Воспоминания будущего

Дом Николая выполнен в стиле «барокко». На веранде – декоративные колонны, несколько кустов винограда. Внутри – телесных тонов обои, камин в углу. На кухне развешены веточки различных приправ, в углу кучей навалены корзины с овощами. Николая с детства научили – быть запасливым хорошо. Попытки создать уют с помощью домашних, комнатных растений не увенчались успехом – трещины на потолке, постоянная влажность и скрипучий пол красноречиво подтверждали запущенность здания. Дому было уже лет 100 – его построил дед Николай в период, когда садоводчество еще приносило ощутимую прибыль.
Впрочем, про стиль «барокко» Джон придумал не сам – несколько месяцев назад к нему зашел психиатр, вместе с товарищем. Тот долгое время работал архитектором, был жизнерадостным человеком, любящим свое дело. С одной стороны, психиатр посчитал это удобным средством разнообразить знакомства Николая, с другой – показать товарищу, с кем приходится работать, и какие запущенные случаи есть даже в их маленьком городке.
Выходя из дома, архитектор, прощаясь с Николаем, посмеялся: «Да, у Вас отличный дом. Я бы сказал баракко-дом». Николай переспросил: «Барокко?». Психиатр кивнул и вытолкал архитектора на улицу.
- Что такое с этим парнем? Он не кажется особо странным. Таких сотни – странных, но безопасных – спросил архитектор.
- Да, он кажется безопасным. Да и тесты подтверждают это. А диагноза как такового у него нет – просто он считает, будто может предсказывать будущее. В медицинской карточке сделали запись, но по сути это не верно. Психическое расстройство, от которого никто не застрахован. По закону мы обязаны наблюдать за ним, и раз в неделю проводить профилактические беседы.
- Ну он же не кидается на людей? Не ожидал я от тебя такого – честно говоря, мне было немного страшно, когда он на меня пялился.
- Он тебя изучал, а не палился. А ты еще пошути. Баракко – как тебе в голову такое пришло.
- Да ты сам не согласен? Не дом, а барак. Он хоть бы ремонт сделал.
- На что? На работу его не возьмут, семья всю жизнь занималась выращиванием яблок. А он сейчас живет на пособие, инвалидность ему присвоили.
- Инвалидность? Не думал, что психи у нас считаются инвалидами.
- Во время очередного сеанса он предсказал, что повредит себе шею. И когда выходил из так называемого «транса», подвернул ногу, упал, и ударился позвонком шейным о край стола. Поэтому у него и взгляд такой. Кажется, что он тебя рассматривает, а на самом деле это просто проблемы с сетчаткой глаз.
- Взгляд и правда будоражит. Будто сразу в голову смотрит. Ты знаешь, не могу я сегодня работать.
- Я и не сомневался.
Парочка направилась в ближайший бар. Николай смотрел им вслед, стоя на крыльце. Сильный укол в шею заставил его согнуться. Схватившись руками за шейный позвонок, он не сохранил равновесие и упал на колени. Из глаз брызнули слезы. Яблочный сад из трухлявых деревьев потерял контрастность. Николай попытался расслабиться . Еще несколько секунд, и он провалился в транс. Листья яблонь начали хаотичное движение вверх и вниз. Ветра не было.
***
Гром, вспышка молнии, женский крик. Николай подогнул под себя колени и открыл глаза. Пейзаж кардинально изменился. Несколько яблонь вырваны из земли с корнями и валяются неподалеку. У других кора оказалась покрепче – влажная кожа дерева не давала рухнувшим стволам отделиться от основы. Обернувшись, он увидел остатки своего дома. На крыльце свалка из разбитых бутылок, окна выбиты, крышу сорвало. Кусочками щебня засыпано все вокруг.
Николай встал и выбежал на улицу, перешагнув через рухнувшую калитку. Дом стоял на окраине улицы, вниз – только большой пруд, до которого быстрым шагом пару минут. Первое, что бросилось в глаза – это несколько лодок, лежащих на середине дороги. Николай узнал их – его соседи через два дома выше увлекались греблей и постоянно выезжали летом на реки. Семейная пара, с ними жила взрослая дочь. Лет 18 на первый взгляд, ровесница Николая.
Фонари не работали. С улицы донесся еще один возглас. Кажется, крик о помощи, женский крик. Николай рванулся вверх по дороге, но был остановлен порывом ветра, который усиливался с каждой секундой. Деревья согнулись, со всех сторон раздался треск, будто кто-то сильный грубо ломал сухой хворост, по целой связке за раз. Николая схватился за голову, попытался сжать уши. Он так и стоял посередине пустынной дороги, пытаясь спастись от смеси звуков – женского крика, треска ломаемого дерева, грохота падающих столбов.
Секундное затишье – будто ураган отдыхал, восстанавливал силы. И сразу же столь мощный порыв, что Николай не устоял на ногах. Так, рухнув на землю и передвигаясь на четвереньках, он попытался доползти до дома соседей. Крик стал более четким, он понял, что кричала та девушка, дочка любителей гребли. Ураган сносил все живое, мимо пролетали большие коробки из-под телевизоров. Магазин техники вверху улицы, понял Николай.  Глаза слезились от волн песка, которые оседали в секунды, когда ветер ослабевал.
Николай уцепился рукой за дверь калитки и попытался вползти во двор. «Подвал, подвал», - повторял Николай, вспоминая все, что рассказывал ему дед об ураганах.
Такой же настиг их город лет 50 назад, когда тот был здоровым, сильным мужчиной. Удалось спасти только половину людей, остальные погибли, получив смертельный удар от упавшей вниз крыши дома, или заваленные разрушенными стенами. Или были пришпилены к земле корягой, которая от ветра развивала немыслимую скорость и сносила все живое на пути.
Дед решил построить подвал. Выкопал нору под домом, залил бетоном. История об урагане передавалась в семье как самое ужасное, что может случиться. Тогда в семье Николая выжили лишь он, его отец и дед. Ветер щадил лишь тех, кто смог правильно подготовиться к встрече.
Николай смог дотянуться до задвижки, отодвинул ее, сдирая кожу на пальцах, и потянул дверь на себя. Пружина не выдержала напряжения, оторвалась и впилась Николаю под ребро. Резко выдохнув и сморщившись от боли, он отпустил ручку и отлетел на несколько метров вниз. Лежа на земле, почувствовал жжение в груди. Пружина прошла внутрь почти до основания. Николай закашлялся и увидел на земле кровь - проткнул легкое. Скрючившись и боясь вдохнуть, он закрыл глаза.
***
Издалека доносился взволнованный женский голос. Даже не женский – молодой девушки. Взволнованный искренне, без прикрас: «Парень! Парень, ты живой? Эй, кто-нибудь, помогите! Человеку плохо!».
Николай открыл глаза и увидел, что над ним склонилась соседка. Та самая блондинка, о которой он вспоминал во сне, крик которой он слышал из разрушенного ураганам дома.
- Ты жива? – спросил Николай.
- А что со мной будет? Ты что, что с тобой, что случилось? – сказала она и удивленно посмотрела на парня.
- Помоги мне, пожалуйста!
Поддерживая Николая за плечо, девушка помогла ему подняться и довела до кресла на веранде. Правое бедро саднило. Украдкой пощупав ляжку, Николай зажмурился и до хруста сжал зубы – прикосновение отозвалось жгучей болью. Похоже, когда падал, все-таки умудрился сорвать кусок кожи. Наступать на больную ногу он мог.
- Все нормально? Ты хромаешь, ударился? Давай я вызову врача, или отвезу тебя в больницу?
- Не надо, все в порядке. Я просто… Упал случайно, ударился. Как ты меня нашла?
- Ты стонал и что-то бормотал себе под нос. Я на пляж шла. Ты же давно здесь живешь?
- Давно. Это ваши лодки там?
- Где? Лодки в гараже. Откуда ты знаешь про лодки?
Девушка с опаской посмотрела сначала в сторону дома, потом в молодого человека. Прежде чем ответить, Николай залюбовался ей. Молодая, стройная, телосложением похожа на дикую кошку. Его психиатр наверняка бы сморщился и высказался бы в стиле «не оформилась еще, пусть приходит через года два-три. Утенок гадкий». Николай слышал такую рецензию  однажды, когда рассказал ему про девушку, которая ему понравилась. Потом психиатр будто спохватился, и сказал, что дело вкуса. «Рад, что она понравилась тебе. Но пока что тебе нельзя общаться с ней. Подожди, пока закончится курс лекарств», - сказал он. Николай послушался, но добавил: «Она чистая еще».
Девушка отодвинулся от Николая:
- Эй, ты слышишь меня? Ты следил за мной?!
- Да что ты?! – Рассмеялся Николай. – Я хожу в магазин мимо твоего дома, видел, как ты чистила их. И думал потом, почему ты на пруд с лодкой не ходишь.
- А зачем мне ходить на пруд с лодкой?
- Как? Ну. Плавать?
- Странный ты. Извини, мне пора. С тобой точной все в порядке?
- Да, конечно. Спасибо, что помогла.
Девушка порывисто встала и пошла к выходу. Длинные волосы переливались на солнце рыжим оттенком. Косы спутались, на ходу она попыталась расчесать их длинными пальцами.
- Как тебя зовут? – крикнул ей вслед Николай.
- Нира! – не оборачиваясь, ответила девушка, выскочила на улицу и быстрым шагом пошла к своему дому.
Николай увидел, что за ними наблюдает соседний мальчишка. Паренек лет десяти катался по кругу на самокате бросал удивленные взгляды то на Николая, то на девушку.
Николай ободряюще, как ему показалось, улыбнулся соседу. Отряхнул штаны, на которые насела летняя пыль, развернулся и вошел в дом. Уже погружаясь в свою нору, он попробовал сказать: «Нира».
***
Николай опять проснулся от пронзительного женского крика. Тяжелые веки не хотели подниматься. Вытянув рукав, он протер глаза. На рубашке остались светлые красные капли – кровь, смешанная со слезами. Плакал? Не помню такого. Николай встал, подошел к окну, перешагнув через упавший шкаф. Природа бушевала, шел, казалось, уже вечный дождь. Двор, улицу – все залило. Вода смешивалась с песком, каша из земли ветром переместилась на асфальт и щебень, которыми была залита дорога. Опять предсказание? Рецидив? Раньше воспоминания будущего были не такими явными, да и посещали в разы реже.
Сейчас Николай уже не боялся пророчеств. Не то что раньше – когда он почти задохнулся во время первого приступа. Или когда выжег длинную полоску на спине, пытаясь вытащить незнакомую женщину из горящего дома. Раны, которые оставались после галлюцинаций, были самым ужасным негативным последствием пророчеств. Порой он несколько дней лежал с высокой температурой, если оказывался в ледяных горах в одной рубашке и шортах. Или просыпался с расчесанной до костей рукой после нападения москитов в тропических лесах. Пророчества не выбирали место локации, они забрасывали его в любую точку мира, по непонятному принципу, хаотично.
- Ничего удивительного в том, что после галлюцинаций на твоем теле остаются раны, нет – успокаивал его психиатр.
- А если я умру во сне?
- Думаю, ты просто проснешься, и все. Мозг человека – это очень сложный, я бы даже сказал хитрый орган. Он нормально воспринимает некритичные проекции. Превращает то, во что ты веришь, в реальность для тебя же. Ущипни себя во сне достаточно сильно – и проснешься с синяком.
- Разве это не значит, что упав в ледяную реку, я могу навсегда замерзнуть?
- Нет, это значит, что мозг отключит восприятие, и начнут действовать физические рецепторы. А уж их ты не обманешь – ведь вот твое тело, лежит на кровати. И ни в какую воду оно не упало.
Николая верил врачу, но все равно много лет просыпался от собственного крика. В результате он заработал место в группе поддержки нестабильных личностей, пособие по инвалидности, диагноз – параноидальная шизофрения. И еще – его боялись люди. За странное поведение. После очередного приступа он путал реальность со сном. Мог положить руку в горящий камин, убедив себя, что это сон, и с ним ничего не случится. Оказывалось, это совсем не сон, но ран на руке не было. Правда, последующие попытки после удивленных возгласов приводили к сильным ожогам.
Увидев это первый раз, психиатр собрал консилиум, ставились эксперименты, но через несколько месяцев Николая оставили в покое. По указу врачей он не мог управлять своим даром, поэтому психиатр получил лишь пациента-неврастеника и кучу счетов за медпомощь.
Николай решил попытаться дойти до дома девушки. Как же ее звали? Нира?
Сломав заднюю стенку упавшего шкафа, Николай принялся обвязывать себя за пояс веревкой. Сделав отличный морской узел, как учил его когда отец, парень вышел на улицу.
«Слишком много совпадений, почему так близко к дому», - внутренний голос Николая взбесился и методично нашептывал ему эту мысль. Очередной побочный эффект от экспериментов. Николай лишь сощурился и вышел на улицу. Пара сотен метров до дома девушки он пробежал за полминуты – помогал ветер в спину. Дул так сильно, что пару раз Николай чуть не отпустил моток веревки. Конец которой предусмотрительно привязал к яблони, что росла на ближе всех к калитке.
Дом Ниры, даже в полуразрушенном состоянии, выглядел не в пример лучше лачуги Николая. Парадная стена заросла виноградом, во дворе установлена беседка в окружении кустарника. Качели упали на бок.
Николай держался за покосившийся забор и закричал: «Нира». Девушка молчала. Очередной порыв урагана сорвал несколько картонных коробок с вырванной из земли основы качелей. Под стальной балкой Николай увидел Ниру. Попытался добежать к ней, но веревка дернула назад. Дрожашими руками сорвал узел и бросил связку в сторону.
- Как ты, можешь пошевелиться?
Девушка была без сознания. Балка придавила ей бедро и колено. Ноги завернулись, видимо, при падении она вывихнула лодыжку. Не нужно быть врачом, чтобы понять – ей срочно нужно в больницу. Кровь залила светлую футболку. Николай попытался приподнять балку, но только пошевелил ей, как девушка закричала.
- Потерпи, мне нужно снять балку.
- Кто это? Кто? Я ничего не вижу! Господи! Помогите! Кто-нибудь, помогите!
Девушка вцепилась в руку Николая ногтями, тот взвыл.
- Отпусти! Ты мне кожу вырвала! Подожди, сейчас я сниму балку!
Под ногтями Ниры остались кусочки кожи. Проливной дождь размазал кровь по всей руке. Кажется, она добралась до вен. Николай, сморщившись, снял рубашку и замотал рану на руке. Саднило.
Дождь усиливался, вода заливала лицо, дышать становилось тяжелее. Он смог отодвинуть балку с бедра и переложить на бок. Все оказалось еще хуже – из ляжки Ниры торчала кость. Открытый перелом. Желтоватая косточка была измазана грязью, земля покрывала раны на ноге.
Удар молнии совсем рядом. Николай вцепился в балку и вновь попытался сдвинуть ее. Он попытался не обращать внимание на крик Ниры и потащил железо на себя. Кажется, получалось. Девушка уже не кричала, а только стонала, и при резком движении Николая вздрагивала. Очередной удар молнии – и Николай отпустил железо. Нира не отреагировала на увеличившийся вес на поврежденный ноге. Дерево затрещала, ствол начал нападать прямо на них. Николай успел только закрыть голову руками и посмотреть на ветки, как сильный удар сбил его с ног. Нира не подавала признаков жизни.
***
- Проснись! Николай, нам уже пора! Николай!
Николай очнулся в своей кровати. Психиатр посмотрел на искаженное от боли лицо молодого человека.
- Опять кошмары?
- Да. Не могу пошевелить руками.
- Где на этот раз ты побывал?
- Здесь, дома. Был ураган. Дождь. Я пытался спасти Ниру.
- Кто это, Нира?
- Соседка? Они живет выше по улице.
- О, друг. Я же запретил тебе думать об этом? Никаких отношений, пока я тебя не вылечу? Откуда ты знаешь ее имя?
- Я не знаю. Она сама сказала. Я ее видел.
- Так, все, собирайся. Расскажешь все группе. Там тебе и придумают наказание!
Психиатр резко дернул Николая за руку, тот вскрикнул. Ладони были содраны до кровавых мозолей, костяшки сбиты, будто он дрался всю ночь. Тело ломило, кажется, поднималась температура. Психиатр вышел из комнаты и начал обуваться.
***
Мужчина средних лет, в драповом пиджаке, потертых джинсах и легкой рубашке закинул ногу на ногу. Он сидел в центре комнаты, на удобном мягком кресле. Полукругом около стен расположились пациенты – в простых белых халатах, на грубых табуретах. Мужчина кивнул Николаю, перевернул небольшие песочные часы и поставил их на журнальный столик рядом с собой.
Изнывая от долгого сидения в неудобном положении – по правилам руководителя группы они должны дожидаться в любом случае, а он всегда опаздывал не меньше чем на полчаса – Николай выпрямился и положил худые ладони на край табурета. От растяжения стали видны синеватые вены на бицепсах – халаты пациентам выдавали специальные, без рукавов и со специальными вырезами на спине. В комнате было ощутимо прохладно, пахло морем. Николай знал, что перед началом встречи специальный порошок с концентрированным ароматом рассыпают в углах – чтобы пациенты настроились на нужный лад и почувствовали контраст. Контраст между окружающей средой, готовой их принять, и собственным неудобным положением. Личный психиатр Николая рассказал ему подробности терапии в редкий случай словоохотливости. Что тогда случилось, он не знал. Только запомнил, что психиатр вошел взбудораженный, с разлохмаченной головой, изо рта у него пахло крепким алкоголем и чем-то кислым, вызывающим тошноту. Тогда вместо стандартной беседы о состоянии пациента психиатр расчувствовался и сказал Николаю, чтобы тот не обращал внимания на издевательства – ведь это все только с позитивными целями! Так и сказал - позитивными.
- Не стесняйтесь, Николая. Расскажите, что же произошло с Вами за неделю? У Вас были видения? – сказал доктор и отпил от бокала с чаем, которые ему только что принесла медсестра. В комнате доктор был единственным, кто проигнорировал появление женщины, которая на цыпочках подошла к столику и поставила кружку. Трехмесячную терапию, которая включает в себя отсутствие общения с женщинами, выдерживает не каждый. В том числе и для контроля к каждому пациенту прикрепляют куратора-психиатра.
- Николая, ну что же вы! Рассказывайте!
Стараясь не обращать внимание на странную манеру доктора коверкать его имя, Николай рассказал об урагане и продемонстрировал свои руки.
- Так, Николая! Почему вы общались с девушкой? Вы только что нарушили правила группы! Наверная, вы хотите в больницу на стационар? Отвечайте, что вы сидите? Отвечайте!
- Вы что, не слышали меня? Ураган! Я же говорю, нужно готовиться к урагану! Я смотрел телевизор! Все, что я раньше видел, всегда сбывалось!
- Не переводите разговор! Что вы опять о своих предсказаниях!
Дверь в комнату отворилась, вошли двое крупных мужчин с белыми смятыми тряпками в руках. Санитары обошли комнату и остановились за спиной у Николая.
- Заберите его. Пусть ближайший месяц проведет в одиночке. Прошлый раз он пытался сбежать, поэтому примите нужные меры. Лишним не будет. И, наверное, ежедневно по три кубика. – Доктор улыбнулся, - пусть знает, как нужно себя вести. Николая, это должно стать тебе уроком.
Санитары обхватили Николая за плечи и локти, и повели вон из комнаты. Помня с прошлого раза болезненные удары резиновыми дубинками и тонкими деревянными палками, Николая не сопротивлялся. Он низко опустил голову, позволял себя тащить и думал, что может не успеть.
***
В одиночке – так в больнице называли камеру для особо буйных – Николай не мог полностью выпрямиться. Почти распрямившись, он обязательно ударялся макушкой о потолок. Прислонившись спиной к стене, получалось вытянуть ноги, но ступни упирались в дверь. Пересесть по другому не выходило – нужно было прижимать колени к лицу, чтобы как-то уместиться на полу.
Через несколько дней замкнутого пространства, с полной звукоизоляцией, потолком, полом и стенами, полностью обитыми грязным поролоном, Николай почувствовал ярость. Единственное, о чем он мог думать – когда начнется ураган, и когда она погибнет. На следующий день после заточения он начал скучать. Не просто, как бывает, когда привязываешься в кому-то, привыкаешь. Скучать так, что сводило скулы. Николай только и думал, что о девушке, прокручивал в голове встречу реальную и встречу в пророчестве.
Он пытался вспомнить, лист с каким числом висел на отрывном календаре перед его кроватью в спальне.  Ведь не заметить его он не мог – открыв глаза от резкого ветра, который тогда проник в комнату через разбитое окно, он по привычке сначала посмотрел на календарь, а уже после заметил разруху в здании.
«Успеть, успеть. Обязательно нужно успеть», - повторял Николай. Пытался расковырять хотя бы небольшую дырку в жесткой стене. План был готов, все зависело от времени.
***
Николай шел по середине улицы. Секунда промедления – и он уже не осмелился бы позвонить в дверь дома, заросшего виноградом, и попросить Ниру. Надавил на кнопку звонка, изнутри послышалась отдаленная трель. Виноград выбивался из поставленных растяжек и разрушал план хозяев дома придать стене благородный вид. Еще немного, и он начнет спускаться с крыши по водостоку и будет расстилаться по всему двору.
Николай задумался – откуда виноград берет столько пищи для роста?
- Что вам нужно? – раздался голос из-за закрытой двери.
- Нира. Мне нужна Нира. Она дома?
- Вы Николай, я так понимаю? Ниры дома нет. И когда она появится, я тебе не скажу. Не советую приближаться к ней, молодой человек. Твой психиатр предупредил, что ты можешь зайти. А еще он сказал, что если ты будешь настаивать на встрече с ней – то стоит звонить или ему, или в полицию. Так вот – я позвоню сразу в полицию. А после этого накостыляю тебе как следует. Ты меня понял?
- Но ураган… Послушайте меня, Ваша дочь, она может погибнуть! Я хочу спасти ее! Она полюбит меня, я знаю! И я спасу ее!
- Не приближайся к моей дочери, псих! Забудь об этом! Все, я звоню в полицию!
Николай услышал звук отдаляющихся шагов. Полиция только задержит его. Николай вспомнил дату урагана. Осталось целых 2 дня. Всего два дня.
Молодой человек резко повернулся и побежал от дома Ниры. Не хотелось прибегать к плану, который был последней надеждой. Но другого выхода Николай не видел.
Забежал во двор, схватил корзину, которая несколько лет лежала рядом с крыльцом. Начал собирать  яблоки. Несмотря на ужасный кислый вкус, выглядели они очень аппетитно. Набрав штук десять в корзину, он направился к соседнему дома.
Мальчик. Соседкий мальчик. Как и ожидал Николай, пацан играл на улице рядом с домов. Он каждый день видел его в это время, выбираясь из дома в магазин. Плохо, когда твои действия одинаковы изо дня в день. Так ты становишься предсказуем, становишься легкой мишенью.
Например, мишенью для молодого человека с психическими нарушениями, которого месяц продержали в одиночной камере лишь за то, что он пытался предупредить людей о скором горе.
Добыть пистолет было не сложно – всего-то аккуратно забрать его из кобуры на груди полицейского. Того, кто так грубо издевался над ним каждый день. Мужчина занимался пешим патрулированием района, где жил Николай, уже несколько лет. И при встрече не упускал возможности грубо пошутить над молодым человеком.
Николай нащупал ребристую рукоятку в кармане. Нехорошо издеваться. Теперь лежит полицейский в мусорном баке, и очнется только через пару часов. Знатно он его приложил. Осталось сложное – ребенок. Нужно затащить ребенка к себе в дом.
Николай направился к пареньку, игравшему рядом с домом.
- Привет. Хочешь яблоко?
- Хочу.
- Держи. Поиграешь со мной?
Мальчик поднялся с земли, где что-то лепил из песка. Николай медленно вынул руку из кармана и приказал пареньку не кричать.  Схватив ребенка за шиворот куртки, прижав ствол к тонкой шее, он довел его до своего дома и закричал: «Вызывайте полицию!». А после, уже шепотом, глядя в исказившиеся от ужаса глаза паренька, добавил: «Теперь вы мне поверите».
***
Николай никогда не умел мечтать. Хотел, иногда даже старался, но не мог. Он просто не понимал, что значит – мечтать. Грезить о недостижимом или страдать о том, чего можно достичь. Он долго разговаривал с психиатром на эту тему, тот вначале беседы даже решил, что Николай так неудачно шутит или попросту издевается.
Ведь мечта нужна каждому человеку? Что будет тянуть человека вверх, когда он бредет по улице, опустив плечи, бесцельно?
Держа пистолет у виска молодого паренька, Николай наконец понял – мечта нужна любому. Просто не всегда человек может определиться с ней рано и прожить с одной мечтой всю жизнь. Ростом паренек едва дотягивал Николаю до пояса, поэтому приходилось постоянно держать запястье в напряжении. С непривычки пистолет казался будто стальная гиря, тянул вниз. Рука заболела через несколько минут. Но мечта помогала, не давала успокоиться, придавала решимости. «Она полюбит меня!», - думал Николай и сильнее прижимал пистолет к заложнику.
Николай прислонился к дверному косяку и незаметно покрутил ладонью по кругу. Боль в запястье спала. Он шепнул пареньку: «Не бойся. Будешь вести себя хорошо, не трону». Тот, кажется, уже немного успокоился, перестал всхлипывать. Хотя поначалу дрожал и шагу не мог сделать без помощи Николая.
«Маленький городок, спокойный и безмятежный. И тут какой-то псих достает пистолет и грозится застрелить 10-летнего пацана. Будто в кино», - прошептал заложнику Николай. К дому подъехала машина телевизионной группы, взлохмаченный оператор вылез из задней двери и сразу начал снимать. Вслед за ним появилась девушка в строгом костюме. Она направилась к полицейским машинам, которыми блокировали дорогу. На  ходу подкрасила губы.
Николай выкрикнул, что готов прочесть свои требования. И ему нужен оператор.
- Пусть он подойдет один, остальные держитесь подальше. Или я застрелю парня!
Николай заметил машину психиатра, синий «Форд Мустанг», который не сбавляя скорость вывернул из-за дальнего поворота и не сбавляя хода рванулся к оцеплению. Оператор подошел к дому и сказал, что готов записывать. Николай закашлялся, посмотрел в объектив.
- Мне никто никогда не верил. Я предупреждал Вас, что не остановлюсь. Что добьюсь своего. Вы сами виноваты во всем. Если через два часа в этой день не войдет Нира, я отстрелю мальчику ухо. Патронов у меня достаточно, чтобы постепенно убить его. Последний я оставлю для себя, чтобы закончить историю. Не пытайтесь отобрать его у меня.
Если вы доставите Ниру, то через двое суток я отпущу их. Еды и питья у меня достаточно, они не пострадают, я не причиню им боль.
- Зачем они вам? – выкрикнула женщина-корреспондент, стоя у оцепления.
- Я хочу спасти Ниру. Мне никто не верил, я все уже рассказал. Я хочу спасти хотя бы ее. Вам всегда было наплевать. В этот раз вам придется помочь мне, помочь спасти Ниру.
***
- Насколько он опасен? – пожилой, но еще крепкий полицейский облокотился на капот. Последние несколько часов стали для него, старого шерифа, сущим адом. Захват заложника за несколько месяцев до пенсии – лучше и не придумаешь.
- Сейчас неизвестно. Раньше он был вполне адекватен, его готовили к полной выписке с ежемесячным наблюдением. На недавно он снова начал кричать свои пророчества, что-то про ураган. Его врач закрыл в одиночной комнате практически на месяц. После заключения его проверяли, он казался адекватным. Но знать точно невозможно.
- Вы заперли человека в одиночную камеру на месяц, спустя рукава проверили его состояние после освобождения и отправили гулять в город? Сразу, без адаптации? Я поверить не могу, - полицейский вытаращился на психиатра.
- Это нормальная практика. Подобное заключение плодотворно сказывается на состоянии, есть исследования.
- Вы рехнулись? Какие исследования? Вы в тюрьме хоть раз были? А я там служил, и я знаю, какими люди выходят из одиночек. Через неделю они уже не соображают, что делают, и агрессия – для них это отличный выход эмоций. А вы выпустили психа, который за месяц окончательно свихнулся!
К шерифу подошел молодой лейтенант, ведя за собой молодую тоненькую девушку. Блондинка, высокая, с яркими голубыми глазами. На ней легкое летнее платье, сверху накинута курточка – к вечеру в городе холодало.
«Шеф, это и есть Нира. Его соседка, живет на два дома выше», - сообщил лейтенант.
- Свободен. Нира, почему он так хочет заполучить тебя в дом? Ты часто общаешься с ним, гуляешь? Занимаешься чем-то еще? Нира, ситуация критическая, я очень прошу тебя рассказать нам обо всем. Обещаю, родители не узнают.
- Я видела его несколько раз, когда ходила на пруд. Общалась один раз! – лицо девушки запылало. -  Ничего такого я с ним не делала!
- Хорошо, хорошо. Нира, извини, нам нужно все проверить. О чем ты с ним говорила.
- Он лежал без сознания, я подошла, спросила, могу чем-то помочь. Я испугалась – он рассказал про наши лодки, про то, где я живу.
- Думаешь, он следил за тобой?
- Он сказал, что просто видел меня, как я ходила на пруд. Но мне показалось да, следил. Но он же неплохой, я помню. Он разговаривал со мной очень мягко. Что мне нужно делать? Поговорить с ним?
- Идти туда тебе точно нельзя. Поговорить – может быть. Возьми нашего общего друга-психиатра, он расскажет тебе о Николае. Возьми себе кофе. Если вспомнишь что-то, сразу подходи ко мне.
***
Николай сидел на диване и прижимал паренька к себе левой рукой. В правой он держал большие садовые ножницы, и никак не мог продеть пальцы в кольца.
- Прости, я не хочу. Они не сдержали обещание, они не нашли ее. Прости. Я не хочу делать этого. Но я обещал. Тебе будет больно, но совсем немного. Не пугайся. Я не хочу – шептал Николай.
Прошло два часа. Ниры так и не было – полицейский соврал, что ее нашли и везут к нему. Разве он догадывался, что Николай видел в окно, как девушку завели за полицейский фургон, и она общалась с психиатром и шерифом?
Ковер, обычно расстеленный на полу, был кучей свален в угол. Люк в подвал открыт – Николай готовился к приходу Ниры.
- Представляешь, как она обрадуется? Я спасу ее, и она обязательно полюбит меня? Поймет, что я все делаю для нее, и извинит меня за тебя. И ты меня простишь, ведь тебя я тоже спасу. Не знаю, может, ты бы и не умер в том урагане. Я же не видел тебя. Но на всякий случай пойдешь с нами. Еды тебе хватит. Потом выйдем наружу, и все будет нормально. Ты уйдешь, а мы будем жить с Нирой. Она ведь полюбит меня? Конечно, полюбит! – шептал Николай.
Мальчик косился на садовые ножницы и вздрагивал каждый раз, когда холодное железо прикасалось к его коже.
Николай посмотрел на небо и успел заметить тяжелые тучи, наступающие на город со всех сторон. Секунда – и яркое солнце резануло глаза, голову прострелила вспышка боли. Начинается приступ мигрени, а значит, через пару часов он снова погрузится в транс. И в этот раз предсказание будет долгим – прошлый раз, после приступа головной боли он провалялся в коме часа три. Тогда Николай даже не догадался, что это пророчество. Слишком ужасные картины появлялись перед глазами – разрушенные города, умирающие люди, с которых отваливались гниющие куски плоти. Через несколько дней он услышал новость про взрыв реактора на ядерной станции. Четверть страны погибло, еще треть попали в больницу с различными шансами на выживаемость.
Николай встал, отряхнулся. Мальчик подтянул ноги под себя и прижался к спинке дивана.
- Прости. Похоже, придется сделать это. Ураган будет сильным, погибнут многие. Я должен спасти ее – уже спокойным голосом сказал Николай и схватил паренька за руку. Детский визг, переходящий в вой, донесся до полицейского оцепления.
Старый шериф, психиатр и Нира выскочили из-за фургона. Дверь дома приоткрылась, на секунду в проеме появился Николай и бросил в толпу зевак что-то, завернутое в окровавленный платок. Шериф подбежал к ним, отталкивая убегающих людей, и развернул сверток. Маленький, залитый красным, опухший палец. Растерявшись, он не увидел, как сзади подошла Нира с психиатром. Позже полицейский будет рассказывать, что не ожидал, что Николай может зайти так далеко. Не догадывался, поэтому упустил из вида взгляд Ниры. Девушка плотно сжала губы, чтобы не закричать, и повернулась лицом к дому.
- Зачем ты это делаешь? Зачем я тебе? – закричала Нира.
Дверь приоткрылась, скрипнула. Полицейский выхватил пистолет. Платок с пальцем выпал из морщинистых пальцев.
- Я видел тебя в окно. Они обманули меня, сказали, что тебя здесь нет. Зайди, я не причиню зла. Ни тебе, ни мальчику. С ним все порядке, я обработаю рану, у меня есть бинт. Зайди! – прокричал Николай.
- Нет! – полицейский попытался схватить девушку, но та вывернулась и решительным шагом добралась до двери. На крыльце она замедлила ход, в нерешительности занесла ногу над порогом, но одумалась и поставила ее обратно на крыльцо. Николай схватил девушку за запястье.
Приговаривая «не пугайся», он потащил упирающуюся Ниру к открытому люку. Мальчик лежал на диване, залитый кровью, и прижимал к ране платок. Девушка закричала, но подчинилась. Николай помог Нире спуститься, толкнул мальчика в подвал. Падая, паренек сбил с ног Ниру. Они прокатились до противоположной стены. Нира ударилась ногой о выступ, который удерживал полку с банками консервов. Сморщившись, девушка схватила мальчик за плечо и подтянула к себе.
Николай аккуратно спустился по лестнице и закрыл люк. Перед тем, как подвал погрузился в полумрак, он успел крикнуть: «Двое суток! Приходите через двое суток!».
***
Сквозняк – вот что не предусмотрел Николай. Нире досталась куртка с плеч похитителя, мальчик получил тулуп, который закрывал коробки под зелень. Больше теплой одежды в подвале не нашлось. Николай начал думать, не отдать ли Нире свою рубашку, а самому остаться в майке. Точно. Встав, молодой человек посмотрел на дрожащую девушку и начал расстегивать пуговицы. Пальцы окоченели и не слушались, пуговицы тугие, не поддавались сразу. Зрачки девушки расширились, на лице проступила гримаса страха. Она поднялась, держась руками за полки с соленьями, и прошептала «Не надо».
Через секунду мальчик бросился к Николаю и обхватил его за ногу. Повис на бедре, держась руками и ногами. Начал взбираться по туловищу, как по канату. Николай бросил попытки расстегнуть рубашку и попытался сбросить паренька, но тот вцепился еще крепче. Под ногтями мальчика оставались кусочки кожи, он впился в Николая так, что из ошметков оторванной кожи проступила кровь. Похититель закричал.
Девушка бросился к молодому человеку и схватила его за уши. Ей вспомнились уроки отца. Они ходили в поход, и встретили по дороге компанию из трех молодых людей. Те попытались приставать к матери, но отец несколько раз ударил каждого так, что нападающие убежали, плача от боли. Через несколько часов после нападения он отозвал Ниру для разговора. Рассказывал, чтобы та в случае атаки не боялась, а ждала момента. И когда нападающий раскроется, била в три точки – пах, шея, уши.
«Если не получается ударить в пах, цель в шею. Видишь, что твои руки перехватят – хватайся за уши и тяни на себя. Отрывай мочки. Это болезненно. Когда он схватится за твои руки – изо всей силы бей в пах. Не думай, что будет потом, сначала бей», - учил отец. Больше они эту тему не трогали, но разговор запомнился.
Девушка тянула уши вниз. Почувствовала, как отрываются мочки. Николая вполне предсказуемо схватил ее за запястья и попытался оторвать от себя. Конечно, он был сильнее, но девушка смогла извернуться и в последний момент ударить его между ног. Ожидания Ниры не оправдались. Вместо падения Николай оттолкнул ее, Нира ударилась спиной о полку. Банки с овощами посыпались вниз, несколько штук разбились. Появился резкий запах уксуса. Нира лежала в каше из осколков и помидор, скрючившись и держась за поясницу. Против ее воли ресницы стали влажными. Несколько капель соленой воды попали в рот.
Николай отвесил пареньку оплеуху. Мальчик отлетел в сторону. Упал рядом с Нирой, задев головой ее ногу. Кажется, потерял сознание, или хорошо притворился. Николай расстегнул пуговицы, снял рубашку и протянул Нире. Та затравленно взглянула на похитителя.
- Я всего лишь хотел дать тебе рубашку. Здесь холодно. Прости, я сделал тебе больно? – Николай говорил намеренно медленно. Боль в голове стала сильнее, теперь вместо тягучей, ноющей, она превратилась в ежа. Иголки которого с каждым ударом сердца все сильнее впивались в затылок и виски.
- Зачем я здесь? – спросила Нира, все еще не веря тому, что осталась жива.
- Я же говорил. Будет ураган. Ты должна была умереть, я видел. Я решил спасти тебя. Сейчас нужно поспать. Прости, у меня сильно болит голова.
Девушка посмотрела на лицо Николая. Слегка взлохмаченная прическа, голубые глаза. После схватки у него припухла нижняя губа. Левое ухо окровавленной тряпкой свисало до плеча. Она протянула платок, похититель кивнул и приложил ткань к ране. Сморщился, лег на бок и попросил девушку «Постарайся уснуть. Все будет хорошо».
***
«Все будет хорошо»! С детства Николай ненавидел эту фразу. Хотя и повторял ее раз за разом при любом сложно случае. Как мантра или молитва. Только если копнуть на миллиметр глубже, оказывается, что этой самой фразой ты внушаешь себе плохое настроение. Ведь если хорошо только будет, то сейчас плохо? Или как?
Прерывисто выдохнув, он осторожно потянул ногу. Кажется, девушка с мальчиков заснули. Столько они перенесли. Эмоции, еще и нападение на него. Зачем? Глупые, ведь сделали только хуже. Зато сейчас успокоились, спят. Правильно, нужно поспать. Совсем скоро выходить наружу. Николай подумал, что незачем пережидать пару суток – попробуем выйти утром. Наверняка вторая волна урагана будет слабее. Посмотрим, а там и вниз спустимся снова. Ничего страшного.
Ухо саднило. Наверняка будет гнить. Еще и платок – девушка не подумала, что намочила тряпку в рассоле. Когда Николай приложил его к окровавленной ране, то был готов потерять сознание от боли. Но не взять его он тоже не мог. Потерпев десять минут, Николай добрался до бутылки с водой, промыл рану. Стало легче. Нужно дождаться утро, дома есть перекись – обработать рану. Вдруг заражение.
Все это не главное. Главное – вот оно, лежит в углу и посапывает. Николай корил себя, что причинил Нире боль, но выхода не было – позволить уйти наверх, к стихийному бедствию, он не мог.
Прижав колени к груди, он закрыл глаза. До утра оставалось несколько часов.
***
Открыв глаза, Нира увидела Николая, который в очередной раз промывал рану на порванной мочке. Мальчик, успокоившись и свернувшись калачиком, сопел в углу. Паренька заботливо прикрыли тулупом.
- Сильно болит? – спросила Нира.
- Пройдет. Ничего страшного. Ты не замерзла? Ураган, кажется, закончился. Лампа совсем не качается.
Нира вспомнила, как мальчишка прижался к ней, когда они спустились в подвал. Вот что его пугало. Раскачивающаяся лампа отбрасывала тени, которые свободно путешествовали по стенам. Сейчас лампочка висела не двигаясь, и подвал не казался уже таким страшным и мрачным. Обычная яма, обитая деревом. Несколько полок, продуктов и правда много, хватило бы надолго. Запасов воды меньше, но в крайнем случае можно было бы использовать яблочный сок, литров 30 которого хранилось на верхней полке.
- Можем перекусить и пойти уже наверх. Если вторая волна будет не сильной, то в подвал не вернемся, переждем в доме.
- Давай пойдем сразу? Не хочется есть.
Нира потрясла за плечо мальчика, который спросонья хлопал глазами и ошарашено рассматривал девушку с парнем. Казалось, он совсем не помнил, что случилось вчера. Нира старалась не смотреть на забинтованную руку паренька – перед глазами вновь и вновь появлялся образ тряпки, которую был завернут маленький пальчик.
- Ему нужно поесть, крови он потерял много. Так что давай сначала быстро перекусим, а потом я открою люк. Да и тебе не помешала бы пища. Пожалуйста, не бойся, я обещаю, что выпущу вас.
- Я верю тебе, - неожиданно для самой себя сказала Нира.
***
«Она верит мне! Верит!», - думал Николай, поедая пересоленную рыбу. Он с трудом доставал из узкой банки кусочки рыбы и старался не испачкаться жиром. Девушка с неохотой клевала соленый помидор и все чаще смотрела на люк. Но не протестовала – мальчишка за вечер и ночь переволновался и сейчас с жадностью поглощал все, что ему подкладывал на тарелку Николай.
- Только по этой лампе можно определить, есть ветер на улице, или нет. Я вывел основной провод на улицу, а дополнительный пустил к легкой тележке, которую оставил во дворе. Если ветер будет слишком сильный, опасный для человека, то тележка начнет ездить по кругу. А лампочка вслед за ней – колебаться из стороны в сторону. Классно придумал?
Мальчик кивнул и промычал что-то невнятное.
- Ешь, ешь. Не разговаривай, когда во рту еда. Подавишься.
На лице Ниры появилась усталая улыбка. «Надо же, заботиться», - подумала девушка. Через секунду ее взгляд вновь наткнулся на руку паренька. Николай перевязал рану, использовал кусок майки. Теперь было не так страшно, но все равно девушка поежилась.
«Он же милый, добрый. И не страшный. Как он мог сделать это? Что ты за человек, Николай?», - подумала девушка. Николай встал, отряхнул джинсы  и размял пальцы. Заметив взгляд Ниры, улыбнулся. И взялся за ручку люка. Зацепился ногой за лестницу, потянул сильнее. Отпустил ручку и спросил:
- Вы не поможете? Похоже, с той стороны на люк что-то упало, я не могу один сдвинуть.
Через несколько минут, когда у мальчишка был готов разреветься, люк все-таки поддался.
Первым наружу выбралась девушка, потом – мальчишка. Убедившись, что мальчик не упадет, Николай взялся за лестницу. «Может, оставить его там? Толкнуть сейчас люк, он упадет прямо на пальцы. И бежать в полицию», - подумала Нира. Потом покачала головой и протянула Николаю руку. Тот осторожно взялся за нее и вылез наружу.
- Все так же, как в моем сне. Пойдем, я покажу место, где ты умерла.
***
- Здесь ты и лежала. Балка от качелей. Под ней ты. Бедро зажало, кость торчала наружу. Похоже, ты скончалась от потери крови, а не от болевого шока. Но я точно не знаю, - рассказывал Николай девушке про свое виденье.
- Откуда ты все это узнал?
- Говорю же, я иногда вижу будущее. В основном, катастрофы. Иногда – обычные аварии автомобильные, или смерть людей в драке. Никогда – обычную жизнь или счастливые моменты.
- Но как…
- Я не знаю. Это еще в детстве началось. Поэтому у меня и есть личный психиатр. А ты думала, я псих?
- Я. Нет, что ты.
- Ладно, не обманывай. Ничего страшного. Я понимаю, ты испугалась. Но теперь все хорошо. Пойдем домой?
- Куда? – девушка вздрогнула. Внезапно осознала, что город вокруг практически разрушен. На улице лежали остатки разорванных человеческих тел вперемешку с мусором и обломками домов.
- Мама! Отец! – закричала Нира и побежала в дом. Николай остался снаружи.
«Ничего, ничего, ей нужно немного времени», - сказал Николай вслух и осмотрелся. Двор был точь в точь как во сне. Не хватало только бурых следов, которые оставляла Нира, пытаясь сдвинуть балку. Николай все ждал, когда она бросится ему на шею, прижмет к себе и поблагодарит. Ведь он спас ей жизнь, а это немало!
Из дома донесся сдавленный крик. Через секунду Нира вылетела на улицу и закричала:
- Так ты знал? Ты знал, что мои родители погибнут?
- Да, знал. Но что я мог поделать? Я же говорил, чтобы все шли домой и строили подвалы. Говорил, что будет ураган.
- Ты говорил это, когда держал пистолет у виска 10-летнего пацана, идиот. Думаешь, они тебе поверили?
- А что я мог сделать? Я же спас тебя! Почему ты злишься? С тобой все хорошо!
- Со мной – да. А с родителями? А с остальными? Что делать дальше? Что? Куда идти? Весь город погиб!
- Пойдем со мной, домой. У нас все есть. Еды и воды добудем. Будем жить. Посадим яблони?
Девушка закричала от ярости и пнула земли носком туфли. Волна пыли обдала штаны Николая, парень закашлялся.
- Никуда я с тобой не пойду, псих! Ненавижу тебя!
- Ненавидишь? Ты не влюбилась меня? – Николай посмотрел на спину девушки, которая быстрым шагом уходила в центр городка.
- Что? Я хочу, чтобы ты умер! – крикнула девушка не останавливаясь и расплакалась.
***
Николай посмотрел на тучи, который вновь появились над городком. Потрогал виски, в которых пульсировала боль, смешанная с криком девушки. Зашел в комнату, спустился в подвал, плотно закрыл люк. Мальчик остался наверху – он устроился на диване и уснул, не дождавшись прихода похитителя. Прислонился к стене, Николай уже привычно сел, сползая по миллиметру, чтобы не удариться. Закрыл глаза. Вспомнил события последних дней.
Когда Николай следующий раз открыл глаза, лампу на потолке бросало из стороны в сторону.

Март 2013
Дмитрий Кузьмин