Глава вторая

Иногда утро во дворе начиналось с того, что Иван Бабушкин, размахивая руками, смеясь и притопывая, рассказывал: «Ванька вчера ночью опять бой давал! Не сдаётся малый!».
Это означало,что его сосед за стеной, Иван Иванович Митрошин ночью ругался и дрался с женой Тоськой, ехидной, с врождённым желанием поругаться и ярко накрашенными губами, женщиной. Желание сказать человеку гадость сквозило в её взгляде. Да с соседями особо не поругаешься, завтра за спичками придётся идти, поэтому весь сволочизм её характера ушатом выливался на мужа Ивана. Дети, три дочери- Валя, Лена, Наташа и сын Павел, относились к этому безразлично, как к неизбежности. Дочерей мать сумела настроить против отца, а долгожданный сын Павлушка был ещё мал. Но объективности ради надо сказать. Павел, когда подрос, а отца уже не было.  всё же высказал матери, что сама она отца и затравила.
 Это в будущем, а сегодня опять бой! Тоська костерит Ивана напропалую, так чтобы слышали все. Она в своей стихии и чувствует себя, наверное, артисткой Большого театра. И ничего он не умеет, и пришлось ей после войны выходить за дурака, потому что умных всех постреляли, и как мужик он полный нуль. А вся его родня до десятого колена тоже придурки. Иван, доведённый до каления, шипит только одно слово: «Проститутка»- и похоже имеет на это основания, так  как шоферит в том же гараже, где супруга работает диспетчером. Кое- какие слухи до него доходят.
- И сестра твоя, проститутка,- добавляет Иван.
 А Тоська сестру, ещё более разбитную, ярко накрашенную, с кривыми ногами Люську, любит. Они- «Два сапога- пара». Люська появляется всегда неожиданно, картинно величает сестру Таисией Яковлевной, а Ваньку игнорирует, как пустое место.
За сестру Тоська подлетает к Ивану и толи бьёт по морде, толи царапает. Пока Иван сворачивает пальцы в кулак и отводит руку для ответного удара, Тоська отлетает на почтительное расстояние. Безуспешные попытки отразить атаку противника могут продолжаться в течении нескольких часов, но не дай Бог от Ивана в сей момент будет пахнуть спиртным, да ещё появится Люська. Ивана тогда сдают в вытрезвитель. Благо он находится совсем рядом, через дорогу, с тыльной стороны здания городской бани.
В милиции Ивана давно знают и не обижают.
- Посиди,- говорят,- дядь Вань здесь, а хочешь полежи. А если ночевать останешься, можешь и пол-литру лупануть.
С утра Иван уходит на работу и садиться за руль своего старенького ЗИЛа, только он его и понимает. Правда один раз Тоська сумела, неизвестно каким местом, пересадить уже стареющего мужа на новый, только что полученный МАЗ- длинномер. Иван подъезжал к дому на огромной машине, но в рейс так и не поехал, вернулся в гараж и сдал богатыря. Он не умел ездить на таких машинах.

Иван Иванович был единственным во дворе кому в силу возраста пришлось воевать. Раз в год, на девятое мая, он одевал свои медали. Ходил некоторое время по двору в пиджаке, звеня медалями. Потом сильно напивался, сидел на скамейке и рассказывал что-то самому себе. В этот день его никто не трогал.