Silentium Lux. 3. Договор

3 глава. Договор.

Россия. Пригород Москвы.
2012 год.
 
   Астральная сущность Лонгвея немым взглядом взирала на ауру своего человеческого существа из тонкого незримого мира, окутывающего нашу тленную реальность. Он знал, что время на исходе, его тело умирает и ждать больше нельзя. Ему необходима встреча с беспощадным разумом из потусторонней вселенной хаоса. Ему нужно взглянуть в глаза бескомпромиссной бездне, в которой нашли свой дом ненависть и абсолютное зло. Ему предстоит пугающая, но неотвратимая беседа с демоном, чьё имя известно лишь сатане, и от чьего голоса кровь застывает в жилах, а сердце падает в холодные глубины страха. Мастеру необходима сила, которую можно получить, лишь вновь озвучив слова из договора, его договора с Адом, его договора с Тьмой. Ему предстоит путь сквозь круги преисподней, он должен пересилить себя и шагнуть в бездонную пропасть Тартара, отправиться навстречу ужасу, пройти через чащу нестерпимой боли, утонуть в океане отвращения, сгореть на костре паники и возродиться из пепла. Недаром Небеса нарекли его Фениксом. И если Лонгвей намерен остаться в объятиях этого мира, то он обречён на эти муки.
   Говорят, что прыгать с парашютом в первый раз не страшно, по-настоящему пугает второй прыжок. И мастер действительно по-настоящему боялся.
   «Что ж, пора. Сегодня», - прозвучал окончательный вердикт в его сознании. Этот приговор он выносит себе повторно, иного не дано: либо огонь, либо беспросветная тьма. Вечность во мраке  ожидает его, если он покинет эту вселенную. Вечность, лишенная воли, выбора, свободы. Вечность без самого себя...
   Нет, не быть этому никогда! Сегодня вечером он получит ту власть, которая нужна для новой реинкарнации, для того, чтобы его дух обрел новый дом в другом теле, выкинув при этом несчастную душу, которая ютилась там до него. Что будет с этой душой — загадка. Возможно, у неё хватит сил родиться вновь на этой Земле, быть может, и вероятнее всего, она займёт своё место на одном из девяти кругов, по которым мечутся другие беспокойные проклятые человеческие души, или, что совсем маловероятно, она обретёт приют в Вечном Покое, где и дождётся Судного дня.
   Лонгвей уже выбрал себе жертву, руководствуясь такими соображениями: во-первых, у этой души есть шанс возродиться, ведь мастер не был хладнокровным палачом, что-то светлое в нём ещё оставалось; во-вторых, для перерождения ему не потребуется большого количества тёмной силы, она останется у него после переселения, что немаловажно; и в-третьих, это тело достаточно молодо и здорово, чтобы прожить долгую жизнь. 
   Лонгвей вернулся в своё тело и открыл печальные глаза, в которых уже не было страха, лишь смирение и тоска. Он медленно поднялся на ноги и вышел на огромную мансарду своей резиденции. Состарившаяся плоть уже плохо слушалась своего хозяина: передвигался он с трудом, немного сутулясь,  руки тревожила мелкая дрожь, суставы постоянно ныли, но мастер этого не замечал — он легко заглушал болевые импульсы, вот только духовная мощь не могла решить основной проблемы. Этот сосуд износился за восемь десятков лет, хоть нынешний владелец и берёг его долгих 64 года. Вдохнув прохладного воздуха, он взял с плетёного столика телефон и набрал короткий федеральный  номер.
   - Здравствуй, Виктор, - послышался старческий голос немного с хрипотцой, говоривший на идеальном русском, в котором не чувствовалось ни капли акцента. - Я что-то прихворал, нужны лекарства. Будь любезен, навести меня. Я на даче, стараюсь побольше дышать свежим воздухом. Спасибо. Жду.
   Мастер положил трубку, неторопливо сел на кресло-качалку и устремил взгляд куда-то вдаль. Теперь он был наполнен непоколебимой уверенностью и нерушимой твёрдостью. Да, он, несомненно, был готов. Осталось дождаться надёжного,  проверенного поставщика качественного и труднодоступного в этой стране мескалина. Он уже в пути и доберётся без задержек, ведь Лонгвей хорошо и щедро платит, но дорога всё равно займет не менее двух часов. Два часа тишины и покоя, а потом...

   Впервые договор был озвучен в 1948 году, по прошествии 70 лет со времени его заключения, далеко от столицы России, бывшей тогда Советским Союзом, на территории одной из резерваций Северной Америки. И человек, над чьей головой повисли грозные слова, ещё не знал, что следующие шесть десятков лет его будут величать Лонгвеем. Тогда все знали его под именем Анаквад и почитали как шамана, чьё духовное имя хранилось в секрете, и лишь несколько индейцев племени оджибве знали его как Большую Громовую Птицу. Жил он уединённо и аскетично, и лишь одна душа была ему близка — его возлюбленная, её звали Гичибинэсикве*. И связывало их нечто большее, чем просто земная жизнь, в которой они нашли приют. Её красота пленила его задолго до бегства в этот мир, и ради неё он был готов на всё.

*Гичибинэсикве — имя у народа оджибве, означающее Женщина Большой Громовой Птицы.

   Гичибинэсикве обладала редким даром заглядывать в глубину веков, видеть прошлое, покрытое пылью забвения, и  далёкое будущее, нависшее над миром ликом неотвратимости. Она назвала шаману его скорбный час, поведала о своей гибели вскоре после этого и предрекла их неминуемую разлуку. Анаквад же пообещал ей вечную жизнь под луной, заверил, что всё уже готово и осталась лишь его жертва, которую он в скором времени принесёт. Гичибинэсикве умоляла его не делать этого, говорила о другом пути и убеждала в неизбежности расставания. Она утверждала, что его погубит власть, дающая возможность вечных странствий по миру людей, которую он так жаждет получить. Но шаман был непреклонен. 
   И вот, когда в их глаза уже заглядывала смерть, Анаквад отправился в мир духов, дабы прочесть слова на древнем неведомом смертным языке, под которыми он некогда оставил печать — подпись в нерушимом договоре. Заклятие было озвучено, и его дух, известный Свету и Тьме как Феникс, отправился на 4 земных часа в самое пекло преисподней. Но что такое 4 часа в Аду? В том мире, где оказался Анаквад, время не бежит, а медленно тянется, еле ползёт. Оно почти недвижимо. Он знал это, но даже не представлял насколько долгим будет путь сквозь преисподнюю. В агонии и беспамятстве, шаман давно потерял счёт времени, потерял саму надежду вернуться под солнце и утвердился в мысли, что его беспощадно обманули, бросив в бездну навсегда. Но когда Феникса полностью поглотило отчаянье, погибли последние мысли о спасении и от его духа остался лишь пепел, он вернулся.
   Сидя у остывающего костра под звёздным небом, Анаквад вбирал в себя тьму. В него проникала чёрная сила, и её природа была противна шаману, но это уже было ничто, по сравнению с тем, через что он прошёл. Теперь Феникс знал ту страшную цену, которую ему предстоит платить за убежище в мире людей. Но сейчас, на долгие годы всё позади, и он с возлюбленной может продолжить путь по этой земле, дарованной роду людскому.

   И вот эти годы подошли к концу, а въезжающий через ворота его резиденции внедорожник Виктора, приближает мастера к шагу в бездну. Поставщик, облачённый в строгий костюм, выглядел довольно-таки презентабельно. Он не был похож на обычного дилера, как, впрочем, и его товар, отличавшийся от наркотиков, доступных обывателям. Он  немного помялся у входа, дожидаясь пока его пропустит охрана, и спешно поднялся на второй этаж в кабинет Лонгвея. После сухого приветствия, он отдал металлический сосуд, похожий на термос, мастеру лично в руки. Герметичная крышка была тут же открыта, и через минуту пара капель сока пейота отправилась в анализатор для проверки. Лонгвей всегда тщательно следил за составом употребляемых веществ, дабы не стать жертвой нелепой случайности. Тем более его старческая оболочка слишком хрупкая и слабая — наркотик низкого качества может погубить её.
   - Хорошо, Виктор. Оплата ждёт тебя внизу, - сказал мастер, не удостоив гостя даже взглядом.
   Виктор без лишних вопросов отправился пересчитывать деньги, а Лонгвей, не смея откладывать неизбежное, прошёл в соседнюю комнату и плотно закрыл за собой двери. Нажатием кнопки он затемнил стёкла на окнах, и в просторном помещении воцарился полумрак. Мастер наполнил соком небольшую чашу, точно отмерив намётанным глазом нужное количество жидкости, и тут же осушил её. Приняв позу лотоса на белоснежном ковре, старик закрыл глаза и вышел в астрал.
   Пространство вокруг стало густым и ещё более мрачным, воздух потрескивал, комната наполнилась гулом, сквозь который пробивались обрывки слов. Они звучали всё громче в сознании Лонгвея, повторяясь снова и снова, сплетаясь в единое кольцо, замыкающее заклятие — мастер стал взывать ко Тьме. В видимом лишь мастеру тонком мире зал для медитации преображался: краска на стенах облазила, дерево загнивало, превращаясь в труху, на стёклах появилась плесень, ковёр рассыпался, будто пролежал здесь тысячу лет, здание, казалось, вот-вот обрушится под тяжестью веков. Но дух мастера был молод и красив, он хоть и был перепачкан грехом, но казался чистым хрусталём в сравнении с мерзостью, обосновавшейся вокруг. А его сущность выглядела нагой и беззащитной пред приближавшимся Злом. Мастер чувствовал всем своим естеством, как сквозь пространство и время, пронзая ослабленные заклинанием стены, к нему несётся Tenebris* – так звал демона Лонгвей.
   
*Tenebris (Тэнэбрис) – в переводе с латыни «Тёмный».

   Спустя мгновение, в комнате появился проклятый Небесами дух. Его бездонные впадины вместо глаз, вечно жаждущие и голодные колодцы, сожрали бы всё на своём пути, дай им волю, но оковы этого мира держали его ярость в заточении, не давая впиться кровожадными чёрными дырами в аппетитную жертву. О, как ему хотелось бы растерзать в клочья Феникса, но сейчас он отбросил эти желания, на уме у  Tenebris'а было нечто иное.
   - Изгнанник! Чтоб ты сдох, паршивая овца! Ты меня оторвал от славного ангелочка, который оказался не таким хитрецом, как ты! - демон начал беседу на древнем, давно забытом богами языке, брызгая слюной, не в силах сдержать свою неуёмную ненависть.
   - Мы связаны нерушимым договором, и я призвал тебя озвучить его! - Феникс не терял самообладания и уверенно регламентировал законы вселенной.
   - Эта чёртова бумажка, будь она не ладна! Снова хочешь покорчиться под моими пальчиками?! Может, прекратишь бегать от неизбежного и войдешь во врата вечной Тьмы, которые уготованы всем нам! Или дальше будешь прятаться как трусливый пёс?! Ты унижаешься в шкурах этого презренного людского рода, поджав хвост! -  Tenebris неистовствовал.
   -  И это я слышу от тебя?! Безвольная ненасытная шлюха?! - мастер не удержался от грубости и выпалил это со всей злостью, на которую был способен.
   Демон отмахнулся от его тирады, как от безобидного насекомого. Ему было наплевать как его называют, у него отсутствовали какие бы то ни были зачатки гордости.
   - Ладно, считай, ты вытянул счастливый билет, я предлагаю тебе сделку. Ты получишь глоток сумрака, в обмен на услугу, которую исполнишь в течение одного нероса*, тёмного нероса, конечно, - более спокойно продолжил  Tenebris.
   
*нерос — единица исчисления времени равная 600 годам.

   - Что за услуга? - без колебаний задал вопрос Феникс, он был готов на многое, чтобы избежать оглашения договора, но не на всё. Тем более срок... Один тёмный нерос — 600 лет в аду — примерно 10 земных дней, очень мало.
   - Мне нужна одна никчёмная свинья. Мальчишка, его имя Луций, как там у вас его зовут, не знаю. Найдешь его, вытащишь из тленного сосуда и отдашь мне, - у демона понизился голос при имени этой души — это говорило о том, что он предвкушает эту встречу и ждёт не дождётся времени, когда сможет заполучить несчастного.
   - С каких это пор тебя интересуют смертные? Они не в твоём ведении, насколько я знаю. Это не твой уровень, ты что-то скрываешь. Что он натворил? - мастер был удивлён, что демона столь высокого ранга интересует один единственный человек. И Лонгвею совсем не хотелось передавать этому отродью кого бы то ни было из людей, пусть самого отъявленного негодяя. Для человеческой души это слишком. Эта тварюга кромсала искушённые миры задолго до создания этой вселенной. Но отправляться в бездну хотелось ещё меньше.
   - Этот мальчишка заигрался! Он нужен мне! А я нужен тебе! Хватит пустой болтовни, ты отнимаешь моё время! - чёрная пропасть глаз была в нетерпении.
   - Позиция Небес? Отвечай и не вздумай лгать, сделка уже пишется! - мастеру необходимо было знать мнение Света об этой душе, если в дело вмешается Ангел, Лонгвей незамедлительно будет повержен.
   - От Света он не отрекался, но за него никто меча не поднимет, он погряз во грехе, который не очистить покаянием. Сам знаешь, о чём я! Это всё, ответы кончились, говори своё слово! -  Tenebris был недоволен отвечая на вопросы, но понимал, что без этого не будет сделки.
   - Хорошо, я сделаю это в обмен на три эталона тьмы, - начал торг Феникс.
   - Три эталона за никчёмную душонку?! - проснулась демоническая жадность.
   - У тебя их тысячи, твоя рука не оскудеет! Соглашайся или разрываем сделку, - не отступал мастер.
   - Хорошо, но если не отдашь мне эту душу в срок, договор будет расторгнут по всем пунктам, ты не сможешь войти даже в обитель Тьмы, твоё тело состарится, ты умрёшь и попадёшь в мои объятия навеки! Согласен? - демон не растерял в веках свою алчность, при любом исходе он в выигрыше.
   - По рукам, - немного поразмыслив ответил мастер. Где бы ни был этот мальчишка, он найдет его.
   - Ставь печать, Изгнанник, и забирай свой сумрак. Вот моя тильда, - чёрные дыры на миг вспыхнули жаром преисподней, и на спине Феникса появилась зияющая рана, словно от удара хлыста — подпись демона, один из знаков сатаны.
   Феникс заглушил в себе боль и сосредоточил мысль на сделке. Ещё один удар приняла его духовная сущность, и на спине проступил другой символ — квадратная печать со знаком, напоминающим букву шумерского алфавита. Сделка обрела силу перед лицом мироздания, и Tenebris в тот же миг отправил облако чёрной копоти в сторону мастера.
   Лонгвей вдохнул обжигающий мрак и ему показалось, что  в горло заливают раскалённый металл. Началась отвратительная пытка — тьма вплеталась в его существо. Мерзкие видения вплывали в сознание, и прогнать их было не под силу мастеру. Под кожей зашевелились черви, поползли тараканы, заёрзали моли, по венам потекла кислота, внутренности грызла желчь, голова раскалывалась, кости ломала неведомая сила. Эти минуты, казалось, тянулись бесконечно, но Лонгвей терпел, не издавая ни звука. «Это ничто, это ничто», - твердил он себе пока мука не закончилась. Теперь он чувствовал прилив сил, ощущал в себе власть, прикасался к новообретённой силе и его глаза наполнялись огнём. Tenebris сгинул из этого мира в пропасть, и комната постепенно обрела благопристойный вид.
   
   Феникс недолго размышлял над поставленной задачей.  Небеса дали имя человеку при жизни, значит, эта душа чем-то примечательна, и где искать ответы, если не в светлых мирах? Конечно, мастеру не преодолеть ни одно из врат Света, он навеки предан анафеме, но вознестись к первому из семи Небес он всё-таки может. Стоит попытаться выудить хоть какую-то информацию у знакомого Ангела.
   Не тратя времени на раздумья, он вспорхнул огненной птицей к Небесам. Феникс пронизывал ткань вселенной, преодолевая порог за порогом нейтральных безжизненных миров, приближаясь к сиянию далёких и прекрасных материй. Чем выше он поднимался, тем тяжелее становились его крылья — его тяготил грех, более весомый, чем людской. Природа человека предполагает наличие порока, и нарушение Закона, пусть самое страшное, для души не так значимо в глазах Света, как грех, совершённый чистым, непорочным существом, совершённый со всей дерзостью и сознательностью  преступления. Этот груз давил на мастера своей огромной массой, но он всё же достиг намеченной цели и опустил изнеможённые крылья. Пред ним раскинулось царство бескрайней Любви, чистой, как капля слепого дождя, и невинной, как нетронутый лотос. Но лучи Света не радовали глаз, они обжигали своей белизной. Неподалёку горел звездой Лучезарный Град, но Феникс не спешил приближаться к его стенам. Он сжимался и озирался по сторонам, как загнанный зверь, ему было неуютно в этом мире.
   Его глаза постепенно привыкли к ауре мест, которые стали чужды его естеству, и он разглядел в полотне Небес знакомое ему с древних времён существо. Феникс шагнул навстречу Ангелу.
   - Приветствую тебя, Laqeo* , - осторожно молвил мастер на латыни, языке, который Ангелы даровали людям. Феникс не мог произнести Слово, на котором общались небесные создания, оно теперь для него недоступно.

*Laqeo (Лаквео) — в переводе с латыни «Чистый».

   Ангел следил грозным взглядом за каждым движением мастера и лишь спустя некоторое время снял свою десницу с рукояти меча. Любовь светлого существа причиняла нестерпимую боль, прожигала насквозь, но Феникс не закрывался щитом чёрного пламени — он не хотел провоцировать Ангела. Один он в поле не воин.
   - Прошу тебя, скрой свой взгляд, поговори со мной, ради светлой памяти нашей дружбы, - вкрадчиво продолжил мастер, не в силах терпеть жгучий взор.
   - Правду говорят, что падшие обрастают именами, да, Феникс? Или, может, Лонгвей? Так или иначе — тебе здесь не место. Уходи, - плавно изрёк  Laqeo, спрятав за пеленой прозрачных век свои очи.
   - Не гони меня, выслушай прежде, - утвердительно сказал Феникс, расправляя плечи. - Одна душа...
   - Знаю я, что замыслил! - грянул Ангел. - Здесь нет ответов для тебя. Остерегись и уходи, это тебе мой совет. -  Laqeo было жаль, но он ничего не мог сделать для бывшего товарища.
   - Что за хула была изречена устами этого мальчишки, скажи, и я, быть может, отступлюсь от своих целей! - не унимался Феникс.
   - Ты не отступишься, Изгнанник, а Луций  потерян для Небес. Это всё! Вон! - бескомпромиссно возвестил Ангел и открыл свой взор в полную силу.
   Феникс, скрываясь за плащом мрака, как за бронёй, помчался прочь. Небеса остались за спиной, так и не дав ответы. Мастер направлялся назад к звёздам и планетам, прикидывая возможные варианты поисков. Но внезапно он почувствовал присутствие кого-то ещё. Лонгвей прислушался к ощущениям и понял, что это человеческая душа. Сильный медиум! Таких он давненько не встречал. Людская сущность буквально прошивала пространство и время, издавая мощные хлопки, будто истребитель, переходящий на сверхзвук, и оставляла за собой рваные дыры в материях, которые затянутся теперь не скоро. Феникс без раздумий пустился в погоню, держась на расстоянии от неизвестного странника.
   Медиум вихрем пронёсся сквозь молекулярное пространство Млечного пути и направился прямиком в бездну тёмных вселенных. «Так-так, это интересно», - пронеслось в сознании мастера, и он без колебаний отправился следом. Для мастера такое путешествие было детской шалостью, он с лёгкостью избежит нападения, или, в крайнем случае, просто вернётся в свою физическую оболочку. Да и отпор он может дать достойный, с таким-то количеством сил, как сейчас. Но вот душу человека сможет пленить любой демон, заметивший её на своей территории. Достигнув третьего круга, душа устремилась на самое дно этой пропасти, что сильно удивило Феникса. «А он бесстрашный малый», - сделал вывод преследователь и притаился в сумраке. В глубинах тёмной воронки вёлся разговор на древнем языке, недоступном для смертных, но его смысл был понятен мастеру. «Невероятно! Да кто же ты?» - не мог поверить своим ушам огненный соглядатай. Демон снабжал неизвестного весьма специфической информацией. Мастер приблизился к переговорщикам, чтобы проследить за связующей нитью людской души и её тела. Его взгляд проник в мысли медиума и…
   - Не может быть! Это он! Мальчишка! - вырвалось из изумленных уст Феникса, но его никто не услышал. Да, сегодня удача на его стороне. Парнишка, видимо, прислуживает в преисподней, что значительно упрощает задачу мастера. В его сознание закралась ещё одна заманчивая идея — после того как он перепоручит эту душу  Tenebris'у, можно будет занять опустевшее место, возраст и национальность подходят идеально. Осталось закончить дела Лонгвея и можно обзаводиться новым именем.
   
   Демон, с которым велась беседа, заметил слежку, и сообщил собеседнику, что приватность нарушена и диалог закончен. Человек быстро отыскал внутренним взором разоблачённого шпиона, а Феникс уже и не думал прятаться. Мальчишку уже ничего не спасёт, каким медиумом он бы ни был. А его хозяин — мелкая сошка, если посмеет вмешаться, ему непоздоровится.
   «Да-а, посмотри в эти глаза... Это глаза твоей смерти!» - прошипел мастер и умчался прочь.