Креативщик. Глава 8

Глава 8.
Конкуренты

- Суровые у вас собачки, - Сексенбаев осторожно указал рукой на беснующихся в вольере двух волкодавов, которые, увидев Ануара, залаяли крайне злобно, но, кажется, и без этого были не очень миролюбивы. 
Охранник, возвышаясь за спиной Сексенбаева, не отреагировал никак, продолжая смотреть немигающим взглядом на посетителя. Ануар пристально вгляделся в лицо секьюрити, пытаясь увидеть хоть какие-то эмоции. Эмоции обнаружены не были.
- И вы тоже суровый, - вынес он свой вердикт и зашагал дальше по двору в сторону здания фирмы «РВП». Именно здесь, как казалось Ануару, могла крыться разгадка (ну, или, как минимум, какая-нибудь зацепка) тайны личности Шефа. Сексенбаев не мог не понимать, что обнаруженный Луизой на бумаге из стола Перегужина логотип фирмы, скорее всего, является чем угодно, но не ключом к расследованию. Но других-то зацепок у него и не было. Были ещё пограничники, которые наводили бандитов на фуры, но к ним без железобетонных доказательств можно было даже не подступаться – тем более теперь, когда Ануар переквалифицировался из следователя в работника телевидения.
Будучи следователем, Сексенбаев вряд ли попал бы и сюда – внутрь фирмы «РВП». Занимающаяся информационными технологиями компания была максимально закрыта от посторонних: Тирмастэ рассказывала же о том, что руководящий аппарат даже отказался приходить на утреннюю передачу, что по местным меркам считается очень подозрительным. Засветиться лишний раз на телевидении втайне мечтает любой местный босс. Другое дело, что многие боятся «разволноваться» и потеряться перед камерой (именно так обычно многие объясняют то, что двух слов связать не могут). Но опять-таки «РВП» - фирма, которая занимается информационными технологиями, тут все должны быть языкатые. Ан нет, общаться с телевидением «РВП» отказывалась категорически. Причём не только с ним: друг Александр из Департамента пытался хотя бы созвониться с директором компании, однако в трубке вежливо, но категорически дали понять, что с представителями закона будут общаться разве что после предъявления ордера. 
И тем не менее, Ануар попал внутрь. Для этого, как ни странно, даже не понадобилось никакой военной хитрости: Сексенбаев просто пришёл к проходной фирмы и сказал, что он журналист. Дверь тут же открылась, и верзила с немигающим взглядом повёл Ануара куда-то внутрь. Сексенбаев, честно говоря, даже не совсем понял, почему его пустили, но решил не заморачиваться на мелочах и просто спокойно зашагал по двору в сторону здания фирмы, отвлёкшись только на собак. Раньше в этом здании явно располагался детский сад, но, как это часто бывает, одни дети выросли, а другие не успели вовремя записаться, как ушлые бизнесмены сразу захапали себе помещение.
Пройдя через двор и поднявшись по лестнице, Ануар, легко подталкиваемый охранником в спину, вошёл внутрь здания. Секьюрити на входе тихонько приподнялся, но затем, увидев сзади Сексенбаева своего коллегу, снова откинулся на стуле. Ануар покосился на автомат, стоящий у стеночки рядом с вахтёром, и машинально сделал шаг в противоположную сторону, но тут же был настойчиво задержан своей «тенью» за спиной.
- Туда, - охранник-провожатый наконец-то сказал хоть что-то и показал своим огромным пальцем в левую сторону коридора. Сексенбаев снова посмотрел на своего спутника и предпочёл не спорить. Неспешно зашагав вперёд, Ануар увидел приоткрытую справа дверь, за которой слышались довольные мужские голоса и громко работал телевизор. Сексенбаев повернулся к охраннику, но тот отрицательно помотал головой: мол, дальше. Журналист прошёл ещё несколько шагов и в самом конце коридора увидел поворот налево, после которого, впрочем, коридор продолжался. Чувствуя на себе холодный взгляд провожатого, Ануар ускорил шаг и почти бегом добрался до двери с табличкой «Директор» на ней. Охранник, посчитав свою миссию выполненной, тут же быстро пошёл назад. Сексенбаев проводил его взглядом и, постучав в дверь, зашёл в кабинет. Сидящий за письменным столом моложавый светловолосый человек в кожаном пиджаке повернулся к Ануару и чуть устало улыбнулся.
- Вы журналист? По объявлению? – добродушно осведомился он.
- Журналист, - подтвердил Ануар. – Но не по объявлению. Я с телеканала местного – автор программы «7:50» Ануар Сексенбаев.
Улыбка на лице белобрысика сменилась гримасой испуга.
- Константин Дубов, - настороженно сказал он. – Исполнительный директор компании «РВП». Чем могу помочь?
- Да мне, собственно, только один вопрос уточнить, - Сексенбаев отметил перемену в лице Дубова, но не стал акцентировать на этом внимание. – Видите ли, я недавно работаю в этой программе, от предшественника моего остались всякие записи да бумаги. Хотелось бы просто узнать, были ли у вас какие-нибудь контакты с Антоном Перегужиным – и если да, то какие?
Гримаса испуга сменилась растерянностью, а ещё через пару мгновений Дубов облегчённо вздохнул.
- Нет, с Перегужиным мы никогда не контактировали, - сказал исполнительный директор и привстал из-за стола, давая понять, что разговор окончен.
- Точно? – не сдавался Ануар. – А вот у него в записях название вашей фирмы есть.
- Ну и что? – пожал плечами Дубов. – Это ещё ни о чём не говорит. И потом, может, ваш этот Перегужин не имел в виду нашу компанию. «РВП» - это могут быть и инициалы. Робин Ван Перси например. Ваш предшественник футболом не увлекался?
- Не знаю, - Сексенбаев даже не пытался скрыть уныние. Конечно, он и сам понимал: написанные на какой-то мятой бумажке три буквы могут означать что угодно, но так хотелось, чтобы «РВП» обозначало именно название фирмы. А тут директор, кажется, искренне не понимает, о ком речь. Этот Дубов, конечно, чувствует себя неуютно перед телевизионщиком, но, кажется, причина в чём-то другом.
Ануар уже хотел разочарованно развернуться и уйти, как вдруг дверь открылась, и в кабинет зашёл ещё один мужчина - брюнет с чуть сгорбленной фигурой и длинным носом. Ануар взглянул на лицо вошедшего чуть внимательнее и с удивлением узнал в мужчине Дениса Зайченко – человека, которого он сажал несколько лет назад за организацию преступной группировки. Зайченко и его подельники похищали людей с целью выкупа, но достаточно быстро попались. В маленьком городе киднеппинг – не очень выгодное занятие.
Денис тоже узнал Сексенбаева и как-то сразу стушевался.
- Здрасьте, гражданин начальник, - промямлил он, пряча руки за спину. В одной из них Ануар заметил какой-то продолговатый предмет, но разобрать, что это, не смог.
- Вольно, - усмехнулся Ануар. – Ты что здесь делаешь? Тебя ж вроде лет на пять минимум должны были посадить.
- Так меня и посадили на пять лет, - кашлянул Зайченко. – Но потом за хорошее поведение выпустили условно-досрочно. А… вы как здесь оказались?
- Ты его знаешь? – спросил из-за спины Сексенбаева Дубов. Ануару показалось, что нервные нотки в голосе исполнительного директора «РВП» усилились.
- Ну, да, это ж следак из полиции, - Денис хотел показать на посетителя, но почему-то не решился доставать руки из-за спины.
- Спокойно, - примирительно поднял руки Ануар. – Я бывший следак. Теперь я работаю на телевидении и пришёл сюда по журналистским делам. Так что расслабьтесь.
- Выяснили, что хотели? – судя по голосу, Дубов расслабляться не захотел. – В таком случае всего доброго.
Сексенбаев чуть насмешливо посмотрел на исполнительного директора «РВП» и прошёл мимо пятящегося от него Зайченко. А всё-таки какая-то тайна тут есть – ребята чересчур нервные в отношении рядового, в общем-то, посетителя. Что-то тут не так. Возможно, Перегужин тут всё-таки бывал. Надо проверить это тщательнее.
Быстро пройдя по коридору обратно к выходу, Ануар кинул взгляд на вахтёра с автоматом и неожиданно понял, что упустил в разговоре с Дубовым одну деталь.
- Простите, - обратился он к охраннику. – А что за объявление ваша фирма давала, вы случайно не знаете?
- На стенде около центрального входа висит, - лениво отозвался вахтёр.
Сексенбаев кивнул в знак благодарности и вышел во двор. Начало ноября выдалось чересчур холодным даже для осени, и злой ветер тут же пробрался под куртку. Ануар поёжился и, аккуратно пройдя мимо лающих собак, добрался до главного выхода. Охранник-верзила, молча и не меняясь в лице, выпустил Сексенбаева, и журналист, оказавшись снаружи, завертел головой в поисках информационного стенда.
Стенд нашёлся метрах в тридцати от входа. На покосившейся доске объявлений сиротливо висела, борясь с ветром, одна-единственная бумажка. Ануар вгляделся в текст:
«Компании «РВП» для создания внутрикорпоративного издания требуется главный редактор. Резюме относить по адресу: Оспанова, 52»
Сексенбаев перечитал текст ещё раз и усмехнулся. Кажется, он знает, как можно разгадать тайну излишней нервозности руководителя фирмы «РВП». Давненько один его знакомый журналист не менял профессию. На его памяти – вообще никогда. Тем более тут и менять-то, по сути, ничего не нужно.
- Привет исполняющим обязанности главного редактора «Эврики»! – Ануар набрал номер Акулина и весело поприветствовал его. – Как исполняется?
- Лучше, чем этого могли бы пожелать мои недруги, - несколько витиевато выразился Женя. – Ты по делу или как? Я просто занят немного.
- По делу, но оно терпит, - заверил его Сексенбаев. – Помощь твоя нужна с внедрением.
- О, это интересно! – оживился Акулин. – Я тебе перезвоню. На связи.
Женя отключился и прищурился, глядя вдаль перед собой. Ну, хоть какое-то развлечение за две недели нашлось. После того как две пятницы назад Сидоренко ушёл в отпуск по уходу за больным родственником, новым исполняющим обязанности главного редактора вместо по-прежнему лежащего в больнице Гебберта стал именно Акулин. Уж насколько Бобровская не хотела, чтобы Женя был редактором – даже временным – а тут у неё просто не оставалось выбора. Орлов тоже на больничном, ответсек Алёна не разбирается в специфике написания текстов, а Василькова как компромиссный вариант на телеканале нужнее. Ну, не Бобылёву же делать редактором в конце концов!
Первую неделю Женя потратил на то, чтобы наладить работу весьма усечённой за последнее время редакции и не сорвать выпуск номера. Для этого пришлось даже самому пару статей написать, но, как выяснилось, при грамотном подходе всё можно сделать легко и в срок. Акулин даже сам в какой-то момент посчитал газету интересной. Может быть, поэтому во вторую неделю проблем с выпуском номера не возникло вообще. Да, за эти две недели тираж не повысился – но он и не упал. И, в общем-то, не было сомнений в том, что третья неделя пройдёт также.
Это-то и было проблемой. Наладить работу и придать газете стабильность оказалось так просто с точки зрения Акулина, что ему тут же стало скучно. А скука для Жени была самым страшным наказанием. И главное – никаких резонансных вещей не происходило, никто не пытался каким-то образом противостоять Акулину или редакции. Тишина и покой – что для Жени есть мерзость. Ему даже поговорить об этом было не с кем, поскольку Макс по-прежнему был недоступен (видимо, в какой-то срочной командировке), а Сексенбаев не особо был расположен к задушевным беседам, предпочитая возиться со своей Луизой.
Помучившись несколько дней, Акулин решил пойти, что называется, от противного: если никаких интересных событий не происходит – нужно придумать их самим. Именно поэтому сейчас перед Женей за столиком в одном из кафе на третьем этаже местной «Меги» сидели две женщины и внимательно смотрели на Акулина. Обеим из них было чуть больше сорока лет, но это, пожалуй, единственный объединяющий их признак, который Женя смог выделить. Ах, да, обе были главными редакторами газет-конкурентов. Первую женщину, всё налегающую на здешние тортики (придя в кафе, она сразу же заказала три разных порции), звали Ольга Валерьевна Гудкова – и она была редактором газеты «Актобе Тайм». Газета эта была не очень большая по объёму и уж точно совсем маленькая по тиражу, однако в городе о ней знали и отчасти уважали за любовь к трэшу на первой полосе. Так фанатично ставить на главный анонс криминальный материал могли только в «Тайме». Справедливости ради, это работало, и газету покупали – но в вечности «Актобе Тайм» точно остаться не планировал. Впрочем, Гудковой – женщине в теле с крашеным каре на голове и хитроватым взглядом – это было и не нужно.
Про второго редактора – Елену Мазепину из газеты «Резонанс» - Женя знал немного, но большое внутреннее уважение вызывало уже то, что она училась в Петербурге. А значит, образ мыслей у неё с Акулиным вполне мог быть похожим. Мазепина была худой блондинкой в очках с тонкой оправой. Взгляд её был вполне бесхитростен и добродушен, но при этом и Мазепина, и Гудкова явно были удивлены предложению встретиться и поговорить, поскольку считали «Эврику» - и небезосновательно – одним из главных конкурентов, не говоря уже друг о друге. Но на встречу они всё-таки пришли – и Женя радостно потёр руки под столом.
- Как тортик? – поинтересовался он у Гудковой, мило улыбаясь.
- Какой именно? – Ольга Валерьевна сверкнула взглядом. – Я вообще-то три одновременно ем.
- Ну, вы кушайте, кушайте, - вступила в разговор Мазепина. – Вам надо кушать больше, чем нам.
- Разумеется, я же не анорексичка, как некоторые, - спокойно парировала Гудкова и отправила в себя очередной кусок торта.
- Девочки, не ссорьтесь! – примирительно поднял руки Акулин. – Я собрал вас для того, чтобы сделать предложение, от которого вы точно не сможете отказаться.
- Я замужем уже двадцать лет, - сразу уточнила Гудкова.
- А я не люблю имя «Женя», - подхватила шутку Мазепина.
- Ну, шутить в одном направлении вы уже начали, это хорошо, - не смутился Женя. – Но замуж я вас звать не буду. Вместо этого я хочу предложить вам соревнование.
- Соревнование? – изумилась Мазепина. – Зачем?
Гудкова не сказала ничего, потому что была занята тортиками.
- Ну, мы же должны выяснить, какая газета оперативнее всего работает и при этом умеет находить суперэксклюзивную информацию для своих читателей, - развёл руками Акулин.
- И так понятно, что это «Резонанс», - хмыкнула Мазепина. – У нас самая большая совокупная аудитория и самый большой тираж в городе. Какие могут быть вопросы?
- Вопросов – в избытке, - засмеялся Женя. – Вы радуетесь своему тиражу, однако он за последние полтора года не вырос ни на один экземпляр. Вы радуетесь своей аудитории, однако «Эврика» показывает такой процент прироста, что максимум через два месяца наши газеты уравняются в количестве читателей. К тому же, если сравнить номера за последние два месяца, то можно заметить, что самые эксклюзивные вещи оказывались у нас или, в крайнем случае, у «Тайма», но никак не в «Резонансе».
- Что значит «в крайнем случае»? – возмутилась Гудкова и даже перестала есть. – «Актобе Тайм» вообще-то развивается не менее динамично, а то и более – если учитывать те реформы, что у нас намечаются.
- Вот, - Акулин, улыбаясь, указал Мазепиной на Ольгу Валерьевну. – Видите, сколько возражений. Так что ничего на самом деле не ясно – и соревнование нам просто необходимо.
- Да что ж это за соревнование такое? – Елена была явно недовольна, однако постаралась не измениться в лице. – Весёлые старты предлагаете?
- Почти, - хихикнул Женя. – Я предлагаю конкурс – назовём его «Кубок Акулина» - на быстроту разработки темы и оригинальность её подачи.
- Ну-ну, - покачала головой Мазепина. – И кто будет судьёй?
- Читатели сами оценят, а потом по резонансу мы уже и определим, чья газета круче, - ответил Акулин. – Мы возьмём одну общую тему и до выхода ближайших номеров будем её разрабатывать – каждая редакция так, как хочет. Затем мы в один день печатаем свежие выпуски, и около статей на эту тему в каждой газете пишем, что так, мол, и так – конкурс. Пусть те, кто купил газету или газеты, читает и оценивает.
- Бред какой-то, - фыркнула Елена. – Мы не в парад авторитетов играем, а серьёзным делом занимаемся – доносим до читателей информацию.
- Одно другому не мешает, - парировал Женя. – И потом, я думаю, что эту тему в любом случае возьмут все три газеты для разработки. Она на этой неделе самая горячая – хотя вы о ней, может, пока и не знаете.
- Что за тема-то? – Мазепина по-прежнему была полна недоверия.
Вместо ответа Акулин положил на столик несколько фотографий окровавленных тел. Гудкова взглянула на них и закашлялась.
- Я же ем, - пробормотала, наконец, она и, отломив ложечкой очередной кусок, принялась его жевать.
- И что это за страшилки? – спросила Мазепина с напускным безразличием, хотя заинтересованный взгляд выдал её.
- Эти кем-то уважаемые джентльмены в течение последних нескольких недель вышли на свободу из мест не столь отдалённых. Все они сидели в разных колониях, за разные преступления и даже в разных странах. Но одна общая черта у них всех есть: они оказались в Актобе, где за последние десять дней нашли свою смерть от хирургического скальпеля, которым им перерезали горло. Уже есть три трупа.
- То есть в городе завёлся маньяк? – уточнила Мазепина.
- Почему сразу маньяк? – усмехнулся Акулин. – Может, это хладнокровные убийства, связанные другим мотивом. Хотя элементы маниакальности в действиях убийцы есть. Он вырезает на телах буквы.
- Буквы? – удивилась Гудкова. – Какие буквы?
- Русские, - насмешливо уточнил Женя и вытащил из сумки ещё несколько фото. – Вот на первом трупе буква «Х», на втором – буква «У»…
- Кажется, я знаю, какая буква будет на третьем трупе, - захохотала Ольга Валерьевна.
- Фигушки, - улыбнулся Акулин. – На третьем трупе – буква «В». Похоже, на какое-то послание, хотя это тоже всё требуется перепроверить.
- И вы предлагаете искать маньяка? – скривилась Мазепина. – Откуда у вас вообще эта информация и это фото?
- Свои связи в полиции есть у каждого, - загадочно ответил Женя. – А маньяка я искать не предлагаю, хотя это было бы бинго на все времена. Я предлагаю разработать эту тему и каждой газете в ближайшем номере представить свои разработки. Так как тема сложная, я вас, собственно, и попросил позвать с собой лучших журналистов. Вы их привели?
- Я привела, - Гудкова обернулась и махнула рукой девушке, сидящей за пару столиков. Длинноногая спортивная светловолосая журналистка с большими смеющимися глазами и ехидной улыбкой поднялась со своего места и подошла к редакторам.
- Милана Цветаева, очень приятно, - представилась она и подала руку Жене. Акулин мягко пожал её. Мазепина ограничилась кивком и, не оборачиваясь, рукой подозвала сидящего в отдалении белобрысого очкарика. Надменно смотря на окружающих, очкарик встал и неторопливо приблизился к столику с начальниками.
- Юрий Цейсс, журналист и мыслитель, - не подавая никому руки, процедил он.
- Какое у тебя лицо выразительное, - покачал головой Женя. – Ты случайно сам-то не маньяк? 
- Ваши шутки плоские и ни для кого не смешные, - покосился в сторону Акулина Цейсс.
- Вот ты так не косись, а то точно маньяк, - настороженно глядя на Юрия, пробормотал Женя.
 - А где ваш лучший журналист-то? – поинтересовалась Мазепина. – Интересно, кого вы привели с вашим-то дефицитом кадров.
- О, дефицит не означает отсутствие талантливых людей, поверьте мне, - чуть наклонился вперёд Акулин. – Я привёл с собой молодого, но жутко способного и тонко работающего журналиста. Злобин, иди сюда!
В ответ сзади Жени раздался сильный грохот. Все сидящие за столиком и стоящие около него удивлённо повернулись в сторону звука и увидели чудную картину: измазанного в горчице и кетчупе Артёма, который лежал на бежавшем в сторону кухни официанте с подносом. Злобин поднял на редакторов и журналистов жалобный взгляд и виновато улыбнулся.
- Да уж, работает ваш «талант» тоньше некуда, - хмыкнула Гудкова. – Мистер изящество просто.
Акулин поджал губы и кашлянул. Злобин быстро поднялся с официанта и, вытираясь салфеткой, подлетел к столику.
- В общем, сейчас утро понедельника, - резюмировал Женя. – Наши газеты выходят по пятницам. Значит, у каждого из журналистов есть минимум три дня, чтобы разработать тему с убийствами уголовников.
- Да я со своими сделанными наработками уже к среде всё закончу, - насмешливо сказал Цейсс. – Я уже за этой темой несколько дней слежу.
- Интересно, - протянул Акулин. – А откуда у тебя эта информация?
- У вас, - поднял вверх палец Юрий. – Прошу учесть на будущее, что на «ты» мы с вами не переходили. А насчёт источников информации – я не обязан их раскрывать. И уж точно не собираюсь.
- Это что получается – у «Резонанса» преимущество? – возмутилась Гудкова. – Но это же нечестно!
- Да ладно, - примирительно махнула рукой Цветаева. – Преимущество ещё не означает, что он первым придёт к финишу. В конце концов, у меня ноги длиннее.
- А у меня мозги! – парировал Цейсс.
- Длиннее? – уточнила Милана.
Акулин хмыкнул и решительно хлопнул ладонью по столику.
- В общем, мы договорились, как я понимаю. Фото можете взять себе – у нас есть ещё. Да, ещё нежелательно помогать своим журналистам – так будет честнее. Но это, как говорится, остаётся на совести каждого.
Мазепина и Цейсс самодовольно улыбнулись и, кивнув всем на прощание, ушли первыми. Гудкова с тоской посмотрела на последний кусочек торта, лежащий на блюдце, и, не став его доедать, тоже поднялась со своего места.
- Победит сильнейший – то есть мы, - уверенно сказала она. – Да, Милана?
- Разумеется, - подтвердила Цветаева. – Я никогда не проигрываю.
- Выскочка! – не выдержал Злобин. – Губу-то закатай, а то амбиций аж до пола.
- У меня хотя бы амбиции до пола доходят, а у тебя только майонез на штанах, - не осталась в долгу Милана. Гудкова одобрительно хохотнула, и сотрудники «Актобе Тайм» отправились к выходу.
- Мда, кажется, я поторопился, когда взял тебя с собой, а не Бобылёву, - почесал подбородок Женя, глядя на севшего напротив него на стул Гудковой Артёма. – Ты чего сегодня какой-то неуклюжий? Не выспался опять, что ли?
- Да я просто вчера с Наташей поругался под вечер, - Злобин снова виновато улыбнулся. – В результате остался без ужина и с растрёпанной координацией. Кстати, можно я этот тортик доем? А то сегодня с утра я снова с Наташей поругался, так что остался ещё и без завтрака.
- Ешь, - махнул рукой Акулин. – Вообще-то, ты домой мог поехать – родители тебя не накормили бы, что ли?
- Да они уехали на две недели, - Артём быстро проглотил остатки торта. – Так что у меня из продуктов там только молоко с плесенью.
- Ну, тогда мирись с Наташей, - покачал головой Женя. – В ближайшие три дня ты мне нужен сытый.
- Тогда займи мне пару тысяч, - неожиданно сказал Злобин. – Потому что с Наташей я, кажется, поругался надолго.
- Эх, молодёжь, - вздохнул Акулин и полез за кошельком.

* * *
- И что это такое? – выпускающий редактор «Актобе Тайм» Ришат Тагиров посмотрел поверх очков на Цветаеву, ткнув пальцем в принесённый ею материал.
- Это аналитическая статья с элементами портретного очерка о директоре кладбища, как мы и договаривались, - прошедшая через горнило редакционных скандалов Милана научилась быть максимально корректной, выражая своё отношение к происходящему лишь в ироничном взгляде.
Но Тагиров корректность явно не оценил.
- Какая ещё аналитическая статья? – повысил голос он. – Мы же договорились, что ты напишешь материал о том, как директор кладбища покрывает тех, кто ворует на погостах землю!
- Там об этом есть, - не смутилась Цветаева. – Просто это дано не в форме голословных обвинений, а в форме мнений, комментариев и фактов – как за то, что воровство земли происходит под патронажем директора, так и против этого. Объективно, беспристрастно, но в то же время интересно и местами с иронией – как и принято сейчас в журналистике.
- Где ты видела, что это принято? – Тагиров добавил ещё децибел.
- В нормальных изданиях это принято: в той же России, не говоря уже о Европе. Не на «Актобе Тайм» же мне ориентироваться.
- Пока ты тут работаешь, будь добра выполнять те указания, которые я говорю, и работать по тем правилам, которые здесь установлены! – взвизгнул выпускающий редактор. – За рамки формата тебе выходить никто не дозволял!
- Этот материал не выходит за рамки журналистского формата, - Цветаевой надоело стоять перед Тагировым, и она прошлась к своему столу мимо спортивного корреспондента Нурбегена, который проводил девушку плотоядным взглядом. – Я пришла работать в газету, а не в коллектив, следящий за сплетнями. Появилась информация – я собрала по ней фактуру и комментарии. Выводы делать – это не журналистское дело. А своё отношение я там выразила. Всё, какие вопросы ко мне?
- То есть ты хочешь сказать, что я, выпускающий редактор газеты, хуже тебя, простого журналиста, знаю, как нужно писать материалы? – ядовито прошипел Ришат.
- Я хочу сказать, что, как выпускник журфака и человек с активной жизненной позицией, я понимаю специфику подготовки журналистского текста несколько по-другому, чем бывший учитель биологии, поставленный на должность, которая в этом коллективе странным образом не предполагает гибкости, - чеканя каждое слово, произнесла Милана, при этом абсолютно не изменившись в лице.
Тагиров хотел сказать в ответ что-то резкое, но потом только махнул рукой.
- Ладно, пусть с тобой Гудкова мучается, а я умываю руки, - сказал он и швырнул материал Цветаевой на стол главного редактора. Милана только усмехнулась уголком рта: она уже привыкла к подобным истерикам Тагирова. Такое повторялось из раза в раз, но словесные баталии Цветаева выигрывала за подавляющим преимуществом, а дальше разговоров на повышенных тонах дело не шло. «Актобе Тайм», как и все печатные издания в городе, переживал сильный кадровый кризис, поэтому выгонять журналиста из-за его строптивости было сродни вынесению самим себе приговора о закрытии. Так что формула была вычислена и отработана Миланой почти до совершенства: написание материала так, как она считала нужным; скандал с Тагировым; виза главного редактора. Гудкова, несмотря на свою внешнюю простоту, тоже хорошо понимала специфику подготовки журналистских материалов, поэтому материалы Цветаевой пропускала, даже если они были написаны не так, как запланировано. Так будет и в этот раз, можно не сомневаться.
Милана посмотрела на монитор рабочего компьютера и открыла список контактов в «агенте». Прокручивая своих знакомых в режиме онлайн, Цветаева на самом деле никого не искала. Просто ей так было удобнее размышлять о предстоящей статье. Три дня на подготовку материала о трёх явно связанных между собой убийствах – это совсем немного. Это значит, что все эксперты, с которыми должна побеседовать Милана, должны быть, во-первых, сверхкомпетентными специалистами; а во-вторых, все их комментарии должны сработать на вычисление личности убийцы. Просто описать фактуру в данном случае Цветаевой казалось слишком просто и примитивно. Найти убийцу – вот это да, вот это высший пилотаж!
Внезапно взгляд Миланы привлекло фото одного из контактов в её списке. Цветаева пригляделась внимательно и удивлённо хмыкнула: странным образом у неё в друзьях оказался Цейсс из «Резонанса», хотя она точно его никогда не добавляла. С другой стороны, тем лучше: можно попробовать выяснить у Цейсса всё, что ему известно сверх стартовой информации. А нет – так, по крайней мере, заставить его нервничать.
Сказано – сделано. Милана открыла окно сообщений и, подивившись надписи в микроблоге «Смерть находит тех, кто сам к ней идёт», быстро напечатала сообщение:
«Привет, коллега! Ну, что, думал твои тайны будут долго храниться? А я уже всё знаю, что ты знаешь. Предлагаю работать вместе».
- О, а ты чего это тут сидишь, а не ищешь маньяка-убийцу? – Гудкова влетела в редакцию после обеда и сразу же подошла к столу Миланы. 
- Строю план относительно того, как будет развиваться статья. Сначала думаю к психологам зайти, составить психологический портрет убийцы. Потом с буквами на телах разобраться…
- Всё-всё, я поняла, - отмахнулась Ольга Валерьевна. – Можешь не продолжать. Главное – чтобы в четверг в 16-00 текст лежал у меня на столе.
- Просто… я хотела, чтобы вы в курсе были относительно моих действий, - немного растерялась Цветаева.
- Хочешь тортик? – неожиданно поинтересовалась Гудкова. – Я купила только что в супермаркете. Хороший.
- Нет, спасибо, - обескуражено ответила Милана.
- Ну, тогда работай спокойно, - Ольга Валерьевна прошла к своему столу и потеряла к Цветаевой всякий интерес.
Милана пожала плечами и посмотрела в монитор. В следующую минуту она удовлетворённо хмыкнула: Цейсс ответил, но сделал это в нестандартной форме. Он просто закинул Цветаеву в чёрный список контактов. Девушка довольно хрустнула пальцами. Значит, занервничал очкарик. А раз так – ошибки с его стороны неизбежны. У Миланы появляется хорошая возможность обойти Цейсса на повороте, и она ею собирается воспользоваться сполна.
Юрий Цейсс, конечно, был раздосадован увиденным сообщением, но не по этой причине. Он просто не мог понять, откуда эта длинноногая фифа может всё знать? Ведь это в принципе исключено! Впрочем, точно так же было исключено утреннее предложение редактора «Эврики». И уж точно совершенно фантастическим казался вариант, при котором для непонятного соревнования будет предложена тема с убийством троих уголовников.
Однако же получите и распишитесь: теперь эта тема стала приоритетной не только для «Резонанса», но и для остальных газет. О каком тут эксклюзиве в принципе может идти речь? А теперь ещё и эта девка со своими заявлениями. Сплошная непруха!
- Слышь, Юрец, ты обедать пойдёшь? – в кабинет Цейсса залетел вечно улыбающийся фотограф Миша со смешной фамилией Слесарь. – А то мой желудок мне уже с десяток смсок о необходимости дозаправки прислал.
- Сколько раз я просил не входить в мой кабинет без стука! – не выдержал и сорвался Юрий. – Это что тебе, проходной двор, что ли? Это моя творческая мастерская, понятно?! И я никому – слышишь, никому! – не позволю врываться в неё без приглашения!
- Чё ты развопился-то? – изумлённо вытаращил глаза Слесарь. – Не получается, что ли, что-то? Так давай похаваем, и решение сразу придёт, вот увидишь.
- Пошёл вон! – рявкнул Цейсс и отвернулся к окну.
- Вот оно даже как! – обиженно протянул фотограф. – Ладно, попроси у меня ещё с тобой в ночной рейд выехать. Посмотрим, как ты запоёшь, когда я тебя далеко и надолго пошлю.
Слесарь вышел, со всей силы хлопнув дверью. Цейсс сжал кулаки и в бешенстве закрыл глаза. Его злило не только беспардонное поведение коллег, но и внезапно пришедшая в голову мысль о том, что эта девка из «Тайма» имела в виду. А если она, действительно, знает всё? Тогда проблема гораздо шире, чем кажется. И решать её придётся как можно быстрее и кардинальнее. А это лишнее привлечение внимания, лишние подозрения. Значит, надо действовать по-другому. Но как?
Цейсс обхватил голову руками и полностью погрузился в свои мысли, однако через некоторое время понял, что на ум ничего здравого не приходит. Вернувшись за стол, Юрий обессилено рухнул на стул и принялся чертить на бумаге ромбы. Ладно, там будет видно, что делать. Пока надо максимально отработать тему – таким образом, чтобы даже узнавшие о ней журналисты других газет не смогли обогнать Цейсса. Не зря же он считается лучшим криминальным репортёром в области!
- Можно? – в отличие от фотографа, Мазепина сначала постучала, а потом вошла внутрь кабинета.
- Конечно, можно, зачем вы спрашиваете? – мило заулыбался Юрий и бросился подать редактору стул. Елена кивком поблагодарила сотрудника и, сев сама, жестом показала: мол, тоже садись. Цейсс аккуратно примостился на краешек своего стула и невинно посмотрел на Мазепину.
- Я, собственно, на пару слов зашла, - Елена пристально всмотрелась в лицо Юрия. – Просто хочется уточнить, откуда Акулин узнал об этой теме. Ты ведь говорил, что это твой эксклюзив – и больше никто не узнает об этом до самого выхода номера.
- Если бы я знал! – горько воскликнул Цейсс. – Я был абсолютно уверен, что «Эврике» теперь доступ закрыт в ДВД. Однако ж как-то узнали. Но из того, что Акулин рассказал сегодня, я могу сделать вывод, что он, как минимум, на два-три шага позади нас, так что в любом случае у нас есть фора.
- Ну, да, ну, да, - Мазепина сняла очки и потёрла переносицу. – А, кстати, Юра. Мне тоже интересно, откуда у тебя самого информация об этих убийствах. Мне в пятницу ты рассказал в разы больше того, что сегодня я услышала от Акулина.
- Видите ли, Елена Анатольевна, - замялся Цейсс. – Мне бы не хотелось никому раскрывать свои источники информации, потому что я, скажем так, дал слово, что имя сообщившего мне информацию останется втайне при любых обстоятельствах. И мне бы данное слово нарушать не хотелось. Могу сказать, что это источник, очень хорошо знакомый с обстоятельствами дела.
- Ладно, - не стала спорить Мазепина. – Не хочешь – не говори. Но, я надеюсь, ты понимаешь, что теперь от того, как ты напишешь материал, напрямую будет зависеть, будем ли мы признаны своими конкурентами лучшим изданием или нет.
- Конечно, понимаю, - кивнул Юрий.
- Вот и замечательно, - Мазепина поднялась со стула, и Цейсс инстинктивно тоже встал. – Если какая-то помощь от меня потребуется – можешь на меня рассчитывать. Хотя, зная тебя, можно быть уверенным, что ты со всем справишься безо всяких проблем.
- Я постараюсь, - пообещал Юрий и прищурился. – Елена Анатольевна, а можно один уточняющий вопрос?
- Да, конечно.
- А зачем вы согласились на это непонятное соревнование? Можно ведь было просто проигнорировать это дурацкое, на мой взгляд, предложение. Мы и так знаем, что мы лучшие.
- Это да, - подтвердила Мазепина. – Мы – лучшие. Однако я не смогла себе отказать в том, чтобы лишний раз утереть нос конкурентам. Да и этот наглец Акулин слишком был уверен в себе – значит, проучить его будет полезно. Тем более, я ведь ничем не рисковала. Ты же меня не подведёшь?
- Конечно, не подведу, какие могут быть вопросы, - улыбнулся Юрий.
- Это хорошо, - кивнула редактор. – Тебе самому это выгодно, помни. У тебя полтора месяца шёл откровенный шлак на твоих криминальных полосах. Уж постарайся в этот раз подать сочный, вкусный материал.
 Произнеся последнюю фразу, Мазепина вышла. Цейсс снова опустился на стул, быстро убрав улыбку со своего лица. Вот последнюю фразу можно было вообще не говорить! А то он не знает, что больше пяти номеров уже нет ничего хорошего в рубрике «Криминал»! Если бы всё было нормально, стал бы разве Юрий вообще затевать эту историю? А теперь-то уж точно придётся идти до конца.
Цейсс посмотрел в окно и начал собираться. Может, у него и фора перед остальными журналистами, но не перед редактором. Придётся показывать иллюзию бурной деятельности – куда деваться.

* * *
- Впустишь? – Артём застыл на пороге Наташиной квартиры и выжидательно посмотрел на девушку. Да, определённо без своих готических штучек, в халате и с распущенными волосами Пащенко была очень красива. И зачем только маскируется?
- Не знаю, - Наташа ответила резко, но беззлобно. – А надо?
- Как хочешь, - пожал плечами Злобин. – Я могу и к себе домой пойти, не маленький уже. Просто хотелось бы понять, почему ты на меня последние пару дней смотришь волком и срываешься по любому пустяку. Я что, обидел тебя чем-то или что?
- Ну, проходи… аналитик, - девушка посторонилась и впустила Артёма внутрь, захлопнув за ним дверь. – Кушать будешь?
- Буду, - несколько обескуражено сказал Злобин. Он никогда не сталкивался с женским настроением – переменчивым, как ветер в Актобе, - поэтому не мог понять: это конфликт уже исчерпан, или Наташа просто затаила какую-то обиду?
Пащенко, ничего не говоря в ответ, ушла на кухню. Артём снова пожал плечами и, пройдя через коридор, увешанный масками вуду, присоединился к девушке.
- Слушай, давно хотел спросить у тебя: откуда эти маски?
- А, это… - Наташа, кажется, не была готова к этому вопросу. – Родители переехали в Россию, оставили после себя.
- Они у тебя путешественники, что ли? – Злобин покосился на маски, которые из сумрака коридора выглядели ещё ужаснее. – Ты, кстати, никогда о них не рассказывала.
- Родители как родители, - отмахнулась Пащенко. – Не путешественники. Бизнесмены. Живут в России, там у них свой бизнес.
- Какой? – не отставал Артём.
- Хороший, - отрубила девушка. – Лучше ты расскажи, как день прошёл. А то я ж сегодня с Бобылёвой целый день в области пробыла.
- Да… нормально всё, - Злобин пожал плечами в третий раз. – Сегодня с утра с Женей ходили на встречу с главными редакторами изданий-конкурентов. Он удумал провести какое-то соревнование, а я теперь у него кто-то вроде беговой лошади.
- Коня, - машинально поправила девушка и достала из буфета тарелку. – Я тут супчик приготовила. Ты рассказывай-рассказывай.
- Я так понял, что лучшие журналисты каждой из газет будут разрабатывать тему про маньяка какого-то. Ещё не вникал.
- Лучшие журналисты? Ну-ну, - усмехнулась Наташа.
- Что? Ну, да, лучшие, - немного обиженно протянул Артём. – Из «Резонанса» Цейсса отрядили, а из «Тайма» какую-то длинноногую кралю. Забыл как зовут.
- Конечно, как только посмотрел, что у неё длинные ноги, сразу все имена из головы вылетели, - язвительно хмыкнула Пащенко.
- Это ревность? – изумился Злобин.
Наташа отставила тарелку в сторону и, положив половник в кастрюлю, повернулась к парню.
- А ты как думаешь? – спросила она, скрестив руки на груди. – Ты несколько недель уже даже не обнимаешь меня, не говоря о чём-то большем. А потом начинаешь рассуждать о каких-то длинноногих шалавах. Что я думать, по-твоему, должна?
- Ну, у меня работа же, зая, - Злобин примирительно улыбнулся, поднялся и, подойдя к девушке, попытался её обнять, но Пащенко с силой оттолкнула его так, что Артём отлетел к кухонному столу.
- Ты чего? – ошалело пробормотал он.
Вместо ответа Наташа быстро приблизилась к нему и, ловко расстегнув ремень на джинсах, быстро стянула их вместе с трусами. Скинув одним движением с себя халат, девушка плотно прижалась к Злобину, отчего у того быстро запульсировала жилка на шее.
- Сейчас мы посмотрим, какая у тебя работа, - прошептала Пащенко парню на ухо и в следующий момент легко оседлала его. Артём, на секунду впавший в ступор, быстро почувствовал вкус секса и, взяв Наташу за ягодицы, начал массировать их, ускоряя движение. Девушка обхватила Злобина за шею и стала языком ласкать его губы. Артём застонал и ускорил темп. Наташа глухо зарычала от удовольствия и с остервенением включилась в гонку. Злобин взял максимальный темп, и через несколько мгновений они с Наташей одновременно финишировали под аккомпанемент сильных стонов друг друга. Пащенко, подвигавшись ещё чуть-чуть на Артёме, ловко спрыгнула с него и посмотрела уже по-другому – нежно и ласково.
- А ты ещё спрашивал, почему я такая злая в последнее время, - мило улыбнулась она. – Супчик будешь?
- Буду, - улыбнулся Злобин в ответ. – Только… может, сначала в ванную?
- Да успеется, - подмигнула Пащенко. – Это же только начало. Я думаю, что программа на вечер у нас с тобой обширная. Не так ли, мой самый лучший журналист?
- Так, - согласился Артём и обессилено рухнул на стул. – Только не в такой позе, а то слишком быстро ноги устают.
- Не только в такой, - поправила его девушка. – А то ты завтра углубишься в свою тему про маньяков – и снова на месяц я останусь голодной.
- Да ладно, скажешь тоже, - хихикнул Злобин. – Я там недолго. У меня есть всего три дня. Кроме того, благодаря Акулину, я начинаю с неким преимуществом, поскольку у меня есть зацепка, которой нет у остальных.
- Это какая? – Наташа надела халат и снова взяла в руки тарелку.
- У всех жертв этого «маньяка» есть след от сведённых татуировок – но во всех случаях они сведены не полностью, и рисунок удалось восстановить почти полностью. Надо будет наведаться в тату-салон какой-нибудь и у мастера поинтересоваться, что это за наколки. Думается, это какая-то реальная зацепка.
- А-а-а, - Пащенко поставила тарелку с дымящимся супом перед полуголым Артёмом. – Так ты позвони Ануару с телеканала – он же вроде следователь бывший. Может, поможет чем-нибудь. Только штаны надень, а то застудишь свою пиписюльку.
- Хорошая мысль! – похвалил девушку Злобин и, натянув джинсы, достал оттуда мобильный телефон. Набрав номер Сексенбаева, он приложил трубку к уху и стал ждать ответа, ласково глядя на Наташу и получая плотоядный взгляд в ответ.
- Не берёт, - вздохнул он через некоторое время и положил телефон на стол.
- Наверное, со своей Луизой чем-то похожим занят, - засмеялась Наташа и поднялась со стула. – Завтра позвонишь. Кушай пока, а я пошла.
- Куда?
- Ждать тебя, - улыбнулась девушка, скинула с себя халат и обнажённая направилась в сторону спальни. Злобин на мгновение застыл с ложкой супа в руке, глядя на удаляющуюся Наташу, а потом быстро стал есть. Любовь любовью, а подкрепиться надо.
Когда Пащенко говорила, что Ануар и Луиза заняты чем-то похожим, она была недалека от истины, просто опередив время. Сексенбаев пришёл домой чуть позже, чем Злобин, и первым делом изумился отсутствию детского голоса у себя в квартире.
- А где Света? – спросил он у вышедшей встречать его Тирмастэ.
- Я её отвезла к бабушке, - мягко ответила Луиза, и Ануар с удивлением заметил, что на девушке какое-то очень короткое платье, практически не скрывающее ничего из того, что девушкам вроде как принято скрывать.
- Тебе не холодно? – уточнил он, показывая на платье.
- Холодно, - подтвердила Луиза и неожиданно для парня обняла его. – Но ты ведь меня согреешь?
- Э-э-э… - начал было Сексенбаев, но Тирмастэ, не давая ему опомниться, одарила парня жарким поцелуем. Ануар неожиданно – в первую очередь, для самого себя – ответил и, приподняв девушку, быстро внёс её в зал и положил на диван. Обнимая и лаская друг друга, пара страстно целовалась, снимая друг с друга одежду. Сексенбаев в два счёта стянул с Луизы платье и с неким удовлетворением отметил про себя, что на ней не было белья. Это придало ему сил, и он усилил ласки. Девушка не возражала, полностью раскрывшись перед Ануаром и обнимая его за шею. Через несколько минут Сексенбаев уже проник внутрь, и тела влюблённых сплелись воедино в песне любви.
Ануар не знал, сколько времени прошло, прежде чем они, насытившись друг другом, с глубоким синхронным вздохом откинулись на диван. Луиза положила голову парню на грудь и обняла его. Сексенбаев прижал девушку к себе в ответ и задумчиво уставился в потолок. Они пролежали так несколько минут, прежде чем Тирмастэ решилась нарушить молчание.
- Что-то не так? – спросила она, повернувшись к Ануару лицом.
- Да просто… как-то неожиданно, - признался Сексенбаев, чуть смущённо улыбнувшись. – До меня только дошло, что ты дочку отправила к бабушке не просто так. Кстати, а муж не додумается там её искать?
- Муж никогда не пойдёт к моей матери, - улыбнулась Луиза. – У них такая затяжная война, что они не встретятся, даже если останутся вдвоём на всём белом свете. А что неожиданного-то? Ты ещё скажи, что не ожидал ничего подобного! Никогда в жизни не поверю!
- Ну, в глубине души, конечно, ожидал, - не стал отпираться Ануар. – Просто мне казалось, что это случится как-то по-другому. Не знаю как, но по-другому. Да и потом… я, если честно, боюсь, что это такой… секс из чувства благодарности, что ли.
- Дурачо-о-о-ок, - протянула Тирмастэ и нежно поцеловала Сексенбаева в губы. – Поверь, если бы я хотела тебя отблагодарить, я бы уже давно это сделала, а не ждала до сегодняшнего дня. Так что не волнуйся – это совершенно искреннее чувство. Влюбилась я в тебя! Веришь?
- Конечно, верю, - Ануар прижал Луизу к себе как можно крепче. – Я и сам в тебя влюбился. Может, не совсем правильно так говорить, но последние события как-то меня сильно к тебе привязали. Да я и к Свете как-то очень привык. Как будто всю жизнь её знаю. И тебя.
- Ты украл мой текст! – деланно возмутилась Тирмастэ, а потом мягко улыбнулась. – Если серьёзно, я только сейчас начинаю понимать, как я должна быть благодарна судьбе за то, что она свела нас с тобой. Пусть и при таких… неприятных обстоятельствах, но зато всё позади.
- Слушай… - Сексенбаев даже немного приподнялся с подушки от внезапно пришедшей к нему в голову мысли. – А давай жить вместе? В смысле – совсем вместе. Чтобы ты и Света были у меня не как гости, а как полноправные хозяева.
- Сексенбаев, не забывай, я замужем, - засмеялась Луиза. – А ты мне предлагаешь такие вещи. Ай-яй-яй!
- Ну, ты же понимаешь, о чём я, - серьёзно ответил Ануар. – И мне почему-то кажется, что замужество в данном случае – это временная преграда.
- Временная, - Тирмастэ покусала нижнюю губу. – Я на самом деле, конечно же, согласна. Но давай сначала я решу все вопросы со своим браком, а потом мы обязательно вернёмся к этому вопросу. Хорошо?
- Договорились, - улыбнулся Сексенбаев. – Помни, что ты всегда можешь на меня рассчитывать. И в этом вопросе тоже.
- Я помню, - кивнула Луиза. – А ещё я помню, что с завтрашнего дня я выхожу на работу. Синяки и ушибы зажили – пора возвращаться в свой утренний эфир. Так что я должна хорошо отдохнуть и выспаться. А для того, чтобы хорошо отдохнуть и выспаться, нужно что?
- Что? – переспросил Ануар.
- Ты знаешь что, - усмехнулась девушка и снова одарила Сексенбаева жарким поцелуем, на который он с удовольствием ответил. Ещё никогда Ануар не был так счастлив, как сегодня, и ему очень не хотелось, чтобы этот поцелуй заканчивался.

* * *
- Что-то ты светишься, как новогодняя ёлка, - подозрительно глядя на Сексенбаева, хмыкнул Акулин. - До праздников вроде ещё далеко. Сокровище нации нашёл или теорему Ферма разгадал?
- Сокровище! Да ещё какое! - мечтательно ответил Ануар, глядя сквозь лобовое стекло на падающий первый снег.
- Слюни вытри, - хмыкнул Женя. – А то я подумаю, что ты мечтаешь сейчас о куске колбасы, а не о девушке своей мечты.
- У тебя появилась девушка? – оживился сидящий за рулём следователь Саша. – А почему я ничего не знаю?
Ануар ничего не ответил, лишь сладко вздохнул и закрыл глаза.
- Эй-эй, не спать! - возмутился Акулин. – Мы тут вообще-то по твоей милости сидим, так что давай объясняй, что мне нужно делать.
- Ах, да, - Сексенбаев вернулся в окружающую реальность и сразу приобрёл деловитое выражение лица. – В общем, за этим забором находится офис фирмы «РВП». Возможно, связь Перегужина и Шефа можно найти именно там. Я не буду подробно рассказывать, как я вышел именно на эту фирму, там всё на уровне косвенных подозрений. Более того, может оказаться, что «РВП» вообще ни при чём. Но узнать, что там творится изнутри, хотелось бы. У них есть внутрикорпоративная газета – они сейчас ищут редактора. Вот тебе нужно внедриться и посмотреть, что там творится. А то, что там что-то в любом случае творится, - это точно.
- Понятно, - Женя покосился через окно на забор. – Пойди туда, не знаю куда, в общем. Ладно, разберусь.
- Я вот принёс микрофончик, - следователь Саша достал из чемоданчика аппаратуру. – Прикрепим тебе куда-нибудь давай, чтобы мы сразу могли записывать все разговоры, что между вами проходят.
- Даже не думай, - категорически отмахнулся Акулин. – Вряд ли они мне при первом знакомстве сразу раскроют все карты, а вот если микрофон каким-то образом увидят – доверия ко мне больше не будет никакого. Да и я не доверяю твоей аппаратуре.
- Чего это вдруг? – изумился следователь.
- Того это, - передразнил его Женя. – Я вообще на тебя обижен. Мы с тобой договаривались, что информация по убитым с буквами на теле будет только у меня. А теперь я узнаю, что ещё одна газета знает об этом даже больше. И как это понимать?
- Да ладно?! – вытаращил глаза Саша. – Я понятия не имею, откуда у них информация. Я больше никому её не сливал.
- Верится с трудом, - покачал головой Акулин. – Кроме тебя же никто этим делом не занимается.
- Да, но это не значит, что я всем подряд рассказываю о нём, - обиженно протянул следователь. – Мне вообще некогда лясы с журналистами точить. У меня и без того куча дел. Вон, у нас сейчас вспышка исчезновений людей. Двенадцать человек за последние две недели пропали. Пошли по делам – и исчезли. У нас тут по этому поводу все службы на ушах стоят – потому что если эти люди не найдутся, проверками из Астаны просто замучают. А ты говоришь, что я тут всем подряд рассказываю про этих уголовников зарезанных.
- Всё-всё, прекрати, - поморщился Женя. – Ишь раскудахтался! В общем, я пошёл, а вы езжайте. Позже сам выйду на связь.
Акулин выбрался из машины и, хлопнув дверью, подождал, пока служебная «Волга» Саши тронется с места. Оглядевшись вокруг и оценив высоту бетонного забора (чудно его видеть в XXI веке), Женя прошёл вдоль него к проходной и постучал в окошко охранника.
- Чего надо? – послышался голос из будочки.
- Два бигмака, пожалуйста, - невозмутимо сказал Акулин.
- Чего? – опешил голос.
- По объявлению я пришёл, редактором к вам устраиваться.
- А, ща, подожди, - невидимый охранник набрал какой-то номер на старом, судя по треску циферблата, телефоне. – Алё, тут по объявлению пришли. Запускать?
Собеседник в трубке что-то прохрипел, и дверь перед Акулиным открылась. Женя огляделся вокруг и решительно зашёл внутрь. Какое-то тревожное чувство на секунду посетило его, но Акулин тут же отогнал от себя все подобные мысли.
Охранник из будочки оказался минимум на полторы головы выше Жени. Да, с таким надо шутить аккуратнее.
- Прямо по двору до центрального входа идёмте, - неожиданно вежливо сказал верзила. – Я вас провожу.
Подталкиваемый взглядом охранника, Акулин быстро зашагал по двору и притормозил только около зашедшихся лаем собак в вольере.
- Как вы их кормить-то не боитесь? – повернулся Женя к своему спутнику. – Таким же руку с едой только просунь – оттяпают по локоть.
- А я их и не кормлю, - пожал плечами охранник. – Я вообще собак терпеть не могу. Специальный человек приходит и кормит. Он с ними и гуляет. Но я в это время предпочитаю сидеть в будке и не высовываться.
- Понятно, - кивнул Акулин и на всякий случай посмотрел на замок, висящий на дверце вольера. Вроде крепкий.
Чуть успокоившись, Женя снова ускорил шаг и быстро добрался до входа в здание. Пары взглядов хватило, чтобы оперативно составить рекогносцировку. Дверь бронированная, на окнах тяжёлые решётки. Информационные технологии находятся под надёжной защитой. Никто лишний не зайдёт. Правда, и не выйдет.
Акулин зашёл внутрь здания и встретился взглядом с вахтёром. Ничего хорошего тот не предвещал.
- Куда кандидатам на должность редактора идти, не подскажете? – вежливо поинтересовался Женя.
- В задницу! – резко отозвался вахтёр. Подошедший сзади охранник коротко хохотнул и показал жестом, что нужно идти налево. Акулин бросил взгляд в противоположную сторону и увидел ещё одного человека с автоматом, стоящего около лестницы, ведущей куда-то наверх.
- Серьёзно тут у вас, - покачал он головой и зашагал в указанную сторону. Увидев справа чуть приоткрытую дверь, Женя быстро засунул голову внутрь и, прежде чем идущий сзади охранник чуть ли не за шкирку вытащил его обратно, увидел троих смотрящих на него с изумлением тяжеловесов. Все, разумеется, были с автоматами.
- Вам не сюда, а дальше по коридору, - хоть в движениях охранника, который вытащил Акулина обратно, и чувствовалась резкость, голос его продолжал оставаться вежливым.
- А, хорошо, спасибо, - лучезарно улыбнулся Женя. – Просто инстинктивно ломлюсь во все двери подряд. Редакторская привычка, знаете ли.
- Бывает, - кивнул охранник. – Прошу вас.
Они прошли к двери с табличкой «Директор», и охранник тут же развернулся и направился в другую сторону. Акулин чуть озадаченно хмыкнул и, на всякий случай осмотревшись по сторонам, постучал в дверь. Не дожидаясь ответа, он вошёл внутрь и уткнулся взглядом в светловолосого мужчину. Мужчина посмотрел на Женю и несколько изменился в лице.
- Чем могу помочь? – немного настороженно спросил он.
- Это я вам могу помочь, - Акулин, не дожидаясь приглашения, сел на стул и вытянул ноги. – Евгений, новый редактор вашего внутрикорпоративного СМИ.
Светловолосый директор с удивлением посмотрел на гостя.
- А с чего вы взяли, что именно вы можете быть редактором нашего внутрикорпоративного СМИ? – осторожно уточнил он.
Акулин осмотрелся по сторонам, посмотрел в потолок и на всякий случай заглянул под стол.
- Ну, а кто ещё? – изумился Женя, разведя руками.
На лице директора промелькнуло что-то, похожее на улыбку.
- Хорошо, но вы хоть знаете, чем мы тут занимаемся? – поинтересовался он.
- Разберусь, - отмахнулся Акулин. – Для человека с интеллектом нет ничего невозможного. Два-три дня – и я буду полностью в теме.
- Что, такая острая необходимость в работе появилась? – неожиданно спросил блондинчик.
- Ну… допустим, а что, нельзя? – с элементом лёгкой наглости и одновременно обиды поддержал легенду Женя. – Я, между прочим, высококлассный специалист.
- Знаю-знаю, - примирительно поднял руки директор. – Просто есть же куча другой работы по специальности в нашем городе. Насколько я могу судить, журналистика здесь хромает.
- А я хочу именно к вам, - упрямо сказал Акулин. – В конце концов, я не думаю, что в любой здешней газете мне заплатят больше, чем во внутрикорпоративном журнале, связанном с информационными технологиями.
- Ладно, - сдался блондинчик. – Сейчас я позвоню сотруднику, который курирует это направление, - пусть он с вами проводит собеседование.
Директор взялся за трубку внутреннего телефона и остановился, выжидательно смотря на Акулина. Женя одобрительно кивнул и моргнул глазами. Блондинчик вздохнул и снял трубку.
- Зайди ко мне, у нас кандидат на должность редактора, - сухо сказал он и положил трубку на рычаг.
- Вот это я понимаю! Вот это замечательно! – Акулин вскочил со стула и принялся трясти руку ошарашенному директору. – Вы не пожалеете, что взяли меня! Я буду самым лучшим редактором – вот увидите!
- Да ладно, не благодарите, - блондинчик с грустью посмотрел на Женю. – Главное – чтобы вы не пожалели.
- С чего бы вдруг? Всё просто замечательно! – Акулин услышал, что в кабинет вошёл кто-то ещё и, отпустив руку директора, развернулся к куратору. – И вам спасибо!
Вместо ответа второй мужчина дёрнул рукой, и Женя внезапно почувствовал, как в шею сбоку вонзилось что-то тонкое и колючее. Акулин хотел отмахнуться от укола, но внезапно почувствовал, что не может двигаться. Глаза быстро застелил какой-то туман, и Женя, даже не успев ничего понять, рухнул на пол. Сквозь стремительно наступающий сон он лишь успел услышать, как директор что-то пробормотал «куратору». Затем всё стихло.
- Куда его? – поинтересовался Зайченко, убедившись, что Акулин полностью отключился.
- Ну, как обычно, сначала в фильтрационную комнату, потом ко всем остальным, - ответил Дубов, стараясь не смотреть на лежащее тело. – Сам же эту схему придумал, чего спрашиваешь лишний раз? Это тринадцатый, последний. Надо сказать, чтобы объявление сняли.
- Может, ещё повисит пусть? Народ так и прёт.
- Не надо, - поморщился директор. – Договаривались же о тринадцати людях.
- Подумаешь, договаривались, - хохотнул Зайченко. – Какая разница, сколько трупов будет на нашей совести – тринадцать или четырнадцать. После десяти человек счёт уже идёт далеко не на единицы.
- Не умничай! – обозлился Дубов. – Тащи давай отсюда его!
Зайченко хмыкнул и, кряхтя, потянул Акулина по полу в коридор.
- Тяжёлый кабан, - прохрипел он и скрылся вместе с Женей за дверью. Дубов посмотрел им вслед и неожиданно с размаху запустил в сторону двери стоящий на столе стакан. Стакан ударился об стену и, расколовшись на несколько частей, упал на пол.
- Достал, - процедил Дубов и закрыл лицо руками.

* * *
- Всё-таки вы, журналисты, странные ребята, - добродушно хихикнул психолог Панкратов, приглашая Цветаеву сесть. – То никого месяцами нет из ваших собратьев по перу, то сразу двое за пару недель. Я становлюсь популярным. Значит, пора стричься.
Милана вежливо улыбнулась и посмотрела на косичку Панкратова. Стричь её, может, и не надо, а вот помыть можно было бы. Даже нужно.
- Ну, честно говоря, вы не первый из психологов, к кому я сегодня захожу, - сказала она. – Я сегодня была уже у Курманбаевых – у обоих. Они тоже мне дали комментарии по интересующей меня теме.
- А, два брата-акробата, - Панкратов сел напротив Миланы и почесал бороду. – Удивительные психологи, которых можно самих вывести из состояния равновесия на раз буквально. Хе-хе. Я так понимаю, раз вы пришли ко мне, - значит, их консультация вас не устроила?
- Не то чтобы не устроила, - Милана задумалась. – Просто… мне показалось, что они говорят одинаковыми формулировками и чересчур уверенно. А это у меня всегда вызывает сомнения. Хотелось бы послушать альтернативную точку зрения.
- Ну, тогда вы по адресу, - усмехнулся Панкратов. – Я, знаете ли, люблю противопоставлять этим однояйцевым близнецам своё мнение. Не из принципа, а просто потому, что я всегда оказываюсь прав, а они в дураках. Может, поэтому меня не любят журналисты. Всё-таки Курманбаевы авторитетны и работают с госСМИ, да ещё и нация у них титульная. Лучше, значит, разбираются в психологии здешнего народа. Ан нет, я с этим могу поспорить. Хотите коньячку?
- А вы знаете, не откажусь, - неожиданно согласилась Цветаева и засмеялась, увидев выражение лица психолога. – Я смотрю, вы не привыкли, что кто-то соглашается на ваше предложение.
- Вы за мою практику первая, кто согласился, - признался Панкратов. – Хотя до вас тут были и алкаши, будь здоров. Но когда доходит до этого дела – все мгновенно завязывают. Я уже начинаю подозревать, что дело во мне.
- Не в вас, - обманула психолога Милана. – К тому же, коньячок в этой ситуации не помешает, потому что я буду показывать вам фотографии с элементами насилия.
Панкратов снова хохотнул и достал из стола две рюмки и бутылку дорогого коньяка – наполовину пустую. Налив коньяк, психолог подал одну Милане, а сам залпом выпил вторую, не дожидаясь девушки. Цветаева покачала головой и пригубила напиток.
- Ну, что там у вас? – психолог порозовел и ещё больше повеселел. – Трупики-трупики?
- Они, - Милана достала из своей сумочки фотографии жертв и протянула их Панкратову. – Мне нужно знать максимум об убийце этих людей.
- М-м-м, - протянул психолог и взглянул на фото. – Я, конечно, сейчас скажу всё, что думаю, но вообще-то сразу уточню: я не психолог-криминалист, поэтому о маньяках и прочих душегубах имею представление весьма смутное.
- Поэтому я и пришла к вам. Вы умеете сомневаться и предлагать разные варианты. А Курманбаевы слишком прямо заявили, что это сделал маньяк-психопат. И психологический портрет его расписали в таких красках, что хоть стой, хоть падай.
- Ох, Курманбаевы-Курманбаевы… - Панкратов всмотрелся в фото. Милана терпеливо ждала.
- Ну, описать личность убийцы я смогу весьма условно, - отложил, наконец, снимки психолог. – Совершенно точно я могу сказать одно: это кто угодно, но только не маньяк.
- Как не маньяк? – Цветаева чуть не подпрыгнула на стуле. – А как же буквы, один и тот же почерк убийств?
- Один – да не один, - покачал головой Панкратов. – Понимаете, Милана, маньяки – они как роботы. Хе-хе. У них есть чёткая программа действий по уничтожению людей. То есть, если они убивают скальпелем, они будут это делать всегда. Если они убивают женщин, они будут убивать только их. Если они будут вырезать на телах жертв какие-то знаки, они с большой долей вероятности будут это делать на одном и том же месте. Бывают, конечно, форс-мажоры. Ну, условно: маньяк оставляет знак на ладонях жертвы, а она в этот раз попалась без рук. Но даже в этом случае исключение лишь подтверждает правило. Здесь же мы видим, что убийца вырезает буквы где угодно: в первом случае – на животе, во втором – на спине, в третьем – вообще на ноге. Это очень непоследовательно и нелогично.
- Интересно, - протянула Цветаева. – Получается, это стилизация под маньяка?
- Возможно, - кивнул психолог. – Непосвящённый обыватель так и будет думать. Но тут есть и другие детали, которые версию маньяка рубят на корню. Вот, например, манера надреза горла. В двух случаях горло перерезано, что называется, от уха до уха. А в третьем, по сути, надрезана только артерия. Я по образованию биолог, так что на вскрытиях в годы студенчества бывал. Такие вещи специалистам сразу заметны.
- А что значит эта разная манера порезов? – уточнила Милана. – Убийц было несколько?
- Да нет, он, наверное, был один. Просто в двух случаях он перерезал горло сзади, поэтому мог широко провести лезвием. А в третьем он резал спереди – как будто вообще оборонялся. Ну, мне так кажется. Хотя я могу ошибаться – я лишь обычный психолог.
- А что могут означать эти буквы? – Цветаева показала наманикюренным ногтем на вырезанные на теле жертв символы.
- Да что угодно, - пожал плечами Панкратов. – Чьи-то инициалы, первые буквы каких-то слов. Анаграмма в конце концов. Возможно, это не единственные жертвы, и букв на самом деле больше – просто не всех ещё нашли.
- Как-то я об этом не подумала, - призналась Милана. – Хотя… я так была уверена в том, что это маньяк, что всё остальное у меня из головы вылетело.
- Если хотите моего совета – обратитесь к хорошему криминалисту, он вам скажет точнее насчёт этого дела, - психолог налил ещё коньяку себе и Милане. – И поменьше берите комментариев у специалистов вроде Курманбаевых. Они вам с такими уверенными минами будут говорить то, что вы хотите услышать, что рано или поздно вы окончательно уверитесь в своих заблуждениях. Имейте это в виду. Давайте лучше выпьем.
Цветаева проследила, как Панкратов снова залпом осушил рюмку коньяка, и в несколько маленьких глотков выпила свою порцию. Слова психолога натолкнули её сразу на две умные, как ей казалось, мысли: во-первых, нужно найти хорошего криминалиста; во-вторых, между актюбинскими психологами, кажется, идёт идеологическая война, а это тоже великолепная тема. Главное – не откладывать её в долгий ящик.
- Ладно, спасибо вам, - Милана поднялась со стула и взяла фотографии со стола, чтобы спрятать их в сумочку.
- Чуть не забыл! – всплеснул руками парадоксально быстро захмелевший психолог. – Там на фото видно, что у всех трёх жертв какие-то сведённые татуировки. Только заметно, что сводил не специалист. Шрамы остались, и рисунок у всех троих не до конца убран.
- Да? – Цветаева удивлённо посмотрела на фото и про себя чертыхнулась: ну, как же она не заметила этого раньше! – Хорошо, спасибо, я обязательно это учту. Вы мне очень помогли. Даже не знаю, как вас благодарить.
- А я вот знаю, - алкоголь разбудил в Панкратове животный инстинкт, и он заблестевшими глазками осмотрел фигуру Миланы.
- А, вы об этом, - Цветаева привычно усмехнулась. – Хорошо. В другой раз. Адьос.
Прежде чем психолог успел что-либо сказать в ответ, журналистка быстро вышла из помещения и едва ли не бегом добралась по коридору до улицы. Секс с немытым боровом в её планы точно не входил. А вот стравить между собой психологов в открытом конфликте было бы забавно. Представители самой незлобивой профессии злятся друг на друга – это же вкуснейшая статья может получиться!
Отойдя от психологического центра Панкратова подальше, Милана набрала номер одного из Курманбаевых. Если честно, она даже не запомнила, кто из них кто, но это было и неважно.
- Добрый день! – весело сказала она, когда собеседник взял трубку. – Простите, что беспокою вас снова. Это Милана Цветаева из «Актобе Тайм», я сегодня к вам заходила по поводу психологического портрета маньяка.
- Да-да, я помню, - отозвалась трубка. – Что-то ещё?
- Вы знаете, я просто хотела посоветоваться с вами, - девушка добавила к своему голосу нотки озабоченности. – Мне просто редактор сказал спросить минимум троих психологов. Я к вашему брату сходила, как вы и советовали, а вот третьим оказался Панкратов. Знаете такого, наверное.
- Ну, знаю, - голосом, не предвещающим ничего хорошего, произнёс Курманбаев.
- Ага, вот и я о том же, - обрадованно сказала Цветаева. – Представляете, он в пух и прах разнёс ваши слова. Сказал, что вы – шарлатаны и не разбираетесь в психологии, а это вообще никакой не маньяк на самом деле. Просто понимаете, мне ведь нужно точно знать всё об убийце, а теперь получается, что у меня на руках два абсолютно полярных мнения. И кому мне верить?
- Верьте, кому хотите! – неожиданно разозлился психолог. – Я что, маленький мальчик оправдываться? Я сказал свою точку зрения, основываясь на своём жизненном опыте. Остальное – не мои проблемы. Простите, у меня много работы.
Трубка запищала в руке у Цветаевой. Милана посмотрела на телефон и хмыкнула. Надо же, какие мы нервные! Ладно. Завтра Панкратов протрезвеет, надо будет у него попросить парочку историй о том, как Курманбаевы ошибались в своих умозаключениях. Что-то интересное из этого точно должно получиться.
Милана ещё раз достала из сумочки фото и посмотрела на места сведённых татуировок у жертв. Где-то она слышала, что тем, кто на зоне был опущен, накалывали специальные татуировки – что-то вроде опознавательных знаков. Может, здесь именно такие наколки и были? В любом случае, нужна консультация специалиста – и как раз криминалиста, а не просто тату-мастера.
Татуировки как одну из ключевых деталей в своём расследовании рассматривал и Злобин, однако он руководствовался прямо противоположной логикой. О том, что сведённые наколки могут быть рисунком-меткой «опущенных», Артём даже как-то и не подумал, зато подумал, что, если кто и может дать квалифицированный комментарий, то это, конечно, тату-мастер. Но не из простого салона, а полуподпольный – тот, который набивает татуировки всяким рокерам и байкерам.
Спасибо Наташиному кругу знакомых - адрес такого мастера нашёлся достаточно быстро. Вот только как с подобными людьми общаться, Злобин не знал, но, как ему казалось, справедливо рассудил, что, раз к тату-мастеру ходят крутые ребята, то и он должен общаться по-мужски. Поэтому Артём нацепил на себя тёмные очки, не стал бриться с утра, чтобы придать себе брутальность, и съел перед походом к мастеру три порции мороженого – для хрипотцы в голосе.
- Есть в этом заведении кто? – басовито прогудел он, зайдя в небольшой салон в одном из спальных районов города. – Эй, мастер, я долго буду ждать?
На зов из темноты салона вышел такой большой в буквальном смысле специалист, что Артёму тут же захотелось развернуться и уйти.
- Тебе чего, мальчик? – насмешливо спросил мастер.
- Какой я тебе мальчик? – неуверенно сказал Злобин. – Попутал, что ли? Я вообще по делу пришёл к тебе, если что.
- А, ну если по делу, тогда, конечно, мужик, - состроил серьёзную мину татуировщик. – Чем могу быть полезен, уважаемый?
Артём достал из кармана фото убитых уголовников и, вручив их мастеру, потыкал пальцем в места сведённых татуировок – в каждое отдельно.
- Мне нужно знать, что это за рисунок, что он означает и почему был сведён, - тоном, не терпящим возражений, произнёс он.
- А повеселее фотографий у тебя не нашлось? – мастер всмотрелся в снимки убитых людей и снимки их рук, на пальцах которых, собственно, и были сведены наколки. – Ты вообще кто такой, раз с такими вопросами приходишь?
- Я? – Злобин снял очки и постарался посмотреть на татуировщика максимально сурово. – Да если я скажу, кто я такой, тебе плохо станет. Понятно?
- Да мне уже что-то нехорошо, - усмехнулся мастер. – Судя по отметинам, это перстень «вафлёра».
- Кого? – не понял Артём.
- «Вафлёра», - повторил татуировщик. – Это одна из разновидностей «петухов» на зоне. Объяснять, почему их пытались свести, надо?
- Нет, спасибо, - Злобин забрал снимки из рук мастера и спрятал их обратно в карман. – Надеюсь, тебе не надо объяснять, что о моём визите никто не должен знать?
- Конечно, - в тон ответил ему верзила. – Кстати, а у тебя самого, уважаемый, какая наколка?
- Никакой, - отрубил Артём. – Я не балуюсь таким.
- Это ты зря, - неожиданно добродушно сказал татуировщик. – Мужик без наколки как нить без иголки. Никому не нужен. Хочешь, могу сделать тебе по блату какой-нибудь крутой рисунок?
- Да не, спасибо, - Злобин перешёл на свой обычный тон. – Я… потом как-нибудь.
- Да ладно, что ты, как мальчик маленький, ломаешься? Я же говорю, по блату сделаю, «бабок» вообще не возьму. Так, по дружбе. Зато будешь потом красоваться перед всеми – крутым будешь.
- Я и так крутой, - огрызнулся было Артём, но потом быстро сбавил обороты. – Что, правда, бесплатно?
- Абсолютно! - заверил мастер. – Более того, я подберу сейчас по базе татуху, которая именно тебе подходит. Садись давай в кресло, я всё быстренько приготовлю.
Злобин немного поколебался, а потом решительно последовал совету мастера. В конце концов, тату – это стильно и круто, а, учитывая, что она будет что-то означать, её эффектность, и вовсе, возрастёт многократно. Да и потом, у Наташи есть наколки, почему ему нельзя?
- Вот, - татуировщик притащил ноутбук и открыл на мониторе картинку – два скрещённых между собой кольца с какими-то удлинениями. – Кольца Марса. Круто выглядят и тебе подойдут.
- А что они обозначают? – недоверчиво спросил Артём, вглядываясь в рисунок. – Похоже на рисунок с упаковки презервативов, если честно.
- Да ты что?! – даже немного обиделся мастер. – Марс – это ж бог войны, какие презервативы? Одно кольцо обозначает мощь, а второе – отвагу. То есть в точности твои качества. Я прав?
- Ну… да, - осторожно согласился Злобин.
- Ну, и всё! – татуировщик убрал ноутбук и достал инструменты. – Давай заголяй правое плечо. Я всё сделаю так аккуратно, что ты особо даже боли не почувствуешь.
Артём снял куртку, кофту и послушно задрал рукав футболки. В конце концов, даже если татуировка и вредна для здоровья, то на халяву-то грех не сделать.
Мастер не соврал: Злобин почти ничего не почувствовал, пока он выполнял свою работу. Татуировка была готова где-то через час. Мастер аккуратно перевязал её бинтом и жестом приказал Артёму одеваться.
- Значит, так, - деловито сказал он. – Через четыре часа снимешь повязку и аккуратно – аккуратно! – промоешь татуировку тёплой водой. Не кипятком, а то спалишь кожу себе. Потом сделаешь перевязку снова, желательно чистым бинтом. Повторяй эту процедуру пару дней, а потом просто внимательно смотри за тем, как заживает кожа. В общем, разберёшься, я думаю.
- Ну, спасибо, - Злобин надел куртку и подал руку мастеру. Татуировщик покосился на неё и свою подавать в ответ не стал. Артём только пожал плечами. – Всего доброго!
- И тебе удачной охоты, уважаемый…, - мастер подождал, пока Злобин выйдет из помещения, - когда-то.
Он устало потёр глаза и довольно улыбнулся чему-то своему. Закурив сигарету, татуировщик подошёл к ноутбуку, закрыл картинку с рисунком, который он только что наколол Артёму, а затем закрыл и страницу «Татуировки для геев», откуда он её скачал.
- Нашёлся мне тоже крутой, - фыркнул мастер, посмотрев в сторону двери. – Посмотрим, как ты теперь запоёшь.

* * *
Сознание возвращалось к Акулину медленно. Жене казалось, что он спит и никак не может проснуться, хотя, справедливости ради, и не очень при этом пытается. Постепенно сон начал уходить, и Акулин стал смутно различать какие-то звуки из реальности. Нужно было открыть глаза, но Жене так не хотелось этого делать. Он бы с удовольствием поспал ещё пару часиков, а лучше весь день. Если бы не необходимость делать номер, так бы и спал. Стоп, номер!
Осознание того, что он потерял ориентацию во времени и не знает, что сейчас происходит с газетой, ускорило процесс пробуждения в разы. Женя хотел было вскочить, но неожиданно обнаружил, что крепко привязан к стулу и находится в какой-то тёмной комнате без окон и, судя по всему, без дверей. Акулин прищурился, всматриваясь в темноту, и постепенно начал различать контуры предметов. Помещение, в котором он находился, было похоже на большой зал, подобно тем, что есть в детских садах. Собственно, это и был детский сад, вспомнил Женя. Воспоминания о том, что было до того, как он впал в сон, накатывали волнами, и спустя какое-то время Акулин восстановил картину событий полностью. Вот он заходит в кабинет к директору «РВП», вот кривляется, вот заходит ещё какой-то мужик. И после этого – туман.
Женя тихо чертыхнулся. Ну, можно было и догадаться, что тут всё не слава Богу. Теперь его, видимо, обкололи какой-то ерундой. Правда, Акулин не очень понимал, зачем это было нужно, но большее непонимание у него вызывал тот факт, что ему лень было в этом разбираться. Настолько безразлично Жене ещё не было никогда. Он, конечно, понимал, что вообще-то надо отсюда выбираться – и чем скорее, тем лучше. Но лень была сильнее.
Неспешно повертев головой, Акулин понял, что окна в комнате всё-таки есть, просто они завешаны каким-то материалом, который совершенно не пропускает свет. Одно окно было заделано не полностью и сквозь узкий просвет можно было увидеть мерцающие на небе звёзды. Надо же, уже вечер. Или ночь? Интересно, кстати, сколько он вообще тут сидит?
- День. Ты сидишь тут день, - неожиданно раздался откуда-то из темноты тихий женский голос. Акулин, хоть и чувствовал себя на редкость лениво, от неожиданности всё равно готов был подпрыгнуть, но верёвки крепко держали его на месте. Стул, кстати, тоже был каким-то образом закреплён – то ли привинчен, то ли прибит к полу, - поэтому вместо резкого движения у Жени получился только всхлип удивления.
- Я что, вслух спросил? – поинтересовался он у темноты, приходя в себя.
- Нет, просто я после первого укола тоже задавала себе этот вопрос, - отозвалась тьма. Акулин всмотрелся вглубь комнаты и увидел напротив себя, шагах в десяти, силуэт, тоже сидящий на стуле.
- А как ты определила, что прошёл день? – Женя посчитал, что в этой ситуации китайские церемонии и обращение на «вы» не очень уместно. Тем более собеседница сама начала по-панибратски.
- Окна тут заклеены чёрным брезентом, - объяснил силуэт. – А зазор наверху остался. Когда тебя принесли сюда, было светло. А сейчас темно.
- Понятно, - Акулин попытался хоть как-то подвигать затёкшими руками, но это было абсолютно бесполезно. – А сама ты давно здесь?
- Со вчерашнего вечера. Я вечером пришла устраиваться на работу, а мне сделали какой-то укол. А когда я очнулась – было утро. Принесли тебя, а мне сделали второй укол. А Мурату сделали третий, он упал, и его куда-то унесли.
- Так, давай-ка по порядку, - аналитический ум возобладал в Жене над остальными чувствами. – Давай для начала познакомимся. Я Акулин. Женя Акулин.
- Меня зовут Майя Финн, - сказал силуэт.
- Как ты сюда попала? – может, это был сейчас и не самый важный вопрос, но Акулину нужно было его задать, чтобы восстановить полную картину событий.
- Я… я пришла устраиваться на работу, - Финн, кажется, чуть-чуть пошевелилась. – Фирме нужен был редактор для собственного издания. Я откликнулась. Мне надоело сидеть в декрете, и я решила, что тут можно будет работать неполный день, чтобы успевать с ребёнком.
Меланхоличный и бесцветный голос Майи снова загонял Женю в сон, и парню пришлось даже помотать головой, чтобы оставаться в сознании.
- Тут меня встретил Дубов, исполнительный директор. Мы поговорили, а потом в кабинет вошёл ещё один человек и неожиданно сделал мне какой-то укол. И я уснула. А когда проснулась – очутилась здесь. А на том месте, где ты сейчас сидишь, был Мурат.
- Он тоже пришёл устраиваться на работу, - догадался Акулин. – И его тоже обкололи.
- Да, - подтвердила Финн. – Он рассказал, что ему сделали уже два укола и должны сделать третий. Он это видел по предыдущему сидящему здесь человеку.
- А что за уколы это, он случайно не сказал? – Женя понял, что ему нужно вклиниваться в диалог почаще, иначе он может уснуть в любой момент.
- Сказал, - неожиданно ответила Майя. – После первого укола человек засыпает, а когда просыпается, то его одолевает чувство лени. После второго - теряет способность совершать осмысленные поступки. Сознание его остаётся ясным, а делать он ничего не может. Сидит как истукан.
- А после третьего укола что? – поинтересовался Акулин.
- Когда Мурату при мне сделали третий укол, он просто упал на пол, и какие-то люди с автоматами унесли его, - равнодушно сказала Финн. – А я осталась. И почти сразу принесли тебя.
- Понятно, - Женя сонно вздохнул. – По идее, надо выбираться же отсюда.
- Наверное, - безразличным тоном отреагировала Майя. – Только зачем?
- К сыну твоему, например.
- Ну да, к сыну надо бы, - в голосе Финн даже появились какие-то тёплые нотки. – А как это сделать-то?
- Для начала надо освободиться, - то ли действие препарата заканчивалось, то ли организм Акулина стал сильнее бороться с ним, но к Жене потихоньку начала возвращаться бодрость. – Посмотри, крепко ли у тебя затянуты верёвки?
- Какие верёвки? – Майя вернулась к своему безразличному состоянию.
- Которыми ты привязана к стулу, - терпеливо объяснил Акулин.
- Я не привязана никакими верёвками к стулу, - ответила Финн.
- Как? – верёвки снова не дали подпрыгнуть Жене, на этот раз от удивления. – Ты хочешь сказать, что ты сейчас можешь совершенно свободно двигаться и передвигаться по комнате?
- Могу, - кивнула Майя.
- Тогда не могла бы ты встать и развязать верёвки, которыми я связан? – вежливо попросил Акулин, стараясь скрыть раздражение из-за ситуации.
- Зачем? – снова равнодушно отреагировала Финн, даже не двинувшись с места.
- Чтобы мы могли освободиться, и ты смогла вернуться к своему сыну, - Женя постепенно терял терпение. Лучше бы это ему сделали два укола, а ей один – и то, толку было бы больше!
Слова про сына, кажется, подействовали на Майю, и она даже начала приподниматься со стула, но тут внезапно комната озарилась ярким светом, и на пороге появился ещё один силуэт. Женя зажмурился от вспышки, а потом глянул на девушку. Та, не успев подняться, снова плюхнулась на стул и уставилась в одну точку. Акулин хотел было заорать от бешенства и бессилия, но понял, что это бессмысленно и решил особо не провоцировать вошедшего. В нём Женя узнал того мужика, который с утра вогнал ему шприц с препаратом в шею. В этот раз в руках мужик держал сразу две дозы – по одной каждому из сидящих.
- Соскучились? – весело улыбнулся он и вошёл внутрь, оставив открытой дверь. – Ну, ничего. Я вот вам принёс чудо-укольчики. Обалдеть можно, какие они развлекательные.
- Что ж ты тогда с нами ими делишься? - насмешливо вступил в диалог Женя. – Сам бы и кололся. И при деле был бы, и другим бы не мешал жить.
Мужик со шприцами пристально посмотрел на Акулина.
- А я и не скучаю, - серьёзно сказал он. – Мне скучать некогда. Из-за таких, как вы, у меня теперь вся жизнь – один сплошной балаган.
- Из-за таких, как мы, но не из-за нас же, - возразил Женя. – Мы-то причём? Девушка вон причём? Отпусти девушку, слышь, ты.
- А я-то что? – изумился мужик. – Я никого не держу. Вон Майечка сидит себе спокойно и сама никуда не идёт. Да, Майечка? Ты ведь никуда не хочешь идти?
- Зачем куда-то идти? – равнодушно спросила Финн. Акулин с сожалением посмотрел на девушку и про себя отметил, что она, несмотря на обстоятельства, очень красива: стройная, с тонкой талией, большими глазами и красивыми тёмными волосами.
- Вот видишь, - показал на Майю рукой мужик. – Ей хорошо тут. А сейчас я сделаю укольчик, и ей станет ещё лучше. Майечка, подставь-ка шейку! Сейчас будет хорошо!
Финн послушно наклонила голову, и мужик резко вогнал ей в шею шприц. Препарат быстро перетёк по игле из шприца в организм девушки, и буквально через пару секунд Майя, закатив глаза, сползла со стула на пол, распластавшись на нём. Мужик со шприцами убедился, что девушка впала в анабиоз, и свистнул. На звук из коридора пришёл один из охранников.
- Унеси её в общую комнату, - приказал мужчина. – И побыстрее, а то она очнётся через пару минут.
Охранник кивнул и, легко подобрав с пола девушку, вынес её из комнаты.
- Ну, а теперь твоя очередь, мой разговорчивый дружок, - человек со шприцем повернулся к Акулину и стал медленно приближаться к нему, вытянув шприц перед собой.
- А развязать меня и попробовать уколоть так слабо? – ехидно спросил Женя.
- Не слабо, - мужчина на секунду остановился, а потом резко вытянул руку и воткнул иглу в шею Акулину, который не смог бы увернуться, даже если бы очень захотел. – Просто я не хочу рисковать. Вот и всё.
Женя хотел что-то сказать в ответ, но неожиданно почувствовал, как в голове что-то зашумело, и все его мысли куда-то разом улетели. «Быстро же эта дрянь действует!» - успел только подумать Акулин и тут же потерял нить рассуждений. Какая дрянь? Как действует? О чём это он вообще только что подумал?
- Быстро же эта дрянь действует! Никогда, кажется, не перестану удивляться! – покачал головой Зайченко, вытащил иглу из Жени и развязал его. Акулин остался сидеть на стуле, даже не шелохнувшись.
Денис посмотрел Жене в глаза и, убедившись, что тот отключился от внешнего мира, набрал на мобильном телефоне номер Дубова.
- В общем, остался один укол тринадцатому, - сказал он. – Меня завтра утром не будет, так что укол придётся сделать тебе. Можешь не волноваться – он совершенно безобиден, хотя действие первого укола прошло, кажется, чуть раньше, чем у остальных.
- Ладно, - пробурчал Дубов. – Надеюсь, что это всё уже скоро закончится.
- Ну, завтра и закончится, - хмыкнул Зайченко. – Да не боись. Когда отстреляемся, ты получишь кучу баблосов и полную свободу. Лети, куда хочешь. Так что потерпи.
Отключившись, Денис ещё раз посмотрел на Акулина, хитро подмигнул ему и, взяв стул, на котором сидела Майя, вышел из комнаты. Дверь за ним закрылась, и Женя остался сидеть в полной темноте, тупо глядя в одну точку.

* * *
Цветаева не любила материалы, которые нужно было делать в цейтноте, потому что из-за дефицита времени у неё, как правило, увеличивалось количество недочётов и откровенных ляпов. Исправить их было не так уж сложно, но на это снова требовалось время. И вот это уже откровенно бесило. Так случилось и сейчас, утром в среду, за сутки с небольшим до сдачи материала, когда Милана вдруг поняла, что не записала точную должность Панкратова. Можно было, конечно, плюнуть на условности и просто написать «психолог Иван Панкратов», но тогда Тагиров, склонный к педантизму, устроит ей головомойку похлеще, чем Витас на ВВЦ. Орать, по крайней мере, точно будет громче. В результате Милане всё равно придётся звонить и уточнять, какой Панкратов психолог – старший, обычный или, не приведи Господь, кандидат наук. Так лучше она это быстро сделает сейчас, чтобы потом не вспоминать. К тому же, можно будет совместить приятное с полезным: Цветаева же хотела столкнуть психологов, вот Панкратов в этом и поучаствует.
Но быстро сделать дела не получилось. Психолог настойчиво не брал трубку. Милана коротко ругнулась и принялась делать макияж, периодически снова набирая номер Панкратова. И только длинные гудки в ответ. Не проспался, что ли?
- Слушаю, - неожиданно ожила трубка, и Цветаева чуть не воткнула себе с размаху кисть от туши в глаз.
- Иван, доброе утро! – весело прочирикала она, подспудно удивляясь про себя тому, что голос у психолога с похмелья приобрёл отчётливый азиатский акцент. – Это Милана из «Актобе Тайм», я заходила к вам, помните?
- Кто? Повторите, не расслышал, - ответил голос, и Цветаева поняла, что это кто угодно, но не Панкратов.
- Простите, я, кажется, ошиблась номером, - озадаченно пробормотала девушка и посмотрела на дисплей телефона. – Хотя нет, не ошиблась. Мне нужен Иван Панкратов, психолог.
- Вы кем ему приходитесь? – внезапно поинтересовался мужчина на том конце провода.
- Я… его пациентка, - быстро нашлась Милана. – А вы кто?
- Лейтенант Телибеков, - ответил голос. – Представьтесь полностью, я запишу ваши данные и вызову вас на допрос.
 Цветаева быстро отключилась и изумлённо уставилась на аппарат. Какой Телибеков? Какой допрос? Странно всё это.
Миланой овладело какое-то нехорошее чувство, и она решила заехать по дороге в редакцию на работу к Панкратову. Конечно, это ещё час потерянного времени, но появление какого-то непонятного лейтенанта в этой истории журналистке совсем не понравилось.
Взяв такси (общественным транспортом Милана не пользовалась принципиально: не особо хотелось, чтобы на её формы заглядывались всякие местные уродцы), Цветаева достаточно быстро добралась до психологического центра. Нехорошее чувство только усилилось, когда она увидела отъезжающую от здания «Газель» с приклеенной надписью «Санитарная» на боку. Милана знала эту «Газель»: в ней обычно перевозили трупы в местный морг.
Выскочив из такси, девушка попыталась зайти в центр, но была остановлена полицейским на входе.
- Куда, куда? – перегородил он ей дорогу. – Неприёмный день сегодня.
- Я здесь по работе, - Цветаева махнула журналистским удостоверением перед лицом полицейского и попыталась прорваться снова, но страж порядка был неприступен. Он аккуратно выхватил из рук Миланы корочку и прочёл написанное внутри.
- Журналист? – нахмурился он. – Подождите здесь, я позову старшего.
Он вернул удостоверение и ушёл вглубь центра, закрыв за собой дверь изнутри. Цветаева снова коротко ругнулась и осталась ждать на улице. Поёжившись от внезапного порыва сырого ветра, девушка огляделась по сторонам и заметила стоящие неподалёку полицейский «УАЗ» и небольшой фургон с полицейскими номерами. Она уже догадалась, в чём дело, но верить в это не очень хотела.
- Кого я вижу! – дверь центра открылась, и оттуда буквально выпорхнул руководитель пресс-службы ДВД Алмас Иманалиев. – Миланочка, свет очей моих!
Цветаева обернулась и постаралась не поморщиться. Вот уж кого-кого, а Иманалиева тут точно не хватало. Милана сталкивалась с пресс-службой ДВД пару раз, и ей непрозрачно намекали, что помогут с той или иной информацией за небольшую плату вроде ужина в ресторане или за большую плату вроде завтрака в постели Цветаевой. Алмас обычно был в авангарде просящих. И сейчас лишний раз давать ему возможность делать свои похабные предложения девушке очень не хотелось.
- Ой, Масик-Алмасик! – наклеила фальшивую улыбку Милана. – А ты чего здесь? В должности, что ли, понизили? Теперь на оперативные вызовы ездишь с ребятами?
- Типун тебе на язык! – всамделишно испугался Иманалиев. – Меня зовут на самые резонансные вызовы – где возможно присутствие прессы. Работаем, как в Европе теперь. От тела – к делу, так сказать. А ты здесь как оказалась?
- Так я как раз и есть пресса, - напомнила Цветаева. – Правда, я по другому поводу пришла. Мне Панкратов нужен был для комментария одного. Но, кажется, я немного невовремя зашла.
- К нему теперь долго не будет записи, - хохотнул руководитель пресс-службы и тут же посерьёзнел. – Убили его. Но это не официальный комментарий, имей в виду.
- Ого! – худшие опасения Миланы подтвердились. – Как убили?
- Ну, если тебя интересует способ убийства, то воткнули ножницы в шею. А потом ещё и горло ими перерезали, - майор достал сигареты из кармана, а потом снова спрятал их. – А если риторический аспект тебя интересует – то все мы смертны. Вот и его час пробил.
- Философский, - машинально поправила Цветаева.
- А, ну да, - Иманалиев хитро посмотрел на девушку. – А ты-то за каким комментарием к нему шла? Давай-ка признавайся! Чистосердечное признание – оно облегчение приносит!
- Да я… - Милана приготовилась уже придумывать лапшу для ушей майора, как тут из центра, оживлённо переговариваясь между собой, вышли двое мужчин.
- Нужно срочно узнать, не связано ли это убийство с теми трёмя случаями, когда на уголовниках тоже вырезали буквы, - сказал один другому. – Если связано – скинем быстро следаку, который это дело ведёт. Пусть объединяет дела, и тогда это будет головная боль других оперов.
- Боюсь, что нас тогда с этими операми объединят, и это будет общий геморрой, а не головная боль, - хмыкнул второй.
- Сплюнь, - первый постучал по лбу напарнику, и они отправились в сторону фургона.
- На теле Панкратова была вырезана какая-то буква? – изумилась Милана.
- Какая буква? – прикинулся дурачком Иманалиев.
- Наверное, русская, - съязвила Цветаева. – Давай колись.
- Все вопросы только через пос… посещение моего кабинета, - заявил Алмас и принялся разглядывать небо.
Кто бы сомневался.
- Ладно, решим этот вопрос, - улыбнулась Милана. – Слушай, мне от тебя совет нужен. Надеюсь, он бесплатный?
- Совет? – удивился Иманалиев. – Ну, совет дам так. Что такое?
- Наша газета собирается делать цикл материалов о ветеранах полицейской службы, - принялась сочинять на ходу Цветаева. – Хотим начать с каких-нибудь почётных отставников экспертной службы. Они же почти никогда на виду не появляются. Бойцы невидимого фронта, так сказать. Вот посоветуй мне какого-нибудь хорошего эксперта, чтобы он в красках рассказал о вашей работе.
- Хм, - Алмас задумался. – А материал положительный?
- А как же! – заверила его девушка. – Я бы даже сказала хвалебный.
- Ну, ладно тогда, - Иманалиев смягчился. – Есть у нас один забавный дядечка на пенсии. Анатолием Владимировичем кличут. Фамилия Диденко. Ещё при Царь-Пушке служил. Кучу историй знает.
- При Царе Горохе, - хихикнула Милана. – Давай телефон этого твоего Диденко.
- Телефона я его не помню, он у меня тоже в кабинете остался…
- Опять ты начинаешь! – укоризненно взглянула на майора Цветаева.
- Но я помню его адрес, - невозмутимо закончил Иманалиев. – Записывай или запоминай.
Милана быстро записала координаты эксперта на пенсии Диденко и быстро попрощалась с Алмасом. Он, правда, взял с неё клятвенное обещание, что девушка зайдёт на днях к нему в кабинет «за официальным комментарием». Но слово, данное руководителю пресс-службы ДВД, в системе координат Миланы находилось где-то между обещанием навести порядок на балконе и обязательством начать бегать по утрам. То есть было практически невыполнимо.
В редакцию Цветаева уже не поехала, справедливо рассудив, что, если бы она была нужна там кому-нибудь, на её телефоне была бы уже куча пропущенных звонков. А так как их не было (Милана ещё и на всякий пожарный отключила аппарат), девушка вольна была заниматься тем, чем хотела. Поэтому теперь её путь лежал к Анатолию Владимировичу – тем более, он жил совсем недалеко от центра, где убили Панкратова.
По дороге Цветаева мысленно перебирала в уме то, что узнала за сегодняшнее утро. Получается, психолога убил тот же человек, что и тех троих уголовников. Но как такое вообще возможно? В совпадения Милана не верила – тем более такие фантастические. Получается, убийца каким-то образом узнал о том, что девушка показала фото психологу, и решил его убрать. Но зачем? В этом просто не было никакого смысла. Или это всё-таки маньяк, а Панкратов ошибся в своих расчётах? Но тогда всё равно непонятно, почему именно психолог стал его жертвой? Ей-богу, эта история становится только запутаннее.
Когда такси подъехало к подъезду дома, где жил Диденко, Милана отвлеклась от своих мыслей и хотела уже было спокойно расплатиться с водителем, как внезапно увидела, что к подъезду подходит… Злобин. Это было плохой новостью.
- Сдачи не надо, - Цветаева сунула первую попавшуюся купюру и по засиявшему лицу водителя поняла, что купюра была очень немаленькой. Но времени на эти мелочи не было. Злобин уже набрал код на домофоне и, открыв дверь, вошёл в подъезд.
Быстрее молнии Милана выскочила из машины и подбежала к двери. Кончиками ногтей девушка успела зацепить дверь, чтобы она не захлопнулась. Внутренне возликовав, Цветаева быстро прикинула, что Диденко живёт на четвёртом этаже. Значит, у неё ещё есть шанс.
- Злобин, стоять! – заорала она, перескакивая через две-три ступеньки сразу. Пролёт, ещё пролёт, ещё один. Быстро же этот пацанёнок передвигается по лестнице! Взлетев на площадку между третьим и четвёртым этажом, Милана, наконец, настигла Артёма, который удивлённо обернулся, услышав свою фамилию. Увидев Цветаеву, Злобин удивился ещё больше.
- Ты? Что ты здесь делаешь? – спросил он.
- Тот же… вопрос… - тяжело дыша, опёрлась на перила девушка. – К криминалисту идёшь?
- Ну, да, - пожал плечами Артём. – Ты тоже, что ли?
- Да, - Цветаева чуть-чуть пришла в себя. – Это мой криминалист, понятно? Я его нашла, и он комментарий даст мне, а не тебе.
- Чего это вдруг? – хмыкнул Злобин. – Я пришёл первый – значит, он мой. Как было написано на обложке одного из номеров журнала MAXIM, кто не успела, тот опоздала.
- А вот и фигушки тебе! – Милана рванула вверх по лестнице, но Артём, предугадав этот манёвр, тоже запрыгал по ступенькам. На восьмой ступеньке журналисты поравнялись друг с другом, и в этот момент Злобин резко толкнул девушку. Цветаева охнула и, опёршись о перила, спустилась на ступеньку. Артём в один миг допрыгнул до конца лестницы и победно обернулся.
- Не такие уж и длинные у тебя ноги, оказывается! - воскликнул он, но, увидев, что девушка так и не поднялась на ноги, забеспокоился. – Эй, всё нормально с тобой?
Милана повернула голову, и Злобин увидел, что глаза девушки полны слёз.
- Чёрт, - смутился он. – Прости. Подвернула ногу, что ли? Дай посмотрю – может, там всё не очень серьёзно.
С этими словами Артём спустился к девушке, нагнулся к ней и неожиданно почувствовал, как Милана со всей силы толкнула его вниз. Кубарем слетев по лестнице, Злобин, чудом ничего себе не сломав, тут же вскочил на ноги и увидел, что девушка, на глазах которой не осталось ни одного следа от слёз, весело машет ему, стоя у двери Диденко.
- Ничего личного, дружище! – громко сказала она. – Это соревнование придумала не я.
Злобин не успел ничего сказать в ответ, как Цветаева нажала на кнопку звонка. Трель ещё не успела закончиться, а дверь уже распахнулась, и на пороге возник благообразный седовласый и седоусый старичок в домашней фланелевой рубашке и спортивных трико.
- О, а вы кто? – простодушно поинтересовался он. – Я ждал вообще-то парня - Артёма.
- Я тут, - Злобин в три прыжка преодолел лестничный пролёт и подошёл к Диденко. – Очень приятно, Анатолий Владимирович.
- Так вы вместе, что ли? – Диденко показал на Милану.
- Получается, что так, - Артём тяжело вздохнул и зло посмотрел в сторону Цветаевой.
- Молодец, - неожиданно похвалил парня ветеран. – Такую цыпу себе захапал. Не по Сеньке шапка, конечно, но раз получилось – то молодец. Проходите в зал, я пока чаёк организую.
- А это он что сейчас в виду имел? – уточнила Милана, глядя на удаляющуюся по коридору фигуру Диденко.
- Он имел в виду, что ты страус, а я твой счастливый обладатель, - съязвил Артём.
- Иди уже, счастливый фермер! – Цветаева легонько подтолкнула Злобина и, войдя следом, закрыла дверь.
Пока Диденко готовил угощение, журналисты уселись на диване в зале и осмотрелись вокруг. Вернее, Цветаева изучала комнату, а Артём всё больше разглядывал Милану и особенно её длинные ноги. Девушка очень быстро засекла этот взгляд и осуждающе кашлянула, но Злобин только мечтательно вздохнул в ответ.
- Вот, пожалуйте, - Анатолий Владимирович внёс в зал серебряный поднос, на котором стоял чайник, три чашки, вазочка с сахаром и конфетница, полная мармеладок. – Простите старика за то, что особо угостить нечем. Бананов, как говорится, немае.
- Да ничего, мы покушали, - ответил Артём, не отводя глаз от ног Цветаевой. Милана поняла, что надо брать инициативу в свои руки.
- Анатолий Владимирович, мы пришли к вам проконсультироваться, - начала она. – Дело в том, что наши… газета сейчас занимается сбором информации по одному весьма интересному уголовному делу. Но так как и следователи зашли в тупик, и мы не Шерлоки Холмсы, без вашей светлой головы нам просто не обойтись.
- Вот так всегда, - довольно улыбнулся в усы Диденко. Ему явно польстили слова Цветаевой. – Без старины Дида даже сейчас – никуда. Что у вас, ребята?
- А, вот, - Злобин тоже подключился к разговору и протянул фото жертв. – В общем, это бывшие уголовники. С большой долей вероятности – «петухи». Они пытались свести зоновские татуировки, которые их выдавали. Этих людей, как вы можете видеть, зарезали. Полиция не исключает версию маньяка – хотя бы потому, что на телах убийцей были вырезаны буквы. Что эти буквы означают – тоже не очень понятно. Вот такой суп-набор.
- Есть ещё кое-что, - добавила Цветаева. – Вчера я разговаривала с одним психологом, который усомнился в том, что это маньяк. Он считает, что это циничные и расчётливые убийства. Точнее… считал.
- Что это значит? – нахмурился Анатолий Владимирович.
- Это значит, что сегодня утром психолога убили: перерезали ему горло и на теле вырезали букву. К сожалению, не знаю какую.
Диденко задумчиво погладил усы, а потом встал, прошёл к столу и достал из него ноутбук.
- Сейчас попробуем вам помочь, - сказал он и нажал кнопку включения. Ноутбук зашумел и начал загружаться. – Как зовут жертв?
Милана и Артём переглянулись.
- Мы не знаем, - признался Злобин.
- Так…, - Диденко ввёл пароль и, подождав, пока прогрузится рабочий стол, достал из кармана интернет-флешку и вставил её в разъём. – А фамилию следователя, который ведёт дело, знаете?
Цветаева за двоих отрицательно покачала головой.
- Ладно, - улыбнулся эксперт в отставке. – Не страшно. Просто чуть-чуть подольше поиск идти будет. Я, видите ли, со службы ушёл уже достаточно давно, но, когда любимым делом занимаешься всю жизнь, волей-неволей работа превращается в наркотик. Поэтому даже сейчас на пенсии я иногда консультирую ребят из ДВД, прокуратуры и даже иногда из комитета по разным вопросам. Я же всё-таки не просто эксперт, я – эксперт-аналитик. Мне дали доступ ко всем базам, поэтому сейчас я проверю одну гипотезу методом, так сказать, табличного анализа, а вы пока чаёк попейте да друг с другом помилуйтесь.
- Я смотрю, вы продвинутый юзер, - восхитилась Милана, которой «миловаться» со Злобиным не очень хотелось.
- Жизнь такая, - глубокомысленно изрёк Диденко. – Сейчас без умения оперативно реагировать на вызовы современных технологий ты быстро окажешься на обочине жизни. К сожалению, многие люди моего поколения это не понимают и пребывают в «совке» - не столько телом, сколько мозгами. Так, дайте мне некоторое время, друзья мои. Я ушёл в работу.
Пока Анатолий Владимирович колдовал над базами правоохранительных органов, Милана налила чай всем троим и, взяв мармеладку, стала задумчиво её жевать. Девушку уже даже не особо напрягало то, что Злобин не отводит от неё взгляда. По крайней мере стал передвигаться от ног к груди  и обратно – уже прогресс. Так, глядишь, к вечеру и до головы доберётся.
- Ну, что и требовалось доказать, - Диденко отложил ноутбук в сторону и, взяв в руки чашку, сделал глоток. – В общем, вы, безусловно, правы. Это не маньяк. Характер повреждений на телах жертв говорит о том, что убийства совершались по-разному. Это не свойственно серийным убийцам.
- А кто это тогда? – спросила Милана.
- Стилист.
- Кто? – хором переспросили журналисты.
- Стилист, - невозмутимо повторил Диденко. – Я так называю людей, которые пытаются выдать одно преступление за другое. В данном случае злодей совершал свои убийства, руководствуясь каким-то своим мотивом. Возможно, это как-то связано с криминальным прошлым жертв и с их статусом на зоне. Хотя сидели все трое в разных колониях, и явных пересечений между ними нет. Так что я думаю, что мотив где-то глубже. Или, наоборот, на поверхности – просто мы его не видим.
- Но это не психический больной человек? – уточнил Злобин.
- Ни в коем случае. Хотя убийца и старался доказать обратное, вырезая буквы на телах жертв. Предполагалось, что это какое-то послание – ну, все так должны были подумать. Но с большой долей вероятности это всего лишь первые буквы того преступления, за который убитые отбывали срок.
- Это как? – не понял Артём.
- Ну, вот смотрите, - эксперт порылся в фотографиях и достал снимки, на которых были запечатлены буквы. – Вот, например «Х» - это хулиганство. Жертва сидела за стрельбу в баре из травматики. «У» - это логичным образом убийство. А «В» - это вандализм. Третий убитый промышлял тем, что сдавал надгробия из металла в скупку. Так что убийца просто взял ассоциацию первого уровня и воспроизвёл её.
- Так, может, это мститель какой-нибудь? – не отставал Злобин.
- Вряд ли, - покачал головой Диденко. – За что он мстит? За то, что в баре официантка была ранена в руку? Тогда причём тут вандализм и убийство десятилетней давности? Да и потом, этих людей уже наказали на зоне так, что смерть для них – в каком-то роде освобождение. Так что нет – тут совсем другой мотив. К сожалению, я пока не понимаю, какой.
- А что с убийством психолога? – спросила Милана.
- Вот тут для меня лично туман, - признался Анатолий Владимирович. – Документов по нему ещё нет, наши полицейские быстро работать так и не научились. Но если ваш психолог – не бывший сиделец, увязать его с этими трёмя будет сложно. Это всё-таки единственная общая черта в них. Ну, за исключением того, что они «опущенные», разумеется.
- Да уж… - протянул Артём. – Загадка на загадке, если честно.
- А лёгких дел сейчас практически не бывает, - улыбнулся Диденко. – Если хотите, вот вам ещё подсказка: между убийствами прошло мало времени и с момента выхода каждой жертвы из тюрьмы до её гибели прошло тоже максимум три-четыре дня.
- Это что значит – убийца их всех знал? – удивилась Цветаева.
- Совсем необязательно, - эксперт улыбнулся ещё шире, довольный произведённым эффектом. – Это значит, что убийца знал, где эти люди живут и что они точно вышли из тюрем. А раз у него есть доступ к такой информации – значит, убийца близок к пенитенциарной системе или правоохранительным органам. Возможно, даже там работает.
Последняя фраза произвела на журналистов неизгладимое впечатление. Диденко даже тихонько хихикнул, глядя на вытянутые лица своих гостей.
- Надо звонить Акулину, - отмер первым Артём и решительно достал мобильный телефон.
- Кто такой Акулин? – заинтересовался Анатолий Владимирович.
- О, это наше всё. Как вы в криминалистике, так он – в журналистике, - улыбнулся Злобин и поднёс трубку к уху. – Выключен. Странно. Уже второй день выключен.
- В таких случаях, - ну, когда начальство было вне доступа, - я обычно делал одно из двух, - Диденко допил чай и поставил чашку на поднос. – Либо действовал самостоятельно, либо…
- Либо что? – подхватила Цветаева.
- Либо ел мармеладки, - рассмеялся эксперт в голос. – Инициатива наказуема обычно, так что иногда лучше дождаться, пока начальство выйдет на связь. Хотите ещё чайку?
Милана и Артём переглянулись и синхронно кивнули. Злобин на всякий случай ещё раз набрал номер Жени, но снова услышал милый женский голос, на трёх языках объяснивший, что Акулин далеко и ответить не сможет.
Женя не смог бы ответить, даже если бы телефон был у него в руках. Он продолжал сидеть в комнате с заделанными чёрным брезентом окнами и смотреть в одну точку. У него даже сейчас не возникало никаких мыслей о том, где находится его телефон. Точнее, у Акулина сейчас в голове не было вообще никаких мыслей. Он просто сидел – и всё. Женя даже не сразу заметил, что узкая полоска незаделанного окна посветлела, и наступило утро. А когда заметил – тут же забыл об этом. Утро – и что?
Дверь в комнату снова открылась, и на пороге появился другой мужчина – не тот, что был вчера со шприцами. Акулин безразлично взглянул в сторону вошедшего и включившего свет человека. Кажется, это исполнительный директор фирмы, но какая разница? 
Мужчина приблизился к Жене, посмотрел в его глаза и покачал головой.
- Евгений, вы меня слышите? – тихо спросил он.
- Да, - бесцветно ответил Акулин. – Слышу.
- Значит, так, - директор поискал глазами второй стул и, не найдя его, снова повернулся к Жене. – Я знаю, это сложно, но постарайтесь осмыслить то, что я сейчас вам скажу. Хорошо?
- Хорошо, - сказал Акулин, не двигаясь с места.
- Вы находитесь под действием одной сильной психотропной заразы. Она подавила вашу волю и ваши мысли. Но, к счастью, от неё есть хорошее противоядие. Сейчас я сделаю вам укол – и через две минуты вы придёте в себя. Вы поняли?
- Понял, - ответил Женя, хотя ничего не понял.
Мужчина аккуратно воткнул в шею Акулину иглу шприца и ввёл противоядие. Женя продолжал сидеть недвижим. Его тело даже не почувствовало укола.
- Подождём, - исполнительный директор взглянул на часы, а потом прошёл к двери и аккуратно прикрыл её. Посмотрев на Женю, мужчина нервно прикусил нижнюю губу и медленно начал шагать по комнате.
- Наверное, уже можно с вами беседовать, - сказал он наконец.
- Уже минуты полторы как можно, - насмешливо ответил Акулин.
- А чего ж вы молчали? – возмутился директор.
- Любопытно было наблюдать за вами, как вы ходите и нервничаете, - Женя аккуратно потёр руки и размял шею. – Я не помню вашу фамилию и ещё кое-чего, но, кажется, я пришёл в себя.
- Дубов я, - светловолосый мужчина остановился и посмотрел на Акулина. – Значит, так. Сейчас я говорю – вы слушаете. Задаёте минимум вопросов, это ясно? У нас мало времени.
- Слушаю, - быстро включился Женя.
- Всё, что тут происходит, - это происки Зайченко, ну того, второго. У него есть сестра, Марина. Она двинулась умом после того, как журналисты устроили против неё информационную кампанию. Марина была школьным экскурсоводом. И вот во время одной экскурсии по пещерам нашей области начался какой-то обвал. Марина успела вывести двадцать восемь детей, а двоих завалило. Так журналисты обвинили её в том, что она виновата в их гибели. Была целая травля. Вот она и поехала умом. Это понятно?
- Понятно, но не понятно, что значит «поехала умом», - пожал плечами Акулин, продолжая разминать затёкшие члены.
- Я тоже не очень понимаю глубину её психического расстройства, - ответил Дубов. – Знаю только, что она зачем-то попросила брата собрать здесь тринадцать журналистов – столько журналистов активно писали о ней по всей республике. Но Зайченко пошёл простым путём и решил найти людей, которые просто хотят стать журналистами, и заманить их сюда. Ещё и меня приплёл. Запугал, видите ли, тем, что у меня с налогами проблемы. А у кого их нет? Я не хочу в этом участвовать!
- Ну, ясно. Вы белый и пушистый. Дальше что?
- Я вас сразу узнал, - директор начал хрустеть пальцами. – Я как-то приходил в «Эврику» давать объявление и видел вас там. Поэтому сразу понял, что вы здесь неспроста. И это мой шанс. Потому что я отсюда, по сути, не могу вырваться. Меня даже не выпускают из здания. Сказали, отпустят только тогда, как наберётся тринадцать человек.
- Ну, вот я тринадцатый, дальше что? – Акулин прищурился. – Насколько я помню, здесь ходят люди с автоматами. И их даже не двое. А нас двое – и автоматов у нас нет.
- Их восемь, - уточнил Дубов. – Один на входе, один на вахте, трое в подсобке, двое наверху и один всегда ходит с Мариной.
- Кажется, у нас шансов столько же, сколько у меня было еды в желудке за последние сутки, - ехидно заметил Женя. – То есть ноль.
- У нас есть одно преимущество, - директор начал теребить галстук. – Они не знают, что вы вернулись в сознание. Они думают, что я сделал вам третий укол, после которого вы превращаетесь в послушный овощ на двух ногах. Вас, по идее, должны отнести в общую комнату, куда относят всех. Что там происходит – я знать не знаю. Я там никогда не был. Вашей задачей будет продержаться минут пятнадцать-двадцать, пока я отсюда выйду и вызову помощь. А дальше всех спасут.
- Интересно, - хмыкнул Акулин. – А если меня убьют?
- Не должны, - неуверенно произнёс Дубов. – Не для того тут всех обкалывали, чтобы вот так просто брать и убивать. Ну, мне так кажется. Я думаю, что и те двенадцать человек ещё живы. По крайней мере, охрана постоянно таскает воду в общую комнату.
- Ладно, убедили, - Женя поморщился. – Другого выхода у нас, похоже, всё равно нет. Что мне надо делать?
- После третьего укола люди падают и теряют сознание на несколько минут. За это время происходит окончательное отключение разума. По сути, они превращаются в управляемых зомби. Вот и вы сейчас так якобы упадёте без сознания и вас перенесут в комнату. А я пока отсюда выберусь.
- Хорошо, - Акулин облизнул губы. – Тем более я сейчас сам не очень расположен ходить. Последний вопрос: те двенадцать человек, что находятся в общей комнате, их ещ ё можно спасти, вернуть к нормальному ритму жизни?
- Не знаю, - признался директор. – Если только последних двоих-троих, потому что препарат действует после третьей дозы медленно, и у них ещё полностью не отмерли всякие процессы в мозге. Но и то – без гарантий. По крайней мере, никто никогда не проверял. Смотрели только на последствия противоядия после второго укола.
- А ещё противоядие у вас есть? – уточнил Женя, переползая на пол.
- Есть. Оно в моём кабинете в сейфе – там достаточно. Выберемся – всех уколем. Всё, притворитесь, что вы без сознания. Я зову охрану.
Акулин послушно закрыл глаза и прислушался к происходящему. Дубов прошёл к двери, открыл её и негромко позвал охранника. Секьюрити вошёл в комнату, легко поднял Женю и понёс его на выход.
- Вас Марина к себе звала, кстати, - прогудел охранник басом директору.
- Да-да, я в курсе, спасибо, - Дубов всё-таки заметно нервничал, это было слышно по голосу. – Аккуратно неси его только.
- Да какая разница? – удивился охранник. – Мясо – оно и есть мясо.
В подтверждение этого он достаточно сильно приложил Акулина об стену. Жене стоило больших трудов не выдать себя. Но он промолчал, и охранник понёс его в другую комнату. Если б он ещё и кормил Акулина на ходу, Женя бы его, наверное, взял своим личным транспортом на работу – вместо Игоря Яковлевича с его иномаркой.

* * *
До событий последних дней Дубов видел Марину Зайченко всего три раза в жизни, но каждый раз ему становилось от этих встреч не по себе. Конечно, контактировать с психически нездоровым человеком – всегда занятие не для слабонервных, однако Константина всегда пугал даже сам внешний вид девушки. Огромного роста, с непропорционально большой головой, большими ручищами и ножищами – Зайченко создавала образ то ли недовеликана, то ли переинопланетянина. Дополняли картину посаженные под выдвинутый лоб глаза – после известной истории с детьми откровенно бешенные – с выщипанными почти под ноль бровями и губы – мертвенно синие сами по себе и обведённые синей помадой вдобавок. Брат Марины как-то в шутку предлагал Дубову жениться на девушке, и только каким-то чудом Константин смог отказать вежливо, не опускаясь до воплей ужаса.
- Всё готово, Марина, можете начинать, - исполнительный директор «РВП», войдя в кабинет Зайченко, прошёл к столу и посмотрел на спину девушки. Сама Зайченко стояла у окна и смотрела на мелкий снег, падающий на землю и тут же превращающийся в грязную кашу. Сопровождающий Марину везде охранник вскочил со своего места и встал за спиной у Дубова. Константина это нервировало ещё больше, но он промолчал, не желая нагнетать обстановку ещё больше.
- Хорошо, - пробасила Зайченко и повернулась к Дубову. – Их тринадцать, как и должно быть?
- Тринадцать, - терпеливо подтвердил исполнительный директор. – Всё, как вы просили. Все сидят и ждут вас. Идите, делайте, что хотите.
- Этого хочу не я, этого хотят они! – Марина показала длинным пальцем в сторону потолка. – Детки! Они как будто шепчут мне на ухо: «Разберись с ними, Мариночка». Понимаете? А я не могу отказать детям! Я ведь для них работаю! Их слова для меня – закон!
- Ну, понятно, - Дубов впервые не выдержал, а может, просто сдали нервы. – Я-то могу идти? Я свою часть сделки выполнил.
- Эх, ничего вы не понимаете, - огорчённо произнесла Зайченко и снова отвернулась к окну. – Не смею больше задерживать.
- То есть я свободен? – уточнил Константин.
- Все мы рано или поздно освободимся. Ваш черёд сейчас, - произнесла странную фразу Марина и махнула рукой. Дубов воспринял это как разрешение идти и развернулся в сторону двери, однако оказалось, что это сигнал не для него. Охранник, стоявший сзади Константина, лёгким движением достал из кармана складной охотничий нож на кнопке и, раскрыв его, тут же вонзил лезвие Дубову прямо в сердце. Исполнительный директор широко раскрыл глаза – даже не от боли, а от неожиданности, и, схватившись за куртку охранника, сполз на пол. Сопровождающий Марины вытащил из тела Дубова нож, вытер его об одежду Константина и, сложив, положил обратно в карман.
- Избавься от него и подходи наверх, - Зайченко прошла мимо лежащего трупа к двери, даже не взглянув на Дубова. Охранник только кивнул в ответ.
Пока Зайченко шла по направлению к комнате, в которой были собраны все двенадцать обколотых психотропными препаратами людей и Акулин, Женя, который уже «очнулся», был посажен охраной на пол рядом с Майей. Девушка, разумеется, не узнала своего собеседника, остекленевшим взглядом смотря в пустоту. Акулин был вынужден последовать её примеру, чтобы не вызвать подозрений, лишь изредка водя глазами по комнате. По сути, эта комната отличалась от той, где Женя сидел последние сутки, только тем, что здесь окна не были занавешаны чёрным брезентом, и людей было существенно больше. Правда, все двенадцать человек вели себя, как статуи, а вот два охранника с автоматами вполне оживлённо травили друг другу анекдоты – правда, очень бородатые и несмешные. Внезапно рация на поясе у одного из охранников ожила, и люди с автоматами приняли серьёзный вид, встав чуть ли не в струнку. Женя подивился такой перемене в настроении, но только на мгновение, потому что в следующую секунду в комнату на втором этаже здания поднялась Марина. Акулин украдкой взглянул на неё и только огромным усилием воли удержался от того, чтобы не ляпнуть вслух какую-нибудь остроту по поводу губ Зайченко и поедания ею чернил.
- Ну, что, деточки мои! – Зайченко встала между сидящими людьми и говорила ласково, глядя на заложников сверху вниз. От этого получалось ещё страшнее. – Вот и ваша тётя Марина пришла!
«Синих паст принесла», - додумал про себя Женя.
- Вы мне испортили всю жизнь, - добродушно продолжила синегубка. – Вы оболгали меня в своих грязных вонючих статейках и сделали так, что от меня отвернулись все люди. Понимаете? Абсолютно все! Я осталась совсем одна на всём Земном шаре. И это всё из-за вас, мои детишки!
Акулин не выдержал и тихонько покачал головой. Интонация Марины кого-то ему напоминала.
- Но я придумала для вас шикарное наказание! – неожиданно воскликнула Зайченко.
А, ну, понятно, кого напоминал голос девушки.
- Мы устроим для вас своеобразный турнир! – радостно сказала Марина. – Это будут дуэли! Не литературные, нет! Здесь вам точно нет равных, но это неинтересно. Настоящие дуэли – вот это самое то!
Женя даже не стал особо скрываться – всё равно охранники смотрели на синегубку – и поморщился от услышанного. Что за бред?
- Вы будете вставать по двое и стреляться друг с другом, - подтвердила Зайченко. – По-настоящему, по-взрослому! А я буду смотреть и радоваться – за себя и за вас. Радоваться и болеть за того, кто останется последним. Ведь именно тот из вас, кто пройдёт дуэли, будет удостоин чести получить пулю в лоб лично от меня. Это огромная награда, достойная только самого сильного!
«Убей себя об стену, идиотка!» - искренне пожелал Акулин и внутренне похолодел. И без того нештатная ситуация, кажется, накалилась до предела. В Женином понимании творческие встречи журналистов с читателями и героями статей должны выглядеть несколько по-другому.
- Ну, что, деточки, начнём? – Марина хлопнула в ладоши, достала из кармана жакета список присутствующих и задумалась. – Откроют наш турнир люди с красивыми именами на ту же букву, что и у меня. Символично, не правда ли? Итак, Мурат и Майя!
Охранники быстро подняли на ноги какого-то мужика с опухшим лицом и сидящую рядом с Женей Финн. Акулин тяжело вздохнул и внутренне уже десять раз себя проклял. Захотелось ему повеселиться – ничего не скажешь! И самое главное – Женя не понимал, какой из всего этого может быть выход. В Дубова он справедливо не верил. Зайченко – идиотка, но остальные-то не дураки, чтобы отпускать свидетеля.
- Только ваши имена мне не нравятся, - неожиданно заявила Марина, глядя, как охранники ставят Мурата и Майю друг напротив друга и вкладывают им в руки пистолеты с глушителями. – Давай ты, Мурат, будешь Юрий. Юрий Цейсс из газеты «Резонанс». А ты, Майечка, будешь Айгерим. Айгерим… не помню фамилию… из газеты «Литера». Республиканское издание, между прочим! Гордись!
Охранники встали чуть в стороне за спинами «дуэлянтов» и на всякий случай направили на них дула автоматов.
- Поднимите пистолеты, ребятки! Не бойтесь! – одобрительно воскликнула Марина. Мурат и Майя послушно подняли оружие и направили друг на друга. Женя замер.
- А теперь – стреляйте! – крикнула Зайченко. Раздался тихий щелчок, и Мурат свалился на пол, а Майю, успевшую выстрелить первой (и как только сил хватило?), повело в сторону отдачей. Охранник, стоящий около Мурата, дулом автомата потыкал в мужчину.
- Наповал, - озвучил он исход поединка.
- Ого! – удивилась Марина. – Вот что значит республиканская школа! Молодец, девочка, ты становишься моей фавориткой! Посмотрим, как ты справишься с… - Зайченко заглянула в список, - …Евгением.
Акулин искренне пожелал, чтобы здесь оказалось ещё десять Евгениев, но охранник, отпихнув тело Мурата в сторону, тут же схватил Женю за шкирку и вытащил на середину комнаты. В руку Акулину он вложил пистолет.
- Ты, Евгений, будешь… ну, скажем, Дмитрием. Дмитрием Сидоренко из «Эврики», - решила Зайченко, и Акулин внутренне пожелал Марине скорой смерти в муках адских. Такое сравнение вообще было непростительно.
Вообще, пистолет в его руках был реальным шансом выбраться отсюда. Сработал бы эффект неожиданности: никто же не знает, что Женя, в отличие от остальных, адекватен. Но была одна маленькая проблема: Акулин, несмотря на свою богатую биографию, никогда не стрелял из оружия – и уж тем более никого из него не убивал.
- Поднимите пистолеты, ребята! – слащаво произнесла Марина, и Финн, не узнавая Женю, направила дуло в его сторону. Акулин, чтобы не выдать себя, тоже прицелился в девушку, однако стрелять он не собирался. Вместо этого Женя взглядом попытался достучаться до сознания Майи. Бесполезно. Девушка смотрела на него стеклянными глазами. Акулин в отчаянии поджал губы – и вдруг придумал выход.
- А теперь – стреляйте! – крикнула Зайченко, и в эту же секунду Женя рухнул на пол. Майя нажала на курок – и охранник, стоящий за Акулиным, получил пулю в лоб. Вытаращив глаза, секьюрити, падая, инстинктивно нажал на курок автомата. Очередь прошила комнату, и Женя из положения лёжа увидел, как синегубка и второй охранник тоже валятся на пол. Зайченко упала рядом с парнем, и Акулин практически впритык увидел, что в голову Марине попало две пули, разнеся всё лицо в клочья. Если честно, от этого девушка стала только красивее.
Быстро вскочив на ноги, Женя посмотрел на второго охранника и Майю. Секьюрити лежал недвижим, и под ним быстро наливалась лужа крови, а вот Финн повезло: автоматная очередь удивительным образом её не задела, и девушка, продолжая безучастно смотреть в одну точку, просто опустилась на пол. Акулин выдохнул и тоже от бессилия опустился на пол. Какова была вероятность того, что план Жени сработает? Да ноль целых ноль десятых процента! И тем не менее ему сейчас просто сказочно повезло. Если он отсюда выберется – с приключениями точно будет покончено раз и навсегда.
- Что у вас там произошло? – внезапно ожила рация на поясе у одного из убитых охранников. – Эй, Виталик, Айбек! Приём!
Женя устало посмотрел на шипящую рацию. Ну, а что он ещё ожидал? Что все будут и дальше смотреть телевизор? Придётся прорываться.
Руки и ноги действовали быстрее головы. Женя схватил пистолет, потом передумал и взял автомат, из которого ещё никто не стрелял. Хотелось бы верить, что и ему стрелять не придётся, но надежд на это оставалось всё меньше и меньше. Акулин посмотрел на сидящих людей и подумал, что надо бы их тоже вывести, но потом решил не создавать себе лишних проблем. Для начала ему надо выбраться самому, а там видно будет.
Женя подбежал к выходу из комнаты, выглянул из неё на лестницу и тут же отпрянул за косяк – вверх быстро поднимался один из охранников. Акулин сжал в руках автомат и посмотрел на него. Интересно, а он на предохранителе или нет? И где тут вообще предохранитель? Да, надо было посещать уроки НВП в школе, а не ходить на курсы по журналистике.
Шаги охранника были всё отчётливее, и Женя понял, что настал момент истины. Ещё три… два… один…
Охранник возник на пороге и неожиданно остановился, шокированный увиденным. Акулин решил воспользоваться ситуацией и, размахнувшись, толкнул парня с автоматом прикладом как можно сильнее. От неожиданности и удара охранник отпрянул назад и, пролетев пару шагов, свалился кубарем с лестницы на площадку между этажами. Женя инстинктивно направил дуло автомата в сторону секьюрити, но тот лежал и не двигался. Акулин огляделся по сторонам, ища поддержки у кого-то невидимого, а потом, перескакивая через две ступеньки, спустился вниз. Охранник был жив, просто потерял сознание. Женя похлопал его по щекам и привёл в чувство.
- Дёрнешься – убью, - пообещал он. – Руки подними и вставай, только тихо. Медленно спускайся вниз и без резких движений, пожалуйста. Шаг вправо, шаг влево – попытка к бегству.
Секьюрити, не очень понимая, как такое вообще стало возможно, поднялся на ноги и стал не спеша спускаться вниз. Акулин подождал, пока охранник пройдёт три ступеньки и тоже начал движение. Парень в форме на секунду запнулся, и Женя достаточно сильно ткнул его дулом. Охранник решил больше не рисковать и продолжил спускаться.
Преодолев лестницу, Акулин с живым щитом оказались на развилке между коридорами. Один вёл в темноту к каким-то непонятным ёмкостям, а второй был основным коридором. Женя по нему уже шёл, только в другое крыло. Вон и вахтёрский столик, и дверь на выход, и сам вахтёр, который целится из автомата и, кажется, собирается стрелять…
До Акулина только дошёл смысл его мыслей, и он тут же отпрыгнул в сторону тёмного коридора. Раздалась автоматная очередь, и охранник, прикрывавший Женю, отлетел обратно на лестницу с несколькими дырками в теле. Акулин, вытаращив глаза, посмотрел на парня в форме. Что ж тут за охрана, которая решила палить по своим? Кажется, без ответных выстрелов не обойтись.
Женя резко высунулся из укрытия и, сжав автомат в руках, нажал на курок. Вахтёр тоже успел отпрыгнуть, и короткая очередь прошла мимо. Значит, автомат всё-таки не стоял на предохранителе. Вторую очередь, однако, Акулин сделать не смог, потому что отдачей автомат у него выбило из рук. Женя нагнулся, чтобы его подобрать, и очень вовремя: высунувшийся из укрытия вахтёр выстрелил в его сторону. Пули просвистели над Акулиным и врезались в ступеньки. Чертыхнувшись, Женя всё-таки схватил автомат и укрылся обратно во втором коридоре.
Ситуация требовала времени на анализ, но времени не было ни секунды. Акулин шумно вдохнул и неожиданно учуял запах бензина. Посмотрев вокруг себя, Женя заметил, что ёмкости, стоящие в коридоре, являются канистрами, в которых плескается жидкость с характерным запахом. Решение снова пришло из ниоткуда. Акулин схватил одну из канистр и, высунувшись из-за угла, запустил её по скользкому полу в сторону вахтёра. К нему присоединились и другие всполошённые охранники, которые готовы были расстрелять наглеца, восставшего из состояния зомби. Но, увидев скользящую в их сторону канистру, все пятеро бросились врассыпную. Женя сполна воспользовался ситуацией и, крепко зажав автомат в руках, дал очередь по ёмкости. Один из патронов попал в цель, и в коридоре раздался мощный взрыв. Помещение заволокло чёрным дымом. Акулин схватил ещё одну канистру и запустил её по тому же маршруту и с тем же результатом. Под аккомпанемент ещё одного взрыва и криков охранников (кажется, на ком-то из них загорелась одежда) Женя пробежал по коридору и быстрее молнии выскочил на улицу. Тяжёлая бронированная дверь медленно закрылась под напором тела Акулина. Женя подставил автомат так, чтобы из помещения было невозможно выйти, и облегчённо вздохнул. Свобода!
- А теперь быстро открой дверь и медленно отойди в сторону! – в затылок Акулину упёрлось дуло ещё одного автомата, и Женя мысленно чертыхнулся. Есть же ещё один охранник на улице!
Только сейчас Акулин понял, что он стоит в одной кофте, и его достаточно сильно продувает. Свежий воздух, однако, принёс и свежее решение: Женя сделал обманное движение вперёд, а потом неожиданно развернулся и с диким криком прыгнул на охранника, сбивая его с ног и слетая вместе с ним с парадной лестницы. От неожиданности и непрогнозируемой наглости охранник выпустил на секунду автомат, и этой секунды хватило, чтобы Акулин схватил оружие и направил его на своего противника.
- Ну, и что теперь? – секьюрити закашлялся и приподнялся на локтях. – Убьёшь меня?
- Я? Нет, - устало сказал Женя. – Я просто уйду.
- Я тебя никуда не отпущу, - усмехнувшись, сказал охранник. – Как говорится, только через мой труп.
- Ладно, - неожиданно согласился Акулин. – Желание собеседника – закон.
Секьюрити хотел что-то сказать в ответ, как Женя вдруг повернулся вбок и выпустил очередь в сторону выхода из двора.
- И что это было? – недоумённо поинтересовался охранник.
- Это? Это я выпустил погулять собак, - хмыкнул Акулин, опустил дуло автомата и рукой показал в сторону. Секьюрити повернулся в указанном направлении и с ужасом увидел, что стрелок сбил очередью замок на вольере, и на него летит, оскалившись, волкодав. Охранник в панике попытался подняться, но в следующий момент огромная собака придавила его к земле и вцепилась в шею. Мужчина почувствовал мёртвую хватку на горле и понял, что это конец.
Женя несколько секунд посмотрел на то, как собака разрывает охранника на части, а затем, тихонько положив автомат на землю, на цыпочках обошёл кровавое пиршество и медленно пошёл к выходу спиной, не отводя взгляд от волкодава. Шаг, ещё шаг, ещё один. Акулин дошёл до вольера, бросил взгляд внутрь и понял, что что-то не так. Через секунду до него дошло: охранника ела одна собака, но всего было-то их две! Почуяв неладное, Женя развернулся к выходу лицом и увидел, что волкодав стоит прямо посередине дороги, скаля зубы и рыча. Акулин слышал, что собакам нельзя смотреть в глаза, и, тем не менее, упёр свой взгляд во взгляд пса. Они стояли друг напротив друга и смотрели, пытаясь каждый перебороть своего соперника психологически. Женя понимал, что шансов у него немного. Голодный, уставший и голыми руками с озлобленным волкодавом он бы не справился. Оставалось надеяться только на помощь извне, хотя Акулин не мог не осознавать, что ждать её неоткуда. Вот где, чёрт возьми, полиция в тот момент, когда она так нужна?
И вдруг центральные ворота слетели с петель и упали на землю, а по ним проехал БТР, на котором гордо восседал Сексенбаев. Волкодав обернулся на шум, но не успел среагировать, как БТР расплющил его на дороге и остановился. Следом за бронетехникой въехал автобус, из которого выскочили омоновцы. Огибая Женю, спецназ побежал в сторону здания «РВП», по дороге застрелив вторую собаку. Акулин оглядел всё вокруг и обессиленно опустился на землю, сев прямо в кашу из снега и грязи. Вот теперь точно свобода!
- Ты как? – Ануар подскочил к Жене и начал его осматривать.
- Норма, - Акулин махнул рукой в сторону БТР. – Это что за парад Победы?
- Да Саша поставил здесь наружку, чтобы она сигнализировала, если тут начнётся какая-то каша. Ребята услышали автоматные выстрелы и тут же доложили нам. А мы с Сашей были в гостях у замполита воинской части – ты вроде знаком с ним. Вот одолжили на время. А ОМОН по дороге уже подключился к нам – тут же в принципе недалеко. Минут пятнадцать.
- Минут пятнадцать? – Женя почувствовал, что закипает. – А где ж вы раньше были, дорогушечки? Я тут два дня проторчал почти! Два дня! Почему раньше тревогу не подняли?
- Ты же знаешь, как у нас работает полиция, - развёл руками Сексенбаев. – Мы заволновались уже часа через два. Стали звонить тебе – а у тебя выключен телефон. А потом выяснилось, что ты его вообще выронил у Саши в машине. Бросились согласовывать операцию, а начальство жмётся – говорит, мало оснований. Вот мы и бросились к военным за подмогой, а тут как раз и началось.
- Ну, вообще зашибись, - Акулин опустил голову и почувствовал, что просто смертельно устал. – Знаешь, я как-то в «Эврике» слышал историю: в редакцию пришла женщина и просила подать объявление о пропаже её сына. Он вышел гулять с друзьями двадцать пятого октября, а дальше – цитата: «Когда он не пришёл на Новый год домой – мы заволновались». Мне кажется, это твои родственники были.
- Всё, не злись, - примирительно приобнял Женю Ануар. – Лучше скажи в общих чертах, что там произошло.
- Да там вообще ужас какой-то, - признался Акулин. – Сумасшедшие, психотропные препараты, дуэли между людьми-овощами. Приключений на целую книгу хватит.
- Неслабо, - Сексенбаев почесал голову. – А насчёт Перегужина или Шефа что-нибудь прояснилось?
- Да ни при чём тут это всё, - Женя почувствовал, что замёрз сидеть на земле, и поднялся. – Здесь вообще своя отдельная дурацкая в своей фантастичности история. Кстати, я точно не знаю, но, кажется, её главный зачинщик – Зайченко – свалил отсюда.
- Зайченко… - Сексенбаев усмехнулся. – Тот ещё урод. Надо было его несколько лет при задержании застрелить. То есть тут совсем ничего?
- Ну, почему, - Акулин кашлянул и посмотрел на подходящего к ним с Ануаром следователя Сашу. – Тут, я уверен, находятся все пропавшие за последнее время двенадцать человек. Точнее, уже одиннадцать. Одного застрелили во время «дуэли». Да и остальных-то людьми можно назвать теперь весьма условно. Их обкололи какой-то дрянью по самое не балуй.
- Разберёмся, - пообещал следователь.
- Да, кстати, - вспомнил Женя. – Там в кабинете у исполнительного директора должно быть противоядие в сейфе. Если найдёте, вколите его сразу девушке по имени Майя Финн. Брюнетка такая миниатюрная. Ей ещё может помочь.
- Ладно, - Саша смущённо почесал нос. – Слушай, а ты зря на меня говорил всё-таки, что я разболтал информацию по поводу этих уголовников с перерезанными глотками. Я действительно, кроме тебя, никому об этом не рассказывал.
- Да ладно, проехали, - махнул рукой Акулин. – Я уже и думать об этом забыл.
- А вот Цейсс из «Резонанса», о котором ты говорил, кстати, с одной из жертв связан, - неожиданно заметил Саша. – Он – сосед по лестничной клетке первого убитого.
- Да ты что! – восхитился Женя. Хорошее настроение вновь начало возвращаться к нему. – Надо же, какое интересное совпадение! Кстати, а где мой телефон?
- На, держи, - Ануар протянул аппарат Акулину. Женя включил телефон и дождался, пока придёт сообщение о количестве пропущенных звонков.
- Так, ты звонил мне пять раз, Алёна – шесть… - начал перечислять он. - А чего она звонила? Блин, сегодня же среда! Вёрстка! Надо будет сейчас позвонить успокоить её. Так, а где Злобин? Он же у меня на спецзадании. Вот он. Эге, всего два звонка пропущенных. Странно. Маловато будет.
- Ну, вроде если человек на спецзадании, он должен на связь выходить в крайних случаях, нет? – уточнил Сексенбаев.
- В этом случае всё должно было быть наоборот, - задумчиво пробормотал Женя. – Слушай, а поехали-ка в какой-нибудь кабак? Есть охота неимоверно, а я дома ничего не готовил.
- Так поехали ко мне, у меня Луиза сегодня борщ наварила, объедение просто, - предложил Ануар.
- Борщ? Или Луиза? Ладно, не злись, я шучу. Чувствую, ночка мне предстоит тяжёлая – небось ещё на допросы затаскают. Так что не мешало бы подкрепиться с запасом.
- Не затаскают, - Сексенбаев хитро подмигнул. – Я с Сашей договорился о том, что нас здесь не было даже в помине. А показания остальных подкорректируют, если что.
- Тем лучше, - кивнул Женя. – Подожди, я тогда куртку заберу быстро и поедем.
Пробежав обратно до здания фирмы, Акулин поднялся по лестнице, прошёл через прогоревший коридор в сторону кабинета Дубова и, порыскав в сваленной куче из одежды, нашёл свою куртку. Немного подумав, Женя осмотрел остальные вещи и, найдя лёгкую курточку с документами на имя Майи Финн в кармане, отложил её в сторону. Взяв со стола маленький стикер и ручку, Акулин написал на нём свой номер телефона и имя и вложил бумажку в паспорт Майи. Женя почему-то верил, что девушка позвонит.

* * *
- Я стесняюсь спросить, но что у тебя постоянно жужжит и вибрирует в штанах? – Цветаева хихикнула и показала Злобину в район ширинки его джинсов. – Как вышли от Диденко, так почти не переставая дёргается там что-то.
Артём покраснел и достал из штанов телефон. Ему вот уже несколько часов названивала Наташа, а Злобин почему-то не хотел брать трубку. Он с Миланой нашёл общий язык и не хотел терять нить разговора – по крайней мере, пока. Вдруг что интересное сможет выведать про ход расследования Цветаевой. Судя по беседе с ветераном, ей известно несколько больше, чем ему, а значит, Артём идёт на шаг позади (что неудивительно, учитывая, какие длинные ноги у девушки). Из этого следует, что Злобину надо навёрстывать упущенное.
Цветаева, конечно, планы конкурента раскусила сразу же, как только он с ней начал разговаривать на отвлечённые темы. Милана даже про себя подивилась, что Артём начал так издалека, а не потребовал сразу всю имеющуюся у неё информацию. Разумеется, девушка не собиралась ни с кем делиться ни при каких обстоятельствах, но наблюдать за ритуальными прыжками Злобина вокруг неё Милане было, откровенно говоря, забавно. Всё-таки этот Артём милый! Глупый, молодой, но милый. 
- Слушай, а что мы всё время ходим по улице? – неожиданно спросил Злобин. - Давай зайдём куда-нибудь, посидим.
- Куда? – усмехнулась Милана. – Уже девятый час вечера. Ты же знаешь, что все приличные заведения находятся в центре, а тут, в старой части, остались открытыми только неприличные. А я туда идти что-то не хочу.
- Ну, не знаю… - замялся Артём. – Давай вот в гостиницу пойдём. Наверняка, в ней есть какой-нибудь ресторанчик.
- В гостиницу? – изумилась Цветаева. – У тебя есть деньги на гостиницу?
- Ну… найдём, - храбро ответил Злобин, помня, что у него осталось всего две тысячи, которых в этой гостинице не хватит даже на то, чтобы покататься в лифте. – И потом, мы же только в ресторанчик, номер же снимать не будем.
- Тогда пошли, - улыбнулась девушка, и парочка зашагала в сторону небольшой четырёхэтажной гостиницы «Каргала», названной в честь протекающей недалеко от города реки. Правда, река почти высохла, но так и доходы у гостиницы почти иссякли. Так что всё было вполне себе честно.
Охрана в лице сухонького старичка с дубинкой лениво проводила странную парочку взглядом и уткнулась в чтение какой-то жёлтой газетёнки. Злобин и Цветаева подошли к администратору и приветливо улыбнулись. Администратор скривилась в ответ.
- Комнату на ночь хотите снять? – с плохо скрываемым отвращением спросила она.
- Нет-нет, что вы, - замахал руками Злобин. – Мы бы хотели посидеть в вашем ресторане и провести… ммм… деловые переговоры.
- Да вижу я, какие вы деловые, - смерив взглядом Цветаеву, администратор посмотрела на Артёма. – Ресторан только для постояльцев.
- Но мы только… - начал было Злобин, но женщина посмотрела на него так, что ему тут же расхотелось заканчивать фразу.
- Никаких «но», - голосом классного руководителя произнесла администратор. – Хотите поесть – снимайте комнату.
Артём разочарованно развернулся, чтобы уйти, но был остановлен Миланой.
- Давай я попробую, - тихо предложила она и положила перед администратором десятитысячную купюру. Злобин округлил глаза.
- Ну, комнату так комнату, - весело произнесла Цветаева. – Только тогда самую лучшую комнату – и чтобы шампанское там было.
Администратор преобразилась в мгновение ока. Широко улыбнувшись, женщина вскочила со своего места и достала откуда-то из-под стола ключ.
- Вот, - протянула она его Милане. – Четыреста второй номер – повышенной комфортности. Не люкс, конечно, но с большой двуспальной кроватью и чистым бельём. Даже телевизор есть, если хотите потом посмотреть.
- Потом – это после чего? – уточнила Цветаева.
- Ну, потом… После шампанского, - выкрутилась администратор. – Сейчас я принесу шампанское и бокалы, подождите тут немного.
Сказав эти слова, женщина скрылась где-то в подсобке. Злобин посмотрел вокруг и наклонился к Милане.
- Ты чего? – зашипел он. – Это же огромные деньжищи! Тысячи три дали бы – и прошли бы в ресторан. Как я теперь с тобой буду расплачиваться?
- Ой, подумаешь, - отмахнулась Цветаева, хотя это у неё были последние деньги, а до зарплаты было ещё минимум дней пять. – Разберёмся как-нибудь. Да и потом, в ресторане много народу и шумно, а тут спокойно можно посидеть и поболтать.
- Ну-ну, - покачал головой Артём. – В «Актобе Тайм», что ли, к вам перебраться, раз у вас такими деньгами сорят.
- Перебирайся, - хихикнула Милана. – Будем вместе выпускающего редактора доводить. Так, я пошла наверх, посмотрю, что нам впарили. А ты пока дождись шампанское и присоединяйся.
Постукивая каблуками и виляя тем, чем положено вилять, девушка побежала в сторону лестницы. Артём почесал затылок и чертыхнулся: телефон опять противно завибрировал. Опять небось Наташа. Сколько можно звонить: не ясно, что ли, что он на задании?
Но это оказался Акулин.
- Как дела? – вместо приветствия спросил он.
- Хорошо. Ты куда пропал? Я тебе звонил сегодня, а ты в отрубе был каком-то.
- Долго объяснять, - Женя что-то жевал, поэтому Артёму приходилось вслушиваться в каждое слово. – Через час собираемся в редакции – расскажешь обо всём, что нарыл.
- Через час я не могу, - запротестовал Злобин. – Я тут промышленным шпионажем занимаюсь по полной – у конкурентов информацию, известную им, выведываю. Давай завтра утром уже перед тем, как сяду писать статью, я тебе всё расскажу.
- Каким шпионажем, у каких конкурентов? – изумился Акулин. – Ты напился, что ли? От Наташи заразился алкоголизмом?
- Да трезвый я! – обиделся Артём. – Я в «Каргале» вместе с Цветаевой из «Актобе Тайм». Сейчас подпою её и узнаю, что ей известно. А потом в статью добавлю.
- Очумел, что ли? – хмыкнул Женя. – Вылезай давай из Каргалы и Цветаеву доставай. Ноябрь на дворе, застудите себе будущее поколение журналистов.
- Да в гостинице я, «Каргала» называется, - Злобин увидел выходящую из подсобки женщину-администратора. – Всё, не могу больше говорить. Завтра отчитаюсь.
Отключив телефон, Артём положил его в карман и взял из рук портье шампанское и два бокала, которые своим видом напоминали о славном советском прошлом. По крайней мере, пыль с них не вытирали явно с тех самых времён. Хмыкнув и покачав головой, Злобин поднялся по лестнице на четвёртый этаж и, дойдя почти до конца коридора, тихонько постучал в дверь номера четыреста два.
- Не заперто, - Милана открыла дверь, и Злобин чуть не выронил стаканы и бутылку из рук. Девушка сняла с себя кофточку и осталась в одной футболке без рукавов. Оголённые плечи и вздымающаяся при каждом вздохе грудь подсказали Артёму, что вечер перестаёт быть томным.
- Душно тут, - объяснила Цветаева и взяла из рук парня посуду. – Я мыть бокалы, а ты пока открой шампанское.
Прежде чем Артём успел хоть что-то сказать, Милана скрылась в ванной. Причмокнув губами, Злобин игриво улыбнулся и, пройдя в комнату, запер дверь на ключ. Ключ при этом Артём положил себе в джинсы. Так надёжнее и располагающе.
Скинув куртку и быстро открыв шампанское без хлопка и разбрызгивания по всей комнате, парень сел вместе с бутылкой на большую – администратор не обманула – кровать и легонько попрыгал на ней. Крепкая и совсем не скрипит. То, что надо.
- Ну, что, готов? – Милана вышла из ванной, неся в руках чистые бокалы. - Вытереть нечем, мокрые будут.
- Да ладно, не страшно, - Артём томно улыбнулся и, мягко взяв девушку за руку, усадил её рядом с собой. – Давай выпьем за наше знакомство.
Он разлил шампанское по бокалам и, поставив бутылку на столик рядом с кроватью, взял один бокал у Цветаевой.
- Предлагаю выпить на брудершафт, - неожиданно сказал Злобин.
- Не рановато? – усмехнулась Цветаева. – Вроде как только познакомились.
- Ну, вот, - кивнул Артём. – Чтобы закрепить встречу, нужно как раз на брудершафт и выпить.
- Ну, давай, - Милана скрестила свою руку с рукой Злобина и внимательно проследила за тем, чтобы парень опустошил бокал до дна.
- Хорошее шампанское, - Артём поморщился от газиков и вожделеющее посмотрел на Цветаеву. – А после брудершафта положено целоваться, в курсе?
- Давай-ка одну минутку подождём и вернёмся к этому вопросу, - улыбнулась Милана и поставила даже не пригубленное шампанское на столик. – Пока я тебе задам вопрос: как ты всё, что Диденко сказал, запомнил? Он же нам выдал на-гора много всего – на память не процитируешь.
- Ты издеваешься? – засмеялся Артём и показал на куртку. – Там – диктофон, на который я записываю вообще все разговоры со своими героями. Так что все эксперты и мелкие проходные комментаторы, с кем я уже побеседовал, зафиксированы в памяти моего маленького друга. Ну, конечно, другой мой дружок гораздо больше. Он такой, что тебе и не сни…
Остаток фразы застрял у Злобина в горле, и он, закатив глаза, завалился на кровать. Милана прислушалась к дыханию парня и, убедившись, что он крепко заснул, деловито начала выполнять свой план. Взяв бокалы, она отнесла их в ванну и вылила остатки шампанского в раковину. Схватив стоящий на умывальнике пузырёк из-под жидкого снотворного, которым Цветаева пользовалась, чтобы побороть бессонницу, девушка отправила его в мусорное ведро, а потом принялась тщательно промывать бокалы. Не зная, какой именно возьмёт Злобин, Милане пришлось смазать снотворным стенки обоих бокалов и не пить самой. Зато теперь Артём не проснётся до утра – это к гадалке не ходи.
План Цветаевой состоял в том, чтобы повернуть намерения Злобина против него самого. Он хотел выудить из неё всю информацию о том, как продвигается расследование? Отлично, в ответ Милана проделает такую же штуку с ним. Только поступит ещё надёжнее: заберёт диктофон, чтобы у Артёма на руках не осталось ничего. Конечно, это нечестно, но никто и не говорил, что в этом соревновании нужно играть по правилам.
Порывшись у парня в куртке, Милана достала небольшой диктофон и переложила его себе в карман. Надев кофту и свою куртку, Цветаева насмешливо посмотрела на Злобина, свернувшегося в клубочек. А он всё-таки милый! Жалко, что такой дурачок.
- Арривидерчи, глупыш! – с этими словами Милана прошла к двери и попыталась её открыть, но обнаружила, что она заперта, а ключа нигде нет. Раздражённо хмыкнув, девушка прошла к лежащему Артёму и похлопала его по карманам. Что-то похожее на ключ прощупывалось через джинсы, и Цветаева, крякнув, полезла Злобину в узкий карман и начала шарить там рукой.
Внезапно дверь распахнулась, и на пороге возникло что-то среднее между человеком и чёрной металлической машиной.
- Ах ты, шалава! – заорала девушка. – А, ну отойди от Артёма, быстро!
- Смерть? – изумилась Цветаева. – Я тебя ждала попозже – да и, честно говоря, представляла себе несколько по-другому.
Девушка-гот не поддержала шутку и, зарычав, кинулась на Милану. Цветаева в ужасе от надвигающейся мегеры схватила бутылку шампанского со столика и стала размахивать ею перед взбесившейся истеричкой. Девушка-гот резко затормозила и схватила Милану за руку, в которой была бутылка, и сильно надавила на неё. Цветаева вскрикнула и уронила шампанское на ногу мегере. Та, заорав от боли, отпустила руку Миланы и запрыгала на одной ноге.
Журналистка «Актобе Тайм» решила воспользоваться моментом и рванулась к выходу, но бешеная девушка-гот схватила её и со всей силы толкнула в сторону. Цветаева, едва удержавшись на ногах, залетела в ванную и затормозила только около умывальника. Поняв, что это тупик, Милана схватила душ и, открыв кран горячей воды, направила струю в сторону влетевшей следом мегеры. Соперница Цветаевой закричала и, отмахиваясь, отступила. Милана опустила душ и в прыжке попыталась добраться до выхода в коридор, но девушка-гот оказалась более ловкой и подсекла ногой Цветаеву в полёте, сильно саданув ей каблуком по колену. Журналистка охнула и по инерции вылетела в коридор, распластавшись прямо перед подбегающим Акулиным. Женя успел затормозить только в последний момент и случайно добавил ногой Милане по локтю. Цветаева завыла и скрючилась на полу.
- Прелестно! – восхищённо воскликнул Акулин, обозрев обстановку. – Оставь двух женщин в одной комнате, и они тут же найдут, из-за чего подраться. Новый закон жизни.
- О, а мне эта девчонка сразу не понравилась! – возникла из ниоткуда администратор и показала на лежащую Милану. – Вот как чувствовала, что она какая-то проститутка! Так и есть. И не стыдно тебе, дрянь ты такая, отбивать парней у других девушек, а? Э-э-эх, позорище!!!
Произнеся последнюю фразу, женщина плюнула в сторону Цветаевой и, развернувшись, ушла вниз по лестнице. Женя хохотнул, легко поднял Милану и оттащил её на кровать к Злобину, потом выключил бьющийся в конвульсиях душ и осмотрел Наташу, ревущую от ожогов и злобы.
- Ерунда, даже следов завтра не будет, - прокомментировал он и потряс Пащенко, приводя её в чувство. – Ты зачем её била, а? Я же попросил только задержать её, а не бить.
- Так я как увидела, что она Артёму в штаны руками залезла, так у меня всё перед глазами помутнело, - призналась Наташа и попыталась дёрнуться в сторону Цветаевой, но Акулин крепко зажал её в своих объятиях.
- Ладно, с этим потом разберёмся, - примирительно сказал он и повернулся к Милане, скривившейся от боли на кровати.
- Ну, что, коллега? – улыбнулся Женя. – Добегалась?
- Она мне колено повредила, - плаксиво ответила Цветаева, махнув головой в сторону Наташи. – Надо что-нибудь наложить.
- Без проблем, - Акулин повернулся к Пащенко. – Наташа, наложи на её колено проклятье. Ты как раз сегодня в обличье подходящем. Чего ты опять вырядилась, кстати? Думала, что так страшнее будет?
Фотограф ничего не ответила и обиженно засопела. Женя усмехнулся и повернулся к Цветаевой уже с совершенно серьёзным лицом.
- Значит, так, уважаемая, - жёстко произнёс он. – Сейчас ты расскажешь мне всё, что нарыла по убийствам этих уголовников сама и что вам удалось узнать вдвоём со Злобиным.
- С чего бы вдруг? – Милана поморщилась от боли. – Я не обязана ничего тебе рассказывать. Соревнование есть соревнование, забыл?
- Если ты сейчас не начнёшь говорить, я через знакомых определю тебя суток на пять в обезьянник, а послезавтра в газете напишу, что тебя поймали на нарушении общественного порядка и попытке торговать своим телом. И потом попробуй доказать в этом городе кому-нибудь, что это не так.
Цветаева чуть не задохнулась от возмущения, но, посмотрев на выражение лица Акулина, поняла, что выхода у неё, кажется, нет.
- Ладно, слушай, - тяжело вздохнула Милана. – Сначала я пошла к психологу Панкратову, потому что думала, что он мне поможет составить психологический портрет убийцы…
Женя слушал внимательно, не отрывая взгляда от Цветаевой и даже, кажется, почти не мигая. Девушка постаралась максимально компактно, но в подробностях, рассказать о последних двух днях. Умолчала она только о том, что со Злобиным они пили на брудершафт – второго налёта этой мегеры Милана в нынешнем состоянии могла уже не выдержать.
- Ну, что я могу сказать, - Акулин задумчиво потянулся, когда Цветаева закончила рассказ. – Молодец, хорошо поработала. Несколько связующих выводов ты сделать, конечно, не решилась, а так расследование проведено очень достойное. Такие-то люди мне как раз и нужны.
- В смысле? – не поняла Милана.
- В прямом, - улыбнулся Женя. – А ты думала, я это соревнование устроил, чтобы просто повеселиться? Это, конечно, в моём духе, но не очень целесообразно, учитывая кадровый голод. Я искал того, кто сможет пополнить ряды газеты. И вот, кажется, нашёл.
- Так вот зачем ты просил редакторов привести с собой самых, на их взгляд, лучших людей, - догадалась Цветаева. – Тебе даже не нужен результат этого дела, ты хотел услышать о процессе. Так?
- Ну, в общем верно, - подтвердил Акулин. – Так что, Ромашкина, поднимайся и дуй писать статью на основе того, что ты узнала и что узнал он, - Женя показал пальцем на прихрапывающего Артёма.
- Я Цветаева.
- А ромашки перестали быть цветами? – хмыкнул Акулин. – Давай-давай, поднимайся. Завтра к трём часам жду от тебя статью. Да, и ещё. Дай-ка сюда свой мобильный телефон.
- Зачем? – удивилась Милана.
- Чтобы тебя завтра никто из прошлой жизни не отвлекал, - загадочно произнёс Женя.
Девушка пожала плечами и отдала аппарат в руки Акулину.
- Домашний телефон тоже пока советую отключить, ни к чему он тебе пока. И завтра, когда статью принесёшь в редакцию, захвати с собой все документы. Прямо на месте и оформим тебя на полную ставку.
- А если я не хочу? – вдруг спросила Милана. – Снова будешь пугать проституцией?
- Нет, - покачал головой Женя. – Потому что ты хочешь.
Цветаева криво усмехнулась, хотя в глубине души поняла, что он прав. Честно говоря, ей уже до зубовного скрежета надоел этот Тагиров со своими придирками. Хочется поработать в более спокойной атмосфере. Хотя с Акулиным о ней, наверное, тоже можно забыть.
- Пошли, - Женя протянул девушке руку и обхватил её за талию, помогая подняться. Вместе они дошли до двери, но тут Акулин повернулся к стоящей и смотрящей на всё происходящее с широко раскрытыми глазами Наташе.
- Извини, но свою часть добычи тащи сама, - показал он на Злобина. – Заодно администратору попробуй убедительно объяснить, зачем нужно было выламывать замок и почему нельзя было просто постучаться.
- Времени у тебя, кстати, в избытке, - поддакнула Милана. – Номер оплачен до утра. Можете развлекаться, чинить замок, вызывать дьявола. В общем, куражьтесь.
Женя захохотал, довольный шуткой Цветаевой, и они в обнимку вышли из номера. Наташа только зло посмотрела им вслед и, подняв с пола бутылку шампанского, залпом выпила всё, что осталось внутри.

* * *
- Нет, вы только посмотрите на это! – выпускающий редактор «Актобе Тайм» Ришат Тагиров сначала хотел свежий номер «Эврики» швырнуть под нос Гудковой, но потом всё-таки сдержался и просто положил его, открыв разворот со статьёй «От уха до Х.У.В.а» за подписью Миланы Цветаевой и Артёма Злобина. – Я всегда говорил, что вашей Миланочке нет никакой веры, а вы мне не верили. Вот теперь полюбуйтесь!
Ольга Валерьевна взяла в руки газету и, пробежав глазами статью, остановила свой взгляд на подписи. Лицо её побагровело, и Гудкова злобно скомкала газету и отшвырнула её в сторону.
- Так вот почему у неё был выключен телефон, - тихо процедила она. – Я-то думала, она просрочила материал и поэтому ушла в подполье, а оказывается, вот оно что. Ну, я ей устрою!
Схватив трубку редакционного аппарата, Гудкова ожесточённо забарабанила пальцами по кнопкам, набирая номер Цветаевой. Телефон ожидаемо был отключён. Ольга Валерьевна тяжело задышала, собираясь с мыслями, а потом набрала другую комбинацию цифр, вызывая Акулина.
- Да-да, Ольга Валерьевна, - издевательски добродушно отозвался Женя. – Как ваши дела? Хотите похвастать результатами участия в соревновании?
- Ты… - Гудкова даже не сразу подобрала нужные и культурные слова. – Это подло – так вот поступать. Ты увёл у нас чуть ли не лучшего сотрудника и теперь радуешься. Но это гадко с твоей стороны, и я просто разочарована.
- Ничего личного, только бизнес, - хмыкнул Акулин. – Вообще-то, я никого не уводил. Я предложил Милане работу, она согласилась. Человек, как известно, ищет, где лучше и перспективнее. Она считает, видимо, что ей лучше в нашей редакции. Не буду же я её лишать права на рабочее счастье.
- Ну, можно было хотя бы это обставить по-другому! - в отчаянии воскликнула Гудкова. – А то вот так втихомолку, среди рабочей недели – это удар по нашей редакции и текущему номеру. Это хорошо, что у меня всегда есть запас и сотрудники оперативно работают. А так бы я не знала, что делать.
- Я рад, что всё хорошо закончилось, - снова перешёл на добродушный тон Женя. – В конечном итоге, вы особо ничего не потеряли. Всё равно Цветаева, как я понимаю, была лишним человеком, который не хотел подстраиваться под ваши правила игры. Вот такие люди мне и нужны – те, которые всегда играют по своим правилам.
- Ты не боишься, что вернётся Гебберт и всех твоих новобранцев разгонит к едрене фене? – ехидно поинтересовалась Ольга Валерьевна. – Не думаю, что он очень любит тех, кто выполняет данные им указания так, как хочет.
- С Геббертом я как-нибудь решу, - успокоил Гудкову Акулин. – Самостоятельные, инициативные и креативные журналисты в любом случае без дела не останутся.
- Ну-ну, - буркнула редактор «Актобе Тайм» и, не попрощавшись, бросила трубку. Тагиров, стоящий всё время рядом, вопросительно посмотрел на Ольгу Валерьевну.
- Всё, нету у нас больше Цветаевой, - хмуро сказала Гудкова. – Надо бухгалтеру сказать, чтобы готовила расчёт.
- Да ладно, вы не переживайте так, - ободряюще подмигнул Тагиров. – Люди приходят и уходят. Собаки дохнут – караван идёт. Может, оно и к лучшему, что Цветаева ушла. Зато мы на её место можем взять нового перспективного человека. У меня уже и кандидатура есть.
- Мы вообще-то могли взять человека, даже если Цветаева осталась бы, - скривилась Гудкова. – А что за кандидатура-то?
- Прекрасная девочка, на последнем курсе филфака учится, Леной зовут, - Ришат протянул Ольге Валерьевне резюме девушки. – Видите, какая симпатичная, с греческим профилем. Не хуже Цветаевой на мой взгляд.
- Мы же не на внешность смотрим, - укоризненно покачала головой Гудкова и покосилась на очки Тагирова с толстыми линзами. – У неё хоть какой-нибудь опыт написания текстов есть?
- Конечно, она же с филфака, - не понял вопроса Ришат. Ольга Валерьевна только тяжело вздохнула в ответ.
- Да опыт – это дело наживное, - зачастил Тагиров. – Зато она очень умная и – самое главное! – исполнительная. Без закидонов, как некоторые…
Гудкова внезапно подняла вверх палец, останавливая монолог выпускающего редактора. Ришат удивлённо посмотрел за Ольгой Валерьевной, которая встала и вышла из кабинета сама не своя. Через минуту она вернулась уже улыбающаяся и с блюдцем, на котором лежал большой кусок торта.
- Вспомнила, что у редактора казахской версии газеты сегодня день рождения, - объяснила Гудкова, садясь на своё место. Взяв из стола ложечку, Ольга Валерьевна отломила ею солидную часть торта и отправила в рот. – Ладно, зови свою Лену. Посмотрим, что у тебя там за греческий профиль.
Гудкова ещё раз посмотрела на скомканную газету и искренне пожелала Акулину провести день, сидя на унитазе.
Пожелание до адресата не дошло. Даже если бы сам Женя захотел на весь день остаться в туалете, ему бы это не удалось. В отсутствие Гебберта он провёл планёрку, расписал гонорарные ведомости, отобрал дайджест для газеты, уменьшив его количество в два раза. О мировых событиях всегда могут писать и сами журналисты. К тому же, с появлением Цветаевой собственных материалов в газете явно должно стать больше – перепечатки вообще ни к чему. Коллектив, за исключением Наташи, принял Милану хорошо, да и Пащенко со временем привыкнет, надо полагать. Сложнее будет только Злобину – он уже сегодня разрывался всю планёрку, глядя то на одну девушку, то на другую. Но и он, надо думать, справится.
Ближе к обеду позвонила Мазепина.
- Кажется, в правилах соревнования не было пункта о том, что можно переманивать к себе игроков из других команд, - заметила она после приветствия.
- Кажется, в правилах соревнования не было и пункта, что в одной из команд будет играть убийца, - парировал Женя, выйдя на крыльцо редакции.
- Мы обсуждали эту шутку на той встрече и пришли к выводу, что она несмешная, разве нет? – удивилась редактор «Резонанса».
- Да. Проблема в том, что это не шутка.
- Не поняла, - медленно произнесла Мазепина.
- Да я тоже не всё понимаю, - Женя поёжился на ветру. – И то, что я вам говорю, - это всё мои догадки. Мне кажется, что ваш Цейсс – и есть тот самый убийца. Возможно, не своими руками, но со злодеем он знаком – это как минимум. Ему не хватало острых материалов на его криминальные полосы, он же у вас криминальный репортёр, да? Вот он и придумал эту историю с маньяком, который убивает уголовников. Одна из жертв – его сосед. Я точно не знаю, что произошло, но именно после этой смерти Цейсс начал раскручивать историю с убийствами. А чтобы она не угасала, Юрий убивал или просил убивать дальше.
- Бред! – воскликнула Мазепина. – Вы сейчас несёте бред!
- Возможно, - не стал спорить Акулин. – В конце концов, все улики, которые есть в распоряжении моих журналистов, - косвенные. А подозрения к делу не пришьёшь. Кроме того, убийство психолога Панкратова, совершённое по той же схеме, совершенно выбивается из, скажем так, тренда. Но мы будем крутить эту историю и дальше, уж будьте уверены. Так что мой вам совет – как редактор редактору: вы лучше от такого актива, как Цейсс, избавьтесь. А то потом репутация газеты пострадает.
- Спасибо за совет, - ядовито ответила Елена Анатольевна. – Как-нибудь разберусь сама, что мне делать с сотрудниками. А вам, уважаемый Евгений, я рекомендую отдохнуть и полечить голову. Большей глупости я в жизни ещё не слышала!
Мазепина отключилась и раздражённо бросила телефонный аппарат на стол. Внутри неё всё кипело от негодования. При этом Елена Анатольевна сама не понимала, почему её так трясёт. В любое другое время Мазепина просто посмеялась бы над этими словами, которые, действительно, напоминали бред сумасшедшего. В любое другое, но не сейчас. Потому что редактор понимала, что сказанное Акулиным с большой долей вероятности могло оказаться правдой. От Цейсса на самом деле можно было ожидать чего угодно. И вот теперь Мазепина встала перед выбором: оставить Юрия в редакции, надеясь, что он никаким боком не относится к этой истории; или от греха подальше «слить» журналиста, опасаясь, что без работы останется невиновный. Такая дилемма разрывала мозг, и руки сами тянулись к припасённым на случай нервных срывов сигаретам, но Елена Анатольевна сдержалась и вместо курева достала из стола фирменный бланк.
- «Резонанс» своих не сдаёт, - пробормотала она и выписала Цейсу премию в размере оклада. Немного подумав, в графе «обоснование» Мазепина написала: «за креативность при подготовке материала». Поставив свою подпись на бланке, Елена Анатольевна всё-таки схватила сигареты и жадно закурила. Возможно, она сейчас сделала самую большую ошибку в своей карьере, но презумпция невиновности для неё важнее слов Акулина. Как бы она с ними ни была в душе согласна.
Женя, поговорив с Мазепиной, некоторое время тупо постоял на крыльце, глядя на проезжающие по дороге машины. Усталость огромной лавиной навалилась на него, и в душу прокрадывалось полное безразличие ко всему происходящему. Акулину стало так всё равно, что он машинально спустился с крыльца и направился в сторону остановки, чтобы уехать домой.
- Женя, у меня вопрос… - высунулась из-за двери ответсек Алёна, но Акулин лишь отмахнулся: мол, всё потом.
На автомате добравшись до квартиры, Женя вошёл внутрь и буквально упал на кровать. Забытье окутало его, и Акулин провалился в тяжёлый, неспокойный сон, в котором он снова и снова приезжал в Актюбинск, хотя постоянно пытался из него вырваться. История повторялась по кругу: Ликанов с его сигарами – приезд – Алибек – газета - бегство – Ликанов – приезд. Женя понял, что ему не вырваться, и в этот момент зазвонил телефон.
Акулин резко открыл глаза и увидел, что на улице уже начинает темнеть. Сколько он проспал? Телефон продолжал настойчиво звонить.
- Алло, - сонным голосом произнёс Женя и встал с кровати в поисках часов. Будильник нашёлся на шкафу. Ого, уже семь часов вечера. Получается, он провалялся всю вторую половину дня. Неожиданный выходной выдал ему организм, ничего не скажешь.
- Добрый вечер! – раздался в трубке голос Гебберта. – Я вышел из больницы, и с понедельника возвращаюсь на работу. Надеюсь, газета ещё не закрылась в моё отсутствие?
- Вам следует почитать Толстого и его рассуждения о роли личности в истории, - хмуро пошутил Акулин. – Поздравляю с выздоровлением. Утром в понедельник придёте – я передам вам текучку.
- Вот и договорились, - Виктор Викторович пропустил слова о Толстом мимо ушей и отключился. Женя посмотрел на телефон и неожиданно понял, что ему хочется напиться – сильно, вдрызг, до поросячьего состояния. И сделать это в Актюбинске можно только с одним человеком.
- Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия, - равнодушно отозвался голос диспетчера, когда Акулин попытался вызвонить Макса. Женя задумчиво постучал пальцем по будильнику и положил телефон на шкаф. Очень странно Макс исчез – уже три недели нет его. Конечно, он может быть в какой-нибудь командировке, но не настолько же бесследной, что Бандитского нет ни в зоне доступа, ни в Интернете.
Телефон ожил снова, но на этот раз Акулина вызывал какой-то скрытый номер. Женя посмотрел на экран и медленно нажал на кнопку ответа.
- Алло, Женя! – раздался голос Макса, но он был очень далеко и едва различим сквозь помехи. – Слушай внимательно и не перебивай. Меня похитили… - связь пропала.
Акулин изумлённо уставился на телефон. Это точно не сон?
Трубка зазвонила снова.
- Макс, что за дела? – закричал Женя. – Где ты?
Вместо ответа собеседник на том конце провода только что-то пробулькал. Акулин разобрал только слова «похищение», «свадебные фото» и какая-то «оликала». После этого связь разорвалась окончательно. Женя очумело выпучил глаза и сел на кровать.
Приключения продолжаются.