Чья же эта фотомордочка?

  ЧЬЯ ЖЕ ЭТА «ФОТОМОРДОЧКА»
   
«Генерал Клинцов вспомнил случай, когда английские туристы   в Ливане, в монастыре святого отца Шарбеля, умершего сто лет назад, фотографировали келью чудотворца-печь, которую святой не растапливал почти тридцать лет, голую стену, а когда проявили пленку, то на голой стене четко проявился снимок умершего сто лет назад святого…»
В Балаково они прибыли под вечер, но прежде чем определить гостей на отдых, Владимир Ильич привез Клинцова и Ольгу в местное отделение ФСБ. В большой комнате, окна, которой были забраны толстыми стальными решетками, восседал человек в гражданской одежде, пожилой, с густыми седыми волосами и зорким взглядом чекиста. Клинцову в дни молодости пришлось поработать с такими чекистами старой школы, их приглашали в органы не только при наличии необходимых качеств, но и по внешнему виду, по умению «запугивать» взглядом и голосом, действовать гипнотически  на задержанных.
– Здравия желаю! – вскинул руку к фуражке Владимир Ильич. – Доставил гостей из Питера.
– Очень приятно! – Человек за столом приподнялся, протянул Клинцову руку. – С кем имею честь?
– Генерал Клинцов! А это –капитан Вешнянская. Документы предъявить?
– Да, пожалуйста, я – старый формалист. Кстати, полковник Виниченко Иван Петрович. – Он взял в руки удостоверения приезжих, долго их рассматривал. –Две красные перекрещивающиеся молнии. О них слыхивал, но оных не видывал. Виниченко нажал невидимую кнопку звонка, и через пару минут в кабинет вошла девушка с подносом в руке…
– Нас интересует японская подданная, которую вы задерживали вблизи атомной станции. – Клинцов очень хотел развеять сомнения по поводу задержанной, а потом готов был пить чай и просить содействия у местных чекистов.
– Совершенно верно, государственная безопасность – святое дело, хотя не все было так просто, – мягко заметил старый чекист. – Были у меня и взлеты, и падения, однако на любом посту старался поступать по совести. А тут, в Балаково, особое значение придаю охране атомной станции, особое. Как нас учили в прежние времена, лучше задержать десять подозрительных, нежели пропустить одного врага.
– А поконкретнее?
– Любой иностранец, появившийся в Балаково, немедленно берется под мягкое, негласное наблюдение. Понимаю, сейчас не те времена, подозревать людей, пусть даже иностранцев, не рекомендуется, но я старый служака, предпочитаю действовать по-старинке.
– Простите, Иван Петрович, – вмешался в разговор Владимир Ильич, – пусть гости не подумают, что мы огульно следим за каждым приезжим, но мы лаптем щи не хлебаем. А началось все, извините,
с большого шухера.
– Я поясню, – снова взял инициативу в свои руки Виниченко, –  Примерно месяц назад, на подъездных путях станции Балаково стрелки вневедомственной охраны обнаружили посторонний предмет.
– Что за предмет?
– Обычный двухлитровый термос с запаянной внутри жидкостью, термос лежал на открытой платформе с металлическим ломом.
Скажите, Иван Петрович, – спросила  Ольга, – я не совсем понимаю, какое отношение имеет термос на платформе и задержание иностранки? 
– Самое прямое, товарищ капитан. Во время строительства атомной станции не был закрыт небольшой сталеплавильный цех, располагавшийся неподалеку. Там, по мере надобности, плавят металл старинным бессемеровским способом, то есть засыпают металлолом в ковш, а затем льют на него сверху расплавленный чугун. И помните, по закону физики, если внутрь металла попадет вода, следует взрыв. Тут мы все и всполошились, понимая, что при взрыве детонация может достичь и территории атомной станции. По инженерным расчетам, вроде бы не должна достать, но… Береженого бог бережет. А кто бросил термос с водой на платформу? Мы и это быстро выяснили. Думали, банальная история, халатность, однако выяснилось более серьезное дело. Знакомый многим пьянчужка, по имени Гера, постоянно обитающий у магазина, пристал к девке-иностранке, начал клянчить денег на опохмелку. Она, чтобы отвязаться, один раз дала пару червонцев, потом снова пришла к магазину, опять профинансировала Геру. А на пятый притворилась очень чистоплотной и попросила Геру выбросить старый термос куда подальше, указала на платформу с металлическим ломом, стоящую на подъездных путях. Щедро заплатила за услугу, чем и насторожила Геру. Тот, не будь дураком, пришел к нам, доложил что и как, он до  бомжевания подручным сталевара работал. Вы меня слушаете, товарищ генерал?
– С огромным вниманием.
– Термос мы, естественно, изъяли, а гражданку взяли под негласное наблюдение. Осторожно поинтересовались, почему задержалась в Балаково. Ответила логично: в пяти километрах от станции есть заброшенное японское кладбище, куда зачастили родичи умерших после войны японских пленных. И вроде у нее тут покоится то ли дедушка, то ли дядя. Мы сделали вид, будто поверили легенде.
– Опять японское кладбище? – проговорила Ольга, многозначительно посмотрев на генерала.
– Вот это хватка настоящих чекистов! – не удержался от похвалы Клинцов. – А случайно вы эту… внучку не сфотографировали?
-Случайно и зафиксировали, – с довольной улыбкой отрапортовал старый чекист. – Владимир Ильич, принеси-ка ее фотомордочку. –Слушаюсь!
Клинцов почувствовал, как внутри что-то тонко-тонко задрожало. И боясь, что вновь ошибется, на мгновение прикрыл глаза. Ольга тоже застыла на месте, не хотелось даже подумать о том, что будет, если рухнет эта последняя надежда. Прекрасно понимала, сейчас многое решится…
– Прошу, товарищи! – Владимир Ильич протянул Клинцову фотографию, взглянув на которую генерал сначала побледнел, потом лицо его стало покрываться  румянцем. Ничего не говоря, он извлек фотографию «Акулы» тридцатилетней давности, положил рядом со снимком задержанной. Оба полковника, загородив обзор Ольге, склонились над столом. Задержанная в Балаково молодая женщина, как две капли воды, была похожа на сфотографированную тридцать лет назад «красноармейку» Тасико, носящую нынче оперативную кличку «Акула».
– Какие вы молодцы, товарищи чекисты! – Клинцову захотелось обнять этих периферийных сыщиков, которые проявили себя с самой лучшей стороны. А где теперь наша подозреваемая? –
Одну минутку. – Полковник Виниченко снял телефонную трубку и спросил кого-то: «Сережа, объект в пределах видимости? Ага, вас понял». – Виниченко обернулся к Клинцову: «Мадам в парикмахерской на улице Ленина, видимо, готовится к свиданию…»
ххх
В местной гостинице, куда поместили Клинцова и Ольгу, шли передачи городского телевидения. Не успев осмотреться, они заинтересовались любопытным сюжетом: шел репортаж с атомной станции, любопытные, как сказала ведущая, приехали на экскурсию из «глубинки». Оператор медленно «вел» группу по широкому тоннелю, потом свернул в боковой рукав, поднялся по ступенькам, откуда была отлично видна панорама эксплуатационного участка: чинно сидящие за пультами женщины в белых халатах, длинные ряды приборов.
– Что скажете, товарищ капитан? – генерал привлек Ольгу к себе, –Есть Бог на свете.
– И мы под его святым покровом.
Клинцов опять взялся за «мобильник», настроенный на прямую волну с Шамагиро.
– Слушаю! – тотчас откликнулся «Шаман», будто находился совсем рядом с ними.
– Нисио-сан, – едва сдерживая рвущуюся наружу радость, сказал Клинцов, – бросай все дела и лети сюда, в Саратов, а оттуда в Балаково. Вылетай сегодня же.
– Может, объяснишь? У меня тоже любопытные новости.
– Хочешь видеть свою Тасико, мчи сюда!