Писающие мальчики

Глажу ночные волны моря, как пузо ласкового котенка. Они ничем не отличаются. Растворение в слабости реальности. Краски выброшены на холст как ракушки после шторма. Моя задача их собирать и ловить пройдена. Впереди опустошение счастья миг. Три тысячи движений мазков. Комары кусают за руки и ноги, но мне не больно. Одиночные парочки туристов любопытствующие от безделья взирают издалека на треногу этюдника с электризованным подрамником предвчерашья. Вечером купаться лучше без ничего. Даль. Плыть в бездну сотрясающую улыбку Луны, разгребая отражения тысячных брызг-бриллиантов набережных фонарей. Мне спокойно на душе, когда холст впитал весь хаос мира в свое брюхо. Ночь. Тени. Неумелые парочки на белых как жемчуг топчанах пытаются найти любовь. Они лишь прозрачными звуками свершившегося предвчерашья. И слова " я хочу" превращаются в "хохот" волн. Никого не хочу. Только холст измеряет смог-не смог. Вечер. Ребята вокруг. Мотыльком на свет ноутбука. Кресло. Интернет дурацкое слово. Поиск вечного вайфая вместо нирваны. Вечер передернулся словом НЕ ВЕЧНО. Так ощущалась та грань бытия. Острая бритва такая беспечная. Пять дней сливаются в один звук смысл - названия иконы, услышанной мной в посткнцертноддтшном Питере "Нечаянная радость".- нечаянное счастье. Поиск вайфая, но нет ни ..уя..
Моя лысеющая предками голова в зеркале. Гламурная боязнь комаров и мух Дашки. Темнота дворика. Ночь спустилась на пиратской веревочной лестнице. Никого. Пустота. Лариса пытающаяся найти меня в этом мире-море. Не нашла. Ей приглашение фигур в темноте за столик. Рассказы Николаевских молодых братков о ворах. Не интересно. Кичевость воров-диджеев. Пресекаемый мною их мат. Руки воров пытающиеся меня понять ищут рукопожатия художников. Воры растворяются в ночи. Качели воров от трепета "ДДТ" до ненависти этого мира. Бегущий наверх человек писает со второго этажа вниз. На мои окна, на мой мир. Пойманный за руку хулиган. Пацан. Ищем его маму вместе с ним. Молдавские полные женщины пьют портвейн. Высказал все что думаю о гопинках и быдлоте. Осоловевшие молдаване слушают меня также печально, как наши сограждане речь президента по ТВ. Клятвы блондинистой маман, что это было последний раз. Брызги писающего мальчика тревожат тишину пространства. Никто из молдован не здоровается утром со мной. задело. Обиделись. Но здороваюсь я. Улыбка внутри делает свое дело. Море в 10 метрах на обижаемо ни на попсу, ни на шансон с утрене-молдавскими "Воровайками" . Странно, что они по-молдавски разговаривают только пьяными и только ночью. Так похожими на граждан РБ.
Мужики подметают дворик. Нищета. Заискивающие взгляды поисков доброго светлого. Сверхпьющие лица. Из отчаяние безденежья перемешивается со звуками дурацких песен о зоне. На пляже практически безлюдно. Несколько фигур делают видимость событийности. Полулысый дядька лет шестидесяти протягивает руку: " ТАК ВОТ ВЫ И ЕСТЬ ТОТ ХУДОЖНИК ИЗ МИНСКА?" Разговоры о Минске. Не мой интерес. Этюдник, краски, пиво, свет неба, вода, кисти в море, отбегая на 5 шагов проще увидеть картину мира. Все николаевские воры с утра массово жмут руки. Не знаю, что я им наговорил. Идиот в духовном. Не хочется быть авторитетом у них , но. Шансон валит с ног. купаюсь. Вода потеплела. И голова не болит на море от алкоголя. Перемена благодатных мест. В памяти слова жены, что никогда не писала в море. Вот же я сволочь.