Обратной дороги нет! Часть 2

И вдруг все мои мечты о светлом будущем разом рухнули. Я точно в пропасть полетела, когда случайно услышала фразу из разговора мамы с приятельницей:

— Светлане-то найдём жениха, а с Галиной как быть?

Слова эти потрясли меня как гром среди ясного неба. Меня не возьмут замуж... Почему? Недостаточно красива? Я впала в отчаяние. Нечто вроде зависти к сестре шевельнулось во мне. Схватив с вешалки пальто и с трудом не дав воли слезам, выскочила из дома, находясь в том безрассудном состоянии, когда человек думает о себе, как бы вне себя. Томимая отчаянием, я брела сквозь сутолоку оживлённых воскресных улиц. Где я только не была в тот день! Часто останавливалась, оборачивалась. Всё думала о человеческой судьбе, завидуя всем, у кого уже сложилась семейная жизнь, полная делами, заботами, а не ожиданием и выдумыванием чего-то. Как сыщик я преследовала прохожих, присматриваясь к их рукам, стараясь понять что-либо о замужестве. Вот эта женщина совсем не красавица, а с обручальным кольцом. И эта. И эта! Немного успокоилась...

Вечерело. Весенний ветерок становился прохладным. Озябнув и проголодавшись, приободрив себя словами грибоедовской Лизаньки — живите-ка, смеясь! — я заскочила в салон троллейбуса, чтобы поскорее очутиться в тепле и уюте.

А за ужином сумятица разрешилась. Мама поведала, как приятельница хвасталась, что нашла своей дочери иностранного жениха (в то время болгары строили на Кубани сахарные заводы) и удачно выдала её замуж. Предложила и маме поискать для дочерей иностранных женихов. Мама пошутила в ответ, полагая, что Светлане найти жениха можно, она уже заканчивает десятый (выпускной) класс, а вот с Галиной (то есть со мной) как быть? Пока я подрасту, строительство закончится, женихи разъедутся.

Итак, всё стало на свои места, а неприятный осадок в душе всё же остался. Теперь меня стал мучить вопрос: как же ко мне относится противоположный пол? В женской школе проверить это не представлялось возможным. Да и вне школы я держалась от мальчишек подальше.

— Все мальчишки — хулиганы, — твердила бабушка, и я ей верила.

Летом я отдыхала вместе с родителями и была под их строгим надзором. Вырвалась из дома на отдых одна после окончания восьмого класса. Сестра поступала в институт, а меня, чтобы я не отвлекала её, отправили в пионерский лагерь. (Следует заметить, что лагеря в то время назывались пионерскими, но старшие отряды формировались из школьников, давно вышедших из пионерского возраста). Дело происходило в августе. Мне тогда только-только исполнилось пятнадцать лет.

Лето. Море. Солнце. Свобода!..

Воспитатель нашего отряда — учитель географии, много повидавший за свои двадцать пять лет. Поколесил по стране в составе студенческих стройотрядов, участвовал в освоении целины. Среднего роста, коренастый, с коротко постриженными густыми тёмными волосами, этот эрудированный парень удивительно интересно рассказывал обо всём. Смеялся весело, непринуждённо. Его серые глаза вполне соответствовали выражению хорошего лица честного человека.

Как он любил свой предмет! Считал географию интереснейшей наукой. Я готова была часами слушать и познавательные положения о природных условиях нашей планеты, и увлекательные сюжеты из его жизни. По вечерам, которые в августе уже довольно прохладны, мы часто сидели с ним под общим одеялом у костра, в кино, у моря. Он был так близок, что я чувствовала на плече его тёплое трепетное дыхание, и томительное сладостное тепло разливалось у меня по всему телу. А над нами — августовское небо, усеянное мириадами звёзд, прекраснее которого нет.

Воспитатель вёл себя сдержанно, а вот в последний вечер не сдержался.

На берегу моря пылал прощальный костёр, гремел праздник по случаю закрытия летнего сезона. Склонившись ко мне, он прошептал на ухо:

— Сбежим смотреть лунную дорожку?

— Сбежим! — обрадовалась я.

Тогда я ещё не знала, что именно луна является моей покровительницей, но ясно ощущала, что меня влечёт полная таинственности лунная ночь, морской прибой и сверкающая серебром лунная дорожка в море.

В ту ночь луна светила особенно ярко. Лунная дорожка серебрилась, заманчиво приглашая в гости. Небо казалось бездонным. Звёзды сияли в торжественном молчании, и вдруг одна из них, покинув искрящийся хоровод, поплыла по небу, стремительно низвергаясь в темноту. Воспитатель, указывая на падающую звезду, вскрикнул:

— Загадай желание! Быстрей!

— Хочу жить у моря-я-я!..

— А я хочу поцеловать тебя...

...Поцелуй его мне не понравился — мокрые, холодные губы...

Оттолкнув воспитателя, я побежала к костру, стараясь забыть о случившемся. В то время я ещё не испытывала желания искать приключений подобного рода, но оно само свалилось на мою ещё не окрепшую душу, испугало и не расположило к себе.

Прошло дней десять после моего возвращения из лагеря. В доме царила мирная обстановка. Мы, домочадцы, чтобы скоротать вечернее время (телевизора тогда в доме ещё не было), играли в нашу любимую семейную игру — спички, требующую совершенного расчёта движений. Смысл игры заключался в том, чтобы своей спичкой взять как можно больше других из высыпанной на стол горки спичек, отделяя по одной, не пошевелив остальные. Только вошли в игровой азарт — звонок в дверь.

— У нас все дома. Кто бы это?

— Я открою! — торопливо пошла к двери. У порога — лагерный воспитатель.

— Здравствуй. Я пришёл поговорить с твоей мамой.

— Здравствуйте, проходите. — И обращаясь к маме: — Ма! Это мой лагерный воспитатель. Хочет поговорить с тобой.

Та вышла из-за стола, поздоровалась с гостем и прошла с ним в дальнюю комнату. Игра разладилась...

После разговора с мамой гость удалился не прощаясь, но окинув меня взглядом. И каким взглядом! Одновременно и торжествующим, и оскорблённым, насмешливым и высокомерным...

Мама, выйдя из комнаты, бессвязно выкрикивала:

— Влюбился!.. Пришёл свататься!.. Жених!.. Подождёт до окончания школы!.. Подумать только!.. Ещё два года учёбы!..

Бабушка успокаивала маму, а мне подавала знак, чтобы я удалилась с глаз подальше. А мне было так отрадно слушать эти откровения...

Позже на лагерных фотографиях мама вырежет изображение воспитателя. Зачем? Из памяти ведь не вырежешь...

С этим географом я никогда не встречусь, не узнаю, как сложилась его судьба, а вот с географией мне придётся подружиться. Ой, как придётся!.. Судьба напомнит мне о лагерном воспитателе спустя три десятилетия.

4.
Десятый класс. Новая школа. Как же она не похожа на ту мою первую! Новостройка. Просторная, светлая. Паркетные полы. Зеркала. Кабинетная система. Кинозал, актовый зал. На переменах гремит музыка; в просторных вестибюлях — танцы. Давно позабыты чернильницы-непроливайки. Пишем уже авторучками! Неизменной осталась только школьная форма: коричневое платье с чёрным фартуком для будней и с белым — для праздников.

Ввели совместное обучение девочек и мальчиков. Парень, с которым меня посадили за одну парту, на общем собрании выдвинул мою кандидатуру в Совет школы.

— Отличница, — рекомендовал он и после некоторой паузы добавил: — Круглая!

Он имел в виду, что у меня пятёрки по всем предметам, а получилось очень смешно. Зал долго не могли угомонить.

Совместное обучение мне понравилось. Мальчишки оказались вовсе не хулиганы, а вполне нормальные ребята. Иногда и они нуждались в защите, в помощи. Появилось много друзей среди мальчишек. Они называли меня сестрёнка, носили мой портфель и делились со мной сокровенным. Наш класс как-то сразу стал дружным; в этом большая заслуга и классного руководителя, и директора школы. Как интересно проходили школьные вечера! Не стоял вопрос: в чём идти на вечер? Для торжеств и существовала парадная школьная форма! Общегородские балы старшеклассников проходили в школах поочерёдно, и каждая старалась сделать его оригинальным, запоминающимся надолго.

Новогодние вечера прошли сначала по классам, а в последний день зимних каникул — карнавал сразу для всей школы. После смотра костюмов младшие классы отправили по домам, а для старшеклассников начался бал, полный таинственности и шутливых мистификаций...

Особо из мальчишек я никого не выделяла так, чтобы влюбиться. Выпускной класс, не до романов? Нет. Скорее потому, что считала себя несколько старше своих ровесников-мальчишек. Даже с лучшим учеником нашего класса, в которого сразу же влюбились многие девчонки, я просто дружила. Среднего роста. Светловолосый. Хорошо воспитан. Умница. «Профессор»…

Нам часто приходилось быть вместе и по учёбе, и по общественной работе. Одноклассницы обижались на меня, упрекали, что вечно увожу его куда-то от них. Презрительно называли меня «мальчишница», припоминая и моих названых братишек. Одна девчонка оказалась умнее остальных. Она подружилась со мной, посвятила меня в свои сердечные дела и всюду следовала за «профессором» на правах моей подруги.

Училась она не на пятёрки, но имела много других достоинств. И внешне хороша. С большими выразительными глазами и стройной спортивной фигурой. Обладала врождённым юмором. Писала сатирические стихи для школьной газеты. Занималась велосипедным спортом и имела отличные спортивные успехи. Входила в сборную юниоров города! Я же со спортом не дружила и немного завидовала спортсменам. Мечтала выполнить «колесо», как выполняют его гимнастки, но моя комплекция это не позволяла. Не освоила я и езду на велосипеде.

Однажды подруга попыталась восполнить этот пробел. Усадила меня на свой спортивный снаряд, и я помчалась. Услышав крик: «Тормози!..», я тормознула и полетела кубарем вместе с велосипедом. Отделалась ушибом правой руки. Поднять руку — больно. Косы заплести — невозможно. Травму я скрывала от домашних. Превозмогая боль, выполняла различные поручения: приносила из сарая дрова, ходила в магазин за продуктами. Выручала подруга, заботясь обо мне целый месяц.

Учебный год пролетел стремительно. Последний школьный звонок. Я и «профессор», как лучшие выпускники, стоим у школьного знамени. Звучит традиционная песня: «Школьные годы»... Чудесные, незабываемые. А мои школьные друзья так и остались верными друзьями и в последующие годы.

После выпуска «профессор» уехал учиться в Москву. Подруга окончила техникум, получила хорошую специальность и уехала в Москву работать. Мы переписывались. Спустя два года мне приснился вещий сон, в котором я видела свадьбу «профессора» и подруги. Вскоре они поженились. А на своём пятидесятилетнем юбилее профессор (без кавычек!), уже с мировым именем, вогнал меня в краску. За праздничным столом при жене и гостях признался, что в десятом классе был ко мне неравнодушен…

Получив аттестат зрелости , я оказалась на распутье. Учителя советовали мне поступить в университет, заняться наукой. Кем бы хотела стать я? Следователем. Сказывалась обострённая тяга к справедливости. Мне казалось, что если я так легко решаю школьные задачи, отгадываю загадки, головоломки, то могла бы решать и более важные жизненные задачи: проводить расследования, объяснять поступки людей, раскрывать преступления. Но этой своей детской фантазией я ни с кем не делилась. Боялась напугать родителей, которые мне постоянно твердили, что надо жить честно и держаться подальше от криминального мира. В жизни мне, однако, придётся сталкиваться и с людьми, преступившими закон. Об одной такой встрече я иногда вспоминаю с грустью. Но об этом позже.

Ни университета, ни юридического института в нашем городе не было, а в другой город на учёбу родители меня не отпускали, ссылаясь на то, что семья наша среднего достатка, обеспечивает всех (а нас пять человек!) один отец — израненный фронтовик. Да и мама тряслась над нами как квочка над своим потомством. Сестра осваивала медицину. Эта наука меня не увлекала. Оставался выбор: стать педагогом или инженером.

Мама настаивала на педагогическом институте. Она, конечно, хотела как лучше! Я сопротивлялась и не спешила подавать документы. С «Золотой медалью» в пединститут?.. Время шло. Мама волновалась:

— Галина, сколько можно тянуть? Останешься не у дел.

А когда я заикнулась про вариант: стать инженером, мама приняла решительные меры. Через знакомых вышла на главного инженера завода, перерабатывающего овощи, и попросила его сделать мне такую экскурсию по заводу, чтобы навсегда отбить охоту поступать в технический вуз. С соответствующими комментариями в самых мрачных красках мне показали рабочие места экономиста, технолога, механика...

Я согласилась на пединститут и, чтобы больше не волновать маму, срочно подала туда документы. Мне, можно сказать, «повезло». В тот год отменили льготы для медалистов при поступлении в высшие учебные заведения. Пришлось сдавать все вступительные экзамены и проходить конкурс на общих основаниях. А он большой, предпочтение при приёме отдавалось сельской молодёжи в надежде, что она после учёбы вернётся работать в село, где не хватало учителей.

Экзамены я сдала успешно и прошла по конкурсу на физико-математический факультет педагогического института! До занятий в институте оставалось ещё полмесяца лета. Родители, довольные мной, решили сделать мне подарок — показать город, где прошли их студенческие годы. По туристической путёвке я в сопровождении мамы отправилась в Ленинград.

5.
В Ленинграде есть что посмотреть! Программа насыщенная. С утра до вечера экскурсии. Вечером — театры.

В нашей группе оказался довольно симпатичный парень моего возраста, и я с интересом наблюдала за ним. На каждом мероприятии он появлялся с новой партнёршей. Однажды случилось так, что мама, сославшись на усталость, отпустила меня на дневную экскурсию одну. В этот раз парень тоже оказался без партнёрши.

Группа знакомилась с парком, с фонтанами. Вдруг неожиданно он обнял меня за талию и молча увлек в кусты. Поцелуй его был горячий, страстный, спешный...

Всё произошло так быстро, словно отрепетировано заранее. Мне случившееся показалось сном. Я чиста душой и телом, краснею при вольных разговорах, и вдруг средь бела дня на какой-то миг во мне просыпается чувственность женщины, блаженно отдающейся упоению любви...

Вечером в театр парень пришёл с очередной спутницей, и я разглядела в нём типичного героя прочитанных мною любовных романов, которого критики характеризуют как охотника за женщинами, искателя приключений с холодной расчётливой и опасной страстью игрока. Разумеется, держаться от таких ловеласов следует подальше, но я благодарна ему за то, что он в корне изменил моё представление о поцелуе.
Продолжение http://proza.ru/2013/06/19/380