Холм далёкий - Голубой, а под ним - Зелёный!

Галина Храбрая

«КРАЙ НЕСЛЫХАННЫХ ДАРОВ»

Холм далёкий — голубой,
А под ним — зелёный,
Весь усеянный травой,
Солнцем напоённый!

Скал далёких желтизна,
Свежесть и отрада,
Всюду блеск и новизна,
Всё Цветенью радо!

Всюду буйный цвет шатров
Во Садах Венчальных,
Край Неслыханных Даров,
Редких, Изначальных!

Всюду сладкий аромат
От Чудес Растущих,
Мир весь, как Огромный  Сад,
От Земель Цветущих!

…На Белых Скалах Бессарабских — грядою всей алеют Маки:

— Господи! Как такую красоту пережить? Дух захватывает!

Едем в Заповедник! Дорога сказочно красива!
А они болтают, и, кажется, совсем не замечают этой красоты!
 
Возможно, она поселилась давно в их сердцах, вытеснив из неё всю ветошь,
словом — в душах этих людей — либо некая беззаботность, либо — там Новый Завет!

А я со своим Ветхим Заветом — пришла обрести Христа для своей души,
и в этой Девственной Весне воскресить все свои структурные соединения!

Это для меня так, а для моих друзей, что мчали меня с ветерком по трассе
на своей машине в Заповедник, было всё проще:
они чувствовали и знали, как во мне открыть доступ к этой Красоте!

Это не я, а они были моими «крёстными» в сей миг,
душа моя никогда не познала бы «крещения весною»,
если бы они не «выкачали» из меня всю «столичную коросту»!

Со мной тогда были две супружеские пары, и говорили они о своих проблемах,
что для нас, москвичей, в сущности, проблемой не является!
 
А у них трепетность — превыше всего в отношениях, тогда как у нас — 
это «слюни житейские» и решаются они всё «с помощью зонта»!

Такого уважения к чувствам друг друга — у нас попросту нет!
У нас иные заботы друг о друге, и проявлены они, совершенно в том,
в чём, собственно, и чувствам-то быть негде, хотя мы считаем,
что всё у нас «тип-топ»! Ага! Дудки! Как бы, не так!

Друзья меня посадили на самый удачный вид ландшафта Заповедника и сказали: ТВОРИ!
Сами же занялись приготовлением шашлыка. Из дома было привезено столько вкусной
снеди, напитков и вина, что о каких там ещё шашлыках была речь?
Но, тем не менее, я решилась не высказываться на этот счёт.

Заповедник представлял собой Огромную Чашу «Грааля». Весной всё его дно
заполнялось водой, тогда как Зимою, вода уходила, и тогда обнажались коряги,
облепленные ракушечником, которые становились похожими на Коралловые Цветы!

Да, я попала в сказку!
 
— Очарованная Странница, — сказала я самой себе, — мне тут не пишется вовсе,
я просто не могу сердцем надышаться этой глубиной рая земного!

— Галина! Поднимайся к нам наверх, — дружелюбно позвали меня друзья
во все четыре своих гортани, — стол давным-давно накрыт, всё готово
к принятию пищи!
— Давай-давай, здесь тоже, такой обзор — закачаешься,
только надо выпить немного вина, не то, вряд ли справишься
со своими эмоциями! Мы, бывалые люди, и то — «крышу сносит»!

…я поднялась и обомлела, глядя на «разнотравье крымских блюд»:

— Батюшки мои родимые, что на поляне, то, у вас и на столе!
— «Заповедный мотив, Заповедная даль», — напевал Николай,
наливая мне Красного Шампанского «Бахчисарайский Фонтан».

— Сейчас мы тебя «посвящать» станем! Будешь у нас «рыцарем весны»!
— Лучше «доброй феей»!

— Это после первой…
— А после второй?

— До бесконечности, дочь моя!
— Вкусно!

…а потом они мне спели свои крымские частушки на злобу дня...

Да-да, ничем, говорят, так больше не вылечишься, как частушками!
Поначалу, подобно киногерою Шурику из комедии «Операции Ы»,
я взялась их записывать, так мои друзья, стали мне их повторять
по нескольку раз медленно, чтобы я успела записать и всё подливали…
по чуть-чуть!

…как только я вернулась домой, мой родной дядя мне и говорит:

— Ну, расскажи, как ты в Заповеднике побывала? Я сколько тут живу, и то,
не попал туда ни разу! Чем вы там занимались? Написала, что-нибудь? Покажи!
— Какой там, написала? Они мне частушки диктовали, а я их записывала,
вот, в блокнот прямо… весь блокнот исписала!

— Что-о? частушки записывала? Эт-то, сколько же они в тебя влили?
— Кого?

— Да никого, а чего! ВИНА!?
— А  я, измеряла, что ли? Вот, ты, тоже  мне, скажешь, ерунду какую-то!

…утром раздался телефонный звонок, дядя взял трубку:

— Алло! Вам кого? Говорите яснее! Галину? Куда? Частушки новые вспомнили?
Не знаю, наверно, поедет. Сейчас трубку ей передам!
— Кто это в такую рань?

— Иди, на, бери трубку, «твои дружбаны»  тебя снова приглашают!
Частушки «записывать»… ха-ха, а может, по телефону запишите?
— Дядь, не будь «язвой»! Это творчество, понимаешь, и «лечение смехом»,
ты лучше «запасные трусы» мне напомни, положить, чтобы я не забыла 
их с собой прихватить, не то в прошлый раз мне как-то некомфортно было!

— «Как-то, ей было не комфортно»? Небось, матерные?
— Кто?

— Да, не «кто», а «что»! Частушки эти твои!
— На, прочти сам, если разберёшь: тут, такой почерк, сам понимаешь…

— Не маленький, понимаю! Ну-ка, чё там у вас? Ну, вы даёте! Это надобно
читать только с обезболивающими средствами: по меньшей мере с бутылём вина!
На! Возьми! Забери свой блокнот! Как вернёшься, почитаем вместе по всем правилам…
— По каким-таким правилам?

— Я пойду на Винзавод, и вина возьму хорошего, иначе никак?
— И памперсы для себя прихвати…

— Езжай, доумничаешься у меня: возьму, и не отпущу!
— Отпустишь, куда ты денешься! Всё, я в народ пошла, жди меня с победой!

* Х *
http://proza.ru/2013/05/20/1631
«Море Весеннее Юности пение!»