Дмитрий пожарский

Один из спасителей отечества, предводитель дворянского ополчения, профессиональный военный, участвовавший почти во всех войнах Смутного времени. Да, наступила время спасения России, из-за распрей между боярами. В самом сердце страны, в московском Кремле сидели поляки. Низложенный боярами царь Василий Шуйский был увезен в Польшу, где и скончался. Талантливый полководец Скопин-Шуйский вызывал зависть группы бояр и был ими отравлен.
Польский король Сигизмунд захватил Смоленск.  Русские бояре предложили престол России польскому королевичу Владиславу. Такого разложения Россия еще не испытывала. Прими королевич православие, ход бы истории был бы иным. Настаивал на этом патриарх православной церкви Гермоген, он же призывал русских к восстанию против поляков.  Владислав от православия отказался Поляки, стоящие гарнизоном в Москве заключили патриарха в темницу и уморили голодом. Новгород захватили шведы. И в это, самое сложное для России время нашлись люди, которым судьба России была не безразлична. Такими людьми оказались нижегородский купец Козьма Минин Сухорук, отдавший все свое состояние на организацию ополчения и заставившего раскошелиться остальных купцов и горожан, и князь Дмитрий Пожарский.. Командовать ополчением был призван князь Дмитрий Пожарский. Пожарский справился со своей миссией, привел ополчение под Москву, осадил Кремль, взял приступом Китай-город, вынудил поляков сдаться. Затем к дворянскому ополчению примкнуло казачье войско, руководимое князем Дмитрием Трубецким. Польский король Сигизмунд умер, Королем стал Владислав. Он, наняв немецких рейтар, с польским войском  двинулся на Москву, но потерпел поражение. Смута значительно сократила земли России. Но она была спасена. А спасителям ее, князю Дмитрию Пожарскому и Козьме Минину на Красной площади поставлен памятник, как спасителям России, и это – справедливо!

Урок полякам преподан,
Москва легко вздохнула.
У Дмитрия бессчетно ран,
Хворь болью заглянула.

Мягка пуховая постель,
Но жесткая подушка,
«Мир наступил, а что теперь?»–
Князь потянулся к кружке.

Два – три глотка и стихла боль,
Но думы осаждают,
А с ними боль приходит вновь
Надежда князя тает.

Звонят, звонят колокола,
Москва ликует, люди.
Сегодня вознесла молва,
А дале, князь, что будет?

Ты не богат, не родовит,
Последний из Пожарских,
Сегодня лаврами увит,
Венец подносят царский.

А завтра участь Годунова,
А может, - монастырь?
Из Кракова поляки снова
Придут, нарушив мир?

Как много развелось князей,
Потомки Гедемина,
И много Рюрика корней,
Хоть суть у всех едина.

В боярской шубе ходит тать,
Следи за нею в оба,
Способен родину продать,
Клянясь служить до гроба.

В горлатых шапках, соболях,
Потеет, преет в шубе,
Перед тобой не хлипкий лях,
А по медвежьи, грубый.

И руки долгие у всех,
У Шуйских, Милославских,
Убить, готовы те и те,
Чужак для них Пожарский.

Князь поднялся с постели, сел,
Грудь ходит ходуном,
Земли есть крохотный надел
И есть отцовский дом…

Здесь трудно действовать уму,
На то Москва – столица,
Не сладко будет одному,
Крепки бояр традиции.

Тут чин по чину за столом,
Спесь друга перед другом,
А ты привык носить шелом,
Не шубу, а кольчугу.

Князь Дмитрий тело опустил,
Опять открылась рана.
«Москва, тебе я послужил,
Послужат пусть Романовы!»

НЕ  ВЕЗЕТ

Не везет нам, не везет,
Нету Государя,
Кое-как страна живет,
Грабят нас и хают.

С горя водку хлещем мы,
Под краюшку хлеба,
До тюрьмы, и до сумы
Ближе, чем до неба.

Бог на нас махнул рукой,
Мрем мы, словно мухи,
Беды прут на нас рекой,
Терпим боль, да муки.

Мы виновны, спору нет, -
Матушку Россию
Разоряли столько лет,
Надорвали силы.

Подскажите, как нам быть,
Нету Государя?
Заграницу, что ли, плыть,
Пусть его подарят?

Не впервые нам просить,
Были как-то немцы,
Будем снова голосить,
Некуда нам деться.