Раскрой глаза!

Довольно странный и, как мне кажется, неоконченный рассказ.






Солнце разливалось по комнате. Вначале осторожные лучики заглянули за штору и,  убедившись, в том, что тут еще царит Морфей, хлынули сплошным слепящим потоком тепла. Легкие пылинки, словно звезды, кружили, сверкая в воздухе.
Когда луч света упал на мое лицо, я, сперва поморщился и отвернулся, но тут же целый сноп солнечного огня нахлынул на меня. Я потянулся и сел на кровати.
Взглянул на себя в зеркало и улыбнулся – на меня смотрело всклокоченная небритая и опухшая после сна физиономия. Надо было заняться собой. Нехотя я поплелся в ванную и провозившись там целых полчаса вышел совершенно иным человеком. Через несколько минут, я уже хозяйничал на кухне выкладывая со сковороды в тарелку скворчащую яичницу с кусочками бекона. После завтрака я бесцельно слонялся по квартире то перекладывая вещи из одного ящика в другой то листая журналы. В два часа ко мне должна была зайти Изольда, моя девушка, мы с ней собирались в кино. А пока у меня была масса свободного времени, которым располагает человек моей профессии. А я был поэтом.
Побродив из угла в угол я все-таки сел за стол. Перебрав кипу исписанных листов и собрав их в папку я решился что-нибудь написать правда не испытывая особого желания. Но погода была отменной, настроение неплохим, а потому я собравшись с духом вывел первую строчку. Весенний солнца луч в окне дрожит. Вначале фраза мне очень понравилась, но еще раз взглянув, я задумался, а собственно, почему ему дрожать? От холода что ли? Но ведь весна вроде. И я исправил «весенний» на «осенний». Получилось лучше и мягче, хотя несколько печально. Но что-то мне не нравилось «в окне».
-- Как это в окне? Внутри него? Но ведь луч светит сквозь окно.  Спустя пол часа на исчерканном листке появилась уже видоизмененная та самая первая строка. Осенний солнца лучик мне светит сквозь окно. Это было более правильно но как - то совсем уж грустно, словно светил он мне в тюрьму, в подземелье. Будто бы я заключенный и этот луч возвещает мне начало нового дня, дня моей казни. Нет, что - то не получалось у меня. Я отбросил ручку в сторону и только тогда заметил яркую фигуру, стоящую в потоке солнечного света. Казалось, это был человек. Но легкий воздушный, прозрачный. Вокруг его тела струилось сияние. За спиной трепетали крылья. В удивлении я уставился на него. Лицо ангела было печальным. -
--Не пишется? - тихо спросил он.
Я медленно, изумленно завертел головой.
--Так это и естественно – добавил тот.
-- Ты только посмотри, о чем ты пишешь? Зачем зря мараешь бумагу. Не мучайся, если нет вдохновения! Ведь ты поэт. П-О-Э-Т! По буквам произнес ангел. Вот ты думаешь, откуда твой дар у тебя. Не свыше ли? Я сглотнул слюну и утвердительно кивнул.
А если так продолжил он, то и писать ты должен не о птичках и солнышке. Спрашиваешь о чем же? Неужели ты не видишь? Взгляни на этот мир! Неужели тебе все равно, что происходит вокруг? Ты обустроился, у тебя есть все необходимое, и ты не задумываешься ни над чем, что не касается тебя. Закрылся как улитка в своей ракушке, и не желаешь выглянуть наружу. А если и высунешься, одеваешь розовые очки, и глядишь на дешевые яркие декорации на сцене. Ты не видишь того, что происходит за кулисами. Раскрой глаза! Мир наполнен злом и несправедливостью, фальшью и ложью, низменными пороками. Пиши об этом! Порицай людей, ругай их, обличай, укоряй. Ведь ты здесь для этого! Я знаю, продолжил ангел – ты смотришь на людей, на их маски на лицах, изображающие улыбки, но это не так. Тебе мешают твои глаза, затянутые пеленой. Ты не можешь их раскрыть вовсю. Так сделай же это! Ангел взмахнул рукой, и яркий ослепляющий сноп света ударил мне прямо в глаза, прожигая их будто огонь и взрываясь в моем мозгу. Я потерял сознание…
        Очнувшись на полу, я с трудом поднялся. Не знаю, сколько длилось мое беспамятство, но казалось, прошла вечность. В комнате никого не было. Мой взгляд упал на кровать, что - то было с ней не так. Вся кривая изогнутая и перекособоченная она совсем не походила на ту, которую я знал. Я огляделся и заметил, что изменились все предметы, потеряли форму, вид и содержание. Будто бы я попал в какой то иной зеркальный мир с кривыми формами. Я взглянул на фотографию отца и матери снятую на их свадьбе. В прямоугольной деревянной рамке. На глянцевой бумаге две озлобленные фигуры вцепились в глотки друг другу.
      Так я понял, что вижу суть вещей.
 Взглянул на свое отражение и испугался, вскрикнул. На щеке и на лбу, на груди и животе, на теле виднелись кровоточащие язвы, покрытые гноем. Более того, на мне словно набросок лежала черная тень, тень мертвеца. Я отшатнулся от своего Я, от своей к  сути и помчался к двери, но она отворилась, прежде чем я ее достиг. На пороге стояла кривая, разлагающаяся фигура с расколотым надвое черепом. Изольда зло оскалилась и нежным голосом прошептала, - Чего ты такой взволнованный? Что- то случилось, любимый? Ее голос был ласков и льстив, но я - то видел ее суть. Черную, зловещую тень лежащую на ее испорченном, порочном теле. Сама же она была слепа, как и я раньше. Юркнув в дверной проем, я словно безумный выскочил на улицу и побежал по мостовой. Навстречу мне, не замечая ничего, шли трупы, чудовища, бесы, упыри и демоны – сплошной поток мертвых и гнилых тел и душ…