Каждый наш волос давно сосчитан

«КАЖДЫЙ НАШ ВОЛОС ДАВНО СОСЧИТАН

«Солнце всходит и  заходит, а в душе моей темно,
днем и ночью часовые стерегут мое окно…»
ххх 
  С  высоты Волга выглядела очень живописно: боковые протоки, островки, заливные луга, кресты церквушек по берегам  поблескивали под неярким осенним солнцем. Всё было тихо, мирно и казалось, ничто  не в силах нарушить этого спокойствия, не хотелось думать ни о взрывах, ни о терактах, ни о прочих печальных реалиях сегодняшних дней. Мир, словно замер лучших времён. «Оля, о чём ты сейчас думаешь?» - генерал повернулся к Ольге, - Больно вид у тебя загадочно философский»
 - Ты почти угадал, мой женерал, - оживилась Ольга и обняла левой рукой  Клинцова за плечи. – Ты заметил, что я по натуре своей фантазёрка. И я представила себе, что мы нашли, наконец, бессмертие, но не для всего человечества, а только для нас двоих.
 - Это я понимаю, конечно, но не совсем, растолкуй поподробнее.
 - Всё сложное имеет простое объяснение. Ну что такое вечная жизнь? Это самая настоящая бессмыслица. Это прозябание, монотонность, повторение прошлого, никаких ожиданий новых открытий, ожидания радости. А у нас сейчас  с тобой каждый день можно считать за год. Каждый день происходят мировые события в границах двух любящих  сердец, только не улыбайся, пожалуйста, иронически. Вот я сейчас совершенно не хочу даже думать, что нас ждёт в самое ближайшее будущее. Ведь мы едем сейчас в неведомое, полное опасности, но когда ты рядом, я знаю, со мной ничего не может случиться. Я готова с кем угодно спорить, что бессмертие существует. По большому счёту,  оно - во власти Бога, а по нашему,  по земному, оно зависит  от нас  с тобой.  Ведь ты не будешь спорить, что долголетие не в том, что бы жить долго, а том, чтобы жить светло и счастливо, радуясь каждому дню, каждому восходу солнца.  Помнишь, у Максима Горького  спор сокола и ужа. Сокол считал лучше один раз подняться высоко  в небо и увидеть мир во всей  красе, чем тысячу лет   ползать по болотам и камням, опасаясь каждого шороха, избегая солнечного света.
 - Успокойся, капитан Ольга, -  Клинцов прижал её руку к своей щеке. – Знаешь, у солдат всегда подспудно живёт  такая мысль: «Я не имею права погибнуть, у меня ещё так много не сделанного, я должен  выжить, а для этого я должен действовать, не ждать гостинцев с неба, разве что мечтать о Божьем благословении. Прости меня за эти  высокопарные фразы, но ведь мы с тобой, действительно имеем высокую цель и ради неё и живём, ради неё и стоит жить, стоит бороться.  Как в Библии сказано: «В иных высоких мирах всё давно просчитано и сосчитано, даже каждый волос на наших головах».
  Рассуждая  о жизни и бессмертии, Клинцов  радовался, что рядом с ним сидит человек, который с недавних пор стал ему бесконечно близок и дорог. Если в народе верят, что каждый всю свою жизнь ищет именно «свою» половинку и большей частью не находит, то он мог с полной уверенностью считать: ему несказанно повезло. Уже в зрелом возрасте, пройдя большую часть жизненного пути, он нашел Ее, «половинку» – звучало банально, он обнаружил часть себя, наверное, лучшую свою часть. Ольга во всем проявляла такт, была предупредительна,  не капризна, одевалась модно, хотя и в меру скромно. Но, пожалуй, главное достоинство Ольги состояло в том, что она ненавязчиво оберегала его, словно настроила себя, свой мозг на одну волну. Часто случалось, что они одновременно думали об одном и том же, порой начинали одновременно говорить об одном и том же, словно сканируя информацию с мозга друг друга. И генерал с каждым днем чувствовал, как привязывается к этой потрясающей женщине, капитану Вешнянской, которая, к слову сказать, давно уже выслужила очередное звание, но ни разу даже не намекнула на то, что ее обходят.
  Клинцов, хотел было, продолжить свою «философскую» тираду, как из кабины пилота вышел штурман и сказал: «Друзья мои, пристегните ремни, идём на посадку».
  На лётном поле их ждала машина, присланная   из областного управления милиции и, спустя мгновение, они уже мчались по окружной дороге в город, и как-то само собой получилось, что плавно продолжили тот волнующий их обоих разговор.
– Оля,  помнишь, из кремлевского окружения к нам астролог прилетал?
– Валерий Константинович? Как не помнить такого красавца и умника!
– Но, но! – Можно без намеков! Не буди во мне зверя! – Клинцов шутливо погрозил Ольге пальцем. – Я не красавец, но все равно хороший.
– Само собой, – не принимая юмора, – спокойно согласилась Ольга, –ты, Женя, лучше всех на белом свете, хочешь верь, хочешь возьми за сказку, я с девичества мечтала встретить именно такого спутника жизни. Господь и вера помогла найти странного ясновидящего, который, правда, так долго не мог увидеть женщину, ловившую твой каждый взгляд и тайно вздыхавшую всякий раз, когда тебе было трудно.
– Вот и еще одно объяснение в любви. Спасибо, милая, но, сама знаешь…большое видится на расстоянии, итак, Валерий на сей раз прислал совсем не радостную весточку.
– Большой секрет?
– Наша «Акула» мало того, что сменила пол, у нее тибетские монахи , по предположениям кремлевских магов, «открыли» «третий глаз».
– Нам только этого не хватало! – ахнула Ольга. – Вот незадача-то, проживая в Японии, я много слышала о стране Шамбале, в Гималаях. Даже видела по токийскому телевидению, как «посвященных»  удостаивают великой чести в тибетских и непальских монастырях, им проделывают болезненную операцию.
– Во лбу, между правым и левым глазами выдалбливают кость и, учти, операция проходит без наркоза, и на месте кости «открываю» этот самый волшебный глаз, вставляют некий таинственный трехугольничек, он дает возможность читать чужие мысли на расстоянии, диагностировать и лечить любые болезни. – Оба невольно заулыбались, удовлетворенно понимая, что вновь, в который раз, дополнили друг друга…
Клинцов достал из шкафчика термос, плоскую фляжку, подаренную Шамагиро, Ольга тотчас извлекла из своей сумочки пакетик с бутербродами. И спонтанно возник завтрак, тот самый завтрак, когда любая еда доставляет удовольствие, все кажется, потрясающе вкусным. Генерал разлил по стопочкам коньяк, поднял свою рюмочку на уровень глаз, они чокнулись и дружно выпили…
Клинцовым овладело странное чувство; не хотелось ни о чем постороннем думать, волноваться, он впервые в жизни, казалось, парил в воздухе, и оттуда, с высоты птичьего полета, все ему казалось ничтожно мелким, улетучились прочь навязчивые картины конца света, хотя порой он пытался отделаться от этих видений. Обычно, стоило только приоткрыть завесу всего того, что было скрыто от людских глаз обывателей, становилось страшно. И эта невидимая другим угроза, для него имела стройный порядок: поначалу вставала перед мысленным взором некая черная туча, она стеной поднималась из глубин земли, начинали проходить перед глазами века и тысячелетия – таинственные сообщества пифагорийцев, ассасиров, столпы концов света, наконец, современные могущественные «Аль-Кайды», «Триады», «Дома мудрости» и черт знает что еще. Тайные сообщества, овладевшие вершинами знаний, не исчезли со временем, они просто приспособились к новым условиям и готовы к последнему броску на Россию. Затем, когда появлялась перед ним громада братьев-мусульман, солнечных жителей будущего мирового государства Урафан, им всегда овладевала легкая паника, но длилась она недолго, ибо приближалась новая угроза, о которой нынче в стране предпочитают не упоминать, но, она, пожалуй, более грозная, чем империя Усама бен Ладена, – это масонство, переживающее сегодня свой могущественный подъем, в руках руководителей всемирного сообщества почти 80 процентов всех мировых денежных потоков, в их руках…
– Женя, – Ольга осторожно тронула генерала за рукав, – ты еще мне не рассказал про вторую шифровку.
Клинцов вздрогнул, словно очнулся ото сна. Беспокойно оглянулся по сторонам. Вертолет шел на довольно низкой высоте и было отлично видно, как внизу мирно течет жизнь, проплывают деревни, змеятся речушки, не успевшие замерзнуть, словно солдаты в строю высятся высоковольтные фермы электроподстанций…
– Это расшифрованное письмо по итогам расследования странных убийств полковника Ильченкова и доктора Салмана, – генерал негромко читал вслух, благо пилоты не выходили из кабины, а кроме них, в салоне не было ни души. – Копия медицинского заключения секретной лаборатории по изучению аномальных исследований была, по сути дела, признанием полной некомпетентности медицинских светил. В ней сообщалось о том, что за последние годы в мире, особенно в Англии и США, зафиксировано более 15 тысяч похожих убийств крупного рогатого скота, там, где это происходило, сначала появлялось резкое свечение, а после убийства на фермерских полях сами собой «нарисовывались» конические или цилиндрические круги глубиной около полуметра. На местах убийств не обнаруживали ни крови, ни следов пребывания людей. Миллионы долларов были истрачены на разгадку сей тайны, но…хотя правительство запрещало информировать население, специалисты высказали предположение: «инопланетяне» убивали животных и людей с целью получения данных о строении их организмов. В справке приводились любопытные факты: из трупов животных почти мгновенно выкачивалась вся кровь, их тела становились сухими и легкими, лишь одна собака на ферме оставалась жива пятнадцать минут, будучи ослепленной…
– По всему выходит, – робко заметила Ольга, – что «инопланетянам» понадобились головы Салмана и полковника Ильченкова. Неужели неким магам удалось извлечь из головы доктора Салмана какие-то  секретные данные?
– Возможно, ты права. Помнишь, полковник Ильченков как-то обронил, что обладает феноменальной памятью, посему хранит особо секретные документы в своей голове… Словом, весь мир порой напоминает мне гигантский кроссворд, составленный мудрецами прошлого, а, возможно, и мудрецами иных планет, – Клинцов притянул к себе Ольгу и осторожно поцеловал в зовущие губы…                ххх
В Саратове Клинцова и его спутницу уже ждали. Полковник из ФСБ шагнул к вертолету, который сделал посадку на служебной «зеленой площадке», поздоровался с питерскими гостями, будучи предупрежденным, повел их к выходу из аэропорта.
–Товарищи, – предупредил гостей офицер, заметив их недоуменные взгляды, – не станем терять драгоценное время, нас ждут в Балаково, на АЭС.
– Можно воспользоваться нашим вертолетом?
– Извините, не имею на то полномочий, едем на машине…
По дороге полковник, который просил называть его просто «Владимир Ильич», стал с жаром рассказывать о том, что на АЭС уже дважды за последний месяц специалисты обнаруживали довольно странные нарушения служебных инструкций, что навело нас на мысль о возможном террористическом акте. Тревогу вызывает опасение, что в городе Балаково появились иностранные строители из числа «лиц кавказской национальности», но и это еще не все. Полковник сделал долгую паузу и потом с гордостью сообщил: «Нам удалось задержать иностранную подданную, которая часто крутилась возле закрытого  объекта».
– И кто же это оказался?
– Туристка, хотела узнать, каким образом проводят экскурсии на атомную станцию.
– И вы ее отпустили?
– Да, навели справку, за ней все чисто, но… на всякий случай  установили наружное наблюдение из числа опытных «топтунов» ФСБ. А тут еще телефонограмма из центра, мол, едут важные гости…
– Извините, Владимир Ильич, – поинтересовался Клинцов, – сколько лет этой женщине?
– Отвечу абсолютно точно, ибо мне поручено заниматься, естественно, предварительно этим делом, ей тридцать три года и девять месяцев, родилась в Японии, в префектуре Нагано, в семье чиновника, прибыла в Россию в составе туристической группы на экскурсию по Волге.
– Разве сезон еще не закрыт? – Ольга смотрела на генерала и не могла понять, с какой стати он интересуется туристкой. Нынче столько маршрутов открыли, чтобы заработать, но показывать атомную станцию… это уже слишком…
– Последний осенний волжский марафон, закрытие сезона, – с готовностью пояснил Владимир Ильич.
– Благодарю вас! – с чувством проговорил Клинцов и, отвернувшись к окну, стал смотреть на волжские просторы. Поездка в Балаково не сулила успеха, наоборот, отнимала последние надежды. Слишком все просто у местных правоохранителей, задержали любопытную экскурсантку и возгордились, мол, мы тоже не лыком шиты. Так просто, говорят, и чирей не вскочит, а тут…атомная станция… Он интуитивно начал «считывать» мысли Владимира Ильича, и его бросило в жар. Полковник находился на грани нервного срыва. Почему? Неприятности по службе? Вроде бы нет. Опасность для атомной станции, за которую этот человек отвечает? Да, да, конечно! Вот отчего так спешит отвезти их Владимир Ильич, наверняка желает  либо преподнести им сюрприз, либо хочет разделить с ними ответственность за то, что уже случилось.
– Товарищ генерал, – обратилась к Клинцову Ольга, – помните, Валерий Константинович привозил нам прогнозы из Москвы? Про  смену пола, про спутника «Акулы»… И Клинцов мгновенно вспомнил:  «Акулу» сопровождает молодая женщина, примерно, такого же возраста, какой назвал полковник. Однако столь странное везение исключено, «Акула» похожих промахов не допускает, но тысячу раз «но», доверяй и проверяй. Любая зацепка не помешает. Клинцов благодарно погладил руку Ольги, и его словно током ударило. Позвонить Шамагиро и снять хотя бы этот вопрос. Он набрал прямой номер Шамагиро. – Привет, коллега! – как можно равнодушнее сказал в трубку. – Это я, Клинцов. – «Приятно слышать, как долетели?» - «Шаман» был в своем репертуаре, не начинал сходу задавать вопросы. Но Клинцов не мог следовать его примеру, спросил сразу: « Скажите, пожалуйста, сколько лет могло бы сейчас быть дочери нашей подопечной? – «У нее нет детей». «Это праздное любопытство, но сколько лет ей могло быть?». «Примерно, года тридцать два, а что, есть зацепка?» –  «Вроде намечается. Давайте, созвонимся часов в двадцать… и поговорим…