Солнце кошково

Солнце кошково, яблочноспасо.
Ленно лают на вязах круки.
Пахнет женщиной среднего класса
кожа пальцев мальчишьей руки.
*
Эта сука шла за мной! Я поверить не мог в такое наглое развитие событий, когда увидел в окно классуху, настоятельно тыкающую в мой звонок.
Не открыть? Затаиться?
Но она же вела меня, как охотник, шла по пятам, кроясь в тенях заборов и сиреневых кустов. Возможно, перебегая от одного укрытия к другому на своих не плотных, но сбитеньких рельефных ножках, как в плохоньком шпионском фильме. Она знала, что я здесь, и не собиралась уходить. Она насмешливо поглядывала в окно. И хотя мне было хорошо известно, что с ярко осввещённого пятачка перед домом ей видна только плотная занавесь, но казалось, женщина элементарно проницает взглядом эту преграду.
Я почувствовал себя голым. Да, ёб твою, я и был таким!
Ещё на подходе к дому, я по обыкновению размышлял о том, как сказываются социальные предрассудки на демографической статистике. Вот, к примеру, наша Светка Залевская. На тот момент это был самый предпочтительный пример, хотя до двух раз в неделю я выбирал в качестве примера другую однокашку - Ольку Гонтик - нельзя же черезчур заезживать любимую пластинку. Да и Олька - реальный N2 в моём воображаемом списке. Жопа, в сравнении со светкиной, тяжеловата, но гиперсиски вполне предупреждают дисбаланс. На их фоне значимость избыточного жопного материала едва осознанно приглушалась, будучи низведённой до безобидной "подростковой припухлости".
Так вот, да, Светка. К восьмому классу все дела у неё давно на месте. И прилажены они к ней естесственным образом так, что не предерёшься, - чистой воды конфетка! Не наблюдается в ней ещё эдакой тумбочковости, свойственной взрослым, дебелым самкам. И не хочется даже верить, что этот точёный, игривый и ароматный телёночек лет за десять превратится в непроходимую говядину.
Впрочем, что такое эти "лет десять"?! Это же целая вечность, когда тебе самому лет десять плюс лет четыре-пять. Нет, ну краешком ума где-то догадываешься, что лет через десять жизнь ещё может складываться довольно нехуёво, и это, как минимум, только её середина. И что, ну не может Светка к тому времени остаться такой же. Как это, я втогда здоровый мужик, подковы гну, а Светка всё ещё восьмой класс, плюшевого динозаврика в ранце таскает! Смешно. Но Светка, становящаяся схожей с её циллиндрической мамашей.. Нет, это немыслимо! Но так и будет - гены, наследственная ***ня, холестерин.. Впрочем, выход есть, наверное. Если воск непрерывно разминать, он не задубеет.
Да, о демографии. Социум налагает запрет на освоение этих сладких теляток - светок и олек (ну, можбыть, ещё Ирка из девятого, эта надменная румяная фифка, тырящая у мамки помаду и тушь). И таковое табуирование их полового назначения вполне справедливо. Что за хлам у них в голове, если разобраться. Нет, вы только послушайте, апчём меж собой воркуют эти недоросли с телами афродит, чем живут, что за херь пишут в ежедневниках! И вот, дайте каждой такой по одному-два пупса на руки - чему ребёнок ребёнка сумеет научить, - как пральна копаться в носу, что ли?
Между тем, не даёт покоя мысль, что Природа не дура. В ней всё сбалансировано, комплементарно, на всё свой резон, всё для чего-нибудь да нужно.
В чём резон ахуенного светкиного тела при всей дебилоидности её невызревшего сознания, если не в рациональном использовании этого воистину природного ресурса! Разве не в том величайшая гармония, чтобы подобное окучивалось подобным!
Так думал я, заходя во двор. Так думал, отпирая и запирая за собой дверь. Думая так, спешно и дёргано переместился в комнатёнку, пропитаную знакомыми запахами. И с теми же горячими мыслями в потной ладошке, логически оказался наскоро и не вполне раздетым и сосредоточенным на достижении определённой кульминации в этом томительном вопросе.
Школьные брючата частично ещё оставались на субьекте. Но рубаху непременно следовало по ходу срывать - после сеанса в подмышках пахло не айс. Легче ополоснуться постфактум, чем застирывать рубаху, которую ещё можно и так таскать пару дней, вплоть до начинающего быть скандальным потемнения воротничка и манжетов - жизнь школьника полна экстрима, как-ни-как.
И следующий момент, как раз, изобиловал экстримом. Но темнело от него не в воротничке и манжетах - темнело в глазах.
Нина Николавна ещё раз нажала звонок. Долго-долго. И снова обернулась к окну, проницая занавеску.
Что привело эту дотошную тварь в такой неурочный час к моему очагу, когда черепа на работе, и самое время подумать о главном? Необъяснимое снижение моей успеваемости? Бросающиеся в глаза метаморфозы моего взрослеющего организма? Нет, первое, конечно.
Я с трудом застегнул брючные пуговицы и поискал глазами рубаху. Физичка позвонила ещё.
Ух завредничал и не хотел уменьшаться. Это было похоже на какое-то предательство, на низкую подставу с его стороны. Но ладно, я спрошу с него за это позже, а сейчас-то что делать? Рубаху навыпуск? Типа, по-домашнему. Нет, говняно как-то совсем. Где, цуко, спортивная куртка! Вот..
- Ты чего такой бледный, и где "здрасьте"?
(догадывается, чего бледный, нет? ржёт уголками рта)
- Виделись..
- Мне за порогом постоять?
- Заходите, только не долго. Мне на футбол.
- В гостеприимстве тебе не откажешь.
- Могу чая заварить. Садитесь.
- Чай, это надолго. Мы же недолго?
- Что у вас?
- Не хами! Что у тебя? (краснею, у меня - выпирающий под ветровкой ух) Что с учёбой, когда за голову возьмёшься?
Демонстративно берусь за голову и строю ехидную гримасу.
Внимательно смотрит. Смотрит в центр композиции: ветровка задралась, и..
- Кажется, я оторвала тебя от футбольной тренеровки?
Говорит. И ухмыляется. И смотрит. И поднимается со стула. Но недостаточно резко.
Внезапно ненавижу её и.. хочу. Наверное, всё на лице. Подхожу вплотную, втягиваю бушующими ноздрями запах её дешёвых духов. Желваки ходят ходором. Лицо начинает жечь - прилив крови просто песдец.
Она ниже на голову. Глаза светлокарие. Насмешливые и тут же отчаяные. Морщинки в уголках. Нет, не портят. Упрямые скулы.
- И что, Витёк?, - издевается.
А реально, и что - растрепет в учительской и пустит по школе славу?, будет молчать и криво ухмыляться ещё два года?, проведёт работу с родаками? Х.з., что хуже. Варианты?.. Нож на кухне. Что потяжелее - в кладовке. В двух шагах тахта.
- Ты тут в футбол не заигрывайся, физику поучи,
Откровенно ржёт и протискивается к выходу, разворачивая меня плечом.
Стыдно. Хочется причинить боль, возместить. Охватываю её за бедро и со всей дури стискиваю ладонь на мягком месте. Ожидаю толчка, пощёчины, укуса..
Резко оборачивается, смотрит снова снизу вверх вмиг набухшими от слёз глазами.
- Доволен?
Нет, не доволен. Обое недовольны, и это не есть гут.
Усталая плоть спального места с характерной скрипучей жалобой принимает на себя двоих.
Блузочка.. рюшечки.. оборочки.. юбка-плис..
Из чего же, из чего же, из чего же сделаны наши училки!..
Тахта уже с минуту жаловалась регулярно, когда в дверь снова настойчиво позвонили. Почти сразу забарабанили кулаком. Застучали в окно.
- Выходи, дрянь! Я знаю, что ты здесь, я видел!, - голос Анатолия Трофимовича, директора школы и по совместительству мужа Нины едва узнавался в этом получеловеческом рыке.
Ещё с минуту мы, судорожно сцепившиеся в охуевший от драйва розовый ком, ловили нечленораздельные ошмётки слов. Затем на пол рухнула стеклянная крошка. В половинку рамы, кровясь о сколы, протискивался некрупный, но изрядно возбуждённый субьект.
Радовало одно. До прихода родителей оставалось пять часов.
Я не смотрю фильмы-ужасы. Там всё банально и преувеличено. Мы со Светкой иной раз заруливаем на мелодрамы. Да, с той, которая бывшая Залевская, а теперь Заруба, как и я. До неё полтора года был женат на армейке, нюхнул горелого. Были три пресных года с Олькой Гонтик (теперь тоже Заруба). Как-то безголово отбарахтались два месяца с Иркой (да, той, из девятого, - городок та у нас размером с конскую залупу - особо с выбором не разгонишься). Пару лет курил бамбук в плане постоянных отношений. Затем Светка ушла от своего десантника. Ушла сходу ко мне.
В перспективе чадо. Пока живём для себя.
Киношкой и клубом балуем не часто. Куда как приятней отдавать должное величайшему преимуществу частного сектора - личному пространству в виде небольшого садика, традиционно огороженого сплошным высоким забором.
Родители съехали в дедушкин дом. Соседи тихие. Лепота!
Чего уж лучше нам со Светкой, чем насытившись друг другом, вытащить свои ещё потные задницы на пятачок под окном, рухнуть в шезлонги и затихнуть, лениво всматриваясь, как сентябрьское солнце протискивает нешустрые свои пальчики в редкие промежутки меж листами и яблоками, стараясь пощекотать нас - бессовестных ленивцев.
Семиренко скоро второй десяток, я посадил её ещё в восьмом. Родит через год. Обильно и жизнерадостно. Светка обожает это дерево. Аж давится незрелой кислятиной - урожай "дойдёт" к ноябрю.
А я не кушаю этих яблок вообще. Нехорошо как-то, неприятно.