Попутчик. В купе с небожителем. 60-ые годы

        Я маленькая была, бабушка везла меня в поезде в купе, к родителям. Очень хорошо помню, забегали-забегали какие-то люди, рассмотрели нас с бабушкой внимательно и в купе вплыл, сотрясаясь солидным животиком, эдакий Абаж, до смешного похожий на Павлова из ГКЧП,только покорпулентнее. Видимо дело было чрезвычайной важности и чинуша поехал просто в купе, а не в СВ. Годы давние, глухие, авиация ещё не рулила, как сейчас.


        Вот расселся он на нижней полке напротив бабушки. Нас челядь его стала уговаривать уступить ему одно нижнее. Я была девочка не вредная, глупая, и с радостью согласилась поменяться. Бабушке крыть стало нечем.


        Значит едем. В окно смотрим. Он важный такой, что даже не кажется настоящим. Сорочка, галстук, костюм бостоновый, тёмно-синий, на груди вишневеет флажок депутатский, и смешные облегчённые домашние тапки на ногах, государственными делами натруженных.


        Обед подошёл. Вытащил он сумарь и начал на стол метать такие вещи, что я даже названия их тогда не знала. В частности было там что-то розово-оранжевое, пластичное, со слезой, и пахнущее рыбой. Он это жрал, как хомяк, заправляя за щёки так, что они раздувались.


        Жрал ,сопя, душистые яйца, буженинку розовато-серую, сырокопчёную "Московскую", думаю, что из спец цеха микояновского для Кремля. Огурчики солёные, пахнущие остро, возбуждающе жрал со всасывающим звуком. Пирожки с вязигой, кулебяку с капустой. Курицу варёную, котлетки, пахнущие чесночком. Дух стоял , как в ресторане.

        Потом отшвыркиваясь пил чаи из стакана с подстаканником(проводник приносил), зажирал чаи шоколадными конфетами "трюфелями", "белочкой", да "каракумами".Кто в теме, знает, сколько это стоило в шестидесятых годах, не дёшево.


        Нажравшись, лёг спать, перед сном скушамши три четверти яблУчка (для пищеварений удачных).


        Храпел всю ночь, мы спать не могли, но это не в укор,это бывает у мужиков, и с простыми смертными тоже храп случается.


        Утром встал, стал собираться. Халдей из плацкарта прибежал (ему видать по статусу купе не положено было), стал суетиться, помогать, через каждое слово имя-отчество пузана вставлять, только в плечико не целовал и в задницу.
Что-то начальник ему барственно рокотал, подсказывал.


        Вот станция.

 
        Шестёрка схватил баулы хомячины чинушного и рванул к перрону первый.
 

        А сосед наш эдак барственно извернулся, поглядел на нас с бабушкой из проёма купешной двери, как на двух вшей на гребешке, и молвил-


        -Там я яблочко не доел… так вашей девочке осталось…


        Вышел небожитель.


        На перроне ему небожители младшего звена у нашего окна поклоны бить.


        А бабушка. Губы белые…


        -Что б тебя зараза… подавись ты своим огрызком!… Хоть бы сёмгой ребёнка угостил!… Ведь не видела она её никогда, и не узнает как это вкусно...


        Вот тогда я и запомнила, как называется это оранжево-розовое безумие..

        Сёмга.

        А попробовала я её только в конце восьмидесятых годов, когда затрещал по всем швам режим и некому стало отслеживать, чтобы небожителям - сёмгу, а смердам -минтай...