оГрехи земли

Еще лет тридцать назад на всю страну гремела слава Ордена Трудового Красного знамени колхоза имени Ильича, Красногвардейского района. Хозяйство взросло на свинине, хотя и другие отрасли там были развиты до тогдашних небес. Помню, однажды на празднике, уже по ходу «шестого вопроса», председатель хозяйства, Герой Социалистического труда Яков Тимофеевич Кирилихин осадил распустившего галстук секретаря райкома: «Я, - сказал Кирилихин, - всегда слушался руководящих указаний партии, и всегда поступал по своему. Иначе хрен бы у нас тут вырос, а не по 500 центнеров свёклы с гектара».
Председатель знал, о чем говорил. Тогда сельское хозяйство, как и жизнь всего советского народа «уцелом», управлялось ручным рычагом партии. Доходило до маразма. Например, каждую весну райком партии принимал секретное
( тогда все секретили от счастливого населения)постановление : «О дополнительных мерах по обеспечению вывозки органики на поля». Ну – и так по всем сельхозработам. И все «дополнительные», «экстренные» меры. Не дело, а сплошная чрезвычайка. Помнится, тогда Твардовский тиснул в «Новом Мире» стихотворение, похожее на стон:

«Наука будто все дела вершила,
Велит – и точка, выполнить спеши –
То – плугом пласт
Ворочай в пол-аршина,
То – в полвершка,
То – вовсе не паши.»

Стоном стонали крестьянство от отеческой заботы родной Коммунистической партии. А та совсем зажралась – спускала «в низы» почин за почином.
Почин, кто не знает – это такая народнохозяйственная язва. Выступил Никита Сергеевич Хрущёв с почином сажать кукурузу – начали внедрять её за Полярным кругом. И попробуй уклонись – «партбилет на стол положишь!» А это было сродни расстрелу – жизнь обрывалась. Помню – я в районке состоял – на Ставрополье возник почин убирать хлеба крупно-групповым методом. Называлось это – работать по-Ипатовски. Наверное, в южных степях это себя оправдывало. Но у нас так убирать – потерять урожай. И если тот же колхоз имени Ильича размером чуть ли не с Бельгию – там гонять комбайны есть простор, то в марьевском колхозе «Ленинская Искра», с его меловыми склонами, Ипатьевский метод – нож у горла. Там вот меня редактор отправил «раскатать марьевцев за кулацкий уклон». Я с комбаёнерами говорю – а у них только матюки на языке. «Какой…, - говорят,- … разъе…, - говорят, - додумался сгонять на трехгектарном пятачке, в душу его …, двенадцать машин, дай бог ему здоровья?! Мы ж больше вытопчем, чем обмолотим,итить твою …, - ну, и такк далее.
Я приехал и написал заметку о том, что марьевцам в Марьевке виднее, как работать!
Что ты! Меня редактор наизнанку вывернул. И мою заметку. Так раскатал несчастных полиглотов, что мне до сих пор стыдно в тех краях появляться.
…Так о чём, бишь, я?
Ах, да. Так вот даже при тогдашней дуристике о земле заботились. Потому что знали – ножки Буша из Америки не прибегут, и что потопаешь – то полопаешь. Скудновато жили, но если своё. В нашем, Красногвардейском районе, именно тогда серьезно занималимсь рекультивацией, остановили рост оврагов. Худо-бедно, но с родной коммунистической партией уживались. Слушать - слушали, а делали, как Кирилихин.
Но времена изменились. И нынче в Марьевке и в Веселом, на Ставрополье и в Белгороде магазины ломятся от изобилия. И оно, изобилие это, никак не зависит от состояния наших черноземов. Нынче оказалось выгоднее купить харч за границей, чем выращивать на родных черноземах.
И оказались она, мать-кормилица земля, никому не нужна. Бурьянами-чертополохом покрылась. Ученые головы отмечают : «За последние сто лет знаменитые белгородские чернозёмы сильно обеднели. От прежних 15 осталось лишь 5 и менее процентов гумуса ( «Переходим на ноу-тилл» (автор Ирина Селюкова ) (Безформата.ру)».
Доруководились , доуправлялись вручную долб…, как сказали бы знакомые комбайнёры. И кажется – почему не оставить еще живых крестьян в покое? Пусть они на своих полях сами решают, как пахать и что сеять. Ведь 5 процентов гумуса всего осталось – сколько ж можно издеваться над землей!
Ан нет! Включаю нынче телевизор – а тем герои-ипатовцы во все красе! В Шебекино чиновники областного АПК проводят семинар по нулевому возделыванию почвы.
Гляжу на чинов АПК, но похожи они на генералов ВПК. Сплошь генеральские осанки и техника за спиной многоцелевая, громадная, иноземная. Так и рвется в бой – уничтожить остатки гумуса.
Но техника без людей – лом. А люди… Вроде бы наши, русские, возможно – даже агрономы. Но несут такую ахинею, что малопонятная речь марьевских комбайнеров выглядит на фоне их высказываний, как песня о родине . Посудите сами.
Оказывается – весь опыт мирового крестьянства ни к черту не годится по сравнению с новшествами «белгородских аграриев». Твардовский сетовал на то, что прицепщику под руку командовали держать уровень заглубления плуга.
Так вот оказывается – глупости это, всякая обработка. Оказывается – единственно верная обработка – нулевая. То есть – никакая. А сорняк на полях – вовсе не сорняк, а зеленый навоз.
Значит – теперь такая установка партии и правительства. Не пахать. Не сеять. Не убирать. Ждать, пока на оставшихся процентах гумуса поднимутся кустарники с гроздьями сосисок. Наблюдать, как к осени вырастут разлапистые деревья с батонами и закраснеется на зеленой поросли разлапистая броженная клюква…
Думаете – перегибаю палку? Да я бы и рад признать свою неправоту, вот только есть у меня уже опыт наблюдения за подобными нововведениями. Давно живу. И помню, как ученый ВАСХНИЛовский мир ( ВАСХНИЛ – это Всесоюзная Академия Сельскохозяственных наук, имели Ленина, понятно), развернула обсуждение метода академика Терентия Мальцева. Был такой приверженец безотвальной обработки земли. И тогда уже те, кому лень было впрягаться и пахать, охотно переходили на новый метод. Хлеба это не прибавило, а работать разучило многих.
 Потом нахлынуло поветрие так называемой поверхностной обработки почвы. Это совсем уже можно было лежать на печи, лишь процарапывая, время от времени, пахотный клин.
 Но то была все-таки плюсовая обработка почвы. То есть – она требовала хоть какой-то работы.
Теперь вот велено трудиться по нулевому варианту. Окончательно убить , вымарать село. Там теперь и так уже нет крестьянства – слово «крестьянин» запрещено к казенному обиходу. Теперь в умирающих деревнях доживают свой век аграрии.
И вот что я думаю. Пройдет еще год-два, и окажется, что гумуса в нашем черноземе не осталось. Поэтому продаю чиновникам АПК сногсшибательную идею. От сердца, можно сказать, отрываю.
А давайте внедрим на селе отрицательный метод возделывания почвы. Ну – это оставшиеся пятачки живого чернозема станем всей мощью иноземных машин заливать свиной мочой. Благо – этого добра у нас год от года всё больше. На века пропитали землю. Да еще и от того колхоза имени Ильича осталось : языки закисленной тогда почвы простираются до Харьковской области. А уж о питьевой воде в округе можно говорить только набором слов из обихода марьевских комбайнеров.
И если чиновники примут мою идею, я им подкину окончательную, отвечающую на все вопросы сельскохозяйственной жизни. «Ребята, - скажу я , - села больше нет. Вы свою работу выполнили честно. Предлагаю ходатайствовать о присвоении вам званий Героев России».
А в Шебекино, на месте исторического семинара, уместно установить каменную стеллу с выбитыми на ней навечно словами того же Твардовского :

 «Науку мы оспаривать не будем,
Науке всякой –
По заслугам честь.
Но пусть она
Почтенным сельским людям
Не указует, с чем им кашу есть»

Ну – и добавить что-нибудь от марьевских комбайнёров.