Калужский сибарит

                Рохлин Л.И.


                Калужский сибарит.


В начале 80-х годов XIX столетия на востоке американского континента, в джунглях и болотах плоской Флориды, которой достаточно одного небольшого подземного толчка, чтобы «навечно» растворится в водах Атлантики, ещё один российский пилигрим, выполняя мечту, строил дома, церкви и прокладывал железнодорожный путь от Атлантического побережья к берегам Мексиканского залива.
Звали его Пётр Алексеевич Дементьев. Большой был человек, сильный и страстный.

Изнеженным мальчиком, выросшем в богатом имении Корытня среди нежнейшей зелени лесов, полей и ленивых рек Калужской губернии, он в юном возрасте был отвезён в Пажеский корпус. Затем последовала военная служба в С. Петербурге и в Варшаве. И вот через двадцать лет, сразу после смерти родителей, оставивших огромное состояние единственному сыну, молодой человек полный неясных устремлений появляется в старом барском доме.

Старинный двухэтажный дом в 25 комнат с флигелями и конным двором был возведён на сухом возвышенном месте. К моменту возвращения молодого барина все строения простояли лет тридцать не белёнными. И потому выглядели серо, уныло и неуютно. Папенька всегда уверяли домочадцев, что дому и строениям надобно выстояться.
Вокруг был разбит парк. Поблизости находился регулярный сад похожий на голландский. Клумбы с цветами, невысокие цветущие кустарники и розовые куртины. От парадного входа шла длинная извилистая аллея, пересекающая регулярный сад и уходящая прямо вдаль, в английский парк, постепенно переходящий в дремучий русский лес...

Оказавшись полновластным хозяином, соскучившийся по деревенскому приволью, полный энергии, Пётр Алексеевич немедленно приказывает перестроить дом, расширить окна, пристроить парадное крыльцо с четырьмя дорическими колоннами, с фронтонным треугольником над ними, выбелить дом снаружи и все усадебные постройки. Изнутри оштукатурить и покрыть модными в ту пору цветными бумажными обоями. Выписывает из города садовника и тот приводит парки в великолепное цветущее состояние. Затем из Петербурга доставляют гарнитуры английской мебели. В том числе и мягкой, строгих полосатых тонов. Привычных ему по петербургским домам, где прошла юность.

Он занят целыми днями. Его фантазии нет предела. Покончив с домом и парком, молодой барин начинает хозяйничать в своих владениях. Естественно на английский манер. Выписывает книги о землепользовании, заводит обширную переписку по агрономии и животноводству, закупает новейший инвентарь и обучает своих крестьян лучшим методам возделывания полей. Как страстный любитель природы, особенно зимней, заставляет крестьян насаживать  тысячи сосен и елей вдоль дорог. Для декорации выписывает и высаживает кедр, лиственницу и пихту, чтобы усладить взор  с балкона своего дома.

Сельского старосту прозывает бурмистром и одевает в кафтан с широкими галунами и серебряными булавами, на которых вырезан семейный герб. Отыскивает двух писарей, которых обривает, остригает и облекает в форменные с гербовыми пуговицами сюртуки.
Два раза в неделю по утрам приказывает проводить заседания бурмистра с наиболее зажиточными крестьянами. Нередко и в его присутствии. Здесь составляются прожекты и приказы по объёму барщины, необходимому сельхозинвентарю для каждого селянина, срокам выплаты или задержек. Здесь контролируется состояние дел на сегодняшний день. Но главное молодой барин с отменным удовольствием  творит суд и расправу, выслушивает просьбы и жалобы, кладёт резолюции, назначая даже лёгкие телесные наказания провинившимся и по военному обыкновению всегда находится при их исполнении. При кабинете всегда дежурит дворовый мальчуган в виде рассыльного...
Не обходит вниманием и девичьи хороводы..., нередко меняя постельничьих девок и горничных. Он упивается властью и либерализмом.

Подражая столичной знати Пётр Алексеевич желает видеть в доме всё поместное дворянство. Устраивает балы и маскарады. И просто приёмы. Про петербургского богача молва разбегается моментально и привыкшие к сельской простоте помещики с домочадцами, без особых приглашений, толпами ломятся на даровой  хлеб-соль. Он жалует всех. Богатый стол, отличные вина, псовая охота.
Но собиралось так много гостей, что многих он даже не знал. И тогда для удобства собственной жизни им были выработаны особые правила поведения, которые вручались каждому гостю в напечатанном виде. Их было много, но приведу лишь некоторые из них. Особо характерные для души Петра Алексеевича.
 - хозяин удалясь от сует и пышностей мирских, желает и надеется обрести здесь уединение совершенное, а от оного проистекающее счастливое и ничем непоколебимое спокойствие духа.
 - хозяин почитает хлебосольство и гостеприимство и потому всякое деланное посещение будет им принято с удовольствием и признанием совершенным.
- хозяин наблюдая предмет и пользу своего сюда приезда, определяет в каждый день разделять своё время с жалующими к нему гостями от часу пополудни до обеда, время обеда и всё время после обеда до 7 часов вечера. От 7 до 10 часов вечера определяет он для уединённого своего чтения или письма.
- хозяин просит тех, кто может пожаловать к нему на один, два, или на многие дни, чтобы, быв в его доме, почитали себя сами хозяевами, никак не помня о нём единственно в сем качестве, приказывали его людям все подобные для них услуги. 

Уникальная инструкция, как нельзя лучше показывающая и ум и широту натуры и некоторую образованность богатого российского барина.   
Пробежали годы праздной холостой жизни. Следуя английской манере, он обзаводится семейством.  В Калуге ему подыскивают невесту, некую Раису Семёновну, урождённую Плещееву, втрое увеличившую его состояние и в пять раз семью. Раиса Семёновна рожает одного за другим пятерых детей.  Пётр Алексеевич безмерно любит жену, холит, ни в чём не отказывая ея прихотям.

И вот здесь, так сказать в апогее расцвета физических и духовных сил, его вдруг охватывает ...скука...пустота. Ничего не мило. Петру Алексеевичу всего тридцать пять лет. Забыты бурмистры, заседания, прожекты, гости и псовая охота. Даже милый друг Раиса редко видит его в своём будуаре.
Это естественный порог для русского барства, пройдя который мыслящее сельское дворянство движется далее по жизни двумя путями. Одни, коих большинство, спиваются, подвергая души философическому углублённому самосозерцанию и самобичеванию. Так сказать пускаются во все тяжкие...

Других, коих меньшинство, поражает истинно русская болезнь.
Хандра и безысходная лень. Дикая, всеобъемлющая. Это последнее охватило Петра Алексеевича. Он раздражительно мечется. Ему всё надоело. Он уже не знает чем себя занять, что делать, куда приложить силы. И тут появляется странный человек в его окружении. Из Москвы, уволенный из университета за какие-то революционные взгляды. Тот самый нигилист, титан и либерал, по образному выражению известного литературоведа  «...неясная, гремучая, русская смесь Ноздрёва с Байроном ...».  Этакий тургеневский Базаров. Он быстро заполняет опустевшую душу Дементьева идеями утопического социализма о равенстве и братстве, о распределении по труду, о  дикости русского общества и царизма вообще, о свободе, которая только и существует ... в Америке.

Поразительно. Слова студента находят такой обширный отклик, что вскоре Пётр Алексеевич распродав и раздав почти всё имущество вместе с малыми детьми отправляется за океан.
Собственно говоря, описание его молодых лет необходимо с единственной целью. Чтобы понять в полной мере глубочайший диссонанс между барской роскошью русской жизни и нищетой первых лет американской. Учтите, по собственному желанию.    

В 1882 году в джунглях и болотах центральной Флориды, среди девственно малярийной природы, круглогодично кипящей под жаркими лучами солнца, кишащей змеями, жуткими насекомыми и всеядными крокодилами,  появляется русский пилигрим с женой и пятью малыми детьми. Они поселяются в маленьком посёлке Sanford, что ютится в густых джунглях на берегу озера Monroe, в 35 милях от побережья Атлантики. Естественно с минимумом средств и максимумом благородных утопических идей и прожектов.
Но Америка тех лет страна, где утопии быстро исчезают. Здесь, как вскоре он понимает, выживают сильные реалисты. Пётр Алексеевич Дементьев, вскоре ставший Питером Деменсом, оказался могучим человеком. Изнеженный капризный баловень превратился, со слов его первых американских друзей, в  « ... обыкновенного работягу, крепкого, весёлого, общительного... и простого».
Произошла метаморфоза. Разительная перемена за весьма короткий срок. Такое бывает не часто.

Сам строит себе небольшую хижину из двух комнат. Сооружает топчаны, простейшие шкафы, делает ставни. Стёкол поначалу не вставляет. Дорого! Потом расчищает участок джунглей ... в три гектара. Для справки. Это участок земли размерами 300 на 300 метров. И не просто мягкой чернозёмной земли, что стелется под плугом на равнинах южной России. Заболоченной, кочковатой, густо заросшей кустарником. Роет канавы, делает простейший дренаж почвы и, наконец, высаживает апельсины. В соответствии с технологией через год, потом ещё через год, перебирает сотни стволов подросших деревьев, удаляя одну треть части корневища.
Так надо, для высоких урожаев.
Это, скажу я вам, адский труд. Попробуйте в одиночку, господа и убедитесь в правильности моей формулировки.

Пока деревья растут, а плодоношение начинается на третий-четвёртый год, необходимо кормить большую семью и потомственный дворянин идёт подрабатывать на соседнюю лесопилку, где получает доллар с четвертью за полный рабочий день. Мужественная Раиса Семёновна крутится с пятью детьми молча и ожесточённо. Но как следует из её писем маменьке и папеньке у них рай, да любовь. Последнее верно, но что касается первого ...
Наконец, собран первый урожай. Выручив деньги от продажи апельсин, Питер почти все средства вкладывает ... в пай на лесопилку и становится совладельцем. Откуда в изнеженном русском барине эта коммерческая жилка. Непонятно!
После следующего сезона продажи апельсин выкупает лесопилку полностью. Новые деньги, после нового урожая вкладывает в покупку ещё двух лесопилок, понимая рыночную конъюнктуру и бум на строительство домов и предприятий во Флориде и соседних штатах. Семье вновь оставляет только-только на прожитье. Его доход стремительно растёт и вскоре  достигает 2500 долларов в месяц. По тем временам это уже большая сумма..

Неуёмная энергия русского поражает соседей.
Наконец, переселяется в соседний городок Longwood, где строит себе первый большой дом и даже приобретает ... рояль. По вечерам звучат таинственные напевные русские романсы, исполняемые огрубелыми руками Раисы Семёновны. Звучит Бетховен и Шопен, Брамс и Моцарт, неведомые цыганские романсы, слышится русская речь. Выросли дети, которых чернокожая нянька по утрам разводит в школы. Всё, казалось возвратилось на круги свои, только на другом социально-энергетическом уровне.
Питер Дименс давно забыл ощущение хандры и никчёмности существования. Он бодр, весел и общителен. Появляются важные приятели. Шериф, владелец местного банка, директор гимназии и другие «сливки» местного общества, которые частенько посещают вечера в уютном русском доме.

Но хозяин дома не успокаивается и ещё через год становится  владельцем уже пяти лесопилок, где работают около 200 рабочих и параллельно начинает заниматься подрядами на постройку домов. Дело, как закрученная стальная пружина, стремительно разворачивается.
Всё большее внимание привлекает район современной Tampa, то есть побережье Мексиканского залива, куда устремляется большой поток не бедных переселенцев, привлекаемый жарким солнцем, плодородными землями, экзотической растительностью, блестящими песчаными пляжами и круглогодично тёплым океаном.
Теперь Питеру под силу крупное строительство. В 1889 году он строит католическую церковь в городке St. Augustin, большой отель в колледже Rollinse в Water Park  и ещё два отеля в городе  Sarasota.

Наступает апофеоз его деятельности. Окончательно формируется новый человек - бизнесмен, стратег, дальновидный организатор и осторожный  финансист.
Прошло всего-то около семи лет, а прежнего гусара выпивоху и бездумного сибарита как-будто никогда и не было.
Странные метеморфозы иногда выделывает жизнь, господа. 
Но продолжим рассказ.
Дименс одним из первых понял значение Флориды, тем более западной, как возможного центра курортов и развлечений. Не только для американцев, но и европейцев. Следовательно, будет остро необходимо развитие транспорта, связи и гостиничных систем. Но в первую очередь, конечно, дороги.

Понимает он и другое. Как тяжело одному играть и рисковать. Верных помощников нет. И судьба, как-бы прочувствовав момент, подбрасывает ему ещё двух российских пилигримов.
Скульптора, художника и картографа Фёдора Каменского. В Америку тот приехал недавно, надеясь на признание художника. Не найдя должного успеха в Нью Йорке, будучи в депрессии,  уезжает в глухую Флориду. С женой и тремя детьми находит идиллию в небольшом приморском посёлке Clearwater, где в то время жило всего 16 семейств. Ведёт замкнутый образ жизни, много пишет, объезжая на парусной шлюпке необыкновенные места.

Они и на самом деле необычайны. Тёплые воды проносящегося здесь Флоридского течения, предшественника гигантского Гольфстрима, воздействуя на известняковые и песчаные породы береговой линии огромным и постоянно действующим потоком термической энергии, превратили её в бесформенный мир запутанных извилистых заливов, проливов, бухт, островов, полуостровов, заросших буйной тропической растительностью и заселённых разнообразным миром животных, птиц и морских зверей. Мир, имя которому Tampa Bay.
Каменский весь захвачен этим миром. Сотни рисунков и кипы топографических карт, которые со временем оформляются им в единую красочную ландшафтную карту этого мира.

В 1885 году к Каменскому погостить, да разузнать про Америку приезжает из России богатый племянник Иван Филипов, сын крупного коннозаводчика из Ростова. Приезжает с мечтой сделать здесь карьеру, прослышав о сказочных деловых возможностях в США. Но у дяди-художника ему скучно, дел не предвидится, райская природа быстро надоедает целеустремлённому молодому человеку...
И наступает момент, когда трое пилигримов встречаются. Никто не знает где и как. Да это и не важно. Они встретились и видимо сразу Дементьев, более опытный и одержимый, увлекает остальных грандиозным прожектом.
Строительство меридиальной железной дороги  пересекающей Флоридский полуостров от Атлантики (гор. Sanford ) до Мексиканского залива (гор. Pinellas Park). Всего-то 160 миль, но через болотистые джунгли.
Ещё один железный ремешок на теле США, благодаря которому, предвидит прожектёр, вскоре начнётся фантастическое гражданское и промышленное освоение ресурсов штата Флорида.   

Они поверили ему. Основали фирму, распределили роли. Каменский – топографо-геологический отдел ( вдоль трассы железной дороги и под строительство других объектов), Дементьев осуществляет общее организационно-финансовое руководство, но более над строительством железной дороги, Филипов – материально-техническое обеспечение и параллельно подрядчик-строитель гражданских и промышленных объектов в районе конечного участка трассы железной дороги, то есть на побережье Мексиканского залива.
Здесь будет заканчиваться дорога. Её последний 15-ти мильный участок должен проходить вдоль лесистого песчаного полуострова, разделяющего Tampa Bay и Мексиканский залив.

Дементьев показывает на ландшафтной карте Каменского примерную трассу и продолжает с великой гордостью глядя на партнёров.
Здесь устойчивый песчаный грунт и пологие не высокие холмы, заросшие чистым лесом. Здесь открывается необыкновенно впечатляющий вид на два залива и множество небольших островов. Здесь, друзья,  мы построим портовый город-курорт с названием ... Ст.-Петербург. Каково вам.
Буря восторга!

И работа закипела. Строительство железной дороги оказалось очень дорогостоящим делом. Приходилось работать в чрезвычайно трудных природных условиях. Джунгли буквально кишели ядовитыми змеями и насекомыми, аллигаторами, возбудителями страшной желтой лихорадки. Но большей трудностью было решение финансовых проблем. Денег Дементьева и Филипова оказалось явно недостаточно и пришлось убеждать банки финансировать работы. Риск вложения средств в дорогу для банкиров был немалым и только редкая сила воли и непреклонное желание помогли Дементьеву довести строительство до конца.

1 июля 1890 года первый поезд пришел на берег Мексиканского залива. Пришел на новенький вокзал посёлка Ст.Петербург, выстроенного по проекту Каменского. На привокзальной площади, вскоре той же компанией, была построена в русском стиле трёхэтажная гостиница «Детройт». Они ещё успели углубить гавань, построить пристань и по заказам богатых клиентов создать вдоль моря ряд особняков. Можно сказать дворцов с колоннами, луврообразными окнами, парадными лестницами и огромными садами с земляными вазами.

«Запах жареного» привлёк жестоких конкурентов. Это вполне закономерно. Дела компании сильно пошатнулись и в 1892 году Дементьев был вынужден продать свои акции и ... уехать в Калифорнию. Там в графстве Бернардино, что в сорока милях восточнее Лос Анджелеса, он купил большой участок земли, построил дом и естественно вновь завёл апельсиновые рощи.
Больше энергии не хватало, больше не возникало грандиозных проектов. Четверть века он спокойно и размеренно прожил в Калифорнии, где и скончался в 1919 году.

А город рос и ныне это фешенебельный курорт, обустроенный красивыми проспектами, набережными и дворцами. В центре его, в городском парке вблизи залива, силами муниципалитета  в 1977 году был открыт памятник неизвестному ... Питеру Дименсу.
Когда схлынула жидкая волна гостей при открытии памятника, на скамейке остался сидеть солидный гражданин с чертами лица холёного русского барина. То был Пётр Андреевич Толстой, внук основателя города.
Современники писали – копия великого деда.