Космические дознаватели. Летняя интермедия

Олаф сидел на пирсе и созерцал море.
Пирс и яхты, цепляющиеся за него, принадлежали отелю, в котором поселились дознаватели. Отель выбирал Санди, ограниченный только двумя условиями: во-первых, море должно быть настоящим, никаких бассейнов с морской водой и, во-вторых, обязателен ресторан с хорошей кухней. Редкое сочетание. Гурманы-сибариты обычно предпочитают самым лучшим пляжам удобные безопасные бассейны, но Санди удалось совместить несовместимое.
Олаф поднялся и побрёл к лежащему на раскалённой гальке Камилу.
- Ты там жив, ящер вяленый? Три часа уже лежишь, сходи, поплавай.
Камил пробурчал невнятное. Олаф погладил горячую чешуйчатую спину, да так, чтобы пальцы запутались в шелковистых волосах. Предложение не было издёвкой: плавал Камил, выросший на побережье одного из многочисленных тёплых морей Элери, отменно.
- Не хватайся за меня мокрыми холодными руками, - сказал Камил и сел.
Олаф, обняв его за плечи, проурчал над самым ухом:
- А какими хвататься?
Камил воровато огляделся и спросил:
- Санди не появлялся? Время идёт к обеду, что же он задерживается?
- Для того чтобы ответить на мой простой вопрос, нужен Советник? Давай, я тебя в воду отнесу, тоже станешь мокрым и холодным.
Камил оттолкнул Олафа, но сделал это как-то неубедительно.
- Отлипни, люди смотрят.
- Какие люди? – возмутился Олаф, вплотную пододвигаясь к телу, три часа пролежавшему под южным солнцем. - Люди у бассейнов холодные аперитивы пьют. Глупцы! В бассейне мелко, и буруны только от джакузи, а здесь – манящая бездна, разгул стихии, волны океанские.
Камил пробурчал:
- Штиль, вообще-то.
- Жаль, что Санди на пляже неинтересно.
- Интересно, но он обгорает и не умеет плавать.
- Мог бы в рыбу иногда превращаться. В акулу. Шикарные перспективы: превращаешься, подплываешь, этак, к какой-нибудь дамочке и говоришь небрежно: «здрасьте, разрешите с вами познакомиться».
Камил, кивнув, добавил:
- А потом с утопленницей совершаешь развратные действия.
Олафу захотелось прямо сейчас совершить развратные действия, ну, хотя бы одно развратное действие, и, вовсе, не с утопленницей. Поковырявшись в вещах, он вытащил из сумки большое красное яблоко и с хрустом его укусил.
- Это было моё яблоко, - сухо сказал Камил.
- А моё какое?
- Зелёное, кисленькое.
- Подписывать надо, - разломив яблоко пополам, посоветовал Олаф. – Или крестиком помечать. На, жуй.
Две яхты, расправив паруса, неспешно оставили пирс. Олаф предложил:
- Давай и мы на яхте поплаваем.
- На яхтах не плавают, а ходят. Надо Санди дождаться, и, потом, на прокат дают только «кадетки», мне это как-то не к лицу.
- Морской волк. Нет, морской дракон. Морская… ящерица.
Камил снова лёг, только теперь на спину, и закрыл глаза. Олаф наклонился к его диковинному лицу, давно уже ставшему родным. От узких сухих губ Камила пахло яблоком. Рептильи веки дрогнули – Олаф немедленно выпрямился и с энтузиазмом воскликнул:
- Слушай, у всех судов есть имена, а наш рабочий катер – как сирота безымянная. Непорядок.
Камил открыл глаза и спросил:
- Как это «безымянная»? «Эс полста».
- Это позывной, и он совершенно неромантичен. Нужно настоящее имя. О, Санди идёт. Санди, придумай нашему катеру имя.
Санди, пребывавший в глубоком раздумье, встрепенулся и растерянно спросил:
- А у нас есть катер?
- Служебный, - пояснил Камил.
Олаф загорелся идеей, а загоревшийся Олаф становился неудержимым в творчестве.
- По стародавней традиции боевым кораблям среднего звена дают наименования в виде прилагательных, например, «Стремительный». «Несущий…» Что мы обычно несём окружающим? Правосудие или, всё-таки, справедливость?
- Чушь, - ответил Камил.
- «Несущий…» - не сдавался Олаф.
- Яйца, - продолжил Санди. – Если нужно, как ты говоришь, прилагательное, то  «Яйцекладущий».
- Шикарно, - согласился Камил. – Диспетчера вместо, чтоб работать, будут кататься от смеха по полу, а мы, лишённые их заботы, - регулярно стукаться попкой о бетон. Пошли обедать?
Санди положил на полотенце стопку бумажных книг и спросил:
- Я полчаса позагораю? Ты, Олаф, почитай пока что-нибудь, а то со своими сенсорными книгами скоро буковки все позабудешь.
Олаф, продолжая придумывать катеру героическое и благозвучное название, взял книгу и наугад её открыл. Через минуту он насмешливо спросил Камила:
- Знаешь, что твоё имя означает?
- Знаю, но не скажу. Родители были невысокого мнения о моих жизненных перспективах.
- Я скажу. Оно означает «верблюд».
Санди сильно удивился.
- Какой верблюд? Ты книгу по орнитологии Земли читаешь.
- Сам убедись. «Воробей-верблюд» это название страуса. Строфо-камил.
Санди сказал задумчиво:
- В мире много совпадений. Иногда мне кажется, что слишком много.
- Сколько тут красивых названий! – громко радовался Олаф. – «Буревестник». «Сокол». «Ястреб». «Альбатрос».
- Что случилось? – тихо поинтересовался у Санди Камил и подсказал бушующему Стражу: - «Баклан».
- А у нас что-то произошло? – насторожился тот.
Санди рассказал, что.

Утром, когда Олаф с Камилом ушли загорать и купаться, Санди решил навестить местную библиотеку. Он очень любил читать бумажные книги, но возить их с собой было неудобно. В библиотеке Санди терпеливо прождал пятнадцать минут, наблюдая, как служащий пытается помочь посетителю. Посетитель – молодой человек приятной наружности – никак не мог в каталоге отыскать информацию о вожделенном издании. Санди, потеряв терпение, подошёл ближе и прислушался. Служащий библиотеки убеждал посетителя:
- Вот раздел по психологии кии. Поймите вы, это не наш каталог, это общая информационная сеть. В ней есть все известные книги. Или вам непременно нужно подержать в руках том?
- Мне в любой форме надо ознакомиться с её содержанием.
- Ну, нет в природе такой книги!
- Я сам её видел, но тогда не заинтересовался, а теперь она мне очень нужна.
- Вы ошиблись, перепутали.
- Ничего подобного!
Подобный разговор мог продолжаться вечно, и Санди решил вмешаться.
- Простите, я недавно интересовался психологией кии. Как называется ваша книга?
- Тоже мне, умник! – фыркнул служащий. – Ни черта в библиотечном деле не понимает, а лезет.
Посетитель удивлённо поднял брови.
- Выходит, вы мой коллега?
- Я дознаватель.
Служащий библиотеки побледнел, его лицо приобрело услужливо-отсутствующее выражение, а посетитель, напротив, приветливо улыбнулся и предположил:
- Видимо, ваша должность – Советник?
- Верно.
- Понимаете, если бы я знал название, то проблемы не возникло бы. Я помню фрагменты содержания, даже коричневый цвет книжной обложки. Не приснилась же она мне?!
Санди всё стало ясно. Он быстро набрал текст, и на экране нарисовался коричневый фолиант «Поведение основных рас в экстремальных ситуациях».
- Её надо было искать в разделе «Пограничные состояния», - пояснил Санди. – Простите меня, но очень любопытно, зачем она вам.
- Это врачебная тайна, однако, мне кажется, что вы умеете хранить тайны. К тому же, мой подопечный не считает меня своим врачом.
Санди выбрал те книги, что пришлись ему по вкусу, и они с новым знакомцем вышли на набережную. Психолог, тщательно подбирая слова, начал рассказывать.
- Вы, конечно, знаете, что кии живут триадами?
Санди молча кивнул.
- Случатся, что член триады погибает. Тогда вместе с ним уходят и оставшиеся в живых. Я поставил своей целью понять и остановить этот процесс.
Санди, грустно улыбнувшись, сказал:
- Знаете, недавно я на собственном опыте убедился, что это невозможно, да и не нужно.
- Значит, вы лучше, чем я думал, понимаете ситуацию.
- Если бы я её понимал! Я просто своими глазами видел, как мучительно умирает оставшийся в живых кии.
Психолог пытливо заглянул Санди в лицо и спросил:
- Вы аноформ?
- Да.
- Раса ранимая, с повышенной чувствительностью к эмоциональным раздражителям.
Санди, пожав плечами, усмехнулся.
- Ещё вопрос, что считать эталоном.
Психолог засмеялся.
- Это не вопрос, каждый считает эталоном себя. Разрешите представиться: хомо сапиенс, Грегори.
- Санди.
- Итак, всё началось с того дня, когда мой приятель – хирург - попросил поговорить с его пациентом. Я, конечно, знал, что физиологической связи у кии нет, оставалось выяснить, в какой степени их умирание – дань традиции, а в какой – личное желание.
- Традиции? – изумился Санди.
- О, вы не представляете, как глубоко под кожу въедаются традиции. Извините, больше говорить не могу.
В уличном кафе, к которому они подходили, за столиком сидел кии. Его прекрасное смуглое лицо выглядело безмятежным. Длинные волосы тёплого красного цвета, собранные в высокий хвост, трепал ветер, и это только подчёркивало неподвижность сидящего. Чувствовалось, что кии в кафе уже давно, но высокий стакан апельсинового сока оставался нетронутым.
- Прости, Райгу, меня задержали в библиотеке.
Голос психолога был тих и нежен. Кии, кивнув, отпил сок. Санди в задумчивости побрёл на пляж.

- Он что, в одиночестве сочку не мог попить? – удивлённо спросил Олаф.
- Не хотел, наверно, - ответил Санди.
- Я тоже когда-то не хотел, - сказал Камил.
Воспользовавшись поводом, Олаф сочувственно обнял его за плечи и утешительно пробурчал:
- Бедненький. Зато теперь у тебя есть мы.
- Я зная. Именно поэтому у меня теперь постоянно нет сока. Ты ещё ножки подожми и повисни, чтоб я до конца ощутил твоё наличие.
- Разве это ощущение?! Пошли в спальню, ощутишь всё, что организм позволит.
- Пошли, - согласился Камил.
- Куда? – спросил внезапно поумневший Олаф.
- На набережную, в кафе.
Через две недели в группе Камила появился Стажёр.