будто воздух выкачали. Растаявший снег превратил шерстяную шапочку в мокрый блин, с которого стекали голубые ручейки, прокладывающие себе путь по толстым Агашиным щекам. «Шапка полиняла», - мысленно отметила Катя. И вся Агашина фигура с поникшими плечами стала какой-то линялой, будто ее перелицевали. Причем, лицо вывернули наизнанку.
- Я могла б на тебя, и обидеться, но не буду. Вероятно, у тебя что-то случилось. Если захочешь рассказать, то найдешь меня. Сама я не собираюсь залезать тебе в душу. Может, тебе надо побыть одной?
- Да! Мне надо, мне очень надо побыть одной. – Уцепилась за предложение Агаша. - Ты не обижайся, Катя! – Добавила она, коснувшись Катиной руки мокрой варежкой. – Потом… Потом я тебе все расскажу. Может быть… А пока, извини! Никого видеть не хочу.
- Агашенька, а как же со мной быть? – Запричитала тетя Зина. – Мне надо б обсудить с тобой соседские дела. Вон, смотри, что стало с моей дверью-то?! Столько денег, столько денег!.. И все, извини, коту под хвост. Твой ха… Я хотела сказать, молодой человек нанес мне такой урон. Всю свежую покраску на свою спину и прилепил. Представляешь?
Агаша смотрела сквозь соседку. «Какой урон, какой молодой человек?..»
- Тетя Зина, у меня нет никакого молодого человека! – Решительно сказала она. – Вы слышали? Это касается и тебя, Катя! У меня вообще никого нет! Кроме кота, - поправилась она. – Надеюсь, что он искренне меня любит, а не притворяется. С этими словами Агаша переступила свой порог и захлопнула за собой дверь, отгораживаясь от внешних раздражителей. «С сегодняшнего дня я никому не стану верить! Все лицемеры и лжецы! Всем от меня что-то нужно. Тете Зине деньги за краску, Федору Иванычу мое тело, Катьке - … ну той надо чаще меня видеть, чтобы на моем блеклом фоне казаться еще ярче и красивее. А вот, что надо от меня Косте? Пока не ясно! Но уж точно не моя душа и сердце и, тем более, не мое толстое тело. Ему что-то требуется существенное, поэтому он так и рвется ко мне. Вернее, не ко мне, а в мою квартиру. Надо оставить эмоции и включить логику. Что-то у меня имеется ценное. В смысле не у меня… - Усмехнулась Агаша, - у меня самое ценное, что было, забрал в ту сладкую ночь Костя. Что это я опять вернулась к нему? Никаких сантиментов, только трезвый, здравый расчет! Кто мне не дает поступать с Костей так же, как и он со мной? Моя совесть? А он, Костя поступал со мной по совести? А у вора была совесть, когда он влез ко мне в дом, и перевернул все вверх дном? Свою совесть я приберу подальше до лучших времен, и постараюсь перед Костей разыграть такой же спектакль, как и он. Надо себе признаться, что мне это сделать будет нелегко».  Агаша, как робот передвигалась по квартире. Стряхнула в прихожей снег с шапки и куртки, обрызгав  Рыжего, который вышел ее встречать. Кот ретировался на кухню, и уселся в ожидании перед пустой миской. Прыгая на одной ноге и, стягивая сапоги, Агаша случайно взглянула в зеркало. На нее смотрело бледное лицо в голубых подтеках. «Ничего себе! Героиня Ватто… - засмеялась Агаша. – Как бы сейчас, глядя на меня, такую раскрашенную красавицу, реагировал Федор Иваныч?» После плотного ужина Агаша уселась на свой любимый диван, подсунув под бок мурлыкавшего Рыжего, и задумалась. Она хотела сама, без помощи милиции выяснить, кто и, главное, зачем наносит ей визиты? Советоваться ей не с кем, потому что доверять она никому не может. Кругом заинтересованные лица или предатели. Сейчас она готова подозревать всех. Единственно, к кому она может обратиться, так это к новоприобретенному знакомому следователю. Агаша прошлепала в старых тапках в прихожую и взяла сумку, недолго думая, высыпала ее содержимое на пол. Среди кучи вещей она наткнулась на то, что искала. Это был белый кусочек картона, визитка нового знакомого. Агафья вернулась в комнату и обвела вокруг глазами, куда бы ее спрятать? Девушка была уверена, что очень скоро телефоны следователя могут ей пригодиться. На всякий случай она переписала контактные телефоны в записную книжку, в телефонный справочник и на бумажку, которую примагнитила к холодильнику. Это было совершенно не лишней подстраховкой, так как в последнее время с памятью Агаши была напряженка. Она понимала, что чем раньше начнет действовать, тем быстрее обнаружит своего врага, а, значит, скорее вернет себе спокойную жизнь. И пусть в этой жизни не будет места Кости, ну и не надо! Лучше пусть никого не будет, чем человек, которому ты не доверяешь и, что греха таить, боишься. Агаша достала из аптечки ампулу с йодом и положила на тумбочку возле телефона, чтобы завтра в утренней спешке не забыть подложить ее под коврик в прихожей. - Это была вторая секретка, о которой ей поведал следователь. - Довольная своим решением, она  перед сном выпила две чашки чаю с медом. «Все-таки, какой заботливый человек Федор Иваныч. – Со слипающимися глазами подумала она. – Мед – отличное средство для успокаивания нерв. Главное не химия… Не то, что Катька мне притаскивала всякую гадость. Как прочтешь, какие побочные явления вызывают лекарства, так всякое желание лечиться пропадает. Нет! Федор Иваныч – хороший человек! Конечно, напрасно он стал руки распускать, но ведь его можно и понять. Может, он искренне любит меня и потому не смог справиться со своей страстью, ведь он сам говорил, что видит во мне женщину, а не сотрудницу. Жаль только, что мне он безразличен, а то я б не посмотрела на разницу в возрасте и вышла за него замуж». На полный желудок мысли у Агафьи вращались, как жернова, а глаза закрывались. Она с трудом заставила себя сползти с табурета и доковылять до дивана.   
*                *                *
Костя считал себя конченым подлецом. Он и не мог предположить, когда шел к Агаше на примирение, что все так легко получится. Девушка не только его простила, но он получил от нее то, на что и не рассчитывал. Ему было даже досадно от быстрой победы. Агаша ему отдалась без всякого сопротивления и, если б не ее девственность, Костя мог бы подумать, что она легкого поведения. Сомнения его вскоре рассеялись, слишком неопытна и наивна она была. Он играл ее податливым телом, и она подчинялась его рукам, интуитивно угадывая его желания. Если признаться по совести, то большого удовольствия от первой ночи с Агашей Костя не получил, и продолжения близких встреч пока не хотел. Он видел, как сияют Агашины глаза, когда она смотрит на него. Он даже не мог не признать того факта, что девушка стала привлекательной, у нее появился шарм и мужские взгляды стали задерживаться на ее лице. Костя и в себе старался вызвать желание, но… Увы… Он объяснял себе это тем, что в самом начале их знакомства целью свиданий с Агашей была одна корысть: проникнуть под видом кавалера в ее квартиру и забрать картину. «И надо ж было переспать с ней! И что теперь? Как порядочный человек я должен на ней жениться? Ну, уж это слишком! И вообще… Я непорядочный… Мало того! Я - распоследний подлец!» Чтобы как-то приукрасить свой мерзкий поступок он купил Агаше кольцо, и тут же подумал, что это выглядит так, словно он откупается от нее. Но, как, ни странно, ему доставило большое удовольствие видеть искреннюю радость девушки. Она расцеловала его в обе щеки, оценив, что он угадал с размером. Костя чувствовал к девушке какую-то раздвоенность. С одной стороны она была ему, как женщина совершенно неинтересна, а с другой он почувствовал укол ревности, увидев, как старый хрыч Федор Иваныч открыто подбивает к ней клинья. Но в своих чувствах он решил разобраться позже. «Агаша от меня никуда не денется! Нежности отложим на потом, главная задача на сегодня, - это внедриться на ее территорию и провести последний обыск, так сказать. Времени мне потребуется минимум, проверить ее лоджию. И все!» Чтобы не вызвать подозрений у Агаши Костя решил действовать через ее голову. Он поинтересовался у секретарши: «Есть ли сегодня экскурсии по городу?» Девушка, заглянув в журнал, доложила, что на сегодня никаких походов за территорию музея не намечается.  Костя признал это добрым знаком и отправился к Агаше домой. На ступеньках он оглянулся по сторонам, надел темные очки, закрывавшие пол лица и поднял воротник дубленки, уткнувшись носом в мокрый мех. Он уже было поднял руку, чтобы набрать знакомый код, но дверь распахнулась сама и из нее выплыла женщина средних лет. Костя улыбнулся и хотел заскочить в подъезд, но не тут-то было. Женщина прямо перед носом захлопнула дверь и подозрительно на него уставилась. Костя шепотом выругался и хотел повторить манипуляции с кодовым замком, но вовремя одумался и отдернул пальцы. Он спиной чувствовал ее сверлящий взгляд. Так они и стояли. Костя, утупившись в дверь, а жиличка – в его спину. Он вспомнил, что уже видел это лицо. Правда макияж и уличная одежда изменили женщину, но это точно была она, без сомнения. Как ее зовут? По-моему, Агаша называла ее тетя Зина. Да, точно! Это никто иная, как Агашина соседка по площадке. Ну и влип! Хотя ведь я тогда был в домашней одежде… Как она может  меня узнать, ведь лица-то ей не видно? Скорей бы она ушла, что так и будет здесь торчать?! Моя нерешительность может показаться ей подозрительной, еще с дури вызовет милицию.
- Вам помочь, молодой человек? – С издевкой (как показалось Косте), обратилась к нему женщина. – Вы, в какую квартиру направляетесь?
«В какую, в какую? Тебе все и скажи! – Злился на бдительность гражданки Костя, не оборачиваясь на голос. – Так, надо что-нибудь быстрее придумать. Может, слесарь там, или электрик с ЖЭУ? Нет, - это глупо! У тех, как правило, есть ключи от всех подъездов».
- Вы что? Может, забыли номер квартиры? – Продолжала выпытывать жилица.
- Да! – Уцепился, за подсказку женщины, Костя. – Представляете? – Повернулся он к ней в пол оборота. – Забыл вот номер. Даже смешно!..
- А мне показалось, что вы набирали уже код, когда я вышла из подъезда. Мне кажется, что вы темните, молодой человек! И знаете, что я вам скажу? Вы не в гости идете. Вы похожи на вора, вот что! Знаем мы таких… Выбирают дневное время, когда хозяева на работе, и взламывают замки, да и выносят, что плохо лежит. И хорошо, если никого нету дома, а то ведь вас и присутствие хозяев не удержит. Хряп по голове тяжелым предметом, прихватил ценности, да и был таков!  Что? Не так, что ли? И нечего на меня глазами стрелять! Думаете, если в черных очках, так я и не вижу. Я вас насквозь вижу!
- Да, что вы на самом деле пургу несете? – Разозлился Костя. – Тоже мне, дружинница местного разлива. Лучше б с внуками нянчились, чем оскорблять честных людей.
- Фу ты, ну ты! – Подбоченилась тетя Зина, - а, - это, конечно же, была она, собственной персоной, собралась в магазин за новой порцией краски для своей злополучной двери. Ей почему-то показался подозрительным этот парень. Если б не

солнечные очки, она и не подумала б ничего плохого. Но, зачем честному человеку зимой скрывать свои глаза за темными стеклами? Не иначе, как ворюга! Может, как раз этот самый и повадился к Агашке ходить? Видать еще не все вытащил, гад какой! Вот она, безнаказанность! – Ну, так что? Молчишь? – Совершенно осмелев, наступала на него тетя Зина. «Что он мне может сделать на улице, средь бела дня? Кругом люди. Вон, по-моему, Катька идет! Теперь-то мы его, дружка вдвоем и сдадим в органы…»
- Катя – я! Хорошо, что тебя увидела. Вот, смотри, кого я задержала? Давай его в милицию отправим!
Костя опустил воротник дубленки и снял очки.
- Костя – я?! – Удивилась Катя. – Какими судьбами? А Агаша на работе. Вы, разве не знаете? Или… - Катя оглянулась по сторонам. – Вы с ней вместе прогуливаете? – Заговорщицки подмигнула она парню.
- Я к вам, Катя! – Подхватил он под руку девушку и, не давая ей опомниться, поволок к двери.
«Ну и дела – а! – Развела руками тетя Зина. – А я все думала, где могла видеть его? А это оказывается Агашкин хахаль. Это с ним Агашка на диване любовь крутила. Да, точно он! Я его сначала со спины узнала. Это он, разбойник, мою дверь о свою шубейку вытер. Как не пытался скрыть следы, а все равно краска-то въелась в кожу. Ну и гад! Вот тебе, и жених! С обеими подружками гуляет. Когда одна на работе, он к другой шастает. Вот почему он был-то в темных очках! Чтобы его не узнали, да Агаше не донесли. – Со значительным выражением лица предположила тетя Зина. – Ну и кобелина!  Да и Катька тоже хороша! Отбила у некрасивой подружки парня. А в глаза-то, в глаза-то ей: «Тю – тю – тю… Дескать,  не хочу в душу лезть…»  Ну, и зараза! В душу-то подружке не лезла, а прямо в постель сиганула. А та, дуреха верит ей. Душу-то  выворачивает наизнанку перед Катькой, а та туда и плюет. Ну и дела – а! Ну, хорошо уже то, что парень оказался не вором, а только козлом вонючим… - Плюнула в сторону ушедшей парочке тетя Зина. – Прям уж и не знаю: доложить Агаше или не надо? С одной стороны жаль девку расстраивать, а с другой… Ведь небось надеется на этого кобеля. Теперь я ее могу понять: почему к ней в гости похаживают разные мужики?! Правильно делает! Значит, не совсем она недотепа. Выбирает… Вот возьму и позвоню ей на работу, чтобы не делала на него ставку. Пусть для жизни выберет того, что постарше. По крайней мере, не будет на сторону заглядываться, небось, в молодости взял свое.
*                *                *
- Может, останетесь Костя, и подождете Агашу в моей квартире? Я не буду доставать вас разговорами, потому что мне надо уже бежать по делам. Я на минутку заскочила домой, перекусить. – Хлопотала возле печки Катя. - Вы просто захлопните дверь, когда будете уходить, и все. И как это вы с Агашей разминулись? Не хотите оставаться, ну, как хотите. Давайте на посошок чайку выпьем, у меня и свежие круасаны имеются. Конечно не такие вкусные, как печет Агаша, но все–таки…
- Спасибо, Катя!
- Да, за что? – Удивленно вскинула брови девушка.
- За то, что спасли от Агашиной соседки. Ей почему-то померещилось, что я вор, и она уже хотела сдать меня в ментуру.
- Да – а! – Рассмеялась Катя. - Тетя Зина у нас в подъезде главный бдитель  порядка. Мимо нее ни одна муха незамеченной не пролетит. А, может, и хорошо, что есть такие тети Зины?! За свое имущество можно быть спокойным.
- Она, что, не работает? Только сидит и подсматривает? Да – а! Та еще бдительница… То-то она прошляпила, когда прямо на ее лестничной площадке кто-то вломился к Агаше.

- Ну, знаете ли… И на старуху бывает проруха. А потом… Тетя Зина не всегда ведь бывает дома, она хоть и на пенсии, но подрабатывает на рынке.
- Охранником? – Колко отметил Костя.
- Почему, охранником? Она торгует. По-моему, продает яйца. Но во второй половине дня она дома, как штык. Я часто вижу ее лицо в окне. Окно-то выходит прямо на подъезд. Поэтому ей все видно! Кто приехал, кто с кем ушел? Но, думаю, пожилой женщине можно простить небольшие слабости.
«Конечно! – Себе под нос прошептал Костя. – Как и твою, Катя, чрезмерную болтливость. Но сегодня твоя разговорчивость пошла мне на пользу. Теперь я буду знать, что приходить к Агаше можно только до обеда, пока ее бдительная соседка стоит на базаре со своим хрупким товаром».
- Вы что-то сказали, Костя? Извините! У меня бежала вода, и я вас не расслышала.
- Да говорю, что можно выпить чайку, а лучше, кофейку с круасанами.
- Да – да! Я и сама больше кофе люблю, а чай держу так… для гостей. Но чай хороший, вы не думайте, - добавила, почему-то смутившись, Катя.
«Да я и не думаю. Сейчас мыслю о другом. – Помешивая горячий кофе, размышлял Костя. – Как объяснить Агаше мое присутствие в ее доме? Да еще в рабочее время».
- Катя, у меня просьба. – Замялся Костя, - не могли б вы… ну, как это сказать? Вообщем, вы меня сегодня не видели…
Девушка недоуменно подняла брови.
- Не поняла!..
- Да. Я, наверно, косноязычно изъясняюсь. – Мямлил Костя. – Я прошу вас не говорить Агаше, что вы меня сегодня видели.
- А – а – а! – Засмеялась Катя. – Вы боитесь, что Агаша будет вас ревновать ко мне? Ну, за меня-то вы не беспокойтесь! Я буду молчать, как спиленное дерево. А вот, как на счет тети Зины? Здесь нет никакой гарантии, что она не расскажет Агаше, как мы под ручку пошли ко мне домой.
- Так, мало - ли с кем вы ходите под ручку? И что? Тетя Зина обо всех ваших знакомых докладывает Агаше? Она, убедившись, что я не вор, небось, уж и думать обо мне забыла.
- Что значит «обо всех моих знакомых?» - Обиделась Катя. – Вас послушать, так можно подумать, что ко мне табуном мужчины ходят.
- Я не хотел вас оскорбить. И говорил совсем в другом смысле. И вообще… разговор шел о другом.
- Ладно! Проехали! – Махнула рукой примирительно Катя. - Так вот, на счет тети Зины. Вы что, не поняли? Да она… в смысле тетя Зина… вас узнала, как пить дать. Разве вы не заметили, как у нее округлились глаза, когда вы сняли свои дурацкие очки? Сто пудов, она вас уже видела у Агаши… или с Агашей… Уверена, что она уже составила о вас, вернее… - засмеялась Катя, - о нас… соответствующую характеристику и обязательно доложит Агаше, что ее подружка, то есть я, аморальная девица и предательница.
- И, что теперь? Как быть-то? А, может, не расскажет? – С надеждой посмотрел на Катю Костя. Он вдруг подумал, что не хочет ссориться с Агашей. Только недавно ему была безразлична девушка, а тут… «Запретный плод сладок».
- И не надейтесь! Обязательно расскажет! Еще и приврет с три короба. Да, не кисните вы! Подумаешь… - Внезапно Катерину осенило, и она уставилась на парня. -  Неужели вы на Агашку так запали? Ух ты – ы! Повезло наконец-то девке. Тогда вам нужно что-то придумать, потому что Агаша из таких, кто предательство не прощает. – У Кати наморщился лоб и задергался кончик носа, а губы вытянулись в трубочку.  Так у нее проходил мыслительный процесс. Очень медленно и туго, будто в мозгу вращались не смазанные колеса. – Придумала! – Хлопнула она себя по лбу, словно

останавливая эти самые колеса. – У тети Зины, конечно, миллион недостатков, но есть и положительное качество. Она любит деньги!
- И вы относите это свойство к позитиву? – Хмыкнул Костя.
- Нечего смеяться! Для вас эта черта ее характера очень даже выгодна! И станет спасением. У вас с собой есть деньги?
- Костя пошарил по брючным карманам, выкладывая на кухонный стол смятые мелкие купюры. Немного подумал, и прошел в прихожую, где висела его дубленка. Там в нагрудном кармане он нашел еще две сотни.
Катя скептически наблюдала за его действиями. «Не сказала б я, что Агаше повезло с таким женихом! – Думала она. – Гол, как сокол. В кармане вошь на аркане. Собственно, что с него взять-то? Одним словом – художник! Может, он когда и прославиться… Но, это будет скорее всего после его смерти. И срывать плоды его зрелого таланта  (если он у него имеется) станут какие-нибудь коллекционеры. А на Агашкин век достанется не фурор мужа, а психическое расстройство от его депрессий, когда вдохновение будет его покидать. А, где его черпать-то? – Хмыкнула Катя. – Агашка не Саския, с нее портрет не напишешь, она на холсте не уместится».
- Вы что смеетесь?
- Костя, вы, в каком веке живете? Понимаю, вы художник и не привыкли считать деньги, вы живете творчеством. Но спуститесь на землю! Деньги – это пропуск в любую дверь. И чем больше денег, тем больше дверей перед вами откроются. Но деньгами можно не только открыть двери, но и закрыть рты. Вы понимаете, к чему я все это говорю?! Что вы на меня смотрите, будто только на свет народились? О, Боже! Как вы сейчас мне напоминаете Агашку. Теперь мне понятно, что вас с ней объединяет?! Вы оба витаете в облаках. Но это я так, к слову… О чем это я говорила? Ага! Так вот! Чтобы закрыть тети Зинин ротик, этих денег мало. Думаю, что ее молчание будет стоить… - Катя подняла голову к потолку. - Не менее штуки.
- Это в смысле – тысяча рублей?! Ничо себе! Но у меня нет таких денег.
- Значит, не будет и Агаши. За все надо платить! «Даже за такую, как Агашка», - мысленно добавила Катя. – Если хотите, я могу вам занять. Как разбогатеете, так и вернете долг. Ну, думайте быстрее! Я и так по вашей милости опаздываю. У меня-то время – деньги! – Катя взглянула на свои часики. – Кошмар – р! – Заверещала она, выталкивая Костю в прихожую и на ходу впихивая ему в руки дубленку. – На площадке оденетесь! Все! Я побежала! – Катя захлопнула дверь и нажала на кнопку вызова  лифта, нетерпеливо посматривая наверх. – Ой! Чуть не забыла… Вот, возьмите деньги! Да смелее берите, не стесняйтесь! Я даю вам без отдачи. Может, мне это зачтется, и Господь спишет с меня какой-нибудь грех. Хотя… - Засмеялась Катя, наступая изящным сапожком на дребезжащий пол лифта. – У меня, их столько, что никаких тысяч не хватит, чтобы попасть в царство небесное.
Но окончание фразы Костя уже не услышал; ободранные двери лифта скрыли от него Катерину. Он взвесил на ладони «щедрость» Кати в виде хрустящей зелененькой купюры. «Ну что ж, Катя, буду надеяться, что твоя легкая рука принесет мне счастье. Пусть эта денежка станет моим талисманом. Не стану ее тратить ни за что». И Костя свернул тысячную купюру в квадратик и засунул в маленький кармашек джинсов. «А тетя Зина, думаю, и сотенными обойдется. Не велика работа: хранить чужую тайну. Но надо мне поторапливаться. Времени до возвращения Агаши с работы остается все меньше».

*                *                *
«Вот незадача! – Ругалась тетя Зина, постукивая ладонью по трубке. Нет сигнала. Небось, снова эти горе – ремонтники перебили телефонный кабель. –

Женщина выглянула на площадку. Там никого не было. Тогда она позвонила в квартиру напротив. И там подтвердили ее опасения. Действительно, что-то случилось на станции и связи не будет до завтрашнего утра. Телефонисты приносят свои извинения за временные неудобства. – И на хрена мне нужны ихние извинения? – Ворчала она, возвращаясь к себе. – Мне нужна связь, а не извинения. За что мы деньги платим? Вот и здесь снова придется потратиться. – Посмотрела она на свою облезлую дверь. – Так и не сходила за краской. От Агашкиного кавалера одни неприятности. Ну ладно, она страдает, а я-то здесь причем? Ну, Агашка! Я все тебе выдам, что думаю. С какой стати я должна щадить твою нервную систему? Мою-то кто бережет?!» -  Продолжала разоряться тетя Зина, прикрывая за собой дверь. Она была, как на иголках. Постоянно вскакивала на любой шум, доносившийся из подъезда. Все боялась прозевать возвращение соседки. Так изнервничалась и устала, что выпила лошадиную дозу успокоительного, прилегла на диван, и не заметила, как заснула. Женщину разбудил звонок, и она бросилась к телефону. - Наконец-то заработал! - Но из трубки раздавалось легкое потрескивание. - Не заработал!.. - Огорчилась тетя Зина, со злостью швыряя трубку на аппарат. – Так и умереть можно! Вот так схватит сердце и скорую не вызовешь. - Женщине показалось, что сердце бьется как-то не так. Она уселась в кресле и, нащупав пульс, уставилась на секундную стрелку будильника. – Раз, два, три… - Шевелила она губами; будильник стал раздваиваться у нее в глазах, и она потеряла счет времени. Надела очки, чтобы начать сначала, но не могла найти пульс. Она судорожно водила пальцами по руке, аж вспотела вся. Нащупав подушечками мокрых пальцев пульсацию, успокоилась и стала размеренно считать, пытаясь не потерять глазами стрелку. На этот раз счет был прерван звонком. Тетя Зина уставилась на телефон. Тот молчал, как партизан на допросе. - Ой – й! Так это в дверь звонят. Женщина выковырнула свое массивное тело из глубокого кресла, и босиком на цыпочках прокралась к двери. Как нарочно в замазанном краской глазке была муть.
- Кто там? – Подражая детскому голосу, пропищала тетя Зина.
За дверью некоторое время не было ни звука, потом снова позвонили. Женщина опустилась на колено и прильнула глазом к замочной скважине. – Какое-то расплывчатое коричневое пятно, и больше ничего не видать. Сколько раз собиралась поменять лампочку и все откладывала. Вот, что теперь делать? Может, это кто нужный пришел?! А, может, ворюга проверяет: есть ли кто дома? И зачем я ответила детским голосом? Подумает, что взрослых нету дома, да и взломает дверь. Ай – я - яй! Надо было давно поставить железную, да все денег было жалко. И, как нарочно телефон не работает. Сейчас бы уже набрала 02. Милиция не скорая помощь, приезжают быстро. А теперь, что? Ведь зарежет во цвете лет и вынесет все до нитки. – Женщина, затаив дыхание, прислушалась. - Не звонит больше! Может, ушел?! – С надеждой подумала тетя Зина, но тут же отпрянула от двери, так как дверь заходила ходуном от ударов.
- Я милицию вызвала – а! – Закричала женщина. - Они уже выехали – и!
Стук прекратился, и тетя Зина услышала шум лифта. – Что – о, испугался, гад? Удираешь? - Женщина уже хотела, было метнуться к окну и посмотреть, кто будет выходить из подъезда, но ее удержало какое-то копошение возле двери. Ей почудился Агашкин голос. – Да, конечно, это она, Агаша вернулась с работы. – Обрадовалась тетя Зина. Во, совсем девка спятила, разговаривает сама с собой. И тетя Зина распахнула дверь, чтобы выложить соседке новости. На площадке стояла Агаша и знакомый уже парень. Тетя Зина теперь и не знала, как его называть: Агашкин кавалер или Катькин? Она поначалу даже немного растерялась, но чувство восстановления справедливости вернуло ей дар речи.
- Еще раз здравствуйте, молодой человек! Давно не виделись?! Что глазки-то таращишь? Не ожидал меня встретить? А я вот она! Нежелательная свидетельница

твоих похождений. Ну, ты и ходок, скажу тебе! Что – о?! Одну уже обслужил?! Наш пострел везде поспел! Теперь к другой за сладким пришел?! Прямо бык осеменитель. Ему одной бабы мало. Ну, и мерзавец! – Агаша, гони ты его в шею, этого вонючего, похотливого козла.
- Я ничего не могу понять! Тетя Зина, вы, о чем говорите? И почему оскорбляете моего гостя? – Взметнула белесые брови Агаша. – Костя, заходи, и не обращай внимания на соседку. Ее чрезмерная бдительность повлияла верно, на рассудок.
- Ага – а! Значит, кобеля зовут Костей! – Победно закричала тетя Зина. – А на тебя, Агаша, я не в обиде, потому, как ты не в курсе событий. Уверена, знай, ты всю голую правду, так ты б благодарна мне была по гроб жизни за то, что я открыла тебе глаза на энтого самого Костю. Уж не знаю, чем он так тебе приглянулся?! Рожа у него и правду смазливая. Что есть, то есть! Ишь, как он засматривает тебе в глазки! А у самого, самого-то глаза сальные. У – у, гад! Наверно, также вот он зырил и на Катьку. Ты у него спроси, спроси – ка, у кого он только что в гостях был? Молчи – ит!.. А я молчать не могу, мне прямо кричать хочется от такой мерзости и предательства. Если он будет отпираться, то ты к Катюхе подымись! Она, небось еще не остыла от любовных игр с твоим хахалем. Я прямо сразу хотела тебе доложить, как только увидала их, голубчиков. Как они, обнявшись к Катьке домой отправились. Но, как нарочно, телефон не работает. Кстати, Агаша… Ты грамотная! Возьми и напиши жалобу на телефонщиков. Что за моду взяли? Уже второй раз у них что-то с кабелем. Так пусть сделают перерасчет. А то, как мы опаздываем с оплатой, так они сразу же отключают телефон, а как сами… Так, будто так и надо. Ты, чо улыбаешься-то, Агаша? – Испугалась Агашиного вида тетя Зина, - у тебя все нормально? – Показала она на голову.
- Более чем… - Нервно засмеялась девушка. – Вот, с чем, с чем, а с головой у
меня все в порядке. И я только сейчас в этом еще раз убедилась. – Ну, что, Костик? Думаю, что чаем тебя уже напоили. Так что задерживать тебя я не стану.
- Агаша – а, ты не так все поняла! Можно я тебе все объясню?! Ну, дай мне последнее слово! – Пытался острить Костя. – Я шел к тебе…
- Мне это что-то напоминает… Шел в одну дверь, а попал в другую… Костя, это похоже на фарс, и я не хочу участвовать в комедии. Хотя, ладно! Зайди на минуту! Ты у меня кое-что забыл. Вот, кстати и заберешь…- Вздохнула Агафья, пропуская гостя впереди себя.
Костя втиснулся в узкое пространство между Агашей и дверной коробкой.
- Ой! Извини! Мне кажется, что я что-то раздавил… - Поднял он ногу, и посмотрел на тряпку. – Ничего! А мне показалось, будто что-то хрустнуло под подошвой.
- Подожди секунду! Я сейчас… Где же они?! – Копошилась Агаша на обувных полочках, вываливая все на пол. – Слава Богу! Нашла! Вот… Возьми! Как видишь, я их не носила; так, только разок примерила.
- Что это? – Удивился Костя, разворачивая сверток.
- Мне от тебя подарки не нужны! Я, Костя принимаю подарки от друзей или коллег.
- А я уже не друг тебе? – С сарказмом спросил он.
- Не друг!..
- Так, может, коллега?
- Костя, извини, но я сегодня что-то устала, поэтому попрошу тебя…
- Покинуть помещение… - Закончил он фразу за Агашу. – Может, ты все-таки, соизволишь меня выслушать перед тем, как выставить за дверь. Я много времени у тебя не займу.
- Ну, хорошо! – Устало ответила Агафья, стаскивая сапоги и куртку. – Проходи на кухню. Мне надо покормить кота.

- Агаша, хочешь, верь, а хочешь, нет, но я, действительно, шел к тебе. А к Кате попал совершенно случайно. И все из-за твоей соседки. Как там ее? Тети Зины! Представляешь, она приняла меня за вора и уже хотела вызвать милицию. И, если б не твоя подруга, тебе бы пришлось носить мне передачу. – Засмеялся Костя. – Катя буквально вырвала меня из цепких пальцев твоей соседки.
- Ну, да! Чтобы самой вцепиться в тебя мертвой хваткой. А ты, бедный, сопротивлялся, наверно, изо всех сил?!
- Агаша, я клянусь тебе, что у нас с ней ничего не было! Катя очень торопилась… «О, Боже! Что я несу?» - Подумал Костя.
Агафья засмеялась.
- Ах ты, бедненький! А ты-то, наверно, надеялся переспать с ней?! И это не получилось, потому что Катя спешила. Ай - я – яй! Как мне тебя жаль! Ну, хватит! С меня хватит твоих издевательств! И собственно, почему ты должен передо мной оправдываться, объясняться? Ты только что сам сказал, что ты просто коллега. Я-то, глупая, думала иначе, ты столько нежных слов мне наговорил, и я уж… «Развесила уши», - мысленно закончила фразу девушка.
Костя не знал, как себя вести в данной ситуации. Он-то думал поговорить заранее с тетей Зиной, подкупить ее, но получилось все иначе. Конечно, если б он по-настоящему любил Агашу, то просто сейчас же объяснился ей и все, но он был к этому не готов. Ему нравилась Агаша, но не как женщина, а как товарищ, умная собеседница, как друг, наконец. Ему было искренне жаль девушку, он видел, что за ее гонором скрывается боль. Ее выдавало подрагивание губ, и она еле сдерживалась, чтобы не заплакать. И Костя решил больше не мучить ее.
- Агаша, я пойду, наверное? Сейчас тебе лучше побыть одной. Ты разумная девушка, и думаю, поверишь мне. Что я сказал тебе правду. Сейчас ты под впечатлением того, что тебе наговорила твоя благожелательная (в кавычках) соседка. Тобою в настоящий момент овладели эмоции, женская ревность. Извини, что я невольно стал причиной  твоего нервного срыва.
- Ну, это уж слишком! – Скривила в усмешке губы Агафья. – Костя, как там тебя по батюшке? Матвеич?.. Так вот, Константин Матвеевич, у вас мания величия! Уж не знаю, на чем она зиждется?! В таланте живописца вы не преуспели. Да. Уж извините за прямоту. Не скажу, что вы бездарны, но, к сожалению, художник вы посредственный. Разве что на внешность… Как сказала тетя Зина: «Личико у вас смазливое». Но для мужчины это не главное, нет, совсем не главное! Для мужчины главное – порядочность, а у вас и ее не имеется. В вас одна гордыня. Да, гордыня и цинизм. И с чего это вы взяли, что я вас ревную? Ревнуют, когда любят. А я вас не люблю! Что это вы на меня с таким удивлением вытаращили свои глазки? Не привыкли слышать от женщин правду? Вам, наверное, все (сколько там у вас, их было?) представительницы женского пола пели дифирамбы?! И как мужчине, и, как художнику… А я вам скажу правду! Как мужчина – вы так себе! Знавали и получше. – Цыкнула языком Агафья. – А, как художник, вы не состоялись, это видно и дилетанту. Ваши творения просто… просто мазня. Да, что там далеко ходить? Я сейчас… - И Агафья, зло, взглянув в темные глаза Кости, ринулась, было на лоджию за его картиной, но что-то ее удержало, и она замерла на пол дороге. Ее душили слезы, но уже не от жалости к себе и не потому, что на этот раз Костя уйдет уже навсегда. Естественно! Она столько гадостей ему наговорила, что никто терпеть не станет. Агафья  досадовала на себя за то, что дала Косте почувствовать, что он ей не безразличен, и больше того, она его ревнует к Кате. Если по правде, то Агафья на самом деле ревновала Костю. Она представила Катю в его объятиях, как он целовал ее и говорил ей те же самые слова, что и ей, Агаше. Может, даже и смеялись над ней?!.  О, Боже, какой стыд! Она почувствовала, как краска заливает ей лицо. Стало жарко, а слезы все продолжали ручьем литься по ее горячим щекам. Ну, все! Хватит! Хорошенького понемножку! Я лишний раз дала ему повод увериться

в моей безграничной любви. Кошмар! Надо сказать ему, что он ошибается, и я его вовсе не люблю, и больше того, просто ненавижу! – Девушка ладошками вытерла мокрые щеки и обернулась. Кости не было! Она вбежала в кухню; там лежал на табурете Рыжий и вылизывал набитый рыбкой животик. Агафья метнулась в прихожую, по пути распахнув двери в ванную. Парня нигде не было, а на полочке рядом с телефоном лежали чудесные домашние шлепанцы на каблучках, с пушистыми помпонами. Агафья схватила их, прижала к груди, опустилась на пол и зарыдала, обливая горючими слезами Костин подарок.
*                *                *
Костя выбежал из комнаты, полон гнева. Еще никто, никогда не называл его бездарностью. «Надо же, и мужик я, оказывается, хреновый. А ты-то, ты-то сама… - Зло шептал он, натягивая дубленку. – Какая ты женщина? Ты, ты…» - Подбирал он слова, резко дергая дверную ручку, за которую зацепился карман его дубленки. «О, черт!» - Выругался Костя, увидев повисший замшевый лоскуток.
- Ц – ц – ц! - услышал он, - какая неприятность! Сегодня – не ваш день! Прямо не везет! Сначала Агаша, вижу, вас прогнала, а теперь еще и это… - мотнула головой в сторону дубленки тетя Зина.
- Ах – х! Это вы?! А вы, что здесь делаете? Как всегда, на боевом посту! Все подслушиваете, да подсматриваете, да вынюхиваете? Ну и дом! Гадюшник какой-то. Вы не боитесь, что ненароком вас огреют по любопытному носу или нанесут более серьезное увечье? Получите удар по лбу?! – Отчитывал Костя тетю Зину, пытаясь дрожащими от злости пальцами застегнуть пуговицы.
- Не – а! – Растянула тетя Зина губы в подобие улыбки. – Не боюсь! У Агашки двери открываются вовнутрь. Это мои наружу… Кстати, на счет двери… Как будем решать? Полюбовно или как? Я, между прочим, пенсионерка, а на вас ходоков краски не напасешься.
Костя наконец-то справился с застежкой, а заодно и немного успокоился. Он не обратил внимания на верещание Агашиной соседки и направился в сторону лифта. «Стоп! О каких ходоках вякала тетя Зина?» У него неприятно екнуло в груди.
- Вас, кажется, тетя Зина зовут?! – Натянул на лицо улыбку Костя.
- Вот уже шестьдесят годков, как зовут тетей Зиной. Можно, конечно и по отечеству, но… Ничего! Я и к тете Зине привыкла. - Хитрая женщина моментально уловила перемену в настроении парня, и решила воспользоваться этим в своих интересах. – Костя, может, зайдете ко мне, а то по городу разгуливать в таком расхристанном виде неудобно. А я попробую вас выручить и заштопать карман. Проходите в квартиру-то, не стесняйтесь! Вот только сапоги-то сымите в прихожке, а то у меня, сами видите, прибрано.
- Тетя Зина, вы что-то намекнули на счет гостей Агашиных. К Агаше кто-то приходил?
- А, что мне намекать?! Я – женщина прямая. Намеков не терплю! Что видала, то и говорю. Меня лично не касается, кто шастает к Агашке? Если, это конечно не затрагивает моих собственных интересов. Речь не об Агашке, а о двери. Дверь-то испорчена, и мне сызнова нужно будет ее красить. А для этого нужна краска. Я понятно выражаюсь? А краска нынче очень даже недешевая. А я, между прочим, пенсионерка.
- Да понял я вас, тетя Зина! Куплю я вам эту несчастную краску. – Отмахнулся Костя. – Вы лучше скажите, кто приходил к Агаше?
«Кажется, я попала в точку! – Обрадовалась женщина. – Кавалер Агашку-то ревнует! Вот на этом пороке я его, голубчика и подцеплю». Но тетя Зина ошибалась. Костей овладела вовсе не ревность, а страх за девушку. Кто мог приходить к Агаше? Только Никита! У Кости даже и мысли не появилось на счет того, что у девушки мог быть кавалер. «Уверен, что кроме меня у нее никого нет. - Самонадеянно подумал Костя, - она не из тех, кто коллекционирует мужчин. И внешностью не вышла, да и воспитание не то. И, если кто и приходил, кроме меня, так это был Никита. Мерзавец! Он грозился, что сам пойдет к Агаше за картиной. Гадство! Может, уже и сдержал свою угрозу, и украл картину из Агашиной квартиры?! Значит, он опередил меня. То-то он больше меня не дергает! Выходит, я опоздал с подменой полотен? Хреново! Но, главное, Агашу он не тронул. Все понятно! А я, дурак, не верил Агаше, что у нее были воры. Но странно другое! Зачем Никите было устраивать погром на Агашиной кухне? Не искал же он, в конце – концов, полотно в банках из-под круп. Не идиот же Никита, чтобы привлекать внимание соседей шумом. Сие мне не понятно!» - Не заметил, что сказал вслух Костя.
- Конечно, вам нас, пенсионеров не понять! Вы не живете на полкопейки. А тут еле концы с концами сводишь. Скоро желудок к позвоночнику прирастет. - Костя окинул профессиональным взглядом художника округлую фигуру Агашиной соседки, и улыбнулся. - И нечего лыбиться! Сижу на одной картошке, да макаронах, вот немного и расплылась. А краска мне твоя без надобности! – Сердито добавила она. – Купишь какое-нибудь дешевое дерьмо. Ты лучше мне отдай деньгами, а уж я сама подсуечусь и выберу, какую мне надо.
- Хорошо, хорошо! – Вот, у меня с собой около трехсот рублей, - выложил на кухонный стол смятые купюры Костя. – Тетя Зина, так расскажите, какой из себя был парень?! – Торопил он женщину.
- На эти деньги хорошую краску не купить! – Категорично заявила тетя Зина. – Надо минимум пятьсот рублей, плюс растворитель рублей шестьдесят. Итого, для круглого счета с вас, Костя, шестьсот рубликов для материального возмещения. Плюс информация… - Тетя Зина стала загибать пальцы на руке, шевеля губами. – Ну – у, триста рублей… Конечно, это я продешевила, - покачала она головой. - Сыскари берут значительно дороже, но такой уж у меня добрый характер, да и вы мне чем-то приглянулись. Красивенький такой, на артиста похожий… Такие мужики девкам нравятся. У вас, наверно, отбоя от них нету? Теперь девки-то не очень разборчивы. Им бы чтоб только лицо смазливое было, а там, хоть и голь перекатная. Но не все такие… Вот, например, Катька. Ну, вы ее знаете…
Костя бестактно прервал словесный поток женщины.
- Я что-то не понял! Ну, с краской да... Хотя я и не считаю себя виновным в том, что вытер вашу дверь своей спиной. Вам бы надо взять деньги с мента, который меня пихнул на нее. Как видите, я больше пострадал, чем вы. Дубленка, между прочим, подороже будет вашей краски. Ну, Бог с вами! Завтра же донесу вам еще триста рублей. А за что еще триста? – Недоуменно поднял плечи Костя. – Какая такая информация?
- Непонятливый какой! Тебе надо знать, кто приходил к Агашке, аль нет? Так вот! За это самое и плати! Я, может, своей жизнью рисковала. Я, может, как свидетель… За границей меня, может защищали б, а у нас… - Тетя Зина обреченно махнула рукой. – Поэтому я менту, который приходил, и не описала внешность Агашкиного грабителя. Да, и что с наших органов взять-то? Они разве заплатят, разве войдут в положение малоимущей пенсионерки, которая еще и головой рискует? Кому мы сейчас нужны? Самые незащищенные на свете?! – Пыталась выдавить слезу тетя Зина. Она усиленно морщила нос, прищуривала глаза, но нет!.. Слезные железы не выдали не единой капли.
- Так вот, почему вы постоянно сидите возле окна и как сова таращите глаза?! Собираете, значит, улики, а потом продаете их!
Тетя Зина пропустила мимо ушей обидное «сова», и спокойно ответила:
- Да, молодой человек! У меня совершенно нет времени для заслуженного отдыха. Можно сказать, что работаю без выходных и перерыва на обед. И это не считать того, что я работаю на хозяина. С раннего утра в мороз и зной торчу с яйцами на рынке.
- Ну да! – Засмеялся беззлобно Костя, - а во второй половине дня торчите в окне.
- Что вы прицепились к моему окну? У меня две смотровых точки: окно (как вы сказали) и дверь. И поддевать меня не надо! Я честно зарабатываю на свой кусок хлеба. Я с риском для жизни собираю (как вы выразились) улики, и недорого продаю желающим. Шантажом, что б вы знали, я не занимаюсь. У меня есть свои принципы. Кто не желает покупать добытые мной сведения, и не надо! Дальше вот этого, - тетя Зина показала на свою голову, - они не пойдут. До сплетен я не опускаюсь. У кого хотите, можете спросить про меня. И никто, слышите? Никто вам не скажет, что тетя Зина сплетница. Я – женщина порядочная! И от моих наблюдений людям только польза. Память зрительная у меня дай Бог каждому; зрение и слух еще не потеряла, а за наблюдательность и говорить не стоит.
- С такими данными вам бы в частном детективном агентстве работать! – подколол ее Костя.
- Я свои услуги предлагала. Не взяли! – Констатировала женщина, не обратив внимания на поддевку собеседника. – Сказали, что им нужны молодые и энергичные с опытом работы в органах, с боевой подготовкой. Чтобы, значит, владели холодным и огнестрельным оружием. Вот! И напрасно, скажу тебе, не взяли меня. Они очень даже потеряли. Драться да стрелять и обезьяну выучить можно, а вот такие качества, как у меня, - тетя Зина постучала себя по лбу, - даны свыше, - подняла она глаза к потолку. – Это дар Божий! Так что я просто не имею права не воспользоваться тем, что дал мне САМ… - И женщина в очередной раз закатила глаза.
- Я согласен! Уговорили! Я заплачу вам за информацию! Опишите мне, пожалуйста, внешность того самого мужчины, кто приходил к Агаше.
- Какого? – Хитро прищурилась тетя Зина.
- Ну – у, того, кто приходил к вашей соседке, - растерялся Костя. – Вы ж сами говорили.
- Говорила... И не отказываюсь от своих слов, потому что врать не могу!
- Ну и?..
- Так, их двое было… Кто к Агашке-то заходил. Не считая тебя, конечно! Приходили в разное время. Тебе, про какого мужика дать, вернее, продать… – поправилась тетя Зина, - …информацию?
Костя растерялся, не ожидая такого поворота событий. «Может, стоит ей намекнуть на Никиту?»
- Меня, тетя Зина, интересует, какого возраста был мужчина?
- Поняла! К старому, значица, ты б ревновать не стал! И напрасно, скажу тебе! Потому, как пожилой мужчина был видный из себя; по одежке чувствуется, что при деньгах. Вон у Катьки кавалер… Ну – у, тот, что на большой машине, напоминающий катафалк, ездит… Тот тоже не мальчик. Уж и седой был бы весь, если б раньше не облысел. Волосы-то потерял, зато денег нажил. Катька за ним жила, как за каменной стеной. Но, сдается мне, что она выписала ему прогонные, так как собирается выступать в телевизоре. Ну и дура! Возьмут в телевизор, аль нет, бабка надвое сказала, а вот ее богатенького кавалера уж наверняка кто-нибудь из шустреньких подберет.
- Тетя Зина, мне неинтересно про Катю. – Заерзал в нетерпении на стуле Костя. – Вы ж хотели рассказать про Агашу.
- Значит, про Катьку неинтересно? – Ухмыльнулась тетя Зина. – А я давеча видала наоборот… Когда ты ее обнимал на глазах у всего подъезда. Думала, что  у вас роман.
- Вы ошибаетесь! Так получилось… Вообщем, я не собираюсь перед вами оправдываться, достаточно объяснил, вернее, пытался объяснить казус Агаше, но…
- Она не поверила! А, как ты хотел? – Подбоченилась тетя Зина. – Нашкодить и не попасться? А я тебе вот что скажу: «Напрасно ты Агашку на Катьку сменил. Может, Агашка личиком-то и не вышла, но зато характер у девки золотой».
- Что – о?! – Округлил глаза Костя. - Это у Агаши хороший характер?!
- Мне лучше знать! Я ее… - тетя Зина опустила почти до пола руку - …вот с таких знаю. И девушка хорошая, и хозяйка замечательная. Рачительная, деньгами, как Катька не разбрасывается. Вон Катька денежного кавалера бросила.
- Вы мне ее так расхваливаете, будто сватаете. 
- А, почему б и нет?! Ты, Костя, мне почему-то приглянулся, хоть и кобелиная у тебя натура. Хотя, у всех мужиков она такая. Да и против Катькиной фигуры кто из вашего брата устоять может?
- Тетя Зина, вам не кажется, что мы немного отошли от темы. Вы вроде бы собирались продать мне информацию? Так?
- Я не склерозница!  Но… - Подняла она вверх палец, - сначала деньги. А потом стулья.
- Но я завтра обязательно вам принесу! – Возмутился Костя. – Я ж должен донести еще за краску, а заодно и принесу триста рублей за описание мужика.
- Вот завтра и расскажу тебе все, что знаю! Ничего не утаю! А теперь… Извините! Мне надо на пост…
- Вы что, мне не верите? – Улыбнулся Костя. – Но только ж сами сказали, что я вам приглянулся.
- С лица воду не пить! Дело, есть дело! Пойдемте, я вас провожу.
- А карман вы так мне и не зашили, - надевая дубленку, с горестью заметил Костя.
- А вот завтра  и зашью! И возьму за работу гораздо дешевле, чем в ателье.
Костя, прощаясь, чуть не поперхнулся от «чрезмерной доброты» хозяйки квартиры.
*                *                *
Было далеко за полночь, когда из соседнего с Агашей подъезда вышел мужчина в форменной одежде работника телефонной станции. Никто из жильцов дома не обратил на него внимания, как сейчас, так и вечером, когда он с чемоданчиком в руках и телефонной трубкой, обмотанной проводами, вошел в подъезд и подключился к клеммам щитка. Жильцы уже знали, что произошел обрыв телефонной линии, и лишний раз не хотели вопросами беспокоить телефониста, наталкиваясь на его злые глаза.
«Значит, я был прав! Она  - таки выбрала этого маляра. Иначе и не назовешь! Ху – у – дожник!..  Голодранец с амбициями, вот он кто. Так малевать и я б смог. Ну и Агафья – я, ну, и тихоня – я! – Сжал трубку в кулаке мужчина. – Что вы, что вы! У меня с Костей сугубо товарищеские отношения. - Передразнил он девушку. У него это хорошо получилось, потому что голос был высоким, почти фальцет. – Вот и реви теперь белугой! – Злорадствовал мужчина. – Пожинай плоды своей глупости и неразборчивости. Но, это только цветочки, ягодки получишь от меня. И, ох – х какие горькие это будут ягоды. Еще никто не смел так поступать со мной, и я это тебе припомню! Пока ты ревешь, потому что тебя бросил любовник. Как я понял, променял на красивую подружку. А скоро ты будешь рыдать от моих «шуточек» и примочек, как ныне выражаются узколобые юнцы. Ох – х, как ты заплачешь, Агафья Викторовна! Я потихонечку (мне спешить некуда) превращу твою жизнь в ад. Ты же считаешь себя очень умной, а и не догадываешься, что рядом с тобой находится твой враг. Я в одном лице стану тебе и судьей, и исполнителем приговора. А с прослушивающим устройством я здорово придумал! Сказывается армейский навык, твердо засел в голове, да и ловкость рук…- Удовлетворенно хмыкнул мужчина, снимая зажимы – крокодилы с клемм. Он вскинул рукав. - Восемнадцать тридцать… Еще долго придется ждать, пока она угомонится, вытрет сопли и уляжется в неуютную холодную постель. Уж я б смог тебя согреть! Но ты выбрала помоложе. И осталась с носом! – Мужчина от злости сжал кулаки и очнулся от боли, когда ногти впились в ладони. – Подождем – с! Буду ждать, сколько понадобится; в армии приходилось часами ожидать противника. Мужчина, поймав себя на слове «противник», горько усмехнулся. Он и предположить не мог, что девушка, которая ему нравилась, на которую он делал большие ставки, окажется по другую сторону баррикад. А ведь он даже собирался осчастливить ее, предложив ей свою руку. Уж на его-то руку она б смогла опереться. Жила б с ним, как у Христа за пазухой. – Мужчина почувствовал, что снова к нему возвращается злость; вот уже и пульс стал учащенным. Он укоризненно помотал головой. – Нет! Так не годится! Только спокойствие! Не хватало б мне из-за какой-то перебежчицы заработать инсульт. Не дождешься! – Погрозил он кулаком стене. – Надо успокоиться и подремать! Он еще в прошлый свой приход обнаружил на техническом этаже укромный уголок, где нашли временное пристанище бомжи. Они надеялись обосноваться здесь надолго, и обзавелись самым необходимым для жизни. На застеленном чистыми газетами, большом ящике разместились кастрюля с отломанной ручкой, чугунная тяжеленная сковорода, пара чашек и большая миска с отколотой эмалью. В ней лежали две столовые ложки. Странно, но вся убогая кухонная утварь была чистой. Ее предусмотрительно накрыли вышитой крестиком салфеткой. Наблюдательный мужчина сделал вывод, что совсем недавно здесь нашла счастье какая-то пара, потому что чувствовалась женская рука. Но это счастье было недолгим, потому что на дверь технического этажа работники ЖЭУ навесили замок, возможно, лишив людей последнего пристанища. После бомжей осталось кресло. Вероятно, оно вышло из моды, и жильцы выкинули его на помойку. – Без эмоций, просто констатируя факт, отметил мужчина. У него совершенно не дрогнуло сердце, что люди, может быть, в это время, не имея возможности согреться, замерзали где-нибудь под звездным холодным небом. Он утопил свой торс в мягком, удобном кресле, не церемонясь, сбросил на пол с ящика – стола кухонный скарб, и водрузил на него ноги. Он прикрыл веки, давая отдых глазам, и своему телу, и расслабился. Заснуть он мог где угодно и когда угодно. Только и надо, что дать указание послушному его воле организму. Глупые сослуживцы считали его болезненным, жалели, принося какие-то отвары и настойки. Он, тяжко вздыхая и, держась за сердце, все это благодарно забирал, и тут же выбрасывал.  Какие наивные! Да, я здоровее всех их вместе взятых. – Ему каждый год выписывали льготные путевки в санаторий, как «особо нуждающемуся» в поправлении здоровья. И он их принимал. А, почему б не уважить коллег, а заодно и не сэкономить денежки? Денег у него и так было немало, но, ведь всем известно, что их много не бывает. Он вновь вспомнил об Агаше; какая она дура?!. А, ведь он собирался повести ее на отдых. И не в какой-то там отечественный занюханный санаторий. А, например, в Италию, или в Грецию. Да мало ли куда… Он бы дарил ей камни, заворачивал ее пышные плечи в меха. Он-то давно заметил ее Тургеневскую красоту. Она, как неграненый камень. Достанься она ему, и засверкала б, как бриллиант. Да, Агафья могла б стать мне достойной. Скромная, хорошая хозяйка, с интеллектом и, главное, не транжира. Но она выбрала другого «ювелира», пусть пеняет на себя! Она в одночасье разрушила мои мечты о семейной жизни. Небольшими знаками внимания, маленькими презентами, чтобы не избаловать ее, не форсируя событий, я постепенно прокладывал себе дорожку к ее сердцу, и на тебе! Она подставила мне подножку, предпочтя Костю. Теперь я разделаюсь с ними обоими. Сначала столкну их лбами, чтобы превратить из любовников в лютых врагов, а потом по одному и уничтожу. – С этими «приятными» мыслями мужчина заснул. Проспал он больше пяти часов. Открыв глаза, некоторое время привыкал к темноте, после чего посмотрел на светящийся циферблат. - Четверть первого…- Констатировал он, и вытащил из чемоданчика небольшой термос; подсвечивая себе фонариком, плеснул из него в пластмассовую крышку коричневой жидкости. Вытянув губы трубочкой, поднес стакан ко рту, аккуратно отхлебнул, и сморщился. Кофе был чуть теплым. Мужчина в два глотка опорожнил стакан, и навинтил крышку на термос. Обвел вокруг себя фонариком: не оставил ли нежелательных следов? Вроде бы все чисто. Перед тем, как покинуть помещение, он приник ухом к фанерной двери и затаил дыхание, прислушиваясь. Полнейшая тишина. Даже постоянный скрежет в машинном отделении пропал. Интересно, вымыла ли лифтерша уже лифт? Мужчине совсем не хотелось встретиться с ней. Мало ли что в будущем может произойти, и иметь лишнего свидетеля ему вовсе не к чему. Он, немного подумав, решил обойтись без удобств цивилизации и пружинистым шагом, почти бегом спускался вниз, преодолевая один пролет за другим. Задержался между вторым и первым этажом и, вытянув шею, пытался рассмотреть: нет ли кого на площадке возле лифта? Убедившись, что путь свободен, с облегчением вышел из парадного, придержав плечом тяжелую дверь. Полная луна, окруженная заговорщицки подмигивающими ему звездами, надменно смотрела сверху вниз. Мужчина перевел взгляд с небесного светила на Агашины окна и удовлетворенно хмыкнул. Черные проемы, поблескивая стеклами, отражали холодный лунный свет. «Спит. А иначе и быть не может! Снотворное свое дело крепко знает. Ну и чудненько! – Осклабился он. – Пока «кошки спят, мышки веселятся». Мужчина по скрипучему снегу дошел до подъезда и привычно нажал на затертые кнопки кодового замка. Несколько этажей вверх, и вот он уже стоит перед знакомой дверью. Пульс участился, и сердце уже не стучало под форменкой, а бухало где-то в голове. Напряжение нарастало, и в голове появилась трусливая мыслишка: «От преступления тебя отделяет всего один шаг! Может, пока не поздно, - кругом и шагом марш?! Зачем тебе проблемы и беспокойство? Ну, уж не – ет! – Себе под нос пробормотал незваный гость. – У меня не будет спокойной жизни, пока я не отомщу». – И он решительно повернул ключ в замке, отметив с удовлетворением, что тщательно смазанный им замок, не издал ни звука. Уже, притворяя за собой дверь, почувствовал, как под тяжелым ботинком что-то хрупнуло. Звук в ночной тишине показался ему оглушительно громким, и он хотел, было выскочить назад из квартиры, но передумал. Нахлобучил поглубже шапку, (хорошо, что надел вязаную, а не свою норковую), поднял повыше шарф и поводил недовольно носом (колючие шерстинки щекотали), и заглянул в комнату. Его опасения были напрасны, посторонний звук разбудил только кота, который с беспардонностью развалился на Агашиной подушке, положив лапу на девушкин нос. Одеяло наполовину свесилось с узенького дивана, и девушка, съежившись, подтянула красивые округлые колени к животу. Через тонкий батист застиранной ночной сорочки проглядывала полная грудь. Лунный свет, просачиваясь через гардины лазурного цвета, придал телу Агафьи голубоватый оттенок. - Уж не померла она раньше времени? - Незваный гость подошел поближе, и наклонился над ней. Тут кот приоткрыл рыжий глаз и зашипел, недовольно размахивая хвостом. Агаша сморщила нос и чихнула, что-то бормоча во сне. Мужчина отпрянул резко назад, и выскочил в прихожую. - Неужели сегодня день у меня уйдет насмарку? Так сказать, коту под хвост… От такого яркого образного сравнения настроение его повысилось, и он чуть не рассмеялся, вовремя поднеся ко рту ладонь. Шерстинки от вязаного шарфа попали-таки ему в нос, и он не мог сдержаться и чихнул…
*                *                *
Костя был на распутье. Он не знал, что для него на сегодняшний день важнее?! Вернуть картину (подлинник) в музей и, наконец, успокоить свою совесть или защитит девушку? Но ведь он точно не знает, кто приходил  к ней?! Проклятущая тетя Зина так ему и не сказала. Чтобы у нее все выяснить, надо прийти к ней после обеда, когда она, распродав свои чертовы яйца, вернется домой. А, чтобы заменить картину у Агаши, надо наоборот… Прийти к той в первой половине дня, чтобы не нарваться на бдительную соседку. «Что же для меня главнее? Стоп! Кто мне не дает сделать сразу два дела в один день?! До обеда я успею подменить картину у Агаши, а после обеда приду в гости к тете Зине, сыщице – самозванке».
Но напрасно он загадал. С самого утра его планам не суждено было сбыться. На планерке директор объявил, что звонил Федор Иванович, и сказал, что его скрутил радикулит, и он слег на неопределенное время. За ним же остались какие-то недоделки по работе, и надо срочно подчищать хвосты, как выразился директор, недвусмысленно посмотрев в сторону Кости.
- Вы что, намекаете на то, что этим должен буду заняться я? – Возмутился Костя. - Но ваша просьба невыполнима.
- Константин Матвеевич, - это не просьба, а приказ. Если вам мало, я могу на бумаге его подтвердить, коль вы такой бюрократ. Просто я подумал, что вы вспомните, что и я когда-то пошел вам навстречу, подписав ваше заявление о том, что не возражаю, если вы будете работать по совместительству в другой организации. Я-то вас понимал, думал, что молодому мужчине не помешают лишние деньги. А вот, когда понадобилась ваша помощь, вы идете напопятный. Не хорошо!
- Да, я в принципе не отказываюсь от работы. - Оправдывался Костя. – Но, ведь вы сами сказали, что сроки поджимают. А вы хоть сами-то понимаете, что значит срочно закончить реставрационную работу?! Можно подумать, что речь идет не о ювелирной работе по восстановлению картины, а о покраске стены. Здесь спешка просто не допустима. - Хотя Костя и недолюбливал Федора Ивановича, но отдавал ему должное, как  профессионалу. – Да, и как можно продолжить кем-то начатое дело по реставрации художественного произведения? Перед тем, как начать реставрационные работы мастер изучает эскизы, перелопачивает кучу специальной литературы, собирая буквально по крупицам все, что известно об этой картине. – Костя так и заявил директору, выложив тому все обоснования. – Вы понимаете, что понадобится уйма времени, чтобы войти в курс?!
- Человеку все под силу! Тем более такому молодому и талантливому художнику, как вы, Константин Матвеевич. Как я понял, дело в нехватке времени. Это так?
- Ну, да! – Ответил Костя, не заподозрив подвоха со стороны директора.
- Ну, так откажитесь от работы по совместительству, если она идет во вред основной вашей работе. Я имею в виду - наш музей.  Вам, уважаемый, придется выбирать: или полноценная работа в нашем музее или… никто не станет принуждать вас работать в нашем коллективе. Вы и так, дорогой, злоупотребляете моим добрым к вам отношением. Мастерскую в нашем музее используете в личных интересах. И не смотрите на меня так удивленно! Думаете, что я ничего не знаю?! Не – ет! Ошибаетесь! К вашему огорчению, да и не только к вашему, - и директор посмотрел поверх очков на всех сотрудников, - я в курсе всех событий, происходящей на вверенной мне территории музея. Уж такая у меня ответственная, хлопотная должность. В музее и ночью имеются глаза и уши, и мне все докладывается. Кто, что и с кем?!
Сотрудники стали перешептываться, пожимать в недоумении плечами и оглядываться на охранника, который преспокойненько дремал после ночного дежурства. Но постепенно до него начало доходить, что подозревают его в доносительстве, и он не на шутку взбунтовался.
-  Да, вы что – о?! Думаете, что это я?! Да, я в жизни стукачом не был! Константин Матвеич, да хоть вы подтвердите! Разве когда от меня утечка была? Товарищ директор, - заныл охранник, - ну скажите, что это не я – я!
- Да не вы это, не вы! – Отмахнулся рукой директор. – Хотя я и не считаю «доносом», если кто во благо нашего общего дела и скажет, что коллега по работе в ночное время остается в стенах музея. А, между прочим, у нас имеются большие ценности. Это всем известно!
- Да, самая большая ценность, - это приведения! – Развеселился охранник, успокоившись, что товарищи не подозревают его больше в неблаговидном поступке. – Во всех музеях, даже таких задрипанных, как наш, имеются приведения. Это всем известно! Все присутствующие в зале засмеялись.
Обидевшись на «задрипанный», директор прошипел:
- Так, может это приведение поставило синяк под глаз Чернецова? Все! Хватит разводить балаган! Все свободны! А вы, Константин Матвеич, останьтесь! Мне надо прямо сейчас быть уверенным, что вы пока в наших рядах, и не окажитесь перебежчиком. Если да, то, не откладывая в долгий ящик, приступайте к работе. Я уже сказал, что сроки поджимают. Так что форсируйте!
- А, если я не соглашусь на эту авантюру?
- Тогда… Я не стану возражать, если вы напишите заявление на увольнение по собственному желанию.
- Даже так? – Вскинул брови Костя.
- Насильно удерживать никого не буду, незаменимых людей не бывает!
- Хорошо! – Горячился Костя, - тогда я прямо сейчас положу вам на стол свое заявление.
- Пожалуйста! И я вам с радостью его подпишу, но по закону вы должны отработать две недели, иначе я вас вынужден буду уволить по статье. И вот еще что!.. - Крикнул директор в след уходящему Косте. – Как раз две недели вам должно хватить, чтобы закончит реставрационные работы, начатые уважаемым Федором Ивановичем.
*                *                *
Агаша сидела на планерке, как истукан. До нее едва доходил смысл происходящего. Она проснулась среди ночи, и не могла больше заснуть и сейчас ее глаза закрывались, и она ловила себя на том, что с усилием поднимает веки и таращит глаза. Костя уже несколько раз поворачивался в ее сторону, украдкой посматривая на девушку, но она не замечала этого. Прошлым вечером, когда ушел Костя, она сильно перенервничала. Еще долго сидела на полу в прихожей, потом встала и, как сомнамбула начала двигаться по квартире, постоянно натыкаясь на мебель. Она вытащила из аптечки ампулу с йодом и засунула ее под тряпку. Немного подумала и притащила Рыжего, поставив его лапку на тряпку в то место, где спряталась ампула; заглянула под тряпицу, - ампула была в целости. Довольная собой, Агафья подошла к зеркалу. «Я стоик! – Твердо произнесла она. – Неприятности меня только закаляют! Ни на какие провокации больше не поддамся! Ни чьим словам не поверю, пока сама не услышу или не увижу… А теперь спать!» Выпив теплого молока с медом, скоро погрузилась в благодатный сон, который отдалил от нее все проблемы, все дурные известия. У нее не хватило даже сил, чтобы задвинуть портьеры. Агафья крепко спала и не почувствовала, как нахальный кот устроился на своем излюбленном месте, на ее подушке. Она не слышала, как незваный гость зашел в ее дом, и бесстыдно рассматривал полуобнаженное тело. Проснулась она моментально, как никогда раньше не просыпалась. Она услышала посторонний звук. Кто-то… - она посмотрела на кота, который недовольно спрыгнул с подушки, - …чихнул. «Уж не совсем я чокнутая! Понятно и дураку, что чихнул человек. Но, - это не я! Значит… - Агафья заглушила ладонью готовый вырваться изо рта крик, потянулась к телефону, но из трубки донеслись короткие гудки. – Наверно, в прихожей трубка не лежит на месте. - Девушка, облокотясь на спинку дивана, пыталась унять взбесившееся от страха колотящееся в ребра сердце. Кожа на ногах  пошла пупырышками не то от страха, не то оттого, что по полу гулял сквозняк. Агафья с ужасом взглянула на балконную дверь. Воздушная гардина надувалась парусом. Девушка посмотрела повнимательней. Ну, да! Дверь была приоткрыта. – Вот я балда! Какой-то припозднившийся прохожий чихнул на улице, а морозный воздух, тем более, ночью, усилил звук. – Вскочила и бросилась к балкону, чтобы повернуть ручки. Тщательно закрыла дверь и вернулась на диван, подложив под себя ноги и, кутаясь в одеяло. – Сама ведь вчера выходила на лоджию за картиной, да и забыла, видно закрыть дверь. А ветром ее и открыло. – Агаша перевела взгляд на рулон, бережно обмотанный старой шерстяной кофтой. – Хорошо, что я сгоряча не вернула вчера Косте его картину, хоть какая-то память от него останется. Правда, у меня есть еще его подарки, - это кольцо и домашние чудные тапочки, которые он не взял. Но, все это не то! Картина, - это как бы кусочек его души, потому что написана его рукой. Пускай, не для меня писана, и не ахти, какая художественная ценность, но мне она дорога, и я ни за что ее не отдам Косте. Да ведь он и не просил меня ее отдать. Просто несколько раз интересовался, где она, и почему я ее не повесила на стену? Повешу обязательно! Вот только Семен Михайлович починит раму, и сразу же повешу. – Агафья клацнула выключателем настольной лампы, и спустила ноги на пол; их сразу же обволокло холодом. – Да, что такое? Надо закрыть форточку в кухне! По-моему, я и ее в расстроенных чувствах вчера не закрыла. Заодно проверю в прихожей телефонную трубку. – Агафья, завернувшись в одеяло, всунула ноги в любимые растоптанные шлепанцы, и пошла, обходить свои «владения». – Так и есть! Телефонная трубка была немного сдвинута. Девушка, водружая ее на место, посмотрела машинально в зеркало, потом резко обернулась. - Нет! Ей не показалось, входная дверь слегка покачивалась на петлях. Она уставилась на дверное полотно, затем перевела взгляд на тряпку. Присела и резко подняла ее. Так и есть! Маленькие, почти растертые в пыль, осколки ампулы лежали в лужице из йода. Часть жидкости впиталась в мокрую тряпку, а часть растеклась по линолеуму. Агафья захлопнула быстро дверь, позакрывала все замки. И только потом в бессилии оперлась спиной о холодный кожзаменитель, ноги тряслись и не хотели держать грузное тело. Теперь она была сто процентов уверена, что в ее квартире побывал ЧУЖОЙ. Раздавленная ампула и открытая дверь… Какие ей еще нужны доказательства? – Агафья заметалась по квартире, ища следы незнакомца. Вроде все было на месте! – Она метнулась к углу, куда вчера вечером прислонила Костину картину. Все лежало на своих местах, ничего не рассыпано и не разбито. Вот только в комнате, прямо у ее дивана влажные пятна. – Девушка покраснела. - Зачем он приходил? Или она?!.  Что ОНО у меня ищет? То, что я и сама не знаю! И нашел ли мошенник то, что искал?! Может, он сам испугался своего чиха, да и был таков?!» – Агафья в изнеможении уселась на табурет. У нее не осталось сил даже на то, чтобы думать. Голова была тяжелая; Агафья сидела и раскачивалась, как болванчик. «Только не впадать в панику! Только без паники! – Успокаивала она себя. – В происшествии надо видеть и позитивную сторону. Главное, что меня не убили! Значит, это не убийца. И не насильник…- Это положительная сторона. И еще! Теперь я уже окончательно убедилась, что с моей головой все в порядке, у меня нет никаких галлюцинаций. Значит, что? А, значит, все возвращается на круги своя. У меня есть что-то ценное, о чем я не знаю. Причем, настолько ценное, что грабитель не побоялся проникнуть ко мне и ночью. - Она выгребла остатки кофе и налила полную чашку, единственную оставшуюся в целости. (Костя так и не успел выполнить свое обещание по приобретению чайного сервиза). А она забыла купить сахар. – Ну, ничего! Выпью с медом. - Она машинально водила ложечкой в бокале, потом облизала и положила рядом с блюдцем. Вдруг ее будто пружиной подбросило. Девушка вскочила и бросилась в комнату, плотно завесила портьеры и схватила рулон. Я ведь и раньше догадывалась, что с картиной что-то не так. Холст показался мне старым, и я хотела обратиться к специалисту, Федору Ивановичу. Но раньше почему-то  боялась это сделать. – Агафья горестно вздохнула. – И боялась больше не за себя, а за Костю. А теперь я считаю, что ничем не обязана ему. Кто он мне такой? Просто коллега! И все! Вот завтра и поговорю с реставратором. – Агафья развернула полотно и понюхала, краски окончательно высохли. Она, придерживая с обеих сторон холст, готовый в любую секунду свернуться в трубочку, расстелила его на полу и, скрестив ноги, уставилась на пейзаж. Погладила нежно ладошкой шероховатую поверхность. – Костя – Костя, ну, зачем ты так со мной поступил? Ведь ты же видел, что для меня ты единственный, что… - У девушки не нашлось слов, она вновь зашмыгала носом. – Ты вновь заставил меня страдать! Катька, небось, не проливает слез по мужикам. Она, вообще молодец, оптимистка! Интересно, как у нее дела с телевидением? Взяли ее ведущей или нет? Агафья почувствовала, что ей ужасно не хватает подруги. Пусть она критикует ее, смеется над ней. Но, ведь, по своей сущности Катька – добрый человек, хотя и немного беспардонная. Агаша вспомнила, как Катя дала ей пятьсот рублей, и заставила сделать прическу. В перспективе обещала  купить новые модные тряпочки. Она хотела, чтобы я хорошо выглядела. И, на тебе! Такое предательство! – И Агаша вновь заплакала; у нее из носа выкатилась капля, и плюхнулась на картину. – Ну и пусть! Не буду вытирать! Так твоей картине, Костя и надо! Все! Решено окончательно и бесповоротно! Завтра же отнесу картину Федору Ивановичу. Меня ведь никто не заставляет говорить ему правду. Скажу, что знакомая попросила оценить «шедевр».
Агаше так и не удалось заснуть. - Не надо было пить лошадиную дозу кофе. – Подумала она. – Тогда б не пришлось кунять на планерке. О чем это говорит директор? Кажется, он ругает Костю. Ну и пусть! Заслужил! Предатель! Еще совести хватает смотреть в мою сторону. Он и не догадывается, что его картина будет раскритикована в пух и прах Федором Ивановичем. И, неизвестно, что тот обнаружит под слоем мазни. – И Агафья прижала к себе трубку, завернутую в несколько газетных слоев. – Но, когда ж, наконец, закончится планерка? Ей уже не терпелось встретиться с реставратором. Не пугало даже его чрезмерное внимание к ней, как к женщине. Как только директор сказал, что все свободны, кроме Чернецова, Агафья вскочила с места и кинулась на поиски Федора Ивановича. Странно! Обычно он после планерки обязательно подходил к ней, и отпускал какой-нибудь комплимент. Сегодня б он точно ничего хорошего об ее внешности не сказал, потому что она похожа на пугало. Еще один такой нежелательный ночной гость, и ей конец! – А, что, если рассказать ему о ночном посетителе? Он – человек неглупый, к тому ж, хорошо к ней относится. И он уж точно не станет над ней смеяться и говорить, что красть у нее нечего, намекая на ее нищету, как другие. - Агаша бегала по музею, заглядывая во все комнаты, пока в приемной не наткнулась на директора. Тот злой открывал свой кабинет.
- Грищенко, вы ко мне? – Посмотрел он сурово на нее.
- Не – ет! Я ищу реставратора… Мне надо тут… по работе… - Заикалась Агаша. Она всегда терялась, когда ее называли по фамилии, тем более, директор. Ничего хорошего это не предвещало.
- А почему вы не присутствовали на планерке? – Строго спросил тот. – Опять проспали? - Агаше стало обидно до слез. Почему это «опять»? Она никогда не просыпала на работу, разве что, всего один раз. - Только не надо крокодиловых слез! Вы не в детском саду. – Он окинул критическим взглядом девушку, - да – а, из детского платьица вы давно выросли!
- Я не опоздала, и на планерке была! – Справившись со слезами, ответила она. - И моя фигура никакого отношения к работе не имеет!
- Какие мы ранимые! – Усмехнулся директор. – Лучше б ночью спали, а не на планерке, а то ничего и сказать нельзя! Сразу в слезы… Не надо оправдываться! – Поднял руку директор, - Я вас, по-моему, всех распустил! Никакой дисциплины! Один работает на себя в рабочее время, другая спит на планерном совещании. Если б вы не спали, то б знали, что Федора Ивановича на планерке не было!
- А вы вот не спали, а не знали, что я-то на планерке была, - прошептала девушка.
- Что вы там бормочете себе под нос? Хватит уже! Идите работать! – Категорично заявил директор, захлопывая за собой дверь кабинета.
- Что это с ним? – Спросила Агаша у секретарши, кивая на дверь начальника. – Я его уже сто лет таким не видела.
- Да, все одно к одному! – Поманила пальцем секретарша Агафью, и зашептала, - ожидается проверка из области, - это раз. К директору приехала теща на месяц, - это два. И потом… Я краем уха слышала, что надо сдать какой-то заказ, срочно, а Федор Иванович, как назло, свалился с прострелом.
- Так его, что, не было сегодня на работе? – механически спросила Агафья.
- Кого? – Посмотрела подозрительно на Агафью секретарша. – Ты сама-то здорова? Может, у тебя отит? Говорю ж тебе: «Федор Иванович звонил сегодня из дому, что у него радикулит или ишиас, точно не поняла! Вообщем, что-то со спиной… Так что он не знает, когда сможет приступить к работе, а тебе он, что, тоже срочно нужен?
- Да вот… - Агафья тупо смотрела на секретаршу, постукивая кончиками пальцев по рулону, когда в приемную влетел Костя с листом бумаги. Он подбежал к секретарше и положил на ее стол заявление на увольнение.
- Вот, пожалуйста, завизируйте у директора! Нашли мальчика для битья! – Негодовал он, - почему это я должен подтирать хвосты за Федором Иванычем?
- Константин Матвеевич, да что ж сегодня за день?! Вы что, все сговорились свести меня сума? – Чуть не плача, говорила секретарша. – Может, сегодня какие-нибудь магнитные бури?! Директор тут на меня срывается, будто это я виновата, что реставратор заболел. Грищенко тоже Федор Иваныч срочно понадобился, а теперь и вы со своим заявлением… Кстати, где Агафья-то? – Посмотрела секретарша за спину Кости, - ветром сдуло! Она сегодня тоже странная. Вон, рулон свой забыла. А потом будет по всему музею искать. Может, срочно что?.. Ей и так сегодня влетело от директора. Обозвал ее спящей, представляете? Это Агафью-то?! Да она за десятерых работу тянет. Вдруг, она обидится, и тоже, - секретарша кивнула на Костино заявление, - захочет уволиться. Кто ж тогда работать-то станет? Ведь половина состава работает на голом энтузиазме, так сказать, из любви к искусству. Ай – я – яй!
- Говорите, она Федора Иваныча разыскивала? – Оглянулся Костя на стул, где стоял, прислоненный к спинке газетный рулон. Его будто кто в спину толкнул, и он схватил бумажную трубу. - Я сам отнесу Агафье Викторовне. Может, действительно, что срочное…
- Вот, спасибо вам! А то мне отлучаться из приемной сейчас нежелательно! Сам… – девушка махнула на директорскую дверь, - …гневается сильно. Слушайте, Константин Матвеич, - заканючила она, - может вы, пока заберете свое заявление-то? Отдадите как-нибудь в другой раз. Когда гроза пройдет…- И секретарша, как флагом помахала перед своим носом белой бумажкой. – Ну, пожалуйста, ради меня…
- Ладно, уж! – Улыбнулся Костя. – Ну тогда с вас причитается… Когда-нибудь и я обращусь к вам за помощью!
- Без проблем! Что от меня будет зависеть, все сделаю! – Ответила она, возвращая Косте его заявление.
Тот, кивнув ей на прощание, выбежал из приемной, унося под мышкой газетную трубу. «Только б Агаша не кинулась раньше времени, - молил он, вбегая в свою мастерскую и, закрываясь на ключ. Он впихнул в замочную скважину кусок тряпки, а щель под дверью заложил ковриком. – Вроде бы не должен свет просачиваться в коридор. А, может, это не то, о чем я подумал, и перестраховка не нужна? – Но Константин понимал, что это именно та, его картина, за которой он охотился столько времени, в поисках которой проникал на чужую территорию. Как грабитель, заказывал ключи от Агашиной квартиры. У него немного дрожали руки, когда он от нетерпения разворачивал газету, виток за витком. И вот перед ним рулон старого холста; он немного подумал, сжал кулаки, закрыв глаза и… - Да! Да! Сто раз да! Это именно то, что он искал. Костя, не веря своим глазам, помусолил уголок картины. Точно она! Но надо спешить! Агаша в любую минуту может появиться у его порога. Подошел к мольберту и сорвал тряпку со своей картины, пристраивая ее рядом со своим первым пейзажем, и разочарованно покачал головой. Сходства, конечно же, были, но и отличий было немало. Хотя… Агафья может их и не заметить. Она ж не профессионал.  К тому ж, - горько усмехнулся он, - картина где-то валялась, и девушка, думаю, не помнит хорошо все мелочи. Но, хватит разглагольствовать! – Приказал он себе.  - Снимать новую копию некогда! И Костя скрутил новый пейзаж, обернув его газетами. Посмотрел по сторонам… Куда б спрятать картину Брюллова? Ничего лучше не найдя, запихнул ее за груду других работ. Затем проделал обратные манипуляции с дверью, и вышел в коридор, тщательно закрывая свою мастерскую. Оглянулся по сторонам. Никого! Разве что приведение смотрит на него из дальнего темного угла. Костя направлялся к Агашиной комнате, когда столкнулся с ней в коридоре.
- А, вот и ты! А я тебя ищу по всему музею! – Посмотрел он ей прямо в глаза. – Это не твоя вещь? Секретарша сказала, что ты забыла…
Агафья выдернула из рук Кости рулон, внимательно осмотрела его, перевела темные глаза на его лицо и ничего не сказав, пошла прочь.
- Ну, и вам спасибо! – Закричал ей в след Костя. Он смотрел, как широкая  спина девушки все дальше удалялась от него. Настроение почему-то упало. Весь оставшийся день он посвятил реставрационной работе, миллиметр за миллиметром, слой, за слоем отмывая нанесенную масляную краску. – Это, даже хорошо, что заболел Федор, и директор приказал мне реставрировать, - подумал Костя, - мне как раз и не хватало опыта. Я набью руку на заказной работе, чтобы вернуть к жизни картину Брюллова. Мне так не терпится это сделать, тем более, что картина-то вот она, на расстоянии протянутой руки. К вечеру у Кости устали глаза и он все чаще отдыхал, прикрывая веки. Тогда перед ним появлялось Агашино лицо с бездонными глазами. – Уж лучше б она меня обматерила, чем вот так… Посмотрела, как на безнадежно больного. В ее глазах не было вражды, злости, а только боль. А, вот, зачем она приносила картину Федору? А, может, и не Федору вовсе? Это секретарша могла перепутать. Сегодня все с утра были вздернутыми, директор постарался… Ведь нельзя исключить и того, что Агаша просто хотела вернуть картину мне! Что она вчера у себя дома кричала? Что – я не художник, и вроде бы собиралась вернуть мне мои подарки и картину. Но я мог и неправильно ее понять! Девушка была, как фурия. Орала и обвиняла, и оскорбляла… Кто мог бы подумать, что у нее окажется столько темперамента?! – Хмыкнул Костя, подходя к раковине, чтобы смыть с рук растворитель. Внезапно дверь мастерской распахнулась и ударилась о стену.
         *                *                *
Агаша глотала на ходу слезы. «Ну, кто его просил приносить мне картину? Видеть его не могу! Переспал с моей же подружкой, и хоть бы что! Еще и острит. Как он после всего может смотреть мне в глаза? Ну, что сегодня за день у меня? Одни неприятности и неудачи. Директор ни за что, ни про что обругал, Федор Иванович заболел, еще и Костя… - Девушка призадумалась…- А, что Костя? Тот ничего плохого ей сегодня не сделал; даже наоборот… Нашел потерянную картину и вернул. Благородный, какой! – Съехидничала Агаша. – Но, так или иначе, картину-то принес. Надо будет еще проверить: она ли? А то с него станется подложить мне какой-нибудь плакат, ради смеха. - Она зашла в туалет и закрылась. Было очень неудобно разворачивать сверток в тесной кабинке. Агафья отбросила в сторону газеты, и при тусклом свете посмотрела на картину. - Не подшутил! Это была Костина картина, но что-то было не то! А, что, Агафья не могла понять. Она поднесла картину к самым глазам, и вдруг почувствовала еле уловимый запах масла. Девушка принюхалась. Нет сомнений, запах исходил от картины. Странно, - прикусила она губу, - еще вчера она не пахла. Может, потому что хранилась на холодном балконе, а в тепле масляные краски могли подтаять? Какая чушь! – Опровергла она свои измышления. – Хорошо, что Костя этого не слышал, а то б осмеял меня. Агаша поймала себя на том, что снова вспомнила о Косте. - И когда он уйдет из моей памяти? – Девушка, вздохнув, сидя на унитазе, стала скручивать холст; это было совсем неудобно, еще и потому, что картина все пыталась раскрутиться. - То не могу ее нормально развернуть, а теперь она не желает свернуться в рулон. – Досадовала Агаша. - У Кости даже его работы непостоянные, как и сам хозяин. Наконец, кое-как спеленав в газеты картину, Агаша вышла из туалета.
- Агаша, ты, что-ли? – Удивленно посмотрела на нее секретарша. – А я думаю, кто это там засел на час? Ты теперь и в туалет со своим свертком ходишь? Носишься с ним, как с писаной торбой, боишься снова потерять? Видать, ценность большая! Что это, если не секрет?
- Обои… - Солгала Агафья. Если б ее спросили, зачем она сказала неправду, то девушка не смогла б найти вразумительный ответ.
- Обои?.. – Выпучила глаза секретарша.
- Ну да, да! Хотела посоветоваться с Федором Ивановичем: стоит ли мне покупать их для ремонта? Вот, принесла образец!
- А что, Федор Иваныч разбирается в этом? – Удивленно вскинула брови секретарша. – А я и не знала!.. С дури приглашала дизайнера с фирмы; с меня столько содрали, просто ужас! Хотя… - Покачала она головой, - Федор – тот еще скопидом, он ни за что б бесплатно не проконсультировал. Разве что, тебя, Агафья Викторовна…
- Почему это? – Обиделась девушка, почувствовав в словах секретарши намек на ее малообеспеченность.
- Ой – й! Да, хватит тебе притворяться-то! Вся наша контора уже в курсе, что Федор Иванович положил на тебя глаз. Да, и не он один…
- А, кто еще? – Покраснела Агафья, уверенная в ответе секретарши.
- Да, будто и сама не знаешь?! Хватит кокетничать, Агаша! Тебе это не идет! Конечно же, наш охранник... Петюня… Он прямо млеет, когда видит тебя. А, что? По-моему, для тебя неплохая партия. По крайней мере, не будешь материально нуждаться. Он после Чечни получает хорошую пенсию, да и подрабатывает у нас охранником. Тоже какие – никакие, а денежки все равно получает. Правда, у него с головой не все в порядке, но… - У секретарши чуть было не слетело с языка: «У тебя, Агаша, в последнее время тоже не все дома…», но она сдержалась. Так что для семейной жизни он вроде бы подходит.
- Ну, так и берите себе его в мужья! – Рассердилась Агафья, - что вы мне-то его сватаете?
- Ты что это в бутылку полезла? Я хотела, как лучше… Тебе ведь, дорогая моя, по-моему, уже тридцать годков стукнуло. Я не ошибаюсь?
- Ошибаетесь! Всего двадцать девять.
- Ну, извини! Ошиблась… Мне простительно! Меня-то ты на день рождения не приглашаешь, у тебя все больше избранные гости собираются, - подколола секретарша девушку. - Но я не обижаюсь, а вот Петя обиделся на тебя. Говорил, что приготовил тебе подарок, а ты его (с Петиных слов) прокинула. Прямо ходил первые дни, как туча перед грозой. А ты, что, правда не замечала его состояние?
- Не – ет! – Обескуражено ответила Агафья. – Я на самом деле ничего такого не видела и не подозревала даже.
- Так вот и подумай! Мой тебе совет: «Посерьезней отнесись к Петру. Он неплохой мужик. Его надо только подлечить маленько, в смысле, нервы… Сама понимаешь – горячие точки бесследно не проходят».
*                *                *

- Это ты – ы?! – Никита в ужасе попятился. – Ка – ак ты меня нашел?
- А ты разве прятался, Никита? – Спросил, как всегда, тихим, голосом Стив.
- Не – ет! Я просто… Я не то хотел сказать! Ну, что ты, Стив?! Я и не думал от тебя скрываться. - Лепетал Никита, вытягивая шею и с ужасом всматриваясь в лица громил, стоявших за спиной незваного гостя.
- Ну, во - от! – Насмешливо обратился Стив к своим охранникам. – Я ж говорил вам: «Никита не прячется! Не такой он человек, чтобы бегать от своего благодетеля». А меняет третью хату из любви к перемене мест, а может, на природу потянуло творческую личность? - Продолжал насмехаться Стив, зло, посматривая на скукожившегося Никиту. – Правда, Никита? – резко обернулся он, делая выпад справа. Кулак так и пропечатался на плоском лице Никиты, а изо рта потекла кровь.
- Станислав Владимирович, ну, зачем вы так? Вон, и куртку выпачкали в крови этой сволочи, да и костяшки пальцев  содрали. – Обиделся один из амбалов.
- В натуре, шеф… - поддержал товарища второй охранник. – Зачем нам платите бабки, если не доверяете? Мы для того и работаем, чтоб защищать вас от всякой мрази, - косанул он в сторону Никиты, выплевывающего на ладонь передние зубы.
- Excuse, мужики! Не мог сдержаться, но теперь он ваш, со всеми потрохами. Только, пожалуйста, не переусердствуйте! Мне он нужен живой, с трупа деньги не получу. А он мне, ох как много должен…  - Правда, Никита? – Поднял Стив за грудки парня с пола и, как мешок бросил на ближайшее кресло.
- Так я не отказываюсь! – Вытирая тыльной стороной ладони окровавленный рот, захныкал Никита.
  - Ну вот! – Ерничал Стив, обернувшись к своим головорезам, - а вы, ребята сомневались. Никита готов уже прямо сейчас отдать картину, которую обещал мне полгода назад; он же не отказывается. - Правда, Никита? Ведь готов? – Наклонился Стив к Никите, заглядывая ему в глаза. – По глазам вижу, что готов.
- Не – е совсем!.. – Заблеял Никита. – Картины пока нет.
Стив отошел в сторону от кресла, давая место одному из бритоголовых. Тот еле сдерживался, похлопывая кулаком по ладони. Тщедушному Никите хватило и пару ударов, чтобы отключиться. Его коротконогое тело обмякло и расплылось на сиденье, шарообразная голова завалилась назад, выпятив острый кадык. Стив укоризненно покачал головой, внимательно всматриваясь в лицо парня.
- И, что теперь?! Какого хрена?! Я вас спрашиваю, олухи. – Бушевал он. – Я вас ведь, по-моему, предупреждал, придурки: «Только припугнуть, он мне нужен живой. Понимаете?!. Если я не привезу заказчику картину, то со мной церемониться там (Стив махнул головой в сторону) не будут.
- Да я того, шеф… - оправдывался телохранитель, - и приложил-то его слегка. Пара ударов в брюхо, а он и скопытился, чахлый какой-то, хиляк.
- Шеф! – Позвал второй качок, прикладывая пальцы к короткой Никитиной шее
- кажись живой.
- Ну, вот! – Обрадовался первый качок, - я ж говорил, что лишь слегка его шибанул.
В подтверждение его слов Никита застонал и приоткрыл еще мутные глаза, оторвал от спинки чугунную голову, согнулся пополам и тут же вырвал.
- Ты что, гад?! – Замахнулся на него парень, который только что прощупывал сонную артерию. Стив перехватил занесенную руку.
- Хватит! Я сказал…
- Ну, не – ет, шеф! – Возмутился качок, - вы только сами посмотрите, как гад все штаны мне облевал. У – у – у! Так бы и вмазал ему по испачканной морде.
Сознание медленно, но возвращалось к Никите, он обвел взглядом собравшихся мужчин и вдруг вскинул крестом сложенные руки, ожидая очередного удара. Затуманенным сознанием понимал, что следующего он просто не выдержит. В голове стоял шум, будто рядом проходит состав поезда, сотрясая мозги, в животе была пульсирующая боль; его снова вырвало. Но, несмотря на не проходящую боль во всем теле Никита вовсе не хотел покидать его. Ему, как никогда захотелось жить. Костоломы Стива только и ждут приказ своего хозяина, чтобы забить до смерти. Осознав, что его жизнь зависит от одного слова Стива, Никита запаниковал. «Ну, почему он должен умереть? Ведь он очень молод и не нажился еще…»
Еще совсем недавно, каких-нибудь пару месяцев назад он и не думал вовсе о смерти. На всякий случай подстраховался, переезжая с места на место. Он пытался запутать следы. Для этого и решил поехать в деревню. Покидав в рюкзак самые необходимые на первое время вещи и, пересчитав оставшиеся после очередной игры деньги, Никита цыкнул: «Не густо! Но, ничего, на первое время хватит. Не век же мне прятаться в гребаной деревне. Стив сам мне говорил, что в Америке у него полно дел, и задерживаться ему в России не с руки. Так что, думаю, прятаться мне в подполье придется не больше двух месяцев. Это максимум, со всеми подстраховками. А, может и месяца хватит? За это время Стив умотает за кордон, да и Агашкина соседка забудет обо мне. Думаю, из ее склерозной головы выветрится моя физиономия. На Котю надежды нет! Я это уже сто пудов знаю; идиот втюрился в коровищу и, небось, по ночам дергает ее за «вымя». – У Никиты похотливо блеснули глаза, а рука машинально опустилась на ширинку. «Да и мне б не мешало присмотреть себе в деревне, какую-нибудь козочку постройнее, да помоложе. А чо? Надо ж будет, как-нибудь убить месяц. А, может и два... В деревне скукотища. Но, как кстати померла моя бабка, оставив в наследство дом», - Думал Никита. Бабку он помнил плохо. До школы он каждое лето ездил к ней, любил ее стряпню, разные булки – плюшки, но позже его стали раздражать бабкины телячьи нежности, оханье да аханье, и он оставался на каникулах дома. Родители не доставали его разными нравоучениями, он был предоставлен сам себе. Бабка, хоть и очень по нему скучала, но приезжала редко, так как отец тещу не любил. Хотя надо отдать ей должное, - это из-за нее Никита стал художником, это бабка постоянно внушала ему, что у него талант, и купила впервые Никите альбомы, карандаши и кучу различных красок. И, вот отдала бабка Богу душу! Надо было б, конечно, проводить в последний путь старушку, но Никите было не кайф ехать в деревню, где удобства во дворе, и родители поехали на похороны без него. А вот сейчас-то бабкин, а, вернее, уже его, Никитин дом ему пригодился. Бабка и с того света, выходит, ему помогла. Никита, въезжая в деревню, не узнал ее. Еще бы! В последний раз он был здесь пятнадцать лет назад. «А дом-то ничего! – Присвистнул он, обходя свои владения. – Туалет и ванна в доме, комнаты оклеены новыми обоями». Его экскурсовод, молоденькая девушка (какая-то предальняя родственница), живущая в этом доме, с гордостью показывала Никите хоромы, по пути давая пояснения:
- Ваша бабушка, Никита, будто чувствовала приближение смерти, и свои накопления истратила на ремонт дома. Провела воду, газ и, видите, какие красивые обои поклеила. Я ей помогала! – Добавила девушка. – Она ведь уже старенькая была. Вот и денежки после ремонта кое – какие вам остались. Бабушка-то сберкнижке не доверяла, и хранила деньги в шкатулке. Она каждый рубль для вас откладывала, себе во всем отказывала, - всплакнула девушка. – Все рассказывала про вас… Какой вы замечательный, талантливый. А не навещаете ее, потому что очень заняты.  Да. Вот так она и говорила. Любила вас очень. И перед смертью ей все казалось, что вы пришли. На каждый стук кричала, что б я открыла дверь. Все ждала вас, Никита. Но вы не переживайте! Она совсем мало лежала, у нее ничего не болело, просто ноги отказали. А так она была в памяти, старческим слабоумием не страдала.
«Ну, да! – Подумал с сарказмом Никита, - как же? Не страдала?! Тогда зачем все деньги истратила на дурацкий ремонт? Неужели она могла подумать, что я стану здесь жить».
Будто отвечая его мыслям, девушка сказала:
- Когда она завещание на вас оформила, то нотариусу и заявила, что, дескать, внучек и так очень занятый человек, ему некогда будет ремонтировать дом, а земля и дома нынче в цене, которые с удобствами… И Никита сможет взять за него хорошие деньги. Я это сама своими ушами слышала, потому, как  расписалась в завещании, как свидетель.
Никита хмыкнул и внимательно посмотрел на родственницу. – Ничо! Фигуристая! Можно будет использовать ее в качестве натурщицы. Да и кухарки тоже… А там видно будет! И вскоре Никита «использовал» девушку во всех смыслах, лишив ее невинности. Оказалось, что ей нет еще и шестнадцати, но на его счастье, девушка была круглой сиротой, и плакаться ей было не кому. Так что, когда она, краснея и бледнея, заикнулась через месяц, что у нее не пошли месячные, Никита без лишних разговоров показал ей на дверь, выдав в качестве подъемных пятьсот рублей.  Сердце у него тогда не дрогнуло.
А, вот сейчас сердце трепыхалось от страха. Он чувствовал, как оно билось во всех частях его побитого тела. «Стив – не тот человек! – Думал Никита. - У него жалость напрочь отсутствует, да и вместо сердца стоит счетчик, который исправно отстукивает набегающие проценты. - Никита и подумать боялся, насколько выросла сумма, выданная Стивом в качестве аванса за картину. Бабкиного дома не хватит! Нет! А, ведь еще понадобится и время, чтобы загнать его. Лучше б она оставила мне деньги, - злился на бабушку Никита. – Был бы и дом, и деньги! Вот дура старая! Сейчас спасти меня может только картина! И плевать на всех свидетелей! Если понадобиться замочить Агашу, то без колебания сделаю это! А, что? Своя жизнь дороже».
*                *                *
«Вот уж и подумать не могла, что у меня окажется сразу три поклонника, - удовлетворенно хмыкнула Агафья, отчего ее маленький носишка стеснительно спрятался между щеками. Не думаю, что секретарша выдумала про Петю. Да, и зачем ей это было надо придумывать, что охранник в меня влюблен? Оказывается, что в курсе весь коллектив. Так оно и бывает! Сам «пострадавший» узнает последним. А, почему, собственно «пострадавший»? Это бытующее суждение, причем довольно сомнительное, подходит к семейным отношениям, когда изменяет муж или жена. А я, к счастью или, к сожалению, вовсе ничья жена, я пока совершенно свободная особа. – Вздохнула Агафья. – К тому ж не очень наблюдательная… Надо б присмотреться к охраннику, а то работаем в одной организации столько лет, а я с ним только «здравствуй», да «до свидания». Агафья пыталась вспомнить его лицо, но перед глазами возникало светлое пятно в камуфляжной форме. Она даже не знала, какой цвет волос у Пети? А еще туда же!..
Человеческого живого лица не запомнила, а в Костиной неодушевленной картине высмотрела нечто подозрительное. – Ругала себя Агаша. – Хорошо, что Бог отвел, и Федор Иванович заболел, а то б заявилась я к реставратору с картиной. Какой ужас! – Прижала она ладони к щекам. – Конечно, Федор Иваныч – человек тактичный и открыто ее не высмеял бы, но что он подумал бы о ней? Что в художественном заведении работает полнейший дилетант, неуч?! Она представила, как Федор Иваныч, приобняв ее за талию, с улыбкой мягко выговаривает ей: «Голубушка Агафья Викторовна, - картина, которую вы принесли, написана в двадцать первом веке нашим современником; вон в углу и подпись его стоит: К.Чернецов. Никакой другой работы более раннего периода она не скрывает. И сама картина художественной ценности не имеет! Кстати, Агафья Викторовна, - Поддел бы ее Федор Иваныч. – А не тот – ли это К.Чернецов, который работает в нашем музее?» Агафья покрутила головой, освобождаясь от навязчивых мыслей. «Ну и ладно! Для кого-то и не имеет ценности, а для меня очень даже имеет, - мысленно защитила она творение Кости от предполагаемой критики реставратора. – Теперь-то уж я точно вставлю картину в раму, и повешу на самое почетное место в комнате. Надо бы поторопить Семена Михайловича, чтобы побыстрее склеил раму. Но Костя уже никогда у меня ее не увидит! Пусть теперь для Кати пишет свои пейзажи, а может и саму Катю напишет?! А почему нет? – Вздохнула Агафья. – Катька – красавица! И, кого ж писать, как не ее? Времена Кустодиево – Рубенсовских барышень прошли. Агафья поймала себя на том, что у нее совершенно пропала злость на Катю. И, собственно, в чем виновата ее подруга? В том, что природа допустила перевес (в полном смысле слова) в сторону Агаши, а Кате компенсировала симпатичным личиком и точеной фигуркой. Да и Костя ни в чем не виноват передо мной. Он не принуждал меня к постели, инициатором была я! Никаких обязательств и клятв в вечной преданности он тоже не давал. Откуда ему было знать, что девица в двадцать девять лет еще девица? Вместо того, чтобы злиться на парня я должна ему быть благодарна, что наконец-то я сподобилась лишиться невинности. Сказать кому, - не поверят! Если б не Костя, может, и померла б старой девой. А он дал мне почувствовать себя женщиной, причем желанной. За одну ночь он наговорил мне столько прекрасных слов, что теперь мне их хватит на всю мою оставшуюся жизнь. Да, ему благодарна. Я его очень люблю и хочу, чтобы ему было хорошо. Пусть он уходит к Кате, если ему с ней лучше. За последнее время она здорово изменилась в духовном плане. Пока готовилась к конкурсу ведущих прочитала много книг, вырос словарный запас и вообще… Теперь Косте с ней будет интересно. А я стану радоваться за них обоих. Придя к такому решению, Агаша, будто пуд сбросила со своей души; с легким сердце она вернулась домой, и увидела Рыжего, который мяукал под закрытой дверью.
- Что – о? Не пускают?! – Потрепала она его за загривок. – Так тебе и надо! – Замерз? Будешь знать, как по ночам бегать из дому! Ну, заходи уж, гулена!
- Агашенька! – Из соседской двери высунулась голова тети Зины в бессменных бигуди. – А я накормила нашего котика, так что ты не волнуйся за него. Он, бедный, голодненький так плакал. Прямо сердце разрывалось, так что я не выдержала и выдала ему рыбки. Правда, для себя покупала… Дорогая рыбка-то. Ну, уж очень громко мяукал. - Косанула она на молчавшую Агафью. - Ну, а домой его побоялась запустить, у меня ж кругом ковры. А от животных всегда грязь. Это тебе хорошо! – Вздохнула соседка. - У тебя, если и нассыт где, то урона не будет!
- Спасибо вам, тетя Зина! – Насмешливо поклонилась ей в пояс Агаша. - Но в будущем я прошу вас не беспокоиться!  СВОЕГО кота я как-нибудь сама накормлю. А вообще-то, тетя Зина, МОЙ кот не гадит, где попало, он свою нужду справляет на улице. Так что, вы лучше следите за собой! Говорят, что в вашем возрасте случается недержание мочи. - С этими словами Агафья заскочила домой, и захлопнула дверь. Немного постояла, прислушиваясь, затем посмотрела в глазок.
Так и есть! Соседка стояла, молча с открытым ртом. На нее будто столбняк напал. – Yes! – Обрадовалась Агаша. – Мною преодолен еще один барьер. Думаю, на какое-то время тетя Зина обезврежена. А то взяла моду следить за мной. Куда пошла, с кем пришла, что купила, зачем шкаф на балкон вынесла? А ее-то, какое дело? Захотела и вынесла! И не стану я отчитываться и оправдываться перед всеми. А картину придется вернуть на старое место. Сейчас получше заверну ее, да и снова положу в шкаф, пока Семен Михайлович не вернет мне раму. Агафья, неспеша переоделась в свой любимый халат. Рыжий терся об ее ноги, подняв трубой облезлый хвост.
- Что – о? Кушать хочешь? Я тоже… Агафья сунулась в холодильник. – Фу – у! Гадость какая! – Повела она носом, и сморщилась. - Странно! Я только вчера купила коту свежую рыбу, она ничем не пахла. А сейчас из холодильника несет тухлятиной. Она вытащила пакет с рыбой, опасаясь, поднесла его к носу и удивленно пожала плечами. Запах, как запах, рыба пахла рыбой. Тогда девушка решила устроить в холодильнике ревизию. Благо, что полки были почти пусты. Она потянула на себя один из ящиков для овощей и отшатнулась. В ящике стояла тарелочка с сыром. Но не это удивило Агафью. Рядом с куском сыра лежала дохлая крыса. Мгновение Агафья смотрела на жуткий натюрморт, но уже через секунду, уронив ящик на пол, с визгом выбежала из кухни и с ногами забралась на диван. Ее трясло, зубы отстукивали сигналы сос. - Надо позвонить срочно Кате! – Потянулась Агаша за телефоном. Ей пришлось несколько раз накручивать диск, прежде чем она набрала правильный номер. Девушке повезло, и на другом конце быстро сняли трубку. Но голос был мужской, и Агафье показалось, что он принадлежал Косте. Она быстро нажала на рычаг, продолжая держать возле уха трубку. Тут же раздался телефонный звонок. Агафья сняла с рычажка пальцы: «Алло! Я вас слушаю!»
- Это я тебя слушаю! – Прозвучал в трубке знакомый веселый голос. Голос, который нельзя ни с каким другим спутать. «Вот что значит, серьезно заниматься постановкой голоса». – Удовлетворенно отметила Агафья. Конечно же, этот голос принадлежал Кате. И пускай ее подруга не прошла злосчастный кастинг на роль ведущей на телевидение, но подготовка к конкурсу и занятия с профессионалами для Кати не прошли даром. 
- Катя – я?!
- Я это, я! – Закричала в трубку девушка, и подула Агафье прямо в ухо. – Агашка, тебя не слышно, подойди к другому аппарату!
- Легко сказать: «подойди!» - Проворчала Агафья. – А крыса?!
- Что ты там шепчешь? Сказано тебе: «Ничего не слышно!» Небось, звонишь из комнаты со своего допотопного телефона?! Сними трубку в прихожей.
- Да, нет, Катя, я просто тихо говорю.
- А ты говори громче! Или боишься разбудить кого? У тебя, кто, Костя спит, что – ли? Ничо себе! – Присвистнула Катя. – Так еще детское время.
- Я одна! – Обрадовано закричала Агафья. – А у тебя сейчас мужчина трубку снимал. Я уж подумала: «Не Костя – ли?»
- С какого перепугу?! – Удивилась Катя. – Это меня мой хороший знакомый до дому довез. Так ты услышала мужской голос и поэтому трубку бросила?
- А откуда ты знаешь, что звонила я? – Окончательно успокаиваясь, что у Кати был в гостях не Костя, спросила Агафья.
- Мне друзья установили АОН, и твой номер сразу высветился. – Похвасталась Катя.
- Здорово! И мне б такой нужен!.. А то, знаешь, Катя, звонят и молчат… - Упавшим голосом доложила Агафья, вспомнив цель своего звонка к подруге.
- Что, продолжение следует? Все, я к тебе иду! Ставь чайник! Заодно и чайку попьем.
Только Агафья хотела сказать, что у нее нет заварки, как в трубке раздались короткие гудки.
- Ух – х, запыхалась! – Ввалилась Катя в прихожую, тяжело дыша. – На, принимай харчи! – Засмеялась она, всовывая в руки Агаше свертки. – Не стесняйся! Это, так сказать, остатки с барского стола. Не все ж тебе меня плюшками кормить! Вот и я решила внести свою посильную лепту; к тому ж, она мне ничего не стоила. Мой знакомый – довольно богатенький Буратинка. Он столько привез, что мне одной и за месяц все не сжевать. К тому ж, я опять на диете. – Посмотрелась Катя в зеркало, выпятив грудь и, оглаживая свое бедро. - Ну, рассказывай, как дела на творческой ниве?
Агафья, поджидая Катю, для себя твердо решила, что не станет напоминать ей о тайном свидании с Костей. Зачем ставить девушку в неловкое положение? Пусть лучше она находится в неведении о том, что мне все известно.
- Агашка?! – Закрыла себе ноздри Катя, - у тебя что, в доме протухший покойник? – Прогнусавила она. – Признавайся, кого замочила?! – Шутливо наступала она на подругу. – Не тетку - ли Зинку придушила, да и спрятала в свой емкий шкафчик?
- Катя – я, хватит тебе! Мне не до шуток. Хотя, в чем-то ты и права! Тетя Зина в последнее время вообще охамела. Подсматривает, подслушивает… Кошмар! Но это все мелочи в сравнение с тем, кто меня «достает» по телефону, кто меня посещает по ночам? И так далее… А сегодня некий икс подложил мне…
- Свинью… - Закончила за подругу Катя.
- Ты когда-нибудь дашь мне договорить? Что у тебя за дурная привычка? Перебивать! Не свинью он мне подложил, а хуже, значительно хуже. – И Агаша вылупилась на Катю. - Крысу…
- И, если судить по зловонию, исходящему из твоей кухни, то почившую…
- Пойдем, сама увидишь! - И Агафья подталкивая Катю и, бессовестно прячась за ее узкой спиной, втиснулась на кухню. – Вот, смотри! Какой ужас! Представляешь? Я только открыла дверцу холодильника, а там… Ну, сама зришь, что я увидала?!
- Она, что, сыром траванулась? – Опустилась Катя на цыпочки, по-прежнему зажимая нос и, рассматривая серый трупик животного. – Бе – една – ая!
- Теперь-то ты понимаешь, как я напугалась.
- Да не ты «бедная», а это несчастное животное. – Возмущенно прогнусавила Катя. – Крыска отравилась несвежим сыром, да и померла. Надо бы ее закопать! Агашка, ввиду того, что крыса умерла на твоей территории, тебе предстоит ее захоронить. А я в это время пока проветрю кухню, а то мои деликатесы не могут уживаться с такой вонью.
- Катька, ты совсем рехнулась? Да, я для того и позвонила тебе, чтобы ты помогла мне убрать это… - И Агаша брезгливо указала пальцем на труп. – Ты ж прекрасно знаешь, что я до потери сознания их боюсь.
- Так ты, поэтому завела кота?! – Обрадовалась своей смекалке Катя. – Так, почему он тогда не жрет ее?
- Ты, что – о, с ума сошла?! Зачем он будет есть дохлых крыс? А, если она не от старости умерла, а ее, действительно, сначала отравили? Ты не умничай, Катя, а лучше скажи: «Кому понадобилось запихивать дохлую крысу мне в холодильник?»
- Открывай балкон! Да побыстрее! А то мы и сами скоро провоняем все. – Распорядилась Катя и, отвернув лицо на вытянутых руках потащила ящик с дохлой крысой. Чертыхнулась, споткнувшись о швабру, подпиравшую дверь шифоньера, и перевернула за перила содержимое ящика. – Агашка – а! А в шкафу у тебя не прячется очередная дохлая животина?! – Засмеялась Катя, пихнув носком домашней туфельки шкаф, занимавший две трети лоджии. – Ну?! Пошли пировать?! Заодно и помянем бедное животное. – Добавила Катя, зябко передергивая плечами.
Агафья хотела сделать замечание подруге, чтобы не кощунствовала, но передумала. Ее все равно не переделать! Она иногда и ляпает невесть что, но не со зла. Агафья вернулась на кухню и на всякий случай, нагнувшись, проверила под столом: нет – ли еще «подарочка» в виде крысы или там мыши?! Настроение у нее снова упало. Она механически зажгла газ под чайником и уставилась на стол, заваленной разной снедью. В другое время она, конечно же, обрадовалась бы такому празднику для живота, так как в обычные дни ее ужином служила овсяная каша, и в редких случаях бутерброд с сыром, который она обожала. Подумав о сыре, Агафья вспомнила, что еще сегодня утром она делала себе бутерброд, а затем поставила тарелку с сыром на полку в холодильник. Точно! Именно, на полку, а не в ящик. Она в ящике для овощей держала всегда только овощи, ну и иногда, когда бывали лишние деньги, фрукты. И, уж никак не сыр. Свой любимый сыр она держала ближе к компрессору, чтобы не портился. И вдруг!..
Из ванной доносился звук льющейся воды. Что и вернуло Агафью в реальный мир.
- У тебя, что – о? Еще ничего не готово? – Досадно протянула Катя, оглядывая пустой стол. – Я понимаю, что у тебя траур, - поддевала она подругу, - но не настолько же, чтобы не кушать самой и оставить голодной меня, твою палочку – выручалочку.
- Да – да! Я сейчас! – Вздрогнув, вскочила Агафья и засуетилась, раскладывая на тарелках принесенные Катей продукты. – Ух – х, ты – ы! – Воскликнула она. – Прямо, как в праздник, столько разной вкуснятины.
- Давай поедим от пуза, а потом ты мне все расскажешь. На полный желудок негативная информация воспринимается не так болезненно. – Философски рассудила Катя.
- Слушай, Катька – а! – Протянула Агафья, развязывая пояс на халате, стягивающий ей живот. – Ну, ты меня и накормила – а! Наверно, теперь буду месяц сидеть без еды. Экономия – я!
- Ну, если по правде, то спасибо не мне, а моему бой-френду. – Смешно закатила глаза Катя. – Но, на то они и мужики, чтобы тратиться на хорошеньких женщин. Не правда ли? Ну, а теперь по Чайковскому! Не красней, подруга! – Засмеялась Катя. – Я и чай принесла, и свою чашку, на всякий случай.  Надеюсь, сахар в доме имеется? – Спросила она, раскладывая по чашкам чайные пакетики.
- Да, конечно! То есть… Катя, я совсем забыла, что у меня закончился сахар. Но, зато в наличии есть майский мед… - Вышла из положения Агафья, достала из шкафчика баночку и открыла ее. Да, так и осталась стоять, уставившись в ее содержимое.
- Ну, что, чай-то будем пить или будем продолжать спать на ходу? Давай уж сюда твой мед, горе ты мое!
Агафья, как робот повернулась к Кате и протянула той банку. На поверхности янтарного меда лежала бумажка, на которой были выведены цифры 29.
*                *                *

- Петя – я?! – Удивился Костя незваному гостю. - Ты меня напугал! У меня ювелирная работа, а ты вламываешься, как медведь. Тебя что, не учили стучать в дверь? А, если б у меня рука дрогнула, и я запорол картину?
- Она у тебя б могла дрогнуть и от стука, верно? – Философски подметил охранник. – А вообще мог бы, и закрыться на ключ, коли у тебя что-то серьезное в работе. Мне уже сообщили, что тебе передали срочный заказ, который начал выполнять реставратор. Федор Иваныч, между прочим, всегда закрывался, чтобы его не беспокоили.
- И кто ж тебе доложил, хотел бы я знать? – Насмешливо спросил Костя.
- Сам! – Поднял указательный палец охранник. – Вызвал к себе в кабинет и приказал оберегать твой покой, объяснив, что у Чернецова, то есть у тебя, срочная серьезная заказная работа. Вот так!
- Скажи уж, что директор приказал шпионить за мной, чтобы я рабочее время и мастерскую не использовал в личных интересах. – Усмехнулся Костя.
- Да ты что – о?! – Искренне возмутился охранник. – Ничо себе! Значит ты обо мне такого паскудного мнения? Да я никогда в жизни своих корешей не сдавал. Ни в Чечне, ни на гражданке. Можешь у любого спросить: «Стукач – ли Петро?» И тебе все, кто меня знают, ответят, что Петро под пыткой товарища не выдаст. А ты – ы…
Эх – х!.. – Покачал охранник укоризненно головой.
- Ну, ладно, Петь, извини! Я глупость сморозил. А все директор! Объявил сегодня на планерке, что знает каждый шаг своих сотрудников; дескать, у него имеются доверенные лица, которые ему и рассказывают, что делается в музее после конца рабочего дня.
- И ты подумал обо мне – е?! Ну, ты даешь! – Снова начал сердиться охранник.
- Ну, я ж уже, по-моему, извинился. Так что, нечего гнать волну. А ты зачем пришел-то?
Петя открыл, было, рот, но так и остался стоять с открытым ртом, водя по сторонам глазами и морща от напряжения лоб. Было видно, как у парня усиленно идет мыслительный процесс. Он почесал затылок, потянул себя за нижнюю губу, оголив желтые зубы, затем подергал за мочку уха и, наконец, развел руками.
- Забыл! – Признался он. – Говорил же тебе, что на меня нападает иногда амнезия; особенно, когда понервничаю. У меня это еще с войны. – Объяснил, в который уж раз Петя.
- А ты не пробовал вернуться на то место, где у тебя появилась мысль? – Улыбнулся Костя, накрывая картину пленкой.
- Ты думаешь, что может помочь восстановить память? – Уцепился за подброшенную идею Петр.
- Ну не полностью память, а хотя б то, о чем ты думал в последние минуты. Возвращаешься на прежнее место, и сразу вспоминаешь! Все просто! Так советуют доктора.
- Ух – х ты – ы! Здорово! Но я не помню, где находился, когда подумал, что надо бы у тебя что-то спросить. А, вот, что?..
- Тяжелый случай! – Засмеялся Костя, подталкивая охранника к выходу и, выключая свет в мастерской.
- Да. – С серьезной миной, не поняв юмора, согласился Петр и тяжело вздохнул. – Мой доктор примерно так и сказал. Только не «тяжелый», а запущенный. Или… - Петя задумался, - вообщем, что-то похожее. Говорит, что мне нужны только положительные эмоции, а где их взять-то? Кругом один негатив! О – о! Вспомнил! – Обрадовался охранник. – Представляешь? Только подумал о положительных эмоциях, так сразу и вспомнил, зачем ты мне нужен был? Я хотел с тобой  по-дружески поговорить! У тебя, как, время-то есть? – С надеждой заглянул он в глаза Косте. – Понимаешь? Вопрос деликатный, и я абы кому не могу рассказать. А ты человек верный, проверенный! Может, попьем у меня в каморке чайку, да и поговорим?
- Да, что ты меня, как девицу уговариваешь? Я – человек семьей необремененный, и свободного времени у меня валом. Только предупреждаю: пьем один чай, и ничего крепче чая.
- А у меня кофе! – Растерялся Петр. – Крепкий гад! Я его нарочно беру на работу, чтобы не спать.
- Кофе можно. – Одобрил Костя. – Ну, что там у тебя случилось? Выкладывай! «Две головы лучше, даже если одна и не очень здоровая», -  мысленно добавил он.
- А ты точно не спешишь? Твой родственник из Тюмени уже уехал?
- Какой родственник? – Вздернул плечи Костя.
- Ну, ты ж говорил, что проездом у тебя кто-то должен был остановиться -  Испуганно посмотрел охранник. – Или я того… Опять что-то забыл, да напутал?!
«Да у тебя, брат, память лучше моей!» - Подумал Костя.
- Так давно уехал, я уж и забыл про него. – Закашлялся Костя, усердно помешивая ложкой коричневую жижу.
- Так ты, значит, снова один? Плохо одному! Я это по себе знаю! У меня, конечно, есть друзья, предвосхищая вопрос, вставил Петр, но у каждого семья, дети. Как хорошо знать, что придешь домой, а тебя встречает жена. Спокойная, домашняя…- мечтательно говорил Петр.
- Это, как кому повезет?! – Вставил Костя. – А, если не спокойная, а наоборот… Какая-нибудь сварливая мегера?
- Она не такая! – Улыбнулся Петр.
- Так вот, в чем дело?! – Закричал Костя. – У тебя уж пассия выбрана? Поздравляю!
- У меня-то давно выбрана! В том смысле, что для себя я уже точно определился с женой. Меня устроит только она, и никто больше!
- Ну, а девушка отвечает тебе согласием? – Заинтересовался Костя.
- Не знаю, я у нее еще не спрашивал.
- В том смысле, что ты ей еще не сделал предложения? Я так тебя понял?!
- Ну да! Вроде того. Я по этому поводу и хотел с тобой посоветоваться.
- Понял! Если просишь, то почему б не дать совет. А вы давно встречаетесь?
- С кем, с Агашенькой? – Умилился Петр.
-Так твою девушку зовут Агаша? – Изумленно воззрился Костя на собеседника. – Довольно редкое имя. Я за время своей недолгой жизни встречал такое единственный раз.
- И я тоже…
Костя внимательно посмотрел на парня. Только сейчас до него начало доходить, о ком идет речь? Вдруг он почувствовал укол ревности, и память язвительно подсказала дурацкие строки «…такая корова нужна самому…» Вот уже второму мужчине нравится Агафья. И это только двое мужиков, которых он знает, а, сколько еще может быть на стороне? Если разобраться, то Костя ее совершенно не знал, да и не ставил перед собой эту цель. Миссия, им задуманная, выполнена и все! Прости, прощай, «милая буренушка», или телка?! – Мысленно ухмыльнулся он. – Но это уж слишком! Этот сленг, присущий двадцатому и двадцать первому веку, к Агаше совершенно не подходил. Эта женщина по чистой случайности оказалось живущей в наше время, ей надо было родиться два века назад. Недаром она сберегла свою честь до такого возраста. Костя вспомнил их первую близость, и ему стало приятно, что первым мужчиной у Агаши был он. Ну и пусть она зажатая, скованная. Дело практики! Хороший учитель пробудит в ней чувственность. А, вдруг таким учителем станет Петя или Федор? – Бр – р! – Передернул он плечами.
- Вижу, ты меня не слушаешь! – Обиделся Петр. – Я, конечно, понимаю, что ты устал, да и неинтересно тебе про меня, но, посуди сам, к кому мне обратиться? Ведь ты девушку лучше меня знаешь! Ты вхож к ней в дом. Не подумай! Я не шпионил за тобой! Хотя и знаю Агашин адрес. Я не только ее дом знаю, но даже – окна. Два окошка слева от подъезда, как раз возле пожарной лестницы. – Быстро объяснил охранник. – Мне это рассказала наша секретарша. Не про окна конечно, а про то, что вы хорошие друзья с Агашей. Это так? – Пытался заглянуть Петр в глаза собеседнику и, приняв молчание за подтверждение его слов, продолжил: - Может, ты поговоришь с девушкой на счет меня? Как-нибудь потактичней разведаешь, что она обо мне думает? А я уж потом к ней и подъеду с предложением.
- А ты не пытался сам у нее узнать? Знаешь, Петр, в некоторых вопросах посредник бывает совершенно неуместен. И мне даже удивительно, что ты дожил до зрелого, прямо скажем, возраста, а элементарных вещей не знаешь. Ты меня просишь о невыполнимом, - не сдерживая злость, отбрил охранника Костя. – А к тому ж я сейчас нахожусь с ней в ссоре. И она вряд ли стала б меня слушать.
- Да, ты что, - это плохо! Жаль, что вы поссорились. А ты хотел бы с ней помириться?
- Да – а, в общем-то, непротив… - Неопределенно протянул Костя. – Тем более, что я даже не знаю, за что она на меня разозлилась и почему не хочет разговаривать?!
- Вот! – Стукнул по плечу Кости Петр. – У тебя и будет повод для примирения. Так что, сразу убьешь двух зайцев. Помиришься с хорошей девушкой, и поможешь своему товарищу. Ну что, здорово я придумал?
- Я ж тебе объяснял, Петька! Неприлично разговаривать об этом. «А, может, Петька прав? У меня действительно будет уважительная причина для того, чтобы придти к Агаше в гости», - подумал Костя.

*                *                *
- Ну и что? – Передернула плечиками Катя. – Бумажка, как бумажка. С чего такая паника-то? Выковырнуть ее оттуда, и дело с концом. Давай уж, Агаша! Пить хочется. Наелись острого, теперь во рту пересохло.
У Агафьи тоже пересохло во рту. Но от страха. Ни вчера ночью, ни сегодня утром записки с цифрами в банке не было. Это она и сказала Кате.
- Мне ее подложили сегодня, когда я была на работе. Это сто процентов, и обсуждению не подлежит! Но возникает вопрос, кто это сделал и зачем? В последнее время моя личность кого-то здорово волнует. А, может, не я сама, а моя квартира?
- Ты опять? Снова здорово! – Поджала губы Катя, вынимая из рук подруги липкую пол-литровую баночку и, брезгливо морщась. – Удивительное свойство меда, он умудряется просачиваться даже сквозь стекло. Агаша – а, а может такое быть, что ты просто не обратила раньше внимания на эту бумажку? Она спокойненько прилепилась себе на внутреннюю сторону крышки, а ты и не замечала ее. Потом по какой-то причине отклеилась, да и шмякнулась на мед.
Агаша заинтересованно взглянула на подругу. Она была готова уцепиться за любое более – менее правдоподобное объяснение, лишь бы разомкнулись ледяные тиски, сковавшие ее сердце.
- А, что? Может ты и права. Хотя…- Уронила она руки, которые плетьми повисли по бокам. – Ну, а цифры, цифры-то? Что означает 29?
Катя лишь на секунду задумалась, закрыв глаза и высунув по привычке кончик языка.
- Вот это как раз очень легко объясняется. Это дата выкачки меда, или… Слу – ушай, Агашка – а! – Воскликнула Катя, водружая на стол банку и облизывая сладкие пальцы. – Вот мы с тобой дурехи – и! Да, ведь это ничто иное, как твой возраст. Кто тебе мед-то дал? Ты, помнится, говорила, а я забыла.
- Федор Иванович. Он еще целую лекцию прочитал о пользе майского меда. Я ему так благодарна, спать стала лучше, ночью очень редко просыпаюсь.
- Так, это тот самый Федор, который к тебе клеился? – Засмеялась демонстративно Катя. – Я замечаю, что он тебе преподносит смысловые подарки; то замок, то, вот липкий сладенький медок. Как я понимаю, он тебе на день рождения сие преподнес? Ничо себе… Подарочек… Прямо скажем, к твоему сердцу он идет кратчайшей дорогой, с минимальными затратами. В данном случае через твой желудок. Нет, чтобы подарить девушке колечко с белым камешком, а он… мё – ёдик ма – айский, липкий. Фу, гадость какая! – Окончательно накрутила себя Катя, направляясь к раковине и, подставляя под горячую струю липкие пальцы. - Жмот твой Федор Иванович, вот! Жмо – тя – ра!
- Это ты уж слишком, Катя! – Пыталась защитить сотрудника Агафья. – Ведь за замок-то он с меня денег не взял, а мог бы. Если б не он, я до сих пор бы мучилась со старым. Знаешь, сколько нынче стоят замки? Молчишь? То-то же! – Тяжело вздохнула Агафья. – Но хуже всего то, что и этот замок мне надо будет менять, он стал ненадежным. В который уж раз я убеждаюсь, что ко мне в квартиру проникают посторонние. Снова надо будет обращаться к Семену Михайловичу, а я еще за прошлую врезку ему не заплатила, да и за ремонт рамы надо платить. Не век же мне пользоваться его добротой.  А на счет Федора Иваныча, ты, Катюха, не права!
- Еще и как права! Самый настоящий скопидом! К тому ж и бестактный… Очень красиво: намекать девушке на ее возраст. Подарил несчастную банку с медом. Чтобы ты, значит, ела его и постоянно помнила, что тебе двадцать девять годков.
- Да, что ты к нему пристала? Да не дарил он мне мед!
- Так все-таки, значит, деньги с тебя содрал за него?! – Не отставала от Агаши Катя.
- Да, нет же!!! На мой день рождения все сотрудники в складчину подарили мне очень красивую (подчеркнула Агаша) клеенку, а мед Федор Иваныч дал мне на днях. Он заметил, что я неважно выгляжу, ну я и пожаловалась ему на бессонницу. Так он меня пожалел, и принес на следующий день майский мед; сказал, что для себя покупал дорогой мед, но отдает мне. Да. И нечего на меня так смотреть, Катька! Так и сказал, что из-за большого уважения ко мне… Катя – я, так ты считаешь, что бумажка с самого начала была приклеена под крышкой? – Прохныкала Агаша.
- Ну да! – Безапелляционно ответила девушка. – Может, твой «щедрый» Федор указал на бумажке цену меда?
- Не – ет! Я узнавала… - Покрутила головой Агафья. – Пол – литровая банка стоит не меньше ста рублей. Так что, скорее всего, – это намек на мою дату. Ты, Катька, права!
- Как всегда...
- Ну, допустим. А про крысу-то мы и забыли! Как крыса могла сама попасть в холодильник, если ее туда кто-то не запихнул?! – Уставилась Агаша на подругу, которая по-богатому наливала себе в чашку прямо из банки мед.
- Проще простого! Я о них, то есть, о крысах много читала. Они по любой гладкой поверхности элементарно могут лазить. Видно, ты открыла дверцу холодильника, да и отошла за чем-то, а крыска почувствовала запах сыра, а может, ее напугал твой котяра. Вот, она и прыгнула в холодильник, а ты, садистка ее там замуровала, и она бедняжка и померла в холоде. Хорошо, что не в голоде! – Засмеялась Катя, прихлебывая горячий чай. – Какой-то мед не очень сладкий. – Заметила она и понюхала чашку. – И запах у него того…
- Даже очень сладкий! – Заступилась за мед Агаша. И пахнет он очень даже хорошо.
- Ничего подобного! Запах у него, как в аптеке. Фу, гадость какая! Я теперь понимаю, почему твой скряга Федор отдал его тебе бесплатно?! Видать, дома распробовал. Почувствовал, что мерзость, и сплавил тебе.
- Если мед такой плохой, так почему же ты весь чай выхлебала? – Уперлась кулаком в крутое бедро Агафья, и демонстративно налила себе еще чаю с медом. – Обалденно вкусный, - причмокивала она, потягивая напиток.
- Я б конечно могла б еще с тобой поспорить, Агашка, но что-то сегодня я здорово устала, - потянулась Катя. – Веки смыкаются; пойду-ка я баиньки. – Ты меня не провожай! Вон, сама сидишь куняешь! Я дверь захлопну.
- Ну да – а, как же, захлопнешь?! Ты забыла, Катюха, что у меня надо только ключом ее закрывать. – Еле подняла себя с табурета Агафья и поплелась за подругой в прихожую.
*                *                *
- Агафья Викторовна, как я рад слышать ваш голос! Как ваше самочувствие, как настроение, дорогая? Все – ли у вас дома в порядке? – Вибрировал в телефонной трубке голос Федора Ивановича. – Вот, ждал – ждал, что вы меня проведаете. В смысле по телефону… - быстро поправился он, - а вы все не звоните. Вот и надумал сам побеспокоить вас, поинтересоваться вашей жизнью. Я случайно вас не разбудил? А то может не вовремя? Ваше дело молодое! Ночью спать не дают, а утром вставать не хочется. - Прощупывал почву реставратор. Но неискушенная Агафья не поняла намеков Федора Ивановича.
- Ой – й, и не говорите, Федор Иваныч! – Прижимая плечом к уху трубку и укладывая на коленях кота, отвечала девушка. – Как у меня в доме появился этот Рыжий разбойник, так не могу нормально спать. Вероятно, на него так март месяц действует. И, главное, как ночь наступает, так у него любвеобильные кошачьи чувства проявляются. Он теперь каждую ночь меня будит, представляете? Давно б уже выгнала… Вон, и соседка мне советует… Но не могу! Такой он ласковый и нежный. Криком он не требует, а мурчит в самое ухо, а если не удается меня разбудить, то все лицо оближет.
Федор Иванович сжимал зло трубку, слушая откровенные признания Агафьи в сексуальных делах. На него тоже вероятно март действовал. Поэтому он и позвонил девушке и хотел назначить ей свидание у себя дома. В связи с этим он и разработал такой план операции, вроде бы его свалил в постель радикулит, потратил кучу денег, чтобы купить себе больничный лист. Он так тщательно готовился ко встрече с Агафьей. Уже месяц пил «Импазу» и «Виагру». Затарил холодильник всяческими деликатесами и вот, наконец-то подготовленный во всех отношениях позвонил ей. И, что услышал? Что она все ночи напролет проводит с каким-то рыжим мужиком, который ее всю облизывает. Такого цинизма, такой неприкрытой пошлости он не ожидал от Агафьи. Кто такой рыжий, - Федор Иванович, естественно, не знал. Уже хорошо и то, что это был не ненавистный ему Чернецов. Костя был жгучим брюнетом. Но, так или иначе, глобальные планы рухнули. – Федор Иванович зло посмотрел на коробки с лекарствами. – И, что прикажете теперь делать? Приглашать на дом девиц по вызову? Но это опасно во всех отношениях! Его квартира была табу для всех, без исключения. Слишком много у него здесь антиквариата, да и денежек… Если хорошо поискать, то и найдут. Он давно отказался от хранения денег в сбербанках. Проценты минимальные, а беспокойства большие. Дома под рукой как-то надежнее! Да можно иногда и доставить себе удовольствие, пересчитывая купюры различного достоинства и, слушая приятный для уха их хруст. Кроме того, неизвестно, когда эти девицы проверялись у венеролога. Этак, недолго поймать какую-нибудь мерзопакостную болезнь. В лучшем случае полегчает от лечения кошелек, а в худшем… Об этом даже думать страшно! Он не такой уж старый, чтобы стать импотентом. По крайней мере, лекарства ему помогают быть в форме. И Агаша, как никто устраивала его на роль наложницы, а там, кто знает? Может он в будущем, конечно, далекой перспективе, может, и женился б на ней. Когда ему самому б стало тяжело себя обслуживать. И вот… Он решился переступить через свои принципы, пригласить в святая святых, свой дом Агашу, а она…
- Агафья Викторовна, мне, конечно, импонирует, что вы со мной делитесь такими интимными подробностями своей жизни. – Еле сдерживался, чтобы не наорать на нее Федор Иванович. – Это говорит о том, что вы мне доверяете, значит,
считаете меня своим близким другом. Но, все-таки существуют какие-то рамки. Вам так не кажется? Уж, от кого – кого, но от вас, голубушка я не ожидал услышать такой скабрезности. Я все-таки мужчина.
- Так, только поэтому я вам все и рассказываю! Потому что мужчина лучше понимает особь своего же пола. Я попыталась поделиться с подружкой, так она меня просто-напросто высмеяла. Федор Иваныч, - загрустила Агафья, - и вы тоже считаете меня ненормальной? Что я иду на поводу у мужской физиологии? Вместо того, чтобы на ночь выпроваживать его.  Понимаете, Федор Иваныч, я уверена, что вы-то меня правильно поймете, потому что вы – человек чистоплотный. Я боюсь! Да – да! Я боюсь, что он занесет в дом блох или глистов. Может, это и покажется вам смешным, ведь я его обнаружила на помойке. Но сейчас-то он совершенно изменился, стал домашним; я его отмыла, откормила. Рыжий и сразу был очень ласковым, а теперь просто из кожи вон лезет.
- Ну, это понятно, в знак благодарности! За то, что вы его, так сказать, вытащили из ямы.
- Вот-вот, вы меня понимаете! – Обрадовалась Агафья. – Мне это стоило не малых денег. Кому, как не вам известны мои доходы. Приходится себе во многом отказывать, лишь бы сделать приятное живому существу. Зато он отвечает мне преданностью. Я покупаю ему разные витамины, рыбку; он, в отличие от себе подобных, не любит сухие смеси, а предпочитает отварную рыбу. Все руки мне оближет.
«Да, он к тому ж и альфонс! – Подумал Федор Иванович. – Ну, и докатилась ты, голубушка, что взяла на содержание мужика. И не боится же. Хотя, чего ей бояться? У нее в доме шаром покати! Повезло какому-то бомжу! Разносолов у девушки нет, зато на рыбу денег хватает».
- Агафья Викторовна, я не сомневался, что вы человек – щедрой, широкой души, но не рискуете – ли вы, приняв в дом незнакомца? Чем он объясняет свое незавидное положение и отсутствие жилья? Он молодой или зрелый? Как, кстати, его зовут? У него хоть паспорт имеется?
Агафья на некоторое время замолчала, пытаясь разобраться в метафорах Федора Иваныча. «Вероятно, это связано с обострением его болезни!» - Решила она.
- Вижу, Федор Иваныч, что вам не очень плохо, если можете шутить, - засмеялась она. – Паспорта у него, естественно, нет, ведь он беспородный. Хотя, думаю, что дом у него был. Кто-то наверно любил его, причем недавно, иначе б он просто одичал в среде себе подобных, а он не боится меня, принимает пищу прямо с рук.
«Ну, это уж слишком! – Закипал Федор Иванович. – Неужели она не задумывается, что это унизительно для женщины. Уже б молчала себе в тряпочку. И не боится рассказывать мне, что подобрала вшивого бомжа и взяла на содержание. А, если это дойдет до нашего директора?»
- Агафья Викторовна, а, кроме меня кто-нибудь на работе о вашем жильце знает?
- Да, все!
- Ну, и?.. Какова их реакция на приобретение вами, так называемого, друга?
- Многие отнеслись с пониманием. А, как же иначе? Это ж братья наши меньшие! Кто ж, если не мы станем их оберегать и защищать?
- И кормить его с рук?.. – Поддел ее Федор Иванович.
- Это просто мое желание! И совсем необязательно! Он и сам с миски может полакать. - Агафье не понравился тон, в котором он говорил о Рыжем. – Вы считаете, что заводить можно только породистых, с родословной? Но, кто же тогда приютит обычных, брошенных на произвол судьбы, бедолаг? Я исхожу из принципа: если не я, то кто? Разве они виноваты, что беспородные? Как вы говорите: беспаспортные.
- Если вас послушать, уважаемая, то мы просто обязаны принимать в свой дом всех бездомных бродяг! И нечего их защищать! Сами виноваты, что у них так сложилась жизнь. Ведь на улице, как правило, оказываются лодыри, пьяницы и всякие отбросы общества. Они пропивают свои квартиры, а потом такие, как вы, подбираете их.
- Позвольте!..
- Нет! Уж, дайте мне договорить до конца, Агафья Викторовна! Я долго вас слушал! А я еще удивлялся, откуда у вас появился такой цинизм? А, оказывается все просто! Рядом с вами появился завшивленный учитель! Преподаватель сексологии со свалки. И не боитесь вы заразиться от него венерической болезнью? Или он так вас обольстил, что вы все на свете забыли? Наверно, очень искусный любовник оказался?!
- Это уж слишком! – Перебила его Агафья. – Может, у вас подскочила температура? Начали за здравие, а кончили… Впрочем… Я желаю вам, Федор Иванович, быстрее поправиться! - И с этими словами Агафья водрузила трубку на место и посмотрела на себя в зеркало, покрутив у виска палец.
- Ну, что, Рыжий? Гулять пойдешь или снова будешь будить меня за полночь?

*                *                *       
  - И, что? Он так и говорил? Про пьяниц и бомжей? И, что? Упрекал тебя? А в чем? – Любопытствовала Катя.
- А, я знаю? Разве можно понять больного человека? Из всего им сказанного я поняла только одно: он совершенно не любит животных. – Агафья немного задумалась. – Вернее, не так! Он не любит беспородных животных. Все интересовался у меня: есть – ли у Рыжего паспорт? А у него нету – у! – Правда, мой любименький?! У нас документов нет! Усы и ободранный хвост, вот и все наши документы! – Обратилась она к коту, который только этого и дожидался, чтобы запрыгнуть на уютные мягкие колени своей хозяйки.
- А, что я говорила?! Что твой Федор, кроме того, что скряга, еще и садистом оказался. А, когда он тебе звонил?
- Третьего дня. Сетовал, что я не поинтересовалась его самочувствием. Знаешь, Катька, а мне его жалко! Что-то с ним не так! Если б был рядом, то наверно б кинулся со злости на меня. Наверно, он сильно болен!
- Если мы сей же час, не будем ужинать, то я стану на тебя бросаться с голодухи. – Засмеялась Катя. – Я опять кое-что принесла вкусненькое. Разверни и разложи! Здесь и твоему Рыжему кое-что перепадет.
- Ну, тогда мой руки, и к столу! А я сейчас быстренько достану тарелки.
- Агаша – а, какое полотенце можно взять? – Закричала из ванной Катя.
- Сейчас принесу!
Агафья направилась к серванту и открыла ящик. На стопке стареньких, но чистых махровых полотенец лежала приколотая большущей булавкой старая квитанция на оплату телефона. Дата оплаты «28» была обведена красным фломастером. Девушка застыла, уставясь на зловещие в красной обводке цифры, а те в свою очередь так и бросались ей в глаза.
- Агашка, можешь уже не искать! Руки и так обсохли. – Появилась в дверях рассерженная Катя. – Тебя только за смертью посылать!
- Ты даже себе и представить не можешь, как близка ты к истине?! – Ответила, оборачиваясь, Агафья. – Подойди и сама взгляни, что я нашла?!
- Ну, и что там у тебя? Снова обнаружила дохлую крысу?
- Лучше б уж крысу! – Выдохнула девушка, отходя в сторону.
Напряжение подруги передалось и Кате, и она с опаской на цыпочках подошла к серванту, заглянула в открытый ящик.
- Что ж ты молчишь? Как говорить всякие гадости про достойных людей, так у тебя изо рта прямо словесный поток так и льется. Помнишь, как ты осуждала Федора Ивановича? Критиковала даже его мед.
- Мед, действительно, неплохой. В том смысле, что я спала, как убитая, но зато мне снились кошмары. А раньше я редко видела сны; а если что и снилось, так что-нибудь приятное. Вроде красивых, богатых и умных мужчин. – Закатила томно глаза Катя. – Таких только во сне и можно увидеть, потому что в одном флаконе столько достоинств у них не бывает. Если красивый, то непременно дурак. А, если умный, то уж какой-нибудь крокодильчик на вид, или старый хрыч. А в своем большинстве мужчины или наркоманы или алкаши, или альфонсы. Ну, - это я так… Отвлеклась… А сегодня, Агашка, мне такой ужас привиделся, что я проснулась совершенно разбитая, мокрая, как мышь. Меня всю трясло. А что конкретно мне снилось, хоть убей, не помню. Вообщем, кошмар!
- А у меня, как видишь, кошмар наяву! Отличие лишь в том, что, когда что плохое приснится, надо утром перекреститься и сказать: «Страшен сон, но милостив Бог. Куда ночь, туда и сон!» А сейчас хоть сто раз говори, - это… – Агаша ткнула пальцем в ящик, - …не исчезнет. Опять цифры. На этот раз это 28. – Агафья протянула руку за квитанцией.
- Не тронь!!! – Закричала Катя, отталкивая Агашину руку. – Смотри, какая ржавая булавка. Может это порч на тебя кто-то наводит?! Сейчас столько всякой мерзости развелось, разных колдуний: и потомственных, и доморощенных. На каждом книжном развале продаются инструкции, рекомендации, как навести на ближнего своего… - Катя задумалась и, не найдя подходящего слова, сказала, - вообщем, разнообразную мерзо-пакость. Ты сама взгляни! Вокруг одни завистники и злыдни. Взять, к примеру, меня…
- Катя – я, пока речь идет обо мне. – Вернула на землю подругу Агафья. – У меня никогда не было завистников и врагов. И я не могу даже предположить, кому надо наводить на меня порч? Если, это конечно, происки недоброжелателя, а не…
- А, кого ж еще?! – Удивилась Катя. – Не друзья ж станут подкладывать тебе гадость. О! – Хлопнула девушка себя по лбу. – Я вспомнила! Это так и называется подклад. Точно, теперь нет никаких сомнений, что это проделки ведьмы районного масштаба. Агаша, ты вообще, как?.. – Оглядела со всех сторон подругу Катя.
- Что «как»? Катька, выражайся точнее! У меня и так сейчас голова ничего не соображает, а ты со своими намеками…
- Ну – у… У тебя какие-нибудь изменения произошли?
- Ты и сама знаешь! Я ремонт сделала. Кота завела. «С Костей переспала… - Последнее предложение Агафья вслух не произнесла. Она считала это очень личным, чтобы с кем-то делиться. Даже с Катькой. Тем более с ней!.. Сейчас начнет охать, восторгаться, поддевать. Нет уж! Пусть это пока останется моей тайной. Если, конечно, Костя не проболтался ей. Но будем исходить из позитива, что Костя, несмотря на свое поведение, остался в какой-то степени благородным мужчиной».
- Я имею ввиду совсем другое!.. – Строго посмотрела на Агашу Катя. – Что-нибудь плохое. Ну, что ты на меня таращишь глаза? – Разозлилась непонятливости подруги Катя.
Агафья кивнула головой и почему-то взглянула на свои ладони, потом обвела медленно глазами комнату и, вдруг, оттолкнув Катю, бросилась на балкон. Вскоре оттуда раздался крик.
- Что – о, что – о, Агаша?! – Кинулась спасать подругу Катя.
Та, сморщившись, держалась за лоб, переступая через порожек.
- Швабра… я наступила на нее… Теперь точно будет синяк. И, как я на работе с синяком покажусь? На меня и так директор в последнее время косится. Еще и по моей внешности прошелся, представляешь?
- Могу себе представить! А, вообще, Агашка, не обращай на него внимания! Он просто козел! А сейчас, ты какого сорвалась, как будто тебя в задницу твой директор боднул?! – Хихикнула Катя. – Давай уж посмотрю, что там у тебя?! Ты голову-т наклони! Я ж до тебя еще не доросла, - съязвила она. – Все ясно! Надо приложить лед. Где у тебя лед-то, горе мое? – Шерудила Катя в холодильнике. – Ну, сколько раз тебе надо повторять?! Надо всегда иметь лед, кубики замороженных отваров различных трав. Это очень тонизирует кожу, и полезно для лица. А у тебя вообще никакого льда нет!
- Есть! – Радостно воскликнула Агафья, отталкивая Катю и, доставая из морозилки пакет с рыбой, предназначенной для кормежки кота. На кухне тут же появился Рыжий, и закрутился возле ног Агафьи.
- Хоть на что-то твой кот сгодился! Что-то я не припомню, чтобы ты раньше себе рыбу покупала, - язвила Катя. – А тебе рыбка-то совсем не помешала бы! Я имею в виду не в виде компресса, а, как поставщик фосфора для твоих мозгов.
- У меня с мозгами все в порядке! – Обиделась Агафья, выглядывая из-под тушки хека. – Катя, пойди посмотри, пожалуйста… В шкафу должен лежать свернутый такой рулон. Взгляни, на месте ли он?
- Агашка, у тебя точно сотрясение от удара шваброй. Но успокаивает одно: мозги на месте, иначе чему бы было сотрясаться? – хмыкнула Катя. – Это ты кинулась, как угорелая, на балкон проверять: не украли ли у тебя остатки обоев?! Да – а, уж, велика ценность для вора. Обои в веселенький цветочек.
- По-моему, достаточно держать? Ты, как думаешь? А то пакет уже начал подтекать и рыбой запахло. Ты, как считаешь? – Подставила свой лоб для обозрения Агафья.
- Красный… Но, это может от холода?! Да. Лоб прямо ледяной. Наверно, хватит. а то ты последние мозги заморозишь. Так ты мне и не ответила! Ты действительно боялась за свои обои?
Агафья молча предприняла вторую вылазку на лоджию.
- На месте! – Через секунду закричала она. – Я боялась, что картину украли.
- О – о – о, - это уж слишком! – Схватилась за голову Катя. – Опять снова здорово! Ты снова про Костин шедевр?!
В дверном проеме показалась Агафьина голова с красным лбом и хлюпающим носом.
- Мне кажется, что я от рыбного компресса заработала гайморит. Вот, и пазухи забиты. – Прогундосила Агафья. – Хочешь ты или нет, я все равно повешу ее на стену. Поэтому можешь острить, сколько тебе угодно.
- Да, мне-то что? – Вздернула плечами Катя. – Если надумала, так уж вешай ее напротив входной двери.
- Почему? У меня там по фен-Шую должно висеть зеркало. Оно там и висит. Картине там не место.
- Вот там, ей самое и место! Будет своим видом отпугивать непрошенных гостей. – Рассмеялась Катя и вдруг стихла, обернувшись к серванту. Ящик все еще был выдвинут, пятясь на девушек красным ободком. – Агаша, я уже и есть перехотела. Кстати, о гостях… Ты, когда в последний раз заглядывала в бельевой ящик?
Агаша задумалась, загибая пальцы.
- По-моему позавчера. Ну, Катька – а, зачем ты мне об этом напомнила – а? – Заныла Агаша. – Я только-только успокоилась, а ты…
- А вот сейчас тебе расслабляться и нельзя! Давай тащи газету! Сейчас мы это все вместе с булавкой и полотенцем завернем и сожжем. Вдруг это все-таки порч? Может, ты на работе кому дорогу перешла?
«Разве что, тебе... – Горько усмехнулась Агафья. – Может, это ты, Катька хочешь извести меня, потому что я стала на твоем пути?» - Подумала она.
- Что ты на меня так смотришь, будто я у тебя последний рубль украла?! Да, ты что – о? – Начала догадываться Катя, всматриваясь в лицо подруги. – Так ты меня подозреваешь?! Не – ет! Агашка, ты что?! Думаешь, что это я навожу на тебя порч? Ты, Агашка, точно на голову больная! Видно швабра тебя сильно по башке приложила. Я тебя тут успокаиваю, ублажаю, лечу… А ты… Подозреваешь меня в смертных грехах. Я ни с какими ведьмами знакомств не вожу! И никогда тебе ничего плохого не делала. Если и поучала, только для пользы твоей же. Хоть раз я давала тебе усомниться в моей дружбе?
- А Костя? – Тихо спросила Агафья, глотая подступающие слезы.
- У него и спрашивай! Откуда я знаю? Чужая душа – потемки.
- Я не про то! Ты меня не поняла. Я не хотела тебе говорить, но так уж получается. Ты сама меня вынуждаешь! – Гордо тряхнув головой, отчего белобрысый хвостик весело подскочил, Агафья выставила вперед правую ногу, будто становясь в воинствующую позу. – Катя, я ВСЕ знаю про тебя и Костю. Сразу скажу, чтобы ты не обманывала и не увиливала. Вас видели вместе.
- И видала нас тетка Зинка?! Не так ли? – Хмыкнула Катя. – И, конечно же, тут же тебе донесла! Наверно, из благих побуждений?!
- Ну, да – а! – Немного удивилась Агафья поведению Кати. Тому, что та не стала отрицать и оправдываться. – Он же к тебе в гости шел? Не так ли?
- Ну и что? Шел и дошел. Костя был у меня в квартире; мы пили чай.
- И?.. Что было после чая? Продолжай!
- Об этом пусть тебе расскажет твоя лучшая подруга, тетка Зинка! Уверена, что она во всех красках опишет тебе, что происходило за стенам моей квартиры?! Она ведь ясновидящая! Что ей бетонная стена?! С ее-то богатым воображением это проще простого. Ей-то ты веришь больше, чем мне… Вернее, не так! Своей соседке ты просто веришь! Ей, а не мне... – Катя тряхнула головой и подула на свою челку. – Знаешь, Агаша, ты так часто меня обижала. И самое интересное, даже и подозревала, что делаешь мне больно. Сколько раз ты давала мне знать, что я некультурная, малообразованная. Многое я просто пропускала мимо ушей, кое-что переводила в шутку, иногда огрызалась. Сколько раз я говорила себе, что моей ноги больше у тебя дома не будет. Но ты звала меня, тебе требовалась помощь, и я, дура, все забывала и мчалась к тебе по первому зову. Иногда отменяла свидания и нужные для меня встречи. Все события в твоей жизни я воспринимала, как свои, пропуская все через  свою призму. А, что я не плакала и не охала, когда ты жалилась мне на то, что кто-то посягает на твое имущество, так это действительно было из благих побуждений. Я не хотела, чтобы ты раскисала. В нашей тяжелой жизни киснуть никак нельзя! Я по себе знаю, только стоит начать себя жалеть и всё! Пропала!.. Поэтому я и подбадривала тебя, как могла. Ты сейчас не перебивай меня! Этот разговор должен был состояться давно. Ты права, сейчас видно наступил момент, когда нельзя больше удерживать в себе накопившиеся обиды. Я, может быть, никогда б тебе этого и не сказала, но ты сама начала говорить про Костю. Заподозрила меня в предательстве. Да нужен мне твой Костя, как собаке пятая нога! Может, раньше, я б и взглянула на него, как на потенциального жениха, но теперь… Уволь! Когда я готовилась к конкурсу, мне пришлось учиться, общаться с интересными людьми, и Костя здорово всем проигрывал. Ведь все познается в сравнении, не так ли? Вот и обиды… Сегодня ты меня не просто обидела в очередной раз, но и элементарно оскорбила. Я этого не заслужила! В трудные для тебя минуты ты обращалась ко мне, и я приходила.
- Скажи еще, что подкармливала меня! – С сарказмом отметила Агафья. – Можешь забрать свои продукты! Тебе завернуть, или в тарелках унесешь?
Катя посмотрела на подругу потемневшими глазами, и тихо сказала:
- Агаша, - это перебор! – Медленно развернулась и пошла к выходу.
*                *                * 

  Костя решил все-таки использовать, как ему казалось, уважительную причину, и придти к Агаше в гости. Конечно, глупо было выступать в роли свата. А, как можно еще назвать то, о чем его просил наивный Петя? Конечно же – сват или того хуже сводник. Тьфу! Какое мерзкое слово! Но, так ли уж наивен был охранник? Да и с его амнезией тоже не все гладко получается. Сколько раз Костя замечал, что память у Петра отличная. А, если это так, то зачем ему врать, и прикрываться амнезией? Значит, дело здесь не чисто, и у парня нос в пушку. Может, даже замешан в криминале. Именно такие парни, как Петр, бывают востребованы бандитами. Не знающие страха, не раз смотревшие в лицо смерти, они становились киллерами. Может работа охранником за символическую плату является для охранника маскировкой, а в свободное от работы время он ходит по кривой дорожке? «Но, собственно, мне-то, что за дело? Главное, чтобы наши с ним пути не пересекались у Агафьи. – Думал Костя. – И сегодня же я попытаюсь узнать у нее, что она думает о Пете? Вот уже целую неделю, она лежит дома, болеет. Может, и на порог меня не пустит? Но, зачем гадать? Закуплю продуктов и заявлюсь к болящей от имени коллектива. Вот! Это я здорово придумал!» От мысли, что он совсем скоро увидит Агашу, настроение у Кости поднялось. Он очень по ней соскучился. Отчуждение между ними только подогрело его чувство. - Звонить или не звонить? – Решал Костя, держа гудящую трубку у своего уха. Он набрал ее номер, но в последнюю минуту передумал. – Нет. Лучше придти без предупреждения. - Костя купил тюльпаны, отпросился на работе, и отправился к девушке. С каждым шагом, приближающим его к цели, нетерпение возрастало. Набрав знакомый код, он вприпрыжку добежал до лифта, но кабина погромыхивала где-то далеко вверху. Костя досадливо стукнул по красной кнопке, крякнул и, перепрыгивая через три ступени, пошел отмерять лестничные марши. На полпути он встретил опускающийся лифт. Перед Агашиной дверью резко затормозил, тяжело дыша. Поднятая рука на миг зависла возле кнопки звонка. - Да, что это со мной? – Разозлился он. – Мужик я или нет? Ну, не откроет она! Ну, и что? А я тогда возьму и сам открою двери. – И Костя похлопал себя по карману, проверяя наличие связки ключей. Но это только на самый последний, так сказать, крайний случай. И Костя, набрав побольше воздуха, утопил кнопку. Тишина! Он затаил дыхание и прислушался. За дверьми всех четырех квартир не раздавалось ни звука. Кроме своего бухающего сердца Костя ничего не слышал. - Надо попытаться еще раз бросить курить! Пробежался каких-то несчастных два-три этажа, и задохнулся. - Он еще раз позвонил и машинально посмотрел на глазок. Что такое?! Глазок был залеплен жевательной резинкой. Парень крутанулся на сто восемьдесят градусов. Так и есть! Дверные глазки всех квартир были заклеены. Он интуитивно посмотрел на телефонный кабель; возле квартиры Агафьи он был перекушен. У Кости неприятно екнуло внутри. Он брезгливо отлепил жвачку и снова позвонил в дверь, затем неистово стал барабанить по ней кулаками.
- Агаша – а, открой – й! Ты до – ома?! Да, открой же! Кому говорят?! Это я – я, Костя – я! – Орал он под дверью. – Вот люди, - оглянулся он, - убивать станут, никто не почешется. – Злился Костя. – Хотя в такое время соседи могут быть и на работе. Но, ведь Агаша больна, значит она дома. Тогда почему не открывает?! - Костя опустил пакеты с провизией на пол, положил сверху букет, и полез за ключами. Но ключ не хотел заходить в замочную скважину. Парень встал на одно колено и заглянул. Так и есть! С обратной стороны был вставлен «оригинал». Он встал, отряхнул колено и стал дергать за ручку неповинную дверь. Всего, чего он добился, - это того, что ручка осталась у него в руке.
- Агаша – а! – Вновь заорал Костя, - я знаю, что ты до – ома! «А, вдруг ее уже нет в живых? - Похолодев, подумал он. – Та - ак! Только спокойствие! Только спокойствие! – Убеждал он себя. - Что мне говорил Петька? Что окна Агашиной квартиры находятся вблизи пожарной лестницы. Попробую попасть в квартиру оттуда. - Перед тем, как спуститься, он предпринял последнюю попытку выбить дверь, и разбежался. Тут дверь приоткрылась на длину цепочки.
- Костя – я, это ты – ы? – Пропищал голос из-за двери. – Ты оди – ин? А, где этот? – Щурилась в полумраке Агафья.
- Кто, «этот»? Агаша, да открой ты мне, в конце концов, а то сейчас все соседи сбегутся. Я такой шум поднял, подумают, что военная тревога или землетрясение. Или того хуже, что бандиты ломятся. Мне по совести говоря не кайф общаться с представителями наших доблестных органов.
- А ты точно знаешь, что того рядом нигде нет?! – Еле слышно спросила она, снимая цепочку и, просовывая в щель голову.
- Да, кого «того», Агаша? – Продолжал интересоваться Костя, осторожно вталкивая девушку в квартиру.
- Ну, того, что был в платке? – Ответила она, впуская Костю и тут же захлопывая дверь. Агаша еле стояла на ногах, и Костя в ужасе увидел, что она вся в крови.
*                *                *
Никита с вечера был решительно настроен на похищение картины из дома Агафьи. Он пораньше решил лечь спать, чтобы с самого утра занять пост возле ее дома. И, как только она выйдет из подъезда, сразу же подняться к ней. Он еще раз проверил: на месте ли ключи? Весь его кураж насчет того, что он ни перед чем не остановится и, если надо, переступит труп, испарился сразу, как только дошло до дела. Когда за Стивом и его головорезами закрылась дверь он для себя решил, что ни за что не пойдет на мокрое дело. Во-первых, у него нет ствола, а применять нож… - извини-подвинься! Кровищи будет, как на бойне. У коровищи, небось, крови в два раза больше, чем у нормальных людей. Можно вымазаться с ног до головы, да и визгу будет, весь подъезд сбежится. Конечно, можно воспользоваться удавкой, но и здесь нет никакой гарантии, что малорослому Никите удастся задушить такую кобылищу. И, даже если исходить из лучшего, что у Никиты все получится, и он уйдет с места преступления по-тихому, то от Коти-то ему ни за что не смыться. Когда найдут тело его красавицы, он сразу допетрит, чьих рук это дело, и вслед за коровищей отправит и его, Никиту. Никита уже не раз убеждался, что Котя слово держит, а он ведь его предупреждал, что за свою телку отвернет ему голову. И ведь отвернет, гад! – Никита почесал затылок и тут же отдернул руку, пальцы стали липкими. Он поморщился и, стоная, поплелся к раковине, матерясь и проклиная Стива с его бандюгами. Подставил под струю голову, в раковину потекла вода, окрашенная кровью. – Ну, Стив, я с тобой расправлюсь. Мне надо только выбрать момент, когда с тобой не будет рядом твоих холуев. Подстерегу как-нибудь ночью, пока ты не смайнул в свою Америку, да и огрею арматуриной из-за угла. Янки новоявленный голову мне пробил, гад! – Матерился Никита, скособочив короткую шею, чтобы рассмотреть в зеркало рану. Ему пришлось несколько раз менять ватные тампоны, смоченные перекисью водорода, чтобы унять сочившуюся кровь. Кряхтя и сопя, забинтовал себе голову, посмотрел в зеркало. «Колобок, мать твою!» - Выругался Никита. Он попытался натянуть на голову шапку, но какое там?.. Некоторое время постоял в раздумье, затем, держась за спину, проковылял к комоду покойной бабки. Один за другим выдвигал ящики, выбрасывая на пол их содержимое, пока не нашел, что нужно. Удовлетворенно хрюкнув, выудил из хлама шелковый платок. – Если не шапка, то бандана… - Причмокнул он, обвязывая голову так, чтобы скрыть бинты. Остался очень довольный результатом. «Рокер, мать твою! – Вслух сказал он и подмигнул отражению. – А, почему б и нет? Срублю бабло и куплю себе «Харлей Дэвидсон». Хотя… На какие бабки я его куплю? Размечтался идиот. У меня не будет денег не то, что на «Харлей Дэвидсон», у меня не будет бабок и на «Дэвидсон» без Харлея. Говорил же Стив, что проценты съедят весь мой гонорар. И надо мне было с ним связаться! Он-то, небось, с покупателя сломит бешеные баксы, а мне, который рисковал своей головой, заменяя в музее картины, достанутся ушки от селедки. И это еще не все! Придется еще раз идти на кражу. И обидно ведь, что риск-то не оправдается средствами. Кому-то вершки, какому-то корешки. А у меня после встречи с гостями, чтоб они провалились, и корешков стало меньше. – Щупал языком пустое место во рту Никита. – И, что ж получается? – Задал он вопрос своему отражению в зеркале, и потянулся за бутылкой. – У меня не то что навару не будет, а еще и терплю убытки. Вот так да – а! Все денежки достанутся посреднику. И только потому, что он нашел покупателя на картину. Да я и сам бы мог найти их сколько угодно, - бравировал он, чокаясь с зеркалом и, опрокидывая рюмку за рюмкой. Просто раньше я не ставил перед собой такой задачи. Вот и все! И не пришлось бы мне делиться барышом. Разве что с Котей… Ну, ему кинул бы сотни три – четыре баксов, и хватит с него. – В хмельной голове Никиты появилась крамольная мыслишка: «А, что если не отдавать картину Стиву? Найти покупателя и продать самому? Причем, не здесь, а за кордоном». От пришедшей в голову идеи Никита аж взопрел, у него подкосились ноги и он, забыв о громадной гематоме на ягодицах, плюхнулся на стул, и сразу же с диким воплем подскочил, хватаясь за больное место. – Все, блин! – Ткнул он кукишем в стену, - не получишь, Стив ты картину! Да и аванс тебе не верну! – Пьяно хихикнул Никита. – А, что – о? Это по-честному! Уплаченный Стивом аванс можно считать платой за нанесение вреда здоровью. У меня, кажется, еще и ребра сломаны. – Похлопал себя по выпуклым бокам Никита. - И пусть скажет спасибо, что не прошу у него еще бабки, - духарился он. – Здоровье нынче дорого стоит. - Никита стоял, навалившись всем телом на стол, и раскачивался. – Да, я именно так и сделаю! Слиняю за кордон, и там продам полотно. Там меня и видели! – Засмеялся он пьяным смехом, снова показывая стене кукиш. - На первое время бабок у меня хватит. Покупатель на бабкин дом уже имеется; сам глава его покупает. Хотелось бы, конечно, подороже взять, но время поджимает. А глава администрации в обход всех препон платит чистоганом. Сказал, что после сам оформит все документы. Что ему? – Подмигнул Никита зеркалу. – У начальства все схвачено! Ну, ничего – о! – Погрозил он кулаком в пространство. – Скоро и у меня будут бабки, а значит, и бабы… - Мерзко ухмыльнулся он слюнявыми губами и, опрокинув последнюю рюмку водки, свалился под стол. Утром ему вдруг пришла в голову неприятная мысль. А ведь Стив может следить за ним. - И Никита бросился к окну, и из-за навески осмотрел подворье. - Вроде никого! – С облегчением вздохнул он и потянулся за початой бутылкой, но передумал. – Надо, чтобы мысли были чистыми. Теперь ни капли ни-ни! Пока не сработаю дело, пить не буду. Сто пудов, ублюдки Стива будут за мной следить, поэтому, надо подумать, как замести след? Упустить такой куш нельзя! – Никита со злостью пнул ногой открытый ящик комода. Тот качнулся, и с его запыленной поверхности соскользнула рамка с фотографией и упала на разбросанные по полу бабкины тряпки. Подчиняясь непонятному чувству, Никита, держась за поясницу, нагнулся и поднял ее. Это была фотка его, еще молодой, бабушки в дешевенькой деревянной рамке. Фотография была совсем старой, выцветшей. Никита мельком взглянул на нее, выдрал из рамки и заглянул за паспарту. - Пусто! - Разочарованно хрюкнул и разжал пальцы, машинально проводив глазами. Фотография не спеша, опустилась на вещи своей покойной хозяйки. В Злых Никитиных глазах промелькнуло нечто человеческое.
- Ну, спасибо тебе, бабка! – Фыркнул он, отбрасывая в сторону фотографию и, поднимая с пола длинную юбку и такого же цвета кофту. «То, что надо! – Подумал он. - Старой барыни фасон». С облегчением вздохнул, запихивая находку в рюкзак. – Дело осталось за малым: забрать бабло у покупателя, и двинуть восвояси. – В дверях Никита обернулся, окинул взглядом горницу. – Вроде ничего ценного! -Задержался взглядом на рамке, осиротевшей без фотографии, валявшейся невдалеке. Хотел, было поднять, но передумал. – Рамка-то копеечная...» Развернулся и пошел через сени к выходу.

*                *                *
- Агашенька, родная моя, ты ранена?! – Бросился Костя к девушке, затем к телефонному аппарату. Он схватил трубку, но оттуда, ни звука. Костя постучал по рычажкам, подул в трубку, - никаких изменений. «Да, ведь кабель-то перерезан!» - вспомнил он. – Агаша, покажи, где у тебя рана? - Суетился он возле девушки.
Агаша внимательно следила за Костей: не разыгрывает ли он спектакль перед ней? Вроде нет! А, если застать его врасплох и показать бумажки с цифрами? Агаша хотела увидеть его реакцию. А, если это он?..
- Агаша, ты побледнела! Надо срочно остановить кровь! – Бегал вокруг девушки Костя. – Телефон, как назло, не работает! Кто это сделал? Скажи, кто поранил тебя?!
- Костя, хватит, - это сделала я! Облилась нечаянно томатным соусом. Разве ты не видишь?
- Но у тебя окна зашторены! Тебе из-за температуры, наверно, больно смотреть на свет? – Догадался Костя, понемногу успокаиваясь. Главное, что девушка не ранена. – У меня такая же реакция на повышенную температуру, начинают резать глаза, если яркий свет. Бедная моя, сидишь взаперти. Сейчас я буду кормить свою болящую девочку. Я тут кое-что тебе принес. Пока ты смоешь сок, я накрою на стол. – Суетился Костя, раскладывая по тарелкам принесенные продукты и, не прекращая тараторить. Он спиной чувствовал сердитый Агашин взгляд. Ничего хорошего он ему не сулил. – А, посмотри, что я тебе купил?! Помнишь, я обещал тебе чайный сервиз? Взгляни! Тебе нравится? На двенадцать персон… Будет из чего гостей поить.
Агаша равнодушным взглядом окинула накрытый стол, взяла в руки одну из сервизных чашек и, даже не посмотрев на нее, тут же поставила на стол.
- Может все-таки, скажешь, что у тебя произошло? Я битый час не мог дозвониться до тебя, ты, почему-то не хотела меня впускать. Извини, что допытываюсь, пристаю к тебе с расспросами, ведь ты больна. Кстати, что у тебя: ОРЗ или грипп? – Задал глупый вопрос Костя. – Вижу: голова замотана, - кивнул он на тюрбан, «украшавший» голову девушки. – Тебя морозит? Может, надо купить какое лекарство? Ты не стесняйся, говори! Я сейчас же сбегаю.
Девушка по-прежнему молчала, тупо смотря сквозь парня. Она была похожа на каменную бабу, и его слова не могли пробиться до нее. Вид у Агаши, надо сказать, был довольно жалким, и Костя попытался приобнять ее, заглядывая в безжизненные глаза, но Агаша повела плечами, освобождаясь от объятий, зло зыркнула на него, отвернулась и демонстративно вышла из кухни. Через минуту Костя услышал шум льющейся воды. Он раздвинул шторы, впуская в комнату мягкий солнечный свет мартовского утра. Костя по-хозяйски осмотрел кухню; разнокалиберная мебель с рассохшимися от влаги и времени стенными шкафами. Отопительные трубы в ржавых потеках от свищей. Из крана периодически срываются капли, и весело шмякаясь о раковину, разлетаются во все стороны. Все серо и уныло. Среди этой убогости вызывающе смотрится новая яркая клеенка аляповатой расцветки, на которой лежат прихворнувшие привядшие тюльпаны. Костя пошарил по сторонам глазами в поисках вазы. На кухне ее не было, он прошел в комнату. Здесь тоже царил полумрак, лишь полоска света, просочившись через щель в портьере, разграничивала комнату на две части и, преломившись на серванте, играла разноцветными зайчиками на хрустальном вазоне. Из него торчали оранжевые фонарики. «Физалис, по-моему», - механически отметил про себя Костя, снимая вазу. Он не заметил, что шум воды прекратился, вернулся в кухню, чтобы поставить в вазу тюльпаны. Потянул из вазы сухие веточки, к которым прицепился небольшой сверток, даже не сверток, а бумажная трубочка, из которой выглядывала прядь белых волос. Костя пожал плечами и положил все это на стол. И только хотел подставить вазу под воду, как за его спиной ойкнули. У Кости от неожиданности ваза выпала из рук и, встретившись с твердостью пола, разлетелась на куски. Он виновато оглянулся на Агашу, но она в ужасе смотрела не на пол, а на стол, где мирно соседствовали светлая прядь волос и яркие фонарики физалиса.
- Ты, где это взял? – Показала она пальцем на стол, и подозрительно посмотрела на Костю. – Ты еще хотел мне подложить? – Дрожащими губами спросила она.
Только сейчас Костя заметил, что девушка избавилась от дурацкого тюрбана, и он не мог оторвать глаз от ее прически. Проплешины перемежались с длинными прядями. Лицо обрамлял ежик очень коротких волос. Агаша медленно подошла к столу и развернула бумажку.
- Это не все! – Тихо прошептала она. – Где остальное? – И девушка коснулась ладонью своей головы.
Костя в замешательстве смотрел на нее и не понимал, о чем у него спрашивает девушка? Он поднял плечи, и развел руками.
- А – а – а! – Догадался, наконец, он. – Это все, что я нашел в вазе. А, зачем они тебе? – Удивился Костя. – Ты на шиньон собираешь?
Агаша какое-то время смотрела в глаза Косте и вдруг с криком бросилась ему на грудь.
- Извини – и! Я не понимаю, что со мной происходит?! Я всех и вся готова подозревать. Я так устала – а! Я на пределе – е! На грани сры – ыва! – Всхлипывала Агаша, тычась хлюпающим носом ему в свитер. Вдруг она замолчала и чихнула. – Веришь, Костя? Я не знаю, что мне делать? – Вздрагивая от слез, и понемногу успокаиваясь, говорила она. – Вроде бы и не високосный год, но не могу никак выйти с черной полосы. Одна неприятность уходит, а ей на пятки уже наступает другая, чтобы побыстрее освобождала место. Просто кошмар наяву!
- Если еще можешь шутить, значит не так уж все и трагично. – Ласково гладил Костя стриженую голову девушки, вдыхая запах ее волос. От нее пахло малиной; он не выдержал и притянул ее к себе. Агашины соленые губы показались Косте самыми сладкими в мире. Через час Костя чувствовал под своей ладонью спокойный ровный стук любимого сердца. Теперь он не сомневался, что любит ее. И ему было совершенно наплевать, как она выглядит?! Хотя, сейчас, умиротворенная с пунцовыми губами и сияющими глазами, с бархатистой кожей, она была великолепна, несмотря на идиотскую стрижку.
- Агаша, ты не спишь? – Притянул он к себе податливое горячее тело.
- Сплю! И ты мне снишься! – Засмеялась девушка, чмокая его в нос. – Вот, сейчас глаза снова закрою, а ты продолжай мне сниться.
- Ну, уж не – ет! – Потянулся Костя. – Делу время, потехе час! Ты должна мне все рассказать, Агаша! Мы с тобой ужасно долго не виделись, - и Костя стал шутливо загибать Агашины полненькие пальчики. – Один, два, три…
- Перестань, Костик! Щекотно... – Вырвала она свою руку. – Мы с тобой не встречались ровно неделю. И за это время столько всего произошло!..
 И Костя почувствовал, как вновь напряглась Агаша, и веселье, как ветром сдуло. Он пытался вернуть ей хорошее настроение.
- Даю тебе право выбора! Что в первую очередь? Еда или исповедь? – И Костя ласково поцеловал ямочку на ее локте. – Я  так проголодался, что прямо сейчас и съем тебя. Ты такая… Такая аппетитная, сладенькая моя!
- Давай я сначала тебе кое-что покажу, так сказать, наглядное пособие при моем повествовании. – И девушка перекинула ногу через Костю, чтобы встать с постели. После чего ее рассказ отложился еще на час. Потом молодые люди решили подкрепиться. Затем Агаша убирала со стола, а Костя сметал осколки вазы и протирал на кухне пол.
- Агаша – а, ты меня ругаешь за вазу? Я такой неловкий. – Стоял он перед девушкой на коленях, притиснув ее за бедра. – Но я обязательно куплю тебе вазу! Мы с тобой вместе пойдем выбирать!
- Ну, да. Вместе?!.. – Постучала она себя по голове. – Почему ты думаешь, я не хожу на работу?
- Секретарь сказала, что ты заболела.
Агафья покачала головой.
- Так ты из-за этого не ходишь?!. – Обрадовался своей проницательности Костя. – И шторы поэтому задвинула?! Чтобы я не увидел твою новую прическу. Глупая ты у меня! Да я тебя и лысую все равно любить буду. «Вот и признался!», - подумал он с облегчением. – Агаша, - это, что, новая мода такая? – Спросил он, погладив девушку по ежику волос.
- А тебе, что, не нравится? – Засмеялась Агаша, играя глазами и, водя из стороны в сторону головой.
- Ну, как сказать? Смело! Даже очень… Но, - это не твой стиль! Ты у меня Тургеневская барышня! И тебе пойдут прически из длинных волос, стянутых в узел на макушке. Чтобы открывалась твоя шейка.
- Вот так? – Вскинула полные руки Агафья, захватив с ушей длинные редкие пряди и, поднимая их вверх.
У Кости аж дыхание перехватило. Столько было женственности в этом жесте. Он почувствовал, что снова возбуждается, и усадил девушку на колени, но она, смеясь, разворошила его густую шевелюру и прытко вскочила на ноги, пересаживаясь на другой стул.
- Этак мы с тобой никогда не поговорим, а мне надо тебе рассказать целую кучу новостей. Если я сегодня, прямо сейчас тебе все не выложу, то позже, может, и не решусь. – Серьезно сказала Агафья, положив ногу на ногу и покачивая по привычке носком шлепанца. В конце концов, он благополучно соскользнул с ноги и они оба проводили его глазами. Девушка сидела, уставившись в пол, и думала, с чего начать?..  Косте стало страшно. «Неужели он потерял ее? Такую милую и смешную с мальчишеской прической?»
- Агаша, - еле слышно спросил он, - ты любишь другого?.. – Сказал, и тут же сам испугался прямоты вопроса. Он полез в карман за сигаретами, но вспомнил, что выкурил час назад последнюю.
- Другого? – Переспросила Агаша? – Да, нет же! Я совсем о другом хотела тебе рассказать! – В конец запуталась девушка. – Речь пойдет не о мужчине… Вернее, о мужчине, но в другом смысле. Собственно, погоди! Я сейчас... - Она вышла и через минуту вернулась с какими-то бумажками, и разложила их на кухонном столе. Вот, смотри! А еще, вот это!.. – положила она рядом с бумагами несколько белых прядей. – Это еще не все! - К удивлению Кости она сняла с ноги шлепанец и уже хотела было водрузить его на стол, но покрутив в руке, положила на табурет.
Костя смотрел на созданный Агашей натюрморт и ничегошеньки не понимал. Но, самое главное-то он понял! Соперника у него НЕТ! А все остальное – мелочи жизни! Агаша говорила, что у нее какие-то проблемы, неудачи, что она кого-то или чего-то боится. Но ведь теперь он, Костя рядом, и ей нечего бояться! Он защитит ее. Станет оберегать днем и ночью. Костя мечтательно прикрыл глаза.
- Костя, ты, где летаешь? Давай уже опускайся на землю и слушай! Ты сам просил: ничего от тебя не скрывать.
- Агаша, - встрепенулся парень, - я здесь! И слушаю тебя очень внимательно. Только разок поцелую и весь внимание.
- Ну, тебя, Костя!.. – Улыбнулась девушка. – Ты когда-нибудь можешь быть серьезным?
- Агаша, не слушая ее, спросил Костя: «А знакомство со мной ты тоже относишь к черной полосе своей жизни?»
- Я еще не выяснила. – Откровенно и серьезно призналась она. – Время покажет... Если оно у меня вообще осталось. - Добавила Агаша. – События последних дней говорят об обратном…
- Не горюй, Агаша! Я ж с тобой! По крайней мере, буду рядом до тех пор, пока ты этого хочешь. Ну… Давай! Я слушаю твою сагу.
- Видишь эти листочки? А, теперь посмотри, что их объединяет?
Костя один за другим пересмотрел все бумаги, проверял их на просвет, подносил к носу, чуть ли не на зуб пробовал. Бумаги выполняли совершенно различные функции; вот квитанция на уплату за телефон, это листок отрывного календаря, а вот первая страница телевизионной программы, остальные листки были просто вырваны из записной книжки.
- Ну… И??? – Подгоняла его Агафья, постукивая пальцами по столу.
- Все бумаги акцентированы на цифрах. Арифметический ряд с увеличением на одну единицу. Вот, смотри! С двадцати двух до двадцати девяти.
- Да! Только пара цифр не увеличивалась, а наоборот... Каждый раз десятки оставались прежними - двадцать, а единицы уменьшались. Сегодня ты сам нашел в вазоне листок с цифрами двадцать два, в котором была завернута прядь моих волос. Первые цифры 29 я обнаружила в баночке с медом. Вот эти 28, обведенные на квитанции, были пришпилены булавкой к полотенцу. Цифры двадцать семь – самые загадочные, потому что они попали ко мне самым таинственным образом. Бумажку я нашла в шлепанце возле своей постели, в нее была завернута первая прядь моих бедных волос. И Агафья рассказала Косте, как уронила шлепанец с балкона неделю назад, а утром обнаружила пару тапок, стоявших рядышком. - Тапок ко мне вернулся, зато волосы потеряла. А ты думал, что это так меня в парикмахерской подстригли? Там, конечно, могут изуродовать (и Агаша вспомнила свою прическу «Крик» и улыбнулась), но не до такой же степени.
Костя взял обрезанные пряди и оглядел Агашину голову.
- Но, это ведь не все твои волосы!
- Я знаю!.. Костя, я боюсь!..
- Агашенька, волосы не зубы, отрастут! А зубы я б посчитал этому «шутнику»! – Сжал кулаки Костя. – Всю жизнь работал бы на вставные челюсти.
- Я не за волосы боюсь, а за свою бедную голову. Когда-нибудь «шутник», как ты его назвал, оставит меня не только без волос, но и без головы. Теперь-то ты мне веришь?! Что моя квартира систематически подвергалась нападению неизвестного. Чаще это случалось в мое отсутствие, а иногда он навещал меня по ночам. Он наверняка знал, что я дома. Где ж мне ночью-то быть? Агафья на секунду замерла, закусив губу. – А ведь я его видела! Нет- нет, Костя! Ты на меня не смотри вопросительно! Это было за полночь… А, как светят уличные фонари, сам знаешь. В своем большинстве они горят почему-то днем. Может, чтобы не противоречить поговорке «днем с огнем». Когда я случайно уронила тапок, то уже хотела бежать за ним на улицу, но увидела, как за мусорный бак (знаешь: такой большой для строительных отходов) нырнул мужчина. Это наверняка был мужчина по телосложению и по одежде. Я некоторое время ожидала, когда он, наконец, управится (я ведь думала, что он за бак в туалет пошел), и выйдет. А его все не было и не было. Теперь-то я поняла, что мы пережидали: кто кого? Он, наверняка видел меня, стоящей на балконе; видел, как сверху полетел тапок. Значит, он за мной следил. Тогда я этого еще не знала. Решила, что утром схожу за тапком, и легла спать, а проснулась … Сам видишь!.. Полулысая…- И Агафья поскребла затылок.
- Вижу! – Лаконично ответил Костя, о чем-то задумавшись. – Агаша, мне помнится, ты как-то на работе жаловалась сотрудникам, что у тебя бессонница. Тебя тогда еще жалели коллеги, и предлагали разные рецепты. Как же получилось, что ты не почувствовала, что в доме находится посторонний, подкладывает тебе бумажки, шлепанцы. Остригает тебя, наконец... А? Чем ты это объяснишь? – Посмотрел он пристально на девушку, у которой тут же глаза стали наполняться слезами.
- Ты, что, мне не веришь? Думаешь, что я все выдумала?!
- Да, что ты, родная?!. – Обнял Костя девушку, целуя в мокрые глаза. – Я об этом совсем не думал. Ты, случайно, не пьешь снотворное?
- С тех пор, как на ночь стала пить молоко или чай с медом, в снотворном надобность отпала. Ну, и, слава Богу! А то, говорят, что наступает привыкание. Хотя Катя и говорила, что лекарство совершенно безопасное, легкое, на травах, но все-таки…
- В ту злополучную ночь, когда тебя обстригли (Агаша, извини, что возвращаю тебя к неприятным воспоминаниям), ты пила лекарство?
- Да, нет же!!! Пока стояла на балконе промерзла до костей, - улыбнулась девушка своим мыслям и покраснела.
- Ты, моя булочка! – Засмеялся Костя, - не все мужчины любят худых женщин, ты уж мне поверь! А я тебя люблю такую, какая ты есть!
- А, если я похудею? – Вспомнила Катины советы девушка.
- Без разницы… Но, мы отвлеклись! Ты остановилась на том, что промерзла до костей…
- Да, ничего особенного! Я замерзла и перед тем, как лечь спать выпила горячий чай. Вот и все! Заснула моментально, и спала очень крепко.
- Без лекарств?
- Ну, Костя… Сколько раз можно повторять? Без ле – карств! Только мед! И ничего, кроме ме – да!
- А, теперь, вспоминай! После принятия меда ты всегда хорошо спала?
- Ты так интересно выражаешься: «принятия»… Будто речь идет о таблетках... А спала я всегда отлично, - не задумываясь, ответила Агафья. – Только иногда снились кошмары, и я вставала утром разбитой. А, что?
- У тебя этот мед еще есть?
- Осталось немного, а, что? – Повторила она.
- Сейчас скажу! Кто-то, назовем его икс, проникает в твое жилище. Когда ты на работе и, даже в твое присутствие, и ничего, совершенно ничего не похищает! Так? Тебя это не настораживает?
- У меня все цело! – Пожала плечами девушка. – Но, если ты о картине? – Покраснела она, - то я не вешаю ее только лишь потому, что нечаянно разбила раму. Можешь сам убедиться! – Засуетилась Агаша, - я сейчас тебе ее принесу! А с рамой тоже не так все страшно, - оправдывалась она. – Семен Михайлович обещал ее склеить в самое ближайшее время. Мне неудобно его торопить, он и так много чего для меня делает. Причем, бесплатно. Вот, на днях принес цепочку и установил на дверь. Я последние дни спала нормально; ко мне никто не проникал. - Агафья это знала совершенно точно, потому что ампула с йодом под тряпкой оставалась в целости. Но об ампуле она Косте ничего не скажет! Зачем ему знать? Агафья не могла до конца выбросить из головы подозрения на счет парня.
- Ну и хорошо, что все цело!
- Да, ведь у меня и красть-то нечего! Поэтому я и не вызываю больше милицию. Они уже два раза приезжали. Первый раз хотели мне выписать штраф за ложный вызов, а во второй раз?!.  Даже и вспоминать не хочется… Как представлю насмешливые лица, так… Бр – р – р… Издевались надо мной, как хотели. Мне даже казалось, что участковый оперуполномоченный смотрел на меня, как на умственно отсталую. По крайней мере, его вопросы наводили меня на такую мысль. Так что на будущее обращусь к органам только в самом крайнем случае. Под ножом, приставленном к горлу. Если, конечно, успею. – Вздохнула Агафья.
- Вот, мы с тобой сообща и пришли к выводу, что навещал тебя не вор. У этого икса были ключи от квартиры. Дверь-то не взломана, и замки целы.
- Ой – й, Костя – я! Я совсем забыла рассказать тебе про крысу. Неделю назад я обнаружила в ящике своего холодильника дохлую крысу. Представляешь? – Выпучила глаза Агафья. – Возле нее лежал кусок сыра. Я так испугалась! Меня аж затрясло! Я ужасно боюсь крыс. Хорошо, что Катя была у меня в гостях, а то я б непременно грохнулась в обморок. – И Агафья сморщилась, вспомнив про крысиное  тело с длинным лысым хвостом. - Катька тогда меня убедила, что грызун мог попасть в холодильник случайно, и я с ней согласилась.
- Ну-ка! Покажи мне этот ящик! – Скомандовал Костя, открывая дверцу.
- Вот! Только у меня сейчас в ящике картошка лежит. А неделю назад лежала мертвая крыса. Прямо вот в этом ящике… - Не могла успокоиться Агаша, передергивая брезгливо плечами.
- Да, понял я, понял! Ты взгляни, Агаша! Ящики плотно накрыты сверху стеклом, только небольшая щель оставлена для вентиляции. Ну, и, как через эту щелочку могла пролезть крыса? В крайнем случае, мог пролезть таракан, - изрек Костя, и сам сморщился от своего предположения. – По собственной воле крыса туда не залезет.
- Я и сама теперь вижу, - сникла девушка. – Значит, мне ее туда подложили?! Кто? И, зачем?!
Костя в упор смотрел на нее.
- Вот, и я про то думаю! Зачем кому-то подкладывать тебе дохлых крыс, шлепанцы и бумажки?
Агафья с испугом посмотрела на него.
- Костя – я, ты думаешь, что я того? – И она выразительно покрутила у своего виска. – Что мне пора в психушку?
- Икс очень добивается этого!
- А, может он хочет меня убить? Этот самый икс.
- Если у него б была такая цель, то он уже давно…- Костя выждал паузу, - убил тебя, моя булочка. Убил и съел!.. – Засмеялся парень, пытаясь разрядить напряжение. – У него было много возможностей для этого. Не - ет! Негодяем задумано что-то другое. Этот гад все хорошо продумал, и идет прямо к своей цели. У него была возможность подобрать ключи к твоей квартире, он знал твой адрес, он хорошо знал твои слабости, изучил твои привычки. Агаша, - это человек, если его можно так назвать. – Из твоего окружения.
Агаша повела вокруг себя глазами. А Костя продолжал:
- Я думаю, что он работает рядом с тобой. Это страшный человек! Вот, у него-то точно не все нормально с головой. А у тебя, Агашенька немного нервишки сдали. Да и не удивительно! Я б и сам испугался. А ты у меня смелая девочка!
- Ну да – а, смелая – я! – Зашмыгала она вновь носом, и потянула из необъятного кармана любимого халата такой же огромный платок, в котором ее носишка потерялся. – Знаешь, как я сегодня испугалась, когда услышала, как кто-то ковыряется в замке?! У меня чуть сердце в пятки не ушло от страха.
Костя демонстративно задержал взгляд на пышной груди девушки, потом нагнулся под стол.
- Не поместилось бы! – Засмеялся он.
- Что? – Не поняла Агафья.
- Говорю, что такое большое сердце не поместится в такой изящной пятачке. – Протянул он руку к ее груди.
- Костя – я, ты опять за свое – е?!
- Все – все! Больше не буду! – Комично вздернул он руки. – Продолжай, пожалуйста!
- Вот, я уже и потеряла нить из-за тебя. - Окончательно успокаиваясь, сказала Агаша. Потеребила смешно свой носик и продолжила. – Уж и не помню, как я подскочила к входной двери и накинула цепочку, потому что через секунду ключ в замке повернулся и клацнул. И тут же из-за двери раздался жуткий мат. Ругался мужчина, но голос был противным, очень высоким. Я поначалу устремилась, было вон из прихожей, но потом сообразила, что у него может оказаться что-то кусающее, типа плоскогубцев, и испугалась еще больше, потому что он грозился закапать меня заживо, если я не открою ему дверь сама. Тогда я, уж не знаю, откуда взялись силы?! – Налегла на дверь плечом и успела вставить в замок свой ключ и повернуть его. И потом уж двумя руками держала его в замке, а сама пыталась взглянуть в глазок, чтобы увидеть вора. Тогда я думала, что это вор…
- Ну, и? Ты его рассмотрела?
- Нет, конечно! Он его чем-то замазал. А сам продолжал ругаться, пытаясь вытолкнуть мой ключ, но я его крепко держала, однако уже одной рукой… А другой пыталась дотянуться до телефона, чтобы набрать ноль два, но не могла достать. Это сейчас я тебе спокойно все рассказываю, а тогда… Думала, что умру со страха. Мужик не хотел уходить и все пытался вломиться ко мне. Если б ты только слышал, как он мне угрожал. Я тогда боялась, что у него пистолет есть. Думаю: «Ну, все, тебе, Агашка, конец скоро! Сейчас этот гад вытащит пистолет и пальнет в дверь». У меня уже и пальцы… Те, которыми ключ держала, неметь стали. Я уж и молитвы все, какие знала, прочла, а тут чувствую, что ключ перестал шевелиться. Я прислушалась… Слышу – лифт вроде бы загремел. Я немного вздохнула, успокаиваясь, что соседи спугнули взломщика, и кинулась к окну, чтобы посмотреть на него. Я сразу же поняла, что это он, хоть и не могла в глазок его увидеть. Он, как только вышел из подъезда, сразу же вскинул голову на мои окна. Ой – й, какой же неприятный тип… Коротышка на коротеньких ножках, весь какой-то квадратный. И, знаешь? Я запомнила его глаза. Ужасно злобные, они выглядывали из-под платка. Этот ворюга до самых глаз завернулся в платок, чтобы скрыть свою рожу, но я до самой смерти буду помнить его. Так вот! Только, значит, я проводила его взглядом из-за шторы и, успокаиваясь, присела, как в дверь затрезвонили. Я аж подскочила, и кинулась к телефону, но связи снова не было. Такое уже случалось, и не раз, что в самый нужный момент телефон не работал. Ну, а дальше ты знаешь! Это оказался ты, собственной персоной.
- И ты не хотела меня впускать. – Продолжил за девушку Костя. – Я орал, что это я, а ты…
- Ну, да! А я не хотела открывать тебе дверь.
- Дальше я уже знаю! – Засмеялся Костя. – Не хотела, чтобы я увидел тебя с такой авангардной прической. Поэтому и зашторилась…
- Ну, да! Как ты думаешь, он еще придет?
- Кто? Этот коротышка? – Переспросил Костя у Агаши. Он-то прекрасно понял, кто навестил ее днем?! Но, пока не мог сложить два и два. Он не мог взять в толк, почему Никита, а ведь именно Никита посетил ее сегодня, не взял ночью картину, или днем, а оставлял идиотские следы в виде дохлой крысы или непонятных цифр. И, зачем Никите срезать с головы девушки волосы, а потом подкидывать ей, а не взять по быстрому картину, да и бежать с ней подальше. Но ответ на все вопросы он получит у Никиты, сегодня же. И, - это еще не все! Ведь Костя по-хорошему предупреждал приятеля, чтобы тот Агашу не трогал. А гад еще вздумал угрожать ей. «Давно стоило б накостылять ему. Но ведь лучше поздно, чем никогда», - подумал Костя, и заторопился.
- Ты уже уходишь? – Разочарованно протянула Агафья. – А, вдруг, этот, в платке вернется?
- Я отпросился на работе на пару часов, чтобы проведать болящую, - погладил он нежно по голове девушки. – Пора уже и честь знать! Директор и так на меня зуб точит! Не стоит давать ему лишний повод. А, на счет твоего утреннего гостя? Не бойся, он не вернется! А вечером (если, конечно, ты разрешишь) я приду охранять тебя. - Поцеловал Костя девушку, торопливо выходя за дверь.
- Так, ты что? Знаешь его?! – В спину убегающему парню, крикнула она.
*                *                *

Никита просыпался через каждый час и смотрел на будильник, - три, четыре, пять часов… Время, будто остановилось назло ему. Так всегда бывает, когда нужно что-то быстро сделать, и время не ждет. А тут как раз наоборот, время дремало вместе с хозяином. Никита уже знал распорядок дня Агафьи и ее не в меру бдительной соседки по площадке.  Рабочий день у коровищи начинался в девять, а соседка уматывала на свой рынок в шесть утра. Он решил, чтобы успеть, надо быть на месте в восемь, для чего встать не позже семи, потому что чертовы пробки могут притормозить его в пути. Накануне, возвращаясь к себе, домой, он заметил слежку. Да, только идиот мог не заметить ее. Сыщик и не пытался скрываться от глаз Никиты. Он ехал с ним в одном автобусе, а вечером Никита увидел во дворе дома уже двух парней. Это были головорезы Стива, они переговаривались и иногда поглядывали на его балкон. Одного из них Никита сразу же узнал, именно он выбил у Никиты зубы. «Ничего – о! Можете хоть все глаза просмотреть, - зло подумал он, - я еще отыграюсь!» И Никита, в который уж раз за день пересчитал пачки зеленых, полученных им за бабкин дом. Он был в полной уверенности, что без проблем протащит через таможню картину. Кто станет внимательно досматривать багаж старой дамы? А именно в образе пожилой женщины и намеривался пересечь границу Никита. В ОВИРЕ у него имелся свой человек, который за большие бабки мог оформить загранпаспорт не то, что на женщину, но и на обезьяну. «Да – а, бабкин прикид еще не раз меня выручит», - самоуверенно подумал Никита. Он решил проверить, и вечером вышел в женском наряде из дому. Для полноты образа он даже мазнул по губам помадой и, немного сутулясь, не спеша, проковылял мимо скучавшего охранника. Тот и глаз не поднял, с важным видом рассматривая содержимое, которое извлек из своего носа. «Пока все нормально! – Решил для себя Никита. – Если и завтра будет такая же пруха, будем считать, что фортуна, наконец-то повернулась ко мне лицом».
Никита в очередной раз открыл глаза и посмотрел на часы. Стрелки встали в прямую линию, разделив циферблат пополам. Парень почесал жирную грудь, спустил на пол ноги, немного посидел, тупо уставившись в стену и, матюгнувшись, прошлепал в туалет. Возвращаясь, выглянул в окно; было еще темно. На противоположной стороне улицы кое-где светились прямоугольники, образовав букву  «Н». Никита удовлетворенно хрюкнул, посчитав это добрым знаком. Он еще некоторое время стоял, бессмысленно пялясь в темный проем, пока не стали мерзнуть босые стопы. Зевнув во весь рот, издавая рык, он рысцой пробежал к кровати и прыгнул под не успевшее еще остыть одеяло. Заснул он моментально и без сновидений проспал до девяти часов, обнаружив будильник на полу под подушкой. «Мать твою!.. – Выругался Никита, - проспал! Все на свете проспал!..» - Бегал он по квартире в поисках разбросанной одежды. Джинсы нашлись за креслом. Напяливая их, прыгал на одной ноге. У него заело молнию; застряв на полпути, она не хотела двигаться ни туда, ни сюда. - Ну и мать ее! – По привычке ругнулся парень. – Сверху курткой накроется и ни фига видно не будет. Ну-ка, какую погоду нам сегодня дали?! - Никита вышел на балкон, озираясь по сторонам, и сразу же увидел охранника. Тот стоял, привалившись к дереву, и изредка поглядывал на дверь подъезда. Никита с залихватской удалью засунул пальцы в рот и свистнул, а, когда сторож поднял глаза, помахал ему рукой. Тот ответил неприличным жестом. Никита громко рассмеялся и вернулся в комнату. «Марток! Не скидывай порток!» - Вспомнил он поговорку, зябко поеживаясь и, облачаясь в бабкину юбку. Сегодня ему было неудобно, юбка не сходилась в поясе, мало того, из - под нее выглядывали джинсы. Кряхтя, он нагнулся и закатал их, но, когда поднимался, молния окончательно разошлась. Никита, проклиная все и всех, переодел брюки, натянул куртку, повязал платок на голову и выскочил из квартиры, захлопывая за собой дверь. Охранник проводил удивленным взглядом сумасшедшую старуху, которая, как ураган пронеслась мимо, обдав его перегаром. «Ничо себе, в натуре! – Покачал он головой, - во, бабка дает!»
Никите повезло с автобусом, час пик закончился, и автобус был наполовину пуст. Парень плюхнулся на ближайшее сиденье рядом с симпатичной телкой. Он подмигнул ей и, сложив губы куриной попкой, чмокнул воздух.
- Далеко едем? – Улыбнулся он щербатым ртом. – Скучаем? Нам, случаем, не по пути?! – Вызывал на разговор девушку.
Та сначала молчала, подозрительно косясь на странную пожилую тетку с бритой рожей. «Вероятно, у нее что-то с гормонами. – Механически подумала она. – Вот поэтому и борода стала расти. Но, когда бабка стала проявлять к ней повышенные знаки внимания, девушка решила, что у нее проблемы с головой, и отсела подальше.
- Ну, и пошла ты, лахудра! – Прошипел ей вслед Никита и развалился на сиденье, прикрыв глаза и уносясь мыслями далеко – далеко.
- Женщина – а! – Вдруг заорали ему в самое ухо. Он приподнял липкие веки. Перед ним стояла баба алкашьего вида и орала на весь автобус. – Женщина – а, вы чо, совсем оглухели? Знаем мы таких… Притворяются инвалидами и стариками, чтобы не платить за проезд. Я не нанималась вам задаром возить! Бензин-то вон какой нынче дорогой, а они не плОтют. - Продолжала разоряться баба. – Женщина – а! Я к вам, кажется, обращаюсь…
Никита осоловевшими глазами посмотрел на пустое сиденье рядом с собой.
  - Она вышла… - Лаконично ответил он, и снова прикрыл глаза.
- Вы, что, издеваетесь? Я, может быть, при исполнении, - ткнула баба в металлическую бляху у себя на костлявой груди. – Острить будете дома с мужем. Давайте билет! Или платите штраф! – расставила она руки и нависла над Никитой.
- Щас – щас, мать! Я заплачу! – Наконец-то понял Никита, чего от него добивается назойливая баба, и захлопал себя по карманам в поисках кошелька. Затем залез внутрь, но, кроме табачных крошек там ничего не было. Он тупо посмотрел на контролершу, и вслух подумал: «Ну, мать твою! Оставил дома в джинсах: и сигареты, и деньги. Но, главное, ключи…» Запасные ключи от своей хаты Никита на всякий случай держал в щитовой, так как уже не раз захлопывал двери, забывая ключи дома. Придется возвращаться за ключами. - И Никита поднялся, пытаясь обойти контролершу. Но, не тут-то было…
- Вася – я! – Голосом свиньи под ножом завизжала контролерша. – Двери не открывай! Я зайчиху поймала. – И она изо всех сил (где они только взялись в тщедушном испитом теле?) пихнула в грудь Никиту, возвращая его на место. – Сказано тебе: «Плати»! Или щас же в милицию спроважу! У меня не заржавеет! И нечего прикрываться нищей старостью! Во, какой платок напялила! Тысячи стоит… Знаем мы таких нищих! Сидят на паперти с протянутой рукой и на шелковые платки деньгу сшибают, а тут, может, нету денег и на дешевую шапку. – Со слезой в голосе говорила контролерша, поправляя свалявшийся парик.
Никита по-настоящему забеспокоился. Ему в таком прикиде не светило вовсе показываться на глаза ментам. И он попытался миром решить назревающий конфликт.
- Мать, ну войди в положение! Ну, забыл я деньги, в других штанах. – Жалостливо ныл он. – Я тебе после обязательно заплачу.
- Какая я тебе «мать», твою мать?! – Возмутилась контролерша. – Граждане! – Заорала она вновь, призывая пассажиров в свидетели. - Вы только посмотрите! – Да я, старая хрычовка, - обратилась она вновь к Никите, - может, моложе тебя на двадцать лет буду.
Тут Никита вспомнил, что он в бабкином наряде, и попробовал извлечь из этого пользу.
- Звиняюсь, девушка, у меня зрение-то плоховато будет, да и память тоже… Вот денежки-то пенсионные и позабыла на тумбочке.
- А мне плевать! Ты б лучше дома голову свою в шелковом платке забыла! Платок-то, небось, не забыла напялить. - Видно, платок не давал жизни контролерше, и она продолжала тыкать в него пальцем. – Сказано тебе: «Плати штраф!»
Как в таких случаях и бывает, пассажиры разделились на два лагеря. Одни, подобострастно заглядывая в подпухшие глаза контролерши, подгавкивали ей, а другие взяли сторону «пенсионерки».
- Да, простите вы бабушку! Когда сами будете на пенсии, и с вами такое может случиться!
- Не может! – Категорически опровергла она. – У меня работа психическая, и я до пенсии не вытяну. Сказано тебе бабка: «Плати!».
Никита выглянул в окно. Сколько ему придется топать назад?! И он резко оттолкнул от себя контролершу, задрал длинную юбку и кинулся вперед по проходу, затормозив у кабины водителя.
- Слушай, брат, останови здесь! – Попросил он. – Меня любовница задолбала, не дает шагу ступить, зараза. Вот, пришлось от нее скрываться, обрядившись бабой. Ведь, ты сам мужик… Войди в положение! Ну, забыл я бабки в других штанах…
- Ух, ты – ы! – Восторженно посмотрел на Никиту водитель, открывая двери. – Удачи тебе, брат! Впредь выбирай любовниц с мягким характером! Хотя… - Косанул он в сторону приближающейся к кабине контролерше, - где они? Мягкие-то? Кругом одни мегеры!
Путь назад домой прошел у Никиты без происшествий, ибо, войдя в автобус, он сразу признался водителю, что в старческом маразме позабыл дома кошелек. И даже пустил слезу, высмаркиваясь в подол юбки. Дома, не дав себе передыху, Никита взял деньги, ключи, прихватил на всякий случай плоскогубцы и бросился по прежнему маршруту. В лифте Агафьиного дома он снял юбку, чтобы не мешала, и сунул ее в пакет. Никита перегонял жевательную резинку с одной щеки за другую, подгоняя мысленно лифт. На всякий случай он поднялся на этаж выше, осмотрелся и медленно спустился на Агашину площадку. Полсекунды постоял, прислушиваясь. Ни звука… На всякий случай вытащил изо рта резинку, и заклеил глазки всех квартир на этаже. Вынул связку ключей из кармана и уверенно вставил в замочную скважину. Затем, немного подумав, вытащил плоскогубцы и перекусил телефонный кабель. «Береженого Бог бережет!»
 И тут… Такой облом! Коровища почему-то была дома. И оказала ему сопротивление, еще и какое. Конечно, он мог бы пинком выбить ее картонную дверь, и успокоить девку на время… А, может, и навсегда… Как карта б легла… Но ничего не вышло! Никита услышал, как лязгнула железная дверь в подъезде. И Никита, поддаваясь инстинкту, бросился к лифту. И хорошо, что вовремя, потому что, спускаясь, увидел сквозь металлическую сетку лифтовой шахты Костю, который несся по ступеням вверх.
Уже дома за бутылкой водки Никита немного успокоился, рассуждая сам с собой. «Сам виноват! Ведь небо мне посылало один за другим знаки, а я, как слепец, не увидел их. Проспал, поломалась молния, забыл дома ключи и кошелек. Ну и болван же я! Нормальному человеку и одного б знамения за глаза хватило.    

Прищемил бы задницу, и сел дома, а я… Хорошо, что так все обошлось! Два раза меня чудо от ментов спасло. Видать меня кто-то охраняет. Может, покойная бабка, а может, падший ангел. Спасибо им обоим!» - И Никита, пьянея, поднял стакан и выпил за… их здоровье!. «Следующий раз у меня все получится! – Икнул он. – Коли у меня в подчинении сам черт».
*                *                *
Косте ну никак не хотелось покидать Агашу. Ему было с ней хорошо даже тогда, когда она была не рядом с ним, а за стеной. Эта крупная женщина оказалась совершенно беззащитной от навалившихся на нее бед. И Костя даже был этому немного рад. Не то, чтобы он злорадствовал… Ни Боже мой. Он был доволен тем, что Агаша нуждается в нем, ищет у него защиты. И он не обманет ее надежд!
Выйдя от Агаши и, дождавшись, пока она не закроется на все замки, Костя поймал такси и назвал Никитин адрес. Как нарочно, они попали в пробку и добрых полтора часа проторчали, зажатые со всех сторон машинами. Оказалось, что Костя не единственный, кому понадобился Никита. Возле ободранной двери уже стоял гориллоподобный парень и колотил по ней рукояткой пистолета. «Это что-то новенькое! – Подумал Костя. – Раньше я у Никиты таких серьезных ребят не видел. Вероятно, не только мне он перешел дорогу». Почему-то Косте стало жалко своего бывшего однокашника, и он пришел к выводу, что появился у него вовремя. И, если что, то попытается ему помочь. Как? Пока Костя этого не знал. Дело покажет! Он сначала спасет от качка Никиту, а потом уже набьет ему морду за Агафью. С этими благими намерениями Костя обошел качка со спины, и надавил кнопку звонка. Тут же за дверью раздался звук, будто там сразу же заорали десяток мартовских котов. Костя улыбнулся и сказал:
- Это у Никиты такой звонок.
- А мне высраться! – Сплюнул сквозь зубы качок, и вновь забарабанил в дверь, косясь на Костю и о чем-то усиленно думая. – Тебе он тоже должен? – Наконец предположил он. – Но, только после нас… А то… Пух! И… - Качок направил дуло на Костю и заржал.
«Так, вот в чем дело? – Подумал Костя. – У Никиты появились кредиторы! И, судя по шкафной комплекции и стволу, серьезные ребята. Одному мне с голыми руками идти против вооруженного бандита, просто глупо».
- Ты, что молчишь? – Злобно вытаращил глазки гориллоподобный. – Конкурент ты нам или?..
- Я художник! – Непроизвольно вырвалось у Кости. – Никита обещал мне краски. Но, если его нет, то я в другой раз зайду. – И Костя повернулся спиной к качку. «Надо сочно вызывать ментов! – Решил он. – А то Никите хана!»
- А это мы сейчас узнаем! Дома он или нет?! – Заржал качок.
И в следующую минуту Костя услышал выстрел. Горилла стрелял в замок. Костя спустился на площадку ниже и спрятался, ожидая, что сейчас же из квартир выбегут соседи и поднимут шум, но никто не вышел. Костя добежал до первого телефонного автомата и набрал 02. Торопливо он изложил суть происходящего и попросил помощи у дежурного милиционера.
- А, вы кто? – Поинтересовались на другом конце провода.
- Не важно! Я прохожий…
- А труп имеется? – Равнодушно спросил дежурный.
- Пока нет, слава Богу! Я поэтому и звоню вам! Чтобы не довести до смертоубийства.
- Вот и проходите себе, про – хожий! – Передразнил Костю дежурный. – В следующий раз побеспокоите органы, когда появится труп.
*                *                *

После ухода Кости Агаше стало одиноко. Страх ушел, но в душе поселилась тревога, предчувствие беды. Это чувство взялось ниоткуда, и сразу же овладело девушкой. Ей стало трудно дышать «Надо выпить воды и успокоиться! Ничего плохого со мной не случиться! Мне кажется, что все, предназначенные на этот год беды, я уже пережила. Костя уверенно говорил, что все будет в порядке, и я ему верю. А, вдруг дурное предчувствие касается именно Кости. Мне показалось, что из моего рассказа он догадался, о ком идет речь, поэтому и был таким убедительным. Точно! Он пошел к тому мерзавцу выяснять отношения. А, что, если бандит окажется сильнее Кости или, того хуже, у него есть пистолет, тогда, что? От жутких мыслей Агаша схватилась за сердце. Она вспоминала сегодняшнее утро. Оно началось не очень хорошо, зато после пришел Костя и спас ее. Какой он все-таки внимательный; вон какие красивые тюльпаны принес, небось дорогущие… Ей и раньше дарили цветы. Но только на день рождения и в горшках. Они вскоре вяли, и о празднике напоминала только яркая нарядная клеенка веселой расцветки. Агаша провела ладонью по глянцевой поверхности и замерла. Под клеенкой что-то лежало, и девушка даже догадывалась «что». Она поднесла пальцы к губам и медленно опустилась на табурет. Задрала угол клеенки и увидела вырванный из книги лист. Цифры двадцать один были обведены красным фломастером. Она пробежала глазами по тексту, это была страница из ее любимой книги. Агаша перевернула ее; страница двадцать два была перечеркнута крестом. Тогда девушка бросилась в комнату и через мгновение с полок полетели на пол книги, но подарочной среди них не было. «Что я за бестолочь! Я ж сама засунула ее во второй ряд за книги в сервант, подальше с глаз». Она просунула руку, но тут же с визгом отдернула ее, пальцы коснулись чего-то липко-мохнатого, и стали красными. Кровь? Да, вроде нет! – Поднесла она к носу ладонь. – Да это ж просто краска, гуашь. Но, как она сюда попала? – Девушка горько усмехнулась. – Пока я купалась, у Кости было полно времени, чтобы подложить мне бумажки с цифрами, вырвать лист из книги. Недаром он предложил мне пойти смыть томатный соус. Чтобы у него появилось время подложить мне свинью. Интересно, что я еще обнаружу? А, как достоверно  Костя изображал удивление, прямо артист! Значит, и остриг меня ночью тоже он! Ведь только у него были ключи от квартиры. Хотя… Он мне их недавно вернул. Ну и что? Разве нельзя было изготовить дубликат? – Задавала себе вопросы Агафья и тут же сама на них отвечала. – Можно, и очень даже легко! У нас на каждом шагу есть умельцы. А ко мне сегодня в квартиру, по всей видимости, ломился его сообщник. Они договорились между собой, так сказать, распределили роли. Один разыграет из себя вора, а второй (Костя) будет меня спасать от него. И, надо сказать, очень убедительно «спасал». Преимущественно, в постели… Фу! Я, кажется, опять попалась на его обаяние. Не смогла удержаться от его телячьих нежностей. А, что, если я падшая женщина?! К сожалению, нет! С моей невзрачной, белобрысой внешностью меня никто б не взял. Катька вон, какая красавица! Поэтому у нее тысяча поклонников, готовых наперебой обеспечивать ее по гроб жизни. У нее тюбик помады стоит, как моя трехмесячная зарплата. Что-то я отвлеклась! Если это все проделывал Костя, то зачем? Зачем это ему надо? А, вот прямо сейчас я все у него и узнаю. Пусть не думает, что я наивная дурочка, и меня вот так вот можно водить за нос». Агаша, переступая через гору книг, бросилась к телефонному аппарату, но из трубки по-прежнему не доносилось ни звука. Она на всякий случай подула в микрофон, еще раз поднесла трубку к уху. Нет… «Ну  ладно, выясню позже! – Подумала девушка и решительно заглянула за книжный ряд. Она взяла себя в руки и заранее настроила себя ничему не удивляться и ничего не бояться. Вдруг поняла, что кто-то, допустим, Костя, но, это только допустим… Хочет свести ее с ума и методично этого добивается. Только вот, почему? – Не дождетесь!» - Зло сказала вслух Агаша, вытаскивая на Божий свет находки. Первой стала любимая книга, разбухшая от вложенных в нее инородных тел. Естественно лист со страницами

двадцать один и двадцать два отсутствовал. Вместо него лежала Агашина прядь волос. А страницы двадцать и девятнадцать были обведены тем же красным фломастером. Агаша пролистала книгу от начала и до конца, но больше ничего подозрительного не обнаружила, и отложила книгу в сторону. Без эмоций, как робот вытащила из серванта чашку, и уставилась на нее. Это была белая фарфоровая чашка из сервиза, который сегодня принес ей Костя. В чашке в красной жиже плавала белая мышь. Агаша сморщилась и присмотрелась. Нет! Я ошиблась. Это вовсе не мышь! Двумя пальцами девушка вытащила мохнатый предмет. Что-то он ей напоминал. Она минуту подумала, и пронеслась в прихожую. Искать ей долго не пришлось, ибо на обувной полочке стояло всего три пары обуви: кроссовки, осенне-весенние туфли и чудные домашние панталеты, подаренные Костей. На одном из них отсутствовал пушистый помпон. Вероятно, некий икс, как его окрестил Костя, не мог изыскать белую мышь, и использовал белый помпон, что могло символизировать меня, белобрысую особь, плавающую в красной жидкости. Уж не намек ли это, что меня ожидает такая участь? Купаться в собственной крови. «Все – е, кажется, я все поняла – а! – Закричала Агаша. – Икс символами хочет подвести меня к мысли, что скоро наступит конец моей жизни. Он сначала подбрасывает мне карту торо с символом смерти, а потом эти цифры. Начал с двадцати девяти, что, естественно, означало мой возраст, а последняя цифра была девятнадцать. Но это то, что я смогла обнаружить. Неизвестно, сколько дней мне отпустил ненормальный. А, что он не в своем уме, Агаша ни минуты не сомневалась. Понятно-то мне все понятно! Но, ведь с каждой цифрой мне остается жить на день меньше, - с олимпийским спокойствием рассуждала девушка, будто речь шла не о ней самой, а о постороннем, не знакомом человеке. - Что мне делать? Надо вычислить его как можно быстрее, пока он не написал zero. Если, это, конечно, не Костя… Вдруг Агаша хлопнула себя по лбу… Ну конечно же! Как это я сразу не догадалась?! Вот сейчас мы тебя, голубчик Костенька, и выведем на чистую воду! – Агаша прошла в кухню, где на столе красовался распакованный сервиз. Девушка даже не взглянула на роскошный чайник, сливочник и масленку; ее интересовали только чашки. Вот они лежат на трех блюдцах, уложенные конвертом. На двух блюдцах их было по четыре, а на третьем только три. Как сразу и сказал Костя, что вместо двенадцати чашек при распаковке оказалось только одиннадцать. Одной чашки не было. А, вот и двенадцатая… С утопленным в красной краске помпоном – мышонком. Агаша притащила чашку и поставила ее рядом со своими сестрами. Не веря глазам, она еще раз их пересчитала. Двенадцать… Теперь надо вспомнить, когда Костя выкладывал предметы сервиза из коробки? До того, как я ушла смывать с себя соус или после моего купания. Агафья закрыла глаза, пытаясь прокрутить назад картинку.  Так – так… Костя зашел ко мне, нагруженный пакетами. В одной руке он держал коробку и букет. Он все это отнес в кухню, и вернулся в прихожую снять кроссовки. Агафья все время ходила за ним хвостиком. После водрузил на табурет коробку, долго не мог развязать бечевку и попросил у нее нож. Да, так оно и было! Потом, как фокусник, стал выставлять из коробки чайные предметы,  без умолку тарахтя. Девушка была еще под впечатлением взломщика, и половину из того, что говорил Костя, просто не слышала. Но она хорошо помнит, как парень лишился дара речи и растерялся, недосчитавшись чашки. Костя несколько раз пересчитывал их, заглядывал в коробку и долго не мог успокоиться, поняв, наконец, что чашки нет. Оправдывался перед Агашей, что в магазине он проверил все тщательнейшим образом; был полный комплект. «Дело в том, - говорил Костя, - что коробка все время стояла в моей мастерской. Я все хотел отдать ее тебе. Но, сначала ты не хотела вообще разговаривать, а потом, заболела и не выходила неделю на работу».
Да. Купаться Агаша пошла позже. Это уже не подлежит никакому сомнению. Следовательно, что? А, отсюда следует, что это был не Костя!  И еще в пользу парня говорит помпон с панталета. Зачем бы ему портить им же купленный подарок? Ура!!! Это не Костя! Это не Костя! – Радовалась Агаша. – Но, тогда вопрос остается открытым. Кто этот икс? Кто этот мужик в бандане, у которого имеются ключи от ее квартиры? Кто этот человек, который собирается свести ее с ума, А, может даже, и убить… Чашка... Двенадцатая чашка… Ее некий икс мог взять только на работе из Костиной мастерской. Значит, что? А, значит, караул! У Агафьи в музее есть враг, желающий ее смерти. Кто-то из коллег… Агафью пробило в пот. Вполне возможно, что некто сидел рядом с ней за одним столом у нее дома, ел ее хлеб – соль, улыбался ей, произносил тосты за ее здоровье, а сам мог подсыпать яд в ее бокал. Агафья пыталась представить внешность человека, ломившегося сегодня к ней, но не могла. Глазок был заклеен, а из окна пятого этажа она могла увидеть только фигуру сверху, со спины. Ей бросился в глаза яркий платок на голове мужчины, и все. По походке убегающего она не могла его узнать, и сравнить со своими сотрудниками. А, вдруг?!. – Агашу с жары бросило в холод. – С чего это она взяла, что выбегающий из подъезда парень, и есть тот самый, что ломился к ней в дверь? А, вдруг, он где-то прятался, например, на чердаке, и ждал, пока уйдет Костя. – Агафья, скинув шлепанцы, на цыпочках прокралась в прихожую. Там горел свет, и она увидела, что дверь закрыта, а цепочка на месте. Девушка с облегчением вздохнула и клацнула выключателем. Тут до нее донеслись посторонние звуки, проникающие в квартиру через тонкую дверь. Она, набравшись смелости, приникла к глазку. На площадке было темно, но вдруг по стене пробежал снопик света и послышался шорох…
*                *                *
Последний тост Никиты был за падшего ангела, который посылал ему все знамения и охранял его от врагов. Потом он выпил стакан за покойную бабушку, и пожелал ей здоровья на том свете. Запил пивом, проклиная Стива с его головорезами. Хотел выпить еще за то, чтобы коровища провалилась в тартары, но нечаянно перевернул стакан, и водка растеклась по столу, испуская сивушный дух. «Вот, гады! Опять паленая»! – Только и успел произнести заплетающим голосом Никита, как его тяжелая голова упала между тарелок. Бинт впитывал в себя водку, но парень ничего не чувствовал. Он спал мертвым сном, изредка причмокивая толстыми губами. Он не проснулся даже от выстрела, разнесшего замок входной двери. Никита не почувствовал, когда нескромные руки обыскали его, выворачивая наизнанку карманы. Не слышал, как непрошенные гости в грязных ботинках рыскали по углам. Им одним было ведомо, что они там искали?! Может, картину Карла Брюллова? Но, нужное полотно не нашли. В квартире Никиты вообще не было никаких картин, но Стива это не удивило. Зато он в платшетнице обнаружил несколько весомых пачек с деньгами. Стив удовлетворенно свистнул. Навскидку было не меньше тридцати тысяч баксов. Стив уже хотел рассовать их по карманам, но что-то его удержало, может, профессиональное чутье? Он вытащил несколько банкнот из разных пачек, проверил их на просвет, потом скривил губы и, плюнув на пальцы, потер купюры. Так и есть! Фальшивка! Да, и откуда у чмошника, играющего в автоматах, могут быть баксы?! Если, конечно… Стив за волосы оторвал от стола Никитину голову, и правой ладонью влепил ему звонкую пощечину. Голова мотнулась в сторону, обрызгивая окруживших его мужчин водкой. Те, матерясь, отскочили в сторону. Стив отпустил волосы жертвы, часть которых прилипла к его ладони. Он осмотрелся и брезгливо обтер ее о шелковый платок, лежавший рядом на стуле.
- Шеф, погоди-ка! – Подскочил гориллоподобный телохранитель. – Мне кажется, что я уже видел где-то этот платок. Я, почему его запомнил? Потому что Светка… Ну, моя баба, потащила меня на днях по бутикам тариться. И в одной лавке мы такой платок увидали. Так она, Светка моя пристала: «Купи да купи!»
- Ну и? – Равнодушно спросил Стив. – Купил?
- Я чо, в натуре?! Миллионщик, что-ли? Продавщица сказала, что это натуральный шелк, ручная роспись, я позабыл, как она называется.
- А ты, «Гундя», все позабыл! – Зло посмотрел на него Стив, отчего охранник съежился, не ожидая от такого взгляда ничего хорошего. – Ты забыл, что я поставил тебя охранять чмошника, следить за каждым его шагом?!
- А я и следил! Он, как из деревни приехал, так два дня никуда не выходил из дому. Я, даже по малой нужде не отлучался. – Скажи «Масон»? – Попросил «Гундя» товарища подтвердить его слова. – Пока сменщик не придет, я терпел. Скажи, «Масон»!
Тот, оторвался от газеты и, молча кивнул головой в знак согласия.
- Что, «Масон», ищешь знакомые буквы? – Съязвил Стив. – Ну-ка, Посмотри, за какое число газета?
- Сегодняшняя. Хотите почитать, шеф? – Подобострастно спросил парень.
Стив проигнорировал вопрос телохранителя, и снова обратился к гориллоподобному.
- Ну, и как ты объяснишь это? – Ткнул он пальцем в газету.
- Легко, шеф! Чмошник выписывает газету и достал ее из почтового ящика.
- Я вижу, «Гундя», у тебя на все ответ имеется! Умный, да? – Отрезал Стив, роясь в холодильнике. – А это, что? И он бросил на стол пакет с провизией, в котором лежал кассовый чек магазина «Пятачок», выбитый сегодняшним числом. – Ты-то читать умеешь или, как «Масон» картинки в книжках с голыми бабами рассматриваешь?
- Да, ладно тебе, шеф! – Заныл «Гундя». Собственно, поэтому у него и была такая кличка. – У меня среднее образование, между прочим, хотя и не полное…
Стив постепенно начал заводиться и свирепеть. На шее вздулись жилы, и без того тонкие губы, вытянулись в ниточку, а заостренный нос опустился еще ниже.
- Ну, почему меня окружают полные дебилы?! Вам ничего нельзя поручить и доверить! Вы оба слепые и глухие. И не пытайтесь возражать и оправдываться! Если хоть слово вякните в свою защиту, то я уж точно врежу вам в глаз и ухо. Как Чмошник смог пройти мимо вас незамеченным? Вы, что, на посту девок разглядывали?
- Шеф!.. – Попытался вставить слово «Масон», - а, если это не он жратву себе покупал? Вон, гляди! Прикид везде валяется женский: платок, юбка… Может, его мамаша в магазин ходила?
- Ну, да!.. Ты, как всегда, прав, «Масон»! Как в воду глядишь… - Злобно оскалился Стив. -  Покойная мать нашего чмошника вылезла из могилы, чтобы купить сыночку пойло?!
В это время «Гундя» внимательно рассматривал платок и о чем-то усиленно думал, шевеля губами и бровями от напряжения.
- Шеф!!! – Внезапно заорал он. – Вот эти тряпки я и видел! Они мимо меня проходили.
- Кто? – Испуганно вытаращил глаза Стив, немного отходя в сторону от телохранителя. – Кто мимо тебя проходил? Старушечьи вещи?.. «Гундя», ты, случаем, паленой водки не наглотался?
- Вы ж знаете, что я кодированный. Ну, подумаешь, не так выразился. Я имел в виду, что вот эти самые вещи я видал на бабе. Она вышла из подъезда в этом прикиде и чуть ли не бегом промчалась мимо. Меня тогда что удивило-то? Во-первых, что она бреется, а во-вторых, что от нее с утра пораньше пивом несло. Я еще подумал: «Ничо себе… Продвинутая какая бабка».
- Ты думал так, да? Да нечем тебе думать, «Гундя»! У тебя думалки нет! Вместо мозгов у тебя в головизне желе. – Перебил его Стив. – Если б у тебя была б
хотя б одна извилина, то ты б просек, что это переодетый бабой мужик. А теперь, умники, делайте, что хотите, но быстренько приведите мне в чувство нашего гермафродита. Только не вздумайте махать кулаками. Обращайтесь с ним нежно и бережно, как с яйцами. Пока он не доставит нам картину, его надо беречь, потому что только ему одному известно, где находится полотно. Я, может, и сам бы занялся поисками, но мне светиться перед местными ментами нельзя, рыльце в пушку.
- Шеф, я что-то здесь не вижу никаких картин. Может, Чмошник и не художник вовсе? – Хитро прищурил глаз «Масон».
- Спасибо, что подсказал! – С иронией ответил Стив. – А то б я без тебя и не заметил! Проктолог тоже свой инвентарь дома не держит. Что глазенки вытаращил? Остолоп!!! У него своя мастерская имеется.
- Так, может, Брюллов там и спрятался? – Предположил «Гундя».
- Еще один идиот! Художник не мог там прятаться, потому что он умер в 1852 году в Италии. Кстати, можешь при случае блеснуть эрудицией перед своей, как там ее? Светой…
- На фига?! Светка у меня баба разборчивая и дорогая. Зачем ей нужен мертвый мужик, если у нее хватает и живых с бабками?
- Дура – ак ты, «Гундя»! Карл Брюллов и с того света даст фору всем живым в отношении денег. Зачем ты думаешь, весь этот ажиотаж с его картиной?! За нее заказчик дает такие бабки, что ни тебе, ни твоей Светке и не снилось. А Никитину мастерскую я всю обшарил. Полотна там нет! Ну, что? Двое из ларца. Еще ремарки будут? Тогда, за дело! И еще раз повторяю для особливо непонятливых: «Ласково и нежно…Без мордобития…»
*                *                *
Костя стоял за дверью и хорошо слышал весь разговор Никитиных гостей. Услышав конец фразы, он успокоился. По всему видно, что убивать Никиту они не собирались. Но он понял и другое… Гости были вовсе не кредиторы, а покупатели на картину Брюллова. Они не знали, где она находится. Место нахождения полотна известно Никите. По крайней мере, он так думает. Ну и пускай до времени находится в заблуждении. Ясно, что он еще раз попытается проникнуть в квартиру Агаши. Сегодня у него это вряд ли получится, так как он напился. Но все равно, надо бы предупредить Агашу, чтобы была начеку. Костя, выйдя из Никитиного дома, попытался связаться с девушкой по телефону, но вспомнил, что кабель перерезан. Тогда он дозвонился на АТС, чтобы прислали мастера. «После работы куплю новый замок и вечером поменяю». – Решил Костя, и наконец-то отправился на работу, где его ждал директорский заказ на реставрацию картины. Ему не терпелось побыстрее разделаться с ней, чтобы срочно приступить к восстановлению полотна Карла Брюллова и вернуть картину на ее место, в музей. До Кости дошли слухи, что вскоре ожидается ревизия всех музеев области. Будут проверять не только наличие экспонатов, но и их подлинность, как в залах, так и в запасниках. Костя ругал себя последними словами, что «закрыл» картину маслом. Ну, почему б не применить гуашь? И сейчас бы у него не было никаких проблем с восстановлением. Смыл водичкой и все. Конечно, можно и масляные краски удалить,  аккуратно, чтобы не повредить первоначальный слой, но на это потребуется время, а его-то у Кости и нет. Разве, что по ночам... Другого выхода нет. Надо срочно поменять Агашины замки, чтобы быть за девушку спокойным, и приступить к работе. Днем она в музее, а ночью будет под охраной новых запоров. А Никита? Никита пусть сам выкручивается! Заварил кашу, пусть сам и расхлебывает. Извиняется перед покупателями, что ввел их в заблуждение, что ему не удалось украсть полотно. Перекраснеет, и останется на бобах. Так и надо! Почему он должен в рай въезжать на чужом горбу? Пускай сам повкалывает! Впредь ему будет наука: рассчитывать только на свой труд и талант. Нечего руки греть на раритетах покойных гениев.
Обидно очень, что большинство гениальных личностей, будь то музыкант, или художник, жили  впроголодь. А после их смерти кучка бессовестных ловкачей торгуют их творениями, богатея и жирея. К Косте не раз приходили эти мысли, и он каждый раз успокаивал себя: «Что толку негодовать, если не востребован при жизни, коли сам Христос говорил, что нет пророка в отечестве своем».
С такими неутешительными, грустными думами Костя добрался до музея Краеведения. На вахте сидел незнакомый парень в камуфляжной одежде. Увидев Костю, преградил ему дорогу.
- Сегодня экскурсий нет, молодой человек. Если хотите, можете взять билет на завтра. Экскурсовод завтра выходит на работу.
С одной стороны Костя обрадовался, что завтра Агаша будет весь день в музее, а с другой был крайне удивлен новым веянием. Еще сегодня утром такого не было. Посетитель мог сам пройти в зал и посмотреть интересующие его экспонаты, выставленные на всеобщее обозрение. Тех же, кто желал более подробно познакомиться с историей своей малой родины, поступали в распоряжение Агафьи Викторовны Грищенко. И та, безмерно любящая свой край, могла часами взахлеб рассказывать о нем посетителям.
- Что, не пускают?! – Раздался рядом визгливый голос.
- Федор Иваныч?! – Удивился Костя. – С выходом вас! Как ваше здоровье?
- Если бы я был, как выражается нынешняя молодежь, «продвинутым», то б ответил на вашем же сленге: «Не дождетесь!» Но я культурный человек, интеллигент в третьем поколении, скажу: «Спасибо, Константин. Я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы приступить к своим непосредственным обязанностям реставратора. Кстати, что я уже и сделал…»
- ??? – Поднял недоуменно брови Костя.
- Да – да, дружок! Теперь заканчивать картину буду я! Да, оно будет так справедливей. И, даже дело не в этом. Не в моем самолюбии, а в том, что это полезнее для дела. Я – профессиональный реставратор, я первый начинал работу, мне ее и заканчивать. Вы со мной согласны?
- Наверно, вы правы. Пойдемте, Федор Иваныч, я отдам вам картину. Собственно, там осталось работы всего – ничего. На два – три дня…
- Я знаю. Видел.
- Как?! – Не понял Костя.
- Ни «как», а, что? Я уже видел картину и, даже приступил к работе. Не надо удивляться! – Ухмыльнулся реставратор. – Я понимаю, что вам неприятно, что без вашего ведома забрали картину, но, во-первых, сударь, музей – не частная лавочка, а государственное учреждение, а во-вторых, вы сами виноваты. Сколько можно было вас ждать, пока вы развлекались с женщинами. В рабочее время, между прочим. Вот, я, чтобы не терять драгоценное время и зашел в вашу мастерскую. А ввиду того, что я человек глубоко порядочный, то попросил нашего уважаемого директора сопроводить меня, на что он любезно согласился и был рядом, когда я изымал картину. – Издевательским тоном докладывал Федор Иванович. – Можете быть на сто процентов уверены, что мы забрали только картину. Все ваши рисуночки остались нетронутыми. Ну, что вы сжимаете кулачки и играете желваками, Костя? Признайтесь, что вы были компенсируемы времяпрепровождением с неподражаемой Агафьей Викторовной. Она очень уважает мужские ласки, особенно нетрадиционным способом. Все – все! Удаляюсь! У меня, в отличие от вас, счастливчик, много работы.
- Федор Иваныч, так я не понял: пускать этого-то? – Переводил взгляд охранник с реставратора на Костю.
- А вы попросите предъявить «этого» пропуск. – Усмехнулся Федор Иванович. – Пропускную систему пока еще никто не отменял, а то взяли моду, из государственного учреждения устроили балаган, никакой дисциплины. Вы, товарищ
Басков, отвечаете за посещаемость сотрудников музея. Отмечаете в журнале посещаемости: кто, в котором часу пришел на работу, во сколько покинул стены этого здания? Ваш коллега, чье место вы заняли, пострадал из-за попустительства. Он сквозь пальцы смотрел на то, что некоторые недобросовестные сотрудники отлучались из здания по личным делам. Вот, мы и вынуждены были применить к нему соответствующие меры. С сегодняшнего дня Петр здесь больше не работает. И пусть скажет спасибо за то, что уволили его по собственному желанию, а не по статье. Мне жаль Константин Матвеевич… Вы вроде бы были друзьями с бывшим охранником. Так пускай и для вас это станет наукой: на работе надо работать, а не навещать в рабочее время лежачих (подчеркнул Федор Иванович) больных барышень. К тому ж, Агафья Викторовна завтра выходит с больничного листа.
Костя рассеянно слушал бредни реставратора, но продолжал машинально шарить по карманам в поисках пропуска, вспоминая, куда он мог его сунуть?! Сотрудники музея, насколько помнил Костя, никогда не предъявляли пропусков на вахте, потому что охранники всех знали в лицо. И новые порядки его немного шокировали. Реставратор иронично поглядывал на Костины потуги в безуспешном поиске документа, но, взглянув на часы, заторопился. Вволю «налюбовавшись», смилостивился.
- Нате уж, горе – коллега! – Протянул он парню его пропуск. – И не теряйте впредь! Это вам документ, а не прошлогодний автобусный билет. – Засмеялся он своей остроте и подмигнул охраннику в надежде на поддержку.
Новый охранник растянул губы в улыбке, но ничего из сказанного этим дотошным противным мужиком не понял. Ясно было одно: ссориться с ним себе дороже! И, пока он не найдет более выгодное место, придется признавать «устав данного монастыря». Прав был Петр: этот Федор Иваныч еще та темная лошадка, но когда-нибудь и с него снимут подковы, годы-то его немолодые. Хотя такой борзый и молодым сто очков вперед выдаст, вон, как его сам директор уважает и, даже, по всему видать, побаивается. Может, спец хороший, а может  стукач… «Поживем – увидим!» - Философски подумал новый охранник  и, жалостно взглянув на Костю, пропустил его. Пока Костя показывал охраннику в открытом виде пропуск, Федор Иваныч был таков, как сквозь землю провалился. Вот только сию секунду стоял рядом, протягивая жирной рукой Косте документ, и пропал. Охранник посмотрел по сторонам, переглянулся с Костей и пожал плечами.
- По всему видать, Федор Иваныч-то ваш не только замещает директора, но и служит нечистой. - Прошептал охранник. – Петр мне говорил, что у вас в музее привидений видимо невидимо, а я ему еще не поверил.
- Так, вы знаете Петра? – Почему-то обрадовался Костя. – Он расстроился, что его попросили уйти?
- Ну, да! Расстроился! Но, только уж точно не из-за работы. – Нагнулся охранник к уху парня. – И пусть этот, - показал он рукой куда-то в сторону, - тюльку не гонит. Петра никто не увольнял! Он уже давно решил сам уйти, и знаете, почему? Я говорю с вами, Костя, так откровенно, потому что Петр мне описал вас, как своего кореша. Вы уж меня простите за то, что вас так сурово встретил сразу. Я в лицо-то вас ведь не знал. Ну, кореш и кореш Петькин, а откуда ж мне было знать, какой вы  из себя с виду?!
- Проехали! – Протянул руку Костя. – Тебя, как зовут-то?
- Матвей…
- Да, что ты – ы? Серьезно?! – Обрадовался Костя. – А меня по отчеству тоже Матвеевич.
- Так тебя, что? По отчеству называть? – Усмехнулся охранник.
- Можно просто по имени. Ну, так что произошло? Почему Петька сам уволился?
- Да, ведь ты знаешь, что у него здесь зазноба работает. Он вообще умом тронулся. Влюбился, как последний дурак. Поставил себе цель: заработать кучу бабок, чтобы подарить ей иномарку. Вот, и двинул за большой деньгой. Устроился вахтовиком на шагающий экскаватор, и улетел в Сибирь.
- А, давно? – Задумался Костя.
- Так, вчера и улетел. Он живо оформился на работу. Между прочим, на мое место его взяли. Так что, считай, мы с ним поменялись местами. Я пока здесь временно осяду, отдохну чуток, отогреюсь, а Петька пусть подработает. На свежем морозном воздухе мозги прочистит. У него что-то с головой не в порядке. Не в том смысле, что дебил… А так… Отзвук войны… Иногда становится агрессивным, и тогда уж, летят клочки по закоулочкам. Он мне, между прочим, говорил, что, если б я не появился вовремя, то он бы Федору вашему (охранник вновь кивнул вдаль головой) свернул бы шею. А, что? Думаешь, врал?!
- Да, не – ет! – Протянул Костя, думая о чем-то своем, - не врал. Он парень крутой.
- Вот-вот! – Обрадовался охранник. – И я про тоже… Классный парень. Он за друга кому хочешь, башку свернет. А этот ваш Федор, видать гнида!
- Ну, мне пора к станку! – Протянул Матвею руку Костя. – Работать надо! Слышал, что говорил здесь исполняющий директора? На работе надо работать! – Хмыкнул Костя.
- Я что-то не слышал, чтобы он говорил, что за работу надо платить. – В спину уходящему Косте крикнул охранник. - Как платят, так и работать буду. - Матвей вытащил из стола спортивную газету и углубился в чтение.
«Вот так новости! – Думал Костя, идя по коридору в сторону мастерской. – Ежечасно в музее происходит что-то новенькое. А, куда ж, интересно, девается наш драгоценный директор? Может, в отпуск отправляется отдыхать от трудов праведных? А, вернее, по слухам не очень-то и праведных… Сейчас я это и узнаю!»
- Зашел Костя в приемную, где секретарша, уткнувшись в монитор, разглядывала что-то с серьезным видом. Увидев вошедшего, она быстро клацнула по клавише, и уже спокойно обратила на него глаза.
- Константин Матвеич, ну, как там Агафья наша поживает? – Равнодушно поинтересовалась женщина. Было видно, что она изо всех сил пытается придать своему голосу заинтересованность, но мысли ее были далеко.
- Спасибо! Так, вы ж наверно уже знаете, что Агаша завтра выходит на работу.
- Откуда?! – Удивилась секретарь. – Я ей сегодня все утро названиваю, а телефон молчит. Хоть бы сама сообщила, как там она?
- Мне Федор Иваныч сказал, что Грищенко завтра (с его слов) выходит с больничного листа. Интересно, откуда он-то мог узнать?! Мне сегодня Агаша ничего не говорила! Да и вид у нее был, скажу я вам, не совсем выздоровевший. Болезнь ее видать доконала. Она даже подстриглась…
- ??? – Вздернула в удивлении брови секретарь.
- Вернее, я не так выразился! Из-за высокой температуры она пила антибиотики килограммами, и у нее стали выпадать волосы. Так что подружка ее прямо в кровати обстригла. – Врал Костя, смотря невинными глазами на секретаршу.
- Да, что вы говорите? – Заинтересованно приблизила она к нему свое, тщательно «наштукатуренное» лицо. – А это не заразно? Вы точно знаете, что у Агафьи… - Женщина смутилась, - вообщем заболевание не связано с (как это точнее выразится?) – сжимала и разжимала кулаки секретарь. – Спрошу так: «Ее, случаем, не лечит врач дермо-венеролог?»
- Как вы такое могли подумать про Агафью? – Искренне возмутился Костя. – По-моему, такое не про нее…
- Вы правы, Константин Матвеич! – Хихикнула секретарь. – Сама Агашина внешность, - это табу против венерических болезней. Мы-то с вами хорошо знаем, что такие болезни берутся от близкого общения с мужчинами. Ой! Что это я?! – Кокетливо поправила волосы секретарь, и надела на лицо строгую маску. – Вы говорили, что Федор Иваныч (секретарь косанула на дверь директорского кабинета) сказал вам, что Грищенко завтра появится на работе. Вот, что значит, начальство! Все обо всех знает!
- Какое начальство? – Удивился Костя, и вдруг вспомнил, зачем он зашел в приемную?!
- Как, какое? С сегодняшнего дня Федор Иванович исполняет временно обязанности директора музея. Уж и приказ вышел. С окладом, согласно штатного расписания…- Тяжко вздохнула секретарь.
- А наш директор где? В отпуск ушел? – Наивно поинтересовался Костя.
- Константи – ин, вот, мы с вами уже второй раз встречаемся! – Пропел елейным голоском реставратор, открывая дверь директорского кабинета. – Вы что-то долго не можете дойти до своего рабочего места. – И, обращаясь к секретарше, - почему у нас в приемной посторонние люди топчутся? Ведь, кажется же, что есть часы приема. Я не ошибаюсь, голубушка?
- Федор Иваныч, Константин Матвеич на секунду заглянул, а я его забросала вопросами о нашей сотруднице. Представляете, оказывается, Грищенко была очень тяжело больна. Прямо, скажем, смертельно! Может, какой вирус опасный ходит по городу?! Прямо и не знаешь, где поймаешь его и останешься после лысой.
- Все по рабочим местам! – На пол тона, повышая голос, приказал новый начальник. – А, на счет вируса? С мужчинами надо быть более разборчивой. А то лижутся, с кем попало! – Косанул Федор Иваныч на Костю. Тот недоуменно поднял плечи, не поняв циничный намек начальства, и вышел из приемной. Ему предстояло много о чем подумать. Сразу в один день столько новостей… Кстати, а, как Федор узнал, что Агафья завтра выходит на работу, если у нее не работает телефон? А, может, уже починили? Надо узнать! В мастерской стоял спаренный с охранником аппарат. На том конце провода долго не снимали трубку…

*                *                *
Агаша вжала в дверь ухо, пытаясь услышать, что творится на лестничной площадке. Там кто-то крякал, позвякивал чем-то. Потом она услышала, как кто-то заматерился грубым голосом. Этот голос совсем не был похож на тот, кто утром ломился к ней в дверь и орал, чтобы она впустила его. Потом за дверью что-то грохнуло, и она заходила ходуном. Девушка вне себя от страха кинулась на кухню, затравленно оглянулась по сторонам. «Что бы такое найти тяжелое и подставить под дверь? Хорошо, что еще дверь открывается вовнутрь», - подумала она, и потащила в прихожую табуретки. Через несколько минут дверь подпирала баррикада из стульев с наложенными на них тяжелыми томами классиков литературы.   
- Вы извините меня! – Шепотом обратилась она к книгам. – Но, пожалуйста, помогите мне. Защитите от вора и налетчика. Я понимаю, что это кощунственно то, что я с вами делаю. Но, у меня нет другого выхода. Вы самые тяжелые из всего, что у меня имеется в наличии. Кроме, конечно, шкафа… Но, его-то я уж точно не дотащу. До лоджии двигала наверно целый час, а уж до прихожей… Пока сюда б его доволокла меня б убийца мог сто раз уже прикончить. Агаша на всякий случай еще и сама сверху уселась на книги, привалясь к двери. – Вот я балда! – Заерзала она на неудобном сиденье. – Почему я не привлекла к помощи соседей? Ведь могла б позвать кого-нибудь с улицы, крикнуть в окно, сказать, что ко мне ломится бандит. Неужели б не нашелся человек, готовый защитить бедную одинокую девушку? Хотя… Наверно, рыцари, спасающие прекрасных принцесс, переселились все, как один в романтические книги. А их оттуда никакими уговорами и просьбами не выковырнешь. – Грустно вздохнула Агафья. – Да и я вовсе не героиня их романов.
Особенно с такой плешивостью на голове. Агафья вспомнила свою прическу «Крик». «Да, уж точно, что все познается в сравнении. Прошлая прическа просто сказка в сравнении с этим ужасом, что оставил у меня на голове некий мерзопакостный икс. Как теперь на работе-то показаться? Зимой я б могла и в шапке походить, а сейчас меня могут неправильно понять». – Думала девушка, прикрыв глаза. Ее невеселые мысли прервал звонок в дверь, очень громкий. Она от неожиданности подскочила и сползла вниз, увлекая за собой книги, которые одна за другой падали и создавали страшный грохот. Тут же в дверь стали стучать и настойчиво звонить.
- Хозяйка, откройте! – Требовательно раздалось за дверью.
В это же время прозвучала телефонная трель. И вот уже с обеих сторон на Агафью обрушилась целая какофония. Она втянула голову в плечи и затравленно смотрела то на свою несчастную дверь, которая не представляла для вора преграды, то на телефонный аппарат, ничего хорошего ей не обещавший. По крайней мере, она не ожидала услышать ничего для нее приятного, так как уже привыкла получать только плохие новости и еще хуже сюрпризы. За всю свою двадцати девятилетнюю жизнь у Агафьи были хорошие времена тогда, когда она жила с родителями, которые ее любили. Для них она не была белой мышью. Когда она затрагивала вопрос о своей неяркой наружности, то папа отвечал: «Главное в жизни не смазливая мордашка, а светлые мозги, хорошее образование». И родители дали Агаше образование, но оно ей счастье не принесло. А, Костя? Зачем мне сейчас пенять на судьбу? У меня ведь есть Костя! На сегодняшний день… И, даже, если он завтра уйдет, то все равно… Буду радоваться воспоминаниям, что он у меня был. Неожиданно звонки прекратились, чтобы через минуту с новой силой ударить по перепонкам. Агафья резко выдохнула и решительно сняла трубку. Она была уверена, что звонит ее враг с очередным запугиванием, и настроилась выслушать его с олимпийским спокойствием. Да. Она без эмоций выслушает его; все, что он ей надумал сказать, а потом задаст один единственный вопрос: «Что она ему сделала?»
- Алло! Я вас внимательно слушаю! – Вибрирующим голосом пропищала Агафья.
- Ну – у, наконец-то! – Выдохнула облегченно трубка Костиным голосом. – А я уж собирался ругаться с телефонной станцией, что так долго восстанавливают связь. Там и дел-то было на пять минут. Ты дома, Агаша?! – Задал он глупый вопрос. Ему было абсолютно все равно, что ответит девушка?! Лишь бы слышать ее голос, по которому уже успел соскучиться. - Кстати, у нас на работе вагон новостей, но это ты и сама завтра узнаешь. Федор доложил, что завтра ты выходишь на работу. Как он сказал: «Агафья Викторовна завтра выходит с больничного…» - Передразнил Костя реставратора, стараясь подражать его высокому голосу. – Агаша – а, а почему ты мне сегодня об этом не сказала? Какой-то Федор знает о тебе больше, чем твой самый близкий и любимый (хочется надеяться) человек. – Тараторил Костя, сильно придавив к уху трубку, чтобы слышать дыхание любимой девушки.
- Костя – я, это ты – ы? – Тихонько спросила она.
- Ну да! Ты уж и голос мой забыла. Вот, те на! Не успеешь на час отлучиться, как любимая девушка тебя забудет.
- Костя, - не слушая его болтовни, заскулила Агафья. – А ко мне снова ломятся – я…
В трубке повисла тишина; Костя обдумывал, что делать?! Он слишком далеко находится от дома Агаши, и быстро не успеет к ней добраться. До него донесся, приглушенный расстоянием, стук в дверь. Выход один...
- Агаша, срочно звони в милицию! Слышишь? Сейчас не до колебаний. А я буду у тебя, как только позволит транспорт. Агаша, ты меня слышишь? Что ты молчишь?! – Кричал в трубку Костя.
- Погоди! – Приказала ему девушка, прислушиваясь к звукам, доносившимся с лестничной площадки. – По-моему я слышу голос тети Зины. Ну, да. Это точно она, - с облегчением вздохнула в трубку Агафья. - Костя, я тебе позже перезвоню. Тебе не надо сейчас ко мне приезжать! На тебя итак директор почему-то злится, так что не усугубляй отношений с начальством. Мне уже не страшно! Ты ж знаешь, какая боевая у меня соседка?! Я за ее спиной, как за каменной стеной, - хмыкнула Агафья. К ней возвращалось хорошее настроение. У нее есть Костя, у нее прямо  за стеной живет боевая соседка тетя Зина, которая ни за что Агафью в обиду не даст. Правда, Агаша с ней немного повздорила, но дело-то житейское. С кем не бывает? Как поссорились, так и помирятся. Вон, она первая сделала шаг. - И Агаша, попрощавшись с Костей и, вернув трубку на место, кинулась к двери разгребать завал из стульев и книг.
- Сейчас, сейчас… Тетя Зина, я уже открываю! - Радостно кричала Агаша, звеня цепочкой и, распахивая двери. Но в проеме, освещаемый бра из Агафьиной прихожей, возник мужчина средних лет с перекошенным от злости лицом. Его воинственный вид не предвещал ничего хорошего. Из-за плеча мужчины выглядывала голова тети Зины в неизменных бигуди.
- Агашенька, ты уж меня извини, но вот… К тебе человек. Говорит, что не может до тебя дозвониться, и позвонил, значица, мне, чтобы я расписалась в каком-то документе. Но, ты меня знаешь! Я, хоть и не бюрократка какая, но подписывать чужие бумаги? Уж ты меня уволь! Мало – ли, что там написано. Может, в секту какую вовлекают? А, потом раз, и отберут квартиру, нажитую непосильным трудом. У них, этих сектантов проклятых, всяких таких отказных от имущества документов припасено воз и маленькая тележка. Меня не проведешь! Не на такую напал… - И тетя Зина зыркнула недобро на мужика.
- Вы, что, рехнулись? Какой я сектант, мать вашу?! – Заорал мужчина, суя под нос Агафье лист бумаги, от которой та отшатнулась, и хотела, было захлопнуть перед мужчиной двери. - Она подумала, что некий икс переменил тактику и сует ей прямо в руки бумагу с проклятущими цифрами. – Но, не тут-то было! Мужик подставил ногу, и не дал двери закрыться. – Не выйдет, уважаемая! – Снова заорал он. Без подписи я ни за что не уйду! Я и так проторчал у вас битый час. А у меня, между прочим, почасовая оплата. Что это вы, барышня, заставляете специалиста при исполнении торчать под дверью? У меня, кроме вас, еще заказчики имеются. Звоню, стучу… А вы двери не отпираете. Мало того, что никаких условий для работы нет. Вон… На площадке темно, как в брюхе у кита. Пришлось себе фонариком подсвечивать, аж во рту пересохло. А вы еще фордыбачитесь, не желаете подписывать документ, что работу приняли. А мы, между прочим, ноги из-за вас оббиваем, ходим на вызова. Заставить бы вас оплатить работу, так нет, не положено! Все, что за квартирой абонента, видите – ли, входит в абонентскую плату. А начальство не засчитает нам день, если не будет подтверждения заказчика, что работа выполнена. – Ворчал мужчина в специальной одежде телефониста, подсовывая Агафье бумагу и, тыча коричневым от табака пальцем в то место, где ей надо поставить свой автограф.
- Агаша, прочти внимательно! – Приказала тетя Зина. – А то знаю я таких… Подпишешь, и останешься без угла!
Агафья, шевеля губами, долго читала и перечитывала документ, ища символические цифры «18», но, слава Богу, их не было, и девушка с улыбкой подмахнула бумагу. И, пока мужчина ждал на площадке лифт, тетя Зина и Агафья слышали его ворчание. Наконец, кабина лифта подобрала злобного мужичка, и женщины остались одни на площадке почти в темноте. Ибо лампочку опять кто-то вывернул.
- Агаша, у тебя все нормально? – Заглядывая в глаза девушке, интересовалась тетя Зина, показывая пальцем на ее голову. – Я не из праздного любопытства спрашиваю. Просто… Сегодня рабочий день, и в такое время ты обычно бываешь у себя в музее.
- Спасибо за беспокойство, тетя Зина! Я немного приболела, но сейчас уже все в порядке. На днях закрываю больничный лист.
- Даже так! Ты на больничном?! Значит, это у тебя опасно! Потому что за все время, что я тебя знаю, а  знаю с рождения, ты никогда серьезно ни чем не болела и работу не пропускала. Надеюсь, что у тебя это не заразно?! – Отодвинулась от Агаши соседка. – А то я уже в таком возрасте, когда лучше не болеть. Я и на базаре торгую в маске. Береженого Бог бережет! Весна… Самая опасная пора, микробы просыпаются и норовят проникнуть в дыхательные пути.
- Да, весна… Природа оживает, просыпается, - мечтательно закрыла глаза Агафья. – Как хорошо-то – о!
- Что ж здесь хорошего, когда кругом вирусы так и  снуют?! – Возмущенно затрясла бигудями тетя Зина. – Кстати, Агаша, у тебя случаем не стригущий лишай? – Кивнула она на голову девушки, - а то ведь кот-то у тебя уличный. Ты ж, конечно, не проверила его в лечебнице на наличие гельминтов или вот… - соседка вновь указала пальцем на волосы Агафьи. Вернее, на то, что от них осталось.
- Ой, тетя Зина, Рыжего уже целую неделю дома нет. Как ушел вечером неделю назад гулять, так до сих пор и не вернулся. Может, нашел своих прежних хозяев? А я так уже успела к нему привыкнуть. Теперь дома чего-то не хватает. А, на счет лишая, вы не волнуйтесь! Это не лишай! Это у меня такая вот модная стрижка. Я за нее в парикмахерской выложила кучу денег. – Решила пошутить Агафья.
- ??? У соседки отвисла челюсть. – За то, чтобы приобрести тифозный вид, с тебя содрали деньги? И, говоришь, немалые… Ну – у, Агашка, у меня просто нету слов. Ты, конечно, меня извини, это не твоя вина, что у тебя совершенно нет вкуса. И не спорь со мной! Нету – нету! Но ведь ты могла б обратиться за советом ко мне. Я, как вспомню тебя в твой день рождения, - это ж кошмар да и только! Просто я не хотела заострять внимания на твоей тогдашней прическе, потому что – женщина культурная. Ведь у тебя на голове была не прическа, а разлетевшаяся от ветра копна, стог сена какой-то. Но сегодня – я… Ты перешла все грани безвкусицы. У меня создается впечатление, что тебя стриг твой враг. Может, ты у парикмахерши мужика увела? Иначе ничем не объяснишь… Забыла, о чем я тебе говорила-то?! А – а – а! Так вот! Обратилась бы ко мне, я б с тебя деньги за совет не взяла. Но, могу посоветовать, так сказать, на будущее. – Осмотрела тетя Зина голову Агафьи со всех сторон, и вновь затрясла бигудями. – Ой – е – ей! Будущее у твоих волос по всему видать далекое. Пока они отрастут от корня… Ведь у тебя попадаются такие места, где волос не достигает и сантиметра. Плешь какая-то. Но, будем надеяться, что они когда-нибудь все-таки отрастут. И, вот тогда тебе надо будет сделать химическую завивку, потому что волосы у тебя очень редкие. А после завивки будут пышнее. Но до этого светлого будущего тебе расти и расти.
- Что, тетя Зина? – Сникла совсем Агафья. – Действительно так все плохо?
- Все ужасно! И, как нарочно весна на улице. Конечно, если этот плешивый ужас сейчас в моде, то… - пожала женщина плечами, - …может и не станут люди на тебя таращиться и бежать, куда глаза глядят от страха. Но, вот на твоей работе… Я что-то сильно сомневаюсь, что твои коллеги тебя поймут.
Агафья окончательно сникла. Ведь со стороны нельзя было себя увидеть. А Костя просто не хотел ее расстраивать. «Но, что делать? – Думала девушка. – Тетя Зина права: на работе так показываться нельзя. Значит, придется походить в шапке, пока не отрастут волосы хоть немножко. У нормальных людей они растут на сантиметр в месяц, но, это у нормальных. А я, по всему видно, к таковым не отношусь, потому что у меня в жизни ВСЕ не так, как у людей. И, что теперь? – Испугалась Агаша. – Мне и летом придется в шерстяной шапке ходить?!» Ее мысль
прервал телефонный звонок.
- Это у меня? – Прислушалась Агафья.
- Это у тебя! Я давно хотела тебе сказать, чтобы ты поменяла телефонный аппарат, потому что он и мертвого разбудит. Или, хотя бы немного приглушала звук. Он меня беспокоит. Вот, у меня, например… - И соседка хотела пуститься в рассуждения, какой у нее зуммер, но Агаша уже не слушала, она бежала к своему телефону.
- Костя?! Я уже сама хотела тебе звонить, но меня соседка отвлекла. Да, ты не волнуйся! То приходил, оказывается, мастер с АТС.
- Я знаю. Это я сделал заявку, чтобы починили телефонный кабель. Я сегодня к тебе обязательно вечером приду, так что ты не волнуйся. Только немного задержусь, потому что надо зайти в магазин за замком. У тебя какие-нибудь инструменты имеются? Я его хотел сам установить.
- У меня есть молоток. – С гордостью ответила Агафья, вспоминая, как забивала в бетонную стену гвоздь, чтобы повесить Костину картину.
- А еще, какие?
-???
- Все понял! – Засмеялся Костя. – Ладно. Что-нибудь придумаем. А, как вообще? Как настроение? Мне почему-то показалось, что голос у тебя не тот… Тебе нездоровится?
- Костя – я, с такой прической я не могу показаться в музее. А волосы так долго растут.
- Это точно! – Констатировал он. – До завтра они наверняка не вырастут. Но, ведь можно походить в платке. Обмотать голову в форме банданы… - Костя представил себе круглое лицо Агаши с маленьким курносым носиком и с платком на голове, и крякнул. – Не расстраивайся, что-нибудь придумаем! А тебе точно, надо будет завтра выходить на работу?
- А, сегодня какое число? Я, сидя дома, совершенно отстала от жизни. 
- … марта.
- Надо выходить! – Обреченно ответила девушка.

*                *                *
- Да, никто и не собирался ему морду бить. Очень надо было, - хрюкнул возмущенно Гундя. – Стукнешь разок легонько, а он еще и скопытится. Сами посмотрите, сколько бинтов извел на какую-то царапину. Слизняк, а не мужик, - сплюнул он брезгливо, и вдруг заржал, закидывая назад голову, вспомнив, что недавно он «помог» Никите выплюнуть зубы.
- Ты чо, в натуре, Гундя, оборзел совсем? Я тут пупок себе надрываю, а ты стоишь себе и поплевываешь. – Разозлился Масон, втаскивая в кухню таз с водой и ведро. – Щас, шеф! Он у меня быстро протрезвеет, - оскалился в улыбке Масон, опрокидывая на голову Никите таз, и тоже он хотел проделать с ведром, но его остановил окрик Стива.
- Ты, что, болван делаешь? – Возмущенно орал он, стряхивая с брюк капли воды и, переступая ногами в луже. – Совсем охренел?!!
- Шеф, Масон надумал искупать чмошника! – Ржал Гундя. – Масон, признайся, что ты раньше не каменщиком был, а банщиком работал. Вон, как у тебя хорошо получается шайки опрокидывать.
- Слушай, гундосый, подотри сопли! Я-то действительно на стройке работал, там и сорвал себе поясницу, а вот ты?.. Ты, что делал? Только и знаешь, что ныть.
- Брек! – Одернул ребят Стив, видя, что еще немного, и его телохранители подерутся. – Берите-ка тряпки, и быстро вытирайте пол, пока вода к соседям не протекла. Не хватало нам только жалоб жильцов. Ты, Гундя, дотирай пол, а ты, Масон, открой в ванной воду!
- Погорячее, шеф?
- Масон, ты на стройке не только себе поясницу сорвал, но, видно, еще и мозги повредил.
- Да, не – ет! – Искренне удивился Масон. – Мы всегда в касках работали, там же техника безопасности.
- Ой – й, горе мое – е! Ты Никиту не варить будешь, а будить. Ну, что, глаза вытаращил? Холодную, конечно… И давайте, ребята, двигайтесь быстрее! Время-то бежит, а мы с вами стоим.
- Шеф, смотри! - замер с мокрой тряпкой в руках Гундя, - он вроде бы оклемывается. Может, и так очухается, без купания, а?
- Я – я купа – паться люблю – ю! – Протянул Никита, пожевал губами и посмотрел на «гостей». – Вы, хто – о такие здесь делаете? – Спросил он и поежился. – Я весь холодно – мокрый…
- Говоришь, что купаться любишь?! – Нагнулся к Никитиному лицу Стив. – Горничная тебе уже ванну приготовила, - подмигнул он ребятам и те дружно заржали. – Ты своими ножками пойдешь, или тебя «верные слуги» отнесут? – Продолжал ерничать Стив.
- Отнесут! – Хлопнул в ладоши Никита. Сознание к нему возвращалось очень медленно. Он не мог отделить сон от яви то, открывая мутные глаза, то, опуская веки.
- Ну-ка, ребята! Слыхали, что сказал «господин»?! Давайте его за белы ручки – ножки и в ванну.
Пятнадцать минут в ледяной воде хватило Никите не только, чтобы сбросить пьяную одурь, но и выскочить из ванны, как пингвину, спасающему свою жизнь. Он чем-то и походил на толстого, мокрого пингвина в черно – белом одеянии. С него ручьями текла вода, а зубы стучали. Размокшая рана на затылке саднила, и Никита боялся, что занес инфекцию. Еще и воспаление легких мог заработать. Он пощупал свой лоб, показавшийся ему горячим, и с ненавистью посмотрел на своих врагов. Теперь он узнал их, всех троих. «Ничего – о, потерплю еще немного ваши издевательства, - думал он. – А потом, картину под мышку и вам останутся только ушки от селедки». – Улыбнулся своим мыслям Никита, пытаясь стянуть с себя, облепившую тело одежду. Он, было, потянулся и к трусам, но, видя ухмыляющиеся рожи, передумал. Завернулся в банный халат, обмотал полотенцем голову,  аккуратно потеснил гориллообразного и прошел в комнату. Покопался в ящике и достал белье. Не, обращая внимания на сальные шутки дебилов, Никита повернулся к ним задом и, не спеша, натянул сухое белье. «Теперь надо срочно согреться изнутри, а то, в натуре, можно заболеть, - подумал он. – Не хватало б еще в дороге расхвораться». Никита вернулся в кухню и осмотрел стол. Бутылка из-под водки отдыхала на боку. Он взял ее и, поболтав, опрокинул в рот оставшиеся капли горячительной влаги, и передернулся. «Точно, паленая!» - Сказал он вслух, и услышал, как за спиной раздался хохот. Никита на секунду и забыл, что в своем доме он не один. - Надо просто взять себя в руки и реагировать на выходки дебилов. – Решил он. – Они, может нарочно провоцируют его, чтобы после избить. А он ни за что не поддастся их уловкам.
- Господин, - комично сложил на груди руки Гундя, - разрешите обратиться вашему недостойному слуге?
- ???
- Хватит паясничать! – Оттолкнул Гундю Стив. – Никита, мы пришли напомнить тебе, что твое время заканчивается.
- Вот-вот! – Заржал Гундя, и напел мелодию похоронного марша. – Скоро тебе конец!
Стив так взглянул на Гундю, что тот сразу решил, что конец придет быстрее к нему, а не к Никите, и заткнулся на полуслове.
- Никита, ты не слушай его! У Гунди сегодня словесный понос. Он, как скажет, так в небо пальцем… Может, чаем напоишь гостей? За чайком мы и побеседуем с тобой ладком. Что? Голова-то побаливает? – Озабоченно спросил Стив. – Видишь, как оно получается?! У кого голова ногам покоя не дает, а у некоторых наоборот… Ходишь, неизвестно где?
- Этак, можно и шею себе свернуть… - Снова встрял в разговор Гундя. – И последние, оставшиеся зубы растерять.
- Он прав, Никита! На этот раз Гундя прав. Ты гуляешь, а дело наше стоит. Как же так? Ведь, ты ж обещал… Может, тебе помочь?
- Всегда, пожалуйста! – Показал кулак Масон.
- Видишь, сколько у тебя помощников?! Добровольцы так и норовят прийти к тебе по первому зову. А чаек-то у тебя несладкий… - Скривился Стив, отхлебывая жидкий напиток. – Заварки жалеешь для гостей и сахару?
- Стив, так, у меня денег совсем нет! – Загнусил Никита.
- Так уж и нет? – Кинул взгляд Стив. – А, если по сусекам поскрести, да в чулке проверить? Может, и наберется рубль, другой на фунт сахару. Что ж ты в магазин отовариваться в долг ходишь? – Вытащил Стив из холодильника пакет с продуктами. – А, может, у тебя шапка – невидимка есть? Надел себе на раненную голову, да и сгреб с витрин, что надо, а на обратном пути снова надел шапчонку, да и прошел себе невидимым мимо моих олухов? - Острил Стив, но глаза у него были, как у змеи, бесчувственные и холодные.
Масон и Гундя замолчали и, как завороженные, не сводили глаз с шефа. Таким они его видели впервые, и решили не гневить босса и не дратовать судьбу. Отойти подальше, да помалкивать себе в тряпочку. Не один из них сейчас не хотел быть на месте несчастной жертвы – Никиты. Тот отвел глаза и покраснел. «О чем это говорит Стив? Мне его намеки на деньги и шапку – невидимку совсем не нравятся. – Думал он. – И, вообще… Как эта шодла сюда попала? Может, я спьяну дверь не закрыл?» Никита закрутил головой, но из кухни не было видно входной двери.
- Что, дружочек, высматриваешь: на месте - ли банки, в которых хранишь свои бабки? - Когда Стив нервничал, а это случалось с ним довольно редко, то говорил в рифму. – Ишь, как ты забеспокоился! Что? Поле дураков ОБОШЕЛ, – косанул он на телохранителей, - да денежки нашел? И много нашел? Может, поделишься? Что ты так заволновался, Никитушка?! Мне ТВОИ деньги не нужны! Отдай МОИ! Аванс с процентами, да те деньги, что ты выручил за картину. - Взял на пушку Стив.
- За какую картину?!! – Взвизгнул Никита, вскакивая с табурета и, роняя его на ногу не вовремя подвернувшемуся Масону. Тот, недолго думая, механически треснул Никиту по раненому затылку. У парня из глаз искры посыпались. Он затряс головой и  застонал.
- Ты меня, Никита, на жалость-то не бери! Говорю тебе по-хорошему. Пока, по-хорошему… Отдавай деньги!
- Да, откуда у меня деньги? Ты ведь сам знаешь, что я их проиграл, - ныл Никита, держась за голову. – И картины у меня нет! Если, ты знаешь, что я выходил из дому, ходил по магазинам, то, значит тебе известно, что картины у меня не было. Стив, ты поступаешь нечестно! – Осмелился Никита. – Сам дал мне срок, и сам же, не доверяя, приставил ко мне своих громил. Я ж тебе слово дал, что на этой неделе картина будет у меня.
- У меня!.. – Поправил его Стив. – И, знаешь, что? Я все-таки предоставлю тебе помощников. И не благодари! – Поднял он руки, осклабившись. - У товарищей должна быть взаимовыручка. Они сопроводят тебя до места, и помогут донести картину, – глумился Стив над растерянностью Никиты. – А за помощь ты меня тоже выручишь.
-???
- Займешь немного денег! Что ты так смотришь, Никита? Неужели для своего
товарища пожалеешь пару баксов. Ни за что не поверю, что ты жмот! Я-то тебе отвалил в свое время пачку зеленых.
- Я б и с радостью, Стив! Но у меня нет денег! Я ж тебе сказал… – Забегали глазки у Никиты.
*                *                *
Костины мысли нет – нет, да и возвращались к Агафье. Все же… Кто мог так жестоко «подшутить» над девушкой? И, главное: зачем, почему? Как говорят сыскари: «Ищите, кому выгодно! И вы найдете преступника». Костя вздохнул от безнадежности. К нам (а он уже объединил обе жизни: свою и Агашину) это не подходит! Я, даже представления не имею, у кого из сотрудников зуб на Агашу? А, что это кто-то из работников музея, сомнений нет! Последнее подтверждение тому двенадцатая чашка из сервиза. Ее Агаша нашла у себя в серванте. Стоп! – Приказал себе Костя. – Надо сосредоточиться. Вот от этой чашки и буду раскручивать. - Он выписал на лист бумаги фамилии всех сотрудников, начиная с директора и, заканчивая уборщицей. Так. Думай, Костя, думай! – настраивался он. – Сервиз он купил в тот день, когда после планерки столкнулся с девушкой в коридоре. Она не была расположена общаться с ним, поэтому он не успел даже рта открыть о подарке. Тогда сервиз был в полном комплекте. А, вот были – ли в «комплекте» сотрудники? Вопрос пока оставался открытым. Костя помнил, что тот день был сумасшедшим. Директор на планерке рвал и метал, сорвался на него, Костю, будто бы он был виноват в том, что заболел Федор Иванович. Понятно, что срывался заказ, но причем здесь Костя? Так. Значит, Федора можно вычеркнуть из черного списка. Секретарь сказала, что он свалился с прострелом. А Костя уже был свидетелем, когда реставратора скрутил радикулит. Его согнуло под прямым углом,  и без посторонней помощи он не мог бы доползти до туалета, а не то чтобы выйти на улицу. - И Костя жирно замалевал фамилию реставратора. Да, собственно, было глупо подозревать Федора, потому что он симпатизировал девушке, смотрел на нее глазами мартовского кота. И только такая чистая душа, как Агафья, не видела в этом ничего, кроме обычного внимания со стороны сослуживца. Так же жирно Костя зачеркнул фамилии директора, его секретаря, и еще нескольких сотрудников, с которыми он в тот день неоднократно сталкивался в стенах музея. Список изрядно уменьшился. Костя пожевал кончик фломастера, цыкнул и отправился на проходную.
- Константин Матвеевич, - остановил его голос секретарши. – Вас требует к себе Федор Иваныч. Он ждет вас у…- Женщина секунду колебалась, - …себя в кабинете. И, поманив к себе пальцем, доверительно прошептала ему в ухо. – По всему видно, что вскоре он обоснуется в кабинете директора навечно.
- А, разве наш директор не в отпуск ушел? – Искренне удивился Костя.
Секретарь глубоко вздохнула, и выдохнула парню в ухо.
- Ходят слухи, что нашего директора ушли. – И женщина подняла к потолку глаза. – Вроде как он использовал свое положение в личных интересах.
- В смысле: служебное положение в своих целях? – Уточнил Костя.
- И это тоже… Вообщем, там не все чисто! Говорили даже, что он ходит под статьей. – Округлила глаза секретарша. – Представляете? Хотя… Что у нас в краеведческом музее можно украсть? Тоже, нашли мне Лувр.  И, что с нами со всеми теперь будет? Прежний начальник был не очень… Но мы уже привыкли к его характеру, а этот-то… - махнула секретарь ручкой в сторону приемной, - да, что говорить? Вы сами лучше меня знаете. Ну, я побежала, а то они гневаться будут, что меня долго нет на рабочем месте.
«Вот ка – ак! Значит, молва возникла не на пустом месте. – Призадумался Костя. – Крысы бегут с корабля или их убирают, потому что за ними тянется длинный замаранный хвост. Надо бегом приводить картину в порядок и возвратить ее на прежнее место, иначе Костя подставит директора музея изобразительных искусств
в отличие от их директора, - мирового мужика, порядочного и честного. И надо быть последней свиньей, чтобы подставить его. А секретарь здорово ошибается, если думает, что у нас нет ценностей. Археологи раскопали много довольно дорогих вещиц, ценных, не только для истории. Там встречаются предметы третьего – четвертого века до нашей эры. Серебряные кубки, гидрии, чаши, статуи». Именно этой работой в последнее время и занимался Костя в тандеме с археологом. Работа Косте нравилась, среди множества различных поломанных или разбитых фрагментов и черепков, комбинируя их, составлять целые предметы. Работа была чем-то схожа с анимацией. Каждую комбинацию приходилось зарисовывать.
Костя заколебался: бежать – ли сразу к себе в мастерскую и приступить срочно к смытию красок с картины Брюллова или, все-таки, познакомиться с записями в журнале? Его так и подмывало прямо сейчас выяснить, кто ж этот негодяй, проникающий в квартиру к Агаше и, оставляющий там свои грязные следы? Еще и этот… Новый босс к себе вызывает. Ясно, что ничего хорошего от него ждать не приходится. Значит, пусть подождет меня. - И Костя поспешил к охраннику.
- Привет, Матвей! Скажи, положа руку на сердце: «Ты, как? На стороне Федора Ивановича, или против монарха?»
- По убеждению я - анархист, хотя и уважаю дисциплину. Но, у нас в музее вроде бы никто единовластие не отменял, или я что-то пропустил, и у нас появился совет директоров?! – Хитро подмигнул он Косте, но тот сделал вид, что ничего не понял. Сплетни распускать он не намерен. – Костя, ты давай попросту, без реверансов и намеков!  Чо надо? В моем лице ты найдешь единомышленника.
- Да, вот в том-то и дело! Ты только сам сказал, что уважаешь дисциплину, а тебе придется нарушить инструкцию.
- ???
- Мне надо на время журнал посещений. Буквально на полчаса, не больше. – С надеждой посмотрел он на охранника.
- И только-то?! – Разочарованно протянул Матвей. – Я-то уж подумал, что ты попросишь меня пропустить бесплатно взвод солдат для осмотра экспонатов. – Засмеялся он.
- Спасибо тебе большое! Ты, даже не представляешь, как меня выручишь. Так, после ухода Федора Иваныча я к тебе зайду за журналом?
- Заметано! - Мужчины пожали друг другу руки до хруста в костях, и Костя чуть ли не бегом кинулся к директору. Ему не хотелось, чтобы на секретаршу посыпались упреки. Ей и так вскоре не сладко будет под бременем нового босса, самодура и буквоеда.
- У вас, вероятно, была очень срочная работа, Константин Матвеевич? Иначе вы из уважения к начальству не заставили б меня так долго вас ждать. – Как всегда витиевато, принялся плести словесные кружева Федор Иванович. – И хочется надеяться, что эту РАБОТУ вы не сделаете тайной мадридского двора, а покажете мне. – Наклонил на бок голову Федор Иванович и растянул в нитку губы, спрятав за щеками злые маленькие глазки.
- Да нет здесь никакой тайны. – Пожал плечами Костя. – Об этой работе знает весь коллектив музея. По поручению мэра мы (я имею в виду себя и археологов) готовим ко дню города новые экспонаты для выставки. Это античные статуи, терракотовые вазы и еще уйму интересных вещей. Археологи вели раскопки в области и обнаружили ценные предметы старины: домашнюю утварь, орудия труда и так далее. Много предметов сохранилось в целости, но большинство, конечно же, приходится восстанавливать. Например…
- Нет уж, увольте меня, Константин Матвеевич, от деталей, - прервал его Федор Иванович, нетерпеливо замахав рукой.
- Но, если вы считаете, что ЭТУ работу надо отложить, потому что у вас есть для меня более важное дело, то, пожалуйста! Распоряжение начальства закон для
подчиненных.
  Федор Иванович попытался найти в словах Кости сарказм, но молодой человек смотрел на него абсолютно серьезно, без тени усмешки.
- Это вы бросьте, Константин Матвеич! Знаю я вас! Если музей сорвет городской заказ, то вы не упустите умыть меня. Раззвоните везде, что это директор виноват, что сатрап Федор Иванович ставил вам палки в колеса. Нет уж! Ничего у вас не выйдет, голубчик, вы мой! Что может быть важнее просьбы самого мэра?! – Повысил голос реставратор, будто САМ мэр мог его слышать. – Наш уважаемый градоначальник столько много делает для города, и мы не должны его подвести, ибо этот его заказ тоже предназначен для народа, А, значит, и для нас с вами. – Продолжал разглагольствовать Федор Иванович, выйдя из-за стола и, жестикулируя, как на митинге. – Мэр вкладывает всю душу в родной город. Вот, построил мост через реку. Правда, он вскоре разрушился… Но, - это не его вина! Я точно знаю, что средства, предназначенные для строительства моста, все до копейки были потрачены на материалы. - Внезапно, встретившись с насмешливыми глазами художника, Федор Иванович замолчал, сообразив наконец-то, что он риторствует зря и его слова ушли на ветер, так как перед ним самый неблагодарный из слушателей, Костя. Он сконфузился, представив себя со стороны с вытянутой, как у вождя мирового пролетариата, рукой. Возвратился за стол и, упал в мягкое сиденье кресла.
- Идите и работайте! И быстро... – Добавил он суровым голосом. – Кстати, как у вас продвигается работа?
- Согласно графику, утвержденному директором. Федор Иваныч, а разве вас он не ввел в курс? – Сделал наивные глаза Костя.
- Конечно! – Категорично заявил Федор Иванович. – Естественно, я ВСЕ знаю! Идите и работайте! – Повторил он и уткнулся в многочисленные бумаги, заваленные на столе.
Костя артистично откланялся и вышел из кабинета, усмехаясь про себя. Зачем Федору знать, что работа практически закончена? Как понял Костя, тот ничегошеньки не смыслит в старине. Пусть заходит к археологам и рассматривает экспонаты, пока глаза на лоб не вылезут. Сам Костя занимался этой работой с удовольствием. Он раньше даже не догадывался, что его так займет скульптура, а именно пластика. Ему нравилось, как в его пальцах мягкая податливая глина превращается в объемное изображение. И у него иногда проскальзывала мыслишка: «Не заняться ли ему серьезно лепкой?» Оставшееся до конца рабочего дня время Костя отдал картине Карла Брюллова. Ему никто не мешал, и кропотливая ювелирная работа двигалась довольно быстро. Он так увлекся любимым делом, что не смотрел на время, пока его не вернул к действительности звонок внутренней связи.
*                *                *
- Агафья – я, открывай! – Услышала она знакомый голос добрейшего из соседей.
Девушка запахнула поглубже полы старенького халата, в который раз вспомнив язвительные слова подруги: «Ты давно выросла из своего раритета. Уже давным-давно надо было выбросить на мусорник произведение портновского искусства пятидесятых годов». Она машинально зыркнула на себя в зеркало. - Да, уж… - Хмыкнула девушка, - старинный халат явно не сочетался с современной плешью. Вот возьму, и нарочно не прикрою голову. Прошлый раз Семен Михайлович, когда устанавливал мне цепочку, видел меня в платке. И никакой реакции от него не последовало. Ну, в платке девушка и в платке, подумаешь! Ведь она на больничном…» Агафья запустила обе руки в щетку волос, почесала и потянулась, выпятив пышный бюст, который тут же и вывалился из халата. Девушка засмеялась, снова запихивая назад свое достояние.
- Да, ты ей громче стучи, может, заснула! – Подключился второй голос, принадлежащий тете Зине.
- Ну, да. Скажешь тоже… У ей дверь на соплях держится… Ужель мне ль не знать? Сам сколько разов чинил. Бедная девка! Вот тебе и высшее образование, а денег шиш.
- Ну, знаешь – ли, Сема, - это, как сказать. Я тоже сначала думала, что она нищая, как церковная мышь. У ней ни мебели, ни ковров. А, оказалось, что деньжонки-то все-таки имеются.
- С чего ты взяла?
- Так, она сама мне доложилась! А, кому ей раскрываться-то, как не мне? Ведь, я ей ближе всех. – Гордо тряхнула головой в мелких «живеньких» кудряшках тетя Зина. – Так прямо и сказала, что ей заплатить за стрижку ничего не стоит.
- И, сколько ж она заплатила? – Проявил нездоровый интерес Семен Михайлович.
- Ну – у, - замялась тетя Зина, - врать не стану. Сказала, что большущую кучу денег.
Семен Михайлович почесал затылок и закусил губу.
- Так это… Зинаида, может мне с ей деньги сломить за раму-то? – Показал он глазами на большой пакет в руках. – Столько времени с ей провозился, ужасть просто. Рама-то дорогая очень. Пока клеил, пока на струбцину сажал…
- А, чо ж? Каждая работа должна быть оплачиваема. К тому ж, ты пенсионер. – Резонно рассудила тетя Зина. – А, зачем Агашке рама-то? Она, что? Родителей в нее вставить хочет?
- Картина у ей. Она была вдета в энту раму. Агашка хотела сама повесить ее на стену. Ну, ты, что, не помнишь, что - ли? Еще грохот был. Это Агафья пыталась гвоздь в бетонную стенку забить, - хмыкнул Семен Михайлович. - Картина-то и шмякнулась об пол, и рама на куски рассыпалась.
- Странно! Она мне про картину не заикалась, даже. - Поджала губы тетя Зина, - а может быть, я позабыла?
- А, чо про нее заикаться-то? Картина дерьмо! Сто лет в обед.
- Да, ты что, Семен?! – Закричала тетя Зина, отчего кудряшки так и запрыгали на голове. – Но, вдруг осеклась, прикрыв крик ладонью.
- Ты, что орешь-то? Аж в ухах зазвенело.
- Так это... – Оправдывалась тетя Зина, - у меня на плите молоко… сериал там по второму каналу…
- Ну, и иди себе смотреть свое мыло! Может, чему умному научишься. – Засмеялся он, нажимая на кнопку звонка.
- Уже иду – у! – Загромыхала Агаша замками.
- Долго идешь! – Рассерженным голосом сказал Семен Михайлович, открывшей дверь Агаше. - Мне не сподручно торчать возля двери с ношей. Во! Раму твою багетову принес. Столько сил, столько сил вложил в нее. Да и денег прорву… Клей там специальный, растворитель.
- Я отдам вам деньги, обязательно, Семен Михалыч, - покраснела девушка. – Вот, с первой же зарплаты и отдам! Вы только скажите, сколько?
- На все про все…- задумался мужчина, - две тыщи.
- Сколько – о?! – Поперхнулась Агаша.
- А, чо ты удивляешься-то? Я, может, с энтой рамой проваландался больше месяца, а с тебя в парикмахерской за полчаса стрижки под машинку сколько содрали?! – Сощурил он глаз, тыча пальцем в Агашину голову. – То-то! Молчишь?! И, зачем ты, Агафья, хочешь казаться страшнее, чем есть?! Ну, прости, коль обидел! – Погладил по плечу девушку Семен Михайлович. – Я не хотел!.. У тебя только личность не выразительная, блеклая какая-то. Зато… Фигура, что надо! – И он в наглую вперил взгляд в Агафьино декольте. – Тебе надо губы ярко мазать, да брови,
ресницы тожа… Что там у вас еще есть-то?! Вообщем, мажь все! И будешь девка хоть куда. Вот, и глазки замокрели! Довел до слез… Ты уж прости меня, старого дурака. Вот и жена тоже на меня обижается; говорит, что не умею делать эти… Ну, как их?..
- Комплименты? – Улыбнулась Агафья, шмыгнув носом.
- В точку попала! Я – мужик мастеровой, все изготовить могу, а вот энти коплименты не умею, - хитро прищурился Семен Михайлович. – Картинку-то никому еще не продала? А то может, я напрасно возился столько времени с рамой-то.
- Что вы, Семен Михалыч?! – Возмутилась девушка. – Как можно?! Она у меня лежит, на месте.
- И то… Я снова глупость сморозил! Кто ее купит-то без рамы? Красота картины как раз и была в багете. Ну, что? Будем закреплять да вешать, али как?
- А не поздно, Семен Михалыч, дрелью работать? – Испуганно взглянула на часы Агафья. Она вечно боялась принести кому-нибудь из окружающих неудобство, поэтому аккуратно следила за всеми кранами, чтобы, не да Бог не залить соседей, за звуком телевизора, который снижала до минимума, никогда не вытряхивала из окон пыльных тряпок. Наверняка и деньгами бы всех нуждающихся ссуживала бы, если бы они у нее водились. Но денег лишних не было, да, бывало, что и не лишних тоже. «Ничего и никого у меня не водится! А теперь еще и кот пропал! – С грустью подумала она. – Вот, и Костя… Обещал после работы зайти,  не зашел». - Агафья еще раз посмотрела на часы. – Без четверти десять, а его все нет. Значит, не придет!
- Кого? Кто? – Закрутил головой Семен Михайлович. – Да, времени многовато, лучше сейчас не дрелить. А, то слишком много шуму, да и пылищи будет, ой – е – ей! Повесим картину другим разом. А за деньги я пошутил! Сколько дашь, столько и ладно.
Агаша радостно закивала головой, не то оттого, что не придется ночью шуметь, не то оттого, что не надо будет платить половину своей зарплаты за ремонт рамы.
- Семен Михалы – ыч! – Закричали из прихожей. – Я вам тысячу рублей заплачу! – Показалась голова Кости. – Надо Агашеньке замок сменить, вот купил сегодня. Я, конечно, мог бы и сам поменять, но у нее нет специального инструмента, а домой нынче я не заезжал, да, думаю, вы, как специалист это сделаете лучше.  – Подмигнул Агаше Костя. - Граждане! А у вас, между прочим, была дверь на распашку; не боитесь при открытой-то двери?
- Я, что, забыла закрыть дверь? Кошмар, что со мной творится! – Засмеялась Агафья, ласково смотря на Костю, пожимающему руку Семену Михалычу. Она была так рада, что он пришел, что не нарушил своего слова, что купил несчастный замок. Агафья раньше и думать не могла, что можно быть счастливой уже потому, что рядом находится мужчина, который вот дает указание мастеру, чтобы поставить замок. Мужчина, который о ней тревожится и заботится, берет на себя бытовые проблемы. Оказывается, это очень приятно.
- Забыла – забыла, склерозница ты моя!
- Верно! У меня с головой точно беда! – Засмеялась снова девушка.
- Это точно! – Поддакнул ей Семен Михайлович. – Только с больной головы можно было такое с волосами натворить! И, как вы, Кинстинтин, так маху дали? Зачем разрешили ей обкорнаться?
- Это все от ревности! – Захохотал Костя. – Чтобы посторонние мужики на нее не пялились. – И он чмокнул Агашу в стриженую макушку.
- Ну, коль с энтой стороны смотреть, тогда да – а! Надо своей бабке предложить подстричься на лысо, но, боюсь, не поймет, и мои последние перья повыдергивает. – Острил Семен Михайлович, а сам в это время внимательно рассматривал замок.
- Ну, что, пойдет? – Поинтересовался Костя.
- Супротив домушников ни один замок не устоит! У их на кажный замок своя отмычка имеется. Это я вам говорю, как профессионал. Но Агаше беспокоится нечего! Абы кто такой замок не вскроет! – Авторитетно заявил Семен Михайлович, - кишка у их тонка. А уважающий себя домушник не станет рисковать своей свободой и лезть к Агафье. У ей же поживиться нечем. Разве что вот... Энтой рамой. – Подмигнул он девушке. Ну, что, хозяева? Замок-то будем ставить?
Костя с Агафьей переглянулись, он крепко прижал девушку к себе.
- Если можно, Семен Михалыч, то давайте отложим до завтра. Мы днем будем на работе, никто мешать вам не станет, не будет крутиться под ногами с советами. – Заговорщицки подмигнул Костя соседу.
- И то, правда! Я страсть не терплю, когда мне советуют. Значит, до завтрева! Я по утрянке зайду к вам за ключами. Мне-то вы квартиру доверите, али как?
- Ну – у, Семен Михалы – ыч! – Заканючила Агафья, что означало, что она целиком и полностью доверяет ему свои «ценности».
Костя проводил соседа и запер за ним дверь. Затем, крадучись, подошел сзади к девушке.
       *                *                *
Костя, взглянув на часы, засобирался. «Надо же, как быстро время пролетело! – Огорчился он. – Еще в магазин успеть надо за замком». Он окинул взглядом мастерскую, выключил свет и тщательно закрыл дверь. Телефон продолжал разрываться. Костя постоял секунду под дверью, решая снять трубку или нет? Но, когда он уже вставил ключ, трель внезапно прекратилась. Он легко поднялся по ступеням и быстрым шагом достиг проходной.
- А я звоню тебе, звоню! – Встретил его Матвей, - а твой телефон не отвечает. Я уж, грешным делом, подумал, что тебя приведения забрали, - нерешительно улыбнулся охранник и косанул за спину Кости. – Ведь через проходную ты точно не проходил?
- Нет, конечно! В том смысле, что вечером я из здания не выходил. Матвей, – догадался Костя, - ты что, дружок, приведений боишься? Да, что вы за охрана такая?! Петр тоже боялся приведений. Живых надо бояться! А умерших… Что их бояться-то? Они уже никому не смогут причинить зла.
- Не скажи – и! – Протянул Матвей, и снова косанул в темный угол. – Приведения, - это, кто? Это неприкаянные души умерших. А, почему они не успокоятся-то? Да, потому (мне бабушка рассказывала, когда я еще под стол пешком ходил), что при жизни люди много грешили, вот Господь их и не взял в царство небесное, и они летают себе или, например, ходят из угла в угол. - Компетентно докладывал охранник, понизив голос и, посматривая в угол.
- Да, что ты там все высматриваешь? – Оглянулся Костя. – И, почему бледный такой, будто впрямь с привидением повстречался?
- Тихо! – Приложил палец к губам охранник. – Ты, что? В самом деле, ничего не слышишь?
Костя замер и прислушался. Где-то на втором этаже, возможно в кабинете директора старинные часы отбивали время. Парень покосился на настенные часы и ужаснулся.
- Кошмар! Я опаздываю! Матвей, да это всего лишь часы. Они каждый час отбивают время. Между прочим, красивый звук. Я б и себе не возражал такие приобрести, но они стоят уйму денег, так что приходится довольствоваться обычным будильником.
- Так ты, что, уже уходишь? – Жалобно спросил Матвей. – Ты, вроде бы хотел взять у меня журнал. – Пытался он всеми способами задержать в здании Костю. Ему, на самом деле было очень страшно, но признаться в открытую было стыдно. Еще Петр говорил ему про приведения в музее, а он, дурак, тогда не поверил, и обсмеял парня, а сейчас сам увидел его. В восемнадцать часов на проходную стали подходить сотрудники, расписываться в журнале, прощаться и уходить. Матвей все высматривал Костю, но его пока не было, и он решил, что парень подойдет позже, чтобы взять уже высвободившийся журнал посещений. В девятнадцать часов пред ним вырос сам Федор Иванович. Он подошел так тихо, что Матвей вздрогнул от неожиданности. Директор или, как там его, исполняющий обязанности, попросил журнал и внимательно пробежал его глазами, после посмотрел на Матвея, вроде бы хотел что-то спросить, но передумал, распрощался, дал указания и вышел за дверь. Матвей это точно видел, не слепой же он, в конце-то концов! Он еще проводил глазами подтянутую моложавую фигуру и подумал: «А только недавно, говорят, с радикулитом лежал…» После Матвей на часы уже не смотрел, ибо все, кроме Кости, покинули музей. Он хотел позвонить ему, но решил не беспокоить. Вероятно, у него много работы. Охранник, согласно инструкции, заблокировал входные двери, прошелся не спеша по всем коридорам музея и уже, спокойно возвратился на свою точку, выключил верхний свет, оставив только настольную лампу. Вставил наушники и включил плеер, закрыв глаза. Сколько прошло времени, он не знал. Ему показалось даже, что немного задремал под мягкую мелодию Шопена. Его всегда клонило в сон от классической музыки, но он с завидным упорством слушал великих композиторов. Матвею хотелось научиться различать их творения. Чтобы позорно не путать Баха с Листом или Бетховена с Вагнером. Открыл глаза он сразу, будто его кто в бок толкнул. Открыл и похолодел.  Из темного угла холла на него смотрели. Он не видел глаз, а только своей мурашкиной, похолодевшей кожей чувствовал, устремленный на него взгляд. Матвей выдернул наушники и тут же послышался погребальный бой часов. А из угла показалась фигура… Федора Ивановича…
Сейчас, когда рядом стоял Костя, Матвею не было страшно, и он мог спокойно пересказывать происшествие и, даже подсмеиваться над собой вместе с Костей.
- Так чего ты испугался? – Не понял Костя, погруженный в свои мысли. – Директора, что ли? Так он вроде бы пока живой. Ты ж сам говорил, что живых людей не боишься.
- Ты что, не понял? Я ж сам его проводил за дверь в семь вечера.
- Ну и что? А он взял и вернулся! Федор еще и не те фокусы может вытворять, лишь бы поймать на чем-нибудь сотрудников. Дома-то ему не хрен делать, так он все время и торчит на работе. А теперь уж точно, поселится в музее. Как же… Большой начальник стал.
- Он не мог вернуться! – Продолжал гнуть свою линию Матвей. – Я включил так называемый электрозамок. Снаружи дверь открыть нельзя, пока стоит блокиратор. Понимаешь? То есть обычным ключом дверь с улицы не откроешь.
- Да – а – а?! А я и не знал. Так, как же Федор мог попасть в музей?
- А я про что тебе толкую?! Никак! У нас нет запасного выхода. – Категорически заявил охранник. Ему открыть мог только Я!
- А ты, говоришь…
- В сотый раз тебе повторяю: «Я его не впускал». И нечего на меня смотреть, как на идиота! – Возмутился охранник. – Я пока еще в здравом уме и твердой памяти.
- Странно – о! – Обернулся Костя и посмотрел на угол, который ему показал Матвей. Обычный угол… Освещенный верхним светом ничего таинственного из себя не представляет. Там даже никакой статуи не стоит. – Матвей, а Федор был в белом одеянии?
- Щас как дам в лоб! – Разозлился охранник. – Так тебе понадобятся белые одежды. Он не был в саване, если ты это имеешь в виду. На нем была обычная одежда, такая, в какой он работал днем. Только, знаешь… - Задумался Матвей. – Что-то в нем было не так. Я пытаюсь вспомнить и никак не могу.
- Вместо глаз и носа зияли дыры… - Медленно с подвыванием произнес Костя, и тут же отпрыгнул от стола Матвея, замахнувшегося на него. – Все – все! Я сдаюсь! – Засмеялся Костя.
- Вспомнил!!! – Заорал Матвей. – Я вспомнил, что в нем было не так?! Во-первых, когда он подошел к столу, я заметил, что у него трясутся руки, во-вторых, брючина на колене была выпачкана, и вся спина была в мелу, а в-третьих, один глаз был красным, как будто вскочил ячмень. Я еще хотел обратить его внимание на выпачканные штаны, но он, почему-то был очень раздраженным и здорово разозлился, когда я пошутил, сказав, что он, как привидение проходит сквозь стены. И съехидничал по поводу моего прослушивания плеера на рабочем месте. Еще гад сказал: «Вы лучше б внимательней были к выходящим, тогда б не говорили, что я уже проходил мимо вас». Представляешь? Еще и меня обвинил в невнимательности. Вот гад!
Костя задумался. Он прекрасно давал себе отчет в том, что никаких приведений не существует, просто в музее есть запасной выход. Вопрос в другом: зачем Федор вернулся не через главный вход? И, почему был такой злой? Что он не нашел? Или наоборот… Увидел что-то, что его вывело из себя?! Костя решил, что подумает над этим на досуге, и попросил у охранника журнал. Он расписался, взглянув на часы, и пролистал несколько листов назад. Его интересовала дата, последний выход Агафьи на работу, перед тем, как она пошла на больничный. Костя вытащил блокнот и выписал все фамилии, мысленно поблагодарив бывшего директора за бюрократизм. Тот всегда требовал, чтобы подле росписи стояло не только время убытия, но и фамилия сотрудника. Посмотрев на коротенький список фамилий, Костя от неожиданности присвистнул.
*                *                *
- Ой, ты меня напугал! – Вздрогнула Агафья и шутливо стукнула его полотенцем. - Садись кушать, все готово!
- Да, ты моя хозяюшкаа! – Притянул Костя к себе девушку. – А, может, еда потом? – Засунул он руку ей за полу халата, отчего ее грудь сразу затвердела.
- Нет! – Решительно отстранилась она. – Для чего я все подогревала?!
- Нет, так нет! А я уже хотел прямо сейчас показать тебе небольшой подарочек, но… Говоришь, что ужин важнее… - Интригующе посмотрел на нее Костя, усаживаясь за накрытый стол.
- Ну - у, Костя – я! Зачем?.. Теперь я не смогу нормально поесть, буду думать о подарке, и пища в горло не полезет, - канючила Агафья, запихивая в рот большущие куски хлеба с жареной картошкой.
Костя с улыбкой смотрел на девушку, как она с завидным аппетитом поглощала большую порцию еды. Щеки раскраснелись и над губой появились капельки пота. Его умилял совершенно не классический носик девушки, смешно дергавшийся над пунцовыми губами.
- Я не люблю, когда на меня смотрят во время еды. – Не поднимая на него глаз, пискнула Агафья. – Но, зато, я ужасно люблю подарки. Может, потому, что мне не часто их дарили… - Вздохнула она.
- Теперь это будет часто! Сегодня у меня для тебя два подарка. – И Костя принес из прихожей два совершенно одинаковых свертка. – С какого начнем?
У Агафьи аж дыхание остановилось. Она закрыла глаза и боялась поднять веки. - А, вдруг, сейчас все исчезнет? И Костя, и его подарки…
- Ну же! Выбирай! – Подгонял ее Костя. – В левой руке сначала или в правой? - Ему уже самому не терпелось увидеть радость в глазах девушки.
- А там не просто свернутые газеты? А, может, там спряталась жаба? – Испугалась Агафья, отдергивая руку, вспомнив, как в школе над ней пошутили мальчишки на восьмое марта. Она так ждала этого праздника, надела нарядное платье, сшитое мамой. Ей так оно шло. Шелковое, нежно голубого цвета. Мама целый год откладывала деньги, чтобы купить материал. И вот нарядная Агаша явилась в класс и с замиранием сердца ожидала поздравлений. Мальчишки долго не пускали девчонок, держали двери, хихикая и переглядываясь. Потом разрешили всем войти. Девчонки бегом кинулись к своим партам, на которых лежали различные свертки, коробки, пакеты. И Агаша тоже пыталась развернуть свой «подарок», но он был завязан множеством бечевок и она все развязывала и развязывала одну за другой, и отбрасывала в сторону газеты. В конце концов, осталась одна газета, отделявшая ее от подарка. И она… Лучше б она этого не делала. Развернула газету… На нее тут же прыгнула большущая жаба, холодная и мокрая. Несчастное земноводное от страха еле живое, прыгнуло ей на колени, и описала ее. И тут же со всех сторон послышался громкий хохот. Смеялись все: учительница, мальчишки и девчонки. Только Агаше было не до смеха. Она смотрела на мокрое пятно на шелковом платье и у нее из глаз лились слезы, от жалости к себе, к платью, к маме, которая отказывала себе в необходимом, чтобы порадовать дочь. И напрасно мальчишки в поздний след протягивали ей пушистого зайца с привязанной к уху поздравительной открыткой. Агаша до сих пор помнила только жабу.
- Какие газеты? Какая жаба? – Не понял Костя. – Ладно уж, я сам… - И он быстро размотал подарочную бумагу. – Бери! Это временно будут твои волосы. – Сказал он, надевая Агаше на голову парик из пепельных волос. – Слуша – ай! А, ведь такая прическа тебе обалденно идет! Цвет почти что твой, а стрижка... Закачаешься!
Агаша ощупывала свою голову.
- Что, правда мне идет? Я никогда не носила париков.
- Да, ты сама взгляни! – Подвел Костя девушку к зеркалу, и встал рядом с ней. – Ну, чем не пара?! Такие красивые, прямо созданы друг для друга. Ну, что, тебе нравится?
- Даже и не знаю, что сказать?! – Вертела головой Агафья, разглядывая себя в зеркало со всех сторон. – Пока я уверена в одном: с такой прической можно появиться на работе. Никто в обморок не упадет. Костя – я, ты что, обиделся? Извини меня, пожалуйста, неблагодарную. Я ж понимаю, что ты хотел мне помочь.  Я вечно говорю, что думаю. На меня и тетя Зина обижалась, и Катька тоже… Понимаешь? Я консервативна абсолютно во всем, начиная от убеждений и, заканчивая такой мелочью, как мода. Мне в одночасье трудно поменяться. Постоянно носила хвостик и вдруг… Это совершенно не мой стиль и боюсь, что новый облик не будет сочетаться с моей одеждой, не будет гармонично. И я буду выглядеть смешно. И, даже, если б у меня были лишние деньги, я не смогла б сама выбрать себе модную одежду; я в этом не сильна. – Призналась Агафья.
- К сожалению, я тоже… Мне никогда раньше не приходилось одевать женщин. «Чаще я их раздевал», - добавил он мысленно. – Но ты, ведь, можешь посоветоваться со своей подругой. Мне кажется, что в чем – в чем, а в моде она разбирается.
Агафья почувствовала укол ревности, но на этот раз у нее хватило ума не показать, что Костино замечание ее задело.
- Да, у Кати хороший вкус, - себе под нос пробубнила она.
- Она модно одевается, стильно. – Подтвердил Костя.
- И в квартире у нее все со вкусом обставлено. – Косанула Агафья.
- Может быть… Не знаю… Я дальше кухни у нее не был, - спокойно ответил Костя. – Но наша с тобой кухня все равно несравнимо лучше и, знаешь почему?
- ???
- Потому что она согрета твоим теплом, дорогая. У тебя очень уютно, и сама ты такая уютная и домашняя, булочка моя. Ты, даже себе не можешь представить, как я тебя люблю. Я уже столько раз тебе признавался в своих чувствах, а ты ни разу мне на них не ответила.
- Разве? – Удивленно взглянула на него Агаша. – А что я с тобой провожу время в постели? – Это тебе ни о чем не говорит? – Спросила девушка и тут же от стыда спряталась за Костино плечо.
- Я болван! Но ужасно счастливый болван. Меня любит самая лучшая девушка на нашей грустной планете.
- Почему «грустной»? – Вопросительно взглянула на него Агафья, продолжая крутиться перед зеркалом, понемногу привыкая к новому лицу. «А ведь совсем неплохо! – Подумала она. – Вот отрастут волосы, и я сделаю себе прическу, как у парика. Отнесу его в парикмахерскую и попрошу мастера скопировать».
- Грустная потому, что на ней живут не только такие красивые, добрые девушки, как ты, но и подлецы, и негодяи, которые портят жизнь таким вот людям, вроде тебя. Агаша, отвлекись, пожалуйста, от зеркала. Мне нужен твой совет, потому что, то, что я собираюсь тебе рассказать, касается в большей степени тебя. Вот сейчас я тебя обую, и пойдем мы в новой обуви шевелить мозгами. А теперь закрой глазки и не подглядывай! Да, не бойся ты! Жабу я тебе не подложу! – Засмеялся Костя, снимая с девушки старые растоптанные тапки и, надевая ей на ступни новые шлепанцы. – Ну, теперь можно! – Скомандовал он, не упустив возможности лишний раз ухватиться за ее округлое колено.
- Панталеты – ы! – Удивленно вскрикнула Агафья, и кинулась к обувной полочке. Там по-прежнему стояли те панталеты, которые Костя купил ей еще давно. Один до сих пор так и был без помпона. – Так ты, что, новые купил? – Развела руками девушка, - а эти, куда?
- Ну, да, новые. К сожалению, отдельно от туфель помпоны не продавались. А у прежних можно отодрать помпон, и у тебя будет две пары домашних туфель разного цвета. Останется только подобрать под них соответствующие соблазнительные халатики.
- Да! – Обрадовалась Агафья. – Я тут недавно на рынке видела симпатичный фланелевый халатик. Такой неброской, немаркой расцветки. Не будет заметно, что от стирок он со временем полиняет. - Девушка покосилась на Костю, и ей показалось, что ему это не понравилось. То, что она говорит про халат. И правильно! Она совсем обнаглела. Он и так столько накупил ей всего; надо совесть знать. – Совсем недорогой… - Пыталась она загладить свое нахальство. -  Его можно будет купить позже… Да, я сама его куплю! Получу зарплату, и куплю.
- А, можно я с тобой пойду? Только не на рынок, а в магазин… Ты будешь мерить, а я смотреть на тебя. – Ласково улыбался Костя. - Ну, а теперь, когда я тебя одел с ног до головы в полном смысле слова, можно уже и поработать серым веществом. Ты, как, не возражаешь: напрячь извилины?
- А можно напрягать без парика, а то у меня от жары мозги вспотели? – Засмеялась Агаша.
Через минуту молодые люди сидели на диване, и Костя рассказывал о своих следственных мероприятиях.
- Вот, смотри! Методом исключения у нас остался только один день, когда некий икс мог попасть к тебе домой в твое отсутствие днем. Ночь пока не станем рассматривать, так как остригли тебя позже. Ты ведь сама говорила, что помпон пропал раньше.
- Ну, да. Я сначала внимания не обратила на панталеты. Я, ведь их берегла и надевала только в торжественных случаях. «Не признаваться же Косте, что в своих стареньких шлепанцах я чувствую себя значительно комфортнее», - подумала она. На одном из них помпона не увидела, но я подумала, что он просто завернул
внутрь.
- Да-да! – Нетерпеливо перебил ее Костя, - я помню, ты мне это говорила уже. Значит, у этого икса был только один день, когда он мог беспрепятственно проникнуть в твою квартиру и подложить в сервант чашку, и утопить в краске помпон. Ты со мной согласна!
Агаша молча закивала головой. У нее почему-то побежали мурашки, и она испуганно поджала под себя ноги. Костя посмотрел на нее и укрыл пледом.
- Так я продолжу? – Сел он на место и обнял Агашу. – Да, ты вся дрожишь! Не бойся, моя булочка, ведь я с тобой. Тем более, все совсем скоро кончится, потому что я вычислил этого мерзавца. Мы с тобой уже пришли к выводу, что икс – это работник музея. Так? Я составил список всех сотрудников и сверил его с журналом посещений. Также я осторожно, чтобы не вызвать подозрений поинтересовался у секретарши: кто из сотрудников был в тот день в дальней командировке?! И смотри, что получилось?! Из длинного списка остался только один человек, у которого была возможность проникнуть в твое жилье. У него было свободное время, он знал твой адрес, знал, что ты находишься в музее. Он ранее каким-то образом взял твои ключи.
Агафья смотрела на список, в котором черной рамкой была обведена знакомая фамилия. У нее округлились глаза.
- Этого не может быть! – Прошептала девушка.

*                *                *
- Что-то вы раненько, Федор Иваныч?! – Взглянул на настенные часы охранник и потянулся. – У меня еще и сменщик не пришел.
- Происшествий не было за время вашего дежурства, товарищ Басков? – Игнорируя вопрос охранника, поинтересовался Федор Иванович. Он листал журнал посещений, и Матвей заметил, что директор изменился в лице. Будто проглотил лимон, скривился и покачал головой, но ничего у Матвея не спросил, а тот сам не решил проявить инициативу. Кривится, пускай и кривится себе на здоровье. Может, у него с утра пораньше зуб заболел или в транспорте кто на ногу наступил? Мало - ли, почему человек может морщиться?!
- За время моего дежурства происшествий не было! - Отчитался Матвей. - «Если, конечно, не считать случая с тобой…» - Мысленно добавил он.
- Ну–ну! – Подозрительно взглянул на Матвея Федор Иванович. – А это, что? – И он ткнул пальцем с квадратным коротким ногтем в журнал. – Это, что?
- Журнал посещений, разве вы сами не видите?
- Я и другое вижу, уважаемый товарищ Басков. – Прошипел Федор Иванович. – Что здесь написано? Что вы пялитесь, как баран на новые ворота? Отвечайте, когда вас спрашивает начальник.
Матвей покраснел. Еще никто не позволял себе разговаривать с ним в таком тоне. Ему захотелось смазать по напыщенной физиономии этого индюка, но усилием воли он сдержался, и хмыкнул, представив себе любопытную картину, как его кулак пройдет сквозь рожу Федора. Правда, сегодня тот не очень был похож на привидение.
- Ничего смешного я здесь не вижу! – Взвизгнул Федор Иванович. – Почему вы разрешили Чернецову задержаться допоздна на работе?
- Вы имеете в виду, Константина Матвеича?! Так он работал же… - Искренне удивился охранник. – У сотрудников ненормированный рабочий день. Они люди творческие. Вы и сами, товарищ директор, вчера поздно ушли с работы. - И Матвей хотел добавить: «Причем дважды. В непотребном виде… Небось спиной все стены вытерли». - Но снова сдержался. Он интуитивно чувствовал, что не надо этого говорить директору. Он, небось, дома и сам увидел свою одежду. Зачем человека ставить в неловкое положение.
Федор Иванович как-то весь сжался, и злобно покосился на охранника.
- Я могу задерживаться на работе сколько мне угодно, потому что, как вы сами изволили выразиться, я – директор. А с остальными сотрудниками я разберусь. А вы, пожалуйста, передайте по смене мои распоряжения: сотрудники имеют право задерживаться в здании только, согласно моему письменному разрешению. Вам ясно? Со вчерашнего дня я здесь директор, и попрошу выполнять мои распоряжения. Сегодня же я издам на это приказ. – Стукнул он по столу ладонью, будто поставил печать на эфемерный приказ. Резко развернулся и, гордо понес свое тело по коридору.
- ВРИО… - себе под нос произнес Матвей.
- Не понял! – Остановился «призрачный» директор. – Вы что-то изволили сказать?
- Говорю: «Временно исполняющий обязанности. То есть, ВРИО». – Делая невинные глаза, произнес охранник с улыбкой на устах.
- Ну, это еще бабушка надвое сказала. Поживем – увидим.
- И я про то же… Счастливо отработать, Федор Иваныч! – Закричал Матвей удаляющейся спине. «Индюк надутый! – Подумал про него Матвей. – А, ведь останется гад на постоянную должность. Таких, как он и утверждают свыше. Сразу видно, что карьерист. Этот носом вместо экскаватора будет землю рыть, лишь бы удержаться возле кормушки. Прежний-то, видать сплоховал. Где надо было лизнуть, там гавкнул. А новый… Гавкать будет только на своих подчиненных. У вышестоящего начальства, небось, на брюхе ползать будет». - И Матвей набрал полный рот слюны, и смачно сплюнул вслед Федору Ивановичу.
Федор Иванович рвал и метал. Он еле сдержался, чтобы не выгнать прямо сейчас с работы нахального, беспардонного охранника. Он сел за стол и сам стал строчить приказ. Но, в конце концов, здравомыслие взяло верх над эмоциями. Оклад у охранников смехотворно мал, где взять замену Матвею? И кто даст гарантию, что новый не будет таким же невоспитанным и грубым? Нет! Увольнять его нельзя! По крайней мере, пока нельзя… А на счет дисциплины сегодня же проведу планерку. Я устрою всем веселую жизнь. Прежний директор распустил весь коллектив. Хотел всем нравиться. А мне теперь приходится пожинать плоды его панибратства. А с ненавистным Чернецовым у меня особый разговор будет. - Федор Иванович заскрежетал зубами от злобы. Вчера он расписался в журнале и вышел из стен музея. Он почему-то был уверен, что новенький охранник обязательно доложит Косте, что директор ушел. И Федор Иванович решил проникнуть в его мастерскую. Сделать это днем было опасно, потому что везде сновали музейные работники, да и Костя собственной персоной появился во второй половине дня. Значит, - решил Федор Иванович, - пробраться в мастерскую можно будет и ночью. Он долго гулял неподалеку от музея, все ждал, когда выйдет Костя, посматривая то на часы, то на двери, но парня все не было и не было. Федор Иванович, взглянув в очередной раз на дверь, решил зайти погреться в кафетерий, находившийся в квартале от краеведческого музея. «Заодно и перекушу! – рассудил он. – Неизвестно, когда попаду домой. Чувствую, что меня в Костиной мастерской ожидает сюрприз, который надолго задержит на работе». Федор Иванович заказал себе пару булочек и чашку черного кофе, после передумал и решил изменить заказ. Пока официантка препиралась, и не хотела менять ему черный кофе на кофе с молоком, время бежало и он, обжигаясь, торопливо глотал невкусный напиток. Не получив от еды никакого удовольствия, зато согревшись, быстро расплатился с нахальной официанткой, и почти бегом кинулся назад. Уже возле входа передумал заходить через проходную и прошел дальше. Дорога привела его к заднему фасаду музея. Федор Иванович оглянулся по сторонам и шмыгнул в подворотню. Подошел к стене и, как бы показалось стороннему глазу, поковырял пальцем облупленную штукатурку. В стене образовался лаз, недостаточно большой, чтобы можно было
взрослому мужчине во весь рост войти в него. Федор Иванович, согнувшись в три погибели, пролез в отверстие и нажал одному ему видимую кнопку. Потайная дверь за ним медленно закрылась. Он достал из кармана фонарик, который был ему постоянным спутником и, подсвечивая себе, почти на ощупь побрел по темному каменному мешку. Вскоре луч фонарика уперся в дубовую, потемневшую от времени, дверь. Дверь была старая, а вот замок новый. Федор Иванович когда-то сам заменил ржавый замок, который постоянно его подводил, на современный, английский. Он покопался в кармане, и нашел ключ от него, всунул в замочную скважину и аж крякнул от удовольствия, услышав мягкий щелчок, язычок бесшумно втянулся внутрь. Федор Иванович перевел свет фонаря вниз, переступая предательский порожек, за который уже не раз задевал. И сейчас проклятая ступенька сделала свое  коварное дело. Он поскользнулся и, чтобы не упасть машинально ухватился за дверь, которая сразу захлопнулась, закрывая пути к отступлению. «Гадская дверь, гадский порожек! – Ругался мужчина. – Придется возвращаться назад опять через холл, мимо охранника. Хотя, по-моему, он тупой, как валенок, может и не вспомнить, что я уже раз проходил мимо него. Но, так или иначе, у меня все равно нет другого выхода», - философски рассудил он, бодро шагая к Костиной мастерской. Спускаясь по ступеням, он заранее приготовил себе ключ и намеревался уже открыть мастерскую, но ключ не захотел вставляться в замок. «Что за черт?! – Выругался Федор Иванович, опускаясь на колено, чтобы посмотреть в замочную скважину. – Так и есть! Этот мерзкий художник еще торчит у себя. И, чем он занят в такой поздний час?» До рези в глазу он пытался рассмотреть в узенькую щелку, что делает Костя? Но увидел только нижнюю часть треноги. Не солоно хлебавши, Федор Иванович был вынужден уйти. Злясь неизвестно на кого, он поднялся в холл, и остановился, прислушиваясь к бою часов, доносившихся из директорского кабинета. «Девять часов, - констатировал он с досадой. Столько времени потеряно зря. Еще и охранник на него вытаращил глаза, будто привидение увидел, на счет стен намекал. Что он там вякал? А – а – а, вспомнил. Сказал, что я прохожу сквозь стены. Это плохо! Кроме меня никто не знает про этот ход, даже бывшему директору было невдомек, что в музее существует потайной лаз. Да и я б не знал, если б совершенно случайно ко мне не попали поэтажные чертежи здания. Я их, конечно, вернул на место, только изменил самую малость. Никто и не догадался. А чертежи на мое счастье оказались в единственном экземпляре,  я оказал технику из БТИ «огромную» услугу, сняв ксерокопию исправленного чертежа и, отдав молоденькой глупышке. Так было смешно, когда она благодарила меня. А, вот, что охранник заметил, что я дважды выходил из здания, это уже не смешно. При случае этот идиот может вспомнить, и помешать мне». – Рассуждал вслух Федор Иванович, стоя в своем кабинете у окна. Его мысли были прерваны мелодичным боем часов. Он сверил ручные часы с настенными и, подкрутив стрелку, снова вперил глаза на улицу. Снег грязной ватой разбросан по всей улице. Ленивые дворники сбрасывали его лопатами прямо на проезжую часть, чтобы быстрее таял, и прохожие в ужасе шарахались от проезжающих машин, окатывавших несчастных черными кляксами. Вон, как прыгнули! – Со злорадством усмехнулся Федор Иванович, увидев сверху, как парочка молодых людей, державшихся за руку, не успела увернуться от проезжавшей машины. И парень, вытащив из кармана белоснежный платок, пытался стереть грязные пятна с юбки девушки, а та стояла, понурив голову. «Наверно, льет крокодиловы слезы!» - Вслух сделал вывод Федор Иванович. «Приятное» зрелище было прервано противным голосом секретарши, которая осчастливила его своим прибытием на работу.
- Доброе утро, шеф! – Весело приветствовала она его, просовывая крашеную голову в дверь. – На улице весна прямо с ума сошла. Солнце светит, теплынь, все тает, везде лужищи, - радостно кудахтала она. – Вам кофе сделать? Черный?..
- Я пью только с молоком или сливками. Пора уже запомнить! – Опустил на землю Федор Иванович секретаршу. «И, что дуреха радуется, что кругом лужи?! Теперь нормально нельзя будет нигде пройти».
- Извините, шеф, я за такой короткий срок еще не успела изучить ваш вкус. – Улыбнулась ему женщина. – Вот только, к сожалению, у нас нет ни то, что сливок, но и молока. Прежний наш директор пил только черный кофе или зеленый чай без сахара.
- Давайте уж ваш чай! – Махнул он обреченно. – Только обязательно сладкий. А время, чтобы познакомиться с моим вкусом у вас будет предостаточно. Я в этом кресле осел надолго. А вы, не собираетесь увольняться? – Прищурился Федор Иванович.
- Конечно, нет! – Быстрее, чем надо, ответила секретарша, и поставила перед новым начальником чашку душистого напитка.
  - Ну, и чудненько! – Растянул он губы в улыбке, чем сразу же стал походить на Абажа из фильма «Королевство кривых зеркал». – Я хочу надеяться, что мы с вами сработаемся, Тамара Васильевна, и вы не дадите мне повода для вашего увольнения. Я  очень трепетно отношусь к людям, быстро привыкаю, и если меня вынуждают расставаться, то потом болею. Вы ж не хотите, чтобы ваш начальник заболел из-за вас.
- Федор Иванович, я буду очень стараться хорошо выполнять свои обязанности. – Уныло ответила секретарша. Отличного настроения у нее, как не бывало. «Просто удивительно, - думала она, - вроде бы он ничего плохого не сказал, а осадок остался в душе».
- Тамара Васильевна, голубушка, - раздался в приемной противный голос, - пригласите ко мне на планерное совещание всех сотрудников.
- Но, сегодня же вторник, - возмутилась секретарша.
- Ну, и что?
- У нас планерки обычно проходят по пятницам.
- Проходили… Времена меняются, Тамара Васильевна. Я жду всех через десять минут у себя в кабинете. И еще!.. Напомните коллективу, что существует свод правил, устанавливающий порядок. Что время обеда с тринадцати до четырнадцати, а ни когда кому заблагорассудится. А то взяли моду: распивать кофе в рабочее время. Для кого придумали умные люди КЗОТ? А, теперь все на планерку…
- Хорошо, Федор Иванович. Будет исполнено, хотя я не уверена, что будет кворум, так как люди ведь не знают, что день планерки сместился на вторник.
- Это просто безобразие! – Возмущенно повизгивал в селектор Федор Иванович. – Никакой дисциплины! Выходит, что только в пятницу весь коллектив находится в полном составе на работе, а в другие дни, что? Прогуливают?
- Вовсе нет! Но многие сотрудники в командировке или с самого утра на раскопках.
- Будем менять! Теперь археологи обязаны сначала прийти на работу, отметиться в журнале, а затем пусть едут на свои раскопки.
- Но, Федор Иванович, это ж не рационально! Музей и место, где сейчас ребята ведут раскопки, находятся в противоположных концах. Это ж, сколько времени потеряется на транспорт?!
- Тамара Васильевна, - понизил голос Федор Иванович, - МЫ с вами сейчас теряем время. Попрошу не препираться! Что-то у меня сердце стало покалывать… - С намеком заявил он. – Что-то до сих пор я не вижу у себя коллектив.
Через пятнадцать минут враскачку стали подтягиваться люди, перебрасываясь остротами, замечаниями о погоде. Никого не оставила равнодушным Весна. Правда, на дворе был конец марта, но только сегодня на улице стало по-весеннему тепло. Солнце, не омраченное тучами, поднялось высоко и щедро одаривало всех ярким светом. Тамара Васильевна с удовольствием разглядывала, толпившихся в приемной людей. Они зарядили ее своим хорошим настроением.
- Агаша – а! – Закричала вдруг она, - это ты – ы? Ну, скажу, болезнь пошла тебе на пользу. Ты ж стала просто красавицей. Ой! Извини! Я хотела сказать, что выглядишь еще лучше, чем раньше. – Смутилась секретарша. Но Агафья ни чуть не обиделась, а расхохоталась. И вдогонку за ней засмеялись все. – Прическа у тебя просто отпад. А ресницы?!! Какие длиннющие… Прямо, как крылышки у бабочки. – Это твои?
- Ресницы наклеила, на лысую голову напялила парик, вставила стеклянный глаз, накачала гелем губы. Что еще?! – Засмеялась Агафья. – Вроде бы все изъяны закрыла. – Парировала она беспардонность секретарши, и ни у кого из сотрудников не возникло больше желания спрашивать про прическу и так далее. А выглядела сегодня так хорошо Агаша благодаря Косте. Он покрасил ей ресницы и брови, он красиво обвел ее губы. Агаша увидела, что Костя сам был поражен своим творением. Иначе перевоплощение девушки и не назовешь. Прямо Пигмалион!  И потом всю дорогу держал за руку, прижимая крепче ее локоть, когда мужчины с восхищением обращали на нее внимание. Агаша была счастлива! Вчерашняя новость, которую она узнала об одном из сотрудников, ненадолго выбила ее из колеи. И отличное настроение не испортил даже, обрызгавший ее  водитель. Ей было так приятно, когда Костя засуетился возле нее, пытаясь оттереть пятна на юбке. Ради этого она согласна была б, что б ее каждый день окатывали водой из луж.
- Тамара Васильевна, - заскрипел селектор, - что это у вас за ор в общественной приемной?
Секретарша приложила палец к губам, и замахала рукой, показывая на дверь директора.
- Давайте уж, проходите скорее, а то из-за вас я итак схватила сегодня нагоняй. – Показала она язык закрывшейся за последним посетителем двери. «Еще один такой день, и я сама подам заявление на увольнение. – Подумала она. – А я еще была не довольна прежним директором. Да, он просто душка в сравнении с Абажем. – Хмыкнула женщина. – А здорово я придумала ему кличку. Вылитая жаба… Довольно скользкий тип. Мягко стелет, ни одного ругательного слова из его мерзких уст не вылетает, а хочется схватиться за голову, да бежать, куда глаза глядят». Но, пока ее глаза смотрели на заваленный бумагами стол. Она тяжко вздохнула и принялась за работу, но мысли нет – нет, да возвращали ее к разговору с Абажем. Надо же такое придумать! Чтобы люди отмечались в журнале, а потом снова ехали на раскопки. А, если предстоит работа за сотни километров от города, тогда, что? Вот, например, по плану надо будет на этой неделе выезжать в дальнюю деревню нашего районного центра. Самодур, да и только!
Федор Иванович сидел, нахохлившись, ожидая, пока все разместятся и угомонятся, изредка бросая рассеянный взгляд на коллег. Вдруг у него отвалилась челюсть. Сначала он не признал в эффектной пепельной блондинке с сочными морковными губами Агафью. Он не мог заставить себя отвести от нее взор. На ней был надет уже знакомый ему свитерок под горло, призывно облегавший ее бюст. Одежда была несомненно ее, но все остальное… Под глазами залегла тень от трепещущих ресниц, над васильковыми глазами взметнулись черные брови. А лицо из лунообразного превратилось в овал, обрамленный прядями волос пепельного цвета. Особенно его поразили волосы девушки. Он совсем не ожидал увидеть ее с такой стильной прической. Рядом с Агашей устроился Чернецов. «И здесь он обошел меня!» - Злобно подумал Федор Иванович.
- Ну, что, успокоились? Можно мне уже приступить к совещанию? – Поддел он собравшихся. – Константин Матвеич, это и вас касается! Что вы все время шушукаетесь и вертитесь, будто у вас…
- А, ему можно! – Раздался громкий мужской голос. – Он у нас жених! Что ж ему не вертеться-то рядом с такой красотулей? Я б, наверно, вообще сломал себе шею, не сводя глаз с Агаши. И, как я раньше-то не заметил, что рядом такой бутон расцветает?! Вот, и верь поговорке, что мужики любят глазами! – Засмеялся он.
- Ты, наверно, все то время, что работал с Агашей, слепой был. - Включился в разговор другой мужчина.
«Так, вон в чем де – ело?! Значит, говорите: «Жених?» - Постукивал по столу пальцами Федор Иванович, раздумывая, что можно сделать, если еще не поздно?!
- О – о! – Закашлялся он, - так вас можно поздравить, молодые люди?!
- Вот именно! – Опять крикнул тот же остряк. – Они пока не «молодые», а молодые люди. Федо – ор Иваны – ыч, да, как вы не понимаете? Они заявление-то в ЗАГС еще не подали.
- Так вы собираетесь пожениться, а я думал, что нынешняя молодежь живет так… Как это теперь зовется-то? Гражданский брак… Агафья Викторовна, - обратился он к девушке, - так, что накинули на добра молодца цепи Гименея?
Агафья покраснела, но промолчала, взглянув на Костю, который пожал ей под столом руку.
- Я не возражаю, Федор Иванович всю жизнь быть пришпиленным к юбке Агаши. – Парировал Костя. – Мне здорово повезло, что на пути встретилась такая женщина: и умная, и красивая…
- Молодец, Костя! Правильную дорогу знать выбрал! – Заорал все тот же веселый мужчина. – А я, верно, не тем путем пошел, вот и досталась мне… - Почесал он затылок.
- Давайте прекратим балаган! – Призвал всех к порядку директор. – Посмеялись и хватит! Сразу хочу сказать, что с сегодняшнего дня планерное совещание будет проходить по пятницам, причем, не с утра, а после работы. Не стоит тратить рабочее время на говорильню.
В кабинете сразу возник шум. Все открыто выражали свое недовольство. Многие имели дачи, и в пятницу выезжали на участки. Если немного припозднишься, то надолго застрянешь в пробке, ведь дачный сезон уже начался.
А Федору Ивановичу спешить было некуда. Большую часть времени он проводил в музее и не хотел вовсе подстраиваться под мнение коллектива. Будет так, как решит он, директор.
- Вы пока пошумите, а я вызову секретаршу, чтобы продиктовать приказ. – Хищно улыбнулся Федор Иванович, приглашая в кабинет секретаршу. – Тамара Васильевна, подготовьте приказ на командировку Чернецова Константина Матвеича. Он с завтрашнего числа отправляется на три месяца на раскопки. – Константин Матвеич, зайдите в бухгалтерию за командировочными. - В кабинете моментально повисла тишина. Люди переглядывались между собой, бросали жалостливые взгляды на поникшую девушку. – Завидую я вам, Костя! – С сарказмом произнес директор, - три весенних месяца будете на природе. Какая красота! А мне придется торчать в пыльном городе. Вот такая уж моя участь, руководителя… - Тяжело вздохнул Федор Иванович и осторожно покосился на Костю.
- Я не могу ехать! – Отказался тот.
- Это, почему вы не хотите исполнить приказ начальства?
- Не то, чтобы я не хочу. Вовсе, нет! Я ж сказал, что не мо – гу! У меня ж плановая работа, заказ мэра. Вы, что, забыли, Федор Иванович? Я ж только вчера вам об этом докладывал. Если вы хотите, то, пожалуйста... Я могу и отложить ее. Подумаешь: какой-то там приказ градоначальника.  А летом приеду с раскопок, да и доделаю.
- Ни в коем случае! Да, я, по совести говоря, позабыл о важном заказе.
«Йес! - Возликовал мысленно Костя. – Ничего у тебя не выйдет! Хотел нам с Агашей подлянку устроить, разлучив нас».
- Конечно, Константин Матвеич прав! – Задумчиво смотрел на свои холеные руки директор. – Заказ мэра для Дня города, – это серьезно. И нам обязательно надо все сделать в срок. Тогда… - Он обвел глазами собравшихся. – Дышать свежим весенним воздухом поедет… Поедет… Агафья Викторовна Грищенко. Вам к лицу пойдет мягкий весенний загар, голубушка. И не надо меня благодарить! – Поднял он руки. – А, теперь, все могут разойтись по своим местам! Только не забудьте у секретарши подписать, что вы ознакомлены с приказом о том, что планерка проводится еженедельно в пятницу после восемнадцати часов.

*                *                *
На следующий день Костя помогал Агафье собрать необходимые вещи,  и очень удивился, что все вместилось в небольшой саквояж. У него были другие представления о женском багаже.
- Слушай, Агашенька, а может тебе все-таки стоит написать заявление на увольнение?
- Костя, по-моему, мы вчера с тобой это уже обсуждали. Во-первых, я не хочу уходить из музея, где проработала больше шести лет. Я ведь туда устроилась сразу же после окончания института. И за такой большой срок буквально кожей приросла к его старым стенам. А во-вторых, по закону он без отработки все равно б меня не отпустил, - горько усмехнулась Агафья. – Я даже и представить себе не могла, что добрейший Федор Иванович на поверку окажется таким коварным. Катя мне еще давным-давно говорила, что он ей не симпатичен и подозрителен, что себе на уме. А еще она говорила… - Агаша прыснула, - …что он ко мне неравнодушен.
- Да, не коварный он, а мелочный. Катерина это раньше тебя сообразила. Неужели ты до сих пор не поняла, что Федор – ревнивец. Отправил тебя в эту дурацкую командировку. Он нас разлучил на целых три месяца. Не знаю, что этот иезуит придумает дальше? Но, уж ты мне поверь! В его больной башке, в твое отсутствие обязательно созреет какой-нибудь каверзный план. Не удивлюсь, что он наплетет тебе целый вагон небылиц. Что, пока тебя не было в городе, я совращал малолеток, поджог Эрмитаж и заделался каннибалом. Хотя, тебя моя булочка, мне так и хочется съесть. – Поцеловал Костя в сотый раз девушку. - Федор из той категории мужчин, которые стараются всячески обгадить соперника, вместо того, чтобы самому стать лучше его, благородней, эрудированней, щедрее. Чтобы любимая женщина сама могла сделать выбор.
- А Федор Иваныч не старается? – Засмеялась Агаша.
- Шутишь?! Да этот надутый индюк, интеллигент в третьем поколении уверен, что он-то и есть самый – самый… лучше не бывает! Поэтому-то его и взбесило, что ты предпочла ему, без пяти минут директору, меня – рядового художника без имени и звания. Агаша, ты шесть лет работала с ним бок обок и до сих пор не раскусила этого человека.
Агаша пожала плечами, и посмотрела на Костю глазами больной собаки.
- Вот, такая я недотепа! Я и про Петра плохо не думала. Собственно, я вообще на него особого внимания не обращала. Ну охранник и охранник… Здравствуй – до свидания! И все! Это ж мне Тамара Васильевна глаза открыла, что я Петру нравлюсь. Еще советовала к нему присмотреться, как к потенциальному жениху. Мол, для семейной жизни парень хоть куда. Она говорила, что он мечтал побывать у меня в гостях и, вроде, обижался, что на день рождения его ни разу не пригласила.
- Ну, и?..
- Что, «ну, и?» - Не поняла Агаша быстрой смене настроения у Кости.
- Присмотрелась? – Напрягся он.
- Не успела! – Засмеялась девушка. – Ты ж сам сказал, что он вчера уволился и уехал на какую-то там вахту.
- Да. Только перед отъездом успел нагадить. – Разозлился Костя, вспомнив про Петра. – Этот мерзавец ведь приходил к тебе не только в твое отсутствие, но и ночью. – Костя заиграл желваками. – И, как умел притворяться! «Я у Агаши в гостях ни разу не был, но знаю адрес и, даже, ее окна…» - передразнил Костя Петра. – Еще
и в друзья набивался! Так бы и свернул его бычью шею! Пусть скажет спасибо, что из города сдернул. Может, потому и удрал, чтобы уйти от ответственности? Ну, Агашенька, у тебя и поклонники - и! – Притянул Костя к себе девушку. – Федор – мелкий пакостник. А Петька?.. По нему вообще тюрьма плачет. Я не знаком с уголовным кодексом, но уверен, что на его действия предусмотрена специальная статья. А, может, он потенциальный клиент психушки? – Добавил Костя, вспомнив жалобы Петра на амнезию. – Ты меня слушаешь, разбивательница мужских сердец? – Засмеялся Костя и помахал рукой перед Агашиными глазами.
- Я сейчас почему-то вдруг подумала, - А, что если Петя и не уехал никуда вовсе? Уволился, чтобы иметь больше свободного времени. А? Как ты думаешь? – Испуганно взглянула на него девушка.
- Думаю, что через полчаса нам надо будет выходить из дома, если ты не хочешь опоздать на автобус.
Агаша облегченно вздохнула, вспомнив, что уезжает из города, и целых три месяца будет спать спокойно. Спасибо за это Федору Иванычу. Она вдруг спохватилась.
- Костя, а ты здесь будешь ночевать?
- Что мне без тебя здесь делать? – Искренне удивился он. – Нет. Я буду жить у себя, пока ты не вернешься. Мне и до работы оттуда ближе добираться, и вообще… А, если ты волнуешься за сохранность своей квартиры, то напрасно! Семен Михайлович отдал мне сегодня ключи от нового замка. Вот они, ключики! Три штуки… - Позвенел Костя ключами перед носом Агафьи.
- Может, ты оставишь комплект ключей у себя? На всякий случай...
- Агаша, разумней будет оставить их твоей соседке. Тетя Зина живет дверь в дверь с тобой И, если что, прорыв в трубе или…
- Или, вдруг, Рыжий вернется… - С надеждой в голосе, мечтательно произнесла Агафья.
- О! – Поднял утвердительно палец Костя. – Хорошо, что ты о коте вспомнила. Надо бы купить для него корм и отдать тете Зине. Неудобно, если пенсионерка  потратиться на нашего проглота.
- Нет. Надо купить и оставить у меня дома, потому что тетя Зина все равно не станет держать у себя кота, у нее везде ковры.
- Я сделаю лучше. Отдам ей сейчас деньги вместе с запасными ключами. Пусть она сама купит, что нужно. Агашенька, что у тебя глазки снова на мокром месте? Почему пригорюнилась-то? Не хочешь ехать? А уж, как я не хочу отпускать тебя. При первой же возможности обязательно к тебе приеду. Ну, что ты? Опять слезы?! Давай сюда свой носик! – Пытался изо всех сил развеселить девушку Костя.
- У меня душа очень болит, - хлюпала она носом.
- Если из-за меня, то даю тебе честное пионерское, что домой буду возвращаться вовремя, пить не буду и, может, даже, брошу курить.
- Не – ет! – Прогундосила Агафья, трубно высмаркиваясь в Костин платок. – Не из-за тебя… Она как-то по-другому ноет. Я и сама не могу объяснить. Болит и все! У меня прямо предчувствие какое-то. Костя, дай слово, что обязательно будешь позванивать тете Зине, узнавать у нее: все - ли в порядке с моей квартирой?
- Агашенька, ну, что с ней может случиться? Краны ты сто раз все проверила. Газ перекрыла. Розетки проверила.
- А воду в стояке ты перекрыл? – Закричала девушка, бросаясь в ванную комнату.
- Да перекрыл я, перекрыл! Успокойся ты!
- А холодильник я отключила?
- Агаша, все, хватить суетиться! Пора выходить. И холодильник ты выключила и все сто раз перепроверила.
- Давай, присядем на дорожку! – Тяжело вздохнула девушка, поправляя на голове парик.
Она позвонила тете Зине и в очередной раз простилась с ней, и еще раз попросила присматривать за домом. Та пообещала, и перекрестила лифт, забравший Агашу и Костю. Отъезжая от автобусной станции, Агаша отодвинула стекло, впуская в автобус свежий воздух, и вдруг вспомнила: «Я забыла задвинуть рамы на лоджии! Теперь, если будет западный ветер, то при дожде обязательно зальет лоджию.
*                *                *
Костя, посадив Агашу в автобус, помчался на работу. Промчался мимо охранника, протягивавшего журнал, и вбежал в приемную.
- Здорово орал, что меня нет на работе? – Махнул он в сторону двери директора, пытаясь отдышаться. – Ой, извините, Тамара Васильевна! Здравствуйте!
- А его самого еще не было! – Улыбнулась секретарша. – И вам желаю быть здоровым! Хотя… покосилась она на дверь приемной, - при нынешнем руководстве о здоровье и говорить не приходится. Вы-то все от него далеко, а я прямо под его носом сижу. Лишний раз в туалет выйти не могу. Хорошо, что сегодня у меня с утра хоть какая-то передышка. Звонил без четверти девять; сказал, что задерживается.
- А, до которого времени, не сообщил?
- Вот еще! Конечно, нет! Но, знаете, Костя?.. – Поманила она пальцем, - мне, почему-то кажется, что он здесь. Так и ощущаю затылком его злой взгляд. Может, установил где-нибудь скрытые камеры? Идите, Константин Матвеич, работайте! – Громко сказала она, и покосилась на потолок.
Костя не спеша, спустился на вахту и взял журнал. Против его фамилии стояло время: 9-00. Он вопросительно посмотрел на охранника.
- Распишитесь, Константин Матвеич! Я, по совести говоря, время-то поставил сам, а вот подписать побоялся. Так что, вы уже с девяти утра сегодня работаете. Ясно?
- Спасибо, Коля! За мной должок…
- Да, ладно вам! Лучше скажите, как Агаша? – сострадательно взглянул он. – Здорово переживает? Мне уже все рассказали, - опередил он вопрос Кости. – Вот скотина! Только последний гад может так поступить! Разлучить жениха с невестой на три месяца. Мне кажется, что слово «жених» Федору вообще незнакомо. Он ведь никогда женат не был. По крайней мере, так все говорят. Представляю себе его жену. Это несчастная должна была б жить по инструкции, по пунктам графика буквоеда – мужа. А, коли, нет жены, так он на подчиненных отрывается. Только взобрался на «трон», и уже забросал всех приказами и инструкциями. Сменщик сказал, что вчера директор пришел на работу ни свет, ни заря, не было еще и восьми часов, а ушел затемно после десяти вечера. Наверно, так переутомился, что сегодня вообще не показывался.
- И не говорил, во сколько придет? - Полюбопытствовал Костя. Ему было надо точно знать, стоит – ли начинать работу над реставрацией картины Карла Брюллова, или надо будет подождать до вечера?
- А, кто ж его знает? Сказал, что задерживается… Дал указания кому-то из сотрудников.
- Ну и ладно! И мне надо приступать к работе. За меня никто ее не сделает! – Коля, можно обратиться к тебе с просьбой? Когда появится Федор Иваныч, ты мне звякни! Хорошо?
- Нет проблем!
  Костя заранее поблагодарил охранника и направился к себе в мастерскую, решив, что успеет спрятать картину, пока до него дойдет директор. С его больной поясницей он не очень-то быстро бегает. Он прикрыл дверь и повернул ключ. Косте не терпелось приступить к работе. Ранее беспокойство за Агашу его покинуло в ту минуту, когда показался хвост автобуса, увозившего девушку за двести километров от ее дома. «Думаю, что у Петра не такие длинные руки, чтобы и там ее достать. Все-таки, интересно, уехал он по месту новой работы или спрятался где-нибудь в городе? А, вдруг чутье Агашу не подвело? Недаром у нее душа болела. Но, даже, если Петр еще не уехал, то он наверняка следил за девушкой, видел, что я ночую у Агаши. Ну, и что, что видел? Откуда ему знать, что я его вычислил? Он может еще раз предпринять попытку увидеть ее. Я не смогу успокоиться, пока наверняка не узнаю: уехал он на свою вахту или нет?»
- Коля – я! – Позвонил Костя по внутреннему телефону. – Я хотел у тебя узнать кое-что.
- Не – е, не пришел еще!
- Я по другому вопросу. Ты, случайно, не знаешь телефон новенького охранника?
- Наизусть не помню. Но у нас в тетради записаны все адреса и телефоны служащих. Щас – щас – щас… Во! Нашел! Записывайте!
- Говори, я запомню!
Лишь бы он был дома, – нетерпеливо слушал гудки Костя. На его счастье трубку взял Николай.
- Рад слышать! – Удивился Коля. – Ты, как? По работе или так? Потрепаться позвонил? Услышав, что нужно Косте, Коля сразу же развеял его беспокойство:
- Разве я тебе не говорил? Я сам провожал Петьку на самолет. Мы сначала добрались до Тамбова, а оттуда уже и на аэродром поехали. А, что? Если он тебе будет нужен, так я сообщу после его координаты.
- Спасибо, Коля!
- Ну, а как там наше приведение?
- ???
- Я имею в виду директора. Грызет вас?
- Помаленьку. Агашу уже съел! Сегодня отправил ее в командировку аж на три месяца. И обставил все так, будто облагодетельствовал девушку. Сказал, что пусть подышит на раскопках весенним воздухом вместо того, чтобы торчать в четырех затхлых стенах музея.
- А сама Агаша? Она-то хотела ехать?
- Она всего лишь его подчиненная. Он приказал, и она подчинилась.
Мужчины распрощались. И теперь уже Костя, окончательно успокоившись, подошел к картине. Подошел и замер… Холст был по-прежнему заправлен в подрамник, но его удивило другое. Вчера, уходя с работы, он аккуратно прикрыл картину, а сейчас тряпица закрывала только часть картины. На сквозняк это не свалишь. В подвальном помещении окон не было, лишь принудительная вентиляция, которую Костя выключал, уходя из мастерской. На всякий случай он поднял голову к потолку. Так и есть, вентиляция не работала. Костя вообще редко включал вентилятор, потомучто больше шумел, чем проветривал помещение. Ему стало ясно, что в его отсутствии кто-то был у него. Под ложечкой неприятно захолодело. Что третьего дня говорил Федор? Что они с директором зашли к нему и забрали заказную работу, которую Федор решил доделать сам. Ну, что он сам решил ее довести до конца, это Косте было понятно! Здесь пахло неплохими деньгами. Костю тревожило другое! Видели ли они картину? Костя не помнил, установил – ли он ее до их прихода или после? Предыдущий директор редко спускался в подвал, он в искусстве был полнейшим дилетантом, поэтому Костя и не
волновался, что директор может взять на вахте ключ и поинтересоваться содержимым мастерской. Но, вот Федор… Он-то прекрасно разбирался в живописи, и давно совал свой пронырливый нос в Костину мастерскую. «Как я  обмишурился! – Аж застонал он от досады. – И ведь винить некого, кроме самого себя. Здесь и идиоту понятно, что заходил в мастерскую в мое отсутствие Федор. Ему даже не надо было просить ключ у охранника, ведь раньше мастерская принадлежала ему и уж,  наверняка у него остался от нее ключ. А я, набитый дурак, до сих пор не соизволил сменить замки. Любопытно, догадался – ли реставратор, чем я занимаюсь? Костя внимательно посмотрел на картину. – Хорошо, что стал смывать краску с правого верхнего угла. Художник подписывал свои картины внизу слева». – Костя хмыкнул. «Думаю, что смытый уголок Федору ни о чем не сказал. Если человек заранее не знает, что ищет, вряд - ли что можно понять. Но, от греха подальше, я сегодня же унесу картину домой. – Твердо решил Костя. – И надо это сделать, пока директора нет на месте, потому что нет никакой гарантии, что он во время рабочего дня спустится к нему в подвал и спросит, чем Костя занимается?» Парень суетливо стал освобождать картину, когда раздался оглушительный, как ему показалось, звонок. Костя поднес трубку к уху и, придерживая ее плечом, быстро скручивал полотно.
- Он здесь! – испуганно прошептала трубка и добавила еле слышно. – Оказывается, он уже давно в музее. Я не знаю, когда он прошел? – Оправдывался охранник.
Костя затравленно оглядывался по сторонам, ища временного убежища для картины. Он прекрасно понимал, если Федор что-то заподозрил, то он обязательно перероет все картины в мастерской, чтобы вывести Костю на чистую воду. «Если бы у реставратора была полная уверенность, что я скрываю раритет, то уже сегодня с утра я был бы в милиции и давал показания по заявлению Федора. – Думал Костя. - А, коль я еще на свободе, значит, Федор не добыл на меня улик. И теперь он будет носом рыть землю, чтобы их найти, и засадить меня за решетку. А, ведь он и раньше копал под меня. К чему были его намеки о моем таланте копировать картины великих мастеров? Значит, вот как он хочет мне отомстить за то, что я увел у него Агафью. Желает упрятать меня в тюрьму! А потом выступит перед девушкой героем, поймавшим на месте преступления афериста». Косте послышались приближающиеся шаги, и он, не найдя ничего лучше, засунул свернутую картину в рукав рабочей куртки; в подрамник, ломая ногти, вставил другой пейзаж и осторожно повернул в двери ключ. Когда дверь распахнулась, он, как ни в чем не бывало, сосредоточенно смешивал краски на палитре и очень «удивился», увидев директора собственной персоной. 
- О, Федор Иваныч, здравствуйте! Извините, что не могу подать вам руки! – Кивнул он на свои, испачканные масляной краской, пальцы. – Вот, тружусь в поте лица! Как говорится, на благо Родины… Пришло вдохновение, и я совсем забыл про время. – Балагурил Костя, не давая рта открыть директору, который уставился в подрамник и пытался что-то сказать. – Кстати, не пора – ли обедать? Ведь, по кодексу о труде, перерыв на обед, по-моему, никто не отменял? Так кушать хочется! – Погладил себя по животу Костя.
- Я хотел, чтобы вы, Константин Матвеич, мне кое-что объяснили и показали… - Зловеще прошипел директор.
- С удовольствием, Федор Иваныч! Все покажу, ничего не утаю! Но… только после обеда… Не хочу нарушать инструкцию! Вы ж сами приверженец порядка. Зачем же подавать подчиненным дурной пример? Мы итак с вами опоздали на пятнадцать минут. Спасибо, что пришли ко мне напомнить о перерыве, а то я заработался, и мог бы нарушить инструкцию. – Подковырнул Костя директора. – После обеда не забудьте навестить мой подвал! А то заработаетесь и позабудете…
Только, прошу вас: быть внимательным! С крутыми ступеньками просто беда! - Иронизировал Костя, снимая с гвоздя плащ и, подталкивая в спину Федора Ивановича. Он закрыл на ключ мастерскую и, взяв под руку директора, поволок его по коридору, продолжая болтать ни о чем. Поднявшись на первый этаж, Костя немного постоял, провожая взглядом удалявшуюся фигуру Федора Ивановича, и быстро пошел к выходу. На проходной позвонил секретарше, приставив палец к губам, чтобы охранник помолчал.
- Тамара Васильевна, я хотел бы пойти перекусить в кафетерий. Да – да, спасибо! И вам тоже приятного аппетита! Директор не собирается в ближайшие полчаса вызывать нас к себе?
- Что вы, Костя?! Он основательно раскладывает на столе еду. По-моему, там бы хватило провизии на целую роту. Но, как вы сами, наверно, догадались, делиться с сотрудниками он не станет. -  Тихонько засмеялась секретарша, прикрывая ладонью трубку. - Хорошо, если управится за час!
- Спасибо! Я побежал!.. 
Но Костя и не думал идти на обед. Ему надо было вынести картину, срочно!

*                *                *
Семен Михайлович, получив обещанную тысячу рублей за врезку замка, удовлетворенно потер руки. Он вернул Константину ключи от нового замка, ровно столько, сколько было в комплекте, то есть, три штуки, утаив от хозяев квартиры такую «мелочь», как то, что он ночью сделал себе дубликат ключа. Семена Михайловича не покидала мысль о картине. Увидев это «старье» на столе у Агафьи, он посмеялся и рассказал о картине сыну. Тот подробно выспросил о ней и покрутил пальцем у виска, обозвав отца невеждой, сказав, что картина по всему видать, старинная и стоит кучу тысяч. Семен Михайлович первое время думал о картине, но постепенно работа вытеснила размышления о ней. Однако, когда он принес раму и разговорился с Зинаидой, сказав, что это рама от старой – престарой картины, поведение женщины стало подозрительным. Она сначала вытаращила глаза и хотела что-то сказать, но, вдруг передумала, как-то сразу засуетилась и побежала смотреть дурацкий сериал. Все это натолкнуло Семена Михайловича на мысль, что у Агафьи находится бесценная вещь. И, действительно! Зачем бы Агашка, которая разбирается в искусстве по долгу своей работы (недаром ведь закончила специальный ВУЗ) вешала на стену, какую-нибудь дребедень? Точно! Здесь пахнет не одной тысячей рубликов. Остается дело за малым! Эти тысячи добыть. – Размышлял Семен Михайлович, наставив бинокль на Агафьины окна. Он в данный момент находился в соседнем доме, где подрядился делать ремонт в ванной. -  И, как, кстати, что девка уезжает в командировку. Можно не спеша обыскать всю хату. Всетаки, у меня голова – а! – Хмыкнул он. – Напрасно сын считает меня, как он выражается, старым лохом. Сам он лох! Вот продам картину, и ни копейки не дам ни ему, ни жене. Самому денежки пригодятся. Надо бы придумать загашник похитрее. На книжку деньги не понесу! Дураков нет! Два вклада обесценились. Но, ведь, они и дома могут обесцениться-то. Можно вложить деньги в недвижимость, а можно, в камешки. - Мечтал Семен Михайлович. – И жить потихоньку на них. И забыть про шабашки. А то на старости лет не могу отдохнуть. А так, буду ездить на курорты, можно даже и за границу мотнуть. А, чо ж? С деньгами все можно!  Вот, прямо сегодня… Нет! Сегодня не получится, у меня давно шабашка запланирована, будь она неладна! Надо в ванной кафель положить. Работы дня на три – четыре, но, ничего, денежки целей будут! – Рассуждал сам с собой Семен Михайлович. – А у Агашки-то, видать сурьезные отношения с Кинстинтином. А, чо? Парень видный. И, видать, с деньгами. Вон, за пустяшную работу мне тыщу отвалил. Нет! – Категорично заявил Семен Михайлович и, даже, стукнул себе по ладони – с шабашками завязывать нельзя! Они будут добавкой к пенсии, а то моя старуха с меня живого не слезет. Шабашки – шабашками, а денежки от картины будут только моими. Надо ведь еще и продать ее, картину-то. Может, пока зря не терять времени, да и подыскивать покупателя побогаче? Семен Михайлович сидел, как на иголках, работа у него не клеилась, так как все мысли были о картине. Интересно, сколько она может стоить? Хоть бы примерную цену знать… В конце – концов, запоров две дорогущих испанских кафельных плитки, он плюнул и решил пройтись по магазинам, где продается всякая, по его мнению ерунда, и картины в том числе. В магазине «Подарки» картин было много на любой вкус и достаток. И маленькие, чуть больше открытки, и большие в пол стены. И цены были соответственно размеру. Чем больше картина, тем дороже. Ну, это Семен Михайлович разумел; вон, сколько краски-то ушло, да и олифы тоже. Но ему больше нравились рамы, ничего не скажешь, богатые. Он не спеша ходил вдоль витрин, вспоминая, какого размера Агашина картина? Выискивал среди вывешенных такой же размер, чтобы знать примерную стоимость. Нашел. Подошел ближе и разочарованно свистнул. Картина стоила совсем недорого. Конечно, если ее продать… А, вот, если, купить?.. Он бы ни за что не выложил столько денег. Агашина картина проигрывала в рисунке вот с этой такого же размера. Подумаешь, в поле цветочки. На энтой вот, женщина нарисована фигуристая в шелке да кружевах. Семен Михайлович окончательно расстроился. Видать, на Агашкиной картине много не наваришь. Но, на всякий случай поинтересовался у продавщицы.
- Скажите, уважаемая, сколько примерно может стоить картина в багетовой раме вот такого размера? – И он развел в стороны руки. – На ей нарисованы деревья там, цветы всякие, вообщем, флора, - обрадовано произнес Семен Михайлович, вспомнив ученое слово.
Женщина, сдерживая улыбку, терпеливо слушала пожилого человека.
- Пейзаж это называется! – Перебил старика юркий паренек. – Ну и дремучий ты, дед! Флора – а…
- Дело не в размере картины, - объясняла Семену Михайловичу продавщица.
- Рама у ей дорогая! – Добавил Семен Михайлович.
- И не в раме…
- А, в чем жа, тогда дело-то?
- В моде, дед! В том, на что сейчас спрос.
- К сожалению, молодой человек прав. – Горестно покачала головой продавщица. - Искусство, в том числе картины тоже подвергаются моде. Одни покупают их, чтобы гармонировали с мебелью, другие выбирают картины, подходящие по цвету с обоями. А вы, вероятно, хотели принести свою картину для продажи? – определила женщина.
- В точку попала.
- Тогда, дед, тебе лучше потолкаться среди художников на центральной улице. Они там по выходным всякий хлам выносят. – Поучал Семена Михайловича парень. – Только ты уж приходи туда с товаром. Может, и удастся продать.   Надеюсь, у тебя не репродукция?
- Да, моя это продукция-то! Моя! – Испугался Семен Михайлович. – Мне картину подарили, неворованная. – Крикнул он, и поспешил уйти из магазина.

*                *                *
Нет, полчаса мне ничего не дадут! Этого времени хватит только, чтобы доехать до дому и то, если пробок не будет. А, если в два часа Федор Иваныч не найдет меня на месте, поднимется страшный кипишь. В другое время я, может и наплевал бы на него, но только не теперь. Мое отсутствие он непременно свяжет с увиденной картиной, и пустит по моему следу ментов. И все! Мне крышка! Агаша с ее патологической честностью даже передачи не станет приносить. Из музея до конца рабочего дня выходить мне категорически нельзя. Куда? Куда спрятать спрятать картину? - Куда ее вывезти, Костя уже придумал. Ни в его квартиру, не в Агашину; даже к родителям нельзя. Если что, станут обыскивать везде. Ладно, что он сам влипнет, но, зачем подставлять родителей-то? Он отвезет картину в Хмелевое, к своему другу, Илье. Уж, где-где, а в домике при церкви никто не станет 
шарить. Да и работать над картиной там будет лучше. Илья давно приглашал его погостить, но в постоянной суете, Костя не мог найти времени, чтобы навестить семью друга. Илья ненамного был старше его, но мудрее во сто крат. Он, вообще, был не от мира сего. После окончания духовной семинарии поселился с семьей в деревне и за короткий срок смог поднять приход. Прежний батюшка отец Филимон старался изо всех сил поддерживать церковь, не давать ей разрушаться. И ему много удалось, а Илья… Что там говорить? Илья стал находкой для прихожан. Но он до сих пор благодарен отцу Филимону за советы и ученье. У него в доме висит портрет дедушки Филимона. Его еще нарисовал Костя, когда был совсем маленьким, когда его душа была еще чистой, как те голуби над головой дедушки. Как это давно было. Вот, уже год, как не стало дедушки. Они с бабушкой Полей умерли в один день. Никогда ничем не болели. Ночью легли спать, а утром просто не проснулись. Их похоронили в одной могиле на местном погосте. И у Кости тогда мелькнула завистливая мысль, что на его-то похоронах не будет столько народу.
Но, если я не хочу, чтобы меня во цвете лет похоронил в тюрьме Федор Иваныч, то надо быстро решать, куда на сегодняшний день убрать картину, подальше от пронырливых глаз директора? К действительности Костю вернул голос охранника.
- Тетя Даша, вы, что, моей смерти желаете? Опять порасставили грязные ведра. Директор увидит, снова начнет ругаться.
- А, как, по-твоему, прикажешь мыть полы? – Уперла кулаки в бока уборщица. – Изо рта на тряпку плевать? Как же мне без воды мыть-то? Подумаешь, цаца какая, твой Федор Иваныч. Видишь – ли, ему мои ведра не нравятся. – Ворчала уборщица, елозя тряпкой по каменному полу холла.
«Эврика – а!» - Закричал Костя, подбегая и целуя женщину в обе щеки.
- Тетя Дашенька – а! Вы, даже, себе представить не можете, что вы только что для меня сделали. Вы буквально спасли меня от Федора Иваныча. Вы – моя спасительница! А у меня длинная память на добрые дела. – Шепнул ей на ухо Костя, и помчался к себе в мастерскую. Посмотрел на часы. В запасе есть еще двадцать минут. Закрывшись на замок, он вытянул из рукава куртки рулон. – Извини меня, пожалуйста, Карл Павлович за кощунство, но иного выхода я не вижу.  – И Костя, замотав картину в тряпку, засунул ее в мусорное ведро рядом с облезлым веником. Для большей достоверности набросал туда рваных газет, а сверху присыпал содержимым пепельницы. Полюбовался на дело своих рук, повернул в замке ключ и разложил на столе бутерброды, ласково вспомнив об Агаше, которая, несмотря на спешку, успела сунуть ему в карман плаща сверток с едой. Интересно, доехала она уже до места? - Мечтательно думал о ней Костя, откусывая большие куски и запивая колой. С кофе затеваться, не было времени. Вдруг дверь без стука, распахнулась, и в проеме возник Федор Иваныч собственной персоной, а из-за его плеча смущенно выглядывал завхоз. Было явно видно, что пришел тот не по своей воле, и теперь переминался с ноги на ногу, беспрестанно извиняясь за неудобство, пока директор не цыкнул на него.
- Хватит вам, Егор Фомич, реверансы отпускать, а то лоб прошибете. – Съязвил Федор Иваныч. – Время – деньги! Говорите Константину Матвеичу, зачем пожаловали и отрываем занятого человека от работы?
- В данный момент, от обеда… - Засмеялся Костя, сворачивая промасленную бумагу и, бросая ее в ведро. – Но, не беспокойтесь, Егор Фомич! Тем более, что перерыв уже закончился.
- Константин Матвеич – ч, неужели – и?! – Всплеснул короткопалыми ручками
Федор Иванович. – Неужто, и вы встали на букву закона, и наконец-то станете дисциплинированным работником? Будете вовремя являться на работу, выдерживать установленный график? Мне доложили, что вы, даже, обедать не выходили.
- Ну – у, это уж слишком, Федор Иваныч! Обед – дело святое! Хоть и советовал великий полководец делиться обедом с товарищами, но, извините! Я ВСЕ съел сам. А из здания, действительно, не выходил, боялся опоздать… В кафе в это время всегда много народу. Хорошо, что внимательная Агашенька поухаживала за будущим мужем, и выдала сухой паек.
- Егор Фомич, приступайте к плановой инвентаризации! – Скривился Федор Иванович. – Если Константин Матвеич нам поможет, то за час мы уложимся, и он сможет продолжить свою творческую работу. Если, конечно, все пройдет… без эксцессов… - Косанул он на Костю.
- Клянусь, не уклоняться от ответственной инвентаризации! – Смешливо поднял правую руку Костя.
- С чего будем начинать, Федор Иваныч? Как обычно, с мебели? – Поднял за ножку стул завхоз, и заглянул под сиденье, где черной краской был наляпан инвентарный номер.
- Да, бросьте вы, Егор Фомич, свои глупости! – Махнул досадно рукой директор. – Кому нужна ваша мебель?
- Ка – ак?! – Искренне возмутился завхоз. – Это ж все – материальные ценности. И я за них отвечаю.
- А я отвечаю за все экспонаты, которые находятся в здании краеведческого музея. Может, даже вы, Егор Фомич, почувствуете разницу. Кому нужна ваша мебель? Это копейки в сравнении с реликвиями, что находятся в этих стенах. – С пафосом раскинул руки директор. Это все – народное достояние! Оно принадлежит городу. Не стойте столбом, Егор Фомич, на носу внеплановая ревизия. Мне по секрету доложили в администрации города. Да. Меня там уважают… На праздники кое-какие презенты и, пожалуйста… Ну, это я так… Небольшое отступление… Давайте, друзья мои, работать! Распределим обязанности так: Константин подает мне экспонат (в данном случае, картину), я подписываю ее с обратной стороны, если там еще не стоит номер, и вы, Егор Фомич заносите сей номер в свою книгу или, если таковой уже имеется, просто ставите возле него галочку. Всем все ясно? – Уставился Федор Иваныч на Костю с какой-то плотоядной улыбкой.
- Я, чо ж? – Дело не новое! – Пожал плечами завхоз.
- В процессе работы постараюсь освоить сие мероприятие, - сострил Костя, подавая директору одну из свернутых трубок.
Работа спорилась быстро, в Костиной мастерской было не много картин. Настроение у Кости было великолепным в отличие от Федора Ивановича, который по мере убавления картин, все больше грустнел. Он каждое полотно чуть – ли не на зуб пробовал, разглядывая внимательно со всех краев. Потом встал, оглядываясь кругом, вертел головой во все стороны, как взбесившийся флюгер. Подошел к вешалке и, как бы невзначай, провел ладонью по одежде. Егор Фомич терпеливо ждал; наконец, спросил:
- Федор Иваныч, а мебель-то, мебель? Когда будем описывать?
- Достали вы меня со своей мебелью! – Разозлился директор. – Может, вы хотите, чтобы ваш руководитель искал ваши дурацкие номера, заглядывая в горшки или, например, в мусорные ведра?! – Ткнул он в запале носком ботинка по ведру, которое перевернулось на бок, вываливая из своих внутренностей содержимое.

*                *                *
Тетя Зина вышла на площадку, и подергала за ручку Агафьину дверь. Убедившись, что все в порядке, женщина сложила губы куриной попкой и, торжественно прошествовала к лифту. Она была собой очень горда. Как же, именно ей, а не Катьке доверила ключи от своей квартиры Агаша. Еще и деньги Костя дал на корм коту. Хороший он, все-таки, парень, понятливый, знает, что у пенсионерки нету лишних денег.  «Хорошо, если он не передумает и женится на Агашке. Рассуждала сама  собой тетя Зина. - Мне будет спокойно, что рядом живут серьезные люди, ни какие-нибудь, алкаши. А, что Костя – серьезный парень, я  сразу поняла. Ну и что, что он похаживал раньше к Катьке. А, где найдешь мужика без греха?! Да, и Катька… Сама хороша! Нечего вилять задом перед мужиком. Я ж не кручу… А у меня есть, чем покрутить». – И тетя Зина выпятила свой мощный бюст, заходя в кабину лифта. Она уже выходила из парадного, когда ей под ноги подкатился рыжий комок.
- Рыжий – й! Это ты – ы?! Да, какой же ты худющий стал! – Запричитала женщина, наклоняясь над котом, который, узнав ее, так и вертелся возле ног, подняв облезший хвост. – Да, ты мой, гулена – а! Это ж, сколько тебя дома-то не было? Ну – у, и измотался ты совсем! Посмотри, что с тобой кошки-то сделали, одни кости остались. Ой – й, да у тебя и ухо порвано! Что ж делать-то? – Призадумалась тетя Зина. – Может, не ходить сегодня на работу? Позвонить начальнику и отпроситься. Если сейчас я его не пущу в дом, снова завеется и, поминай, как звали. А Агаше и Косте, конечно, будет приятно, что я нашла их кота. – Ну, что, пойдем Рыжий домой! Но, не ко мне – е! У меня ковры. А ты возьмешь сдури, и нассышь на них. Жить ты будешь по-прежнему у Агаши, а я тебя буду баловать рыбкой. Договорились? – Разговаривала с котом тетя Зина, пропуская его вперед и, придерживая двери, чтобы не прихлопнули его.
 Тут какой-то нахальный тип появился неизвестно откуда и попытался проскочить под рукой тети Зины.
- Вы, это куда – а, молодой человек? – Опустила она руку, подобно шлагбауму. – В какую квартиру? Я спрашиваю. - Нахальный парень показался ей очень подозрительным. Тете Зине все люди в темных очках были подозрительны. Еще с детских лет, насмотревшись шпионских фильмов, она ассоциировала солнечные очки с темными личностями. А у этого индивида была еще и голова в бинтах и рожа поцарапана. «Шпана!» - Сделала она вывод, и толкнула наглеца. Тот, не ожидая сопротивления от престарелой курицы, попятился назад, не удержал равновесия и загремел по крутым каменным ступенькам. Но тетя Зина этого уже не видала, лифт поднимал ее и Рыжего на родной этаж. Она немного потопталась у дверей, не зная, с какой квартиры начать. У Агафьи, естественно, еды для кота не будет, у меня есть котлеты, но впускать к себе кота опасно, нассыт… Ладно! – Наклонилась она к коту. – Сейчас, дорогой, я тебя оставлю одного на короткое время, ты меня подожди. Я только сбегаю за котлеткой и приду к тебе. - Тетя Зина, звеня связкой ключей, открыла все замки, запустила Рыжего в квартиру Агафьи и тут же захлопнула за ним дверь, чтобы не убежал. Когда она вернулась с подогретой котлетой, кот крепко спал на Агашином халате, который девушка оставила на диване. Тетя Зина умилилась от такой картины, и решила не тревожить животное. Пусть поспит… Она, вздохнув, прошла на кухню, порылась по шкафам и нашла кошачью миску, переложила в нее котлету и уселась за столом, думая свои женские думы. Ей было скучно сидеть без дела, но уходить домой, почему-то не хотелось. В Агашиной сиротской кухне было удивительно уютно, издалека доносилось тиканье часов. Вдруг тишину нарушил телефонный звонок, и тетя Зина от неожиданности аж подпрыгнула. «Ну – у, Агашка – а! – Разозлилась она, - сколько раз было говорено, чтобы убавляла звук своего аппарата, ведь так и до инфаркта можно дойти, - это не звонок, а рында корабельная». - Разорялась тетя Зина, снимая трубку. Она была уверена, что звонит Костя. Может, хочет дать мне какие-то поручения? Мой-то номер ему не известен. Кстати, надо ему дать номер моего телефона, мало - ли что понадобится. Это он просто случайно застал меня в Агашиной квартире. – Костя – я, а я тут с котом хозяйничаю. Рыжий-то нашелся. Пришел такой весь замусоленный, исхудавший, - затараторила тетя Зина. – Представляешь, я уже собралась выходить на работу, а он тут как тут стоит возле входной двери. Вот… Вынуждена была вернуться. Конечно, я теперь потеряю в деньгах, потому, как мне оплачивают процент с продаж, но животину было очень жаль. Подумала, если его оставить на улице, может снова завеяться и, неизвестно еще: вернется – ли? Я ему котлетку дала. – Алло! Алло! Костя, ты меня слышишь? – Дунула в трубку женщина.
- Какой я тебе на хрен, коровища, Костя?! – Выругалась трубка, и в ухо тете Зине понеслись короткие гудки. Она резко отняла трубку, и зло на нее посмотрела. Голос был мужской, но, конечно же, не Костин. «Может, просто ошиблись номером? -Подумала тетя Зина. - Но, почему незнакомец оскорбил ее? Когда нечаянно попадают не туда, то извиняются, в крайнем случае, просто бросают трубку. А этот грубиян, не видя человека, обозвал меня. А, быть может, оскорбление было вовсе и не в мой адрес? Мужчина имел в виду Агафью. Ну, конечно! Как это я сразу-то не сообразила. Агаша – девушка довольно-таки крупная, с широкой костью, и сравнение ей, безусловно, подходит, хоть и обидное очень. Мужчина не ошибся номером, он целенаправленно звонил девушке, но тогда почему не захотел с ней, то есть, со мной разговаривать? Надо при первой возможности сообщить Косте о звонившем хаме. А, может, и не стоит? – Призадумалась женщина. – Вдруг, это прежний Агашкин хахаль? Поэтому он и разозлился, что его назвали именем другого мужика. Теперь мне все ясно! – Сложила руки на груди тетя Зина. – Поэтому-то и разговаривать не стал. Он, видимо перепутал мой голос с Агашиным, и разозлился, когда она назвала его Костей, да и бросил трубку. А, стало быть, что? А, стало быть: говорить о звонке Косте категорически нельзя. Я потом расскажу Агаше, когда та вернется из своей командировки. И, как еще Костя отпустил молодую девушку одну?»  В своих «логических» размышлениях тетя Зина не заметила, как проснулся Рыжий и, лежа у миски, наворачивал котлету. Она заметила его только тогда, когда кот прыгнул ей на колени и, потеревшись лбом о ее руки, стал намываться. Женщина умилилась и погладила рыжую спинку, вдруг под ее ладонью шерсть вздыбилась и кошачья спина выгнулась дугой. Он посмотрел в сторону прихожей и зашипел.
- Что ты, миленький, мышку, что ли, учуял? У Агафьи отродясь мышей не водилось. Она их боится, как черт ладана. Тетя Зина пыталась успокоить животное, почесав ему за ушком, но тот в знак черной неблагодарности, внезапно вонзил ей в бедро когти и, спрыгнув на пол, убежал в ванную комнату, где и забился под ванну. 
Да, что это с ним? Не сбесился – ли он? – Испугалась женщина. Говорила ведь я Агашке, чтобы сделала ему прививки, так нет! А теперь сплавила мне больное животное. - Тетя Зина задрала подол юбки и всмотрелась в белоснежное бедро с голубоватыми прожилками. Так я и знала! Вот! Капельки крови… Она огляделась по сторонам в поиске аптечки и, вспомнив, что аптечка в ванной, решила  не испытывать судьбу, а вернуться к себе домой и обработать ранки йодом. Уже хотела открыть дверь, но так и замерла с протянутой рукой. Она почему-то была уверена, что за дверью вовсе не Костя. Щелкнул один из замков. Женщина поднялась на цыпочки, чтобы посмотреть на гостя. - Темень… Она заметалась по комнате, подбежала к телефону, но тут погас свет в прихожей.

*                *                *
Костя почувствовал, как земля у него уходит из-под ног. По спине противной холодной струйкой побежал пот. Он боялся поднять глаза на Федора Иваныча. «Все! Теперь-то мне уж точно конец!» - Обреченно подумал Костя, смотря на ведро.
- Что это? – Раздался скрипучий голос директора, брезгливо указывающего на разбросанные вокруг ведра бумажки.
- Я щас! – Засуетился Егор Фомич. – Я сию минуту прикажу тете Даше все убрать.
- Скоро крысы станут прямо днем разгуливать по залам музея от вашей уборки. И так посетителей немного, а вскоре и вообще не будет. Крысы всех распугают. Ну, где ваша тетя Даша? Ее днем с огнем не сыщешь. Я знаю, как она работает, понаставит везде ведра, чтобы создать видимость, а сама храпит где-нибудь в укромном уголке. – Распинал директор завхоза. - Вон, смотрите, уже художники выполняют за нее работу! – Указывал он пальцем на Костю, который, сдерживая тремор в руках, запихивал в ведро картину и бумажки, вывалившиеся из мусорного ведра. – Ладно вам, Константин Матвеич, приступайте к своим непосредственным обязанностям! А приборку оставьте уборщице, ей за это деньги платят. – Отдал распоряжение Федор Иванович, и гордо подняв голову, величественно удалился в сопровождении завхоза.
Костя смотрел вслед удалявшейся парочке и не мог поверить, что пронесло… А, ведь он был на волоске от разоблачения. «Сегодня, и только сегодня… Откладывать больше нельзя! Еще один заход Федора и меня хватит удар. Хоть всю ночь буду ждать удобного момента, но картину сегодня же вывезу в Хмелевое». – Решил Костя. Он вытащил картину из ведра и засунул ее на прежнее место, в свой рукав. Как доработал до конца дня и не помнит, все мысли были о картине. Он ругал себя всеми ругательными словами, которые знал. Надо же было допустить такую глупость, чтобы припереть картину на работу. Это все равно, что вручить ее прямо в руки Федора. Это русское «авось» чуть не стоило Косте свободы. Ведь он же догадывался, что Федор с его язвительными намеками и нездоровым любопытством может копать под него, так нет… Полагаясь на «авось пронесет» хотел восстановить картину прямо у себя в мастерской. Думал ускорить процесс, а получилось наоборот. Так перенервничал, до сих пор руки ходуном ходят. Зазвонил телефон, но Костя сначала не мог сообразить, где звонят, утупившись в аппарат. Выдохнул и снял трубку.
- Константин Матвеич, вы на месте? – Услышал он голос охранника. – Вас тут спрашивает какая-то женщина. Она очень волнуется, чуть не плачет… Соединять?
Что-то произошло с Агашей. – Похолодел Костя.
- Конечно, конечно же, Коля, скорей соединяй! – Торопил он охранника.
- Костя – я?! – Еле слышно раздалось в трубке. – Это я! Тетя Зина…- Шептала женщина.
- Тетя Зина – а?! – Закричал, обрадовано Костя. – Говорите громче! У нас связь неважная. – Как там у вас дела?
- Не могу громче… - Истерично повизгивала женщина. – Меня могут услышать. Я говорю по параллельному аппарату из комнаты Агафьи. Костенька, приезжайте! Я тут двери забаррикадировала. Может, Бог даст до вашего приезда и устоЮ. Ведь к Агаше снова злоумышленник ломится. У него ключи есть.
- Так… - Размышлял Костя, подгоняя себя. Что делать? – Тетя Зина, у Агаши три замка, один из них совсем новый. Его только сегодня установил Семен Михайлович. Так что не переживайте! А, почему вы милицию не вызвали?
- Как же? Не вызвала?! – Всхлипывала женщина. – Я сразу им и позвонила, как только увидела, что в глазок ничего не видно, и кто-то пытается открыть двери. Все рассказала, а он, дежурный узнал адрес и сразу трубку бросил. Вот и проси помощи у органов!.. Я на них в прокуратуру пожалуюсь. - Уже бодрым голосом заявила тетя Зина. – Я налоги плачу для чего?
- Понятно! Я сейчас же выезжаю! ПродЕржитесь! – Успокоил соседку Костя, и заторопился, жалобно поглядывая на рабочую куртку, прятавшую картину.
«А, почему б и нет? - Радостно вскрикнул он. – Может, судьба сама решила за
меня?!»  Костя обмотал картину вокруг пояса прямо на голое тело и, перекрестившись на угол, вышел из мастерской. Теперь надо молиться о том, чтобы не наткнуться на вездесущего Федора, но судьба и на этот раз была к нему милостива, и парень без приключений покинул здание, шепнув охраннику, чтобы, по возможности его прикрыл. На всякий случай отошел подальше от музея и довольно быстро поймал такси. До места прибыли довольно быстро. Костя расплатился с водителем и быстрым шагом направился к подъезду, машинально взглянув на Агашины окна. В окне тетя Зина подавала ему какие-то ей одной понятные знаки, кривляясь, и отчаянно жестикулируя. Вдруг женщина внезапно исчезла, будто ее оттащили силой от окна. Костя подбежал к дверям и чуть не матюгнулся, он напрочь забыл проклятый код. Тыкал бесцельно пальцами во все цифры подряд, пока не услышал знакомый голос, немного искаженный микрофоном.
- Открываю!
Как ни странно голос был вовсе не испуганный, а даже как бы веселый. Ничего общего с интонацией, с какой тетя Зина разговаривала с ним по телефону. Костя пожал плечами, отчего край картины уперся ему в ребра. «Сегодня среда, до выходных еще два дня, - подумал он, поднимаясь на лифте. – Только в субботу я смогу приступить к восстановлению картины. И то, если Федор, не придумает какой-нибудь внеурочной работы. Еще и планерка в пятницу после работы… Будь она неладна!» Из освещенного лифта Костя нырнул в темноту лестничной площадки, сделал пару шагов в пустоту, но нога за что-то зацепилась, и он упал с высоты своего роста на каменный пол. И, как сразу же понял: упал неудачно, подвернув под себя левую руку. Его сразу пронзила острая боль, он подсознательно прижал к груди раненую кисть. Вдруг в глаза ударил яркий свет и раздался голос Семена Михайловича.
- Ой – й, как же это вы, голубчик?! Где это вас так?!
- Да, какой-то муд… скамейку возле лифта бросил. Вот, я через нее и… - Костя прервал свое красноречие, так как в дверях Агафьиной квартиры показалась тетя Зина с котом на руках.
- Здесь нужен холод! – Авторитетно заявила она. – Смотрите, рука прямо на глазах отекает.
- Да – а… - Покачал головой Семен Михайлович. – Видать, полОм… А, ведь это я виноват! Хоть казните, хоть милуйте. Скамейка-то мне нужна была, чтобы, значица, лампочку заменить. У их на площадке постоянно лампочки перегорают. И я поначалу подумал, что перегорела или спер кто… Полез… А лампочка на месте. Оказалось, что на щитке рубильник вырубился. – Пояснял Семен Михайлович, косясь на Костину увечную руку.
- Не вырубился, а вырубили! – Категорично заявила тетя Зина. – Я имею ввиду рубильник этот самый. Его и вырубил злоумышленник, чтобы оставить меня без света.
- Ну, могЁт и так… - Не стал спорить с ней сосед. – Кинстинтин, ты того… Уж извиняй меня! Я ж не нарочно. Фу – у, нехорошо как получилось. Из-за меня тебе придется на больничный сесть. Ай – й – яй! Ну, кто мог знать, что ты щас приедешь-то?
- Я ж тебе говорила, что увидала Костю в окне, старый ты дурень! Вредитель, да и только. Нечего было расставлять препятствия по всей площадке. А, если б какая пожилая женщина шла, тогда б что? К примеру, сказать, если б я из лифта вышла и кувыркнулась? Уж точно б сломала себе шею, потому, что женщина хрупкого телосложения.
- Да, хватит тебе, Зинаида! Я и так чувствую себя врагом. – Кинстинтин, а тебе по-больничному будут, к примеру, платить али нет? – Испуганно посмотрел на парня Семен Михайлович, что-то обдумывая.
Дальнейшее поведение Кости оказалось не предсказуемым ни для соседки, ни для Семена Михайловича. Парень, только что стонавший и качавший раненую руку вдруг развеселился. Семен Михайлович и Тетя Зина переглянулись.
- Болевой шок от полученной травмы, - выразилась всезнающая тетя Зина.
- Да, парень съехал с катушек, - покрутил у виска пальцем Семен Михайлович.
На всякий случай женщина решила уйти от греха подальше, и скрылась вместе с котом за своей дверью.
- Да, может кто-нибудь мне объяснить, в конце концов, что здесь произошло? Тетя Зина! – Закричал Костя, зачем вы мне звонили, сорвали с работы? – Возмущался парень.
- Потом! Потом! – Из-за двери ответила соседка. – Вы лучше поезжайте к доктору!
- Да! Мне нужен травматолог. – Посмотрел на свою какую-то синюшного цвета руку Костя.
- И невропатолог тоже, - подала снова голос тетя Зина.
- Что? Я не расслышал?
- Не обращай ты на нее внимания, Кинстинтин! Это у Зинаиды возрастное… - Держа в руках злополучную скамейку, объяснял Семен Михайлович и, сбивчиво рассказывал.
- Значица, дело было так! Я ненароком оказался на площадке. Вощим, невзначай. Хотел спросить у Зинаиды: «Не нужна - ли ей моя помощь по хозяйству?» Сам понимаешь, она женщина одинокая, мужика у ей нету, вот и приходится ей иногда помочь чем… по-соседски, одним словом. Ну, вот значица… Выхожу это я из лифта, а ту – ут, мать честная – я. Темнотища – а, хоть глаз выколи. А навстречу мне выбегает ктой-то. ПодбЁг, да ка – ак стукнет! Я уж хотел сдачи ему дать, но не успел. Он, паршивец меня от лифта отпихнул, да и юркнул в кабину-то. Да, и поминай, как звали.
- Сда – ачи! – подала критический голос тетя Зина, слегка приоткрыв двери. Ровно настолько, чтобы при необходимости, сразу же юркнуть обратно. – Да он на тебя, старого хрыча, только б дунул, ты б сразу и дух испустил. И туда же… Сда – ачи! Небось, от страха и в штаны наложил?! – Хихикнула женщина.
- Ты б уж, Зинка, ваще молчала! Кто полчаса назад у мене вот на энтом плече нюни распустил? Вон, гляди! До сих пор спецовка-то мокрая. Я, может тебя от смертоубийства спас, а ты хрычом ругаешься. А, если что в хозяйстве из строя выйдет, так сразу ко мне бегишь. Вот возьму и не приду в следующий раз. Вызывай спецов из ЖЕКА! Они с тебя деньгу сшибут, а толком ничо и не сделают. Вот! А можешь еще и у сваво головореза помощи попросить! – Хихикнул Семен Михайлович.
Костя, усмехаясь, слушал незлобивую перебранку соседей. Кисть у него вздулась подушкой, но острая боль прошла. Надо идти в травмпункт. Но, как уйти, не узнав, с чего поднялся здесь ажиотаж?
- Семен Михалыч, как я понял, тетя Зина не могла увидеть человека, потому что на площадке было темно. Так?
- Так и дома свет погас тоже! Я уже это Семену говорила. Кто-то его нарочно выключил.
- Помолчи, Зинаида! – Отмахнулся от нее Семен Михайлович. – Дай мне самому все объяснить человеку. Света на площадке не было, - это точно! Иначе б я разглядел в личность энтого фулюгана. А так… Он мене ка – ак пихнет, и прыг в лифт, и утек. А замок-то твой, Кинстинтин, выстоял. Я сам проверил, личинка не тронута.
Тетя Зина ревниво смотрела на Семена Михайловича, отобравшего у нее инициативу в разговоре. Наконец, не выдержала…
- Костя, может, все-таки, зайдешь домой? Приложишь холод к руке?! Хотя… - Покосилась она на Семена Михайловича. – Теперь уж и незачем! Время упустили из-за балабола.
Костя минуту раздумывал. Ему хотелось зайти в дом, расслабиться, принять обезболивающее, а главное, освободиться от картины, которая, как корсет сдавила его. Но, нет, нельзя постоянно испытывать судьбу. Ему стало ясно, кто приходил?! Оставлять картину без присмотра никак нельзя. В следующий раз Никита постарается взломать замок. А, когда наступит этот «следующий раз», одному Богу известно. Не считая, конечно, самого Никиты… Но ни у одного, ни у другого не спросишь. - Реально смотрел на вещи Костя. Он попрощался с соседями и направился в травмпункт. Врач, сделав рентгеновский снимок, сказал, что у Кости трещина лучевого отростка, наложил почему-то гипс до локтя и выписал больничный лист на две недели, приказав после обратиться к участковому хирургу. Костя расценил больничный лист, как выигрышный лотерейный билет. Две недели! Ура! Целых две недели он не будет видеть отвратную физиономию новоиспеченного директора. Две недели покоя в Хмелевом у Илюши. Это, как у Христа за пазухой.  За  это время он успеет не только восстановить картину, но и съездить к Агаше. «А, главное-то я чуть не упустил! – Вспомнил Костя. – Верну в музей картину и сразу же разберусь с Никитой. Чтобы он окончательно забыл дорогу в Агашину квартиру. Я ему скажу про картину, что у девушки ее нет. А уж обеспечить охрану в музее я как-нибудь смогу. Вплоть до того, что на свои деньги установлю там сигнализацию». Эту ночь Костя спал у себя дома, если, это вообще можно было назвать сном, здорово ныла рука. И потом, он боялся, что может среди ночи нагрянуть Федор Иваныч с представителями власти, и обнаружить у него картину. Костя еле дождался утра, заказал такси и позвонил на работу охраннику.
- Коля, привет! Тебя еще не сменили?
- Так, рано еще! – Удивился тот. – В такую рань только наш шеф приходит. – Понизил он голос до шепота. – Кстати, Костя, за вчерашний день ты не волнуйся! Никто тобой не интересовался, так что, ты ушел с работы в восемнадцать часов. Понял? Я так и поставил время. Не забудь только сегодня расписаться за вчерашний день.
- Не получится! Я сломал руку, и теперь на больничном! – Весело ответил Костя.
- Счастливы – ый! – Протянул охранник. – Ох – х, прости! Я дурак! Человек запакован в гипс, а я завидую. И, насколько у тебя отсрочка от нашей каторги?
- Пока на две недели, а там, хирург посмотрит. Так, ты говоришь, что директор уже пришел? – Удивился Костя, посмотрев на часы. – Не спится старику! Коля, передай ему, пожалуйста, что я весь в гипсе, и пусть меня не беспокоит.
- А ты дома будешь болеть?
-???
- Поня – ятно! Дергать без причины не стану. Поправляйся! Кстати, чуть не забыл… Ночью звонил Петька по межгороду, передавал тебе и Агаше привет. Я ему сказал, что наш злыдень услал девушку в командировку.
- А, сказал, куда?..
- Так, я ж не знаю! Да, он и не спрашивал! Теперь ему будет не до звонков. Знаешь, сколько работы на него навалится. От звонка до звонка придется пахать, без выходных и проходных. Хорошие денежки просто так не платят! Вкалывать надо, ой - е – ей. Костя, сам идет… Будешь с ним разговаривать?! Все понял! – Хихикнул охранник. – Отключаюсь.
Через секунду раздались короткие сигналы. А еще через полчаса за окном призывно просигналило такси. Костя оглянулся вокруг. Не забыл - ли чего? Вроде бы все взял. Да и уезжает он не навсегда и не за сотни километров. «Может, позвонить тете Зине, и оставить ей номер телефона Илюши?» - Подумал Костя. Но решил, пока это не делать. Вчера он ей доложил, что в гипсе, выслушал положенные по этикету охи и ахи, и пожелал здоровья.
- Главное, тетя Зина, внимательно смотрите себе под ноги, когда выходите из лифта.
*                *                *
- Ну, и где? – Исподлобья посмотрел на, садящегося в машину Никиту, Стив.  Сегодня он сам доставил его на место, не полагаясь на своих помощничков – остолопов. Они уже успели показать свою непригодность и несостоятельность. Стив давно б разогнал их на все четыре стороны, но они могли ему еще пригодиться, ибо он решил их руками убрать Никиту после того, как тот принесет картину. Это решение пришло к нему только что, когда он увидел трясущегося парня. Тот бежал к машине, постоянно оглядываясь, будто его за задницу петух клюнул. А, когда оказался в автомобиле, почти лег на сиденье, бормоча:
- Он меня увидел и, по-моему, запомнил. А в квартире оказалась совсем другая тетка, я уже с ней как-то сталкивался. – Задыхающимся голосом говорил Никита.
- Так ты, что, уже бывал в этом доме? Так, это тогда, когда ты, вроде - бы в магазин выходил в бабском прикиде? – Вдруг догадался Стив.
- Ну, да! Здесь и находится нужная тебе картина. Поверь, мне нелегко было ее вычислить, но я провел разведывательную работу, и нашел. А, потом, еще проблемы с ключами были, но мне удалось выкрасть их у хозяйки квартиры. Она оказалась такой растяпой. Коровища… - Зло выговорил Никита и, вдруг засмеялся. – А здорово я обвел вокруг пальца твоих телохранителей, а? Прямо у них под носом ходил, а они и не рыпнулись.
 - «Я, мое, мне»…Ты только о себе и говоришь, - обозлился Стив. – А, когда, наконец, будет мне?! Почему воз, то бишь, картина и поныне там? Что-то, Никитка, темнишь! Может, ты и меня, как моих ребят, за нос водишь, а?
- Что ты, Стив?! Я клянусь! Своей покойной бабушкой… Как можно?! – Захныкал Никита. – Откуда такое недоверие? Вот… Поехал меня сопровождать. Обидно даже, честное слово!
- Заткнись! – Еле слышно произнес Стив и посмотрел на Никиту змеиными глазами, отчего у того слова застряли в горле. – У меня было много времени, чтобы убедиться в твоей честности и порядочности. Мои деньги в автоматах проиграл, с картиной тянешь… Да, тебе не то, что деньги, тебе скорлупу от яиц доверить нельзя. Что-то мне сдается, что ты сегодня передо мной спектакль разыграл, и привел к пустому гнездышку. Куропаточка-то давно улетела. А помог ей в этом ты, Никитка! А она за это отблагодарила тебя золотым яичком.
- ???
- Не притворяйся идиотом! Ты прекрасно понял, что я имел в виду картину. Говори, откуда у тебя дома столько «зелени»? Что побелел весь?! Тебе, разве в детстве не говорили, что тайное всегда становится явным?! Ты понял? Явным... Откуда у тебя тридцать косых, если, не от продажи картины? А? Да, перестань ты трястись! И не вздумай мне обделаться на сиденье!
- Ты забрал мои деньги?! – Кинулся с кулаками на него Никита, но Стив резко увернулся в сторону, а сам ударил ребром ладони по шее Никите. Парень ткнулся носом в бардачок и обмяк. Стив пощупал у него сонную артерию, перевел взгляд на часы, прикурил сигарету и, откинувшись на сиденье, прикрыл глаза. Через несколько минут он почувствовал шевеление рядом с собой, и, не подымая век, спросил:
- Откуда у тебя бабки?
- Я продал бабкин дом, - стоная, вымолвил Никита. – Так, ты их забрал в качестве долга?
- Смешно! – Затягиваясь сигаретой, выдохнул Стив. – Бабки от бабки… Так говоришь: «Дом продал»? И договор купли – продажи имеется?
- Конечно! – Поспешно ответил Никита.
- Он у тебя дома?
- Я прямо сегодня могу тебе его показать! А картину я никому  не продавал! Клянусь! – Замельтешил Никита, засматривая в прозрачные глаза Стива. – У меня было несколько попыток украсть картину, но все оказались неудачными. Первый раз я ее просто не нашел! Обшарил всю квартиру, и не сыскал.
- А, может, там ее и нет? И я из-за тебя потерял столько времени?!
- Да, есть – есть! В том-то и дело! Я на все сто процентов уверен, что она там. Мне сказали… Вообщем, я точно знаю! Хозяйка картины во время ремонта вытащила ее на лоджию, дуреха! Я еще раз ходил туда, но, как нарочно, наткнулся в квартире на соседку. Какого хрена она там делала?! Ну, и слинял, конечно! Она, ведь могла меня узнать. Потом у меня были еще две попытки, но, тоже неудачные. Первый раз сама хозяйка оказалась почему-то дома, хотя по моим расчетам должна была быть на работе. Ну, а вторая?.. Это сегодня… Я уже решил пойти на крайнюю меру и обезвредить хозяйку. – Никита выразительно провел большим пальцем себе по шее.
- И, что тебе помешало? – Саркастически заметил Стив. – Собственные яйца? – Надел он на лицо подобие улыбки. – Плохому танцору они всегда мешают.
Никита пропустил язвительно замечание собеседника мимо ушей.
- В квартире поменяли замок. Два замка я открыл, как орехи. А вот третий… Хотел вставить ключ, тык… А он не лезет. Думал взломать дверь, а тут мужик какой-то нарисовался и ухватил меня за грудки. – Уже спокойно, в красках, рассказывал Никита. – Стив, а ты точно не брал мои деньги?
Стив, слушая лепет Никиты, вновь прикрыл глаза и ушел в себя, обдумывая его слова. «На этот раз он говорил правду. И, зачем ему врать? Какой резон? На хрена наговаривать на себя, что несколько раз засветился? Теперь в случае чего против него найдутся свидетели, которые опознают его с дорогой душей. А, если кретин решится на мокруху, то за ним потянется слишком грязный след. Менты такого нюню вмиг расколют, как гнилой орех, при первом же допросе. И он сдаст меня со всеми потрохами, как организатора. И впаяют мне сто пятую, убийство с корыстной целью группой лиц, плюс кража народного достояния. И так далее, и тому подобное. И, когда следак узнает, что я не американский подданный, а родной соотечественник, и иду по второй ходке, то рецидив меня добьет. Значит, моя первая мысль о судьбе Никиты была верной. Его недолгая, несчастливая жизнь закончится очень скоро. Как только я получу картину, сразу отдам приказ ребятам. Расплачусь Никитиными же фальшивыми долларами, по пятнадцать косых на брата. - Да, точно. На хрена мне липовые доллары?! – Заржал Стив, потягиваясь и зевая во весь рот керамических, белоснежных зубов. Он с удовольствием наблюдал за реакцией Никиты. Тот бледнел, покрывался пятнами, а потом захихикал.
- Шутишь?!
- Вера, - это чудесно! – Неопределенно ответил Стив.
*                *                *
«Куда он мог запрятать? – Напрягал извилины Федор Иванович, сидя после работы в мастерской Кости. – Почему я сразу не схватил за руку афериста, когда увидел картину на мольберте? Ведь, был же почти уверен, что под свежей краской скрывается старая вещь. Судя по холсту и по отмытому фрагменту, покрытому кракелюрами, это где-то восемнадцатый век. Где Косте удалось раздобыть раритет? Неизвестно! Может, на блошином рынке, а, может, в каком-нибудь Богом забытом сельском музейчике. Но так или иначе, - это преступление с его стороны. Он был просто обязан вернуть картину государству. Костя же профессиональный художник и должен был догадаться, что полотно с «двойным дном». А он не вернул народное достояние обществу, а присвоил его себе. Значит, преступил закон. Как я маханулся! Парень был у меня в руках, а я его выпустил. А, ведь мог бы, и убить сразу двух зайцев. Разоблачить его в глазах Агафьи, и стать героем в глазах общественности. Но, на общественность-то мне глубоко наплевать, а вот мэр бы меня запомнил. Ну, где – е, где – е он мог ее спрятать?!» Федор Иванович протер до дыр запись, сделанную скрытой камерой в холле. Костя выходил из помещения с пустыми руками. Только ранние записи показали Костю на проходной с большой коробкой. Вот он идет мимо охранника, и тот просит его показать содержимое картонной коробки. Костя поднимает крышку и что-то говорит. Охранник кивает головой и улыбается. Федор Иванович тоже улыбнулся. Он и сам знал, что лежит в коробке?! Вроде бы все чисто? – Чешет затылок директор и садится на стул лицом к двери. Он пытается сосредоточиться, пробует вызвать мышечную память. Закрывает глаза. Перед его мысленным взором мелькают один за другим кадры, когда они с завхозом пришли к Косте в мастерскую, чтобы сделать инвентаризацию. Федор Иванович вспоминает поведение Кости. Он ведь тогда постоянно наблюдал за парнем. Костя был совершенно спокоен, даже острил, когда директор разворачивал один за другим холсты. Внезапно Федор Иванович напрягся и открыл глаза, утупившись под раковину. Там стояло мусорное ведро, естественно, пустое. И он вдруг все вспомнил. Как засуетился Костя, когда ведро перевернулось! У него аж руки затряслись, когда он второпях запихивал мусор обратно в ведро. Но, это Федор Иванович думал, что это просто сор. Он вспомнил, что из ведра торчала какая-то палка в грязном тряпье. Теперь-то он в поздний след понял, что это была туго свернутая картина. А, ведь, именно таким образом и можно было пронести картину через проходную в штанине брюк или в рукаве. То-то Костя усмехнулся, когда он вроде бы невзначай пощупал пустой рукав Костиной рабочей куртки. «Ну, я и болван! – Выругался Федор Иванович. – Искать мне здесь больше нечего! Что с возу упало, то пропало! Разве что?.. А, почему б и нет?.. – Улыбнулся он своей находчивости. – Прямо завтра же постараюсь стащить ключи от Костиной квартиры».
Но, на «завтра» у Федора Ивановича вышел облом. Утром охранник с кислой миной доложил, что звонил Чернецов и сказал, что находится на больничном, так как чего-то там себе сломал.
«Лучше б, сразу шею! – Позлорадствовал директор про себя. – Вот и устроил у него обыск. На официальный обыск ему конечно же никто санкцию не даст. И просить не стоит! Высмеют и только, когда он явится со своими подозрениями. Придется установить за его квартирой наблюдение. Не век же он будет валяться дома. Сам я никак не смогу дежурить у его дома, а нанимать частных сыщиков, себе дороже. Можно без штанов остаться. – Думал Федор Иванович. – Значит, пойдем другим путем, более рациональным и экономичным. Зачем связываться с профессионалами, когда можно привлечь общественность, так сказать. Хорошо, что  наступила весна. Во двор выползут бабульки – сплетницы и дедульки – доминошники. Вот, их-то можно и напрячь. Дам им визитки. Пусть, если что, срочно мне звонят».
*                *                *
Семен Михайлович, узнав от Зинаиды, что по его вине Костю запаковали в гипс, сильно расстроился. Это, что ж? Теперь Костя будет цельными днями дома отсиживаться, и к картине доступ перекроет?! Он решил осторожно разнюхать все у Зинаиды.
- И, насколько ему гипс-то надели? Я слыхал, у молодых быстро кости срастаются. А еще мне жена сказала, что при переломах надо пить костный отвар. Ну, там из ножек разных. Вощим, для холодца которые…
- Ну, это Костя  без тебя разберется! – Отрезала тетя Зина. – Поздно теперь советы давать. Довел парня до членовредительства. А, ведь он художник, руками кормится. Хорошо, что еще левую сломал, а, если б рабочую руку? И платил бы ты, Семен парню пожизненную пенсию.
- Да, что я? Нарочно, что - ли? – Оправдывался Семен Михайлович, переминаясь с ноги на ногу на лестничной площадке. Зина не пригласила его к себе в дом. Вероятно, была еще обижена тем, что сосед пригрозил ей отказать от помощи.    
- Зинаида. А, можно его проведать? Он дома? Я вот тут энтот самый костный булен принес. Жена передала.
- Может и дома. Я тебе что, ясновидящая, что - ли? – Удивленно вскинула нарисованные брови тетя Зина.
- Не – е! Я просто подумал, что ты его сегодня проведывала.
- В такую рань?! Я вообще-то на работу собралась, а ты, между прочим, меня задерживаешь. – Захлопнула женщина свою дверь перед носом соседа.
- Ну, прости! – Повесил голову Семен Михайлович и надавил на кнопку. Из-за двери Агаши донесся звонок. Семен Михайлович, прижав ухо к двери, прислушивался. «Наверно, Зина права, рано еще и парень спит», - подумал он.
- Ты еще здесь? – Возмутилась тетя Зина, выходя из квартиры, через пять минут.
- Вот!.. Не открывает! – Пожал плечами старик. – Наверно, спит. Приду позже. Жаль, булен остынет.
- Кто не открывает? – Вытаращила на него глаза тетя Зина. – Кот?.. Ты совсем рехнулся, Семен! Или у тебя возрастной склероз. В квартире остался один кот. Агаша уехала в командировку!!! – Орала она прямо в ухо Семену Михайловичу.
- Ты, зачем кричишь? Я не глухой, и память у меня на месте. Я сам утром попрощался еще с Агафьей, когда им ключи от замка отдавал. А Костя, разве не дома?
- Откуда мне знать? Он живет на другом конце города.
- А он, что? Разве не здесь будет отлеживаться?! – Обрадовался Семен Михайлович.
- Константин будет болеть по месту своей прописки. – Авторитетно заявила тетя Зина. – Сюда врач к нему не придет. Слушай, Семен, ты прямо, как только что народился. Элементарных вещей не знаешь. Дожил до лысины, а думаешь, как младенец. – Хмыкнула тетя Зина и протопала до лифта, оставив за собой последнее слово.
- Сама ты… Лысая!..  – В след уходившему лифту пробормотал Семен Михайлович. Думает, что она умнее всех. А есть и поумнее ее. «Пока путь свободен, сбегаю за ключами от Агашкиной хаты», - подумал он и, не дожидаясь лифта, пошел по ступеням.
Но на этот раз ему не удалось осуществить намеченное, так как его чуть ли не с кулаками встретила жена, визжавшая, что он подводит людей, что ей будет стыдно смотреть им в глаза. Люди опаздывают на работу, ждут его… - И Семен Михайлович вспомнил, что вчера сам сказал своим работодателям, что придет утром пораньше, чтобы они его дождались. Ему надо было с ними обсудить кафельный узор. Он обреченно вздохнул, сунул в руки жене не пригодившийся бульон, и устремился в соседний подъезд. Семен Михайлович успокаивал себя: «Ничо! Если не седня, то завтра или на днях, все равно картина будет обязательно его. Главное, Агафьина квартира свободна и, как удачно получилось со скамейкой. Что она подвернулась под ноги Косте. Гипс его приковал к своей прописке».
На следующее утро Семену Михайловичу позвонили работодатели и попросили его сделать перерыв в работе, так как они забыли купить клей. «Вот и пробил мой час!» - Радостно потирал руки Семен Михайлович. Он решил сдернуть из дому, пока жена не вернулась с рынка. Они вместе с Зинаидой пошли сегодня пораньше, чтобы не попасть в час пик. Семен Михайлович с блуждающей улыбкой, немного напоминающей звериный оскал, пошарил в тумбочке в поисках Агашиных ключей. Их там не было. Он вывернул ящик на пол, переворошил все железяки, ключей не было. «Куда они могли запропаститься? – Думал он, уперев по бабски руки в бока. А не могла - ли моя «злыдня» их перепрятать? Да, не – ет! – Ответил он сам себе. - Зачем они ей?» Время неумолимо бежало, а он не мог нигде их найти. Метался по всей квартире. Переворошил весь дом, все ящики и на кухне, и в прихожей. Лазил на всякий случай на антресоль, копаясь в коробках с инструментами. Ключей не нашел, зато, когда возвращал на место коробки, у одной из них отпало от тяжести дно и все содержимое с грохотом упало на пол. И, когда Семен Михайлович уже хотел впасть в отчаяние, вдруг вспомнил, что связка осталась в спецовке в квартире соседей, у которых он клал кафель. Мужчина  перешагнул через груду разбросанных вещей и заторопился к выходу. Как ненормальный выскочил из своего подъезда, чуть не попал под колеса внедорожника, вырулившего из-за угла, получил в спину все возможные матюги от водителя и скрылся в соседнем парадном. Открыл квартиру и только сейчас почувствовал, как сердце бухает у него в висках. Он привалился к двери и немного постоял, отдыхиваясь, держась за левую сторону груди. Глубоко набрал в легкие воздух и засеменил в ванную. Так и есть! Ключи, как он и подумал, лежали в кармане рабочей куртки. Семен Михайлович переложил их в карман брюк, вытащил из мятой пачки сигарету, и хотел уже прикурить, но вспомнил, что хозяева не выносят табачного дыма. Он прошел в кухню, открыл настежь форточку и закурил. Ему надо было успокоиться, унять дрожавшее, как мыший хвост, сердце. «А, что, если кто из соседей увидит, что я захожу в Агашину квартиру? Надо что-нибудь придумать. Зачем я туда ходил? – Крутил кругом головой Семен Михайлович. Его взгляд «споткнулся» о чемоданчик с инструментами, сиротливо прислоненный к стене. – А, вот это то, что мне надо! – Обрадовался он. – Если что, скажу, что трубу у хозяйки прорвало».  Семен Михайлович последний раз затянулся, затушил сигарету и бросил окурок в форточку. Помахал вокруг себя, разгоняя вонючий дым, и… Открыл рот... Он увидал, как какой-то мужик перелезает с пожарной лестницы на Агафьин балкон. «Растяпа! – Незлобиво подумал о девушке Семен Михайлович. – Забыла задвинуть стекла!» Не веря своим глазам, мужчина помотал головой и снова посмотрел на окна Агафьиной квартиры. Так и есть! Ворюга, то исчезая с глаз, то, показываясь, копошился на лоджии. Семен Михайлович не помнил, как схватил свой чемоданчик, спустился по лестнице и, насколько дозволяли, его старческие возможности, побежал через дорогу, оббежал знакомый джип, из окна которого высунулся водитель и покрутил пальцем у виска, и ввалился в подъезд. Несколько глубоких вздохов, и вот он уже поднимается на скрипучем лифте, молясь про себя, чтобы тот не остановился, не застрял. Пока лифт поднимался на Агафьину площадку, Семен Михайлович немного унял выскакивавшее из груди сердце. Возле двери он окончательно успокоился. Не спеша, один за другим отпер, смазанные им же самим замки и вошел в темную прихожую, вытянул морщинистую шею и пытался рассмотреть, где находится вор? В комнате его не было, значит, до сих пор на балконе. – Сделал вывод Семен Михайлович и, на всякий случай вытащил из чемоданчика шило. Не ахти какая, но все-таки защита, - подумал старик. Тихонько поставил чемоданчик и, пригнувшись, крякнув от боли в пояснице, перебежками пошел к балкону. Вора он увидел сразу. Тот, ничего не опасаясь, спокойно сидел на корточках и, развернув на коленях картину, внимательно рассматривал ее. Вот, он зачем-то перевернул картину изнаночной стороной к себе,  громко выругался матом и погрозил в пространство кулаком. «Ну, коровища, убью!»
Никита, а это, конечно же, был он, торопливо скручивал картину, когда вдруг внезапно почувствовал резкую жалящую боль в шее. Он инстинктивно ухватился рукой за это место, но ладонь наткнулась на инородное тело, которое, как буравчик вкручивалось в его сонную артерию. Никита в молчаливом крике открыл рот и свалился к ногам Семена Михайловича. Тот сначала отскочил в сторону, избегая нападения, и издалека смотрел на вора. Но парень, как упал, так и продолжал лежать мешком. Семен Михайлович потихоньку приблизился и посмотрел в открытые глаза парня. Он почему-то сразу понял, что тот мертв. На старика напал ступор. Он не мог отвести глаз от несимпатичного лица с приплюснутым картошечным носом, мясистыми губами и глазами без ресниц. Семену Михайловичу неожиданно пришла в голову нелепая мысль: «Интересно, есть ли у такого страхолюдины  женщина, и будет ли она плакать по нему?» Лично ему не было ни секунды жаль вора. Таким туда и дорога! На том свете их уже черти поджидают. – Думал он.  Семен Михайлович хотел, было выдернуть шило, но вовремя отдернул руку, представив, как струей брызнет кровь, заливая все вокруг и, главное, картину, ради которой он убил человека. Отшвырнув картину вглубь комнаты, он открыл дверцу громадного шкафа, стоявшего на лоджии, заглянул внутрь и удовлетворенно крякнул, оценив емкое нутро. Посмотрел вокруг себя и обнаружил возле трупа вязаную кофту. Аккуратно замотал шею ворюги, чтобы не испачкаться в его кровь и, поднатужась, рывками, перевалил тело парня в шкаф. Затем резко выдернул шило и притворил дверцу. Посмотрел на испачканное шило и покачал головой. Немного подумал, подошел к перилам лоджии и, нагнувшись, бросил его вниз, внимательно следя, куда оно упадет?! Вдруг старик почувствовал, как его ударили между лопаток. 
*                *                *
- Здравствуй, моя булочка! – Услышала Агаша родной голос.
- Костя, это ты – ы?! Ну, наконец-то ты позвонил! – Обиженно выговорила она. – Куда ты потерялся? Целую неделю не могу тебе дозвониться. Звоню тебе домой, трубку не берешь, мой номер тоже молчит. Звонила тете Зине, но не добилась от нее толкового ответа. Все какие-то неопределенности, умалчивания. Сказала, что ты здесь редко бываешь, зато рассказала, что кто-то звонил и, когда она сняла трубку, нахамил ей. А, потом снова приходил некто икс и пытался взломать дверь. Костя, это правда? Опять приходил этот страшный человек?! Значит, ты все-таки ошибся! И он вовсе не с нашей работы. Все мои сотрудники в курсе, что я в командировке. - Вот именно! Поэтому, и приходил… Потому что наверняка знал, что тебя не будет дома.
Агаша знала, что Костя неправ, но не могла ж она ему сказать всю правду, о чем ей рассказала тетя Зина. А соседка сказала, что по телефону мужской голос оскорбил ее, назвав коровой. Значит, совершенно ясно, что обращался он именно к Агаше. Он и раньше, когда пытался вломиться к ней, а она ставила возле двери баррикаду, орал: «Открывай, коровища, а то хуже будет!»
- Костя, а ты знаешь, что Рыжий нашелся? – перевела Агаша разговор в другое русло. – Хоть одна приятная новость. Тетя Зина казала, что ужасно худющий, и она его сейчас усиленно откармливает рыбой и котлетами. – Засмеялась девушка. Костя, ты мне так и не ответил: где пропадаешь? Может, тебя директор тоже в командировку сослал? Или… - Набрала Агафья в легкие воздуха. – Тоже загулял, как наш Рыжий. И мне по приезду придется тебя откармливать?
- Ты почти угадала, Агашенька! Только ни директор меня услал, а я сам по своей воле… И не в командировку… - Замолчал Костя.
- А куда? У тебя голос какой-то подозрительный. Ничего не случилось? У меня, действительно, дверь не взломали?
- Если б что-нибудь серьезное произошло, то, поверь, твоя тетя Зина непременно б уже тебе доложила. – Иронически заметил Костя. – Семен Михайлович сказал, что новый замок устоял.
- Ну, и хорошо! – Облегченно вздохнула Агафья. – А я уж хотела звонить тебе на работу, но что-то меня удержало. Агафья не хотела признаваться Косте, что именно ее сдержало?! А не позвонила она потому, чтобы сотрудники не подумали, будто Костя бегает от нее, скрывается, и Агаша сама вынуждена его искать. Нет! До такого, чтобы самой бегать за парнем, тем паче, за женихом, она не унизится.
- Агаша! – Подул в трубку Костя. – Тебя не слышно. Ты где?
- Да здесь я, здесь! – Упавшим голосом ответила она. – А, вот ты-то, где?
- Вот, приеду на днях тебя навестить, и все расскажу. – Неуверенно и, как показалось Агаше, нехотя, ответил Костя.
- Так, ты не из своего дома звонишь? И не с работы? – Совсем приуныла она, явственно услышав в телефоне женский голос.
- Я в гостях.
- А, когда дома будешь? А на работу ты, что? Не ходишь?
В трубке помолчали, потом Костя откашлялся и сказал, что объяснит все при встрече, потому что по телефону не может. Сказал: «До свидания», и повесил трубку.
«Ну, вот и все! – Опустила она очень медленно на рычаг трубку. – Все и стало на свои места. Костя, как ребенок. Только километры их разделили, он и забыл о ней. По телефону ему, видно, было неудобно признаться, что у него произошли изменения в личной жизни». Агаша сидела, уронив на колени, ставшие сразу тяжелыми, руки. Сидела и думала: «Вот, приедет Костя и скажет: «Прости, дорогая! Но, пока ты искала историческое прошлое, я жил настоящим, и нашел другую…» Он ведь сказал, что находится в гостях. Теперь все понятно! Гостит у молодой, красивой, стройной женщины с ногами от ушей. Агаша не глухая, она прекрасно расслышала женский голос. И, поскольку та даже не пыталась помолчать, пока Костя звонил мне, можно сделать неутешительный для себя вывод: у Кости с той женщиной отношения серьезные. Но тогда, почему он при ней называл Агашу ласкательными именами: булочка, Агашенька, дорогая?.. Наверно, в это время женщины не было с ним рядом. «Вот, почему у меня перед отъездом так сильно ныла душа. – подумала девушка. – Ужасно стыдно будет смотреть в глаза коллегам. Представляю, как они станут шушукаться за моей спиной. А еще хуже, если начнут мне сочувствовать и жалеть меня. А про себя будут думать: «Ничего удивительного, что такой красивый молодой человек, как Чернецов, бросил такую белобрысую коровищу, как Грищенко». Тетя Зина была права. Нельзя мужчин пускать дальше порога. А я открыла Косте не только двери своей квартиры, но и распахнула перед ним свое сердце. И, на что, интересно, я рассчитывала? Какой он был ласковый в последний день. - Вспоминала Агаша. – Действительно, последний». - И девушка сначала потихонечку заскулила, а потом, не выдержав, бросилась на кровать лицом в подушку, и зарыдала по-бабьи, в полный голос. Она не услышала стука в дверь, не услышала, как в комнату вошел мужчина. Это был ее коллега, археолог. Он постоял возле девушки, качая головой, потом уселся рядом и погладил по стриженому затылку, пытаясь успокоить.
- Ну, будет! Будет тебе так убиваться-то, будто покойника оплакиваешь. Ты сейчас с кем, с Костей разговаривала?
Девушка только кивнула в ответ, продолжая плакать.
- Так, чего ж ты ревешь-то? – Удивился археолог. – Коли человек сам тебе позвонил, значит, ничего страшного не случилось. До свадьбы заживет! У меня в жизни, знаешь, сколько трещин было! И ничего! Все затянулись. Время – лучший лекарь.
Агаша села на кровати, поджав под себя ноги и прижав к груди мокрую подушку. Она перестала плакать в голос, а только изредка всхлипывала и вздрагивала всем своим массивным телом.
- А вы тогда уже были женаты? – Поинтересовалась она у мужчины.
- Конечно! – Категорично ответил он.- Я рано женился, только – только восемнадцать стукнуло. Моя жена меня ждала, пока я в армии служил.
- Вот, видите! Она вас ждала, а вы?.. Как она к этому отнеслась? – Саркастически хмыкнула Агафья.
- К чему? – Не понял археолог. Он вообще с трудом понимал иносказательную речь девушки. – К поломам различной тяжести?..
- Ну, да! Если вы ЭТО так называете?!
- Как всякая любящая женщина. Переживала, конечно. Даже, слезы роняла. Почти каждый день прибегала и приносила что-нибудь вкусненькое.
У Агафьи повисла челюсть. Она считала себя слабохарактерной, боялась, что сотрудники будут над ней смеяться, что бегает за Костей. Ну, а поведение жены археолога, вообще не укладывалось ни в какие рамки женской гордости и приличия. Надо же! Подкармливала изменившего ей мужа и его возлюбленную. Может, у нее такая тактика была: проложить обратную дорогу мужу через его желудок? Наверно, сильно его любила! Интересно, чего она добилась?
- А вы после к жене вернулись?
- А, куда ж мне было после больницы возвращаться-то? – Удивился мужчина. – Как с ноги гипс сняли, так меня жена на такси домой и доставила. А, если руки ломал, так я вообще дома отлеживался. Ну, их, эти больницы! Дома уход лучше.  Надо вам сказать, Агашенька, я ведь за свою жизнь, пока альпинизмом увлекался, не один раз ломал руки – ноги. Ну, а трещины?!! Считать, не пересчитать. Так что, пришлось поносить гипс на всех конечностях. А у вашего Кости вообще ерунда! У него даже не полом, а несчастная трещина на кисти. Так что, плакать не стоит! Конечно, я вас понимаю, у страха глаза велики. Вы ж от него за сотню километров и не видите, что там с ним?! А, были б рядом, совсем другое дело! Но, поверьте мне! – Археолог приложил к своей груди руку. – Ерунда, а не болячка. Удивляюсь, что при такой мелочи хирург дает больничный лист. Ну, ничего! Пусть Котька отдохнет неделю, другую. Подальше от нашего самодура директора, - получше здоровье.
Агафья глупо открыла рот. И так и сидела, слушая археолога.
- Какая трещина? У кого? – Переспросила она.
- Так, у вашего Чернецова. У, кого ж еще?  Про кого я вам битый час рассказываю?! – Заморгал глазами мужчина. – Я сегодня случайно узнал, когда по работе позвонил в музей. Секретарша мне и доложила, что шеф рвет и мечет, потому что перед Днем города музей остался без художника. Агаша! – Посмотрел археолог внимательно на девушку. – А, что, Костя вам ничего не сказал? – Догадался вдруг он.
Агаша сначала покачала головой, потом закивала, как китайский болванчик, и вдруг рассмеялась, закинув голову. Мужчина поднялся и зашагал к выходу, разводя руками. «Женская душа – потемки! – Подумал он. Совершенно непредсказуема. Может, поэтому мы их и любим…» «Так, вот в чем дело! – Догадалась Агафья. – Костя не хотел меня расстраивать! А женский голос? Но, ведь это могла быть медсестра или врач, или… Да, мало – ли кто мог быть рядом с Костей?! Поэтому, он так завуалировано мне и отвечал. А я, как последняя ревнивица, пытала его: «Где ты, да, где ты?..» Надо будет позвонить тете Зине, да и узнать, где находится Костя? Девушка посмотрела на часы. Она еще на рынке, конечно! Позвоню вечером, да и узнаю… А, так хочется к нему поехать, как она соскучилась. Она прямо сейчас бы сорвалась к Косте, но, куда?

*                *                *

Стив заматерился, и ударил по тормозам. Прямо из-под колес вынырнул какой-то ненормальный, прыткий дедок. Хорошо еще, что при повороте Стив притормозил, а то всё, кранты и старому козлу, и ему. Только не хватало попасть сейчас в разборку по ДТП.  Выйти и дать в морду муд… - Злился Стив, паркуясь возле тротуара.
- Ты его чуть не сшиб! – Засмеялся идиотским смехом, развалившийся на переднем сиденье Никита. – И рыдала б старуха - а над телом своего старика – а… – Прогнусавил он на мелодию «Славянки».
- Заткнись! – Прошипел Стив. – Чо, разлегся-то? Приехали. Выметайся, давай!
- Куда спешить? Сейчас выкурю успокоительную сигарету, - подмигнул омерзительно Никита, - и помаленьку погребу. - Никита, чувствуя, что Стив от него зависит, обнаглел окончательно.  Он понял, что скрыться с картиной ему не удастся, и решил успокоиться и радоваться деньгам, вырученным от продажи бабкиного домика.
Стив еле сдерживал себя. У него чесались кулаки дать по этой мерзкой, ухмыляющейся роже, но он утешал себя мыслью, что этот мерзкий Никитин смех – последний в его никчемной жизни. Ребята уже зарядили ствол и ждали только приказ: «Пли!» Стив решил стимулировать их, и выдал по пять косых на брата из фальшивых баксов Никиты. У Стива поднялось настроение, когда он представил себе, как у  коротышки отвалится челюсть после того, как он не обнаружит в планшетнице денег.
- Ну, все, дергай! – Слегка подтолкнул он Никиту, вытаскивающего из салона свое медузоподобное тело. Стив наблюдал, как Никита неспешной походкой направился к пожарной лестнице. По дороге к дому они до хрипоты спорили, как лучше попасть в квартиру Агаши?! Никита, узнав, что замок сменили, уговаривал Стива отложить мероприятие на пару – тройку дней, пока он не украдет ключи у растяпы – хозяйки, но Стив не пошел на это, У него не оставалось больше лимита времени. И он предложил Никите другой вариант. Еще в прошлый раз, когда он подвозил сюда Никиту, то обратил внимание на пожарную лестницу, нижняя ступенька которой была на расстоянии метра от земли. Дом был старой постройки, и проектировщиков больше заботила пожарная безопасность жильцов, чем криминальная. По современным нормам такие лестницы сейчас располагают на лоджиях с пятого этажа и до крыши. Никита еще тогда похвастался, что изучил планировку Агафьиной квартиры, и показывал на ее кухонное окно и лоджию. Вот, как раз лоджия-то и находилась рядом с пожарной лестницей. На этажах ниже и выше Агашиного эти самые лоджии были в узорах металлических решеток. И только Агашина лоджия была гостеприимно распахнута для непрошеных гостей. Она не соизволила даже закрыть рамы. Собственно, зачем их было закрывать, коль экран балконного ограждения сиял большущими дырами. Почему-то Стиву вдруг стало жаль доверчивую хозяйку. Но, так или иначе, Стив решил воспользоваться непредусмотрительностью старых проектировщиков и халатностью хозяйки квартиры, этой самой Агафьи, и предложил Никите ускоренный, облегченный, как выразился Стив, вариант проникновения на чужую территорию. Для этой цели он даже запасся оранжевым жилетом, в каких ходит большинство работяг из жилищных контор. Как решил Стив, примелькавшееся жильцам яркое пятно привлечет меньше внимания любопытных, нежели серое одеяние гражданского лица. Никита поначалу наотрез отказался подвергать свою жизнь риску, но холодный, знакомый взгляд Стива красноречиво дал понять, что взбираться по отвесным ступеням более безопасно, чем находиться рядом с разгневанным заказчиком в лице Стива.
Стив заматерился и, открыв окно, сплюнул на дорогу. Он не мог спокойно смотреть, как Никита совершал неимоверные кульбиты, чтобы подтянуть свое толстое желеобразное тело, без каких-либо намеков на мускулы. Стив опасливо обернулся по сторонам, не привлекли – ли  внимание обезьяньи прыжки Никиты?! На его счастье люди в этот ранний час спешили на работу, и им не было никакого дела, что какой-то неповоротливый работяга не может забраться на лестницу, - это его проблемы. Только с пятой попытки Никита наконец-то вскарабкался на нижнюю ступеньку и замер, намертво прилепившись к лестнице.
- И долго ты так собираешься обнимать ее? – Процедил сквозь зубы Стив, будто Никита мог его услышать. Стиву не было видно, как дрожат от напряжения колени и руки Никиты. По тому, как парень со скоростью больной ревматизмом черепахи, ползет наверх, он понял, что Никита от страха, наверно, наложил в штаны.
- Теперь тебе нечего бояться! – Заржал Стив, - Приклеишься собственным дерьмом к ступенькам. – Ну, давай, давай, поднимайся скорее! – Поторапливал Стив Никиту, как болельщик на стадионе, подбадривал бы игрока любимой команды. – Осталось всего ничего!  Стив нагнулся над бардачком, чтобы вытащить сигареты, прикурил. А, когда поднял глаза, Никиты на лестнице уже не было. Не сорвался – ли верхолаз хренов? – Забеспокоился он. Но, вдруг внутри лоджии мелькнуло яркое пятно. Стив облегченно вздохнул, посмотрел на часы и откинулся на сиденье, давая отдых напряженным мышцам спины. Ждать осталось совсем немного! Но, вдруг он резко поднялся. «Как это я не подумал на счет отступления, если замки открываются только снаружи, то, как Никита покинет квартиру? По мне, пусть хоть на веки там замуруется, но картина… Спускаться по пожарной лестнице с объемным грузом… Картина сама по себе немаленькая, а в раме будет еще и тяжелой. Под мышку ее не возьмешь. Да – а! Я Никитке не завидую! Ему придется применить все чудеса ловкости, чтобы с грузом спуститься вниз. Подниматься гораздо легче, а вот спускаться… Тем более, когда одна рука будет занята… Здесь двойная опасность. Во-первых, можно элементарно сорваться с высоты, а, во-вторых, человек, спускающийся по пожарной лестнице с картиной в руках, непременно вызовет подозрение». Раздумья Стива были прерваны стариком, оббегавшим спереди его машину. Тот на секунду облокотился о капот, приложив к груди руку. Лицо старика было свекольного цвета.
- Тоже мне, спринтер нашелся! – Покрутил у виска пальцем Стив. – В конце-концов добегается!  Или под колесо угодит, или до инфаркта добежит. – Беззлобно сказал Стив вслед удалявшемуся старику, и перевел взгляд с сумасшедшего бегуна на знакомый балкон, и тут же сморщился, прикрывая глаза. Весеннее солнце щедро брызнуло ему в лицо яркими лучами. Стив опустил козырек на ветровом стекле. Стало намного лучше, но козырек не только защитил его от солнца, но и скрыл от него балкон. Стив выругался. Надо было захватить солнечные очки. Но, ведь невозможно все предвидеть! Вот, и вариант со спуском Никиты по пожарной лестнице с картиной он тоже не предусмотрел. Может, Никита сам догадается вынуть полотно из рамы. Ведь, так будет гораздо безопасней и для Никиты и, главное, для самой картины. Свернул полотно в трубочку и засунул его за ремень под куртку. Картина не видна, обе руки свободны. Думаю, Никита допетрит! Чувство самосохранения подскажет ему безопасный выход. Кстати… Пора б ему уже и выйти! Стив, в который уж раз посмотрел на циферблат. Ух, ты – ы!, сколько набежало! Стив не заметил, что пальцы сами по себе отбивают на руле барабанную дробь. Ну, сколько можно там торчать? Почти сорок минут прошло с тех пор, когда он увидел Никиту на балконе. Стив вышел из джипа и, приставив ко лбу ладонь, несколько минут разглядывал лоджию. Там НИКОГО НЕ БЫЛО!  Он не поверил своим глазам, бросился к голым кустам поближе к интересующему его объекту, но через дыры, зияющие в экранном ограждении, прекрасно были видны внутренности лоджии. Стив еще раз убедился: лоджия пуста. Никита исчез. И Стив вдруг понял, что Никитка его провел, обвел вокруг пальца, как мальчишку. У него или были ключи от Агафьиной квартиры, или он нашел в квартире дубликат, или… Да, мало – ли, что он мог сделать? Результат налицо: парень исчез! Как фокусник, оставив с открытым ртом зрителя. Копперфильд хренов! Убью! – Метался, как раненый хищник, Стив. Еще раз до рези в глазах всматривался во «внутренности» лоджии. Так и есть! На ветерке колыхался белоснежный лоскут. А, вот и вещественные доказательства! Идиот в спешке покидал балкон, и прищемил дверью гардину. «А, ведь, Никита не такой уж и дурак! Это я остолоп! Вперился в пожарную лестницу, и выпустил из внимания дверь в парадное. Вот, он и сдернул! – Думал Стив. – А, может, еще не все потеряно? – С надеждой подумал он. – А, что, если никаких ключей от квартиры у него нет, и Никита пережидает, когда мне надоест его ждать, и я уеду восвояси?!» Стив сломя голову бросился к подъезду.
*                *                *

Семен Михайлович от неожиданности вскинул руки в гору. «Неужели я второпях ошибся, и принял раненого за убитого?» - Подумал он, медленно поворачиваясь. Послышался неприятный скрип немазаных петель, Семен Михайлович машинально повернул голову на звук, и рассмеялся. «Ну, Агашка – а, из-за тебя я чуть не свихнулся от страха». – Ворчал вслух старик, прикрывая дверцу шкафа с ужасным содержимым. Подпер дверцу валявшейся рядом шваброй, и тяжко вздохнув, перешагнул порожек, закрывая за собой балконную дверь. Старик не заметил, что прищемил гардину. Он торопился посмотреть на картину. Вроде бы она. – С сомнением покачал он головой. – Ну, конечно же, она! Откуда у Агашки другой-то быть? Точно она! – Убеждал себя Семен Михайлович. – Как щас помню: березка, а под ней… раз, два, три… Точно! Три грибочка. А вокруг цветы. Конечно, при таком слабом освещении не очень-то хорошо рассмотришь произведение искусств. Но включать свет он не решился. Свернул картину и завернул ее в газету. Затем по-хозяйски прошелся по всей Агашиной квартире. Зашел в ванную комнату, на кухню. И остался доволен чистотой и порядком. Нигде ничего не капает, не течет, не булькает. Он вспомнил про скрипучие петли шкафа и хотел уже смазать, но вовремя опомнился. Там же лежит тело ворюги! Семен Михайлович выгнул спину, поморщился и потер кулакам поясницу. «Тяжелый какой! – Со злостью подумал он, и зыркнул в сторону балкона. – Опять спину сорвал. Жена снова начнет ворчать, когда станет готовить припарку на позвоночник». Семену Михайловичу ни на йоту не было жаль молодого парня. Он всю свою жизнь зарабатывал на хлеб трудом, и воров ненавидел лютой ненавистью. Себя Семен Михайлович к таким не относил, так как все равно Агаша картиной не пользовалась. Если б она была ей дорога, то уж, конечно, девушка не стала б ее хранить в таком не подходящем месте, как балкон. Там и сырость, и мороз… Так же он не считал, что подставляет девушку, оставляя у нее в шкафу труп. Хоть и считала Зинаида его простачком, но он тоже кое-что смыслил, да и детективных фильмов насмотрелся. Когда начнется расследование, милиция первым делом выяснит, где в час убийства была сама хозяйка?! А Агаша за сто километров от своей хаты, значит, у нее сто процентное алиби. Костю тоже из подозреваемых сразу вычеркнут, потому как он в гипсе, и живет совсем в другом месте. Зинаиду, думаю, вообще подозревать не станут. Хотя и у нее на данное время есть алиби: она каждый день с раннего утра стоит на рынке, и свидетелей у нее не один десяток наберется. Ну, а я здесь сбоку припека. А, что мои следы есть?  А, как же что-нибудь чинить, не оставляя следов-то? Ясное дело: отпечатки моих пальцев будут везде, кроме орудия убийства. Потому, как самого орудия менты и не найдут. Я прямо сейчас пойду и выброшу шило куда подальше. А, хоть бы и в речку. Вода все смоет! - Рассуждал Семен Михайлович, проявляя невиданные до того качества умозаключений. Он немного постоял у окна, приводя в порядок мысли, затем проверил свой чемоданчик: не забыл – ли чего? Потом потер подбородок. Как же вынести рулон с картиной? Аль кто из соседей случайно увидит. Семен Михайлович почесал затылок, и удовлетворенно крякнув, достал из чемоданчика фонарик.  Протопал в ванну и стал на колени, направив яркий луч под днище. Так и есть! Семен Михайлович потянул из-под ванны кусок пластиковой трубы, оставшейся после ремонта. Он сам же и запихнул ее под ванну, когда менял Агаше выпуск. Старик в очередной раз себя похвалил, что никогда не выбрасывает строительные отходы. Вот, и пригодилось! Охая, он еле поднялся с колен, и прошел в комнату. Труба по длине подошла точ-в-точ, спрятав от посторонних глаз картину. Семен Михайлович перед тем, как выйти из квартиры, посмотрел в глазок. Все чисто! Зинаида еще на рынке, а соседи из двух других квартир в это время всегда на работе. Уж, кому, как не подъездному умельцу это знать. Он вышел из квартиры и аккуратно на все замки закрыл дверь. Хотел уже вызвать лифт, чтобы подняться к себе домой, но передумал. Вдруг жена уже дома?! Пристанет с расспросами: «Где был, что делал? Доложил - ли кафель у соседей?» Семен Михайлович решил на время спрятать картину у тех самых соседей, где и выкладывал кафель. Они сроду не станут копаться в его вещах. Сунет трубу в мешок с песком и все. Он немного постоял, ожидая пока погаснет красная кнопка вызова лифта. Покачал головой и стал спускаться вниз своим ходом, охая от боли в пояснице. На площадке второго этажа приостановился, чтобы унялась боль. Даже оперся о дверь. Семен Михайлович боялся, что его может прострелить в любую секунду, тогда он без посторонней помощи не сможет сдвинуться с места. Такое с ним уже случалось. Может, напрасно он не пошел к себе?! Тут раздались осторожные шаги. Кто-то поднимался по лестнице. Семен Михайлович обрадовался тому, что помощь близка. Сейчас он попросит, чтоб ему помогли дойти хотя б до лифта. Боль стала невыносимой, будто в поясницу вонзили буравчик и проворачивают его. На площадке показался молодой интересный мужчина. «Он у нас не живет! - Отметил про себя старик. – Может, в гости к кому?..» Семену Михайловичу мужчина не понравился, несмотря на дорогую одежу. Глаза у него бегали, будто искали чего. Мужчина, поравнявшись с ним, вдруг замер и улыбнулся.
- Старый знакомец! Что, сердце прихватило? Не надо, папаша в вашем возрасте кроссы устраивать! Я так и знал, что этим кончится. Сильно болит?
Семен Михайлович молча кивнул головой.
- И давно здесь торчишь? – поинтересовался Стив, глянув наверх. Вдруг его осенило. – Слушай, папаша, мы тут с дружком разминулись. Ты, случаем, его не видал?
- А он, в какую квартиру-то пошел? - Спросил Семен Михайлович, внимательно разглядывая мужчину. Почему-то он уже знал, что ответит ему незнакомец?!
- Номер я не помню! – Отвел глаза Стив. – Знаю, что на пятом этаже.
«Э – э – э, да ты, никак, наводчик? А дружок твой сообщник! А, может, ты на стреме стоял, да не дождался ворюгу?» - Подумал Семен Михайлович.
- А, каков из себя твой товарищ-то? Молодой, старый? – На всякий случай решил уточнить старик.
- Молодой, невысокого роста, крепкого телосложения… - Описывал подробно Стив Никиту.
- А особые приметы имеются?
- Да, ты дед не из органов – ли будешь? – Засмеялся Стив.
- Детективами увлекаюсь. А, спрашиваю о приметах потому, что примерно десять минут назад какой-то оголтелый пронесся мимо меня, чуть с ног не сбив. У него на голове пластырь был наклеен. Я еще подумал: «Может, любовник, чей от мужа бигит?» - Складно врал Семен Михайлович, наблюдая за реакцией мужчины и, приходя к выводу, что он оказался прав. Это сообщник ворюги. Ему тоже нужна картина. Видя, как меняется настроение незнакомца, как сжимаются его кулаки, а рот вытягивается в ниточку, Семен Михайлович струхнул и подумал, что, если мужчина случайно глянет в трубу, то увидит картину, и после этого уж в живых его не оставит.
- Что побледнел, папаша? – Чисто механически спросил Стив. Из его сердца ушла жалость к старику, в нем поселилось ожесточение против Никиты. Из описаний старика Стив понял, что, конечно же, мимо него пробежал Никита. Но так, на всякий случай поинтересовался, было – ли что у того убегавшего парня в руках?
- Да, он меня так шандарахнул чем-то по спине, что паморки отшиб. Я посмотрел ему в след, он нес какой-то плоский большой коробок. Вот энтим углом и зацепил, а  у мене радикулит. Итак, вся спина негожая, а он еще и ударил по больному месту. Никак отдышаться не могу.
- Ну, давай, давай, папаша! Отдыхивайся… - Посмотрел сквозь него Стив. – Бывай! Не болей! Да, тяжести-то не носи! – Кинул он выразительный взгляд на трубу. Отчего у Семена Михайловича душа ушла в пятки.

*                *                *
  Ну, вот и все! – Отошел от мольберта Костя, вытирая руки и, любуясь картиной Карла Брюллова. Наконец-то работа по реставрации картины завершена.  Костя посмотрел на подпись под левым нижним углом. Интересно, настанет – ли когда-нибудь время, когда будут восхищаться Костиными работами? Он считал, что его картины совсем неплохи, и ему не было стыдно подписывать полотна своим именем. Не считая, конечно, той мазни, что он второпях намалевал для Агаши. Он уговорит девушку выбросить тот жуткий пейзаж. А взамен напишет ее саму, и повесит на самом видном месте. Как он соскучился по ней! По телефону разве можно рассказать о своих чувствах? Тем более, когда мимо туда – сюда снуют домочадцы Ильи. Он обещал познакомить их со своей невестой, и они замучили его расспросами о девушке. «Вот только обменяю картину и сразу же поеду к Агаше», - подумал Костя. Он решил, что прямо сегодня отвезет картину в музей, и заберет висящую там подделку. Уже договорился с директором галереи, что выйдет на днях на работу. И уже не по совместительству, а на постоянное время. Костя для себя определился окончательно: через две недели он увольняется из краеведческого музея, для чего и заявление на имя Федора Иваныча написал тем числом, когда ему выдали больничный лист. Агаше он пока об этом не сказал. Зачем? Она и сама узнает, когда вернется домой. А за это время, пока девушки не будет в городе, он постарается утвердиться на новой работе. Может, удастся и подработать. На свадьбу же нужны будут деньги. Интересно, захочет Агаша устраивать пышное мероприятие с фатой и бантами на машинах, или ей захочется сразу поехать в свадебное путешествие? Костя слишком мало знал девушку, и еще не изучил ее вкусы. «А, ведь я могу узнать у Кати, что любит Агаша, о чем она мечтает?» - Подумал Костя. Ладно, - это все перспектива! Надо сначала уладить с настоящим, а потом уже смотреть в будущее. И Костя, попросив машину у Ильи, аккуратно положил картину на заднее сиденье. Отъехав на порядочное расстояние от села, обратил внимание на мигающую лампочку. Ведь предлагал же Илья заправиться бензином, так нет, он отказался.  Теперь хоть бы дотянуть до ближайшей заправки. – Досадовал на себя Костя. Но Жигуленок, проехав с десяток километров, начал чихать, потом несколько раз конвульсивно вздрогнул и замер на трассе. Костя немного посидел, потом зачем-то понажимал на педаль газа, машина стояла, как вкопанная, не подавая признаков жизни. «Сиди, не сиди, а надо что-то делать! Сам виноват!» - Подумал огорченно Костя и обернулся назад.
- Тебе еще немного придется подождать, дорогуша! – Обратился он к картине, как одушевленному существу. Костя считал все картины живыми, если, конечно, в них вложена душа художника. А Карл Павлович Брюллов вкладывал частицу себя во все свои работы, будь то картины на бытовые темы или исторические, или портреты. Сам, будучи великим мастером, он преподавал в Академии художеств. Костя много почерпнул из работ художника. И считал его своим учителем.
Костя вышел из машины и посмотрел, не видать – ли поблизости таблички с указанием расстояния до ближайшей заправочной станции? Ничего похожего рядом не было, а уходить далеко от машины, он не решался. Костя открыл багажник и вынул канистру, издавшую звук бум – м – м! Пустая... Он поставил ее рядом с машиной и, облокотившись о капот, приготовился к долгому ожиданию. В такое раннее время, тем более, на проселочной дороге вряд – ли ему повезет быстро заправиться. Он успел продрогнуть, все-таки, март месяц, утренние зори еще холодные. Костя решил залезть в салон и погреться, но вспомнил, что без бензина печка все равно не будет работать. «Хоть покурю, и спрячусь от ветра», - подумал парень, усаживаясь на переднем сиденье, но не успел сделать и пару затяжек, как увидел в зеркальце заднего вида останавливающуюся иномарку. «По-моему, Опель?» - Машинально отметил он, вылезая из салона.
- Застрял? – Спросил представительный мужчина средних лет, буравя глазами Костю. – Что ж ты так? Надо быть предусмотрительным! Я, например, всегда имею в запасе двадцать литров бензина. Мало – ли что может случиться в дороге.
- Ну, да! Например, попадется такой недальновидный водитель, как я, и придется его выручать… - Засмеялся Костя. – Ну, мне простительно! Я – человек творческий, и практичность у меня напрочь отсутствует.
- Да?! А, разве я уже сказал, что помогу вам с бензином? – Скривился в ухмылке незнакомец.
- Это само собой напрашивается! Я б непременно помог! – Удивился Костя. – А, разве, нет? Тогда, зачем вы остановились?
- Может, хотел узнать дорогу… Ладно, шучу. У меня с утра юмор такой. Просто не выспался! Кстати, вы сказали, что имеете отношение к творчеству.
- Ну, да! Я художник.
- Да, что вы?! Тогда, вы, случаем не знаете Федора Иваныча? Он сейчас работает директором краеведческого музея. – Зыркнул на Костю мужчина и сразу отвел глаза. Косте показалось, что тот слишком долго рассматривает салон Жигуленка. – Что у вас с рукой? Кисти тяжелыми оказались? – Хмыкнул мужчина. – Или подняли ношу не по себе? 
- А – а – а?! Это?!. – Упал, неудачно подвернув руку, но гипс уже через пару недель должны снять.
- Ай – я – яй!  Как же это вы так неосторожно-то? В вашей профессии руки надо беречь, а то так недолго и без хлеба остаться. У вас, небось-то хлебушек с маслицем?!
- Извините, у вас непроверенные сведения о доходах художников. Иногда приходится обходиться и черствой корочкой. - Косте все больше не нравились бестактные вопросы мужчины, да и он сам чем-то напоминал ему Федора Иваныча. Недаром, он знает его… – Извините, но мне не хотелось бы вас задерживать! – Намекнул Костя. – Если вы еще не передумали выручить меня бензином, то я был бы вам весьма признательным.
- Наливайте уж! – Сказал незнакомец таким тоном, будто не бензин давал, а свою собственную кровь. Мужчина поднял крышку багажника и ткнул пальцем на  двадцатилитровую канистру. – Только не весь!.. Мне самому запас не повредит.
Костя побултыхал канистрой, в ней было не больше пятнадцати литров, и он отлил меньше половины. «Я вылил литров семь, а заплачу за десять, - решил он. – Всетаки, человек не обязан был делиться со мной топливом». Костя отсчитал деньги, и протянул с благодарностью мужчине. Тот тоже пересчитал купюры, и поднял брови.
- Здесь за десять литров…
  - Ну, да! – Засмеялся Костя. – Считайте, что лишние деньги за причиненное вам неудобство.
- Какие, «лишние»? С вас еще за пять литров! Канистра у меня была под завязку, а теперь в ней осталось едва на донышке. Вот, и делай людям добро! А они тебя обчистят, как липку.
- Вы не правы! – Пытался взять себя в руки Костя, доставая кошелек. – Но я не стану с вами спорить, вот, возьмите деньги! Еще раз спасибо вам. - Костя старался успокоиться. Не стоит обращать внимания на такую мелочь, тем более, виноват сам, послушался бы Илью, и теперь не выбросил бы на ветер деньги. Он немного посидел, провожая взглядом отъезжавший Опель. Потом включил стартер и плавно нажал на газ. Вскоре скорость его увлекла, и он напрочь забыл о неприятном дорожном приключении. Жигуленок быстро проглатывал километр за километром, и вскоре показалось знакомое здание музея изобразительных искусств. Костя аккуратно завел машину во двор и вытащил картину. Он решил зайти через служебный вход, чтобы не привлекать ненужные взоры своей ношей.
- Константин Матвеич?! – Встретил его ночной сторож, зевая  во весь рот. – Ну, что? – Кивнул он головой на картину. – Пришли сравнивать с подлинником? Закончили уже? - Сторож критически осмотрел картину и покачал головой. – Я давно связан с миром искусств, сторожую в галереи считай пятнадцать годков. Так что, разбираюсь… Хотите правду? Только, чур, без обид!..
- ???
- И рядом не висела! – Категорично заявил он. – Но, вы не расстраивайтесь! Я ж понимаю, как трудно рисовать по памяти. Я сам на днях увидал в магазине женские туфли. Ну, и сказал жене. Она попросила нарисовать их. Какие они из себя?! И, знаете, что, у меня ничего не вышло! А, ведь эти самые туфли я видел буквально полчаса назад. Так, что я вам советую: еще подработать над картиной. И мой вам совет: не жалейте ярких красок! Подлинник-то Брюллова вон, какой яркий висит. Я сам частенько любовался картиной. Ничо не скажешь, восемнадцатый век. Так что, не жалейте денег на краски! Да почаще поглядывайте на подлинник!  Коли сам директор дал вам добро, так и пользуйтесь моментом, срисовывайте себе на здоровье.
- А директор у себя? – Заволновался Костя.
- Да, что вы – ы?! Раньше одиннадцати он не приходит. И правильно! Что ему делать в музее в такую рань? Для посетителей галерея ведь открывается в одиннадцать. Но вы еще не в курсе, ибо новенький…
- Теперь буду в курсе всего! – Улыбнулся Костя.
- Да, что вы – ы?! Значит, перешли к нам на постоянную работу? Одобряю! А, что? Нам хорошие специалисты нужны. Вам только немного надо будет подучиться, а то, пока… Не очень… Вот, возьмите ключ от зала и идите  работать. Не стану вас задерживать. Да, и у меня рабочий день не кончился.
Костя, заворачивая за угол коридора, оглянулся: не следит – ли за ним сторож? Но, тот удобно пристроил на столе голову и закрыл глаза. Тогда парень бросился к залу, быстро повернул ключ и закрылся на замок. Он посмотрел на свою картину, висевшую на стене, и улыбнулся, вспомнив слова сторожа, назвавшего ее подлинником. Конечно, было ясно, что дилетант сторож не разбирается совершенно в картинах, но все равно Косте почему-то было приятно, что его работу оценили. Он еще раз перед тем, как снять картину со стены, взглянул на нее, и удовлетворенно подумал: «А, что, действительно, совсем не плоха».  На подмену картин ушло не более десяти минут. И Костя, быстро установив мольберт, вытащил копию из рамы,  закрепил свой «подлинник» в подрамнике, и принялся смешивать на палитре нужные ему цвета. «Пару мазков, и подпись Брюллова на копии исчезнет…» - Горестно вздохнул Костя. Перед тем, как сделать эти самые мазки, Костя немного отошел и со стороны посмотрел на оба полотна. Издалека картины были совершенно одинаковыми. Разве что, Костина картина действительно была ярче, так как паутина времени не успела нанести на нее кракелюры.

*                *                *
- Что ты ни свет, ни заря, трезвонишь? – Недовольно выговаривал товарищу Федор Иванович. – Ты зачем звонишь так рано?
- Боюсь, что уже поздно!.. – Поглядывая из телефонной будки на Костю, шептал мужчина. Этот был тот самый, что втридорога продал художнику бензин. – По твоим описаниям все сходится. И морда смазливая, и с гонором, да и главная примета: у него на левой кисти гипс.
- Погоди, Остап! - В действительности у приятеля Федора Ивановича было совсем другое имя. Но его окрестили в честь великого комбинатора Остапом, и это имя навечно сроднилось с ним. – Зевнул Федор Иванович, проводя по небритой физиономии ладонью. Он, подтянув трусы и, придерживая трубку у уха плечом, протопал в туалет.
- Ты, что там? Еще никак не проснешься? – Поторапливал его приятель. – Этак, и царство небесное проспишь.
- Остап,  давай заново! А то мне чуть моча в голову не ударила, - ронял перлы «интеллигент в третьем поколении». – Ты точно уверен, что это был Чернецов?
- На сто процентов! У меня и на секунду сомнений нет! И потом, ведь есть же доказательства, что это именно он.
- Гипс на руке? – С сарказмом поддел приятеля Федор Иванович. – Да, мало – ли смазливых мужиков ходят в гипсе? Снимут где-нибудь замужнюю бабу, вот им мужья и ломают руки, чтоб не тянулись за чужим добром. Ты еще не сказал, где ты его увидал?
- Да, говорю ж тебе: «Сегодня с утра пораньше случайно встретил его на проселочной дороге. Он загорал без бензина».
- А ты, что там делал в такую рань несусветную? – Продолжая беседовать с приятелем, заваривал себе кофе Федор Иванович, шлепая босыми ногами по дубовому паркету. Он поставил турку на огонь и внимательно следил, чтобы драгоценный напиток не пролился на итальянскую печь.
- Да, возвращался я от тещи! Ездил к ней помочь, подготовить огород к летнему сезону. Да, речь не обо мне! – Разозлился мужчина на своего давнего приятеля Федора. – Какие тебе еще нужны доказательства?
- А чего ж ты так рано возвращался от тещи? – Продолжал зевать Федор Иванович. Его все еще клонило в сон, и он злился на друга.
- Боялся опоздать работу, с утра не выедешь, застрянешь в часовые пробки. – Объяснял мужчина, теряя терпение. – Федька, ты что, меня не слышишь, в конце-то концов?! У тебя самого видать в ушах пробки. Тебя моя теща интересует или картина? Я, почему решил, что парень, - это тот самый твой художник, о котором ты мне все уши прожужжал. Потому что, во-первых, приметы совпадали,  во-вторых, на заднем сиденье его развалюхи лежала большая картина в дорогой раме. Хорошо рассмотреть я ее не мог, он и так подозрительно стал на меня посматривать, когда я тупился в салон. А, в-третьих…
- Фу – у, черт! – Выругался на другом конце провода Федор Иванович, хватая голой рукой турку с убегавшим кофе. Сон, как ветром сдуло. «Какой же я был дурак! – Подумал он. – Когда увидел в мастерской Кости мазню на старом холсте, то решил, что он где-то раздобыл старинную картину, узнал, что под ней скрывается  шедевр и смывает вторичные краски. Этим своим наблюдением и поделился со старым товарищем Остапом. А, оказывается, дело пахло криминалом более серьезным. Костя писал копию картины знаменитого живописца». - Что, в-третьих?! – Заорал в трубку Федор Иванович. Ты только что сказал, что у тебя еще что-то есть.
- Ну, наконец-то! Изволил проснуться! А, в-третьих, ты Федька дурак! Потому что уже прошло много времени с тех пор, когда твой Костя зашел в здание галереи.
- И ты думаешь, что он подменил там картины?
- Теперь, ты думай! – Разозлился мужчина на приятеля. – Я из-за тебя на работу опаздываю. Если не хочешь попасть под шапочный разбор, и не упустить афериста, то давай ноги в руки и сюда! Но, думаю: «Художник не станет ждать, пока ты его схватишь за руку, и махнет, куда подальше из города. Может, у него уже и покупатель на картину имеется?! Но, на всякий случай… Если тебе все ж удастся поймать беглеца за хвост с поличным, то не забудь, что это я тебя навел на похитителя народного достояния.
- Но ты ж не дашь мне этого забыть, Остап! Не правда – ли?! – Съязвил Федор Иванович. – Ты и копейки мимо кармана не упустишь, потому, как ты жлоб.
- Со мной ругаться, тебе ж дороже. Слишком много я знаю про твои делишки, мой друг, - ответил мужчина и поторопился повесить трубку на рычаг. Он какое-то время еще постоял в телефонной будке, наблюдая за входными дверями музея. Потом вышел и подергал дверь за ручку. Тяжелая дверь не поддалась. Мужчина посмотрел на табличку, висевшую за стеклом. «Закрыто».  Сверился со своими часами и поспешил к машине. Он катастрофически опаздывал на службу.
Федор Иванович глянул на выпачканную печку, на остаток кофе в турке, секунду подумал и налил оставшийся напиток в чашку. Он еще давным-давно поставил себе за незыблемое правило: обязательно по утрам завтракать. Хоть камни с неба, а поесть надо, не зависимо от того, опаздываешь или нет. Правда, он никогда в жизни никуда не опоздал, ибо превыше всего считал дисциплину. Вот, и сейчас он не спеша сел за стол, намазал маслом горячие тосты, придавил сверху колбасой и сыром и, закрыв глаза, отхлебнул ароматный кофе. Тщательное пережевывание пищи ничуть не мешало Федору Ивановичу обдумывать новость, преподнесенную ему приятелем. «Еще и угрожать мне вздумал! Дескать, он знает про мои дела.  Я-то знаю о нем гораздо больше, но в отличие от надутого индюка, держу его тайны при себе. И при надобности буду вытаскивать их по одной, и совать ему под нос, - размышлял Федор Иванович. – Конечно, и я когда-то свалял дурака, расслабился, разоткровенничался. Но ведь бывает, что просто невозможно удержать при себе какой-нибудь секрет, и человека так и подпирает поделиться им с товарищем. Вот, и поделился… Рассказал ему про Костю, про свои подозрения о картине. А теперь, похоже, придется делиться и деньгами». – Размышлял Федор Иванович, крякая и качая головой. Делиться он не любил. Мужчина допил свой кофе, аккуратно собрал со стола крошки и тщательнейшим образом вытер стол. Нагнувшись, посмотрел на столешницу: не осталось – ли разводов? Оделся и позвонил на работу, предупредив охранника, что немного задержится. Федор Иванович решил не брать такси (зачем зря тратить деньги?), так как в его планы входило застать на месте директора галереи. Но разговор с ним Федор Иванович решил оставить на крайний случай. Цель у него была совсем иная. Он хотел припугнуть Костю, чтобы тот заплатил Федору Ивановичу за молчание. Он, даже, был согласен немного подождать, пока Костя не продаст картину. Потому что хотел получить от него не много, не мало, как пятьдесят процентов от сделки. Ну, а, если Чернецов вздумает артачиться… Ну, что ж… Тогда пусть пеняет на себя, и Федор Иванович первым делом доложит директору музея, что он принял на работу вора. Сам Федор Иванович, разумеется, сегодня же издаст приказ на увольнение Чернецова, чтобы в вышестоящих кругах не утроили ему разнос, что проглядел расхитителя. А потом, естественно, напишет заявление в милицию, что разоблачил расхитителя народного достояния. Конечно же, Федору Ивановичу хотелось решить дело миром. Потому что от милиции никакой корысти он не видел. Вряд – ли ему выплатят двадцать пять процентов от стоимости находки. Он так размечтался, что и не заметил, как автобус везет его все дальше и дальше о галереи. Очнулся только на конечной остановке, разозлился, что ему придется еще раз оплачивать свой проезд, и обратную дорогу внимательно смотрел в окно. Выходя из автобуса, угодил в лужу. «Естественно! Эти остолопы водители разве могут остановиться в нормальном месте?» - Ругался он, почем зря, стоя с поднятыми штанинами, с которых капала грязная вода. Он шел к зданию музея, не выбирая дороги. А, что ее выбирать? В туфлях хлюпала вода, и ступням было холодно. Федор Иванович не заметил, что ругает вслух и водителя, и своего жмота – приятеля, и промозглую весну, и дворников, которые не удосужились разогнать лужи, и Костю… Продолжая ворчать себе под нос, Федор Иванович вошел в здание галереи. Возле входной двери сидела миловидная женщина средних лет, а рядом с ее столом стоял… Какая удача! Сам виновник, Костя, разговаривавший с представительным мужчиной в кашемировом пальто. Все трое чему-то громко смеялись. Вдруг Костя увидел вошедшего, и вопросительно поднял брови.
- Федор Иваныч?!.  – Удивился он. Потом перевел взгляд на мужчину в кашемире, - познакомьтесь, пожалуйста! Это, - показал он рукой на Федора Ивановича, - мой бывший шеф.
- Почему, «бывший»? – Растерялся Федор Иванович. – Откуда вы знаете, что я вас уволил?
- Уже?!.  Прекрасно! А я думал, что за мной еще остались три дня. Спасибо вам, Федор Иваныч!
- И я вам благодарен! – Протянул руку мужчина в кашемире. – Приятно, что еще встречаются руководители не бюрократы. Значит, прямо с сегодняшнего дня я могу считать Чернецова полноправным работником нашего музея. Еще раз вам спасибо за Костю! Вам, вероятно, было жаль расставаться с таким одаренным человеком? Такие живописцы, как Костя, большая редкость. К тому ж, он альтруист и очень порядочный человек. Столько у нас работал в свободное время и почти за даром, что у меня было время присмотреться к нему, и я изыскал для него дополнительные средства. Талант должен возрастать на щедрой ниве, а не сидеть без денег. Вы, как считаете, Федор Иваныч? – Склонил на бок голову новый шеф Кости.
Федор Иванович с усмешкой слушал восхваления, изливаемые на голову Чернецова, который, кажется, воспринимал их, как должное. Он стоял, улыбаясь, облокотившись на… Неужели?!.  – Выкатил глаза мужчина. Он только сейчас обратил внимание, что Костя опирается на угол рамы большой картины. Она была запакована в почтовую бумагу и перевязана бечевкой. Несомненно, - это была картина. Он не верил своим глазам. Просто потерял дар речи от такой неслыханной наглости. Среди бела дня Чернецов приготовился вынести раритет прямо на глазах своего руководителя. А тот распинается в дифирамбах. Или он идиот, или сам замешан в махинациях с художником. И Федор Иванович решил пойти ва-банк. Жаль, конечно, что он потеряет кучу денег, но оставить без внимания такой наглый шаг он просто не может. И он решил вывести Костю на чистую воду, раскрыть глаза его начальнику.
- Это Чернецов бескорыстен?! Это он порядочен и честен?! – Не сдерживая эмоций, почти кричал Федор Иванович. – Почему, вы думаете: я уволил этого негодяя? Потому что он непорочен?! – Засмеялся он. – Я его уволю по статье за недоверие! Я тоже давно к нему присматривался и почти поймал его за руку, за его грязную руку. Теперь я не удивляюсь, почему в нашей стране развелось столько мошенников и аферистов. Да, потому что расплодилось множество филантропов. Они считают себя благодетелями и помогают таким, как вот он! – Ткнул пальцем в сторону Кости Федор Иванович. – Что вы на меня так смотрите, как баран на новые ворота?
- Извольте объясниться, сударь! – Вскинул породистую голову мужчина в кашемире. – На каком основании вы (хочу отметить, находясь на моей территории), оскорбляете моего подчиненного, еще и прошлись по моей личности. Извините, но я должен попросить вас удалиться. Я мог бы принять к вам  более радикальные меры, вызвать охрану, но, учитывая ваше нервное возбуждение, ограничусь пока тем, что укажу вам на дверь.
- Я посмотрю на вас, как вы сейчас возбудитесь, когда я укажу вам на того, кого вы пригрели на своей груди. Кто, как вы думаете, стоит сейчас перед вами?! – Скрестил на груди руки в позе цезаря Федор Иванович. – Вы говорите, что это – талантливый художник, подающий большие надежды?! – Язвительно произнес он.
А я говорю вам, господин слепец… - Выставил вперед руку он, - что Константин Матвеич – вор! Он подделывает полотна знаменитых живописцев и подменяет их. Вот, он уже приготовил к выносу одну из таких картин. – Ткнул Федор Иванович пальцем на Костин  объемистый пакет. – Собственно, я и пришел сюда, чтобы открыть вам глаза и задержать преступника на месте преступления. И вот! У меня в руках вещественное, так сказать, доказательство. – Изрек пафосно Федор Иванович, забирая из рук Кости пакет.
Директор галереи и Костя стояли, молча, переглядываясь. Костя недоуменно пожимал плечами. Федор Иванович пытался развязать бечевку, но второпях только сломал ноготь, тогда зубами вцепился в тугой узел и не то развязал, не то перекусил
ее. Он сорвал бумагу с рамы и хотел уже издать воинствующий клич, но, увидев надпись под картиной, поперхнулся. В левом нижнем углу было написано: «К.Чернецов. Копия». Не может быть! Федор Иванович вновь утупился в полотно. Он смотрел на картину и не верил своим глазам. Это, безусловно, была рука знаменитого живописца. Уж, ему – ли было не знать, когда он любил картины Карла Брюллова. Бесспорно, это была картина Карла Брюллова, но вместо его подписи, стояла закорючка Чернецова. Федор Иванович со всех сторон осмотрел картину и вдруг закричал: «Так, вот же, вот! Сами смотрите! Холст совсем новый. Нет никакого сомнения, что это не восемнадцатый век».
- Ну – да! - саркастически заметил Костя. – Я эту картину писал в наше время, в двадцатом веке. Работу только что закончил. Чувствуете, как пахнет краска?
- Но, этого просто не может быть! – Не успокаивался Федор Иванович. – Та, другая картина, - и он показал рукой куда-то за дверь, - была намалевана на старом холсте. Я сам видел! А, где – где подлинник?! – Заметался он по залу, - цепляясь за последнюю надежду и, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Федор Иванович еще никогда не был в таком дурацком положении.
- Там, где и положено быть! – Картина висит в зале номер один уже ни один десяток лет. Еще с тех самых пор, как ее подарил музею коллекционер, один из потомков великого Брюллова. У нас и дарственная есть. – Объяснял директор таким голосом, будто разговаривал с ребенком или душевнобольным. Но он и сам не догадывался, как недалек был от истины, ибо рассудок Федора Ивановича был уже готов покинуть своего хозяина. – Можете сами полюбоваться картиной, от нее исходит необыкновенно положительная энергетика. Думаю, голубчик, в вашем взвинченном состоянии это сейчас не помешает. Пойдемте, и вы сами убедитесь в целительных свойствах картины. – Уговаривал директор галереи Федора Ивановича, бережно обняв его за плечи.
- Я вам еще нужен, Карл Павлович?! – Крикнул вслед уходящим мужчинам Костя.
- «Карл Павлыч?!» - Застыл на месте Федор Иванович, чувствуя, как покрывается мурашками. Он резко отшатнулся от мужчины и уставился на него. «Привидение…», - в ужасе подумал он. – Ну, почему, почему, вы здесь? – Простонал Федор Иванович.
- Я в это время всегда нахожусь в музее, - ответил удивленно Карл Павлович.- Так, вы пройдете в зал? – поторопил он гостя. – А, то на сегодняшний день у меня еще много дел намечено. Вы сами руководитель и не вам объяснять, как быстро летит время и не всегда удается работать по намеченному плану. «Особенно, если рабочий день начинается с посещений людей с расстроенной психикой…» – Подумал он.
Федор Иванович, казалось, не слушал собеседника. Он стоял, уставившись тому в переносицу, и бормотал: «Это мне наказание за мои грехи».
- Ничего страшного! Каждый может ошибиться, - убеждал гостя Карл Павлович, чувствуя себя не очень комфортно под безумным взором. – Костя уже простил вам вашу оплошность. – Правда, Костя? – Посмотрел директор галереи на парня, прося его взглядом подтвердить.
Костя молча закивал головой и приблизился к лопочущему Федору Ивановичу. Тот продолжал бубнить себе под нос, все громче и громче, бухаясь на колени: «…а, ведь она святая! Только такая безгрешная чистая душа, как Агаша, могла не подозревать меня. Она так меня уважала, так уважала… Но, мне-то, - хмыкнул Федор Иванович, - было этого ох, как мало, Мне нужно было не уважение от нее, а любовь». И мужчина заплакал, молча, сев на пол, и уронив руки. Из его мутных глаз ручьем текли слезы, которых он, казалось, не замечал и только иногда морщился, когда соль и горечь попадали ему в рот.
- Что с ним, Костя? – Участливо поинтересовался Карл Павлович. – Может, стоит вызвать врача?!
- Разве что, психическую бригаду… - Покрутил у виска Костя. Но его самого интересовало не душевное состояние бывшего начальника. И он решил порасспросить кое о чем Федора Иваныча.
- А, какой грех вы совершили? Покайтесь, сын мой и вам станет легче! Очистите свою душу! – Опустился на колено рядом с ним Костя и монотонно, как пономарь, допытывался у  него.
- Да – да! – Вцепился в его руку Федор Иванович. – Я совершил большой – большой грех. И мне теперь вряд - ли будет даровано прощение. – И мужчина поднял мокрые глаза к потолку. – Очень – очень большой…
- Не нам с вами решать, сын мой, на счет прощения. Отец наш небесный прощает всех заблудших. - Усиленно вспоминал Костя проповеди своего товарища Ильи. – Вы давайте, кайтесь. Главное, не скрывайте правды, а не то не сможете попасть в рай. Всуе… - Добавил Костя и мысленно улыбнулся от своего церковнославянского красноречия. «Хорошо, что Илюха меня не слышит», - подумал он. – Вы поняли меня, сын мой? Главное: ничего не утаить!
- Я все, ВСЕ вспомню! – Затараторил Федор Иванович. – Я знакомой девушке подсыпал в мед снотворное, и, когда она засыпала, навещал ее.
- И, что?!. – Почти закричал, не выдержав, Костя. – Воспользовались беспомощным состоянием девушки и надругались над ней?
- Что вы – ы?!! – Замахал руками Федор Иванович. –  Как можно?! Я только   написал ей записку, что ее дни сочтены, что ей осталось жить всего двадцать девять дней. И каждый день, приходя к ней домой: ночью или в ее отсутствие, днем, подкладывал в разные места бумажки с цифрами, намекая ей, что счет дням пошел на убыль.
- Так, это вы подбрасывали Агаше дурацкие записки с номерами? – Искренне удивился Костя. «А я подозревал ни в чем неповинного Петьку, - подумал он. – Но, кто мог подозревать «интеллигента в третьем поколении», степенного мужчину?» - Хмыкнул Костя.
- И не только… Я хотел свести девушку с ума. Но, не совсем уж… А так… Чтобы она немного только тронулась… Я знал, что она до смерти боится мышей и крыс, и…
- Подбрасывали ей дохлых грызунов. – Закончил предложение за собеседника Костя, брезгливо смотря на съежившегося, закрывшего глаза Федора. Сейчас он представлял собой не сноба – начальника, а выпотрошенный никому ненужный бурдюк. Был мерзок и жалок в своем раскаянии. По совести говоря, Костя не верил в его искренность. Ему так и хотелось дать пиндаря этому старикашке, но не мог же он ударить пожилого человека. Тем более, лежачего… - А, волосы? – Вдруг вспомнил Костя. – Зачем вы Агашу остригли-то?
- Потому что сильно любил ее… Я, старый осел, думал, что лысая с больной психикой, она не будет никому нужна. И, когда б ее бросил поклонник, то я пришел бы к ней, как рыцарь и предложил девушке свою руку. Несмотря даже на ее бесстыдность в последнее время. Как-то я позвонил ей по телефону, и мы разговорились. Так, она подробно мне рассказала о любовной игре с каким-то мужчиной. Что какой-то хахаль так ее любит, аж всю облизывает, когда она его за ушком щекочет. Мне было мерзостно слушать из ее уст такие скабрезности, и я даже хотел порвать с ней все контакты, но, потом вовремя сообразил, что эти рассказы вызваны, скорее всего, моими лекарствами, коими я сам ее и снабжал. Может, вообще и не существовало никакого «лизуна», - скривился Федор Иванович. – Может, это были галлюцинации, спровоцированные барбитуратами?
- Как я понимаю, у вас Федор Иваныч, у самого что-то с головой. Речь, по всей видимости, шла о ее коте. У Агаши живет кот по кличке «Рыжий». И он действительно любит свою хозяйку, потому что Агаша подобрала животное зимой на свалке.
- Ведь, и мне она что-то такое говорила о мусорнике. – Вспоминал Федор Иванович, морщась и потирая лоб. -  Но, тогда ревность взяла верх над рассудком.  Я вообще мало, что понимал. Но, когда я увидал на планерке счастливую, сияющую Агафью с шикарной прической, я, наконец, уразумел, что проиграл. Услать Агашу в командировку было последней попыткой, чтобы разлучить ее с женихом. Мне почему-то думалось, что он – ветреный, несерьезный парень и вскоре, не видя рядом девушки, утешится с другой. Но…
- И здесь вы потерпели крах! Так как Агашин жених оказался серьезным  однолюбом. – Ответил Костя, поднимаясь с пола. Ему было противно стоять рядом с Федором. – Но меня это не удивляет, ибо подлость всегда бывает наказуема. Меня поразило совсем другое… Как это вы, Федор Иваныч, смогли преодолеть свою гордыню, и решили во всем чистосердечно признаться?
- Не признаться, а раскаяться… - Уточнил Федор Иванович, поднимая голову и от неожиданности, со страхом отшатываясь в сторону, будто увидел привидение. – Вы не священник?!. О – о – о! Ты, ведь Костя?! Тот самый, которого предпочла мне Агаша?!
- Тридцать лет, как Костя…
- Может, в этом все и дело?! – Горько усмехнулся мужчина. – Молодые всегда впереди стариков. Хотя, я никогда не причислял себя к оным. Я постоянно держал себя в форме, занимался на тренажерах, ходил в бассейн.
- А, как же ваш радикулит? – изумился Костя.
- Он был мне нужен для придуманного сценария. А, что, здорово получалось? – Пытался выдавить из себя смех Федор Иванович, но вышло какое-то жалкое кудахтанье, и он замолчал.
- Федор Иванович, так вы так и не ответили на мой последний вопрос.
- А – а – а! На счет раскаяния?! Не поверите! На меня нашло минутное помешательство. Я принял вас за церковного служителя. Видно, все вкупе. И то, что мне не стоит теперь надеяться на Агашу, и эта чертова картина, и, что директора галереи зовут Карл Павлович. Я его принял за приведение умершего живописца. А, кстати, фамилия директора случаем не…
- Не Брюллов! – Грубо перебил его Костя.
Федор Иванович усмехнулся краешком губ и надолго замолчал, думая о чем-то своем. Иногда он посматривал на Костю и покачивал головой. Когда в дверях показался человек в белом халате и с чемоданчиком в руках, Федор Иванович  встрепенулся, поманил к себе Костю,  и шепнул ему на ухо:
- Признайся на счет картины! Скажи мне правду! Нас ведь сейчас никто не слышит. А? Костя?! Ну, развей мои сомнения! Ты, ведь тоже не безгрешен.
- Христос сказал, что главное не в том, чтобы не грешить, а главное в том, чтобы вовремя покаяться… - лукаво улыбнулся Костя, немного помедлил и уверенно протянул руку Федору Ивановичу, чтобы помочь тому подняться.

*                *                *
Приятель Федора Ивановича некий Остап решил сам взять быка за рога. Он прекрасно знал своего товарища и ни секунды не сомневался, что тот в два счета его кинет. А у Остапа был нюх на деньги. Когда ему Федор намекнул о картине, он понял, что здесь-то пахнет огромными деньжищами. Надо только по уму распорядиться тем, что прямо плыло в руки. А  у Остапа был выход на посредников по продаже «антика». И он уже не раз им пользовался. Остап понимал, что напрямую с покупателем было б выгоднее работать, но не хотел светиться. Он жил по принципу: «Курочка по зернышку клюет…» И этих «самых зернышек» у Остапа было уже не меряно. Но, как известно, много не бывает! А от продажи картины запас этих самых зернышек увеличился б значительно. И Остап, отметившись на работе, вскоре вернулся к музею изобразительных искусств, припарковал машину неподалеку и наблюдал за входом в здание. Он видел, как без пяти минут одиннадцать в дверь вошел представительный мужчина. «Хозяин», - определил Остап. Он пытался рассмотреть внутренние покои музея, но за зеркальными стеклами ничего не было видно. Какое-то время вообще было затишье, но он умел ждать, спокойно без нерв. «А, вот и он!» - Усмехнулся Остап, увидев своего закадычного приятеля. Федор, не разбирая дороги, топал по лужам, отчаянно жестикулируя и бормоча что-то себе под нос. «Стареет Федька. Уже сам с собой разговаривает, - отметил Остап. – А туда же! Захотел жениться на молоденькой. Не видать тебе ее, как своих ушей! На хрена ты ей нужен без денег! А денежек у тебя не будет!» Но, как бы он не сорвал задуманное мною мероприятие. Может, мне самому поискать в музее этого художника? Или уже пусть… Пускай пока Федор поговорит с ним. А потом уже и я выступлю. Так сказать, второй скрипкой. Если парень будет напуган, то отдаст картину за гроши. Сидеть никому не охота. У Федора есть качество, которое не отнять. Он имеет дар убеждения. Но что-то сегодня он уж очень долго уламывает парня. Вдруг тихое течение мыслей было прервано сиреной, которую не смогли заглушить и окна машины. Остап закрутил головой. Так и есть! Разбрызгивая грязь, к зданию подкатила машина скорой помощи. Не спеша, из нее вышел мужчина в белом халате с чемоданчиком в руке, что-то сказал водителю и потянул на себя тяжелую дверь галереи. «Плохо кому-то стало, - спокойно констатировал факт Остап, и зевнул, прикрывая ладонью рот. – Спать хочется!» Но через минуту сон слетел с него. Он увидел, как из здания врач выводит под руки, упиравшегося Федора. Тот, молча, открывал рот и пытался что-то доказывать. Мужик вне первой свежести халате, жевал резинку и кивал головой в знак согласия. Тут же из кабины вылез водитель, и они вместе с доктором запихнули Федора Ивановича в салон. На сердечный приступ не похоже. – Засомневался Остап. Но, зачем гадать на кофейной гуще, если можно узнать прямо из первых рук, что случилось с его другом?! Остап вылез из машины и направился к зданию. В дверях его чуть не сшиб… Конечно же, Костя… Парень так спешил, что, не поднимая головы, второпях извинился и побежал бы дальше, если б его не остановил знакомый голос.
- Господин Чернецов? Если не ошибаюсь?! Вот, как тесен мир-то. Не успели расстаться и уже встретились вновь. Не знаю, как вы, а я ужасно рад нашей встрече. И, видя, как вы торопитесь, не стану вас надолго задерживать. Хотя, ваша торопливость доводит вас до беды. Вот, руку сломали! Не успели еще снять гипс, а уже опять торопитесь.
- Это вы?! – Искренне удивился Костя. – Вы, что, следили за мной? По-моему, я вам ничего не должен, даже наоборот…
- Как сказать?! – Неопределенно промычал Остап. – Кстати, это кого, сейчас, увезла скорая?
- Вашему нездоровому любопытству, кажется, не будет конца. Вы не боитесь за свой нос?
- ???
- Я к тому, что сейчас прямо на ваших глазах скорая помощь забрала одного чересчур любопытного господина. Кстати, вы о нем меня спрашивали. Это и есть Федор Иванович. Его сгубила излишняя любознательность и низость, вот мозги и не выдержали такой перегрузки. Думаю, что еще не скоро он сунет нос не в свои дела. Врач сказал, что ему придется быть «гостем» в желтом доме не меньше трех месяцев.
- Да, что вы говорите – е? – Картинно покачал головой Остап. – Но, собственно, я шел целенаправленно к вам. Вы тут недавно обмолвились, что ничего мне не должны.
- А, разве, это не так?
- Что это у вас? Ну, вот же, в руках? По очертанию пакета, похоже на картину в раме. Мне кажется, я уже видел такую - же в салоне вашего Жигуленка. Мне, правда,  не удалось разглядеть, чья это рука?! Но я успел заметить, что там пейзаж.
Костя молчал и с ироничной улыбкой смотрел на мужчину.
- Можно взглянуть?
- За поглядки деньги берут! – С сарказмом ответил Костя.
- А вы, значит, денежки любите?
- Я зарабатываю их своим трудом, а не «развожу» водителей на дороге.
- Не будем ворошить старое! У меня к вам есть деловое предложение! Давайте пройдем подальше от любопытных глаз и обсудим его у меня в машине. Вы, как, не возражаете, господин торопышка? Я к тому, что, если у вас на меня не найдется пару минут, то уж в милиции вам придется задержаться надолго. Кража музейного имущества потянет на долгое время.
- А, я, по-вашему, что-то там умыкнул? – Засмеялся Костя. – По-совести говоря, мне начинают надоедать необоснованные обвинения. И я не собираюсь перед вами оправдываться. Но, коль вы такой любопытный, то так и быть… - Костя развернул пакет, и сунул картину прямо под нос Остапу.
- Карл Брюллов! – Ахнул мужчина, вцепившись обеими руками в раму.
- У вас с глазами такая - же напряженка, как и у вашего товарища. Смотрите, чтобы и вас не постигла его участь. Говорят, нынче в психушке много свободных мест.
- Неужели, я ошибся?! – Внимательно рассматривал картину Остап. – А так похожа…
- Можете свериться! Подлинник висит вот в этом самом здании. Я с оригинала как раз и списывал картину. Сразу вам скажу, чтобы избежать ненужных подозрений: «С разрешения директора галереи».
- Ну, что ж, молодой человек, в вас есть Божья искра. Это я вам говорю, Остап Павлинский. А я много чего видел, и разбираюсь в искусстве. Хоть и не профессионал, надо сказать. И, знаете, что? Я хотел бы с вами не терять связь. У вас есть визитка? Ну, тогда, возьмите мою! Думаю, что совсем скоро я вам понадоблюсь.
- Это, интересно, зачем, чтобы продать мне бензин? Но, думаю, ваши услуги по завышенному прейскуранту мне не понадобятся. К тому ж, это не мой автомобиль. Я взял на время у товарища. Так что, сами видите, наши пути с вами расходятся. Я больше перемещаюсь пешочком по тротуару, а вы, вон, на Опеле разъезжаете.
- С вашим талантом и у вас в скором будущем может быть такая же машина. Даже лучше!.. Причем, никакого криминала я вам не предлагаю. Все дело в том, что таких знатоков антиквариата, как я, немного. А дилетантов с большими, очень большими деньгами, гораздо больше. И они скупают «антик» за хорошие денежки в долларах или в рублях по  нынешнему курсу. А ваш Брюллов – это просто сказка!
- Это не Брюллов! – Поправил его Костя. – Я даже подписал картину своим именем, чтобы избежать ненужных вопросов.
- Это – мелочи жизни! Мы вообще ликвидируем подпись! А еще, немного состарим картину.
- Но я этого делать не стану!
- И не надо! Вы свое дело уже сделали! Сняли чудную копию. Остальное сделаю я! Мы поднимем ажиотаж возле этой картины. Раззвоним, что ее похитили. У 
меня везде связи. Так что особого труда это мне не составит. Я уверен, что богатые новоявленные коллекционеры обязательно клюнут. А дальше посредники вывезут ее за границу. А нам с вами, уважаемый Костя, останется только поделить барыш. Ну, что, я вас убедил? Абсолютно никакого криминала. Ни от вас, ни от меня никто не услышит, что картина подлинная. Если у вас есть человечек с длинным языком, то можете ему будто бы случайно намекнуть, что вас подозревали в краже картины. Репутации вашей, я даю слово, - это совершенно не повредит. Наоборот… Сыграет вам на руку. Слухи, даже негативные, всегда бывают выгодными для творческих людей. Создают им рекламу. Я уверен, что у вас не будет отбоя от заказов. Хочу надеяться, что и меня вы не забудете, потому что это я, «наследник великого комбинатора» проложил вам дорогу в безоблачное будущее.
- Но, ведь это всего-навсего копия! – Продолжал удивляться Костя.
- Но, ведь об этом знаем только мы с вами…

*                *                *
У Кати зазвонил телефон. Она собиралась уже выйти из дому, и теперь с досадой смотрела на разрывавшийся аппарат. «Снимать трубку или нет?» - Гадала девушка.  У нее на сегодняшний день были запланированы две нужные встречи. Причем, и одному и второму «спонсору» она почти сама навязалась. И теперь боялась, что звонит кто-то из них и попросит перенести свидание. А Кате очень нужны были деньги, и она не хотела упустить возможность их получить. Оба мужчины были серьезными, обязательными людьми. И они, конечно же, непременно придут, если не удастся отменить встречу. Но, ведь это мог звонить кто-то третий… Мало – ли у нее благотворителей?! «Надо было выйти пораньше! – Ругала себя девушка, стоя возле телефона. – А теперь гадай: нужный это звонок или нет? Ладно! Будь, что будет! Отвечу!» - Прокашлялась она, снимая трубку и, изменяя голос.
- Алло! – Пропищала Катя детским голоском. – Я вас слушаю.
В трубке кто-то дышал и молчал.
- Будешь говорить или как? – Разозлилась Катя, гаркая в трубку.
- Катя?!! – А я уж подумал, что не туда попал. – Ответила, наконец, трубка Костиным голосом
- Костя?!! – Обрадовалась Катя. – Вот уж кого–кого, а не вас я ожидала услышать.
- Извини, я, наверно, не вовремя? – Стушевался парень.
- Что ты?!! Ты всегда вовремя! – Весело щебетала Катя, иногда посматривая  на часики.
    - Да, я хотел бы поговорить с тобой об Агаше. Ты, ведь ее подруга и, насколько я знаю, единственная.
- Хотелось бы надеяться… - Неопределенно ответила Катя. – Но, в последнее время сама Агаша, видно, об этом забыла. Костя, ты, вероятно, не в курсе, что мы с ней поссорились. Она не верит мне и подозревает во всех смертных грехах. Дошло до того, что Агаша уверена, что я соблазнила тебя. Представляешь? Так меня еще никогда никто не обижал. Может, у меня и много недостатков… Да, что там говорить! Очень много… Но я никогда еще не уводила мужиков. В чем, в чем, а в этом меня нельзя упрекнуть. На мой век и свободных хватит. – Пафосно заявила Катя и вдруг заторопилась, вспомнив о нужном свидании с одним из них.
- Да – а! А я и не знал, что у вас с Агашей произошла размолвка.
- Не бери в голову! – Засмеялась Катя. – Мы ссоримся, миримся, - это ерунда! Я сейчас убегаю. Дома буду… - Катя посмотрела на изящные часики, - …после семи вечера.
Костя пришел к Кате ровно в девятнадцать, но девушки еще не было дома. Он вышел на улицу и закурил, время, от времени поглядывая на входную дверь.
- Костя – я! – завопили ему в самое ухо, – а, почему вы не поднимаетесь? Я дома… Вот, вышла выбросить мусор. Как вы себя чувствуете? Вижу, гипс еще не сняли! Ну, пойдемте! Я вас напою чаем, поболтаем… Вы сегодня ночевать здесь будете? – Забрасывала его вопросами тетя Зина. – Хорошо, что вы появились. Я хотела вам вот, что сказать. - Но она ничего сказать не успела, потому что подбежала задыхающаяся Катя.
- Костя, вы меня простите за опоздание. Моя машина на ремонте, а к общественному транспорту я еще не могу привыкнуть. Пойдемте – же! Что вы стоите?
Костя потоптался на месте под ироничным взглядом тети Зины.
- Тетя Зина, извините! Как-нибудь в другой раз. Мы с Катей еще днем договорились встретиться. До свидания. – Промямлил Костя и торопливо пошел за Катей.
«Ну – ну… Значит, говоришь, что еще днем сговорились?! А я-то была о тебе лучшего мнения. – Подумала тетя Зина, качая укоризненно головой в бессменных бигуди. Раз ты такой козлище, то и не стану тебе докладывать, что из Агашиной квартиры несет дохлятиной. Я уж и Семену пожаловалась, но он вечно куда-то спешит, пробурчал что-то и все. А мне, что, больше всех надо? А я еще хотела на свои деньги вызвать санитарную станцию, чтобы обработали квартиру. А теперь… Ни за что! Пусть хоть все крысы передохнут там. Они, наверно, дохнут у Агашки от голода. – Хихикнула тетя Зина. – Вовремя я забрала к себе Рыжего, а то, я слыхала, что голодные крысы могут и на кота наброситься. Да, что там на кота… Если их там полчища, то и мне небезопасно туда входить. Они, верно, пока не нашли себе жертву, жрут друг друга!» - Скривилась женщина. Обождала, пока Катя с Костей войдут в лифт. С ними подниматься она категорично отказалась и, поджав губки куриной попкой, осталась дожидаться, когда он освободится, посылая в след молодым людям такой негатив, что просто удивительно, как это лифт не сорвался и не упал в шахту.
- Я думала, что она испепелит меня взглядом, - хихикнула Катя. – Но мне-то не привыкать к различным пересудам за моей спиной. А, у вас, Костя, могут снова возникнуть проблемы. Я имею в виду, с Агашей… Кстати, о чем это вы хотели со мной поговорить? – Оглянулась на него девушка, отпирая свою дверь. – Фу – у, ну, и духота – а! Надо открыть окна! Есть хотите? Меня только что накормили, поэтому могу накрыть стол на одну персону.
- Спасибо! Если, только стакан воды, потому что и я недавно перекусил.
- Как это вас угораздило с рукой? – Кивнула Катя на гипс, вытаскивая из холодильника вспотевшую бутылку с минеральной водой. – Небось, подрались из-за Агаши?! – Засмеялась беззлобно девушка. – Я вам так скажу…
- Катя, - перебил ее Костя, - мы ж с тобой давно перешли на «ты».
- Ну да! Но мы так редко встречаемся.
- Ты права! А, может, совсем скоро, ты меня вообще не увидишь. – Пристально посмотрел Костя на девушку, и подошел поближе к окну.
- Уезжаешь? – безучастно поинтересовалась Катя, поправляя волосы. - Боюсь, как - бы меня не «уехали». - Театрально вздохнул парень.
В глазах девушки появился блеск, и она вопросительно уставилась на Костю.
- А, что случилось? Что-то на работе? Тебя хотят уволить?
- Если бы?! – Горестно покачал головой Костя, наблюдая за реакцией девушки. – Даже, не знаю, как и сказать? Вообщем… Неприятная история… Представляешь, меня обвиняют в краже картины из музея. – Повышая голос, чуть ли не до крика, «признался» Костя. – Говорят, что будто бы я подменил картину Карла Брюллова. – Продолжал громким голосом Костя, отвернувшись к окну.
- Ты, что так кричишь?! – Испугалась Катя, подбегая к окну и, захлопывая рамы. – Не хватало б, чтобы об этом узнал весь дом. Тут достаточно и одного Семена Михайловича, и будет о твоем секрете знать весь город.
- Он, что, сплетник? – Обрадовано поинтересовался Костя. – А я думал, что у вас только тетя Зина разносчица информации.
- В сравнении с Семой, она просто молчальница. Или, как там зовут монашек, которые дали обет молчания? – Наморщила лобик Катя, пытаясь вспомнить. – Ну да, Бог с ними! – Махнула она ручкой. – Пусть себе молчат. И тебе, Костя, об этом не надо было рассказывать всему свету.
- Так, я же чист, - это всего-навсего подозрение! И потом… Я ж только тебе открылся. – Искренне удивился парень, и вновь покосился на Катю. «Так и есть! Сработало! Информация запущена. - Подумал он. – Катя – коммуникабельная девица с множеством знакомых. Теперь моя история со скоростью ураганного ветра распространится по всему городу».
- Ну, чист–не чист, дыма без огня не бывает. – Усмехнулась ехидно девушка, и осеклась. – Ты только не подумай, что и я тебя в чем-то подозреваю. Хотя, мне, на это начхать, каждый живет, как может. Я боюсь другого… - И она, немного помолчав, продолжила. – Как на это посмотрит Агаша? У нее совершенно другое, отличное от нормальных людей, ну, таких, как мы с тобой, мировоззрение. Она особа щепетильная и принципиальная до глупости. – Катя жалостливо взглянула на Костю. – Так, ты хотел со мной поговорить об этом? Чтобы я прощупала почву? – Обрадовалась девушка своей сообразительности.
- И да, и нет! Главное в другом, я уже сделал Агаше предложение; мы, когда она вернется из командировки, обязательно поженимся.
- И ты хочешь, чтобы я была у невесты дружкой? – Снова «догадалась» Катя. – Без проблем! Так и скажи Агаше, что я давно забыла обиду, и с удовольствием погуляю на вашей свадьбе.
- Вот! – Поднял палец Костя. – Ты и попала в самую точку! Именно о свадьбе я и хотел с тобой поговорить. Насколько я знаю, немногочисленные Агашины родные живут в другом городе. Помню, на ее Дне рождении были, не считая тебя, только сотрудники.
- Которые подарили ей клеенку… - Захохотала Катя. – И на свадьбу подарят что-нибудь такое же, полезное в хозяйстве. Типа туалетной бумаги… На месте Агаши я вообще б их на свадьбу не пригласила. Посидели б мы лучше в узком кругу, а то на них только деньги зря тратить. Кстати, о деньгах… Костя, ведь у Агаши приданого нет, так что все бремя ляжет на твои плечи. Ты, как, выдержишь?
Костя чему-то своему улыбался, и ответил не сразу. Но Катя поняла, что подозревают Костю не зря, и денежки у него имеются. «Наконец-то Агаше повезло! – Подумала она. – И девушка выберется из нищеты. Ай да Костик! По всему видать, парень сметливый и сможет выбраться из переделки. А Агаше про то, что он украл картину, я не скажу. Зачем омрачать ее счастье?» И вдруг Катю осенило, как помочь Косте? А, значит, и Агаше. Она даже запрыгала от радости.
- Костя, у меня идея! – Закричала она, хлопая в ладоши. – У Агашки была давняя несбыточная пока мечта. Она всю свою жизнь грезила о путешествии. У нее, даже, есть такая ба гуа. Ну, вообщем, это по Фен-Шую… Сектор такой… - Сбивчиво рассказывала она.
- Я уразумел! – Улыбнулся Костя. – И, где в Агашиной квартире находится сектор путешествий? Как я понял, у Агаши вся квартира поделена на секторы? Так?
- Вся! – Заерзала от избытка положительной энергии Катя. – А зона путешествий у нее расположена на лоджии. Агашка на время превратила ее в свалку. Поставила там огромный шкаф. Сказала, что выбросить его у нее рука не поднимается. Еще она говорила… - Катя усиленно вспоминала… - Что в ближайшем будущем ей не грозят морские просторы с белыми пароходами и чайками над голубой волной. Да! Именно так Агаша и сказала.
- Из чего мы с вами, Катя, можем сделать вывод: Агаша хочет пойти в кругосветное плавание. А желание невесты закон для жениха. И свой медовый месяц Агаша проведет вдали от своих коллег, от всех неприятностей, которые ее с усердным постоянством преследовали в этом году.
- Уж и не говори, Костя! Кто-то травил ее все время.
- В полном смысле этого слова! – Категорично изрек Костя. – Ей в мед подсыпали барбитураты.
- Я так и знала! – Завопила Катя. – И, даже догадывалась, кто этот гад, но Агашка мне не верила. Она была готова подозревать всех и вся, но только не настоящего негодяя. Собственно, на этой почве мы с ней и рассорились. А вы?.. То есть, ты, Костя, знаешь, кто он?
- Только сегодня узнал. Сказать по совести, я подозревал совершенно другого человека. И оказался неправ.
- Можно мне, можно мне?!! – Поднимая руку, закричала Катя. – Я думаю, что этим мерзавцем был этот надутый индюк. Как его? Федор, кажется, его зовут. Я угадала? – Уставилась девушка на Костю. – Он еще медик ей подарил. Вот, гад какой! – Сжала кулачки девушка.
- К сожалению, и я заблуждался на его счет. Я считал его неприятным типом, самодуром, буквоедом. Да, кем угодно, но, чтобы травить девушку, посылать ей угрожающие письма и подбрасывать дохлых мышей...  Сроду бы не подумал на него. Ну, да черт с ним! Катя, я вам очень благодарен за совет! Только у меня к вам еще одна просьба: пожалуйста, до поры, до времени не рассказывайте о нашем с вами секрете Агаше. Я хочу устроить ей приятный сюрприз.
- Слово даю! – Сделала уморительно серьезное лицо Катя. – От меня она ни о чем не узнает. Ни о путешествии, ни о деньгах, заработанных для него. В моем лице ты нашел молчальницу. Катя немного помолчала и вдруг сделала хитрое личико. – А у тебя, случайно, не найдется друга, похожего на тебя?
Теперь настало время Кости замолчать. Он вспомнил о Никите. Правда, своим другом он его никогда не считал. И вообще в последнее время забыл о нем, а напрасно. Никита в своей корысти непредсказуем. «Надо бы сегодня же связаться с ним, и поговорить о картине. Чтобы он больше не тревожил Агашу, потому как картины у нее больше нет. Она висит в музее».

*                *                *
Семен Михайлович и не помнил, как дополз домой?! Когда незнакомец намекнул на трубу, он уже попрощался со своей жизнью и чуть не раскололся. Хотел уже признаться, что в трубе та самая картина, за которой тот охотился. Но мужчина быстро попрощался с ним и побежал вниз по лестнице. Семен Михайлович, согнувшись в три погибели, добрел до лифта и поднялся к себе. Дверь открыла его благоверная со знакомой зловещей улыбкой, не обещавшей супругу ничего хорошего. Но, увидев его плачевное состояние, сменила гнев на милость и засуетилась над мужем, обхватила его подмышки и поволокла на кровать.
- Это ты из-за какой-то несчастной трубы устроил весь раскардашь? – Ворчала женщина, готовя мужу припарки из теста и скипидара.
- Ты трубу-то не выбрасывай! – Забеспокоился Семен Михайлович. – Это очень нужная мне вещь. Она дорого стоит.
- Мильон?!. – Показалась смеющаяся голова жены. – Да, не волнуйся ты! Я вон в кладовую ее поставлю.
- А там не сыро?
- Да, что ей подеется, она ж железная. - Аргументировала женщина.
- Ну – у… Все-таки… А в спальню в уголок поставить нельзя? – Жалостливым голосом заскулил Семен Михайлович.
Тут из кухни выплыла вся объемистая фигура его жены и, подбоченившись, уставилась на мужа.
- Сема – а, у тебя боль из поясницы куда-нибудь отдает? – Участливо поинтересовалась она.
- Ну – у… - Не подозревая подвоха, прислушивался он к тянущей боли. – Вроде бы в бок…
- А, вовсе и нет! – Категорично заявила жена и захохотала во весь голос. – Судя по твоим глупым вопросам, болезнь ударила тебе в голову. Иначе ты не стал бы предлагать несусветное. Надо ж было до такого додуматься только, а? Чтобы какой-то металлолом притащить ко мне в спальню. Ты, Семка, совсем, видать, рехнулся!
Семен Михайлович хотел тихонько напомнить жене, что это и его спальня, но решил, «не перекрывать клапан». Супруга уже была готова к взрыву. Он горестно вздохнул и закрыл глаза, собираясь уйти в мечты, как он сам называл. «Знала б жена, какие деньжищи спрятаны в трубе? Так, небось, в кровать ее уложила и белоснежной простынкой накрыла, - подумал он и усмехнулся. – А, все-таки, жена у меня хорошая, заботливая. Вон, готовит чудодейственную припарку». Звучный голос жены вернул его в реальность.
- Поворачивайся на живот, да пошевеливайся, а-то припарка остынет! – Скомандовала женщина, шлепая ему на поясницу дымящийся толстый блин, пахнущий скипидаром и, укрывая спину старым пуховым платком.
У Семена Михайловича чуть глаза из орбит не вылезли. Ему показалось, что на поясницу плеснули раскаленный свинец.
- Ты, что – о?! – Подскочил он. – Совсем что – ли?! Ведь заживо сварила. У всех жены, как жены, а у меня фашистка какая-то. – Бушевал он, пытаясь освободиться от горячего блина. Но жена крепко прижала Семена Михайловича к кровати, навалившись на него всем своим мощным телом. Постепенно боль стала уходить, уступая место приятно разливавшемуся по спине теплу. «Хорошая у меня все-таки, супружница! И повариха, и хозяйка в доме, еще и дохтурша…» - Подумал Семен Михайлович, погружаясь в сладкую дрему.
Он уже был на ногах на следующий день, но жена запретила ему покидать стены дома, чтобы обманчивый теплый весенний ветер не продул его. И он согласился с разумными доводами жены и подчинился ей. Ему даже стал приятен незапланированный отдых. Работа никуда от него не уйдет. Семен Михайлович пользовался повышенным вниманием супруги. Вдвойне приятным, потому что было нечастым. Она усадила его на лоджии, разложив шезлонг, укутала его с ног до головы теплым пледом и поставила на столик корзину с ранними фруктами. Семен Михайлович знал, что они стоили баснословные деньги. Но еще дороже ему было внимание жены. «Отдам ей половину денег от продажи картины, - подумал он. Но, когда почувствовал затылком мягкое колыхание пышного бюста жены, решил: зачем мне деньги? А она крутится, ведет хозяйство… Отдам ей все! Оставлю себе немного на сигареты. И еще можно оставить на подарок жене и детям». От принятого решения у него на душе стало легко и приятно. Он прикрыл глаза и снова погрузился в мечтания. Внезапно ветерок донес до него знакомые голоса. Нет сомнений, что разговаривают Катерина и Кинстинтин. «Вот кобелина! – Подумал о Косте старик. – Как Агаша из дома, так он по юбкам пошел. Но, судя по разговору, дело, скорее всего до постели не дойдет. - Семен Михайлович аж привстал, чтобы не пропустить ни одного слова. Так было интересно все, о чем говорил Костя. - Неужели парня заметут в кутузку? А, ведь зазря, картина-то у меня. – Настроение старика упало до нуля. Он жалел Костю, ему было жалко и Агашу. В такие-то годы, наконец, попался хороший человек, который согласился взять в жены перестарку, и на тебе, ни свадьбы тебе, ни жениха! А, может, Бог с ней, с картиной-то?!. – Рассуждал про себя Семен Михайлович. – Не было у нас с женой миллионов, да мы и не приучены к большим деньгам-то. Небось, и не нашли б, как ими распорядиться-то? А, если я картину отдам Косте, глядишь, все и обойдется. И не посадят его в каталажку, и они с Агашей поженятся. – У старика на глаза набежали слезы. – Хорошо, что меня свалил радикулит, и я не успел продать картину. – Радовался он. – Что Бог не делает, все к лучшему!»
*                *                *
Агаша снова пыталась дозвониться до Кости, но безрезультатно. Она б уже давно приехала к нему, но ее задержали раскопки. Времени не было, чтобы поесть. Уставала так, что ночью, едва голова касалась подушки, сразу засыпала. Но сегодняшний сон ей не понравился. Агаше приснилось, будто толстый, лоснящийся от жира кот, ластится у Костиных ног и тот берет его на руки. И вдруг этот самый котяра какает Косте прямо на колени, а тот вместо того, чтобы рассердиться и смахнуть кота, смеется и гладит его. И вот Агаша с утра пораньше названивает Косте домой, и слышит только противные протяжные гудки. Тогда она решила наплевать на разговоры и позвонить на работу. Она набрала номер приемной и услышала голос секретарши. Агаше даже не пришлось унижаться и расспрашивать о Косте, потому, как Тамара Васильевна сама завела о нем разговор. Ей, вероятно, так не терпелось поделиться с девушкой, что она забыла поздороваться с ней и затараторила:
- Агаша, можешь нас поздравить, Федора забрали в психушку. Доработался… Скажите спасибо своему жениху!
- ??? Не поняла!
- Да, говорят, что это он спровоцировал, чтобы у Федора крыша поехала. Дай Бог ему здоровья! Я имею ввиду: не Федору, а твоему Косте… Хотя… - Замолчала на секунду секретарша, - не хорошо злорадствовать, но ведь Федор Иваныч был, мягко сказать, скотом порядочным. Вот и вас с Костей разлучил. А мужчин без женского глаза оставлять надолго нельзя. Нет! Нельзя!
Агаша почувствовала, что ее сердце подпрыгнуло вверх и сорвалось в пятки. «Вот тебе и сон в руку», - горько подумала она.
- Я, наверно, что-то не то сказала. Что вы замолчали, Агаша? Может быть, это всего-навсего только слухи?! Вы не переживайте раньше времени! Вы давно с ним виделись? – Продолжала сыпать бестактные вопросы секретарша. – Что он сам-то говорит?
- О чем? – Выдохнула Агафья, вытирая подолом юбки вмиг вспотевшую трубку.
- Как, о чем? – Изумилась секретарша. – О картине, конечно – же! Сейчас весь город только и говорит, что о похищенной из музея искусств, картине Карла Брюллова. Говорят, - понизила она голос, - что и ваш Костя в этом замешан. Но вы не волнуйтесь! Может, это всего-навсего людская молва. А ведь известно, что на всех-то платков не хватит.
- Каких платков? – Не поняла Агаша, чувствуя, что если она сейчас обо что-нибудь не обопрется, то полетит в тартарары. Агаша на ощупь нашла сиденье и плюхнулась, уставившись испуганными глазами в телефонный аппарат. Она бросила на рычаг трубку, боясь, что услышит такое, что уже ни за что не сможет подняться, чтобы спасти Костю. «Надо ехать! Надо быстро бежать! – Думала она, продолжая сидеть и смотреть в одну точку. - С чего начать? С чего начать? – засуетилась она. – Но, ведь можно все узнать у тети Зины. Уж, кто, как не соседка, знает обо всех и обо всем. И не только, что делается в ее доме, но и в городе. Недаром женщина работала на центральном рынке. Туда сходятся все новости и слухи». Тетя Зина на радость Агаши оказалась дома, но к ее удивлению ничего толком ей не сказала.
- О Косте тебе лучше узнать у твоей любимой подружки. Уж она-то в курсе всех его дел. А я не хочу ничего слышать ни о тебе, ни о Косте, ни о твоих дохлых крысах! – Совершенно непонятно для Агаши с подковыркой ответила тетя Зина.
«Вот тебе и узнала! – Подумала девушка. – А, что, если позвонить Кате? Нет! Вдруг Костя снова у нее? И получится, что я разыскиваю по подружкам своего жениха». Агаша вдруг вскочила и подлетела к своей тумбочке, вытащила рюкзачок и вытряхнула его содержимое на кровать. Где? Где же она – а? Вот! - Девушка радостно схватила записную книжку и стала быстро листать ее желтые от возраста страницы. Фу! – Набрала она побольше воздуха в грудь.
- Семен Михайлович, вы дома – а?! – Обрадовалась девушка, что ей с первой попытки удалось услышать соседа. – Как у вас дела?
В трубке немного помолчали, потом покашляли и, наконец, скрипучий голос прошептал:
- У меня радикулит.
- Ну, а вообще?.. – Растерялась Агаша. – Что новенькое? Вы Костю давно видели? – Осмелилась задать прямой вопрос Агаша.
- Он руку сломал. – В трубке на миг замолчали. – Агаша, тебе бы того… Надо прибыть домой. Кинстинтина выручать надо! А, кто, как не жена, должна за мужем идти?! Вон, моя супружница… - С гордостью в голосе докладывал старик, - за мной, как за малым дитем ходит. 
- Семен Михалыч, родненький, скажите вы толком, что случилось с Костей? Не могу ни у кого правды найти. Сижу тут за сто километров от вас и ничегошеньки не знаю. – Плачущим голосом, молила Агаша.
- Вот, и я про то же! Ты должна, значица, быть здесь, рядом с мужем. А, как же, иначе?
- Да, где, где? Здесь же! Я не могу его нигде найти. Уже все телефоны обзвонила. И только от вас кое-что узнала.
- Если его дома нету, значица, он уже там…
- Семен Михалыч, где «там»? – Пытаясь быть спокойной, спросила Агаша.
- Тьфу ты, непонятливая какая! В кутузке значица, по району его местожительства. – Еле слышно, прикрывая микрофон морщинистой рукой, доложил он девушке и сразу же повесил трубку.
Агаша на удивление в момент успокоилась, примерно это она и ожидала услышать. Она посмотрела на часы, подняла расписание автобусов, написала записку археологу и, взяв кошелек, вышла из здания общежития. Через два часа она решительная с поднятой головой переступила порог районного отделения внутренних дел.
- Мне надо сделать заявление! – Нагнулась она к маленькому окошку дежурного капитана.
- Что у вас случилось? – Уныло посмотрел он на девушку, продолжая косить взглядом на экран телевизора.
- У меня забрали жениха.
- Фамилия, имя, отчество?
- Грищенко Агафья Викторовна. – Вскинув подбородок, по слогам отчеканила она.
- Это ваше ФИО?!
- Что? – Не поняла Агафья, нагибаясь к окошку, для чего ей понадобилось согнуться пополам.
- Я говорю, что это ведь ваши фамилия, имя и отчество. – Монотонно, совершенно без эмоций спрашивал дежурный.
- Ну да! – Удивилась Агаша. – Я себе не присваивала чужого имени. – Уже тише ответила она, почему-то испугавшись.
- А мне надо знать ФИО вашего жениха.
- А – а – а! – Обрадовалась она. – Чернецов Константин Матвеич.
За окошком раздался шелест. Милиционер листал журнал, время, от времени поглядывая на экран и, сдерживая смех. Потом дежурный капитан перевел взгляд на Агашу.
- Такого у нас среди задержанных не числится, гражданка.
- Как же так? – Изумилась девушка. – Уже все знают, что его забрали за кражу картины, а у вас он, почему-то не числится. Может, вы невнимательно просмотрели ваш журнал? Я могла б сама, с вашего позволения, еще раз пролистать. - Неуверенно посмотрела она на милиционера.
- Гражданка, вы в своем уме? – Посмотрел на нее расширенными глазами дежурный. – Может, вам еще и пистолет дать? Кстати, вы говорите, что ваш жених вор?!
- Я этого не сказала! – Испугалась ужасного слова Агаша и попятилась. – Костя не вор! Картина лежит у меня на балконе. А все думают, что он ее украл. А она у меня… - Теряя выдержку, начала плакать девушка. – А Костя хороши – ий! Просто очень эмоциональный. Скажите, а, если я прямо сейчас принесу вам картину, то его не станут сажать? – Наивно поинтересовалась Агаша.
- Сажает суд, вернее дает срок по соответствующей статье уголовного кодекса. А милиция задерживает по подозрению в криминале, а ваш жених пока не задержан. На него не поступало соответствующего заявления от потерпевшего. Его не поймали на месте преступления. – Просвещал дежурный Агашу. – Ведь вы не станете доносить на вашего жениха? – Усмехнулся он, уже с большим интересом разглядывая белобрысую, с носом кузюлькой, но чем-то симпатичную девушку.
- Что вы – ы?! – Замахала она руками. – Я не стану писать на него заявление в милицию. Он картину у меня не крал, а наоборот… - Девушка немного стушевалась. - Я сама у него купила ее на вернисаже. Но это было давно. - Вдруг, ее посетила какая-то мысль. - А может кто-то другой написал это самое заявление в другое районное отделение? – Сморщившись и, делая несчастное лицо, попыталась она разжалобить капитана. – Нельзя по вашим внутренним каналам, или как они там у вас называются, узнать, а? Ну, пожалуйста – а! – Сложила она ладони возле подбородка, демонстрируя ему во всей красе обломанные с черноземом ногти.
Что… – Кивнул он на ногти, - …любите в земле ковыряться? – С уважением спросил он.
Агаша зарделась, взглянув на свои ужасные, не видевшие неделями маникюра, ногти. Она засунула руки в карманы куртки и шмыгнула носом.
- Ладно, уж… - улыбнулся капитан. – Я сам деревенский!.. Щас прозвоню по отделениям. А, вообще, сделаем еще проще, позвоним в городской отдел. К ним всегда стекаются сводки со всех районов. – И капитан дружески подмигнул Агаше, диктуя в трубку невидимому абоненту: «Чернецов Константин Матвеевич. Да! В подозрении на счет кражи какой-то картины. Хорошо! Подожду! – Улыбнулся капитан девушке. – Что? Говорите, что никаких заявлений о краже картин не было?! Спасибо! – И капитан хотел было вернуть трубку на место, но собеседник на том конце провода еще не отключился и, по-видимому, задал дежурному удививший его вопрос, потому что капитан высунул голову в оконце и внимательно, профессиональным взглядом стал рассматривать Агашу. – Да, вроде бы по приметам все сходится! – Колеблясь, сказал капитан. – Но на вид и не скажешь, что у нее паранойя. – Хмыкнул дежурный. - Хотя наружность бывает обманчива. Вон, на днях задержали мужика. Физиономия интеллигентная, весь из себя лощеный, с высшим образованием, а на поверку оказалось, что он-то и насиловал восьмидесятилетних бабулек. Хорошо, что не убивал… Ну, давай, пока!» - Попрощался капитан с собеседником, и зло взглянул на Агашу.
- Что же это вы, девушка, отрываете людей от их неотложных, серьезных дел? Оказывается, вы уже делали два ложных вызова. Как говорите, ваша фамилия?
- Грищенко… - Еле слышно пропищала она.
- Так и есть! И по описанию все сходится... А знаете, что бывает за ложный вызов?
- Но у меня правда тогда кто-то пытался взломать квартиру, - оправдывалась Агаша. - И я сама обнаружила, что в квартире кто-то постоянно бывает. Можете мне не верить! Мне никто не верил… А я, ведь, следы грабителя систематически находила.
- И, что же у вас похитил сей непойманный вор? – Иронично смотрел на Агашу капитан.
- Он ничего, вроде бы, не украл. Наоборот…
- Оставил вам деньги?!. – Спросил дежурный и посмотрел на девушку, как на душевно больную.
- Почему «деньги»? – Растерялась Агаша. – Он оставлял мне записки.
- Любовные! – Перебил ее капитан. Он все больше и больше соглашался со своим коллегой. «У гражданки крыша съехала».
- Вовсе не любовные!.. – Начала злиться девушка, видя, что ей не верят. Мало того, принимают за телефонную террористку. -  А еще я в холодильнике обнаружила крысу с сыром во рту. Это вам о чем-нибудь говорит? – Вылупилась она на капитана.
- Конечно! Чем тратить попусту время на походы в милицию, лучше б лишний раз свой холодильник вымыли. Вон, у вас и под ногтями чернозем. – Брезгливо посмотрел он.
- Я только что с раскопок. - Чуть не плача от досады, объяснила она. – Я не успела… Потому что бросилась спасать своего жениха.
- Ну, да! Мы это уже слышали. Потому что ваш жених украл картину, а картина, находится у вас в «желтом доме». Знаете, что, дорогая моя, я б уже давно запихнул вас в обезьянник, но, по всему, видать, вы уже итак скоро сядете за решетку.
- Я ничего не сделала! – Заплакала Агаша. – За что меня сажать?
- Вот именно! – Категорично заявил капитан. – Пока вы никого не зарезали, вас и надо оградить от общества нормальных людей.
- Значит, вы считаете меня ненормальной? – Гордо тряхнула стриженой головой Агаша, срывая с головы парик. – Так вот, полюбуйтесь сами! Это последняя улика. Вот, что со мной сделали! Или и это для вас не доказательство?
- Что и требовалось доказать! – Оскалился в ухмылке дежурный. А я еще сомневался в вашей вменяемости и не верил своим коллегам с РОВД. Но вы не волнуйтесь! Сейчас вас заберут в больничку, и скоро вылечат, – увещевал ее капитан, набирая номер телефона и, поглядывая на экран телевизора.
 
    *                *                *
Семен Михайлович остался недоволен своим разговором с Агашей, на душе остался неприятный осадок. Он по телефону почувствовал, что довел девушку до слез. Еще и посоветовал ей бежать в милицию и спасать парня. А, как ей выручить его, если налицо кража? И виноват в этом не только Костя, но и он сам. И в данной ситуации он не только подлец, но и хранитель краденого. А Семен Михайлович насмотрелся по телевизору разные криминальные новости и знает, что бывает со скупщиками краденого. А, тем более, он даже и не скупщик, а еще хуже… Сам вор. Значит, ему следует разделить место в камере с Костей. А, что, если?.. – Семен Михайлович задумался, подперев лоб ладонью. Решение созрело у него еще раньше, но одному Богу известно, как ему не хотелось расставаться с картиной! А, надо, другого выхода он просто не находил. – Что там говорил Кинстинтин Кате? – Вспоминал старик. – Что картину украли из музея искусств. Значит, мне и надо будет туда ее вернуть. Но, поможет – ли это Косте? Вот, в чем вопрос! Может, все-таки, набраться смелости, да и придти самому с повинной в милицию, и все им рассказать? Так мол, и так… Картина у меня. Это я ее украл у Агаши. Стоп! – Оборвал сам себя Семен Михайлович. – А в милиции мне зададут вопрос: «А, почему это ворованная картина находилась у вашей соседки?» И выходит дело, что вор у вора шапку украл, и мы все втроем загремим. Нет! В ментовку идти мне никак нельзя. Я подставлю и себя и ребят. Хотя и в музее мне тоже светиться-то не очень… Я им верну картину, что будет выглядеть очень подозрительно, и они вызовут те же органы. Нет! Все это решительно не годится! Надо будет еще подумать! Вот, если б можно было посоветоваться с женой, у моей жены голова дом советов. Она запросто могла б придумать выход из создавшегося положения. Но вмешивать в криминал еще и мою супружницу?.. Нет, уж, извини – подвинься! Ведь, на нее могут и убийство свалить. - Старика аж передернуло от таких мыслей. - Сам заварил эту мерзкую кашу, самому мне, и расхлебывать ее придется! – И он снова погрузился в невеселые мысли. - А, что, если мне взять да и рассказать про того подозрительного парня, какого встретил в подъезде? У него такая бандитская рожа, что на него запросто можно будет списать кучу всяческих убийств. Я сто пудов уверен, что его руки уже были не раз замараны человеческой кровушкой. И один труп больше, один меньше – погоды не делают. – Но, Семену Михайловичу почему-то стало стыдно от этих мыслей. Надо быть конченым негодяем, чтобы на невинного человека наговорить такие страсти. Даже, если он и убийца… Тем более, если убийца… - У Семена Михайловича мороз по коже прошел, как он представил себе, что придется в милиции опознать парня и встретиться с его змеиными холодными глазами. У таких людей руки длинные. И он, конечно же, отомстит ему. И хорошо, коли только ему, а ведь бандюку ничего не стоит поручить оставшимся на воле дружкам, вырезать всю семью Семена Михайловича. Во! – Схватился он за голову. – Как я подставил всех! Значит, выход у меня только один! Если увижу, что сам Кинстинтин не сможет как-нибудь вывернуться, то тогда и явлюсь в милицию, и скажу, что это я похитил картину. И не из квартиры Агафьи, а… прямо из музея. Вот это решение даже моя б жена одобрила».
*                *                *
До Агаши наконец-то стало доходить, что ее просто-напросто приняли за сбежавшую из психушки, больную. Она схватила парик и швырнула его в лицо капитана. От неожиданности он пригнулся, и этой пары секунд хватило Агаше, чтобы пробкой вылететь из здания районной милиции. Капитан поднял со стола пепельный парик и высунулся в окошко. Девушки и след простыл. Удовлетворенно цыкнув, он поднес к уху телефонную трубку.
- Ларочка, что у нас сегодня на ужин? – Елейным голосом спросил капитан. – Мне надо будет срочно пополнить калории, а то одна ненормальная все нервы вытрепала. Хорошо, что догадался изобразить, будто звоню в психушку. - Капитан вдруг покраснел, представив себе разъяренное лицо жены. - Ну, что ты к слову придралась? – Оправдывался он. – Я вовсе не имел в виду наш дом. Конечно, любимая, наш дом – не психушка! «А осиное гнездо», - подумал капитан, кладя на аппарат аккуратненько, будто стеклянную, трубку.
Агаша до сегодняшнего дня и не знала, что может так быстро бегать. Она успокоилась только тогда, когда автобус, набирая скорость, увозил ее от опасного места. В первые минуты она с опаской посматривала в заднее стекло, ожидая за собой погони, но постепенно успокоилась, и мысли перестали прыгать, как обезьяны. Она закрыла глаза, и перед ее мысленным взором сразу же предстала картина, вернее, ее обратная сторона. Несомненно, холст был очень старым. И она уже давно подозревала, что с картиной что-то не так, но гнала от себя ужасную догадку. Ей не хотелось верить, что Костя замешан в криминале. «Сейчас я еще раз осмотрю картину и, если мои подозрения не развеются, то отнесу ее в музей. Скажу, что я была хранительной краденого, что Костя к этому не имеет никакого касания. Да! – С решительностью, так ей не свойственной, подумала девушка. – Но с Костей, естественно, я расстанусь! Продолжать отношения с вором не стану! Хотя… Какие могут быть отношения, когда меня, по всей видимости, посадят в тюрьму». С таким мрачным для себя прогнозом, Агаша переступила порог родного дома. Она вызвала лифт, ибо ноги как-то внезапно отказали ей.  На лестничной площадке внимательно оглядела дверь, даже подергала ее за ручку, затем полезла в карман за ключами. Но пальцы нащупали холодную кожу кошелька. В другом кармане ключей тоже не было! «Может, самой взломать дверь? – Промелькнула у нее бредовая идея. – Все равно, скоро у меня будет другое «местожительство». Агаша, вспомнив слова Семена Михайловича о том, что ее картонную дверь можно вышибить пинком, приняла, как совет к действию. - Хорошо, что дверь открывается внутрь. - Она подняла ногу и ударила по двери. Та, обидясь, самортизировала, и девушке показалось, что ее ступню окунули в кипяток. Неизвестно, как бы отомстила своей двери Агаша, если б не вышла на площадку всевидящая тетя Зина. У женщины на руках был огромных размеров рыжий котяра. Сразу Агафья даже не признала в нем своего Рыжего. Кот даже не взглянул на Агашу, а, подняв голову, лениво потерся о подбородок тети Зины, отчего та пришла в умиление и, если б могла, то замурлыкала с ним дуэтом.
- Агаша, ты чего здесь расшумелась? Мешаешь нам отдыхать. – Правда, Рыжий? – Перевела она взгляд на кота и поцеловала его в мокрый нос.
  - Ключи… Я снова потеряла или забыла где-то ключи. – Бессильно ответила девушка, протягивая руки к коту.
- Даже и не думай! – Отодвинулась тетя Зина, демонстративно запустила Рыжего в свою квартиру, и на всякий случай заслонила дверь своей спиной. – Это теперь мой кот! Я с ним столько возилась, мне пришлось почти неделю просидеть дома, чтобы приучить его к туалету. У меня ж везде ковры, ты же знаешь. Но он, такой умница, быстро сообразил, что от него требуется, и теперь ходит по своим делам на унитаз. Представляешь?! Прыгает прямо туда и расставив лапки, мочится. Гулять нынче на улице и приносить в дом заразу ему незачем, потому, как я его кастрировала. Ухлопала кучу деньжищ в ветлечебнице. И теперь не кот, а загляденье. Так что, Агашка, я тебе его не отдам. – Воинственно выпятила грудь тетя Зина.
Агаша, на удивление соседки, безразлично пожала плечами.
- Мне б ключи, тетя Зина…
- Это, пожалуйста! Ключи твои, и мне они вовсе без надобности. Тем более, я уже давно не заглядывала в твою квартиру. У тебя, Агашка там вонища, просто ужас.
- Опять, вероятно,  крыса? – Безучастно посмотрела Агаша на соседку. - Судя по вони, это целый полк крыс, - утвердительно кивнула головой тетя Зина, передавая девушке связку ключей и баллончик дезодоранта. – На первый случай, хватит! А, вообще… Срочно вызывай эпидемстанцию! Пусть проведут санитарные мероприятия. И, откуда у тебя, Агашка, крысы? Вот, что мне очень удивительно. Тебе и самой жрать нечего, и кота, вон, заморила совсем. Напоминаю, что Рыжего я тебе не отдам! Он у тебя с голоду помрет или, еще чего хуже, его твои крысы… я имею в виду, которые еще живые,  съедят заживо.
Агаша, растянув в улыбке губы, вошла в прихожую, и тут же ей захотелось бежать назад.  Что тетя Зина преуменьшила количество крыс, девушка поняла сразу же, как только очутилась в квартире. Неприученный к такому запаху Агафьин маленький носик, сердито задергался, и девушка была вынуждена спрятать его в рукаве своей куртки. Это помогло ненадолго, потому что она стала задыхаться. Агафья прыснула из баллона, но стало еще хуже. К трупному запаху примешался сладковатый аромат дезодоранта. Девушка скинула куртку прямо на пол в прихожей. Она стала усиленно вспоминать, где-то у нее остался после ремонта респиратор. Агаша точно помнила, что не выбросила его. Вот сейчас ей бы и помогла ее «плюшкинская» натура. Она никогда, ничего не выбрасывала. Кто знает, когда вещь может пригодиться в хозяйстве? И сейчас Агаша металась по квартире, заглядывая во все шкафы и столы в поисках нужной вещи. Она ужасно боялась наткнуться на живую или дохлую крысу. «Ну, я и дура! – Вдруг остановилась она посреди комнаты. – Давно надо было открыть все окна». Агаша только сейчас обратила внимание на то, что угол гардины прищемило балконной дверью. Она повернула ручку и потянула дверь на себя. Гардина обрадовалась свободе и, взмахнув легчайшим белоснежным крылом, окутала Агашино тело. Вместе со шторой ветер безжалостно бросил Агаше в лицо целый рой мух. «Так и есть! – Машинально посмотрела девушка на раздвинутые стекла лоджии. – Я забыла их закрыть. Вот, мухота-то и налетела. Но, почему запах не ушел? Хотя, на лоджии он гораздо меньше, чем в квартире. - Девушка хмыкнула, обнаружив слегка приоткрытую форточку. - Но, где же этот чертов респиратор? Осталось только одно место, куда я могла его сунуть вместе с оставшимися после ремонта обоями». – Она отставила швабру, дверь шкафа, открываясь,  противно заскрипела и…  Агафья совершенно некстати вдруг вспомнила, как подсмеивалась над громадным шкафом Катя, говоря, что там обязательно должен быть скелет. Но, здесь был не скелет. А еще хуже… Девушка не могла отвести глаз от кошмара, который увидела наяву. Она, пятясь в комнату, чуть не упала, зацепившись ногой за порожек. Ступив на безопасную территорию, она захлопнула балконную дверь и повернула все три ручки. Ее трясло и она, не сознавая своего поведения, придвинула к балкону тумбочку, а на нее взгромоздила все ящики, вытащенные из серванта.
- Что это ты дверь-то расхлебенела? Проветриваешься? – Раздался за ее спиной недовольный голос тети Зины. – Ну, и бессовестная ты, Агашка! Это так ты решила избавиться от вони?! Значит, пусть и у других квартиры провоняют. По-хорошему надо бы вызвать санэпидстанцию, чтобы тебя штрафануть. – Закрывая нос и рот передником, гнусаво выговаривала Агаше соседка. - Что это ты, занялась генеральной уборкой? Ну и правильно! Крысы могут и в ящики проникнуть в поисках корма. Ты двери, двери-то на балкон открой! А входные закрой! Я щас тебе помогу! – Наставляла ее соседка, направляясь к забаррикадированной балконной двери.
- Не – ет!!! – Закричала не своим голосом Агафья, отталкивая тетю Зину. – Там труп… - Еле слышно произнесла она, поднося указательный палец к губам.
- Ты совсем спятила, Агашка! Если они мертвые, то тебе и нечего их бояться.
- ???
Девушка, молча в ужасе, смотрела на свой балкон и клацала зубами.
- Ладно, уж! – Пожалела ее тетя Зина. – Я, правда, и сама крыс не очень… Но, все-таки, по-соседски тебе помогу. И опять же… Ты кота мне отдала. Скажу тебе, что это не кот, а продление моей жизни. - Пафосно заявила соседка. – У тебя никакой рабочей одёжи нет? Не в шелковом халате же мне трупы выносить. Много их там? – Деловито спросила тетя Зина, кивая на лоджию.
- Од – дин…
- Ничо себе! А воняет, будто… - Не договорила тетя Зина, распахивая балконную дверь. – Эт – то не крысы! – Произнесла она голосом, будто открыла Америку.
Агаша, забыв о своих страхах, испугалась за женщину, что тетя Зина брякнется в обморок и у нее, Агаши не хватит сил, чтобы перетащить грузную соседку в комнату, подальше от жуткой находки. Но тетя Зина моментально взяла себя в руки. Ей уже не раз приходилось видеть мертвецов. Недаром ее приглашали соседи по дому, чтобы она обмывала тела по русскому обычаю. Правда, на этот раз тело начало разлагаться; вон, сколько мух-то налетело! Но бросать Агашу одну с этим мертвецом тетя Зина не станет. Она не Катя! Та, конечно же, сразу бы пустилась наутек, и оставила подругу одну без помощи. Тетя Зина, по-прежнему, прикрывая передником нос и рот, вглядывалась в мертвого парня. Понятно, что тлен меняет облик, но не настолько, чтобы она не узнала это лицо с толстыми губами и расплющенным носом.
- Это он! – Категорично ткнула она пальцем в мертвое тело. – Тот, который взламывал твою дверь. Я его очень хорошо запомнила, потому, как не раз видала, как он, гад (не будь плохо сказано про покойника) ошивался возле нашего подъезда. А потом еще и из твоей квартиры удирал. Я ж тебе, Агаша звонила тогда на работу. Ну, помнишь?! – Злилась соседка на бестолковость Агаши. – Я пришла по твоей просьбе покормить кота… Помнишь?.. Ты мне еще ключи сунула. ну, тогда… На площадке… - Теребила тетя Зина Агашу за рукав. – Ты говорила, что опаздываешь на работу и кот не кормлен. Так вот! – Подняла тетя Зина указательный палец, - я была у тебя дома и спугнула его. А потом видала его из окна. Он, наглец такой (не будь сказано плохо о покойном), остановился и уставился на окна. Он это! Он! Говорю ж тебе! – почти кричала соседка, убеждая Агашу, находящуюся в ступоре.
- И, что теперь мне с ним делать? – Развела руками девушка.
- Ясно «что»?! Вызывать милицию! Всегда так делают, когда находят труп. – Заявила непререкаемым тоном тетя Зина, будто ей самой не раз приходилось обнаруживать мертвые тела в доме. – Вот, я сама сейчас и вызову! А ты б, дорогая, приняла что-нибудь успокаивающее. На тебе лица ведь нет! Того и гляди, сама с ним рядом ляжешь.
- Мёдик съесть? – Тупо посмотрела Агаша на тетю Зину.
- Почему «мёдик»? Валерьянку тебе надо, либо пустырник. У тебя есть в аптечке?
- У меня из успокоительных есть только мёдик. – Взглянула Агаша жалобно на соседку и села на диван, поджимая под себя ноги. – Федор Иваныч дал…бесплатно… - Добавила она, смотря в одну точку.
Тетя Зина укоризненно покачала головой. «Видать, надо не только милицию вызывать, но и бригаду скорой помощи, девка-то не в себе. Как бы не помешалась». Она поправила халатик, запахнув его поглубже на обширном бюсте и, сделав серьезное лицо, набрала 02.
- Срочно выезжайте! У нас труп! – Лаконично произнесла тетя Зина в трубку. И шепотом, как бы про себя, взглянув на, смертельно бледную, Агафью, добавила: Пока еще только один…»
- Кто говорит? Ваш адрес? – Как из пулемета выстреливали слова мужчины.
- Какое имеет значение, кто говорит? – Возмутилась тетя Зина. – Допустим, соседка… Это, что-нибудь изменит? Труп уж точно не оживет! – С сарказмом произнесла она и подула в трубку. – Адрес записывайте, да побыстрее приезжайте! - Это вы обнаружили труп? – Спросил мужской голос, не изменив тона. – А, вы уверены, что человек мертв? Вы уже звонили в скорую помощь?
- Не говорите чушь! – Отбрила тетя Зина милиционера. – По-вашему, я не могу отличить живого мужика от мертвого?! Хотя… - Она хмыкнула в трубку. – Бывают и такие, что, вроде бы живой… Пока до постели не дошел… Но этот точно покойник.
- Вы в этом уверены, гражданка?
- Вы меня так разубеждали. Что, теперь уж и не зна – аю! - С иронией протянула тетя Зина. – Может очнуться мужик, если от него несет падалью за версту? Может, стоит спросить у мух, которые над ним роем кружатся? Им-то виднее… Приедете вы или нет?
- Так, вы говорите, что труп находится… Где? – Переспросил дежурный.
- Говорю же вам русским языком: «У соседки в шкафу». А сама соседка не может подойти к телефону, потому что в отключке.
- Пьяная, что-ли? – Не понял дежурный, скривившись, что на его участке, по всей видимости, опять произошла «бытовуха». Видать, не поделили бутылку, и баба пришила своего собутыльника.
- Да, вы что?!! – Заорала в трубку тетя Зина, обидевшись за девушку. – Агаша сроду не пила! Я ее с детства знаю! Она с малых лет не пьет. - Защищала тетя Зина соседку, сидевшую без движения с открытым ртом.
- Как вы сказали, зовут вашу непьющую соседку? – Переспросил дежурный, что-то вспоминая при услышанном необычном имени.
- Ее зовут Агафья Викторовна Грищенко. Ей полных двадцать девять годков. Исполнилось десятого января сего года, – обстоятельно докладывала тетя Зина.
- Все с вами и с вашей соседкой ясно! – Рявкнул дежурный и бросил в сердцах трубку. – Представляешь, говорил он приятелю, сидевшему рядом. – Это та самая, прибабахнутая...  Помнишь? К ней два раза выезжали… У нее, по-моему, мания преследования. Но, до сегодняшнего дня ей мерещились воры, а сегодня привиделся труп. Есть такие дамочки, которые хотят привлечь к себе внимание. Вот… - Разозлился дежурный. – Как пить дать, снова звонит та же. – Он сорвал с аппарата трубку и, прикрыв ладонью микрофон, сказал приятелю: «Я, как вводу глядел. Точно! Эта же ненормальная! Ну и повезло нам с тобой сегодня. Собственно, почему я должен с ней канителиться?» - И дежурный, откашлявшись и, взяв себя в руки, строго произнес:
- Если вы снова по поводу трупа, то, пожалуйста, перезвоните в прокуратуру! Насильственными смертями занимается следователь. Записывайте номер телефона! – Дежурный продиктовал номер и подмигнул приятелю. – Следователь устроит им веселую жизнь. Навсегда отобьет охоту беспокоить по пустякам органы.
Тетя Зина, не почувствовав подвоха, позвонила в районную прокуратуру, и повторила все то, что уже рассказала дежурившему в РОВД капитану. Там внимательно ее выслушали, и через полчаса прибыла бригада из четырех человек. Приехавший следователь обстоятельно задавал вопросы тете Зине и иногда бросал заинтересованный взгляд на Агафью, будто что вспоминая. Наконец он не выдержал и подсел к девушке.
- Агафья?!. Вас, так кажется, зовут? Можно, я буду называть вас просто по имени? Это право мне дает наше с вами давнее знакомство. – Улыбнулся следователь, прикасаясь к ледяной руке девушки. Она отрешенно взглянула на него, но вдруг в глазах появилось любопытство.
- Это, вы – ы?
- Вот, и довелось нам с вами встретиться. – Хмыкнул следователь. – Уж, такая моя работа! То выезжаю на трупы, то посещаю психоаналитика. Видно, выбрал себе профессию не по своим нервам. Столько лет работаю, а до сих пор не могу привыкнуть к насильственной смерти. Как вы себя чувствуете? Хотя, даже  не стоит и спрашивать! Если б у вас все было нормально, то меня б в вашей квартире сейчас не было. По-всему видно, - кивнул следователь головой в сторону тела, над которым работал патологоанатом, - вы не ошиблись в своих догадках, и вас, в действительности преследовали. Когда вы обнаружили мертвое тело?
- Только сегодня. Меня больше двух недель не было в городе. Вот вернулась из командировки и… - Агафья зашмыгала носом, и потянулась к диванной подушке, под которой лежал носовой платок. Он навсегда здесь поселился, чтобы быть под рукой у Агафьи, когда она, читая очередной слезливо – сопливый роман, изливала свои эмоции. Девушка освободила нос, и скомкала в кулаке влажную тряпочку.
- Агафья, наверно, не надо вам объяснять, что прокуратура обязательно проверит ваши сведения. Это положенная процедура следствия, поэтому прошу отнестись к этому без обиды. – Внимательно посмотрел на девушку следователь, и обратился к патологоанатому.
- Вам уже известно, хотя бы приблизительно, время смерти?
- Мужчину убили, примерно, четверо суток тому назад. Орудие убийства – острый колющий предмет небольшого диаметра, длиной около десяти сантиметров. Убийца правша. Рана нанесена слева в область шеи. Причем, орудие вошло под углом, значит, потерпевший, скорее всего, сидел.
- Или убийца был гораздо выше ростом потерпевшего… - Предположил следователь, и мельком прошелся взглядом по фигуре Агафьи. - А могла нанести такой удар женщина? – Спросил он у эксперта. «В порыве аффекта и она запросто могла замочить парня. – Подумал он. – Ведь, она сама мне рассказывала, что ее кто-то давно преследует, угрожает… Вот застала его на месте преступления, и расправилась с ним».
- Легко! – Лаконично ответил патологоанатом. – Но следов борьбы я не вижу. Или потерпевший не ожидал нападения, или его застали врасплох.
Следователь посмотрел на эксперта, который чуть ли не носом рыл, отыскивая следы. Следов разных было много. Это и следователю видно. На пыльном полу, будто нарочно отпечатаны подошвы. Но были именно следы подошв и только. Следы волочения тела отсутствовали, а также невооруженным глазом не было видно и следов крови. Судмедэксперт сказал, что смерть наступила не ранее четырех дней назад, но пыль по всей поверхности пола лежит равномерно, и ее «возраст», гораздо старше четырех дней. Но, если исходить из комплекции Агафьи, девушка запросто могла на руках вынести труп на балкон. Зачем, ей было его тащить волоком? Но, кровь?.. – Следователь внимательнейшим образом осмотрел все стены, обивку дивана, дверцы серванта и так далее. Светлые обои в небольшой цветочек были девственно чисты. – Собственно, зачем я забиваю себе голову? Эксперт знает свою работу и мне туда лезть нечего. Мысли неотвязно возвращались к Агафье, ему совсем не хотелось, чтобы она была убийцей. Девушка импонировала ему, но истина дороже. Его мысленные рассуждения прервал эксперт.
- Пока, могу в двух словах обрисовать, а подробности изложу в акте. Итак… Убийство произошло на лоджии. Убийца – он или она… Как я уже заявил, правша, нанес резкий удар колющим предметом в область шеи потерпевшего. Удар пришелся в область сонной артерии. Но, это не говорит о том, что убийца был профессионал, это могло получиться случайно. Смерть наступила тут же. Убийца не сопротивлялся, под ногтями нет частиц кожи. На пальцевых суставах нет ссадин, значит, и драки никакой не было. Убийца запихнул тело в шкаф и был таков. Отпечатков пальцев тьма, поэтому предстоит поработать в базе данных. Так что придется взять отпечатки пальцев хозяйки квартиры. Да, и вот у этой женщины… - Кивнул головой эксперт в сторону тети Зины.
Через два часа вся следственная бригада отбыла восвояси. Следователь перед уходом протянул Агафье протокол.
- Не волнуйтесь, - это всего лишь формальность. Но, я должен ее соблюсти. Подпишите, пожалуйста, вот здесь. – Ткнул он пальцем в нужную строчку.
Агафья, пробежав глазами текст, вопросительно подняла на него глаза.
- А, почему мне нельзя отлучаться из города? Я еще в командировке… И мне надо будет вернуться на раскопки.
- Потому, дорогая! – Вмешалась тетя Зина. – Что тебя подозревают… И это называется подписка о невыезде. Им сейчас на кого угодно надо свалить убийство, а мы, беззащитные женщины, и оказались в нужное время и в нужном для них месте. Понятно тебе? – Сверкнула она зло глазами на следователя.
- Мы сейчас будем подозревать абсолютно всех. И вас, уважаемая, тоже… – Сухо ответил следователь. – И на время следствия прошу вас обеих не покидать город.
- Но, вы… вы-то мне верите, что я совершенно непричастна к этому злодейству? – Теребила Агафья рукав следователя, заглядывая ему в убегающие глаза.
- Разберемся! – Неопределенно ответил он. – А сейчас прошу вас, дамы, проехать вместе с нами. Эксперт возьмет у вас отпечатки пальцев.
- Но моих отпечатков, да и тети Зининых вы не найдете в своей базе. – Лепетала Агафья, надевая куртку.
- Хотелось бы надеяться… - Отвел глаза следователь. – Ваши отпечатки  нужны, чтобы исключить их из других, которые мы нашли в вашей квартире. Как я понял, ваша соседка часто навещала вас. Значит, ее пальчиков будет много. Кстати, на время вашего отсутствия вы оставляли ей ключи? Полить цветы или, допустим, покормить рыбок.
- Цветов у меня нет. И рыбок тоже нет, потому что кот мог их съесть. - Загрустила Агафья оттого, что из-за нее теперь и соседка находится под подозрением.
- Это, что за провокационные намеки? – Подбоченилась тетя Зина. – Да. У меня были ключи от квартиры девушки. А, как же? Она уезжала надолго. Мало – ли, что могло случиться в ее отсутствии. Да и кота нужно было кормить. Это уже потом я решила себе его взять, потому как приучила его к туалету.
- А, когда вы в последний раз переступали порог своей соседки? – Уставился он холодными глазами на тетю Зину.
- Вы эти вопросы оставьте при себе! – Не на шутку разгневалась женщина. - У меня не было никаких мотивов убивать этого урода. Он мне не досаждал. Этот гад все время к Агашке шастал. Как она уйдет на работу, так он и шасть к ней в квартиру. Уж, и не знаю, что он у нее искал?! Драгоценностей у нее отродясь не водилось, а из ценного меха… - Засмеялась тетя Зина, - вот этот самый кот. – И она сунула под нос следователю Рыжего. - Но, вы не подумайте ничего плохого! – Испугалась тетя Зина, запихивая назад в квартиру кота и, запирая на множество замков свою дверь.
Вся многочисленная компания погрузилась в машины с мигалками. Тетя Зина загрустила, струхнувши, что сказала лишнее про девушку и старалась загладить свой ляп. – У Агаши, может, и был мотив, но ее-то самой в городе не было! Так, что она вне всякого подозрения. Она была за сотни километров от города. И вообще… Она мухи не обидит. Вон, со свалки притащила кота. Добрая душа… - Тараторила тетя Зина.
- Думаю, что в скором времени это подтвердится. – Улыбнулся следователь. – А вам, Агаша, очень повезло с такой соседкой. Прямо адвокат на дому. Видите: подкована юридически, да и характер бойкий, такая в обиду не даст. Так что, не меняйте квартиру!
- А, что?! Я законы знаю! И защитить смогу не только Агашу, но и себя. Вы только скажите мне: «За какой период вам надо представить алиби?» - Успокоилась тетя Зина.
- Думаю, - это не понадобится. Вы, скорее всего, будете нам полезны, как ценный свидетель. Вы ж только что сказали, что неоднократно видели потерпевшего! 
- Много раз…
- Тогда, у меня вопрос к Агаше. «Почему же вы не заявили о незаконном вторжении в вашу квартиру в РОВД?»
- Я не раз жаловалась милиционеру. И они два раза приезжали по вызову. Но, почему-то мне кажется, что не принимали меня всерьез. – Покраснела Агафья, вспомнив, что буквально сегодня еле-еле избежала психбольницы. – Милиционер, который приезжал ко мне сказал, что пока трупа нет, нечего их и дергать.
- Вы представляете?! – Закричала эмоциональная тетя Зина. – Выходит, они ждали труп. А, если б это был Агашин труп, а не грабителя?! – И женщина быстро – быстро стала креститься, вспомнив внезапно, что она верующая.

*                *                *
Семен Михайлович курил на балконе, когда увидел, что в милицейскую машину усаживают двух его соседок Зинаиду и Агафью. Рядом с милицейским газиком стояла «труповозка». И Семен Михайлович ВСЕ понял. Дело обернулось гораздо хуже, чем он мог предположить. Женщин забрали не из-за картины, будь она трижды неладна, а из-за убийства. Вот так он, на старости лет подставил невинных под монастырь. Ему даже показалось, что Агафья плакала, когда ее запихивали в воронок. Еще бы, тут белугой заревешь! Когда тебе клеят напраслину. «Выходит, недолго моя музыка играла, - горько усмехнулся старик. – Не успел насладиться корыстью от картины, а уже надо идти сдаваться. Иначе и быть не может! Какой я буду после этого мужик, если по моей вине сядут за решетку беззащитный женщины. Пусть Зинаида и стерва, и язва, какую поискать, но все равно женщина порядочная, непорочная, я сколько раз пытался к ней подкатиться, но она, ни в какую. Порядочная, одним словом… А за Агашку и говорить нечего! Ангел и все! Хорошо, что Кинстинтин на ее пути объявился, а то так бы и померла старой девой. И таких женщин увезли в каталажку?! Ну, нет!!! Прямо сейчас, пока моя супружница отсутствует, и пойду… Сам натворил, сам и отвечать буду!» Семен Михайлович, держась за еще побаливающую поясницу, закрыл балконную дверь, окинул взглядом комнату. Когда он еще сюда вернется, и вернется – ли, вообще? За двойное преступление: кража и убийство, небось, влепят по полной катушке! И, по-всему видать, хоронить его будут уже в неволе. Он крякнул, пытаясь сохранить мужское достоинство и удержать слезы. Вырвал из своего блокнота, в который заносил график работ, листок, и сел писать прощальную записку жене. Ему очень хотелось написать, как он ее любил все эти пятьдесят лет, но не умел выразить свои чувства. Хотел написать, чтобы она не ждала его, потому как не дождется. И, если ей попадется достойный человек, пусть выйдет за него замуж. Без мужика в доме плохо. Ни тебе гвоздя вбить, ни кран починить… Но на бумаге у него не получилось высказать все, что он хотел. И он написал следующее: «Уважаемая моя супруга, извини, что навлек на твою голову такой позор на старости лет. Прости мужа, вора и убийцу, если сможешь. Я иду сам сдаваться, потому, как стыдно прятаться за женскими спинами. Разыщи Кинстинтина! Я про него тебе не раз рассказывал. Это жених Агафьи. Скажи ему, что кражу картины из музея я взял на себя. Прямо так и скажи! Дескать, Семен Михайлович САМ украл картину, прямо из музея. Не перепутай! Он поймет… На сем тебя целую. Прощай! Твой неудачник Семен…» Семен Михайлович перечитал записку. «Вроде бы все, что нужно написал. Жена умная, сообразит, что к чему? И все правильно доложит Кинстинтину». Старик прошел в прихожую, и проверил: на месте – ли картина?! Вытащил ее из трубы и завернул в газету. Потом, не спеша, оделся, крякая от боли в спине, застегнул молнии на сапогах, и присел в прихожей на кончик табурета. Тяжело вздохнул и вышел из дома, захлопывая за собой дверь.
- В районную милицию, сынок! – Скомандовал он  водителю такси.

*                *                *
- Товарищ следователь, - вошел в кабинет оперуполномоченный. – Алиби Грищенко подтверждается. Она неотлучно находилась на раскопках. Это подтвердили письменно пять человек. И еще… Мы разослали фотографию потерпевшего по области. - Хитро сощурил глазки опер. Его опознали многие. Оказывается, совсем недавно он продал дом в деревне и вернулся к себе домой, то есть, по месту регистрации. Вот, вам и мотив! Вырисовывается один человечек, который следил, похоже, за ним. Это подтвердили соседи по дому. Накануне его исчезновения, соседи по площадке слышали ужасный скандал в его квартире. Мужской голос требовал у него деньги, якобы которые он не хотел возвращать. Нашелся и свидетель, подтвердивший, что потерпевший любил поигрывать в автоматах. И еще! – Закричал опер. – Чуть не забыл… Один из жильцов дома напротив того, где проживает Грищенко, только что позвонил и… - Интригующе замолчал опер, – …сказал, что видел примерно неделю тому назад, как какой-то мужик в оранжевом жилете поднимался по пожарной лестнице.
- А, чего ж он, столько времени ждал? – Разозлился следователь.
- Так, он только что вернулся! Говорит, что ездил не недельку отдохнуть.
- А он не видел, случайно, как мужчина спускался по лестнице?
- Я у него спрашивал… Сказал, что на минуту выходил на балкон, чтобы покурить. И дальше ничего не видел. Так что, получается, что потерпевший мог войти к Грищенко через дверь, ведь у него были ключи. А тот, который следил за ним, поднялся по пожарной лестнице, и прикончил его?! По-моему, все сходится. Осталось совсем немного, - найти убийцу! – Засмеялся опер. 
- Спасибо! Но, это уже не нужно! Только что в прокуратуру позвонил дежурный из РОВД. Третьего дня к ним с повинной явился старичок, и признался в убийстве.
- Они там, что, рехнулись совсем?! Почему его до сих пор не доставили к нам?
- В РОВД вообще не хотели его задерживать, потому что он показался им ненормальным. Старик все твердил о какой-то картине, якобы им похищенной из музея изобразительных искусств. И показал им вещественное доказательство, ту самую картину. Ребята говорят, что хоть они и не разбираются в живописи, но картина показалась им современной и не ахти каким шедевром.
- Очень много разбираются твои ребята в искусстве. Они, небось, Малевича от Моне не отличат! – С сарказмом поддел следователь.
- Вот, поэтому, ребята и вызвали директора того самого музея. Чтобы он профессиональным взглядом дал оценку. Тот, когда пришел и взглянул на пейзаж, громко смеялся. Сказал, что, если б не было подписи, ни за что б не поверил, что его любимый художник (он даже назвал его фамилию) мог намалевать такой ужас. Картина не имеет вообще никакой ценности! Из музея же, как доложил директор, в последние полвека ничего не пропадало. Все раритеты висят на своих местах. Вот так-то! В связи с этим, ребята из РОВД и сделали вывод, что старик просто-напросто помешанный. И сам себя оговорил.
- Ну, его вменяемость могут определить только специалисты, а мы обязаны по все правилам оформить явку с повинной и открыть дело. Раз человек сам рвется в тюрьму, значит пусть посидит в камере предварительного заключения. Если мы его сейчас отпустим, то это может насторожить настоящего убийцу, и он уйдет в подполье. У нас нет гарантий, что тот не следит за действиями следственных органов.  Продолжайте разыскивать убийцу!
- А, если мы не найдем его? – Наклонил голову опер. Но его вопрос так и повис в воздухе, не дождавшись ответа.

  *                *                *
Прошли три месяца. У Агафьи отросли волосы, и она потихоньку стала успокаиваться. Ужасные события, происшедшие с ней зимой, растопило весеннее солнце. Жизнь ее в корне изменилась и девушка, просыпаясь иногда ночью, страшилась открыть глаза. На этот раз она боялась, что мужчина, сопевший рядом на подушке, – это всего лишь сон. Украдкой она щипала себя за руку. Нет! Это не сон! Рядом с ней лежит ее СЧАСТЬЕ, по-хозяйски положив руку ей на грудь. Это ее муж, Костя. Она наконец-то вышла замуж, и взяла фамилию мужа. Хлопот с переменой документов было немало, но одному Богу известно, как же приятны были Агафье все эти хлопоты. Сегодня она получила новые паспорта: российский и заграничный.
- Ты счастлива, мадам Чернецова? – Спросил Костя, разглядывая фотографию и хмыкая. «Фотогеничной мою жену не назовешь! – Подумал он. – Зато на картине получилась необыкновенно хороша. Интересно, а самой натурщице портрет понравится?» - Агашенька, ты что призадумалась? Жалеешь, что поменяла фамилию?
- Теперь во всех книгах придется менять экслибрисы. – Комично вздохнула девушка и расхохоталась, вспомнив, как Катька издевалась над ее виньеткой «ГАВ». «Новая будет не лучше, - подумала Агаша. – «ЧАВ». – Кстати, а что это ты хихикал?- Подозрительно посмотрела на мужа Агафья, выхватывая у него из рук свой паспорт. – Какой ужас! – Вытаращила она глаза. – Неужели эта курносая лысая бабища, - я?!
- Так это только в загранпаспорте такая фотография! – Успокоил ее Костя. – Для российского паспорта я откопал у тебя старую фотку. Вот, сама посмотри!
Агафья улыбнулась, рассматривая уже знакомую ей фотографию.
- И, зачем надо было спешить с оформлением загранпаспорта?
 Можно было и подождать, пока у меня не отрастут волосы. – Подумала она. - Что за необходимость была пороть горячку? Вот и со шкафом она, наверно, погорячилась. – Тяжко вздохнула девушка, и посмотрела на балкон. Глаза у нее увлажнились, не обнаружив родной силуэт шкафа. Костя, с ее же согласия, разобрал его по частям и вытащил на свалку в тот же день, когда был обнаружен труп. Агаша в душе понимала, что нельзя было оставлять дома этот «гроб», но старинный шкаф ассоциировался у нее с надеждой о путешествии. А теперь «надежда» покоится где-то на мусорнике, если только бомжи не сожгли его. Настроение у Агаши окончательно упало.
- Агаша – а! - Вернул ее в реальный мир голос мужа. – Все забываю  узнать: «Как у тебя с вестибулярным аппаратом?» - Неожиданно спросил Костя.
- ??? - Девушка удивленно взглянула на мужа.
- Я имею в виду, не страдаешь – ли ты акрофобией? – Хитро прищурился он.
- Раньше я не боялась высоты, - нерешительно ответила девушка. – А, что?
- Тогда выйди на лоджию, моя булочка! Тебя там ждет небольшой сюрприз, а я с твоего позволения пока приму душ.
- Хороший сюрприз?! – Выдохнула радостно Агафья.
- Уж и не знаю, понравится тебе или не – ет?! Но я очень старался угодить моей любимой девочке.
Последних слов Агафья уже не слышала. Она ринулась к лоджии, распахивая дверь. В «зоне путешествий» на месте старого шкафа стоял, прислонившись к стене, огромный конверт, опечатанный сургучом. Это была большая копия обычного конверта, с марками и рисунком, с указанием адреса и фамилии получателя. Агафья взломала сургучные печати и вдруг замерла. Она больше не боялась увидеть мышь или лягушку, просто оттягивала удовольствие; ей хотелось продлить этот миг неведения. Наконец, она решилась и…
Через пятнадцать минут Костя, обернутый в махровое полотенце, вышел из ванны и опешил. Его любимая жена, сидя на полу, прижимала к груди картину. Не ту, на которой была изображена она сама, а безобразный пейзаж, намалеванный в спешке, Костей. Этот холст ему с поддевками отдал директор музея Карл Павлович. Тому в свою очередь картину передали работники милиции, куда явился с повинной и картиной Семен Михайлович.
- Мы должны ее повесить на самое видное место! – Категорично заявила Агафья, сверкая глазами.
- А, ??? – Указал рукой Костя на Агашин портрет. 
     - А, меня?!. – Оглянулась по сторонам девушка, и махнула рукой. – Ну, хоть… А вот сюда, на эту стену в прихожей…
- Ну – у – у! Если ты так хочешь?! – Протянул разочарованно Костя. – Но картины повесим только после возвращения из свадебного путешествия, сейчас некогда. Время нас поджимает.
- Какого «путешествия»? – Вдруг икнула Агафья и, вытянув шею, посмотрела на лоджию.
- Кругосветного… Ты, разве не заметила в конверте путевки? – Удивился Костя, вытрясая из конверта тот самый «сюрприз», которым и хотел удивить и обрадовать жену.
- Ура - а!!! – Закричала что было сил Агафья. – Заработа – ал! Фен Шуй правильно подсказал мне, где расположить зону путешествий. Значит, я верно разбила квартиру по зонам. Представляешь, Костя?! – Захлопала она в ладоши от захлестнувших ее эмоций.
- А, где у нас зона спальни по Фен Шую? – Спросил Костя, освобождаясь от полотенца и, беря на руки Агафью.
Через час он гладил бархатное плечо жены и ласково шептал ей в маленькое ушко:
- Я так тебя люблю! Мне аж страшно становится, как подумаю, что ты в январе могла б не зайти на вернисаж и не купить у меня дурацкую картину.
- Она не дурацкая, - это лучшее, что ты написал… - Выдохнула ему в подмышку девушка. И, вдруг немного помолчав, спросила: «Костя, а ты все деньги вбухал в путевки?».
Костя некоторое время внимательно всматривался в глубокие глаза жены.
- На оставшиеся я нанял для Семена Михайловича лучшего адвоката области по уголовным делам. Мужик, вроде бы, толковый… Уже ознакомился с делом нашего протеже, он уверен, что у следствия, кроме самооговора подозреваемого, ничего нет. У следствия нет главного аргумента – мотива, а также нет свидетелей, которые б видели Семена Михайловича на месте преступления. Со слов адвоката, у них вообще ничего против Семена Михайловича нет. Адвокат берется приложить максимум усилий, чтобы не доводить дело до суда в связи с отсутствием неоспоримых доказательств вины Семена Михайловича. Так что я уверен, что наш протеже скоро окажется на свободе. Ты, ведь это имела в виду, когда справлялась у меня про деньги, солененькая ты моя? – Спросил Костя, нежно целуя Агашу в мокрые глаза.


    К О Н Е Ц.

26.08.08г. 16час.58мин.
 

  Продолжение следует.