Ночная прогулка

- Нет, серьезно, кто, кроме алкашни будет нам гадить? – Зло говорю я и сплевываю под ноги.

Помню, как будто это было вчера: мне девятнадцать, я полон сил и могу совмещать постижение секретов боевых искусств с курением. Я только что вернулся из поездки в Адлер, привез однодневный загар индейца и четки для Мамеда.

- Алкаши ни при чем, - уверенно заявил Вадим. В свете полной луны его чисто армянская внешность вдруг приобрела какие-то мексиканские черты. – Это наркоши, сто пудов. Помните, как мы Березика спасли? Ну, когда тренировались в лесополосе и крики услышали?

- Ага, - Леша, заслуживший в нашей тесной компании репутацию непобедимого кухонного философа, повел мускулистыми плечами. – Я тогда новые трико кровью замарал…

- Подумать только, - я затянулся сигаретой. – Если бы мы не подоспели вовремя, его бы и в живых не было.

Мы уверенно двигались в сторону самодельной полосы препятствий, которую мы соорудили на дне оврага, вдали от поселка. Ну как, мы – в основном все сделали друзья, а я все время был в разъездах, зарабатывал на учебу в студенческом стройотряде… До сих пор удивляюсь этому термину: «стройотряд» – он достался нам, родившимся в СССР, но живущим в России, по наследству. На самом деле, я ничего не строил – просто работал проводником на железной дороге. Но «стройотряд» – это звучало гордо, чувствовалась причастность к чему-то значимому…

- Антох, ну как там Маринка-то твоя?

- Никак, - ответил я, и друзья не полезли с расспросами. Они у меня такие, без слов все понимают.

Я бы мог рассказать, что после пары совместных поездок и веселых ночей, Марина встретила пожилого дяденьку с толстым кошельком и большущей иномаркой, которая с лихвой окупала все комплексы ее обладателя. Но, вместо этого, я предпочел ограничится лаконичным «никак». И друзья поняли. И в этом не было ничего странного.

- Антох, не переживай, - рука Мамеда легла на плечо. – Поверь, твоя любовь рядом, и скоро ты ее встретишь.

Удивительно, как самый старший из моих друзей умел подбирать слова. Иногда, я принимал их как данное, иногда просто от них отмахивался… Но всегда к ним прислушивался, сознательно или нет. Вот и тогда – мой старший товарищ попал в точку, спустя каких-то два года я встретил будущую жену, с которой счастлив и по сей день.

- Ой, да ладно, - я весело оскалился. – Жизнь продолжается, брат.

Мы были уже близко, но лунный свет исказил все вкруг: привычная местность казалась незнакомой. Я оглянулся, позади остались металлические скелеты электростанции, бессмысленно гудящие невидимым роем пчел.

- Что-то я не пойму, куда мы забрели, - Вадим почесал затылок и повертел головой.

- Все нормально, где-то здесь должен быть спуск, - Я посмотрел вниз и увидел отблеск луны на примятом ковыле. – Во, тропинка!

Не раздумывая ни секунды, я прыгнул. Ковыль мягко лизнул ноги и, весело спружинив, вернулся в исходное положение, я же ушел дальше, беспомощно провалившись в пустоту…

Я часто читал, как персонажи литературных произведений оказываются на пороге смерти. Авторы очень красочно описывают пролетающую перед глазами героя жизнь, его мысли, раскаяние за проступки, бесшабашную удаль обреченного… Ну, не знаю… Когда я понял, что «тропинка» - всего лишь иллюзия, нарисованная мозгом – обычный оптический обман, игра света – в моей голове пронеслась лаконичная и, одновременно, удивительно точная мысль, которую можно описать единственным словом: «Пи…дец».

Падал я бесконечно долго, и пресловутое ругательство занимало все мое сознание. Мне даже стыдно, что вместо того, чтобы прощаться с родными, сокрушаться над незавершенным делами, я беззвучно орал в астрал: «Пи…дец!!!». Неужели, это все, на что я способен? Неужели, на пороге смерти (а, надеюсь, случится это нескоро и в окружении правнуков), я буду безумно таращиться в темную бездну и орать, как полоумный, столь банальную брань? Вы знаете, я часто об этом думаю. Если мое угасающее сознание вернет меня в ту ночь, воспроизведет тот самый опрометчивый прыжок в никуда, это будет замечательная смерть, ведь я ее уже пережил, а значит и боятся не буду...

Тело действовало рефлекторно: как только ноги коснулись мягкой после недавних дождей земли, колени привычно подогнулись, корпус ушел вперед. Я кувыркнулся через правое плечо, потом еще раз, но уже по инерции, а, затем, замер…

- Антоха!!! – не знаю, кто это кричал, но, вроде бы, Вадим. – Б…, Антоха!!!

- Да все нормально, - отозвался я, не ощущая ни капельки страха – мне было девятнадцать, а значит, я чувствовал себя неуязвимым. – Спасибо тренеру, страховочку идеально выполнил!

Топот ног – это друзья, плюнув на осторожность, спешили на помощь. Три пары рук помогли мне подняться и ощупали с ног до головы. Вадим нервно шутил, Леха называл меня везунчиком, лишь Мамед был молчалив – потом он признался мне, что не на шутку перенервничал (он, как старший, чувствовал за каждого из нас ответственность).

Мы так и не поймали вандалов, что покушались на полосу препятствий. Когда нам надоело сидеть в засаде, Вадим предложил развести костер, и мы провели остаток ночи, травя байки, пыхтя «Винстоном» и устраивая шуточные потасовки, которые человеку непосвященному могли показаться вполне себе полноценной дракой…

На следующий день мы решили потренироваться, взяли с собой макивару, резиновые ножи и шингарты. Я решил посмотреть на место незапланированного приземления и просто остолбенел: примятый ковыль находился метрах в семи над отпечатком кроссовок. По следам, оставленным моим телом на рыхлой земле, можно было увидеть, как я кувыркался, и путь мой был не просто удачным, он был чертовски… нет, неправильно, он был БОЖЕСТВЕННО удачным, ведь проходил между ужасающими препятствиями: прими я чуть влево – и оказался бы проткнутым ржавой арматурой, торчащей из бетонного блока, словно копье из-за щита спартанца; прыгни я немного левее, разбился бы об здоровенные камни, которые, казалось, были аккуратно вкопаны каким-то сумасшедшим так, чтобы над землей остались лишь самые острые края…

Помните, я написал, что ничуть не испугался, когда упал? Мое бесстрашие ничто, по сравнению с тем ужасом, что я испытал, представив альтернативное развитие событий. Тогда, стоя лицом к двум жертвенникам, между которыми накануне беззаботно промчался, я понял, что смертен, и испытал невероятную паническую атаку (слава Богу, друзья не стали этому свидетелями… пожалуй, такие эмоции – слишком личное переживание)…

Сейчас я иногда мысленно возвращаюсь в ту ночь. Когда мне плохо, когда проблемы наваливаются скопом – то яркое воспоминание помогает мне выплыть, поднять голову над бытовыми трудностями. Я снова прыгаю на несуществующую тропинку и бесшабашно проношусь между двумя смертями, беззвучно выкрикивая банальное, но столь точное ругательство… И вновь, как и девять лет назад, чувствую себя неуязвимым.