Надежда Темного Властелина. Глава 18 ДНК Души

Soul  DNA (ДНК Души)

Душа - это удивительная загадочная и, даже в нашем мире, непознанная частица вечности.
Она способна к изменению, перемещению во времени и пространстве, но главное в ней - это стремление к гармонии, то есть к счастью. А счастье для души – это удовлетворение заложенных в нее Создателем индивидуальных потребностей . И несмотря на то что подавляющее большинство религий считают душу бессмертной - это не совсем правда. Что бы считаться бессмертным – нужно не быть живым. Нужно иметь какое-то другое состояние. А душа, она живая. Она имеет свою память и даже своего рода генетический код. Но что самое главное и страшное, она может испытывать боль. А все что живо, может и умереть. Но это, конечно же, не в человеческой власти. Даже маги и колдуны не способны убить душу, да и никто из Великих не имеет представления о том, как устроена эта удивительная сущность. Мы всего лишь способны управлять нашим физическим телом: можем лишить себя материальности и вернуть ее когда захотим. Мы даже способны ограничивать в каких либо действиях себе подобных, не говоря уже о простых человеческих сущностях. Но управлять собственными душами никому не под силу, даже Великим. Конечно, до тех пор, пока мы находимся в телесной оболочке, наша душа еще может быть ограниченной всевозможными ментальными и физическими рамками, но как только мы освобождаемся от материальности, как только душа Великого видит свою цель… то, для чего создана… она этого не упустит.

Как у обычных человеческих сущностей, так у некоторых магов и колдунов разум больше является частью тела чем души, именно поэтому они часто сталкиваются с ситуациями, когда очень чего-то хотят, прекрасно понимают, что в состоянии этого добиться, но в силу каких-то обстоятельств, предрассудков, предубеждений или влияния со стороны, отказываются от возможности удовлетворить потребность собственной души.

Душу же, по своей сути, трудно назвать разумной субстанцией. И если совсем примитивно выражаться, она работает на уровне инстинктов. Эти удивительные по своей сути и неповторимые по индивидуальности частицы вечности самоуправляемы.

В отсутствии каких-либо ограничений,  души способны притягиваться к тому, для чего когда-то были созданы, и тем самым творить вселенскую гармонию. Но как бы то ни было, даже освободившись от телесных оков, души находятся во власти высших сил. И с моей душой было тоже самое, пока я не встретил ее… ту, что одарила меня вселенским могуществом, ту, которая открыла передо мной все двери вселенной.

Моя душа встретила свою свободу в ее лице в первый же день… хотя я слишком долго пытался удержать ее в оковах собственного разума. Но к счастью тот факт, что я большую часть своего времени проводил в нематериальном состоянии,  позволил моей неразумной душе творить чудеса, для которых она была создана, чудеса, в которые я сам долго отказывался верить. Но…

Последняя наша с Максом встреча показала, что он прекрасно знает о том, что его с Кариной дети и мои тоже. По человеческим меркам, конечно, это абсолютно его продолжение, в их крови течет кровь, созданная его ДНК. Но по меркам вечности… все совершенно иначе. Души этих детей не созданы вечностью на заре мира как все остальные, две этих души совершенно молодые, продолжением вечности они являются только косвенно - в них вложена частица моей души и души Карины.

Трудно объяснить,  откуда я знаю об этом, просто знаю и все, поскольку прекрасно это вижу. Возможно, по причине отсутствия более-менее человеческого объяснения я и не рассказывал об этом Карине, хотя конечно, больше меня беспокоило другое - ее чувство вины перед теми, кто оказался не у дел.

Каким-то невероятным образом мы с ней оказались способными создавать новые души. Будто этот величайший вселенский дар был ниспослан нам для создания … Так и есть.

Нет, конечно же, я не знал о настоящей цели Вселенского Света на счет меня и Карины. Даже когда я впервые осознал, что в этих детях живет продолжение моей нематериальной сущности, я не понимал всей сути произошедшего. Поскольку я, совершенно не предпринимал никаких действий в этом отношении. Имею ввиду, что абсолютно не представляю, каким образом они стали частью меня самого. Да, я всегда находился рядом с Кариной, но разве мог я помышлять о чем либо подобном, зная кем являюсь и, прекрасно оценивая свои, на тот момент, отсутствующие способности. И, возможно, моя душа, пусть и не совсем свободная, но все же лишенная хотя бы материальной телесной оболочки, проявила свое свободолюбие и сотворила чудо, не знаю…

А позже, гораздо позже… Когда мне все же хватило смелости, способностей и ума сделать эту, предназначенную мне небесами женщину, своей. Когда она стала счастливой и своим счастьем осветила мой путь, случилось еще одно чудо. Чудо, ради которого наши с ней души и были созданы, чудо предсказанное вечностью, чудо предполагавшее образование вселенской гармонии, в отсутствие борьбы между  Светом и Тьмой.
 
Это должно было стать новым этапом существования вселенной. Этим чудом должна была стать наша с Кариной дочь. Нет, тогда я, конечно, не владел полной информацией, я был настолько счастлив, что даже не обратил внимания, как мы с Кариной превратились в обычных смертных. Теперь-то я понимаю, что для ее развития требовалась вся до остатка наша с Кариной вселенская энергия. И все было бы хорошо, если бы мы не решились предотвратить то страшное стихийное бедствие.

Но… мы не могли иначе… зная, что произойдет … Мы решили, что наш дар, наше Вселенское имя, вполне дает нам право спасать. Да я и не видел угрозы… ни для себя, а уж тем боле ни для Карины, тогда она выглядела на удивление сильной, я бы даже сказал могущественной, но как оказалось, это было не ее могущество. Это слияние двух наших с ней невероятных по своей силе и возможностям энергий было внутри нее, но ей самой не принадлежало.

И когда мы оба, оказались не способными спасти даже себя, не говоря уже о том, чтобы спасти кого-либо. Наша дочь разделила всю свою жизненную энергию между  мной и Кариной и сделала это, вполне, осознанно. И никакими человеческими словами это объяснить невозможно. Есть только одно более-менее понятное объяснение - она была продолжением Вселенской любви. Уже тогда, в возрасте нескольких недель она была достаточно умной, искренне любящей своих родителей и невероятно могущественной.

То, что она сотворила, не под силу никому другому – она разделила свою душу на двое, чтобы сохранить нам с Кариной жизнь. Но, при всем при этом, она совершила трагическую ошибку, когда отправила меня в Лондон. Я давно уже не был представителем человеческого общества в отличии от Карины и, судя по всему наша дочь успела это понять. И то что она сделала… отправила меня заменять человеческого парня… причем в моральном плане очень похожего на меня самого… причем… «наделила его памятью, отняв мою собственную???»

«Нет! Одна она сделать это, определенно, не могла!» Уверен, она только спасла нас с Кариной, а все остальное… все остальное дело чьих-то других рук. И… я догадываюсь, кто это могущественное, расчетливое и жесткое существо. На эту роль - только один кандидат…

Сейчас больше нет смысла искать виновных. Я вспомнил все и это главное. Но ее больше нет… и вселенной тоже скоро не станет.

Это просто уму непостижимо, случившееся, стопроцентно доказывало совершенно невероятный факт - Величайшие Братья Близнецы тоже имеют свою судьбу. Судьбу, которую сотворила для них вечность.

Я с трудом мог представить, что такое извращенно-кровожадное, жестокое и безжалостное существо как Он, мог безоглядно и безвозвратно влюбиться. Причем влюбиться ни в кого бы то ни было, а в мою еще не рожденную дочь. Нет, я с ужасом мог представить себе подобного рода отношения, и если бы она родилась … не знаю… Я был бы в ужасе.

Сейчас же, когда я вспоминаю его взгляд и те жуткие, саморазрушительные эмоции, которыми он сам себя мучил, и слова, что говорил о ней… я понимаю, что все это не было ложью.

Он действительно страдал, но не от того что в первый раз за время своего существования чего-то по-настоящему захотел и не смог заполучить. Причина была в другом…

Такое ощущение, что всех в этом мире и людей и мне подобных, вечность создает таким образом, что частью нашей души заранее является, тот или та, для кого эта душа вообще существует. И это так, даже если этот Тот или Та родится только через несколько тысячелетий.

И теперь, когда ее не стало, уж кому как ни Ему знать, что не стало ее окончательно. Он чувствует да и знает, что часть его души умерла, и осталось уничтожить в последнем адском костре, ее истекающие кровью Величайшие Темные ошметки.

И я могу Его понять.

Возможно, я тоже пожертвовал бы всем существующим в этой вселенной лишь бы избавиться от подобного рода боли.  Но даже сейчас, осознавая все это, в полной мере прочувствовав на себе боль потери, пусть даже посредством Его Величайшего организма. Я не жалею о том, что заставил Карину пройти через нечто подобное, запретив ей уйти следом за мной. Я заставил ее жить в мире людей и ждать меня, при всем при этом полностью осознавать, что ждать больше некого.

Безусловно, я остался живым, не смотря ни на что, и Карина выжила тоже. Но вот что касается той, которая еще не родилась… Ее души не может быть ни в Раю, ни в Аду и уж тем более на земле. Ее душа была слиянием наших с Кариной энергий, которые вернулись к нам, благодаря чему мы с ней и остались живы. Ее просто больше нет.
И сейчас Он якобы ждет моей помощи… ждет моей добровольной помощи… но… уверен он прекрасно понимает, что я не пойду на это… особенно теперь, после того как все же смог вспомнить…

Он отобрал у меня Карину и практически добился своего, но теперь это невозможно…

Он даже убить не в силах ни меня ни ее, поскольку в каждом из нас видит ту, которую даже теперь любит.

Но… все это не является свидетельством, что вселенная будет продолжать свое существование. Он все равно не выдержит, уж я-то знаю, в очередном порыве он просто разорвет вселенную на части и ничто не сможет его остановить.

Пусть это эгоизм, пусть так… но… я прекрасно его понимаю.
И я бы сказал, что нет никакой возможности спастись. Но…
Одно только обстоятельство заставляет меня предполагать, что не все еще потеряно. И этим обстоятельством является предсказание древних маййа. В котором ясно говорится о существующей вероятности спасти вселенную и все живое в ней. Но я, даже теперь, совершенно не представляю как.

Хотя я знал одну вещь точно, даже если такая возможность существует, без «прежней» Карины не обойтись. Насколько я могу судить по себе, я полностью восстановился, не без ее участия конечно, я вернул себе знание, могущество и вселенское величие вместе с памятью и все это благодаря ей, но в ней самой что-то изменилось… поэтому, прямо сейчас я собирался узнать что именно.


Дверной звонок, в Нью-Йоркской квартире Айви, непроизвольно напомнил мне о событиях прошлого года,  когда я впервые здесь оказался. Тогда, способом нематериального перемещения в пространстве, я доставил сюда Макса. Я вспомнил, какие обстоятельства предшествовали его возвращению и захотелось горько улыбнуться: За несколько минут до нашего появления в Нью-Йорке он и Карина подписали документы о разводе. Конечно, с точки зрения вечности, моя настойчивость в этом отношении выглядела совершенно бессмысленной, но несмотря ни на что, я был невероятно счастлив. Хотя, справедливости ради следует сказать, что счастлив был не я один… 

Безусловно, уже тогда я предполагал, что всех нас так просто не оставят в покое, во всяком случае меня точно не могли просто так отпустить.  Но то, что обстоятельства должны были сложиться именно таким образом, тогда, даже я не мог представить.


Дверь открылась, и на пороге появился Макс, по его слегка надменному взгляду можно было понять, что он до сих пор не забыл нашу с ним последнюю встречу в моей квартире. Да и самому мне было жутко неприятно вспоминать свою слабость, то каким я просто не имел права быть. И конечно же Макс вполне мог злиться, но в его эмоциональном состоянии, в отличии от внешнего вида, я совершенно не чувствовал злости.

Он был в предвкушении, он понимал, что мой приход означает. Но, произошедшие за последнее время, события научили его воздерживаться от поспешных выводов, поэтому он ждал моих действий. А я, вспомнив, как он говорил мне: «…скорее всего, при следующей нашей встрече ты назовешь меня братом…», - сказал:

-Ну что, брат, наверное, уже и не ждал меня здесь увидеть?
-Ждал, - сказал он очень просто. И мне казалось, что он должен расслабиться в этот момент, но его эмоциональное состояние показывало обратное. Он, безусловно, был рад тому, что услышал. Но, помимо всего прочего, в его эмоциях ощущалось какое-то странное замешательство, он хотел о чем-то меня предупредить. И я уже был готов его поторопить, не нравилось мне стоять на пороге, как вдруг из квартиры послышался мальчишеский голос, который я, конечно же, не мог не узнать:

-Пап!
Я хотел было отодвинуть Макса в сторону, даже практически шагнул вперед, чтобы заключить в объятьях собственного сына, когда услышал продолжение фразы:

-Кто там пришел? – он … показался из-за спины Макса, он… так вырос за последний год, так повзрослел… он смотрит на меня и… Я вижу, ясно вижу, совершенно меня не узнает:

-Здравствуйте, - услышал я в свой адрес очень официальное приветствие. После чего, недолго задерживая на мне свой взгляд, он извинился, опять же очень официально, совсем по-взрослому (в этом плане он нисколько не изменился, ему всегда нравилась такая манера общения, не смотря на возраст…) и снова обратился к Максу:

-Пап, мама только что звонила, - стоило ему произнести эти слова, как я и без того немного удивленный происходящим, стал слушать продолжение фразы, поскольку сказанное совершенно не могло быть правдой, я прекрасно чувствовал Карину, которая на данный момент находилась в состоянии глубокого сна, и уж точно не могла звонить. А Данил продолжал говорить, больше не обращая на меня внимания:
-… сказала, что они с Лерой примерно через полчаса приедут.

Суть происходящего частично начала проникать в мой разум, но сознание, сознание отказывалось принимать эту ложную реальность.

-Мама? – переспросил я, не выдержав, совершенно не скрывая негодования. И вопрос мой не был адресован ребенку. Хотя, и по его эмоциям тоже я жаждал понять.
Максу же, смертельно опасно было тянуть с ответом, и он прекрасно это понимал.

-Да, мама…, Дэниэл, поверь так нужно… - отвечал он более чем напряженно.
Я все еще стоял на пороге, события так быстро развивались, что у Макса даже не было возможности пригласить меня войти. Возможно, он представлял какой может стать моя реакция, поэтому пытался предупредить заранее. Думаю, он также понимал, что больше меня волновал не мой статус отцовства в данной ситуации, я был крайне возмущен другим: 

Та, которая отдавала себя до остатка ради этих детей, та которая готова была лишить себя жизни ради их существования, та что создала их, та для кого они и сейчас являются единственной ценностью… вдруг стала никем, пустым местом, чем-то никогда не существовавшим. Я уже ясно видел, что ее нет в сознании Данила, нет совсем… и это меня сводило с ума.

Она лишилась детей и меня одновременно, она не могла больше спасаться работой и даже находится в собственном доме и родном городе…  лишилась всего чем дорожила, всего что имела и осталась одна, совсем одна неизвестно где и с кем. И при всем при этом ... она еще и … вынуждена была постоянно выживать, подпитываясь жизненной энергией извне. Даже представить страшно ее в подобной ситуации, а уж осознать, что теперь она действительно так живет… Это просто невыносимо…

Теперь-то все начало проясняться…

Я все мог понять, но то, что дети не помнили ее… это просто убивало меня, конечно… не могло это быть обычной прихотью мага и колдуньи, нет… Да и вряд ли они  способны вмешаться в ауру этих, мягко скажем, необычных детей, тем более на таком уровне как память… Должно было случиться еще что-то о чем я не знал, но что собирался незамедлительно выяснить.

Стоять у дверей я больше не собирался, поскольку нужно было срочно что-то предпринимать. Поэтому, собрав свое самообладание, я сказал:
-Ну что, хозяева, может быть, пригласите войти?
Макс тут же, будто очнулся:
-Конечно, Дэниэл, заходи.
-Дэниэл? – удивлено посмотрел на меня своими взрослыми глазами ребенок.
-А я Данил. Похожие имена, правда?
-Похоже, очень похоже, - сказал я, когда входил в квартиру следом за ним. А вспомнив, при каких обстоятельствах он получил это имя, у меня бывшего служителя подземного Царства Тьмы, мурашки пробежались по коже.

Оказавшись в комнате, которую последний раз я видел посредством воспоминаний (сна) Карины, мне тут же вспомнились обстоятельства, которые до сих пор заставляют ее просыпаться в холодном поту. Я вспомнил, как яростно Макс пытался защитить ее в моем отсутствии, и совершенно неожиданно ощутил нахлынувший на меня, приступ благодарности. Я все еще стоял посреди комнаты, когда Данил уже успел усесться на диван, а Макс стоял позади, когда я, не оборачиваясь, сказал:

-Спасибо Макс.
-За что? – спросил он, хотя где-то в глубине души догадывался, что именно я имею ввиду.
-За то, что не возненавидел ее из-за меня, за то, что до последнего защищал и заступался, за то, что она выжила…

Когда я говорил все это, я был по-настоящему искренним, хотя мне еще многое нужно было узнать, чтобы понять все окончательно, и тут… 

Меня осенило: «она ведь именно сюда должна была прийти, когда с нами ВСЕ ЭТО случилось, ей больше некуда было пойти, разве что следом за мной в небытие, но это я ей тогда строго-настрого запретил, взяв страшную клятву… Ей, ни в коем случае, нельзя было самостоятельно лишать себя материальности. Уже тогда я видел, что это заставит ее окончательно истратить остатки своей энергии».

Осознав, что это именно то место где можно искать самые подробные ответы на вопросы, мне не нужно было больше спрашивать. Я просто погрузился в энергетическую память окружающего меня пространства и увидел все собственными глазами.

Я с трудом узнавал ее черты в безжизненном теле девушки, которою Макс и Айви пытались привести в чувства. И я бы сказал, что это сделать невозможно, если бы ее сердце не переставало бешено колотиться. Вскоре я обратил внимание еще на один факт, я почувствовал, что эта девушка, осознанно пыталась зацепиться в том несуществующем пространстве, куда было погружено ее сознание. Она не хотела возвращаться к реальности. Она испытывала невероятные физические муки, по причине, рвущегося наружу сознания. Макс и Айви в данном случае выглядели настоящему кровожадными палачами, возвращая ей сознание, они убивали не только ее душу, но и тело, физически она не способна была пережить это…

То, что я видел, было всего лишь энергетической памятью пространства, поэтому события, свидетелем которых мне приходилось становиться, являлись следствием концентрации моего внимания на каждом из них. Оценить же общую картину происходящего сразу, было невозможно. Поэтому… взяв свои, рвущиеся наружу, эмоции я постарался убедить себя, что эти события уже в прошлом, что Карина выжила, пока не знаю как, но выжила, а мне нужно было узнать еще кое-что…

Конечно же, увидев ВСЕ ЭТО, в первую очередь я подумал о Даниле. Ведь я, незадолго, до этой ужасной катастрофы, открыл в нем его природный дар к считыванию эмоций окружающих. Я дал ему возможность развивать эту способность, но… не успел научить защищаться от чужой боли, я был настолько самоуверенным, предполагая, что своим присутствием всегда смогу его защитить, до тех пор, конечно, пока он сам не научиться контролировать все потоки поступающих  к нему и исходящих от него самого эмоций.

И теперь я пожалел об этом…
Сконцентрировавшись  на памяти о Даниле,  я испытал еще больший шок. Ребенок вынужден был испытывать моральную  и физическую боль своей матери. Естественно, его сознание не было способно выдержать подобное. Он выглядел ни чуть не лучше чем его мать, и физически он был без сознания, но я… ясно слышал крик, его крик… хотя обычным человеческим зрением и слухом это не возможно было заметить. На самом же деле это была катастрофа, которая, даже теперь, год спустя, сводила меня с ума.

-Пап, Дэниэлу кажется плохо! – сквозь это жуткое воспоминание я услышал его голос из более-менее мирной реальности.
-Да, мой хороший, но это ничего… так нужно, - ответил ему тут же Макс, который, судя по всему, понимал, что со мной происходит.

-Мне кажется ему очень больно, - продолжил Данил. На что Макс не ответил, во всяком случае, словами.

Я же наблюдал прошлое: Страшно было видеть, что происходило с Кариной, когда она пришла в себя, еще страшнее, чем видеть ее без сознания. Даже год спустя, энергетическая память пространства пронзала меня ее жуткой болью. Нет, она не вела себя как сумасшедшая и не билась в истерике, внешне выглядела безжизненно, внутренне же… я не могу передать словами… одно могу сказать на улице был непрекращающийся ливень, без ветра или града, без снега, без солнца. Тяжелее густые тучи нависли над городом, создавая непроглядную тьму, казалось, что улицы погрузились в туман, уничтожая видимость. Но и это странное влажное нечто, опустившееся так низко, что любой оказавшийся на улице человек начинал задыхаться, было тучами.

Естественно, Великие должны были вмешаться…
Возможно, если бы ни они, я больше никогда не увидел бы ее...
Своими эмоциями она уничтожала не только себя…

Момент, когда она осознала, что зверски убивает собственного сына был самым страшным… От того, что мне приходилось испытывать, наблюдая за этим со стороны, у меня у самого перехватило дыхание. Как же она себя ненавидела!

И когда Вселенский Сарказм убивал в ней ее дар, она уже попрощалась со всеми надеждами окончательно и, с невероятным мазахистским желанием получить по заслугам, склонилась перед своим палачом...  Перед Моим Палачом…

Боже, что же она натворила!

Как она только могла согласиться на такое?

Она согласилась убить в себе свою ко мне принадлежность, свой вселенский дар, свою неповторимую способность любить. Защищая Данила от боли и весь мир от мрака… она отказалась от меня… отказалась навсегда…

Навсегда?
Ну уж нет!
Я в это никогда не поверю!

И пусть она, глупенькая, заблуждается, пусть… возможно она сама себе это внушила, возможно, поверила Великим… но этого просто не может быть!!! Ни как не может…

Я всегда был частью ее нематериального существа, ее сознания, как и она моего… Это просто невозможно изменить. Это словно быть прописанным в ДНК души друг друга. И если меня больше нет в ее, так называемой ДНК, что же мне теперь делать…

Мозг, отказывался соображать. Я пытался анализировать все известные мне факты, пытался найти доказательство тому, что это не правда, что она по-прежнему меня любит. И как ни странно, главным доказательством был тот факт, что она, как и раньше, читала мои мысли, чувствовала мою душу, и восстанавливала меня энергетически. Причем не просто восстанавливала, она будила во мне вселенское могущество, дарила мне сладостное ощущение того, что жизнь будет продолжаться. Но… как бы там ни было, я больше ничего не мог ей дать, вернее я мог, только толку от этого не было никакого. Энергию она конечно получала от меня, но это ничего не значило, на такой энергообмен способны даже примитивные темные колдуны низшего уровня… И мне это совершенно не нравилось.

Я был готов поверить во что угодно: что она не может быть со мной из-за чувства вины перед детьми, которым причинила боль, или из-за страха вовлечь их в новые неприятности, или еще из-за чего… но поверить в то, что она меня больше не любит я не мог.

Вдруг ужасно захотелось к ней вернуться, обнять ее и не отпускать никогда, попытаться доказать ей и самому себе, что все это неправда. Я уже почти дематериализовался, когда вспомнил, как сильно она хочет увидеться с детьми и остановился.

Скинув с себя тяжелые оковы энергетической памяти пространства, я постарался оградить Данила от своих болезненных эмоций, и …приняв беззаботное выражение лица, сел рядом с ним на диван, обнял его по-дружески за плечи и обратился к Максу:

-Хорошо, я все понял, но зачем было выкидывать Карину из памяти детей? Что, это было так необходимо?

-Дэниэл, она сама так решила, - обреченно произнес Макс, по всей видимости, не думал, что я в состоянии понять такой идиотский поступок.

-Почему? – кое-как спросил я, слова так и застревали в горле, поскольку я догадывался, что могло быть тому причиной, ведь я знал ее лучше чем кого бы то ни было.
-Она… - начал было Макс, но поглядывая на Данила медлил с продолжением.
-Не верила, что выживет, тем самым боялась причинить боль своим детям… поэтому хотела, чтобы они ее забыли, - практически в отчаянии произнес я, опережая Макса.
-Да, - кивнул он головой.
-О чем это вы, - вдруг встрепенулся Данил, - вы говорите обо мне и Лере?

Мы же с Максом, как довольно-таки высокомерные отцы проигнорировали его. Тем временем, я задал еще один вопрос:
-Как ты узнал, что они и мои дети тоже?

Макс еще не ответил, но я почувствовал в его эмоциях настоящую ревность. Ему совсем не нравилось делить со мной отцовство. Но, не смотря ни на что, он ответил: - Я не мог защитить его, слишком сильная аура, даже с учетом того, кем является его мать... Чтобы спасти его мне пришлось призвать Великих, они то все и прояснили…

-Уверен, что все? – спросил я, - от меня лично узнать ни о чем не хочешь?
- Не беспокойся, я абсолютно уверен, что это не ее вина.
-Ах вот значит как, - усмехнулся я, - значит, меня ты считаешь виноватым? Ну возможно, косвенно я и виноват перед тобой… Только вина моя состоит в том, что я заставил вас тогда, десять лет назад, создать семью, вместо того, чтобы самостоятельно спасти Карину. Разве мог я знать тогда, что она моя судьба, откуда я мог знать, когда не являлся человеком? А тот факт, что их души созданы из моей, - взяв за плечи Данила я демонстративно показал его Максу, - это просто судьба я ничего для этого не предпринимал, хотя не спорю, это меня несказанно радует.

Данил смотрел на нас с Максом совершенно ошеломленными глазами… мы же, продолжали игнорировать его неописуемый интерес к происходящему.
-И что теперь? – спросил Макс, - Ты уже знаешь причину всего этого хаоса? Знаешь, что нужно делать? Как все исправить?

-Причину знаю, а вот что касается остального… Я пришел к тебе с уверенностью найти ответы на все мои вопросы, но, к сожалению, один из ответов привел меня в полное замешательство. Вследствие чего, моя вера в существующую вероятность вселенского спасения значительно пошатнулась.

-Позволь поинтересоваться, Дэниэл, - в голосе Макса послышались наставнические нотки, - что именно заставило тебя усомниться?
Я еще не успел озвучить вслух свой ответ, хотя я скорее обдумывал, стоит ли говорить ему, когда Макс продолжил:
-Ты случайно сам, снова, не возжелал гибели вселенной?
Конечно же, я понимал на что Макс намекал, говоря «снова»…
-Определенно нет, - ответил я ему более чем жестко, одним только тоном голоса давая  уяснить, что дело, на данный момент, он имеет не с примитивной человеческой сущностью и даже не с себе подобным. 

Похоже, моя довольно-таки простая дружеская манера общения, создавала ложное впечатление, представляя меня в образе этакого простака. На самом же деле я чувствовал себя обязанным этому светлому магу, который боролся и за мое счастье тоже, только по этой причине я максимально себя сейчас сдерживал.

-Тогда, что? Что ты собираешься теперь делать? Что мы все должны делать? – когда он спрашивал меня обо всем этом, я чувствовал, что он нисколько не сомневается в том, что я могу что-нибудь придумать, и эта его вера, давала понять, что равным он меня все-таки не считал…

Что я собирался делать? Я сам не был уверен…
Я знал только то, что решение могла найти Карина, если бы была прежней. Если бы ее огненная аура снова засветилась Вселенской любовью… этот ее великий дар, особенно в сочетании с моим, мог спасти все что угодно. Теперь же, я должен был рассчитывать только на себя. Пламя было окончательно заглушено… и, разжечь его вновь - задача непосильная никому.

Я все еще пытался сформулировать в своей голове ответ, когда из прихожей послышался звук открывающейся двери. В комнату, с радостными воплями вбежала Лера, она кинулась на шею к Максу и что-то, казалось, хотела ему сказать, когда заметила меня.

-Дэниэл, это ты! – подбежала она ко мне и обвила свои тоненькие ручки вокруг моей шеи. Я же, ошеломленный, обнимал ее и ничего пока не понимал. Настолько был счастлив, что даже мысли ее не стал читать, хотел слышать ее голос, чтобы она сама обо всем рассказала.

-Ты вернулся! Я знала, что ты нас всех любишь! Ты бы ни за что не бросил нас, правда?
-Конечно, моя хорошая, я вас очень, очень люблю, - обезумев, говорил я.

К тому времени, в  комнату вошла Айви, она тоже была рада меня увидеть, но пока не понимала сути происходящего, как и все остальные. Никто из присутствующих еще не отошел от первого шока, когда своим новым вопросом Лера снова ввела нас в ступор:

-Как там мама? Ты уже видел ее?
-Мама? – переспросил я, не веря собственным ушам, - Ты помнишь ее?
-Конечно! – кивнула она, причем посмотрела на меня так, что я почувствовал себя глупцом. Мысленно, так как я учил ее больше года назад, она спрашивала: «разве могла я ее забыть?», - я также мысленно ей ответил: «Данил же смог…»

-А… ну это, - заговорила она вслух, - он просто очень слабым тогда был, вот они и смогли его заколдовать…
-Заколдовать? – переспросил я.
-Ну да, те трое…
-Трое значит, - тут же понял я о ком идет речь, хотя, впрочем, это не имело никакого значения.
-А я просто не хотела маму забывать, вот и не забыла, я притворялась, что все забыла. Папа с Айви очень волновались бы из-за меня, если бы знали, как я  по ней скучаю.
-Моя ты хорошая, - я снова обнял ее, несказанно радуясь тому, что она так сильно похожа на Карину.
-А покажи мне маму, - вдруг ошарашила она меня своей просьбой.
-Показать? - не совсем понял я, поскольку в ее мыслях я видел нечто противоположное реальной встрече.

-Ну да, ты просто подумай о ней, а я увижу…
-Ты научилась уже? – обрадовался я ее невероятным по скорости развития успехам, я думал, что этот этап займет у нее лет на пять больше.
-Да, совсем недавно…

-И молчала? – удивленно, но в то же время очень радостно сказала Айви, которая, в этот момент сидела рядом с внимательно наблюдающими за Лерой Максом и Данилом.
-Вы же волноваться бы начали…- объяснила Лера.
-Блин, - злясь на самого себя, произнес Макс, - этот маленький ребенок заботится обо всех вокруг…

Я чувствовал, эмоциональный настрой Макса, она тоже напоминала ему Карину, и его это очень беспокоило. Поскольку и он прекрасно знал, во что вылилась Карине ее патологическая забота о так называемой боли окружающих. Меня бы тоже забеспокоило это сходство, если бы не тот факт, что воспитывать этого ребенка будут такие существа как мы, знающие о боли не понаслышке.

-Ну, так ты покажешь мне маму? – настаивала она.
-Конечно! – разве мог я ей отказать…только вот что показать… Я боялся напугать ее теми образами в которых передо мной представала Карина за последние несколько месяцев: у искореженной машины; в бессознательном состоянии на полу убогой маленькой комнатушки; на открытой всем ветрам остановке, под проливным дождем; измученную, израненную на кушетке в гримерке; нет, все это я не мог показать ребенку. Поэтому, выбрав самое безобидное, одно из самых светлых моих воспоминаний ближайшего прошлого. Я показал Карину на улице, недалеко от места где она раньше жила, момент, когда она протягивала мне бутылки с водой, для охлаждения радиатора старого автомобиля… Тогда, впрочем как и всегда, она казалась мне необыкновенно красивой…

Я показывал Лере эту, казалось бы, безобидную ситуацию, а сам пытался принять уже, наконец, хоть какое-нибудь решение. В сложившихся обстоятельствах, Данилу тоже нужно было возвращать память. Поскольку сейчас я чувствовал в его эмоциональном состоянии некую напряженность. Наблюдая за своей младшей сестрой, он ничего не мог понять, хотя и не лез с вопросами, а терпеливо ждал.

Тогда я посмотрел на Макса и сказал:
-Ну что, кажется, так оставлять его нельзя…
-Карина убьет тебя!  - усмехнулся Макс, хотя улыбка его моментально исчезла, когда он решил продолжить, - Ты не представляешь, чего ей стоило это решение.
Конечно же, я мог себе это представить,  возможно, даже больше чем кто бы то ни было. Но обсуждать это не хотелось, поэтому я, не задумываясь, сказал первое, что пришло мне тогда в голову:

-Не убьет, она меня любит.

Ни я, ни Макс, ни Айви, еще даже не успели осознать абсурдность произнесенной мною фразы, когда Лера сказала:

-Ну вот, а говоришь у этой задачи нет решения!

-Что? – переспросил я, хотя уже тогда ясно видел по ее мыслям, что она отсылается к моим не произнесенным вслух словам, сказанным еще до того, как она появилась в этой комнате. – Ты это в моих мыслях прочитала? – спросил я.
-Ну да, - довольно таки спокойно ответила она. – Я смотрела как мама принесла тебе воду, а слышала только это: «задача без решения, задача без решения…» А я, знаешь как люблю задачи решать?! Математика в школе мой любимый предмет, вот я и посмотрела из любопытства…

-Ага, в школе… - усмехнулся Макс, - ее настольный задачник составлен для студентов математических ВУЗов, это у нее типо детской книжки с загадками.
-Серьезно? – посмотрел я на эту удивительную младшеклашку.

-Мне нравится! – снова легкомысленно и весело кивнула она, своим поведением никак не напоминая любительницу задач.
-Так что там тогда с моей задачей?- по настоящему заинтересовался я, -Можешь рассказать мне, как ты ее решила?

-Ну… там у тебя… условие как составлено?
 Тебе заранее известен ответ, правильно? Все твои проблемы решатся, только если окончательно угасший огонь снова разгорится, так?

-Да, - поразился я. А она продолжала:
-Скажи только мне сначала, с чего ты решил, что этот ответ звучит правильно? В ответе просто не может быть этих слов «окончательно угасший», что это за странное дополнение такое?
Все что тебе нужно это - разжечь угасший костер, вот как должна звучать постановка задачи.
- Подожди Лера, в том-то и проблема, что это не простое дополнение, а очень важное.
-Да? – совсем по-взрослому с еле заметной улыбкой продолжила она, - если так… то человек, придумавший эту ненужную формулировку, сам неверно решил это уравнение. Потому что, лично я, вижу в нем все признаки горения.
-Подожди, Лера! Ты сейчас с ума меня сведешь! Какие еще признаки? Нет признаков, он погас…

-Что касается меня, то я вообще ничего не понимаю, - послышался голос Айви.
-Кажется, они метафоры используют, чтобы заменить цифры, - добавил Данил.
-Метафоры, можно и так сказать, - сказал более сведущий  Макс. Мы же с Лерой не обращали на них никакого внимания, увлеченные спором:

-Нет, не погас! Если нет огня, разве можно сразу же утверждать об этом.
-Ну тогда хотя бы дым должен быть, Лера, или тепло…

-Так полно же дыма, задохнутся можно, не верю, что ты не чувствуешь! – она явно поражалась моей близорукостью.

-Задохнуться… - повторил я.

«Какой же я идиот!!!» «Задохнуться, Боже мой!!!»

Ведь всякий раз рядом с ней, с моей Криной, я чувствовал как она задыхается от боли, и сам я вместе с ней, по этой же причине начинал задыхаться. Ее боль душила нас обоих, затмевала разум и сводила с ума, ограничивала и отравляла существование … Но это была не просто боль…
 
Еще тогда, когда память ко мне не вернулась, я научился чувствовать и различать в душе Карины разные виды боли, хотя тогда я не знал причины появления некоторых из них. Теперь же я знаю все… и эта самая страшная, удушающая и разрушающая остатки надежды боль – ничто иное как ее любовь ко мне. Любовь прошедшая через муки, любовь израненная, утонувшая в слезах, любовь зажатая в тесках разума. Разума, который на протяжении долгого времени пытался задавить воспоминания души.

Просто невероятно, что женщина, предназначенная мне вселенной, которой, априори, предстояло пройти через душевные муки, получила от природы такой сильный разум. Разум способный не просто держать ее душу в тесках, а способный сдавливать эту душу до неестественно маленьких размеров. И вот сейчас, под влиянием разума (который твердит «ты не можешь любить, тебя лишили этого дара окончательно») сжавшись в максимально плотную субстанцию, ее душа испытывает невероятные муки, желая вернуть себе естественные очертания, стремясь к тому, для чего создана, стремясь со мной воссоединиться.

Обнимая собственную дочь, я просто готов был кричать от счастья.
«Есть не только, дым» - говорила она мне мысленно, -«есть еще кое-что… только, пока я не понимаю как это объяснить…»

-И что же это?
-Ну этот костер, как мне кажется, он как настоящий, как в природе. То есть, кто-то в нем является топливом, а кто-то кислородом. Если нет хотя бы одной составляющей, костер не будет гореть, поэтому, мне кажется, все в порядке… главное, чтобы топливо знало, что оно не просто так существует, что оно не сгниет от дождя и что его не развеет ураганом. Оно должно знать, что есть кислород, который всегда-всегда будет поддерживать его горение.

-Ты просто чудо! – восхищался я этим ребенком и был несказанно счастлив, от того, что она и моя тоже. – Слушай, Лерочка, ну раз ты у нас такая умница, может быть, тогда дашь мне еще одну подсказку?

-Какую? – ей явно очень нравилось восхищать всех нас своими невероятными способностями.

-Как мне избавиться от атмосферного давления?
-Чего? – переглянулись Макс с Айви. Лера же в отличие от них не выглядела ошеломленной, но и не спешила давать мне ответ. Она очень глубоко задумалась, прежде чем сказать:

-Это ты имеешь ввиду тот факт, что химический процесс горения ослабевает при условии воздействия на него такого физического процесса как атмосферное давление?

-Да…- пораженный ее осведомленностью в таких областях знаний, ответил я.

-А разве в твоем случае, есть что-то подобное?

-Определенно, есть.

-Да? – задумалась она, и хотела было поискать подтверждение этому в моих воспоминаниях, только я не мог позволить ей этого. Я не хотел, чтобы она увидела Карину в том состоянии, которое создал для нее ее собственный разум.

Лерочка, похоже быстро поняла, что я закрылся, поэтому удивленно подняла на меня глаза.

-Просто поверь, - сказал я в ответ на ее молчаливый вопрос.
-Я верю.
-Ну и что же мне делать с этим давлением?
-Ты все правильно делаешь, просто будь кислородом, чем больше кислорода, тем сильнее огонь. Просто создай давление изнутри, в противовес тому давлению, что снаружи, никакая оболочка не выдержит, если ты хотя бы  треть своих усилий приложишь. Ты ведь знаешь, как гранаты и некоторые виды бомб создают?

-Лера! А ты-то откуда знаешь об этом? – не выдержал Макс.

-Ну пап, спросишь тоже, по телевизору и не такое показывают! – отвечала она ему совершенно  удивленным тоном.

-И как же ты все это в метафоры-то свои переделала, - продолжал Макс.

-Ну а что? Дэниэл же говорит огонь, огонь, огонь. Я что должна была как самая примитивная девочка планеты земля сказать ему : Не волнуйся, мама тебя любит. Она просто думает, что не любит…  Так что-ли?

Лерочка наигранно надула губки, изображая обиду, а мы с Максом и Айви ликовали. Несмотря на свои невероятные умственные способности, она все еще была ребенком, удивительным, поразительным,  к счастью,  все еще ребенком, который при всех этих тяжелых жизненных обстоятельствах продолжал радоваться жизни.

-Я вот недавно еще одну передачу видела… хочешь расскажу? - обратилась она ко мне. И теперь, когда я получил ответы на почти все свои вопросы, она, как мне казалось, хотела сказать еще кое-что важное. Но пока, по набору фраз в ее голове, я даже не представлял о чем пойдет речь.

-Конечно же, хочу!

-Я там не все, конечно, поняла, но мне кажется, тебе пригодится эта информация. Ты знаешь, современные ученые, которые занимаются изучением работы мозга, утверждают, что влюбленного человека можно очень легко определить, если провести ему несколько электромагнитных тестов. Ну, там проверяется скорость передачи сигналов от нейрона к нейрону, их влияние друг на друга, что-то такое, я не помню точно. Они даже выяснили, что чувство это влияет на человека точно также как очень сильное наркотическое средство. Человек испытывает эйфорию и с первой же дозы становится безнадежно зависимым от этого чувства, даже так называемые ломки присутствуют, когда нет очередной дозы.

-Так, и что? – к тому моменту я начинал догадываться к чему она ведет, но просто поверить не мог, что этот ребенок способен и на такой системный анализ…

-Ну с человеком все более-менее понятно, я думаю. А вот если речь будет идти не совсем о человеке...Если у этого "не человека" будет слишком много этого чувства, в самых разнообразных его проявлениях, что с ним будет? Он будет все время в одурманенном состоянии, всю свою жизнь. А если этот не совсем человек  выпьет спиртного? Покурит или наркотики примет? Думаю, даже одной таблетки обезболивающего будет достаточно, чтобы получить…


-Передозировку? – я был просто ошарашен…
-Ты понял да?
-Лера… - только и мог сказать я.
-Теперь ты не сомневаешься?
-Думаю, теперь и она не усомнится! – воскликнул я.
-Я помогла, правда? – совсем по-детски радовалась она.
-Малышка! – я обнимал ее и просто не находил слов, чтобы описать свои эмоции.

-Ура, папочка, ты слышал, я помогла… - веселилась она, когда спрыгивала с моих колен и прыгала по комнате.

Данил же сейчас смотрел на всех нас, наблюдал, слушал и был очень внимательным. Я прекрасно видел и чувствовал, что он не был в смятении, он не испытывал обычной детской ревности, когда все мы восхищались его младшей сестрой, он тоже был горд за нее. В нем чувствовалось столько благородства, уверенности в себе и в каждом из присутствующих, что я не мог не обратить на это внимания. Он, исполненный уверенности, терпеливо ждал объяснений.

-Данил, - обратился я, наконец, к нему, - можешь мне сказать, что ты сейчас чувствуешь кроме интереса к происходящему?

-Я? Хмм… мне почему-то кажется, что у тебя для меня есть какая-то важная информация.
-Так, хорошо, - продолжал я, - скажи, а как ты это понял?
-Не знаю…  Когда ты смотришь на меня, кажется, что с трудом сдерживаешься…
-А ты наблюдательный! – улыбнулся я, хотя прекрасно знал, что в данном случае, речь шла совсем не о наблюдательности. – Ну и что ты мне посоветуешь, должен я тебе рассказывать?

-Дэниэл, нет, подумай еще раз! - воскликнул Макс, который уже догадался, к чему я веду.
Слова Макса немного сбили с толку Данилку, поэтому он мешкал с ответом:
-Пап, ну почему мне кажется, что я узнаю о чем-то очень важном?
-Так и есть,  опередил я Макса своим ответом.

-Ну он же все вспомнит, Дэниэл, и боль тоже вспомнит. Ты хоть понимаешь? Сомневаюсь, что он снова сможет это пережить… - сходил с ума Макс.

-Станет только сильнее, - ответил я более чем уверенно,  - а испытывать все это еще раз ему не придется, я тебе обещаю. Память же, только закалит его разум и волю. Тем более, он имеет право знать правду, а я не имею права оставить все как есть. К тому же, он сможет избавить  Карину от чувства вины. Ты хоть  понимаешь, что она с ума сходит от ненависти к себе? Считает себя безжалостной тварью, измучившей, бросившей собственных детей. Я боюсь, что она так и меня скоро возненавидит, ведь все это началось именно с того момента когда я вошел в вашу жизнь, с того момента, как она выбрала меня. Да, я виноват, это правда, но… Айви, скажи хотя бы ты, в таком случае все вы тоже виновны! Каждый из вас ведь рад быть сейчас на своем месте, ведь так?!!!  Почему же меня одного она должна ненавидеть?

-Она не умеет ненавидеть… - совершенно обескураженным голосом, неожиданно произнес Данил.

Все мы, тут же уставились на него. Он и сам был растерян, когда говорил все это:
-Она очень добрая и очень по нам скучает… Мммм…. – он схватился за голову руками. Макс тут же, словно сумасшедший схватил его в объятия, сам же, нервно обращался ко мне:
-Дэниэл! Что с ним… ты же обещал! - Поведение  Макса говорило только об одном. Он очень сильно любил своего сына, и не мог снова допустить повторения событий прошлого года, воспоминания о которых до сих пор приводили его в ужас.

Я тоже любил этого ребенка, но в отличие от Макса в данный момент, прекрасно чувствовал, что физической боли Данил не испытывал. Он пытался вспомнить… самостоятельно вспомнить. До сих пор я не предпринимал никаких действий для того чтобы помочь Данилу все вспомнить. А те слова, что он сказал о Карине - он почувствовал это. Считал ее образ в эмоциональном состоянии каждого из присутствующих, сопоставил картинки и естественно нашел сходства. Нет, все это произошло неосознанно, совершенно естественным путем, он просто воспользовался своим вселенским даром. Сам. И я был очень горд.

-С ним все будет в порядке, - пытался я успокоить окружающих…
-Кто она, Дэниэл? – обратился Данилка ко мне, - почему она такая грустная? Почему к нам с Лерой так хорошо относится? И… почему… почему…
-…ты так сильно скучаешь по ней? – закончил я вопрос, который он так и не смог самостоятельно озвучить.

-Да, наверное… наверное, я скучаю…
Я был просто вне себя от радости. То, что происходило, удовлетворяло меня полностью. Она, моя любимая, заслуживала именно такого отношения.

-Хочешь вспомнить ее? Прямо сейчас, хочешь?
-Да… - ответил он. Хотя, справедливости ради, стоит сказать, он не совсем был в этом уверен…

И я удовлетворил его любопытство.