День закрытых дверей

Пролог
Июль, 2007 год.
Новенький деревянный пирс, освещенный фонарями, казался островом в темном океане ночи. Чернильные волны изредка бились о сваи, отсчитывая время. С моря дул прохладный ветер, и Маша время от времени вздрагивала под шерстяной кофтой. Сидя в потертых джинсах на пирсе и свесив ноги, Маша смотрела на горизонт, где утонуло солнце. Услышав шаги, она обернулась. К ней шел Максим.
- А я думал, только мне захочется сбежать от коллег, – Маша вежливо улыбнулась. Слет по повышению квалификации для журналистов - звучит солидно. А на деле эти три дня круглых столов и мастер-классов, обсуждений и выступлений с докладами, совместных походов в столовую и танцевальных вечеров оказались крайне утомительными. – Будешь пиво? – в руках он держал упаковку баночного пива. – Мне одному не осилить.
Он без приглашения сел рядом, открыл две банки, одну протянул ей.
Максим, как и Маша, работал корреспондентом в газете, и они частенько встречались на пресс-конференциях, но еще никогда не сидели вот так, по-дружески.
Он был в большой журналистике уже десять лет и имел авторитет, а Маша, недавно закончившая университет, только делала первые шаги. Но он всегда был с ней дружелюбен и внимателен, и в его обществе ей было комфортно. У него был приятный баритон, и ей нравилась его вальяжная манера говорить, паузами выделяя отдельные слова. Иногда она даже жалела, что он уже женат.
Стало заметно прохладней, и Маша поежилась. Максим придвинулся ближе и обнял ее за плечи.
- Замерзла? – Маша, наверное, возмутилась бы, если бы не алкоголь. Но потом ей действительно стало теплее, и она расслабилась. Он, наверно, очень заботливый муж, подумала она. И судя по большим ладоням и огромным кроссовкам, у него, наверно… Она зажмурилась. Максим относился, видимо, к тем мужчинам, в присутствии которых ее голова работала только в одной плоскости. Может быть, все дело в его парфюме, едва уловимом терпком запахе, а может быть - в его феромонах. Этот мужчина ее завораживал, как удав кролика.       
Когда кончилось пиво, Максим встал и помог подняться Маше, у которой немного кружилась голова. Она широко ему улыбнулась:
- Спасибо за вечер.
Он улыбнулся в ответ и посмотрел на нее долгим тяжелым взглядом, от которого быстрее забилось сердце. Их определенно тянуло друг к другу. Их всегда тянуло друг к другу. Только на людях оба делали вид, что ничего не происходит…
Наверно, она должна была бы возразить или презрительно усмехнуться, должна была расставить все точки над «и», но прежде чем она успела обдумать дальнейшие действия, он притянул ее к себе и поцеловал. Ей понравился этот долгий нежный поцелуй, и она инстинктивно на него ответила. По венам разлилось томление. Сколько они стояли так и целовались, пять минут или час? Она не знала. Но когда она оторвалась от него, ноги ее уже не слушались. Хотелось большего, гораздо большего. Она не знала, счастлив ли он в браке, любит ли он другую. Но раз между ними есть химия, значит, они созданы друг для друга. Что такое штамп в паспорте по сравнению с замыслом матушки Природы? Всего лишь условность.
В тот момент она не думала, что, возможно, поступает аморально. Она вообще не думала. Решения за нее принимало ее тело – разум отключился. 
Они дошли до его коттеджа, не встретив никого из знакомых по дороге и не произнеся ни слова… 
Маша проснулась ночью от нестерпимой сухости во рту. Тело не хотело поддаваться уговорам сознания и продолжало нежиться в тепле. В абсолютно пустой голове пульсировала боль. С трудом повернула голову, вздрогнула. Рядом кто-то ровно дышал. Разум фанатично просчитывал правдивость и возможность совершенно бредовых, хотя и вполне жизнеподобных, ситуаций из сновидения. Вроде бы темнота высосала сон сквозь оконное стекло, но мозг по инерции продолжал жить в созданной им же самим реальности. Память услужливо нарисовала пару постельных сцен. Сердце учащенно забилось. Стало душно. Резким движением вырвала себя из-под одеяла, спрыгнула с кровати и схватилась за голову. Кольнуло в висках, и эхо прокатилось по всему телу, которое откликнулось тошнотой. Стон вырвался непроизвольно. Выставив вперед руки, она качнулась в сторону черной стенной дыры…
Хотелось заглушить сухость в горле очень крепким кофе, но она не могла заставить себя подняться с диванчика в холле, куда она рухнула после маленькой, но уютной ванной комнаты. 
Вдруг щелкнул выключатель, загорелся яркий свет, больно ударив по глазам.
- Как ты? - хриплый голос откуда-то сверху не был неожиданностью, но она все равно вздрогнула. Медленно подняла голову, все еще щурясь. Красивое лицо, прямой нос, большие черные глаза, кисло-горькая, как долька лимона, складка у рта. Он шагнул босыми ногами в сторону малогабаритного холодильника, открыл дверцу, извлек бутылку минеральной воды, пустую наполовину, прижал горлышко к губам, бугор на шее ожил, пару раз подпрыгнул. Потом взгляд уперся в ее согнутые коленки.
- Держи, - голос все еще хрипел. Она с благодарностью приняла холодную бутылку.
Максим улыбнулся, и ее сердце, как у трусливого зайца, учащенно забилось.
- Ты как? - она кивнула, и посмотрела на его руки, взглядом отыскала на пальце обручальное кольцо. Что же она натворила… Он тоже посмотрел на свое кольцо, потом на нее.
- Хочешь уйти к себе в номер?
- Да, наверное, - не хватало еще, чтобы ее здесь кто-то заметил. Она нашла свои джинсы и кофту, быстро оделась и, не оглядываясь и не прощаясь, выскользнула за дверь. Он сначала с тоской наблюдал за ее сборами, взглядом проводил до двери, а потом, растерянный, долго стоял посреди холла.       

Глава 1
Ноябрь, 2011 год.
Она только однажды усомнилась в неправильности выбранного пути, только раз призналась себе, что, несмотря на строгое выполнение сочиненного когда-то жизненного плана, она - не счастлива.
В тот день, кажется, болела голова. Все плохое всегда начинается с головной боли. В соседнем кабинете за тонкой стенкой хохотал Слава: он рассказывал Ниночке пошлые анекдоты и сам давился смехом. Маша еле сдерживалась, чтобы не сорваться с места, не влететь в соседней кабинет и не удушить его пальцами правой руки, приперев к стенке. Рабочее жужжание компьютерных мозгов раздражало, и она никак не могла вникнуть в текст, строчками рассыпавшийся на экране. Перекур! Маша резко встала с офисного кресла, хлопнула дверью, щелкнула ключом и только потом поняла, что забыла в закутке-кабинете куртку. Но возвращаться не стала, кинулась вниз по грязным ступенькам, прочь от людей, от мыслей, прочь от себя.
Улица встретила холодным дыханием сердито-серого неба. Мимо сновали прохожие, на перекрестке в пробке стояли машины. Вытащила сигарету, похлопала себя по джинсовым карманам - зажигалка осталась в курточном... Черт! Вот бывает же так! И рядом никого, кто мог бы дать прикурить. Пришлось возвращаться. Быстрыми шагами пересекла холл, как профессиональный гонщик завернула направо к лестнице и чуть не сбила с ног «самого главного редактора». Вениамин Рудольфович (в редакции за ним закрепилось милое прозвище Адольф) со сжатыми зубами выслушал извинения, кивнул. Поспешила наверх, зацепилась за ступеньку носком сапога и рухнула на камень лестничной площадки. Доползла до стены, прислонилась спиной, сунула в рот помятую сигарету и закрыла глаза. Может быть, она бы разревелась, если бы не презирала мелодраматические слюни.
- Прикурить дать? - Маша нехотя открыла глаза и пожала плечами:
- Тут вообще-то не курят, - парень в спортивной куртке и джинсах пожал плечами, ловко щелкнул зажигалкой, дал закурить и сел рядом.
- Паршивый день? У меня тоже... У меня каждый день - паршивый. Как в той песне: «You have a bad day...», - с чувством пропел он. Маша усмехнулась. Единственный человек, который обратил на нее сегодня внимание, - малолетний придурок без слуха и голоса, получающий удовольствие от демонстрации своей персоны.
- А вы любите мороженное? - вдруг спросил он. Маша ответила машинально, думая только о том, что нужно сделать сегодня, а что можно отложить на потом.
- Да. С изюмом и орехами, без шоколада, – немного помолчали, думая о своем.
- Я хотел бы вас угостить. Вы не против? - Маша из вежливости улыбнулась, затушила сигарету, бросила окурок в урну и встала, отряхнула брюки, стала подниматься по лестнице:
- Спасибо, не стоит!
- Почему? - донеслось в ответ. И уже открывая дверь кабинета, пожала плечами: «Почему-почему... Зима на дворе потому что». Но как-то сразу полегчало. Она даже улыбнулась своему стекольному отражению. А под конец рабочего дня, заскочив к секретарю Ниночке в приемную, зачем-то поинтересовалась, кто это такой молодой нынче к ним заезжал. Ниночка пожала обманчиво хрупкими плечиками, вкрадчиво махнула маленькой ручкой: «Банковский курьер».

***
Домой вернулась поздно. На цыпочках прошла на кухню, чтобы не разбудить Пашу. Не включая свет, сообразила себе крепкий кофе, упала в мягкое кресло. День, конечно, не из легких. Но ведь так не бывает, чтобы все было только плохо. Вот и зарплату обещали на днях дать. Может и премию в этом месяце ей, как ударнику, выделят.
Пасмурный поздний вечер равнодушно наблюдал за жалкими попытками людей продлить день. Они, безумные от жажды обладать и властвовать над природой, загромождали свое жизненное пространство стеклянными шарами с нитью накаливания. Смешно! Как днем все равно никогда не будет. Лампочку не спутать с солнцем...
Обычно вечерами она сидела на кухне, листала на своем нотнике один из «скаченных» в виртуальной сети романов и слушала оперу Бизе в цифровом же виде. Дикость, правда, слушать классику, переведенную из аналогового сигнала в цифровой, стиснутую, сжатую и заколоченную в компьютерный файл. Бизе хватил бы апоплексический удар. Но сегодня ей хотелось просто посидеть и подумать...
Банковский курьер… Он кого-то напомнил ей сегодня. Кого-то важного, кого-то из ее прошлого.
Маша тяжело вздохнула, и этот вздох органично вплелся в наполненную звуками темноту двухкомнатной квартиры. Узор обоев действовал успокаивающе, и она все сидела в кресле и скользила по ним взглядом. По стенам бродили тени, и вдруг подумалось о трансцендентальном Канта…
Скрипнула дверь спальни, послышались шаги босых ног по полу.
- Привет, - к ней подошел Паша, сел на корточки, обнял ее ноги, положил голову на колени. – Почему не ложишься?.. Пойдем баиньки, а?
Она погладила его по волосам, поцеловала в макушку, улыбнулась.
- Да, идем.

Глава 2
На следующий день на работу опоздала - знала, что начальства не будет, так почему бы и не опоздать? Под дверью нашла вдвое сложенный лист бумаги с забавными каракулями простым карандашом: «Вас не застал. Оставил в соседнем кабинете. Еще увидимся». Без подписи. Заглянуть в соседний кабинет не успела - хозяин сам нарисовался на пороге через минуту. У Славика было нечеловеческое чутье и космическая скорость полета мысли, за что его и считали профессионалом.
- Манюш, это тебе. От поклонника. Я навел справки (значит, утро провел с Ниночкой), не очень талантливый, но очень перспективный курьер, из банка. Маша, я даже тебе завидую...
- Спасибо, Слава, - Маша взяла из его рук коробку и захлопнула перед ним дверь - единственное проверенное средство, чтобы избавиться от назойливых вопросов и масляных шуточек. Иногда ей было от души жалко Славу, который просто не умел говорить серьезно. И когда от него ушла жена, он тоже шутил. У самого синие круги под глазами, взгляд отсутствующий, а он - смеется. Жуткое зрелище... В коробке оказалась килограммовая упаковка мороженого. Маша потерла шею - ангина обеспечена. Но ведь это будет потом. А удовольствие от высококалорийного продукта прямо сейчас. Так что... Зазвонил телефон, и она нехотя взяла трубку.
- Да. Я вас очень внимательно слушаю.
- Здравствуйте. Как вам мороженое?
- Здрасьте, еще никак. Я не успела попробовать. Спасибо. Хотя совсем не стоило. Правда.
- Ну, раз вы еще не успели его попробовать, может, я забегу и заберу его? - Маша усмехнулась:
- Не успеете.
- Меня профессия обязывает всегда и везде успевать, - раздался стук, и Маша вздрогнула, ее собственная дверь медленно распахнулась, и она увидела на пороге довольную рожу парня «Have a bad day». Он выключил телефон и положил его во внутренний карман куртки. В Машиной трубке раздались короткие гудки.
Она улыбнулась. Эффектное появление, красивый жест, отточенные фразы – арсенал молодого повесы. Никто из ее знакомых мужчин давно не пользовался ничем подобным. Но все ее знакомые были старше.
- Долго репетировал? 
- Да, я лет десять проработал в цирке.
- Оно и видно. А в цирке вас не учили представляться?
- Нет. Научите? -  Маша хмыкнула. Этот мальчик ей кого-то напоминал. И если бы не желание выяснить, кого именно, она бы, наверное, попросила его на выход.
- Маша.
– Кирилл. Очень приятно. Поделитесь мороженым? – Он кивнул на коробку в ее руках.
- Поделюсь.
Сбросив с себя куртку, он повесил ее поверх Машиной на вешалку в углу. Придвинул стул поближе к Маше и, наконец, сел.
- Это ложка вам, это ложка мне, - Маша деловито достала из выдвижного ящика стола пластмассовые ложки.
- Столовые? Это правильно!.. Давай на «ты». Не против?
- Не против, - она пожала плечами.
Мороженое действительно было вкусным. Кирилл не стесняясь ловко орудовал своей ложкой. Заметив на себе Машин взгляд, он оторвался от мороженного и улыбнулся… Да, эту улыбку она уже видела.
- Ты, случайно, не родственник Максима Лехвицкого?
Кирилл округлил от удивления глаза и не мигая уставился на нее.
- Это мой отец, - прохрипел он осипшим голосом. – А откуда вы…
- И сколько же тебе лет? - Отчего-то стало тяжело дышать.
- Восемнадцать, а что?
Мозг очень быстро произвел простые вычисления. Сколько же тогда Максиму? Так, он на десять лет ее старше, значит – тридцать шесть. Мог ли у Макисима в восемнадцать лет родиться сын? Видимо, мог. Сколько же было Кириллу, когда они… переспали? Четырнадцать.
Она вдруг поймала себя на мысли, что помнит ту ночь в деталях. 
- Вы красивая очень, - сын Максима как-то естественно опять перешел на «вы». - У вас чувство юмора хорошее… Что вы делаете сегодня вечером?
Маша заморгала.
- Что?
- Хотите в кино сходить? - Маша его не слышала. Максим сейчас работает в банке. Видимо, в том самом, где Кирилл проходит практику курьером. Отец пристроил сына — нормально.
- Ты работаешь в банке с отцом, верно?
- Да, а вы с ним знакомы?
- Немного, - буркнула под нос Маша. 
- Обычно девушки более оптимистично реагируют на то, что мой папа работает в банке…

Глава 3
Этим ноябрьским утром конца недели Маше было некогда. Она доделывала, дописывала, подтверждала, проверяла, сдавала свои материалы. Номер отпечатывался во вторник вечером, и хотелось успеть сдать заявленное, обещанное и неожиданно подвернувшееся. Хотелось разделаться с работой, чтобы освободить выходные и провести их с Павлом. В последнее время они практически не виделись из-за ее напряженного графика. Она и хотела проводить с ним больше времени, и боялась этого. Боялась, что он опять поднимет тему о детях и о переходе на следующий этап отношений, а ей опять будет нечего сказать. 
Было много работы, но в голову лезли исключительно мысли о бывшем коллеге. Ей хотелось опять его увидеть, услышать его голос…
Она открыла электронный справочник, нашла нужный номер и позвонила. Сначала было занято, потом не брали трубку и, наконец, она услышала:
- Добрый день! Бета-банк, Ольга, - раздался в трубке звонкий, неестественно жизнерадостный голос.   
- Здравствуйте. Вас беспокоят из газеты «Факты и аргументы». Могу я поговорить с Максимом Лехвицким из пресс-службы?
- Минуточку, я соединю вас.
Что можно сказать человеку, с которым ты однажды переспала и от которого потом сбежала, как от чумы? На звонки которого не отвечала, пока они не прекратились, и с которым старалась больше нигде не пересекаться, а если все же сталкивалась – произносила короткое «Привет!» сквозь зубы…
- Да, слушаю вас! Говорите!– его голос. Маша улыбнулась. 
- Привет. Как дела? – а что еще она могла сказать?! – Это Мария Деева, – в трубке молчали, пауза затягивалась. - Я… Я хотела узнать, может ли ваш директор дать нашей газете информационное интервью. На следующей неделе министерство финансов проведет пресс-конференцию по итогам года. И вот мы хотели сделать это темой номера, посвятить разворот, а на третьей странице – интервью… - Она говорила и говорила, сыпля деталями, словно оправдывалась за свой звонок.
- Может быть, у нас что-нибудь и получится, - перебил он ее. – Я поговорю с директором насчет интервью… Как у тебя дела? Сколько мы не виделись? Года четыре, кажется?
- Наверное… Ну как ты ушел из журналистики, так и перестали…
Максим усмехнулся:
- Я в пресс-службе – так что, все еще в журналистике. И мы перестали вдеться еще до того, как я ушел работать в банк… Ты действительно позвонила, только чтобы договориться о встрече с директором?
- Конечно… - Маша вздохнула. – Познакомилась вчера с твоим сыном. Милый мальчик.
- Кириллом? Где? - Маша рассказала Максиму о мороженном и как она догадалась, кого ей напоминает этот парень, и как ее пригласили в кино.
- Пойдешь? 
- Нет. Я не хожу в кино с незнакомыми молодыми людьми.
- Ну, может быть, тогда бы ты согласилась пойти в кино со мной? – она улыбнулась в трубку:
- С женатыми мужчинами я тоже не хожу в кино…
- Я как раз не женат. Вот уже три года… А ты не вышла замуж?
- Нет… - она колебалась секунду, - но у меня есть молодой человек. Мы живем вместе.   
 
***
Ключ долго не хотел попадать в замочную скважину, а когда соизволил попасть - отказался поворачиваться. И дверь была тяжелой, не хотела поддаваться. Но вот пахнуло старым трюмо, линолеумом, приколотыми к ковру сухими цветами, ее собственными духами и немного сыростью. В темноте шли часы, работал холодильник, пульсировали батареи. На ходу сбрасывая с себя вещи, Маша налила в чайник воду, поставила его на огонь, открыла кран в ванной, плеснула в лицо водой, наверное, размазав тушь, собрала на затылке волосы в хвост и захлопнула их в капкан заколки. Делала привычные, отточенные движения.
Она прокручивала раз за разом свою встречу со старым знакомым, когда-то коллегой, а теперь - господином Лехвицким. Он почти не изменился, и все также от его улыбки у нее быстрее билось сердце. Высокий, крепкий, вальяжный - у нее пробегали мурашки по спине каждый раз, когда она ловила на себе его тяжелый взгляд.
Он сидел напротив нее за длинным столом конференц-зала, справа во главе этого стола расположился тучный седовласый мужчина, с живыми маленькими глазками - директор. Она зачитывала заранее подготовленные вопросы, он что-то отвечал, диктофон старательно все записывал. А она тем временем украдкой рассматривала Максима, отмечая про себя какие-то незначительные детали. Ему шел темно-синий костюм и голубая в мелкую белую полоску рубашка – раньше она видела его только в футболках и джинсах. На висках появилась седина, и новые морщинки у глаз…
- Пообедаешь со мной? – спросил он после интервью.
- Да, я проголодалась.
В светлом просторном кафе играла музыка. Они сидели за столиком у окна на мягком диванчике,  и Максим рассказывал ей о себе. Он женился на девушке в восемнадцать лет, когда выяснилось, что она беременна. Он любил ее, но, видимо, недостаточно, потому что за пятнадцать лет совместной жизни любовь успела остыть. Развод был болезненным и затяжным. Сын Кирюха остался с матерью, Максим поселился на съемной квартире и бросил журналистику – была нужна хорошая работа, чтобы выплачивать алименты и как-то жить дальше.    
- Ну, может быть, любовь бы не остыла, если бы ты не изменял жене? – в лоб спросила Маша. Он криво усмехнулся:
- Я изменил ей один раз с тобой. Но, думаю, мы бы все равно расстались… Маша, мы с тобой уже не маленькие и я не буду ходить вокруг да около… - Он придвинулся ближе и положил свою руку на ее колено. - Ты мне всегда нравилась. И сейчас нравишься. Мы оба знаем, что нас тянет друг к другу… - Он поддался вперед и второй рукой погладил ее по щеке. Что-то дрогнуло у нее внутри, и опять, как в тот раз на пирсе, у нее закружилась голова.
К столику подошел официант с тарелками на подносе, и она отодвинулась от Максима…
Наверно, она должна была рассказать Паше о Максиме, сказать, что она, кажется, не равнодушна к парню из прошлого. Но сказать – значит фактически порвать отношения, которые длились уже три года. Она любила Павла, им было хорошо вместе, они притерлись друг к другу. Ведь она уже взрослая, чтобы с головой бросаться в приключения. Что бы ее ждало с Максимом? Серьезные отношения и брак не имеют ничего общего с одной ночью на пьяную голову. У него непростые отношения с сыном и бывшей женой. У него своя жизнь. И он на десять лет ее старше. Но в голове вертелась только одна мысль. Смогла бы она изменить Павлу, чтобы проверить, может ли у нее что-нибудь получиться с Максимом?               

Глава 4
Нужно было прочесть принесенный материал и написать рецензию, нужно было отредактировать две статьи, отобрать фотографии на первую страницу. Она ни о чем не могла думать, не могла сосредоточиться на том, что ей говорил менеджер по рекламе. Смотрела на лист бумаги, а строчки расплывались, неизменно превращаясь в неаппетитное месиво. Внутри все горело синим пламенем, руки онемели от холода и всю ее трясло так, что зуб на зуб не попадал...
- Мария Алексеевна, может, домой пойдешь? У тебя, по-моему, температура. Сегодня-то дела потерпят. Это завтра мы без тебя не обойдемся...
Как она дошла до этого? Ведь уже двадцать шесть стукнуло, и влюбленности были, и даже «серьезные отношения». Но все это никогда не мешало работе, было всего лишь фоном. Зато всего, что у нее есть, она добилась сама. Двухкомнатная квартира почти в центре, на которую копила с двенадцати лет, любимая работа со стабильным заработком чуть выше среднего, редкие командировки за счет редакции, ненормированный рабочий день, друзья и коллеги по совместительству, стрессы и головные боли аккурат два раза в месяц. Но в жизни вдруг появился Он, и жизнь полетела к чертям. 
В кабинет заглянул Славик и положил ей на стол охапку цветов.
- Мария, это тебе от тайного поклонника! – и многозначительно подмигнув, выпорхнул за дверь.
Красивые темно-красные розы на толстых стеблях с темно-зеленными листьями. В букете была открытка: «Спасибо за вчерашний вечер». Маша вздрогнула.
Вчерашний вечер она провела с Максимом в его квартире. Они болтали о любимых песнях, книгах, цитатах, вкусах, взглядах, пытаясь за несколько часов лучше узнать друг друга. Они смотрели фильм, обмениваясь замечаниями, поглощали заказанную пиццу, смеялись. Но в каждом взгляде, в каждом слове была напряженность. Он не выдержал первым, притянул ее к себе, обнял, прошептал в волосы.
- Маша… Я хочу тебя.      
Раздалась трель домофона, и Мария вздрогнула. Максим нехотя ее отпустил, вышел из комнаты. Маша встала у окна. Небо было затянуто тучами.
- Да… Я не один… Спасибо, давай.
Максим подошел сзади и обнял ее.
- Это Кирилл. Хотел переночевать. Ему отсюда ближе добираться до университета утром. Иногда коротаем вдвоем вечера.
Маша кивнула:
- Понятно… Мне пора домой.
- Почему?.. Не уходи…
Маша освободилась из его объятий и вышла в коридор. Максим пошел следом:
- Может, останешься?
- Нет, меня ждет Паша.
Они стояли в коридоре и смотрели друг на друга.
- Если тебя ждет Паша, зачем ты приехала ко мне?.. – он не договорил, но это было и не нужно.   
- Не знаю, - она дернула плечом. Не могла же она сказать, что приехала освежить воспоминания. Что, да, она его хочет, но не уверенна, что он ей нужен для чего-то большего, чем постель. Ведь для него проблема изменить женщине, а что если и ей он станет изменять… Видимо, что-то отразилось у нее на лице, потому что Максим невесело ухмыльнулся:
- Мне уже не двадцать пять, и я не приглашаю остаться со мной на ночь каждую из своих знакомых…
- Тогда что ты имел в виду, когда говорил, что меня хочешь?.. – спросила она.
- Но я действительно тебя хочу, - он опять притянул ее к себе, хозяйским жестом приподнял подбородок и поцеловал. Но это больше не был нежный поцелуй, но страстный, безумный, многообещающий. – Находится рядом с тобой для меня всегда пытка и соблазн. Прошло четыре года, но ничего не изменилось. И никогда не изменится, - он говорил ей в губы и одновременно снимал с нее куртку, блузку, расстегивал молнию юбки… Потом взял за руку и повел в спальню. 

***
Поздно вечером они вышли вдвоем из подъезда и сели в его новенький форд. В салоне пахло мужским парфюмом, на зеркале заднего вида болтался брелок с изображением венецианской гондолы. Он вел машину уверенно, профессионально, плавно трогаясь с места и плавно сбрасывая скорость на светофорах. Также уверенно, как занимался любовью. Маша глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Не мужчина – а искушение, грех во плоти.
Она не позволила проводить ее до подъезда, легкий поцелуй в губы, короткое «Пока». 
Дверь квартиры оказалась не заперта. Она осторожно прикрыла дверь, сбросила туфли, прошла на кухню. В кресле, скрестив руки на груди, сидел Павел.
- Где ты была?
Маша закрыла на секунду глаза и прислонилась к стене. Она чувствовала себя последней шалавой, и хотела, чтобы Паша сказал ей это в лицо. Сначала она переспала с женатым мужчиной, а теперь – изменила своему парню. Нет, не так. Она спала с Максимом, которого всегда любила. Все остальное – неудачное стечение обстоятельств.
Маша подошла к креслу, где сидел Паша, села на пол, обняла его за колени, посмотрела ему в глаза.
- Ты замечательный. И я не хотела, чтобы тебе было больно… Я люблю другого человека, - Паша отвернулся к окну.
- Ты переспала с ним?
- Да… Мы знакомы с ним лет шесть. Он был женат, а сейчас…
Он встал, с отвращением отодвинув ее от себя, как что-то грязное, прошел в спальню. Маша услышала, как скрипнул шкаф – он собирал свои вещи, а она все сидела на полу у кресла.
Уже у порога, с рюкзаком в руках, Павел обернулся и посмотрел на нее.
- А меня ты когда-нибудь любила?.. Какая же ты сука… - и хлопнул входной дверью.
Да, она любила. Она думала, что любит. Но те чувства, которые она испытывала к Павлу, были лишь слабой тенью той бури чувств, которая в ней поднималась, когда рядом был Максим. Спокойная, размеренная жизнь с надежным Павлом и неизвестность, которая будоражит и заставляет быстрее биться сердце, с Максимом. К черту! К черту спокойствие! Выбор сделан, поздно жалеть.   

Глава 5
Она вышла в коридор, открыла окно, закурила. В кабинете зазвонил телефон, но ей было все равно.
- Деева! Почему я не могу дозвониться до тебя все утро! – по коридору тяжело шагал Адольф. – Что с разворотом? Ты встретилась с этой барышней из министерства?
- Да, мы встречались, текст почти готов.
- А где фото? После обеда надо все отдать на верстку, а я еще не видел ни текста, ни снимков!
- Через полчаса все будет у вас на столе, - пришлось затушить недокуренную сигарету. 
Когда минутой позже кто-то бесцеремонно открыл ее дверь – она уже была готова к новой атаке своего редактора. Но на пороге стоял Кирилл.
- Привет. Это тебе, - он широким жестом положил на стол охапку красных роз. Потом бросил взгляд на вазу на столе, в которой уже стояли такие же цветы. – У тебя день рождения?
- Нет, - Маша улыбнулась.
- Я зашел пригласить тебя на свидание…
- Свидание?
Как он отреагирует, если узнает, что она любовница его отца? Что она, может и косвенно, стала причиной развода его родителей? Маша встала, одела куртку.
- Пойдем, поговорим, - она взялась за дверную ручку, но Кирилл прислонился спиной к двери, притянул ее к себе, попытался поцеловать, Маша хотела вырваться и не смогла.
- Что ты делаешь?! Пусти!
Тут кто-то пнул дверь, и Кирилл отскочил, выпустив Марию.
В кабинет ворвалась Ниночка, готовая к бою. Вопросительно посмотрела на Машу.
- Все нормально, я сама, - Нина кивнула, вышла.
- Так, нам надо серьезно поговорить, - сказала Маша, не глядя на Кирилла. – И мы это сделаем сегодня вечером в квартире твоего отца.
Кирилл удивился:
- Он-то тут причем?
- Мы встречаемся.
- Не понял…
- Твой отец и я – мы встречаемся.
- Твою мать… - Кирилл ошарашено посмотрел на Машу. – И давно?
- Пару дней… Мы познакомились, когда твой отец работал в газете. Общались по-дружески. А сейчас решили попробовать… быть вместе. Прости, что вот так об этом узнаешь.
Кирилл присел на край стола, посмотрел на розы в вазе, потом на только что подаренный им букет.
- У нас всегда совпадали вкусы, - он усмехнулся. – Мне теперь надо будет звать тебя мамой?
- Нет… Я хотела бы, чтобы мы остались друзьями.
- Ты мне нравишься не как друг! – Он шагнул к ней, но она предусмотрительно отскочила. – Ну если вдруг передумаешь… Или, может, захочешь попробовать втроем… - Он вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.
Маша села за стол и уронила голову на стол. Нет, Кирилл совсем не похож на Максима. Максим никогда бы себе не позволил так себя вести… Хотя, откуда ей знать?!
- Готов текст? – в кабинет заглянул редактор. - Ты что, спишь тут что ли?! Совсем обнаглели…
- Вениамин Рудольфович! Я же сказала, принесу, значит – принесу!
- Не ори на меня, – для порядку прикрикнул Адольф.
Дверь опять хлопнула.
День разочарований. День больших потерь. День закрытых дверей.
Ничего, все пройдет, все наладится. Но ничего никогда не забудется.