107. В. Агошков. 1872г. Об искоренении пьянства, 2

107. В.Агошков.
1872г.
Об искоренении пьянства, ч.2

В 1876 году, в тех же Епархиальных Ведомостях, был напечатан Статистический отчёт о родившихся, браком сочетавшихся и умерших по приходу Болховского уезда села Парамоново, с 1800 по 1876 годы. Всё тот же священник Н.Корольков вначале статьи сказал о роли статистики, которая в России только набирала вес.

 «Но всему бывает конец, убеждал автор. Благодаря Отеческим заботам Государя Императора, всё старое, отжившее век, заменяется новым. Всё ожило, всё встрепенулось; являются новые пути сообщения, явился новый суд – скорый, правый и милостивый, суд, пред которым равны и богач, живущий в палатах, и бедняк, влачащий свою горемычную жизнь в какой-нибудь полуразрушенной хижине».
 
По этому высказыванию видно, что священник Корольков был из тех людей, которые готовы были за счастье народа отдать многое. Автор напомнил, что в 1869 году была перепись Петербурга. В «Вестнике Европы» появилась статья господина Янсона. «Сын Отечества» (1875г, №235), рассматривая статью Янсона, заметил: «Нельзя не пожелать, чтобы ею (статистикою) побольше занялись и в провинции». Корольков спешил оправдать это пожелание, и многое сделал по сбору данных по селу Парамонову. Он не знал, когда оно было основано и кем.

По преданию, существующему между крестьянами, в старину жители села, спасая своё имущество от бусурмана, бросили в болото колокол. Недалеко от села проходит Свиная дорога, которая, как считал Г.Пясецкий, была проложена татарами, то и село Парамоново было основано ещё до нашествия татар.

Корольков сообщал, что речка Неполодь делит село на две части. Одна расположена на полугорье, а другая часть – на низменной и ровной плоскости, где до 1807 года находилась деревянная церковь. Затем по желанию «светлейшей княгини Натальи Петровны Голицыной» началась строиться на другой стороне каменная церковь с таковою же колокольнею. 15 декабря 1813 года церковь была освящена.
 
Прежняя деревянная церковь, с благословения Досифея, епископа Орловского, была употреблена для обожжения кирпича на церковную ограду. Однако Корольков застал несколько каменных столбов и между ними ветхую деревянную ограду. Внук храмосоздательницы, Владимир Дмитриевич Голицын, помогал Королькову строить новую ограду. Посажено сто деревьев разной породы.

В селе никогда не жили ни помещики, ни их управляющие, поэтому церковь была бедна – ни ценной утвари, ни ризницы. Но священник смог получить благолепную ризницу и утварь с помощью орловских купцов: Ивана Александровича Селиверстова с супругою, Николая Васильевича Митина с супругою, и Александры Васильевны Булаткиной. Не забывали храм и супруги – светлейший князь Владимир Дмитриевич Голицын и его достойнейшая супруга княгиня Мария Михайловна, которые присылали на украшение храма по 50 рублей, а один раз – 100 рублей.

Причём Корольков написал так: «а однажды 100 рублей». Нам кажется, что автор чуть-чуть осуждал князя Голицына, который, по его мнению, мог бы и больше пожертвовать на украшение храма. А осуждение это прозвучало раньше, когда священник писал о бедности своей церкви.

В 1870 году был куплен колокол весом 114 пудов 20 фунтов. Вот почему и родилась легенда о том, что колокол был брошен в болото, поскольку его до 1870 года просто не было…  «Нельзя без умиления слышать звук колокола, писал священник Корольков, призывающего верных на молитву, и без преувеличения можно сказать, что подобных колоколов мало во всём нашем Болховском уезде».

Покупке колокола много содействовал почётный опекун Московского опекунского совета, тайный советник кавалер Александр Карлович Пфель. Он заплатил около 200 рублей заводу, отлившему колокол. Корольков уверял, что без такой помощи им бы никогда не слыхать и не видать такого колокола.

Автор писал, что жители села все православные крестьяне-собственники. Летом они работают на земле, а зимой возят на продажу доски и тёс в Орёл, а иногда в Курскую и Воронежскую губернии. При этом очень много крестьян, отмечал священник, занимались в рощах пилкою досок и тёса. Откровенно говоря, жители села Парамоново в таком случае должны были бы жить лучше, чем все остальные. Это понимал и сам священник.
 
Он писал, что в селе было 10 ветряных мельниц и 7 машинных заводов для пробоя конопли, из которых 8 мельниц и масляницы стоили не одну и две сотни. Крестьяне могли бы жить очень безбедно, но они «очень слабы на вино».

Мы уже рассказывали выше о закрытии Корольковым 4-х питейных заведений в селе Парамоново – «притонов грубого цинизма и безнравственности».

Но недолго пришлось ему, его друзьям, крестьянкам и прочим женщинам радоваться и благодарить Господа за то, что «перестали терпеть неприятности, а часто и побои от своих пьяных домохозяев».

Однако только год и два месяца продолжался такой «сухой закон» в данном селе. Автор с издёвкой написал следующее: «Но нашлись добрые (без кавычек.-В.А.) люди, которые за одну, почти ничего не стоившую, десятину земли заплатили баснословную сумму, свыше 1000 рублей, и на этом-то клочке построен домик, на котором снова явилась надпись: «распивочно и на вынос», и снова раздались разгульные песни, во всякое время, и днём, и ночью, и снова потащили мужички последнее и заветное из дома, чтобы напиться одуряющей влаги, хотя дома семья и дети буквально сидят без куска хлеба… Но не будем распространяться более о таком ужасающем зле, разлившемся по всей России…».

Корольков открыл в селе в 1872 году воскресную школу, куда собирались прихожане обоего пола и всякого возраста. В течение трёх лет в школе этой перебывало 1397 человек мужского пола и 761 женского. Но сам священник писал, что о блестящих результатах говорить рано. Болховское земство выслало школе 30 рублей. Мешало учёбе то, что не всегда топилось здание, не хватало бумаги, учебников и прочее.
Дети ходили в школу лишь зимой, а осенью и весной – нет.

«Решительно невозможно противоборствовать неучёным старостам и необразованным, а иногда и пьяным старшинам», писал Корольков. А теперь предлагаем таблицу, составленную священником. С 1800 по 1810 годы родилось мальчиков – 300, девочек – 282, браком сочеталось – 132. Умерло малолетних – 79, возрастных – 173. С 1810 по 1820 годы родилось мальчиков – 297, девочек – 295, в браке – 137. Умерло малолетних – 256, возрастных – 310. С 1820 по 1833 годы родилось мальчиков – 449, девочек – 428, браком сочеталось – 137, умерло малолетних – 266, возрастных – 278.

Далее пропустим годы с 1834 по 1863, поскольку цифры не выделяются на фоне других десятилетий.

С 1863 по 1876 годы родилось мальчиков – 666, девочек – 624, браком сочеталось – 254. Умерло малолетних – 726, возрастных – 339. Итого родилось с 1800 по 1876 годы 3037 мальчиков и 2845 девочек. Браком сочеталось 1193 пары. Умерло малолетних – 2620, возрастных – 2913 человек.

Корольков сделал неутешительные выводы: «В нашем приходе ежегодно из 3 умирают малолетних 2 (цифра ужасная!)».

Далее он взял «наудачу» последние 13 лет, когда в селе не было ни градобитий, ни пожаров, ни эпидемий…
Однако: ежегодно в селе было родившихся 99, браков около 20 и умерших малолетних 55 и возрастных 26. За крещение младенца церкви давали 50 копеек и ковригу хлеба, а без оной 60 копеек. За браки максимум 5 рублей 50 копееек, за погребение младенца 50 коп. и возрастного 1 руб.

В течение года доход – 223 рубля, из коих священнику – 111 руб. 50 коп., диакону – 55 руб. 75 коп, дьячку – 27 руб.88 коп, пономарю – 27 руб.88 коп. Корольков делал вывод, что на эти деньги не то, что воспитывать детей в семинарии или училищах, но и самому священнику с семейством невозможно жить прилично. Выручало то, что при церкви была двойная пропорция земли.

И в заключение грустная история, произошедшая «лет 60 тому назад», т.е. примерно в 1816 году.

Осенью, во время конопляной уборки огромный медведь прибежал в деревню Тинькову, отстоявшую от Парамоново верстах в 3. Крестьяне вооружившись, чем попало, прогнали медведя, который и пожаловал в Парамоново. Первый попавший на глаза медведя, был причетник Матвей Егоров, бравший коноплю. Медведь за ним погнался, но вдоволь потешился шляпой, свалившейся с головы Егорова.

Затем медведь перешёл реку Неполодь и забрёл в сад светлейшего князя Владимира Дмитриевича Голицына. Тут на зверя напал крестьянин Амельян Савельев Шкодин, но бой вышел неравный. Медведь выхватил у Шкодина бедро и стал его привлекать в свои объятья. Шкодин сунул медведю в пасть левую руку, а правою ухватил его за ухо. В этот момент однодворец Леонтий Димитриев ударил медведя топором по морде, отсёк оную и почти пересёк руку Шкодину.

Спустя 6 недель, Шкодин скончался.
Всё это подтверждают как старожили села Парамоново, так и сын покойного Евстафий Шкодин.

Священник села Парамонова Н. Корольков.


(С) В.И. Агошков.