Воспоминания Олигофрена. Мерцающий вечер

Глава пятнадцатая: БЫЛ ТАКОЙ МЕРЦАЮЩИЙ ВЕЧЕР

Когда я подходил к парку Шевченко по улице Льва Толстого, со стороны Дендрария, что в самом центре Киева, начинал накрапывать дождь. К этому я был готов и зонтик надежно прикрыл мои усталые голову и плечи. Пакет с провизией (а вдруг захочется покушать?!), посудой, свитером (а вдруг похолодает?!), минералкой (наверняка замучает жажда!) и набором юного шашиста (часы шахматные, тридцать две фигурки шахматные с утяжелителями, в специально сшитых Мариной Владимировной мешочках, тяжёлая доска шахматная крупная, специально выпиленная для уменьшения габаритов из ещё более тяжелой объёмной шахматной «доски-коробки») был, не скрою, тяжёл. Как тяжёл был и путь от железнодорожного вокзала к парку.
Особенно последняя часть этого маршрута. В гору. Такой трудный подъём! Но именно дождь сегодня расчистил для меня столики в шахматном клубе под открытым небом. И посчастливилось занять самый, что ни на есть, центральный. Первый партнёр возник как-то неожиданно быстро. Играл он хорошо и даже поначалу лидировал в счёте, выиграв две стартовые партии. Но потом мне удалось переломить поединок к своей пользе и случайно выиграть семь партий подряд. А небо потихоньку расчищалось от туч. Распогодилось. И вот уже стоит прекрасный летний киевский день. И появился еще один партнер. С сыном. И пока сын нарезал круги по парку на своём горном велосипеде, мы успели сыграть дюжину весёлых партий блиц. А затем к моему столику подошла группа сильных киевских шахматистов. Надо сразу отметить, что они уже изрядно нагрузились пивом и другими напитками. Впрочем я знавал ряд шахматистов различного уровня игры, которых объединяло одно общее качество. Чем больше они выпивали, тем сильнее они играли. Начать хотя бы с создателя архангельского варианта испанской партии Игоря Александровича Спехина. Но о нём попробую рассказать вам в другой раз.
Дело в том, что занятый мною столик, окруженный удобными длинными скамейками располагал к общению. Подошедшие расположились как бы вкруг меня и вели свою, не относящуюся к шахматам беседу.
Я робко предложил самому юному из них сыграть в мерцающие шахматы. На что последовал немедленный категорический отказ. Тогда я предложил ему решить одну шахматную «мерцающую» задачу. На что он неожиданно согласился. На доске была расставлена начальная позиция. Я стремительно убрал с доски все черные фигуры, кроме короля, которого установил на пункте эф шесть. А у белых передвинул одну пешку с поля аш два на поле аш четыре.
- Вот! Белые могут сделать по одному ходу каждой фигурой, но их задача – заматовать этого черного короля. – пояснил я условия задачи. Вся группа обратила свои взоры на странную позицию. И принялась решать. Сначала задание показалось им легким. Они резво двинули ферзя на же четыре (естественно, открыв ему дорогу пешкой)… Но постепенно туман для них развеялся. Предстояло отнять три пункта: поле, на котором стоит сам черный король – эф шесть, и пункты е семь и же семь. Но выяснилась пикантная подробность. Чернопольный слон мог одновременно эффективно простреливать только одну диагональ, а прострелить требовалось две. Поле а один, доступное ферзю при соответствующей организации перемещений других фигур, профессионалами высокого уровня не просматривалось. Собственно это и был психологический барьер. Но постепенно они, с божьей помощью, добрались до решения. И заинтересовались. Теперь я продемонстрировал им ту самую знаменитую двухсерийку, которую в своё время показывал в редакции «Наука и Жизнь» А.Кипнису. Помню как он возбудился от увиденного. Ещё бы! Знаменитый мат Сэмюэля Ллойда проходил и в ложных следах и в решении! Две ладьи и конь элегантно объявляли мат черному королю в центре доски. Все фигуры выстраивались рядом в одну линию в таком порядке: конь, ладья, король, ладья. Король – черный. Конь и ладьи – белые. В начальной позиции ладьи стоят на а три и бэ три, конь на це три. Король стоит на эф пять. Белого короля на доску не ставят (на поле а восемь) чтобы он – не участвующий в решении, не мешал чистоте восприятия прекрасного шахматного рисунка.
И произошло чудо. Они решили попробовать!!!
Девять лет я регулярно появлялся на этой площадке. Девять лет я при каждом удобном случае показывал эту игру любителям (и некоторым профессионалам). Приезжал Саша Шорин и мы с ним показательно играли в неё. Но только в этот фантастический вечер, когда группа сильнейших обратила внимание на игру (Слава пиву! Слава водке!!!), я смог наконец-то полноценно представить знаменитому шахматному клубу это сокровище.
Они сменяли друг друга и весело комментировали происходящее, подзадоривая и подначивая друг друга. Дошло до того, что они начали формулировать принципы этой игры.
- Здесь ферзь равен коню!
- Береги пешки!
- Ты не чувствуешь полей!
- Да кому нужны твои звания!
- Боюсь, нам потребуется скорая психиатрическая помощь!
Зрители угорали от зрелища. К дедушке по очереди садились великие мастера игры и с треском под веселое комментирование проигрывали партию за партией. Они словно вернулись в свое детство, когда впервые познакомились с шахматами, и более опытный соперник разносил их еще незрелые построения. В конце концов они пришли к выводу, что надо потренироваться минимум неделю, на что я предложил срок пролонгировать.
Последнюю партию в этой феерической серии я проиграл. Гроссмейстер наконец освоился, грамотно запечатал центр и корректно разобрался с моим построением на фланге. Флаг на его часах рухнул, но на доске стоял мат! Остальные участники серии уже были за другим столиком и его сообщению не поверили. Они уже пришли к выводу о моей непобедимости, поскольку эта действительно новая игра требовала все-таки времени на освоение. Но так или иначе, игра, самая лучшая игра, когда-либо созданная человеком, была наконец представлена обществу в самом ярком свете. Словно в комнате наконец зажгли свет, и все увидели то, что казалось абсолютно недоступным. Игру Игр двадцать первого века. Игру, в которой компьютер пока беспомощен против человека. Украинские мерцающие шахматы!