Опять реминисценции

 
В середине 90-х в Питере был очень популярен клуб "Там-там" на Васильевском острове. Его организовали музыканты гр. "Текиладжаз" и публика была соответствующая. Неформалы, богема, ну и модники, типа меня, стремящиеся заполнить собой любое "новое", свободное от обывателей, пространство. Как-то по осени был устроен один из первых Хэллоуинов. Надо сказать, что посетители и без того выглядели живописно, а в костюмах должны были проявить себя каким-то сверхъестественным образом. Я уже не припомню деталей... Но было эффектно. Один персонаж был в мотоциклетном шлеме, а на пальце у него был надет самодельный перстень, выполненный из клавиши от компа с литерой "W" (руссифицированных клавиатур тогда еще, к счастью, не было, а то W соседствовало бы с кириллическим, косовато расположенным "ц"). Это оказался наш знакомец и мы спросили его, что за героя он воплощает собой. Он презрительно окинул нас взглядом сквозь прорезь шлема, горделиво закинул голову и пробасил: " Я - Вольтрон. Спаситель вселенной". Этот мульт предшествоал наступающему техно-буму в России. О чем в нем шло повествование, я уже не вспомню, а вот перстень до сих пор стоит перед глазами.

Встречались в "Там-таме" и люди, которые выглядели пожестче любого инфернального персонажа. Особенно по тем временам. Например татуировщики. Загадочные и мифические существа. Юра Скандал ( у меня на плече постепенно тускнеет и расплывается его работа) - один из первых в стране специалист по тату, успел поработать в Швеции и разжился там профессиональной машинкой, которую копировали местные российские кулибины из подножных деталей, всяк на свой лад. Леня Череп и Коля Мюнхен - герои мотоциклисты (наркоманы и забияки) вместе со Скандалом снялись в хэпининге-вестерне братьев Нугмановых (авторов культовой "Иглы" с В. Цоем и П. Мамоновым в главных ролях и начинающим А.Башировым) "Дикий Восток" - тоже были очень расписные. Они экспериментировали с росписями по-живому на своих телах, и ме'ста, свободного от творчества, оставалось на них все меньше. День ото дня казалось, что уже сам их эпидермис меняет краски, обрастая новыми эпителиями из драконьей чешуи. Эти черти переливчато мерцали в антураже клуба и казались движущимися, даже когда замирали в наркотическом отрубоне.
Помню свое фиаско, когда я почувствовал себя окончательно отсталым и потерявшим всякую надежду догнать прогресс: в туалете мы оказались около одного писуара (людей было много, до церемоний ли?) с неким турбо-инфернальным челом, о котором было известно, что имя его - Тарас. Для Ленинграда (а тогда город еще был им), где живут одни сплошные Евгении и Александры, на худой конец, Славики и Максы, и где даже "Федя" звучит кощунственно и режет ухо, и люди оборачиваются на улице, как на непристойное слово (многочисленные Миши и Бори в счет не идут, ибо верноподданически укрывают, звучные имена еврейских дедушек, Менахемов и Борухов, в честь которых названы)... Где чудовищным именем "Глеб" посмел назвать своего сына только Бог... Для города, видавшего всякое ( в том числе и знаменитого тезку Тараса, жившего в нашем городе довольно долго и написавшего здесь свои вирши, а позже объявленного Великим Украинским поэтом), но не всякому позволяющего у себя твориться, встретить вот так, на расстоянии вытянутой руки (а учитывая обстоятельства нашего соседства в тесном помещении, и того ближе) человека по имени Тарас - не простое испытание. То ли это дитя совсем замшелых "алколоидов", то ли настолько изощренный стеб, что в пору и Богу растеряться. Но не в имени одном было дело. Я бросил взгляд на ширинку собрата по фаянсу ( нет ли там у него татуировок, учитывая уже известный дифицит кожного покрова для продолжающихся экзерсисов с татухами, которые по слухам пошли у Тараса вторым слоем) и обомлел, увидев болтающееся массивное кольцо вдетое прямо в ...! "Тарас! - не удержался я, выдав свое замешательство, тогда как кодекс неформала не дозволяет проявлять удивление от чего-либо столь эмоционально, - А на х у я у тебя кольцо в х у ю?". Тот смерил меня взглядом, как гуру, постигший весь мир со всем его разнообразием, но разглядевший вдруг какую-то мелкую деталь, до того им не замеченную по причине ее пустяшности, и неторопливо, взвешивая каждое слово проговорил: "Это не "кольцо в х у ю", а пирсинг в гениталиях".
Я подавил первый порыв поделиться таким знанием с друзьями немедленно. Я не имел права, потому что тогда эта мудрость стала бы принадлежать всем вокруг и ее сакральность, в которую я уверовал сразу и безоговорочно, учитывая обстоятельства при которых ее получил, улетучилась бы вместе с тайной. Ведь я практически получил откровение. Если не из горящего куста, то из льющегося источника. Священная истина просто растворилась бы в пустом трепе равнодушных и поверхностных глупцов. В то время, как такие трофеи достаются не каждый день и демонстрировать их надо, только создав для этого соответствующие обстоятельства, чтобы не испортить эффекта. И только тому, кто сможет оценить и передать достойным это сокровище. Так я научился хранить секреты.