Вот моя деревня, вот мой дом родной - 3

Память
Как причудливо устроена человеческая память. Сегодня по плану с утра – поездка на кладбище. Там дед, бабушка, прабабка. В марте будет уже тридцать лет, как деда нет. Бабушки – шесть лет. А я их помню совершенно одинаково. Причем так, как будто всё это было даже не вчера, а сегодня. Помню голоса, взгляды, слова, жесты, какое-то невероятное количество разных мелочей, деталей. Может это все потому, что детские впечатления самые яркие, и память хранит эти состояния, моменты, на уровне ощущений. Я сплю на том же диване, в комнате висят те же занавески, тот же ковер, настольная лампа.
Почти всё так, как было тогда. Может, поэтому у меня и нет того острого ощущения потери, или боли. Они просто ушли. И они точно там, где им легко и спокойно, и не болит ни тело, ни душа. А память – осталась. Добрая и светлая.
Кладбище за городом, но город постепенно к нему подбирается. И погост тоже – растет и подбирается к городу. Найти могилу удается не сразу,это как раз то, что память не хочет хранить – дорогу на кладбище.
Наконец-то нашли. Сколько же я тут не была, лет шесть, с бабушкиных похорон. Двойное надгробие, дядька делал. Не спрашивал, не советовался. Бог ему судья.
А ведь дед хотел не памятник, простой деревянный дубовый крест. И бабушка часто это вспоминала. Хотя, мне кажется, что пока она была жива, крест стоял. Может не дубовый, но деревянный точно. Или это причуды памяти и воображения. Надо у папы спросить, он, возможно,  помнит.
А прабабкина могила зарастает сиренью, как сорняком, корчевать   надо. Скоро её уж и не видно совсем будет.
На обратном пути заходим в контору. Расчистить,  спилить,  прополоть и т.д., а потом приглядывать за могилой – нет проблем, и стоит это, по нынешним меркам, смешных денег – тысячу рублей в год. А вот крест дубовый – никак нельзя. Сами делайте, привозите, мы установим, только делают сосновые, дубовых не бывает. Вернее бывают, но делают их староверы, вот вы их и ищите.
Что за страна! Не перестаю удивляться.
Возвращаемся. Дежурный заезд на базар – прикупить то, что вчера забыли. Ну еще кой чего по мелочи. Заходим в молочный ряд за творогом. Пока всё попробовала, наелась до отвала. Надо было еще хлебушка прихватить, а ещё лучше -  чашечку кофе.
Поход по «Казачьему рынку» - это местный «Привоз», «Черкизон» и «Коньково» в одном флаконе. Всё блестит, переливается каменьями и стразиками – цыганщина. Но во всей этой хреномути обнаруживается пара подходящих босоножек-тапочек, забавные часики, смешная такса, прикольная парочка – дед с бабкой, оригинальная маска. Ещё нам  нужен футбольный мяч. Всё? Нет, не всё. У нас очередной список – опять чешем в супермаркет. Загружаемся.
Похоже, дети просыпаются только тогда, когда я звоню и прошу вынуть нас со всем этим скарбом из машины.  Разгружаемся!
Дети трескают домашний творог со сметаной и медом. Уносятся играть в футбол, и похоже, считают, что им «повезло с мамой». Пообещала сходить после обеда на речку, а вечером у нас вторая часть «Марлезонского балета».
Теперь можно позволить себе «релакс» - сажусь в кресло, мажусь «для-от-загара», открываю бутылочку пива…. и начинаю читать почту! Писать клиентам, проверять спецификации, требовать счета-фактуры, проверять оплату аванса… Да будь оно все неладно!
Зато, в ожидании обещанной речки, дети успевают сделать уроки на завтра. Что они там делают?
        Поход на речку неотвратим, как дембель! Прёмся по жаре, колдобины и буераки. Речка – совсем другая. В моём детстве она разливалась на два-три километра, гуляла руслом каждый год, как Бог на душу положит. Последнее наводнение натворило бед, и речку решили укатать – отсыпали высокий берег, дамбу укрепили. Только Лаба – казачья река, с душой такой же – широкой и вольной, ну никак её «в оглобли» не запрячь. Раньше была она широкая, быстрая, местами глубокая, местами не очень, а теперь вот – бешено-быстрая, узкая, тот берег виден, и глубокая, со вторым дном. Вот народ и стал тонуть. Река коварная очень. Она и раньше играла  - сливами рукавов, с воронками. Но та река была привычной. А эта – какая-то неведомая силища.
        В горах дожди шли всю неделю, вода – сплошная глина. Мальчишки зашли по колено и боятся. Говорят, холодно. Да, водичка градусов 17-18, бодрит. Но нам ли быть в печали! Выпрыгиваю из одежды и плюхаюсь в воду. На детей это производит неизгладимое впечатление, но повторить подвиг они не готовы. Через полчаса уговоров и с помощью «ядрёны-матери» удается загнать их в воду у берега. Визжат от холода и удовольствия! Так бывает только в детстве!
        Ноги натерла с непривычки мокрыми шлёпками. А вот привычка шастать босой – осталась. Несёмся с Кешкой наперегонки по булыжной дороге. Он почти не отстаёт – наш человек!  А по асфальту – как по сковороде раскаленной. Вот тебе и пяточный, и точечный и шиа-тсу массаж в одном флаконе. Ну где еще так босиком потопаешь.
Прискакали домой, пора поляну накрывать, гости уже подтягиваются.
Что-то мне подсказывает, они тут так не только юбилеи празднуют! Они тут так просто живут….
Лабинск, 20.06.13