Глазами змеи. Часть первая

Предисловие




О, эти загадочные миры разных фантастов!
О, эти неведомые или, наоборот, обыденные существа их населяющие!
О, эти интересные сюжеты!
О, эти великие герои, спасающие миры!
О, Аттернил! Разве другой ты?
Аттернил – мир драконов! Аттернил – мир людей и эльфов! Аттернил – мир гномов и фей, великанов и элиров! Аттернил, разве ты другой, разве ты отличаешься от прочих миров? Да, Аттернил, отличаешься. Ты просто другой. И две твои луны всегда будут одаривать нас двойными тенями, вечно напоминая, что нельзя все делить на черное и белое, что жизнь здесь – полутона.

Предисловие к «АрхивамВечных Жизней Аттернила»
 Сильван Реинт


ГЛАЗАМИ ЗМЕИ

Так получилось.
Так и должно быть.
Эдентилла Реинт

Вступление.

Что такое ненависть? Многие задавались этим вопросом.… Есть и те, кто получал на него ответ. Но никто не познал ненависть полностью – она столь многогранна, сколь многогранна любовь или смерть. Я не имею права заставлять вас, слепцов, идти за мной, в эту глубину прозрения, которая вовсе не сделает вас счастливее. Но я и не запрещаю. Вы можете последовать за мной, отлично зная, на что решаетесь, последовать за мной в ту пропасть, в которую привела меня судьба. А можете и остаться. Тогда вам же будет легче жить. Но я иду – с вами или без вас.
Итак, если вы все-таки решились, добро пожаловать на путь, ведущий к Тьме.
Глава 1.
То, что не вернуть.
Что есть Свет и где здесь Тьма,
Не ответит и сама Судьба.
Сергей Маврин «Свет. Тьма»


«Дул легкий ветер, лучи солнца согревали, даря мягкость и свободу…».
Солнце. Ненавижу солнце. Оно слепит глаза и мешает сосредоточится. Бр-р-р…
Довольно давно имела место быть одна очень нелицеприятная история. Мне пришлось сразиться с Сарой Реинт, и, как следствие, победить. Думаю, мне стоит посветить Вас в нее, дабы Вы смогли и дальше идти со мной. Или же убежать.

Так рушились все мои убеждения. Это был жуткий сон, однако.… Это все-таки произошло наяву.
«Ты убила,- говорит внутренний голос,- Ты – убийца. Виновата лишь ты».
Я не верю в это.
Моргнула.
В глазах – слезы.
Еще раз моргнула.
На сердце – тяжесть.
Вина легла непосильным грузом. Время вышло. Я – убийца.
Тогда, когда я могла уйти, сохранить жизнь, я убила. И думала, что это правильно. Правильно, потому что Я так хочу. И вот, я вынуждена мириться с какой-то ненужной виной, давящей мне на плечи горой, не дающей вдохнуть, не принесшей мне в душу нечего, кроме боли. Но надо как-то дальше жить – иначе нельзя.
***
Убийца моргнула.
Потом еще раз моргнула. Убрала оружие и отошла от пронзенного мечем трупа. Пронзенного в самое сердце. Там, где должна быть душа, там, где уже было пусто. И коротко попрощалась. Саре Реинт – грозе всего мира – пришел конец. Она погибла от руки собственной дочери. Они были слишком похожи, чтобы править вместе.
Итак, Сара мертва. Остальное – детали.



Став яростью, Эден дралась. Дралась, как дерутся только дикие звери, загнанные в угол. Дралась до последней капли крови. Мечи мелькали в воздухе, Сара понимала, что слабеет. А Эден наоборот становилась все сильнее и сильнее. Наконец Сара обессилела.
Эден знала, что такое ярость. И она знала, как из этого сделать оружие. Еще Эден боялась. Но и страх в ее руках – оружие…
Наконец, силы оставили Сару.
Великую повелительницу Тьмы оставили силы, и только из-за одной истины: истины лжи. Ложь преследовала ее везде, где бы она не появлялась. Ей лгали все. Слишком тяжело осознать, что все ложь. Ложь: чувство значимости; ложь: вера в свою силу; ложь: сама жизнь…
А сейчас осталась лишь жестокая правда – поражение.
Конец всегда страшен. Но он быстр и жесток. Пришла пора последней расплаты с реальностью.
Эден Реинт. Убийца. Предательница. И чувство вины.
Сама ярость, само буйство огня…
Тьма тушит огонь. Лед.
Лишь льдом заполняется бесконечная бездна в душе, что уже не душа. А чтобы не замерзнуть, приходится жечь костер ненависти. Можно думать, что есть только ты, а остальные – ничто. Но костер угасает, и тебя уже куда меньше, чем было прежде. И тут приходит сознание, как озарение, что Тьма захватила тебя. Но ни страха, ни злости это не вызывает. Лишь полное равнодушие, ведь Тьма уже крепко держит тебя в объятьях. И, никогда, ни за что, не отпустит.

Опять это солнце. Оно снова мешает мне думать. История, которую я Вам рассказала – пережиток прошлого, а прошлое редко возвращается. Это лишь начало моего пути. Пожалуй, остальное стоит рассказать по порядку. Год назад, через месяц после сражения с Сарой, я сделала очередной шаг во Тьму.

Ратирс бросил на мой рабочий стол документы и тяжело вздохнул, наверно, кляня свою работу помощника.
Ратирс был красив. Черные, чернее самой темной ночи, чернее гривы черного дракона, волосы ниспадали до плеч. Его глаза были идеального нефритового цвета, оттенком светлее – и Ратирс казался бы безумцем. Тонкие черты его лица заставляли всех восхищаться им, а тренированное сильное тело – уважать и бояться. Не смотря на подарок Богов, Ратирс вовсе не считал себя красавцем. Это предавало ему обаяния и, увеличивая и без того сильную эффектность, некую загадочность. Ратирс никому не доверял, никого никогда не винил и никогда ни с кем проблемами не делился. Но из правил всегда, почему-то, бывают исключения. Таким исключением, не знаю, за какие грехи, для Ратирса была я. Но не сейчас.
Ратирс понял, что его красноречивый вздох не ускользнул от меня. Смутившись, он быстро развернулся и вышел прочь из кабинета.
Передо мной лежали отчеты о состоянии армии. Все было превосходно. А точнее – так, как я задумала.
***
Эден Реинт, а точнее, уже Темная Эден, как она себя звала в своем воображении, налюбовавшись в зеркало на свои, сделанные из черной магической стали шипастые доспехи (отличный щит, где лучшая защита – нападение), вышла на улицу. Шипы, украшающие доспехи своей пугающей смертоносной красотой, были столь остры, что ими можно было разрезать пергамент книги, не порвав ни кусочка, и столь изящны, что казались идеальными тонкими лезвиями. А лезвия в сою очередь были достаточно длинными, чтобы пронзить человека насквозь. Доспехи идеальной красотой переливались в свете восходящего солнца, свету которого жить осталось совсем не долго – на севере сгущались тучи. Темная Эден являла собой воплощение самой смерти, воплощение водоворота ярости, боли и льда…
Пора было отправляться в путь. Вперед, воевать. Воевать с врагами и самой с собой.

Дождь. Я люблю дождь. Дождь – это слезы о прошедшем, смывающие все без следа, дающие начало новой жизни. Но дождь становится бессмысленным, когда ты видишь лишь смерть.
История, что я пытаюсь Вам рассказать, довольно длинная. Я опущу подробности войны. Это – не главное. Саму важность несет остальное.

Ратирс – предатель. Шпион. Его необходимо уничтожить. За такое нет прощения. Он передал мои планы врагам. Изменник. Казнить.
Закат с трудом пробивался сквозь тучи, пролившие свой дождь несколько часов назад над полем боя. Теперь же они скорбели лишь над одним человеком – Ратирсом. Тому пришло время умереть.
Все такой же прекрасный, но теперь еще более грустный, с пустыми, все такого же необыкновенного цвета, но уже кажущимися более темными, глазами, Ратирс шел к смерти. Он, как всегда, никого не считал виноватым, не сожалел о содеянном. Только ужасное горе царило в сердце, вызванное закравшимся страхом, что он падет не от ее руки.
Темная Эден молча наблюдала за казнью. Смотрела, как Ратирса привязывают к столбу, чтобы сжечь на костре. Смотрела на тихую грустную боль в его глазах. Смотрела на черные волосы, развевающиеся на ветру, смотрела на тонкую кожу его бледного лица, ведь знала, что она видит это в последний раз. Что-то живое пошевелилось в ней, но быстро было раздавлено льдом.
После оглашения приговора, с которым Ратирс полностью был согласен, Эден самолично взяла у палача факел, со словами, прошелестевшими совсем тихо, но услышанные приговоренным, «Эта кровь будет на мне» подожгла хворост. Ратирс умирал тихо, лишь в глазах физическая боль находила отраженье, но затмевалась бесконечным теплом, теплом не костра, но теплом столь сильным, что даже тучи чуть разошлись и открыли окно последнему солнцу за сегодняшний день.
Эден видела его. Она видела, как он умирал. Медленно и тихо. Вскоре пламя затмило его. И вечер пронзил последний за этот день пророненный печальный крик боли. Кричала Эден. Наконец, она поняла. Понимая, что уже сделана роковая ошибка, Эден возненавидела Ратирса за то, что он не сказал ей об этом раньше.
Упав на колени, Эден ненавидела его, себя и всех вокруг. Но больше всего она ненавидела Тьму, что ослепила ее и толкнула на решение о казни. Но уже было не о чем сожалеть. Ратирс был мертв. От отчаянья Эден провела когтями шипастой перчатки себе по щеке. С права на лево. Три глубоких царапины украсили ее лицо. Кровь, что текла из них, была данью погибшим. Через три дня царапины зажили, оставив после себя три шрама вечным напоминанием Эден об ошибке.

Да… именно тогда я и получила шрамы. Пусть говорят, веря мне, что раны мне нанесла Сара…
Хватит. Историю я Вам не о шрамах рассказываю. Пора оставить прошлое, пора жить настоящим. Если Вы все еще горите желанием узнать продолжение, настоятельно советую избавиться от чувства жалости, иначе Вы просто не сможете слушать меня дальше.

Глава 2.
Ни пламя, ни лед.
Огонь противоречив.
Гастон Балкар

Костер ярко пылал. Я сидела за пределами его света. Пламя пожирало поленья, словно дикий зверь. Жар шел неимоверный. Вдруг до моего плеча кто-то дотронулся. И тут же с диким криком оторвал свою руку – незнакомец напоролся на шип. Я мигом вскочила: кто осмелился коснуться меня?! Этим храбрецом оказался высокий рыжий эльф, на вид довольно симпатичный, но это не могло бы спасти его от жестокой расправы. Эльф сделал шаг назад от меня – и правильно, не испугаться меня не возможно. Хоть я и держала в руках целую Империю, я предпочитала долго путешествовать одна. Мне это нравилось, а моему плащу – не очень. Он весь истрепался в пути и порвался о шипы. Да еще я недавно сразилась с одним весьма могущественным магом, вызвав демона, я одолела его, но, при этом, один мой глаз изменил цвет: он теперь темно-фиолетовый. Да и, насылая проклятья на личных врагов (все они потом гибли довольно мучительной смертью), я вовсе не становилась прекрасней – седели мои волосы. А точнее – одна прядь. Прямо над шрамами и фиолетовым глазом. Меня моя внешность не пугала, а вот других – очень даже. И эльф не был исключением. Бедняга, но мне его было совсем не жаль, аж вздрогнул от страха (хотя его, скорее, просто передернуло – но мне это все равно польстило). Эльф, одетый во все черное, наконец, осмелился заговорить.
- Я – Сардериар, я искал Вас. Я бы хотел у Вас учиться.
- Чему? Убивать?
- Нет… Магии.
- Ты искал не ту. Я ни с кем не делюсь своими секретами.
Огорченный и жутко обиженный эльф ретировался. Я лишь посмеялась над ним. Жалкая попытка отобрать власть.
На утро я отправилась дальше. Все небо застилали черные, синеватые и, кое-где, даже зеленоватые тучи. Что ж, моя любимая погода. Мой путь пролегал на север. Там я планировала найти последнего из оставшихся Реинтов, а именно Сильвана Реинта, моего отца. Он обосновался в разрушенной Башне Света (я ее возвела – я и уничтожила), один, надеясь, что его там никто не побеспокоит. Чем он там занимается никому не известно, хотя ходят совершенно разные и, порой, нелепые слухи. Но, после его смерти, это будет совершенно не важно.

Сильван Реинт – он знал, что он последний Реинт – поднялся из-за стола. Откинув со лба свои черные волосы, вгляделся в даль. Находясь на самом верхнем этаже Башни Света, под самой крышей, созданной из расплавленного магией мрамора пополам со стеклом, как и все в этой Башне, Сильван спокойно обозревал окрестности. Башня, это сияющее на свету чудо, практически на половину почернела. Да почернела так, что могла бы по черноте своей сравниться с замком Магира. А Магир – ужасное порождение злой мысли Темной Эден. Магир принес много боли на Аттернил. Ему пытались противостоять, но все было слишком сложно, чтоб хоть одна попытка увенчалась успехом. Магир был гениален, умен и очень зол. Все, что, казалось, могло быть направленно против него, он обращал себе во благо. Практически, как и Темная Эден. Но даже Эден ошибалась. А Магирус – никогда. И все потому, что он был машиной. Машина – дракон, наделенная гениальным темным умом. Машина, практически не уязвимая для оружия простых смертных. Машина, наделенная магией и высасывающая силы из магических артефактов, чтобы жить. Машина, умеющая летать. Машина – дракон. Магир не знал ни радости, ни страха, ни огорченья. Он знал лишь месть.
Небо предвещало дождь.
Волосы снова защекотали Сильвану лоб. Реинт раздраженно дернул головой. Волосы были не очень длинными – по плечо – вот и лезли на глаза. А глаза.… Все поражались цвету его глаз – темно-фиолетовому, как зимнее ночное небо. Но даже небо не могло сравниться с его глазами. Правда, красотой своих глаз Сильван Реинт не гордился. А зачем гордиться предметом страха и недоверия к нему других людей?
На горизонте появилась Темная Эден. Однако Сильван почувствовал ее уже давно. Это жуткое пламя, этот кошмарный крепкий лед ни с чем не спутать. Да, Эден сейчас была и льдом, и пламенем, не являясь, по сути, ни тем, ни другим. Природа Тьмы создана из Хаоса и потому противоречива.

***
Темная Эден подъехала к Башне Света. Башня была наполовину черна. Сказать, что Эден огорчена результатом, все равно, что молчать. Фарис, на котором все это время ехала Эден потряс алой, как кровь гривой. По его черной лоснящейся шкуре быстро бегали крохотные язычки пламени. Своими горящими закатом копытами Фарис высекал искры из земли. Пылающие глаза готовы были уничтожить любого, кто в них посмотрит. О, нет, фарис – не лошадь. У фариса были крылья. Огромные, черные, пламенеющие от рун, они затмевали небо. Фарис сам был порождением рун. Магия, его создавшая была столь сильной, что Фарис стал почти неуязвим и бессмертен. Повернув свою изящную голову, очень похожую на рогатую голову дракона, фарис осмотрел башню и выразил о ней свое мнение в виде дыма, вырвавшегося из ноздрей.
Эден спешилась. Оставив фариса терпеливо ждать снаружи, она вошла в Башню. Эден Реинт еще помнила ее былое величие. Сияние Башни Сета могло поспорить с самим солнцем. Ныне же Эден предпочитала ночь. Чем дальше Реинт шла во Тьму, тем больше чернела Башня. А кое-где от нее даже отваливались куски.
Темная Эден, продолжая про себя отмечать изменения, произошедшие с Башней, поднималась наверх – в свой бывший кабинет, ведь она знала, что Сильван там. На этот раз ему не спастись.

Сильван Реинт с тоской смотрел в небо – он видел его в последний раз. Сильван не лелеял надежды на спасение. Он знал, что ему некуда идти и негде спрятаться. Эден хуже Магира – машина для убийства, не оставит свою жертву в покое, пока не погубит. На этот раз жертвой станет он.
Реинт слышал шаги на лестнице, звяканье ее доспехов. Он сожалел, что его дочь слала убийцей. Однако делать было нечего, как откинуть все прошлое и драться с Эден, как с излишне жестокой и умной тварью Тьмы.
Дочь Тьмы ногой распахнула дверь и вошла. На какой-то миг Сильван вспомнил, кем она была, и испытал боль о том, что не удержал ее от Тьмы. Но он так же вспомнил о том, что это был лишь ее выбор.
Эден, глядя в лицо своей жертвы, злобно ухмыльнулась. Она прекрасно знала, о чем Сильван думает, и отлично понимала, что он чувствует. Они все были одинаковы. И все ее боялись. Ни один еще не избежал гибели. Она заставляла их расплачиваться за страх. Ей доставляло удовольствие их убивать.
Пора…
Сильван не стал сопротивляться, чем подпортил Эден удовольствие. Она же так любила наблюдать, как жертвы дерутся за свою, все равно обреченную, жизнь!

О, да.… Так умер последний Реинт. Глупо было бы даже предположить, что он выживет. Так же глупо, как и верить в победу света. Ладно, пора двигаться дальше, а дальше…. Впрочем, вы сами скоро все узнаете.

Глава 3.
Белый фарис, черная эт’ра.

Не мертво то, что в вечности прибудет,
Со смертью времени и смерть умрет.
Абдула Альхазет

Вокруг все было серо. Серость дымом отравляла глаза. Серость не давала вздохнуть. Все было серо, даже солнце. Серое небо, серые тучи, серая трава, серые тени, серые деревья…. Повсюду был серый туман. Мои серые руки сжимали копье, готовые бросить его в очередную жертву. Серый мукх’дах пасся неподалеку, жуя серую траву. Я бросила свое серое копье в свою обреченную жертву. Из серой раны брызнула серая кровь.
Этот серый день украсила еще одна смерть. Смерть животного, во славу Вечности. Вечность всесильна. Даже Темные Боги не могут противостоять Вечности. Да и сама Смерть не настолько сильна, чтоб ей сопротивляться, хотя (как знать?) может Вечность и есть смерть…
Но пора идти. Мой черный фарис, выделявшийся посреди этой осенней серости, уже успел растерзать труп жертвы. Насытившись свежей кровью, он нетерпеливо тряс рогами и жег серую траву своими пламенными копытами. На миг серость озарялась вспышкой пламени, но тут же снова блекла, становясь туманом. Фарис как всегда был прекрасен.
Пора идти. Мое дело здесь сделано.

Жертва Вечности была принесена. Теперь пора принести жертву моему Эго. Я отправляюсь в Тесам, чтоб казнить Айрена Великого. Он, как и прочие глупцы, встал на моем пути. И он, как эти глупцы, погибнет.
Пришло время для еще одного пира смерти.

Солнце умирало, окрашивая небо своей кровью. Красные, рыжие, пурпурные и желтовато- розовые облака уплывали за горизонт. Казалось бы – идиллия…. Если бы не мрачная тень Смерти, только предвещающая скорое появление своей хозяйки. Однако и тени было достаточно, чтобы из идиллии закат превратился в кровавое безумие. Посреди всего этого высился эшафот. Там должен будет принять свою смерть Айрен Великий.
Сам Великий наблюдал за собирающейся толпой из повозки, в которой его повезут на смерть.

***
Всегда самое ужасное это не сама смерть, а ее ожидание… Ожидание неизбежного. Ожидание того, что еще несколько мгновений - и тебя не станет. Ожидание без надежды. Страх, какой-то животный ужас захлестывает тебя.

А потом становится все равно.
Ты сломлен. Безволен. Лишен разума и души.
Кукла. Пустышка.
Приговоренный.

***
Казнь прошла на удивление быстро. Темной Эден снова не дали насладиться чужой кровью, вкусить всю ее солоноватую сладость. Но это только пока. Аттернил еще не покорен. А значит, что будут еще сражения и кровь. Много крови. Столько, что хватит на еще одно море.
Море крови…

Глава 4.
Сердце.

Словно чары ужаса, как ночной кошмар,
Морриган спустилась, угрожая нам,
Черный плащ тянулся, застилая даль
В реку окунулся – та теперь как сталь.

Черепа на кольях и костер в ночи –
Жрец колдует Злость на людской крови.
Ярость и пороки застилают взор
Грустные уроки – войны и позор.

Братские могилы посреди полей,
Вороны на иве в даль глядят жадней.
Реки пересохли, вся ушла вода,
Осталась лишь осока – мертвая трава…

Сильван Реинт

Я не верю в судьбу и Богов. Не верю в удачу и простые совпадения. Не верю людям.
Все решает сила. Сила и ум. Боги, надежда и вера ничего не решают. Они лишь мешают сосредоточиться и победить.

Магирсторн. Я снова здесь.
Замок Магира как никогда мрачен и великолепен. Главная площадь как никогда напоминает пламя.
Город пуст. Земля содрогается от толчков – это древний дракон пытается вырваться из подземелья. Когда-то давно у этого дракона похитили сердце и заточили под землю завистливые Боги. Теперь он пытается освободиться из гор, что названы вулканами в честь имени этого дракона.
Город пуст
Дракон под землей бьется все сильнее. Из горы пошел дым. Это Вулкан начал выдыхать пламя.
Город пуст.
Я здесь одна. Жду Магира.
На горизонте, подернутом серо-красной дымкой появляется маленькая точка.
Это Магир. Он летит сюда.
Магир воистину гениальное творенье: жесток, силен, умен, хитер и ловок.
Практически неуязвим. Для всех, кроме меня.
И вот он здесь.
Пора приступать к плану, что я задумала.
Пора найти и вернуть сердце Вулкану, Властителю силы, и освободить его.
Взять с него клятву, которую он не нарушит и дать ему покорить непокорных.

Ха… клятвы! Какая глупость! Клятвы существуют только для тех, кому они по карману…
Так зачем же их соблюдать, если это не выгодно?

Магир приземлился посреди площади и сложил крылья. Его ало-рыжие глаза сверкали, словно пламя.
Он внимательно смотрел на Эден, размышляя, о том, что же она все-таки задумала.
- Магир, - тем временем сказала Темная Эден, - Ты ведь знаешь Мах’ Архрира?
Глаза Магира вспыхнули ярче солнца алым пламенем.
- Зачем?.. – он пытался подавить волнение, - Неужели?..
- Да. Ты знаешь ВСЕ легенды о нем? – она пристально глянула на него.
- Нет…не все…знаю только что он сотворен из пламени трех солнц, что он бескрыл и очень силен…и что может возродиться в огне подобно фениксу…
- Верно, друг мой, - слова «друг мой» в устах Эден прозвучали настолько ядовито, что любому бы стало понятно – у Эден нет друзей, - Верно. А ты знаешь, что он наша главная пешка в этой игре? Что Мах’ Архрир наша главная пешка в игре?
- Кхм… Я догадался. Но почему?
- Все предельно просто, мой друг, - снова этот яд, - Он сердце самого Вулкана.
- ЧТО??? – Магир был в шоке. Он не знал, что Реинт собиралась выпустить на воль Вулкана, - Нет! Не делай этого!
- Ты все понял, Магирус. Я действительно собираюсь выпустить его на волю. И ты мне в этом поможешь. Необходимо найти Куб Истины и заточить в него Мах’ Архрира. И этим займешься ты.
- Я? Он уничтожит меня!!! – Магир всерьез начал опасаться за собственную шкуру.
- Да, ты. Я думаю, что ты достаточно умен для этого.
Земля сотряслась. Возможно Вулкан слышал их и ликовал.
Магир понял, что попал в тупик. Он вынужден был согласиться.
Эден только этого и надо было.
- Отлично. У тебя есть время до зимы. Зимой встретимся в пещере Алых камней. На шестой день после первого снега.
- Да, госпожа, - Магир поклонился и, расправив огромные механические крылья, поднялся воздух.
Вскоре он скрылся из виду.
На лице Темной Эден играла усмешка. Она была собой довольна.
Земля снова сотряслась. Вулкан тоже был доволен…

Глава 5.
Сомнения

Сомнения - яд.
Апатия - смерть.
Эден Реинт

Зимний ледяной воздух стоял неподвижно, пронзая тело сотнями копий, раня холодом до костей. Снега не было. Был только лед. Замерзло все. Даже небольшие моря.
Темной Эден все было нипочем. Этот холод был ей даже приятен. Он сглаживал остроту льда, которым болел ее дух.
Костер ярости больше не горел.
Нечему было гореть.
Шипастые доспехи были все так же остры и холодны.
Только теперь они и их обладательница слились воедино.
Эден глядела в даль, любуясь колоннами, тонкими и изящными, колоннами дыма походных костров. О, она была рада! Весь Аттернил был у ее ног! Весь…почти весь. Остров Феникса – гигантская пустошь, почти пустыня – был еще не подчинен. Воины недоумевали, зачем Повелительнице была нужна эта пустыня. Некоторые осмеливались спросить. Но одного взгляда Эден хватало, чтобы смельчак уполз прочь, дабы больше не видеть этих глаз…
Они не знали того, что знала она – где-то в песках острова Феникса жил Алый, сделанный из пламени Мах’ Архрир. Его имя значило «Бескрылая сила». И это было правдой.
Эден рассуждала, смог ли Магир справиться с этим драконом? Сомнения грызли остатки ее души…
Она должна была быть в пещере Алых кристаллов два дна назад. Она опаздывала.
Пещера Алых камней – самая огромная пещера Горы воина, что находится на Острове Феникса. В этой пещере и жил Мах’Архрир. Страшно подумать, что будет, если дракон еще но свободе…
Темная Эден сосредоточилась и разом прогнала все сомнения. Ее ждали дела...

В пещере, несмотря на зимнее время года было очень жарко. Камни во многих местах были оплавлены и разрушены. Пол же - словно из стекла.

Темная Эден представила себе, что было бы, попади в лапы этого дракона смертный - и содрогнулась. Она уже сомневалась в том, что ей удасться план.
Но она должна была все осуществить. ДОЛЖНА. От этого зависела ее судьба. И судьба Всего Аттернила.

Конец первой части