История Одного Андрогина. 32 Глава

XXXII Глава

Милан
1995 год

Новый показ в Милане ознаменовался появлением Евы Адамс на подиуме, спустя больше чем год. Многие успели соскучиться по Еве. Таковым людям не хватало ее экстраординарности, лица, походки. Многие наоборот негодовали снова видеть ее. Некоторые итальянские дизайнеры не желали видеть Еву в своих коллекциях после всех ее скандалов. Это вызывало вздор. Как некоторые осмеливаются работать с ней? Единственное, что сдерживало все это в гримерках, так это авторитет Chanel за спиной у Евы, которые приютили ее своим контрактом на этот год. Так же непосредственное отношение к Elite Paris не давало раздувать из мухи слона. Ева работала, и это главное.

Иногда личный юрист Евы публично заявлял о дискриминации личности его клиента. Он прилюдно заявлял о том, что Ева стала предметом гендерных и сексуальных гонений, ее неоправданно признают деструктивной личностью в США. Правительство США должно позволить Еве въезд на территории своей федерации. Личные убеждения Евы также подвергаются дискриминации, хотя она имеет право на свои личные убеждения и огласку их. Все речи ее юриста были направлены на то, чтобы вернуть репутацию Евы. Сама она не занималась подобным.

Ева была сконцентрирована на работе. Ее интересовал профессиональный успех. С каждым новым выходом на подиум она добивалась все большего признания. Все больше восхищения и хороших отзывов стало направляться в ее адрес. Она выглядела невероятно красивой и обворожительной, как никогда. Наверняка, многие восхищались ею, а не коллекцией. Снова дефиле, снова восторг. Никто так не дефилирует как Ева. Ее походка особенна. Ее походка – магнит. И с этой походкой она возродилась в моде.

По окончанию всего происходящего, Оливье, подпрыгивая чуть ли не до потолка, едва не раздавил Еву в своих объятиях от радости. После он собрал свои пальцы в пучок и громко поцеловал их, после чего произнес со всем вдохновением в голосе:
- Мма! Это было великолепно, Ева! Вся гримерка говорит только о тебе!
- Да, ну! – сказала Ева, беспардонно обнажив свой торс, став перед зеркалом.
- Я тебе говорю! Иных разговоров не найдется! Все речи только о тебе. Причем, по большей мере положительные.
- Вау! Значит, не зря все это! – переодеваясь перед зеркалом, невозмутимо продолжала Ева.
- Конечно, не зря, моя милочка! – восклицал Оливье, - У нас корпоратив на 20:30. Вечеринка до утра. Весь модный бомонд. Так что, шевелись! У тебя чуть более двух часов.
- Хорошо.

Ева согласилась, не раздумывая. Она триста лет не была на разных модных корпоративах. Она соскучилась по косым взглядам, по бесплатной выпивке. Она была рада погулять и расслабиться сегодня. Для нее это так же знаменовало ее возвращение в ее привычный мир.

Иногда она любила дебоширить. Поэтому некоторые опасались Евы Адамс на подобных вечерах (хотя, некоторым было интересно наблюдать за ней). Но сегодня Ева дала обещание самой себе не напиться в тю-тю и вести себя прилично.

Снова ощущая в своих жилах что-то нарциссическое, Ева не могла зайти незаметно. Яркое красное платье с глубоким (до неприличия) декольте. Черные, массивные туфли на здоровенном каблуке. Ее длинные по пояс светлые волосы были уложены естественно, ниспадая с плеч, полностью укрывая спину. И самое главное – отличительная черта Евы Адамс в свете – ее макияж: черная помада на губах, и тоненькие, естественные, еле видные стрелочки на верхних веках, придававшие Еве невероятной естественной выразительности. При этом очень сдержанная, ледяная, удерживающая на дистанции людей, которые, либо называли Еву безвкусной, либо нагло копировали ее.

Встретившись с Оливье у входа в модный палац, Ева зашла с ним вовнутрь, держась под локоть. Внутри ее ничто не впечатлило. Это было все тем же, что она привыкла видеть. Здоровенный холл с бесконечным потолком, который перерастал в сплошной бар и пролеты между столами. Громкая музыка и преобладающий красный свет лишь угнетали и утомляли Еву. С первых же минут ей стало скучно, и приглядев свои любимые реквизиты на вечеринке, Ева распрощалась с Оливье, который намекнул ей не напиваться.

Растворившись в толпе, она пошла в барную часть этого холла, и села за стойку, сама по себе, как обычно. Наверняка, ее знал каждый из присутствующих здесь, но благо этим людям хватало манер и этичности не навязываться Еве или смотреть на нее как на НЛО. И порой Еве нравилось это. Особенно в такие моменты, когда она хотела выпить сама с собой. Она никогда не чувствовала себя частью модного бомонда. Поэтому, чем быстрее она напьется, тем лучше для нее. И Ева поспешила это сделать.

Где-то справа она увидела знакомого актера. «Хоть бы он не подошел ко мне». Слева – сын итальянского политика. Ева опустила голову от нежелания здороваться с кем-либо из них. «Поменьше сук с подиума» - подумала она и быстро выпила коньяк.

Все эти недели мод, фотосессии и прочее. Все это снова начиналось. И Ева, ощущая свое возвращение, решила не стесняться и включать свой привычный режим. Поведение нарциссичного подростка, без чувства меры и уважения к кому-либо.

Снова заказав коньяк, Ева повернула свою голову на сцену и увидела смазливый поп-рок бэнд в белых костюмах. Ей показалось, что они поют «ерунду», и тут же потеряла всякий интерес, увидев перед собой вторую рюмку.

Боковым зрением она заметила чей-то взгляд, чье-то внимание, сфокусированное на ней. Это была молодая на вид девушка с черными волосами и стрижкой каре. Ее нос был чуток неуклюжим, но небольшим, напоминающим клюв аиста. У нее были огромные карие глаза, минимум макияжа. Красивые, аккуратные губки, будто сложенные листочки. Она смотрела на Еву, пригубляя стакан мартини со льдом. Ева, заметив, что за ней уже более минуты наблюдает какая-то таинственная брюнетка, не подавая никакого виду, заказала третью рюмку, и продолжила невозмутимо пить. После этого девушка встала со своего места, сев поближе к Еве и сказав:
- Извините! Но вы случайно не Ева Адамс?

«От, черт! Не дадут спокойно выпить!» - пронеслось в голове у Евы, как старая заезженная песня. Не подавая никакого вида заинтересованности, она лишь промелькнула взглядом по своей новой собеседнице и сказала:
- Было бы странно, если бы я сказала «нет»! – натянув саркастичную улыбку, после чего Ева заказала следующую рюмку.
- Вы так активно налегаете на спиртное!.. – сказала та, наблюдая за Евой.
- Тебе что с этого, милочка? – беспардонно сказала Ева.
- Нет, нет! Ничего! Просто хотела сказать вам, как я рада, что увидела вас здесь и смогла связать с вами хотя бы пару слов. Давно мечтала с вами познакомиться! Вы отличная модель! И хороший социолог!
- Кхм… А как тебя зовут?
- Изабелла.
- Видишь ли, Изабелла. Мне, конечно же, приятно слышать в свой адрес подобные комплименты. Но к чему все это?
- Как к чему? Хотела с вами познакомиться. Вы, надеюсь, не против?
- А ты любишь заводить знакомства с супермоделями?
- Нет. Я предпочитаю актрис.

Ева взглянула на нее двояко. Что-то знакомое она расслышала в этих словах. Очередная лесбиянка?
- То есть? – переспросила она, чувствуя помутнение в своей голове от выпитого коньяка.
- Я вижу в вас актрису, Ева.

Алкоголь вовсе дал в мозги. Ева не совсем понимала слова Изабеллы. Ее глаза становились пьяными.
- Актрису? Ты имеешь ввиду ту самую, которая играет в кино? – сказала она.
- Да. А вы что подумали? – сказала Изабелла, после чего добавила, - Хотя, все мы в некой степени актеры.

Ева ухмыльнулась пьяной улыбкой и снова заказала рюмку коньяка. Изабелла настороженно смотрела на сей разгон Евы.
- То есть, ты имеешь ввиду, что из меня получится актриса? Так что ли? – сказала Ева и засмеялась в пьяной истерике.
- Вы прирожденная актриса, Ева!
- Хм… - успокоившись, произнесла Ева, - Интересно. То есть я тебе нравлюсь?
- Разве мы сейчас об этом? – с недопонимающим взглядом говорила Изабелла.
- Когда ты сказала, что предпочитаешь актрис, то мысленно трахнула меня, потому что затем ты сказала, что я прирожденная актриса.

Глаза Изабеллы на пару секунд растерялись. Но затем на ее лице возникла нехитрая улыбка, которая выдала все ее мысли. Она сказала:
- И как же вы меня раскусили. – понимая, что Ева намерена острить.
- Опыт, милочка. Опыт. Тысячи страниц по психологии. – к удивлению Изабеллы, вовсе спокойно но самовлюбленно сказала Ева.
- Почему вы больше не выступаете со своими лекциями по социологии?
- Вроде бы ты не знаешь, как к этому относится общность мира!?
- Это реакция на вас, Ева! Но не на то, что вы делаете!
- Возможно.
- Возможно? И этим все кончилось?
- А что ты хочешь от меня услышать? – начала заводиться Ева, - Ты даже не представляешь себе, какой это сложный процесс! А мышление!.. Его невозможно изменить. Оно не меняется поколениями. Геноцид не истребил евреев. Я не истреблю сексизм. И никто не истребит. Гендер сильнее нации. И я на все 100 процентов уверена, что ты одна из тех лесбиянок, которые разочаровываются от каждого провала любого из мероприятий секс меньшинств. Но общество не готово вас слушать, и не хочет. Их всегда больше. Поэтому их реакция важнее.
- И это повод?
- Это даже не повод. Это безвыходность. Когда я говорю людям об андрогинности, они думают, что все должны уподобиться мне – эталону бесполости. Но на самом деле, это я такая. Больше никто не должен быть таким. Не нужно делать операцию на половых органах. Не нужно принимать гормоны, или еще что-то менять в себе. Это должно быть внутри. Это гармония. Андрогинность должна быть, прежде всего, в мышлении, в душе. Только тогда наступит гендерная идиллия человечества. Все думают о фантиках, когда я говорю им о конфетах. Понимаешь? – вдохновлено говорила Ева.
- Понимаю. – с восхищением в глазах сказала Изабелла, будучи под впечатлением ораторских способностей Евы.
- Надеюсь, ты не собираешься видоизменять свой половой орган?
- Ахах! Нет!

Ева и Изабелла выпили вместе и вовсе разговорились. За полчаса они стали как подруги. Они трепали своими языками о всякой ерунде, весело смеясь, и шутя друг с другом. Еве было интересно поддерживать разговор. Изабелла, будучи также пьяна, снова подняла вопрос:
- И все-таки, как тебе идея об актерской деятельности?

У Евы было мутно перед глазами. Но она пыталась думать.
- Ты все это время серьезно мне об этом говорила? – сказала она.
- А как же! Ева, я предлагаю тебе роль в кино! – сказала Изабелла вполне серьезным, но пьяным тоном.
- В каком кино?
- В полнометражном кино, Ева!
- Это понятно. О чем кино?
- Оно будет сниматься в Ницце, где я, собственно живу и работаю. Это будет история о двух подругах. Одна из них была наркоманкой, что становилось проблемой в их дружбе…
- Так ты актриса? – наконец-то спросила Ева, чего сама не хотела говорить Изабелла.
- Да. Ты только сейчас об этом подумала?
- Я как-то… я пьяна. – сказала Ева и ухмыльнулась.
- Я думала, ты отлично читаешь людей.
- Я же сказала, что пьяна. – сказала Ева, схватившись за свою сумочку, - Слушай, в туалет сходить не хочешь?
- Идем! – весело согласилась Изабелла.

Они пошагали в женский туалет. Ева закрылась в кабинке, а Изабелла стала перед зеркалом, решив припудрить носик.
- Вот знаешь, за что я не люблю общественные туалеты? – кричала из своей кабинки пьяным голосом Ева.
- За что? – спросила Изабелла, проводя губной помадой по своим тонким губам.
- За то, что на дверях каждого из них висят эти глупые таблички, которые разделяют их на мужские и женские. Какая разница? Канализация одна!

Изабелла улыбнулась, не докрасив губы. Лишь просмеявшись, она продолжила. Ева смыла воду и вышла из кабинки и подошла к умывальнику, также став перед зеркалом.
- Что-то размяться захотелось! – сказала она, ополаскивая руки.
- Ты предлагаешь потанцевать? – спросила Изабелла.
- А что? Ведь это же тусовка, а не похороны!

Рассмеявшись, Ева и Изабелла пошли танцевать.

Ева в своей любимой манере абсолютно безвкусно и беспардонно махала волосами, руками и всем чем только можно по сторонам. Будто она была здесь одна, без каких-либо комплексов. Изабелла на фоне разгулявшейся Евы выглядела намного скромнее. Она больше смеялась со всего происходящего.

Созрев передохнуть и выпить, новоиспеченные подружки упали за барную стойку и заказали себе по рюмке коньяка. Ева не хотела понижать, а уж тем более терять свой градус. Изабелла не хотела отставать от Евы и делала все то же самое, что и она.
- Так значит, ты актриса? – снова переспросила Ева, решив продолжить разговор, который сама же оборвала до этого.
- Да. – с улыбкой на лице сказала Изабелла.
- И в каких же фильмах ты снималась?
- Это было всего три малобюджетных фильма. И то, я играла в них не самые главные роли.
- Понятно. – сказала Ева, проглотив коньяк быстрым махом, не закусывая.
- А тебе нравится быть моделью? – вдруг спросила Изабелла.

Стало видно, как данный вопрос погрузил Еву в размышления. Она выдержала долгую паузу около минуты, после чего стала говорить:
- Знаешь, сказать честно – нет. По крайней мере, теперь. Надоело. Раньше я думала, это мое. Но однажды я перестала чувствовать удовлетворение. Стало появляться какое-то чувство манекена. И это убивает тебя. Именно поэтому я влезла во всю эту социологию. Я пыталась все переосмыслить и думала, так будет лучше…
- Но ты вернулась в моду.
- Да.
- Почему?
- Я соскучилась по ней. Я соскучилась по лицам, которые зрительно съедают тебя.
- И ты чувствуешь, что это твое?
- Нет.
- Тогда, почему ты здесь? Зачем тебе все это? Делай то, что тебе по-настоящему нравится!
- Дело в том, что я уже не знаю, что мне нравится. Тем более, это мой долг.
- Долг? Перед кем?

Изабелла выглядела сбитой с толку. Ева погрустнела во взгляде, который стала прятать и отдалять от Изабеллы. Она нагнула голову, будто размышляя над чем-то. Потом резко подняла ее и с улыбкой на лице сказала:
- Как-то это все уныло! Тебе не кажется? Пойдем, потанцуем! Я так давно не отрывалась!

Сквозь сон Ева стала ощущать реальность. Она стала понимать, что просыпается. Хотя, от этого ее веки не становились легче. Ей хотелось подержать их закрытыми еще немного, будто набираясь сил. Во рту у нее была невыносимая пустыня. Все было настолько сухо, что казалось, будто ее слюна перестала выделяться. Снова это невыносимое чувство – похмелье. И сначала Ева не понимала где она. Сквозь размытый взгляд она сказала:
- Что за черт?

Она стала наблюдать незнакомую комнату, где она лежала на одной кровати с девушкой, лицо которой казалось ей знакомым. От оживленности Евы эта девушка по имени Изабелла проснулась и первым делом глянула на Еву с одобрением. Ева, резко подорвавшись с кровати, будто забыв о своем похмелье, заявила с криком:
- Черт! Как можно было так напиться! У меня же самолет в 12 часов!

Настенные часы показывали без двух минут 11. Изабелла, пытаясь поймать суть, сказала тихим голосом:
- Ева, куда ты так торопишься? Побудь еще немного!
- Заткнись! У нас ничего не было! Понятно? – обеспокоенным голосом говорила Ева, пытаясь как можно быстрее натянуть на себя недостающие вещи и собрать свою сумочку, - Я асексуал! Я презираю секс! – говорила она.

Изабелла сделала иронично удивленную гримасу и сказала:
- Так это и дураку понятно, что у нас ничего не было. Ты вчера так напилась, что я тебя до порога еле донесла, не говоря уже о постели.
- Правда? – приостановившись, сказала Ева, - Я действительно так сильно напилась?
- А то! – со смехом сказала Изабелла, отперевшись чуть повыше на своей кровати, - Мне так и не удалось узнать, в какой гостинице ты остановилась. Вытянуть из тебя что-то вменяемое я была не в силах. Поэтому, у меня не оставалось выбора, как привезти тебя в свой номер.

Ева задержала свой взгляд на Изабелле и сказала:
- Ясно. Спасибо. Сколько времени займет дорога в аэропорт?
- Около 40-ка минут.
- От, черт! – сказала Ева, снова засуетившись.

Сквозь мысли об аэропорте и скоропостижные движения своих рук она вдруг вспомнила, как зовут ее подругу, с которой она провела столь буйный вечер. Осознав, что ей пора, она сказала:
- Что ж, спасибо, Изабелла! Мне надо бежать! – рванув к двери, чтобы закрыть их с той стороны.
- Эй! Постой, Ева! А как же кино? – сказала вслед Изабелла, пытаясь успеть сказать Еве.
- Кино? – переспросила Ева, остановившись в дверном проходе.
- Да. Помнишь, мы с тобой обсуждали твою возможность сыграть в кино? – сказала Изабелла.
- Ах, да! Точно! – начиная копошиться в своей сумочке.
- Кастинг будет летом. Но я постараюсь договориться с режиссером…
- Кастинг? – переспросила Ева, достав из сумочки визитку и задержав ее в своей руке, - Я не принимаю участие в кастингах. Никогда. Вот, держи. – отдав визитку, - Если что, позвонишь мне.

Получив визитку и держа ее в своих руках, Изабелла чувствовала себя обескураженной. Ева была такой резкой с утра, что она не успела как следует подумать и поговорить с ней. Будто все, что говорила и делала Ева, было во сто раз важнее. И она действительно так думала. Время Евы было ценнее, и она не стала забирать его у нее. Она лишь смотрела на то, как она закрыла за собой дверь, сказав, совершенно твердо и тактично:
- Мне пора. Пока.

Морган Роттен © История Одного Андрогина (2011-2013гг.)