Искушения дьявола районного масштаба

короткие рассказы и верлибры

Посвящается всем, кто всегда рядом, но не вместе!

МОЛИТВА ОТЦА

Господи, прости!
Я не виноват, что встретил любимую женщину и она родила мне мальчика.
Но не успел сын подрасти, как ты призвал меня к себе, решив - так будет лучше.
Остался мальчик без отца и запомнил обо мне только то, как однажды я угощал его мороженым... Господи! Из этого крошечного воспоминания он возвёл меня в статус
великого человека, а я ведь всего лишь умел точить на станке детали, играть на гитаре модные песни и яростно любить его мать...
Но сын, придумывая меня в своем неисчерпаемом воображении, стал поэтом и теперь пишет стихи против тебя, Господи! Боже, прости дитя неразумное!
Он всего лишь дразнит, задирает тебя, пытаясь вывести из божественного равновесия, надеясь, что ты смилостивишься и отпустишь к нему отца – поговорить!
Сыну так не хватает разговора с отцом.
Вспомни, Господи, и ты спускался к своему Иисусу, когда распяли его на кресте. Спускался утешить словом. Вспомни, как твой сын метал в тебя слова, мучаясь от боли неизвестности. И все выросшие без отцов сыновья одинаковы.
Господи, не сердись,
не призывай его так рано к ответу.
Дай ему выговориться со своими детьми и внуками.


ДОРОГА К ТЕБЕ ОДНОЙ

Кого сегодня удивишь пространным поэтическим суждением
о первом весеннем ливне, который весь вечер лил как из ведра над нашим городом? Лишь ты с замиранием слушала моё бормотание, когда я нагло ввалился в твой дом, бесприютным и мокрым с головы до пят, и пытался сбивчиво очертить
словами бесконечный поток воды, который теперь умею отличать от реки,
реку от дождя, дождь от неба, небо от звёзд, звёзды от бесконечности, из которой я мужественно шёл навстречу тебе.

Ты не могла нарадоваться, что я пришёл именно к тебе - (особо обращая внимание на то, что к тебе), - и одновременно половой тряпкой энергично вытирала под ногами лужи воды. А чтобы я не простыл - раздела донага, укутала большим махровым полотенцем и уложила на диван…

Я сквозь пелену сна видел, как ты бегала, суетилась и даже не замечала,
что желанный гость мертвецки пьян, что от него пахнет чужими духами и запах посторонних не смог смыть даже проливной весенний дождь, под которым
я весь вечер искал дорогу к тебе одной!


МОЯ СОЦСРЕДА

Я живу среди людей, которых не волнует падение акций на бирже
ценных бумаг, а также не беспокоит рост цен
на золото,
недвижимость,
автомобили,
меха,
турпоездки,
наркотики,
компьютеры...
Но они вздрагивают и поёживаются, когда слышат от диктора московского радио об очередном неурожае картофеля и неуклонном повышении стоимости
буханки чёрного хлеба...Только при этих цифрах у людей, среди которых
я продолжаю жить, сжимается сердце, а душа уходит в пятки, где от долгого хождения
за хлебом насущным её растаптывают в кровь.


ГОТИЧЕСКИЙ РОМАН

Твоя любовь растворила меня в жарких объятиях.
И теперь я струюсь по системе твоего кровообращения, достигая всех мыслимых и немыслимых частей тела, и возвращаюсь назад, к пылко любящему сердцу.
Ты так мечтала об этом, ты так хотела этого - и вот твои желания исполнились!
Теперь ты счастлива как никогда – ведь я круглые сутки с тобой.
Но каждый день люди задают неприятные вопросы о моей судьбе.
И ты откровенно рассказываешь им, как я стал главной составной частью
твоей системы кровообращения.
…………………………………………………………………

И вот теперь тебя судят за убийство любимого. И ты не можешь доказать, что я жив, что я основная составная часть тебя!
Мы с тобой одной крови - ты и я! Но я не могу этого подтвердить
как основной свидетель на людском суде,
потому что: моя жизнь в тебе, а в твоей жизни – Я!
Никто кроме нас этого не знает.


БЕСТСЕЛЛЕР,

или Лучше всего молчать с Богом

В глубине вселенной старичок сидит и перелистывает Библию.
Прочтёт главу – задумается. Прочтёт другую – и воскликнет:
- Ну, фантазёры! Ну, сказочники!
И тут же сделает закладку из звёзд.
Почитает-почитает и разорвёт страницы, а клочки развеет над бездной.

- Ну, выдумщики!- прокричал старик на весь мир. Захлопнул сердито Книгу Книг
и швырнул её подальше от себя с возмущением:
- Долой щелкопёров!
И тут же принялся писать ответ под названием "АПОКАЛИПСИС".

ооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооо

А на Земле изворотливый издатель
Радостно потирает от волнения потные руки:

- Будет, будет ещё один настоящий БЕСТСЕЛЛЕР!


БРЕНД "30 сребреников"

И сказал первый:
- Ты - Иуда!
И возразил ему второй:
- Иуда - ты!
- Я первый сказал! - возмутился первый.
- Ты первый продал! - был непреклонен второй.
Достаточно всего тридцати сребреников, чтобы нанять Иуду для предательства,
но никаким золотом мира не заставить держать язык за зубами желающих доносить.


ДРУГ ДЛЯ ДРУГА

По утрам рядом со мной просыпается неугомонная старость и будит меня крепче будильника к заботам дня. Вдвоём мы едим гречневую кашу, глотаем пищевые добавки, выпиваем зелёный чай, принимаем таблетку от давления и попутно вспоминаем всех, кого давно уже нет больше с нами.

Затем в течение дня стараемся вести совместную активную жизнь, зарабатывая на чёрный день. Причём я устаю быстрее, чем моя неутомимая старость,
для которой напряжённый трудовой распорядок всё еще не в тягость.

По вечерам, посмотрев телевизор, перечитав письма и газеты, мысленно пообщавшись со всеми, кого рядом с нами нет, она засыпает первой,
а я в ночном одиночестве обдумываю: как долго мы будем по утрам просыпаться вместе и в оставшиеся годы, чем сможем украсить жизнь друг для друга?


ЩЕДРОСТЬ МУЖЧИН

Он уходил от любимых женщин налегке, оставляя им - дома, мебель,
полные гардеробы, автомобили, деньги и драгоценности, произведения искусства, библиотеки, всеобщую известность в кругу других мужчин,
а также иные немалые ценности, которые оставленные дамы умудрялись
быстро растратить с новыми любовниками, уходившими к другим женщинам, как только у богатых дам заканчивались деньги.
И у брошенных сохранялась память о том единственном, что, уходя налегке, оставлял им всё – в том числе и воспоминания, в которых всегда бродят самые щедрые мужчины. Только где ещё водятся в наше время такие дураки – большая загадка для этих и других брошенных женщин.


ИЗ БЕСЕД С СОКРАТОМ

Сократ! Какая несправедливость! Я наблюдаю по телевизору за всем миром, я прочел
больше всех, вместе взятых, философов, и порой мне кажется, что мои знания
уже давно опережают знания Бога.
Я переписываюсь по Интернету со всем человечеством, но оно же и смеется надо мною, повторяя, как ты учил, что я ничего не знаю...
Сократ! Ты простой житель античного сельсовета, а я человек глобального периода техническо-информационной цивилизации, но мы оба знаем по-прежнему, что ничего не знаем!
А ты, Сократ, не знаешь ещё больше – ведь ты не знаешь даже меня!


ДЕТСКИЕ МЕЧТЫ

Детей опрашивают в саду: кем хотите стать, когда вырастете? Потянулись вверх ручонки, зашумели наперегонки:
- Генералом!
- Лётчиком!
- Космонавтом!
- Артисткой!
- Продавцом мороженого!
Долго не стихали голоса детских фантазий, которые вызывали улыбки умиления на лицах воспитателей… И только один мальчик тихо-тихо прошептал:
- А я хочу быть с –ума-сшедшим...
Дети рассмеялись. Взрослые многозначительно переглянулись. Разве объяснишь
этим карьеристам и их пособникам, что слышал ребенок среди ночи, как мама нежно называла папу «сумасшедшим»... А мальчику уже с малых лет не хватает в жизни таких трепетных слов.


ПЕРЕСЕЛЕНИЕ

На старой квартире по ночам я слышал, как за стеной переворачивается со скрипом душа соседки, которой давным–давно никто не говорил:
- Я тебя люблю!
Мэр нашего города, прочитав это наблюдение в местной газете, вызвал заместителей и сказал:
-У нашего поэта плохие жилищные условия. Надо ему помочь!
И через месяц я переехал в новую просторную квартиру улучшенной планировки.
Но и там каждую ночь я по-прежнему слышу, как ворочается со скрипом душа соседа, который давным - давно никому не говорит:
- Я тебя люблю!


КУХНЯ – МОЯ МАСТЕРСКАЯ

Крошки на столе каждое утро напоминают тебе – вчера был день с хлебом.
Кухня – моя мастерская! Ножом извлекаю из чрева каравая мякиш, а затем выращиваю хлебные крошки, движением свободных рук сбивая их в стаи на поверхности стола, который незаметно для пресытившегося глаза переходит в бесконечность обитаемого пространства, где закадычные гурманы соперничают в активности аппетита. Тикающее оперенье часов из окна кухни будит летающие заросли весны аккомпанементом позирования.
Мои часы гоняют на велосипеде за мальчишками, которые прячутся в трущобах осени,
стреляют из рогаток в соперников неба и ломают крылья о звёзды.
Ощущаю – во мне поселился ангел.
Такой крупнокрылый, сучит по просторам души, пытаясь нащупать взлётную полосу. Но так мало места для взлёта внутри одного отдельно взятого человека! И даже мало места для ангела вместе с тобой, когда ты приближаешься на расстояние любви в промежуток поцелуя.
И даже мало места вместе с теми, кто был раньше до тебя в круговороте объятий.
Бедный мой ангел, угомонись! Загляни на глубину линии жизни моей ладони, где добрый хозяин, затупив ножи, собрал запасы хлебных крошек. Кушай, мой ангел, будь ручным.
Ты лучше меня знаешь: рабство - внутреннее состояние свободного гражданина. И нам
незачем слушать чернильных героев и выдавливать из себя по капле раба. Мы уже знаем, что с последней каплей из тела уходит человек, свободный человек, едок хлеба!


БЕЗ ОДНОГО – НЕ БЫВАЕТ ВТОРОГО

Без одного - не бывает второго...
Без Иисуса Христа не было бы Иуды.
Христос научил нас любить ближнего своего,
А Иуда научил - разлюбить.
Как трудно не сопротивляться злу насилием,
Как больно накормить собой голодных львов... веры


УЮТ МОСКВЫ (1999)

В заснеженной и леденящей Москве приезжих узнаешь по белым солевым полоскам на обуви и брюках. Соль на зимних тротуарах метит неискушённых провинциалов, выделяя их из толпы москвичей, которые, как потом выяснилось, очень тщательно обрабатывают и одежду и обувь, спасая её от зимней химии улиц. Я сначала огорчился негостеприимности столицы, переживал за свой внешний вид... А потом по этим броским приметам научился узнавать в толпе себе подобных. И стал чувствовать себя лучше и тихо улыбаться встречным, подсчитывая, сколько вокруг приезжих. И от этого Москва становилась для меня уютней, уютней...


Я УЗНАН СТАРЫМ КЛАДБИЩЕМ

1.
Как мило: в день моего 50-летия шёл снег. Он шёл всю ночь и всё утро. Снега выпало столько, что впору было брать лопаты и чистить тротуары. Снегопад 1 мая - обычное дело для нашего края. Вы говорите о глобальном потеплении, а скольким людям ещё не хватает тепла, и теперь я в их числе.
2.
Я узнан старым кладбищем. Могилы отца и матери выбежали мне навстречу: Сынок, где ты так долго пропадал? Мы так соскучились без тебя! Почему не навещал нас?
А что я мог ответить папе и маме?
Они умерли так рано, и стало страшно оставаться в этом городе, где смерть задевала меня за живое. Я сбежал в другую часть света, где всё цвело, благоухало и плодоносило, где мир молодел на моих глазах и никогда не напоминал о мёртвых… Но вот недавно мне пришлось даже там завести могилу жены, и теперь я бегу из этого края, который, как оказалось, тоже окольцован кладбищами - смерть плотно взяла меня в оборот…
- Не понимаю, почему ты убегаешь, разве ты не понял, что тебя там любят?- спросила мама.
- Знаю, мама, что любят, но не ведаю, что такое любить самому? – поделился с родителями своей печалью.
- Бедный, бедный сынок, - загрустил отец. - Как страшно за твоё будущее!
Господи, папа, какое будущее? У меня уже большие внуки!
Но ничего, думал я, поспешно уходя с могил родителей. Ещё много мест, где я не был на этом и особенно на том свете, где я ещё сумею на людей посмотреть и себя показать жизни, которую смерть побоится задеть за живое. Чтобы люди крепче врастали в планету,
их закапывают в шар земной после смерти. А они разрастаются корнями воспоминаний,
чтобы верхушками деревьев щекотать пятки соединённым штатам неба.
3.
наш город лжив он долго утверждал что за ним будущее
и мы посадили деревья построили большой дом
вырастили в нем детей а они выучились и открыли нам глаза
что город устарел и состарился а теперь давит на весь мир закостенелым
историческим прошлым которое не имеет перспектив
поэтому дети уехали туда где нас нет и не было никогда потому что мы остались
на обломках вишневого сада доживая листопад за листопадом ведя хронику затяжных дождей и снежных бурь на кладбищах, где мы вяжем могилы родных
в узелки земли на память будущему
4.
Разбросаны по миру могилы
Отца и Мамы,
Бабушки и Жены –
Тугие узелки земли крепко-накрепко завязаны Памятью бытия. Всё меньше и меньше
на этом, но всё больше и больше моих воспоминаний на том свете. Но с этого света не виден тот свет. Но с того света – весь белый свет как на ладони. Что же вы больше не смотрите на меня – папа и мама?!


АРГУМЕНТЫ

Хочу умереть, но не по-настоящему, а понарошку. И не потому, что по усопшему горюют, а неприкаянную душу его жалеют, чего так не хватает живым, а чтобы из последнего пристанища видеть, как себя поведут оставшиеся после моей смерти.
Как жена – смахнув торопливо слезу, закрутит головой в поисках нового спутника жизни.
Как любовница – переболев воспоминаниями, начнет ждать нового партнёра для земных утех.
Как товарищ – посожалев, найдёт нового собеседника за бутылкой хорошего вина.
Как довольно-таки быстро буду забыт всеми? кто демонстрировал нестираемость неугасимых чувств. И как окажется, что мир без меня так же хорош для живых, как и прежде.
И даже дети, мои кровные дети, немножко дольше погоревав, не задержат неокрепшую память на отце.
Так зачем же умирать, если всё знаю заранее?
Буду жить!
И пусть жена в восторге бросается мне на шею, тайком выворачивая карманы, проверяя содержимое.
Пусть любовница в томлении ждёт только меня, мечтая скрепить наши отношения браком.
Пусть товарищ, оговорив по телефону предмет нашей беседы, приходит с бутылкой красного.
А дети радуются моим подаркам.
Но почему же так хочется умереть, чтобы на собравшихся у гроба смотреть из своего бытия небытия?

А вдруг всё будет не так, как предугадывал!?
И один незаметный человечек посожалеет обо мне капельку сильнее и на минутку дольше других.
Только какая разница мертвецу, если до сих пор этого не замечает живой?


АСТРОНОМИЯ НЕВООРУЖЕНОГО ВЗГЛЯДА

- Смотрите, смотрите! В небе бессчётное число звёзд!- кричали восторженные лентяи, запрокинув головы к свету.
– Ничего подобного, - возразил учитель астрономии. – За ночь невооруженным глазом в небе можно насчитать только 3600 светил. Еще древние, которым некуда было спешить, установили это с точностью до последней звезды у горизонта.
…Я не поверил на слово учителю и решил пересчитать заново. Господи, сколько прошло на земле веков, переменивших всю нашу жизнь, а в небе ничего не нарушилось! 3600 светил еженощно сияют из тьмы для нашего невооружённого глаза. Но никто так не нуждается в защите – как небеса!
С тех пор я не отпускаю небо из поля моего зрения, куда проникает неизмеримая глубина Вселенной. Но человечество космонавтами пытается вдохнуть в масштаб бесконечности земную жизнь. А когда руки по локти в солярке – лучше не трогать звёзды. Как обеспечить мыслью неприкосновенность небу?!.


НА ПУТИ ПОЗНАНИЯ

В молодости мужчина думает о женщине как минимум шесть раз за день. И с возрастом выясняется, что этих мыслей не становится меньше. Но однажды мужчина обнаруживает, замечает, что исчезают, улетучиваются все его эротические фантазии. Встревожившись таким переменам и понаблюдав за собой, мужчина убеждается, что фантазии действительно испарились. Сначала он огорчается, потом принимает это как неизбежный факт, свыкается и начинает извлекать из этого пользу. Какую пользу? Это мне ещё только предстоит узнать. Я всё ещё думаю о женщинах как минимум шесть раз в день.


ПОМИНКИ ПО ЦВЕТАМ

Шла и думала: сколько мужчинами загублено жизней цветов в борьбе за тело женщины. И потому увидела и купила у подземного перехода крохотный букетик увядающих астр. Купила за бесценок с желанием не только поддержать бизнес жалкой бабушки, а спасти от гибели цветы в состоянии клинической смерти. Бросилась со всех ног спасать: подключила к питанию – вазе с водой, поставила на свет, залюбовавшись на несколько минут последней красотой. Но утром сквозь сон обнаружила холодные трупики, которые склонили свои головки по хрусталю. Бережно снесла останки в склеп мусоропровода. Завтрак вылился в поминки, после которых так не хотелось выходить в белый свет и показывать небу заплаканные глаза. А сколько дерзких поступков задумала совершить этой ночью! Но после завтрака тихо поднялась, как всегда, и по старому маршруту пошла на работу…


МАСТЕР СЧАСТЛИВОГО ПУТИ

Отпуская ученика в люди, знающий всё наперед наставлял:
- Иди по жизни, не расталкивая других локтями. Ты сильный – тебе и так уступят дорогу.
Ученик стремился следовать совету наставника. Но каждый вечер смывал с натруженных рук чужую кровь, не понимая причины трагедии.
Мастер счастливого пути - не замечает своих жертв.


МУЖСКОЙ РАЗГОВОР

- Пора изучать женский язык!- сказал мне на днях старинный приятель
Валерий Александрович Воробьев, с которым мы в один год пересекли 50-летний рубеж.
- Зачем?- удивился его словам.

- Я больше не понимаю, что говорит мне жена! С возрастом Ирина стала изъясняться на непонятных моему мужскому слуху словах.

- А может и хорошо, что не понимаешь?! А то ведь придётся говорить с ней на одном языке. Представляешь последствия?


МЕЧТА ДЕТСТВА

Стучится в мою дверь настоящее.
- Вова, пошли гулять!
И я беру настоящее за руку, и мы идём с ним улицами Братска. Мимо базарчика, мимо магазина «Детский мир», мимо кафе «Буратино» – в детский парк. По дороге покупаем лимонад, мороженое и что-то ещё цветастое, чего нельзя было достать в моём детстве. Мы катаемся на фантастических каруселях, мы радуемся текущему дню и удачности жизни. Господи, сбылась главная мечта моего детства – повзрослеть. Но одновременно я огорчаюсь: ведь сколько себя помню - никогда не мечтал стать дедушкой.


МЫСЛИ У ХОЛОДИЛЬНИКА

Сел на диету и начал худеть. А худея, по вечерам вспоминать, как хорошо бы сейчас заморить червячка с помощью того да сего, пятым- десятым. И так увлекаешься этими мыслями, что застаёшь себя у открытой дверцы холодильника, где вот только что было пятое- десятое, то да сё, а теперь уже внутри твоего организма переваривается... Переваривается только то, что когда-то было живым. И думаешь: сколько вреда человек наносит живому. Сажает сады – и беспощадно обрывает плоды, сеет хлеб, а потом съедает его. Все выковыривает, выкапывает, пережёвывает, переваривает и не успокаивается, пока не перетрёт все живое в своём ненасытном желудке. Человек приспособил природу к пищеварительному процессу. Даже цветы уже не для красоты, а для варенья, конфет и других сладостей. Эта ненависть идёт тоже изнутри меня, где урчит ненасытный желудок. Слушаю: урчит опять, чувствуя родственную душу холодильника. Открыл холодильник и любуюсь, как за поворотом колбасы солнце сыра встаёт…


ВЕЛИКАН И КАРЛИК

Жил в большом и красивом доме Великан. Соседом у него был Карлик. Великан носил огромного размера ботинки, шикарные, широченные брюки, большое-пребольшое пальто… В общем, носил всё то, что и положено человеку такого огромного роста. Карлик при каждой встрече, а чаще во время тотального невезения завидовал Великану.
- Вот такого большого роста человек - красивый, любого обидчика может остановить, любая женщина пойдёт за ним, - и горько-горько сокрушался, что не вышел ростом, а из-за этого обделён в жизни.
А Великан, встречая каждый раз Карлика на улице, провожал его тёплым взглядом и размышлял попутно:
- Повезло же человеку! Никаких хлопот с обувью, одеждой. Можно даже голому ходить – никто и не заметит.
И ещё долго-долго вздыхал своим огромным великанским мыслям.


ЗА БУТЫЛКОЙ ВИНА

Патологоанатом Виктор Шумеев третий час сидит в ресторане, заказывая через каждые полчаса бутылку вина, и пьёт стакан за стаканом.
- Какой ужас! – когда заканчивается вино и официант обновляет выпивку, возмущается вслух Шумеев.
- И в чём дело? – после пятой бутылки спросил равнодушный официант.
- Сегодня я вскрывал убитого бандита, а у него в груди, не поверишь, -
небо в звёздах, - выкрикнул патологоанатом.
- Ну и что?- всё так же равнодушен официант. - Мало ли что случается в жизни пацанов.
- А вдруг это Иисус Христос?!- заплакал горько патологоанатом.
- Не преувеличивайте, Виктор Михайлович.
- А вдруг?


КОГДА НЕ ПОБЕЖДАЮ…

Кто-то приходит к финишу первым, но и второй добивается награды,
и даже третьего не обходит приз…
Но как много проигравших какие-то доли секунды
лишь одному- единственному победителю!
Всем не хватает места на пьедестале почёта, и кто-то же должен замыкать цепочку бегущих изо всех сил к финишу!
Никто не хочет быть проигравшим на старте,
Но все же сила воли победителя расставляет по своим местам каждого:
первый, второй, третий…… последний.
Я больше не боюсь замыкать цепочку активно устремившихся вперед,

Ибо:

И доблести, и подвиги – всё мимо.
И слава не коснулась рукавом.
Но чувствую себя непобедимо,
Когда не побеждаю никого!

АВТОкалипсис

- Хорошо, что ещё есть незаасфальтированная земля, где можно купаться в реке, бродить с корзиной по лесу, лежать в саду под яблоней, собирать помидоры в огороде и занозить босую ногу колючкой, - так думал деловой человек, мчась на автомашине по скоростному шоссе, никуда не сворачивая.
Слишком много дел ждёт гражданина технической цивилизации. Но всё же - хорошо хотя бы думать, что есть незаасфальтированная земля, пусть даже полная колючек.


ЖИЛИ-БЫЛИ СТАРИК СО СТАРУХОЙ...

- Я отдала тебе всю молодость! - кричала гневно старуха на деда.
- А где же была в это время моя молодость? - удивлялся наивно старик.
- Там, где и сейчас! - кипятилась старуха. - Ушла по бабам!
- Вот и славно! Хоть в этом моей молодости повезло! - был весел старик,
греясь у батареи центрального отопления.


ГОВОРИЛ МНОГИМ ЖЕНЩИНАМ…

Когда я умру – патологоанатом вскроет грудную клетку и удивится –
моё сердце ещё сильнее любит тебя. Но я ничего не возьму с собой на тот свет, любимая!
Даже стихи о тебе. Но ты не спеши за мной…Разве только захочешь
узнать, что я пишу тебе после жизни на семь нот тишины и тридцать две буквомысли русского молчания. Всего-то три слова из словарного запаса -
"Я тебя люблю!", которые я говорил многим женщинам, но только так научился любить
одну-единственную - тебя!


МИЛИЦЕЙСКИЙ ПРОТОКОЛ

- Вы кто?
- Я - жукописатель!
- А чем вы занимаетесь?
- ЖУКОПИШУ!
- Расписываете жуков?
- Нет, ЖУКОПИШУ!
- Пишете жуками?
- Совершенно верно!
- А что даёт нам жукописание?
- Жукороманы, жукоповести, жукорассказы,жукостихи, жукопьесы, жукопоэмы, если хотите - жукодоносы. Одним словом, жуколитературу!
- А кто такую литературу читает?
- Жукочитатели!
- А это кто такие?
- А это те, кто не задаёт дурацкие вопросы жукописателям!


ДЬЯВОЛ РАЙОННОГО МАСШТАБА

В Большом театре Мировой истории Военный оркестр фальшивил на весь белый свет музыкой Шнитке и Губайдуллиной...
А дирижёр нажимает на спусковой крючок прошлого, стреляя в вечную память Господа, который тянул на себя одеяло каждого мгновения и держал язык за зубами Дьявола районного масштаба, что встречал рассвет словами:
«Пусть ваше будущее застрелится из пушки нашего прошлого!»
Тогда Бог нажал на курок Земли и пустил жизнь в висок бытия – так родилась смерть. И Дьявол – раскрепощенный Бог банальности, открыл нам глаза на то, что всем мёртвым хватает места на том свете, а живым зачастую тесно на этом. И теперь самолёт моего сердца расправил крылья и ударился начинкой человечности в самую душу регулярно жующих хлеб.


ИСКУШЕНИЕ

Мужчина и женщина сидели друг против друга и спорили...
- Ты божественная! – сказал мужчина.
- Нет – это ты божественный! – восхищалась женщина. – Ведь женщина не может быть Богом.
- Мужчина без женщины тоже не может быть Богом, - сказал мужчина.
- Значит, Бог без нас не может? – спросила женщина.
- Бог без нас ничто! – расхрабрился мужчина.
.........................................................
- Это ты их искушаешь? – спросил грозно Бог у Дьявола.
- Господи, так ведь скучно, пусть потешатся.
- Мало тебе грешников в аду?
- Ещё парочка не помешает, - улыбнулся Дьявол. – Всё равно мы все твои, Господи!



КАЗИМИР МАЛЕВИЧ

Трогаю струны приступом ностальгии, воспоминания срывают с места душу..
Райские кущи неба заросли быльем, запинается усталый взгляд прошлого о горизонт свалки бытия. Нет давно от господа нашего никаких вестей..
Зато есть художник БОЖЬЕЙ МИЛОСТЬЮ, КОТОРЫЙ МАКАЕТ В РАБОЧУЮ СРЕДУ ТИШИНЫ БУДУЩЕГО КИСТИ, УВЕКОВЕЧИВАЯ ЛИЦО СОВРЕМЕННОСТИ, РЯБОЕ ОТ ЗВЁЗД.

Избранная акварель зацелованного грядущего, упакованная В ЧЁРНЫЙ КВАДРАТ БЫТИЯ НЕБЫТИЯ, обнажает и отыгрывает молчание ничто, ГДЕ СПРЯТАНЫ В НАЧАЛЕ СЛОВА КОНЦЫ ИСТОРИИ. Но художник извлекает из молчания этого света новые признаки жизни среди набросков БЫТИЯ ПОМОЛА ГРУБОГО, пейзаж которого освещён КРАЕУГОЛЬНЫМ КАМНЕМ ОСТЫВШЕГО СЕРДЦА.

Из- под мышек НИЧТО ПАХНЕТ ПУШЕЧНЫМ МЯСОМ И ПЛОТЬЮ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ МАСС, которые неустанно молятся на языке черного глагола:

"ГОСПОДИ! УПАКУЙ НАШИ ДУШИ!"


Анастасия Бабичева
ВЛАДИМИР МОНАХОВ: ЗВЁЗДНОЕ НЕБО В ГРУДИ

критическая статья

 



Владимир Монахов родился 1 мая 1955 года в городе Изюме Харьковской области. Окончил Иркутский государственный университет, получив профессию журналиста. С 1982 по 2002 год работал собственным корреспондентом областной газеты "Восточно-Сибирская правда" в Братске, главным редактором программы новостей в ТРК "МЫ". Сейчас возглавляет пресс-службу частной компании. Член союза писателей. Автор более десяти сборников стихотворений и прозы, в числе которых "Второе пришествие бытия", "Путешественник", "Человек человеку - рифма", "Эпоха снегопада", "Негосударственный человек. Этюды неконструктивной созерцательности", "Заросли бесконечного", "Вымысел правды". Публиковался в журналах "Литературная учёба", "Мансарда", "Арион", "Футурум АРТ", "Крещатик", "Сибирь", "Ренессанс", "Юность", "Дети РА","Иркутское время", "Илья". Живет в Братске. В "Нашей улице" печатается с № 97 (12) декабрь 2007.

Эта статья, приуроченная к юбилею Владимира Монахова, посвящается сборнику его коротких рассказов «Искушения дьявола районного масштаба», и на то есть несколько причин. Во-первых, я не могу оставить без внимания форму, которая кажется мне предельно актуальной. Форма развёрнутых афоризмов, эссенция фабулы и идеи, рождённая не только всё более «электронным» форматом мышления, говорения, самого существования, не только информационной перенасыщенностью «граждан технической цивилизации», но и, что гораздо важнее, щедростью автора, не стремящегося потешить себя россыпью страниц. Во-вторых, «Искушения дьявола…» – это ещё и эссенция поэтики и философии Монахова.
Последнюю я назвала бы поэтикой всеединства, в определенных моментах так напоминающую философию Владимира Соловьёва. Подобно Соловьёву, здесь есть Единственная – некий универсальный женский образ: не только любимая, не только жена, не только мать, но та Единственная, к которой лирический герой Монахова идёт от многих и бесконечных, сквозь многое и бесконечное:

Я сквозь пелену сна видел, как ты бегала, суетилась и даже не замечала, что желанный гость мертвецки пьян, что от него пахнет чужими духами, и запах посторонних не смог смыть даже проливной весенний дождь, под которым я весь вечер искал дорогу к тебе одной! («Дорога к тебе одной»)

Но в отличие от всеединства Соловьёва, бытие Монахова не замыкается на образе Единственной. Наоборот, Единственная встроена в сущее, которое длится вовне, за границы времени и вечности, истории и надысторического, бытия и небытия. Примеры этого всего-во-всём суть рассказы «Искушения дьявола районного масштаба».
Первый рассказ сборника «Молитва отца» проводит вневременные параллели между Богом-отцом и Богом-сыном, каждым отцом и сыном, автобиографическими отцом и сыном, будущими отцами и сынами:

Вспомни, Господи, и ты спускался к своему Иисусу, когда распяли его на кресте. Спускался утешить словом. Вспомни, как твой сын метал в тебя слова, мучаясь от боли неизвестности. И все выросшие без отцов сыновья одинаковы.
Господи, не сердись, не призывай его так рано к ответу.
Дай ему выговориться со своими детьми и внуками.

Кто из этих отцов молится о своём неразумном дитя? Кто из сынов оспаривает у Бога своего родителя? Ответить точно невозможно, да и не нужно.
Единое мироздание – весь мир во всём мире – рисует Монахов также в рассказе «Дорога к тебе одной»:

… И пытался сбивчиво очертить словами бесконечный поток воды, который теперь умею отличать от реки, реку от дождя, дождь от неба, небо от звёзд, звёзды от бесконечности, из которой я мужественно шёл навстречу тебе.

Быт и надбытовое больше неразличимы, как, например, в «Готическом романе»:

Твоя любовь растворила меня в жарких объятиях. (…) Но каждый день люди задают неприятные вопросы о моей судьбе. И ты откровенно рассказываешь им, как я стал главной составной частью твоей системы кровообращения.

Убийство любимого или вечное слияние с ним – это больше не конфликт, но единственная форма гармонии: «Мы с тобой одной крови – ты и я!».
История и надысторическое слито в образах пишущего Бога и издающего человека, незнающего Сократа и осведомленного современника. Свобода неотделима от несвободы, детство – от старости, мужчина – от женщины, человек – от Бога, единственная – от многих, предательство – от не-предательства. «Без одного нет и второго», как, наконец, без смерти нет и жизни.
Пытаясь найти более общую формулировку, я назвала бы это поэтикой конечного и бесконечности. И её, пожалуй, самый яркий пример – в рассказе «Астрономия невооруженного взгляда»: солярка на руках, протянутых к звездам, и (кульминация) вопрос лирического героя о том, «как обеспечить мыслью неприкосновенность небу?!». Такой вопрос может задать только настоящий творец, художник, «последний романтик» – тот, кто способен увидеть, услышать, почувствовать. И он видит, слышит и чувствует: в мире конечного нам так не хватает бесконечности.
Нам вечно не хватает! Карлик мечтает быть большим, как великан, а Великан – незаметным, как карлик. Нам не хватает веры:

Как больно накормить собой голодных львов... веры («Без одного – не бывает второго»).

Нам мало тепла:

Вы говорите о глобальном потеплении, а скольким людям ещё не хватает тепла, и теперь я в их числе.

Мы не умеем любить:

Знаю, мама, что любят, но не ведаю, что такое любить самому? (Здесь и выше – «Я узнан старым кладбищем»).

Нам не хватает того, кто «посожалеет» о нас «капельку сильнее и не минутку дольше других» («Аргументы»). Нам мало мест на пьедестале среди победителей («Когда не побеждаю…»). Нам мало… И творец Монахов видит это.
Он слышит, как за стенкой «ворочается со скрипом душа соседа, который давным-давно никому не говорит: Я тебя люблю!» («Переселение»). Он знает, что каждый из нас – такая душа. И каждый из нас – мальчик из самого простого и самого пронзительного рассказа сборника «Детские мечты»: тот самый мальчик, который с детства мечтает стать сумасшедшим:

Разве объяснишь этим карьеристам и их пособникам, что слышал ребенок среди ночи, как мама нежно называла папу «сумасшедшим»... А мальчику уже с малых лет не хватает в жизни таких трепетных слов.

Творец Монахов – это медиум, который видит, слышит, чувствует и может сказать. Ведь в том и заключается дело Творца: пытаться защитить вечность словом; прятать в груди хотя бы кусочек звёздного неба. Но открывать его! Тем, кто тоже способен увидеть.
А для того, чтоб понять, кто именно способен, Монахов изобрел собственное средство: его язык – обычно простой и ясный – зачастую усложнен синтаксическим выбором автора. Например:

Зато есть художник божьей милостью, который макает в рабочую среду тишины будущего кисти, увековечивая лицо современности, рябое от звезд. («Казимир Малевич»)
Такая нарочитая усложненность заставляет перечитывать отдельные предложения и фрагменты снова и снова. И в этом – неоспоримая польза для читателя, ведь смысл, сокрытый гораздо глубже синтаксической формы, все больше открывается с каждым прочтением. Например:

…У людей, среди которых я продолжаю жить, сжимается сердце, а душа уходит в пятки, где от долгого хождения за хлебом насущным её растаптывают в кровь. («Моя соцсреда»)

Абсолютным воплощением эффекта такой усложненной лингвистики является финальный рассказ сборника «Казимир Малевич». В нём автор создаёт и реализует ситуацию ped aspera ad astra. И якобы подсказывающее графическое оформление (целые фразы, написанные заглавными буквами) лишь делают эти вербальные aspera всё более острыми. Но те самые astra бесконечности, навсегда увядающие в хрустале повседневности, вдруг вспыхивают чистым, отмытым светом. Ведь именно ими «рябит» лицо современности – для тех, кто находит силу пройти сквозь преграду и узнать, как всё замыкается во всём, как конец превращается в начало, и наоборот:

Избранная акварель зацелованного грядущего, упакованная В ЧЁРНЫЙ КВАДРАТ БЫТИЯ НЕБЫТИЯ, обнажает и отыгрывает молчание ничто, ГДЕ СПРЯТАНЫ В НАЧАЛЕ СЛОВА КОНЦЫ ИСТОРИИ. (Казимир Малевич)

Так, очевидно, когда-то нашёл силы и узнал сам автор – Владимир Монахов, с тех пор прячущий в своей груди небо в звёздах.


Самара