Юбилей

        Утро было чистое, несмотря на то, что вчера шел сильный дождь. Солнце отражалось в глянцевых листьях деревьев, в каплях дождя на траве, оставшихся с ночи. В саду оглушительно щебетали птицы, как будто их специально кто-то согнал сюда именно сегодня. Дышалось свободно и легко, то ли из-за прохлады от дождя, то ли из-за хорошего настроения.
Ирина Константиновна спустилась по невысокой лестнице, держась за поручни, поправила легкую шаль на плечах и пошла по каменистой дорожке в сад. По обе стороны от дорожек были разбиты цветастые клумбы, усеянные разными видами низкорослых растений. С парадной стороны садик был окаймлен забором из кустарника, с тыльной – могучим лесом. Дом Ирины Константиновны был последним в поселке и ближе всего к лесу. Женщина любила выходить туда по утрам, дышать свежим смолянистым воздухом, наполненным энергией стройных сосен. Часто она собирала там грибы, надежно спрятанные среди опавшей хвои. Собирать грибы Ирину Константиновну научил отец, заядлый грибник, хоть и любитель. Маленькой Ирочке так нравилось бродить ранним росистым утром между стволами высоких деревьев, искать под опавшей хвоей боровики и рыжики. Правда, получалось это у маленькой девочки не очень ловко. А отец лишь улыбался и говорил:
- Иринка, ты же маленького роста, ближе к земле, значит, лучше меня должна грибы видеть и быстрее находить. А у тебя до сих пор корзинка пустая.
И, правда, на дне маленькой плетеной корзинки в детской ручке лежало всего несколько грибочков. И тогда отец Ирочки поддавался. Найдя гриб, он разгребал вокруг него хвою и листву, чтобы гриб был хорошо заметен, а потом неожиданно отворачивался, будто совсем и не видел находку. В это время Ира с восклицанием от восторга хватала гриб и хвасталась им перед папой, который лишь хитро улыбался и вслух удивлялся, как же он не заметил такого огромного боровика. Ира очень любила отца. Маму она тоже любила, но отца больше. Она всегда была папиной дочкой, может быть от того, что папа хотел сына, а родилась она.
Ирина Константиновна наслаждалась воспоминаниями. Ей было приятно вспомнить, как она жила с родителями в коммунальной квартире. Да, это было не самое легкое время, но, наверное, самое колоритное. Одни соседи чего стоили! Семья евреев с вечно играющим на скрипке сыночком и тучной бабушкой, которая с балкона кричала все, что она считала нужным. Болгары с дочкой Ведой, которая использовала общий коридор как площадку для игр, где можно покататься на велосипеде, поиграть с мячиком или побегать в догонялки. Справа от комнаты семьи Ирины жила баба Фая, добрая, необычайно великодушная женщина, безумно любившая детей, но не имевшая своих.
Ирина Константиновна до сих пор их хорошо помнила.  Она ступала по ровным булыжникам садовой дорожки и вспоминала, как когда-то помогала мужу Сергею Федоровичу укладывать эту самую дорожку. Но тогда и дом был совсем не такой, как сейчас, маленький, всего две комнаты, не было бани и летней кухни, зато была просторная веранда, где они всегда пили чай вечерами.
В памяти всплывали волнующие фразы, движения, моменты. Как давно Ирина Константиновна познакомилась со своим будущим мужем! Она тогда была сказочно красива, настоящая принцесса из заморских историй: персиковая кожа, ровный носик, тонкие брови и огромные влажные глаза, полные детской наивности и женского шарма. В эти самые глаза и влюбился молодой режиссер Сергей. Они встретились на фотовыставке. Около портрета самой Ирины Константиновны. И после этого уже не расставались. Их любовь была всепоглощающей, всеохватывающей. Такая любовь бывает только в кино, в книгах и в фантазиях влюбленных девушек. Но оказалось, иногда и невозможное сходит со страниц и экранов и живет рядом. Так это прекрасное жило рядом с Ириной и Сергеем. Ирина Константиновна с благоговением возобновляла в памяти родные черты лица, лукавую, по-детски добрую улыбку, огромные сильные руки, так не похожие на руки режиссера. Но вот уже почти двадцать лет этого человека нет рядом. Есть только воспоминания, есть только благодарность и любовь.
Тихо скрипнула калитка. Это горничная Таня пришла помочь. Она всегда приходила в одно и то же время вот уже с десяток лет, по ней можно было сверять часы. Тихая, уравновешенная Татьяна легко смирилась с взрывным характером хозяйки, всегда внимательно выслушивала ее пререкания и наговоры, причиной которых было вовсе не безалаберность Татьяны, а эмоциональность и подчас усталость Ирины Константиновны. Хозяйка очень любила свою помощницу, всем сердцем, и часто говорила ей об этом, наверное, поэтому та и не обижалась, понимала, что Ирина Константиновна человек творческий, со своими чувствами ей справиться тяжело, а порой просто нелегко. Она бросила душевный кивок в сторону домработницы и, будто посчитав, что этого мало, помахала рукой. Через несколько минут из окна кухни доносились размеренные звуки, оповещающие о бурной работе: гремели тарелки, шкварчало масло на сковороде, из крана потоком била вода.
Ирина Константиновна дошла до скамейки под балконом своей спальни. Здесь пахло мятой: по обе стороны были насажены узкие грядочки пахучей травы. Ирина Константиновна улыбнулась. Давно ей не было так спокойно и тепло.
Не прошло и нескольких часов как ее спокойствие было нарушено. Однако такому событию Ирина Константиновна всегда рада: приехали ее самые дорогие и любимые люди. Сквозь буйные заросли жасмина пробирается сын с женой. Для Ирины Константиновны, без сомнения, Федор навсегда останется ребенком, маленьким Федей. Но как удивительно видеть его сейчас взрослым, уверенным в себе состоявшимся, преуспевшим в жизни. Рядом с ним прекрасная женщина, милая, добрая, заботливая. Неправда, что свекрови недолюбливают своих невесток. Невестки иногда бываю просто потрясающие, такие, у которых сами свекрови еще поучиться могут. Такой Ирина Константиновна считала жену Федора - , правда, ей она конечно ничего этого не говорила. Нет, не из вредности, просто на всякий случай, чтоб не сглазить.
         Калитка вновь заскрипела.С огромным подарочным пакетом  во двор вошел маленький мальчик Ирины Константиновны – внук. Младшенький, любимый Серёжа. Ирина Константиновна бросила взгляд на светлые волосы парня, пронзительные серые с поволокой глаза – как же он на деда похож, просто копия. Женился недавно. А кажется совсем ребенок еще.
        Наконец самый занятой, трудяга семьи. Сначала появляется огромный букет любимых желтых роз, и только за ним виднеется стройная фигура еще одного внука – Костика. Обалдуй, этот старше Сережи, а женится так и не хочет. Ирина Константиновна дождаться уже не может когда же понянчит правнуков. Не подумайте, что она чувсвтует себя прабабушкой, нет-нет, она даже бабушкой себя не воспринимает. Костик до сих пор ее только Иришой и зовет. А вот правнуков все-равно хочется, маленьких, похожих на деда, на Федю, на Костика с Сережей, и может быть немного на нее саму.
Воспоминания Ирины Константиновны периодически перебивались поздравлениями родных и гостей, их жаркими объятиями, почтенными пожатиями рук, поцелуями, нашептыванием волшебных пожеланий… Поймать какое-то одно чувство было сложно. Чувствовалась радость и истинное счастье, когда все рядом, когда ты любишь и знаешь, что тебя тоже любят, ценят, уважают и ждут. А тех,кого рядом нет, а таких очень много, и среди них самые родные родители, муж, дочь, те в сердце. Теперь они рядом всегда.
Но о грустном не надо. Не хватало еще расплакаться перед всеми, такой то взрослой женщине, 75 как ни как!