Сталин 22 июня 1941 года - 2

 21 июня 1941 года.
Старший лейтенант личной охраны Сталина, Михаил Борисов, был свободен от дежурства. Однако комендант Ближней дачи, Иван Орлов,  отдает распоряжение начальнику охраны, чтобы была подобрана 21 июня 1941 года, старший лейтенант личной охраны Сталина, Михаил группа из офицеров, родом из деревни – на подсобном хозяйстве дачи планируется забой скота.
 - Мы все были несколько удивлены такой постановкой вопроса! – начинает свой рассказ ветеран органов госбезопасности.
 Он вполне освоился в роли телезвезды – старик дает нам не первое интервью, и голос его как бы замирает. Чувствуется вокальная выучка Хора Ветеранов Великой Отечественной войны, в котором наш герой принимает самое активное участие.
 - Ребята, - так он обычно называл офицеров личной охраны  Сталина, - пребывают в недоумении!.. Мне, молодому старшему лейтенанту,  незазорно принимать участие в забое свиньи. Впрочем, и любопытство овладевает: к чему бы это?!..
 А майоры – орденоносцы, воротят нос от специфического  запаха свиного навоза и стараются быть на вторых ролях. Ходят вокруг да около, покуривают папиросы… Возьмет майор штык-кинжал, скептически повертит его в руках, молчаливо ухмыльнется, кивая в сторону деревянной закуты, где в углу, похрюкивая, стоит настоящий зверь, чувствующий свою лютую смерть – откормленный до бычьей консистенции - годовалый поросенок.
 Приготовлены тазы и тазики, для разных нужд. Вода: холодная и горячая. Стоят на сбитом столике четыре, заправленные бензином, паяльные лампы Карла Нюберга. Разделочные ножи.
 - Когда нам сказали, что лично товарищ Сталин желает посмотреть на сцену  убиения животного, и майоры поняли, почему такая предосторожность,  тогда обстановка разрядилась, - заулыбался наш Борисов.
  Даже поступило полушутливое предложение от старшего по смене, полковника Иван Кумова: - Давайте, из карабина с делом покончим?!..
 Кумову так понравилась собственная идея, и он посылает старшего лейтенанта за карабином в оружейку.
  - Неожиданно к сараю подходит товарищ  Сталин! - продолжает плести интригу старый чекист. – Все замешкались как-то… Я стою, как вкопанный, идти – не идти за карабином?!.. А Хозяин и говорит:
 - Карабин отставить! – и протягивает он самому рослому нашему майору, Николаю Юрьеву, немецкий фирменный кинжал, в бархатном пенале, с эмблемой «СС». – Думаю, справитесь?..
 Майор Юрьев, несколько оторопел. Но вмиг овладев собой, берет в правую руку кинжал. И не успел Председатель Совета народных комиссаров СССР закончить фразу: - Надеюсь, роли распределены?..
 Как офицерская группа забоя врывается в закуту. Мгновенно валит поросенка с ног, поддернув его за две внутренние ноги. А внешние будущие бульонки, беспомощно торчащие вверх, ребята из НКВД фиксируют жестко, в своих натренированных в спортзале мощных лапах.
 - В своей вологодской деревне, майор Юрьев считался одним из лучших свиных резчиков. Он одним уколом попадает поросенку точно в сердце! – констатирует Михаил Борисов.
 Свинья визжит и дергается, конечно. Но вырваться из цепких лап матерых чекистов, ей не удается. Дело сделано. Обмыв «эсесовский» кинжал в горячей воде, резчик Юрьев подает его Сталину.
 - Гитлер подарил! – со значением усмехается вождь. – Молотов передал.
 Он кладет кинжал в пенал, но не уходит. Хочется Секретарю ЦК ВКП (б) вспомнить свою сибирскую молодость, которую провел в сибирских ссылках.
 В умелых офицерских руках, парней из деревень, работа по разделке поросенка закипает. Все происходит так быстро, что Сталин не удержался и пошутил: - Чекисты -  Стахановцы!..
 Сталину самому хочется поработать паяльной лампой. Эта не затейливая операция привлекает любого мужчину.
 - Гудят голубым, почти бесцветным пламенем, паяльные лампы. Горит и пахнет свиная щетина. Ножами офицеры счищают гарь и копоть. Поливая водой свиную тушу, добиваются от кожи соломенного приятного цвета! -  чувствуется, наш дед находится в родной стихии.
 Вдруг паяльная лампа в руках старшего лейтенанта начинает давать сбои. И, в конце концов, лампа в с п ы х и в а е т!.. Инстинктивно Борисов отбрасывает от себя горящую лампу, с учетом: подальше от товарища Сталина. Но успевает  загореться одежда самого пострадавшего Борисова. 
 И вслед происходит необъяснимое!..
 - Кто-то из офицеров охраны молниеносно хватает недалеко стоящее ведро, на дне которого оставалась прозрачная жидкость. И выплескивает на меня!.. Я вспыхиваю ярким факелом! – сейчас Почетный чекист смеется.
 А тогда перепугались не на шутку все. И даже будущий Генералиссимус.
 - Борисов! – вскрикнул Сталин и непроизвольно бросается к старшему лейтенанту.
 - Борисов! – в панике кричит полковник Иван Кумов, хватая Сталина за рукав.
 Михаил Евдокимович блаженно смотрит на нашу съемочную крупу «ВОЕННОГО ТЕЛЕВИДЕНИЯ».
  - Михаил! – вопит майор Николай Юрьев. – И тоже бросается ко мне.
 Но я один догадался, что мне надо делать!..
 Одним словом, старший лейтенант Борисов бежит стремглав к сточной бетонной яме животноводческого комплекса, благо она была недалеко, можно сказать – рядом. И офицер смело прыгает в жидкий компост. Огонь гаснет, и зелено-ядовитая голова находчивого офицера личной охраны Сталина показывается на поверхности жижесборника.
 Недолго шло разбирательство этого инцидента. Виновника нашли быстро – им оказался скотник - Федор Косолобов, который кормил свиней. Именно он разливал бензин по паяльным лампам, которые изобрел в 1881 году Карл Нюберг. Остатку бензина в ведре Федор не придал никакого значения. И поехал в Магадан, без судимости - в подсобное хозяйство тамошнего ГУЛАГА. А офицер охраны подумал, что жидкость на дне  – это вода. Его счастье, что на следующий день началась Великая Отечественная война!.. 
 - Товарищи офицеры! – обращается напоследок к чекистам Сталин. – А вы знаете, какой завтра день?!..
 Офицеры Личной охраны недоуменно пожимают плечами.
               
                ***
21 июня 1941 года.
После трагикомичного инцидента с разделкой свиньи, когда старший лейтенант личной охраны Сталина, Михаил Борисов, искупался в жидком зеленом навозе, его отпустили домой. Несмотря на все свои личные усилия и его товарищей в душевой комнате!.. Выливают на мытого-перемытого офицера флакон «Красной Москвы» -  все равно, легкий бензиновый и фекальный запашок исходит от бравого офицера НКГБ СССР.
- Михаил, как же ты на свидание к своей Валентине пойдешь?! – начинают его разыгрывать старшие офицеры охраны.
Борисов обомлел: на сегодня назначено решительное свидание с его возлюбленной – Валентиной, девушкой из интеллигентной семьи!..
- А ты возьми противогаз, товарищ старший лейтенант. Все равно войны не будет. Сообщение ТАСС читал? – кивает на брезентовый чехол с противогазом майор Николай Юрьев.
- Никто и не заметит! – продолжает подполковник Александр Гурьянов.
Все присутствующие в душевой начинают слегка посмеиваться.
- Противогазы, знаешь, наши - отменные?.. Лично генерал  Николай Власик проверял!.. Помнишь, «химическую тревогу» объявляли?! – не унимается майор Юрьев.
- А мы никому, могила! – заключает Юрьев.
Офицеры выходят на улицу – принюхиваются к Михаилу.
- Скажешь, учения такие: невеста офицера НКГБ должна перед свадьбой сдать экзамен по конспирации  - провести вечер на природе в противогазе! – скалится своей фирменной улыбкой Гурьянов.
Михаил слушает товарищей и не слушает. Лихорадочно думает: что делать?!..
- Мы подписку давали: даже жены не должны знать, где мы служим?! – безобидно роняет Михаил слова, а в душе свербит.
Два года он ухаживает за своей недотрогой. И ни одного поцелуя!.. Попытался однажды поцеловать и получил пощечину. А сегодня Валентина домой пригласила. Сказав при этом, что родители уехали на дачу!..
- А товарищ Сталин на завтра, 22 июня, пиршество устраивает, - как бы мимоходом сообщает информацию майор Николай Юрьев.
- Поваров из Грузии Иосиф Виссарионович выписал. Самолет личный посылали! – цокает языком Гурьянов.
На пороге помещения караула выходит полковник Иван Куров.
- Олененка молодого забили, - разжигает аппетит Юрьев. – Куры, гуси, рыба!.. Ведь у нас свое подворье - все свое!..
-  Праздник завтра у товарища Сталина?! –  на бегу спрашивает Михаил. 
Начальник караула, полковник Иван Кумов, заметив возникшую симпатию со стороны Сталина к старшему лейтенанту Борисову, решает не отстранять  молодого офицера от несения службы на Ближней даче.  Он отпускает его в краткосрочный отпуск на три дня – чтобы он непрерывно стоял под коммунальным душем.
- Вот тебе кусок банного мыла! – протягивает Кумов сверток.
И дает указание: после этого ходить офицеру по Парку имени Горького, и не просто так, а кататься на каруселях. Смотришь, и дух  поганый выветрится!..
- Выполнять! – меняет интонацию в голосе полковник. – Если хочешь служить в Личной охране товарища Сталина!..
У старшего лейтенанта дыхание перехватывает.
- Товарищ полковник «Народного комиссариата Государственной безопасности»!.. Да я, да все мы… Мы жизни положим за товарища Сталина!..
- Не дай Бог, Хозяин почувствует вонь. Или Берия пронюхает о паяльной лампе. Тогда всем нам - пиз..ц! - цедит сквозь зубы Иван Кумов.   
Михаил Борисов не пошел на заветное свидание, а строго выполняет приказ вышестоящего начальника. Он пытается использовать полностью кусок банного мыла. Но -  день субботний, и все соседи по коммуналке стремятся в душ. И вся надежда на карусели Парка имени Горького!..
Катается старший лейтенант до одурения. Такие испытания проходят только космонавты. Но это - спустя двадцатилетие.
Для разнообразия Борисов идет на огромное колесо обозрения. Какая благодать открывается его взгляду. Не впервые он наслаждается высотными видами Москвы, однако всегда испытывает неповторимое чувство гордости за свою столицу и страну – СССР!..
Настроение портит молодая мама с двумя малолетними детьми. Женщина невольно морщится и достает  носовой платок из дамской сумочки. А детки с любопытством смотрят на старшего лейтенанта. Скорей бы уже аттракцион выполнил свою задачу.
Машинально Михаил фиксирует свой взгляд на офицере Госбезопасности, который прогуливается с девушкой внизу. Это же Николай Юрьев – лучший мастер свиного забоя!.. Девушка – ничего себе, одета стильно, блондинка, явно не из ткачих. Вот она передает коробку с тортом майору личной охраны Сталина. Естественно, кавалер должен носить все, кроме дамской сумочки. Хорошо смотрятся! - отмечает про себя старший лейтенант.
- Товарищ офицер, не могли бы выйти сейчас? – обращается молодая мама к Борисову.
Михаил понимает, что на втором круге Колеса обозрения, терпение молодой мамочки лопнет. И он выходит из кабинки, в надежде встретить майора Юрьева, и может быть,  выпить с ним пивка. Заодно, и как следует разглядеть его пассию. Однако парочка, как сквозь землю, провалилась.
Закрывается Парк имени Горького. Михаил Борисов, пошатываясь от головокружения,  подходит к сторожу, который закрывает ворота парка.
- Скажи, дед, от меня пахнет? – спрашивает старший лейтенант.
Сторож недоуменно смотрит на офицера в форме НКГБ.
- В каком смысле? – теряется сторож в догадках.
- Ну, воняет?! – уточняет Михаил.
Старый бывший солдат о чем-то догадывается. Раздувает свои ноздри, приближая их к груди старшего лейтенанта, делает глубокий вздох.
- Есть немного… Навоз?.. – угадывает сторож, который когда-то родился и жил в русской деревне.
Михаил Борисов грустно кивает чекистской фуражкой, с синим околышем.
- Как ты думаешь, почему священник в церкви ходит с кадилом? – прищуривается дед. – Этого вы не знаете. Такой духан навозный стоял в старину в деревенской церкви – святых выноси!.. А потом – на партийных сельских собраниях!..
Сторож горестно вздыхает и закрывает ворота знаменитого «Центрального Парка Культуры и Отдыха имени Горького».
Ночь. Кутузовский проспект. 22 июня 1941 года.
Офицер Личной охраны Сталина понимает, что Валентина в дверь его не впустит. А живет она на девятом этаже. Слава Богу, в Высшей школе НКВД, Михаил преодолевал и не такие препятствия.
Валентина – недотрога, увидев Михаила Борисова, выходящего с балкона, нисколько этому не удивляется… Однако старший лейтенант НКГБ был потрясен. Он понимает, что попадает в квартиру Служителя  к у л ь т а!..
- Добрый ночи, Михаил! – чудным и сладким голосом приветствует девушка офицера.
Борисов видит д о м о в у ю   ц е р к о в ь!.. Иконы, развешанные по стенам, церковную  утварь… Надо срочно отсюда уносить ноги. И забыть эту красивую поповну, как «сон, как утренний туман».
- А где же «папа», если сегодня воскресенье? – спрашивает молодой чекист. – Ему сегодня служить в церкви?!..
Валентина явно начинает колебаться: продолжать ли разговор с человеком коварной профессии?.. Наконец, она решается:
- Отец служит в бывшей, разрушенной местными властями, церкви… В далекой лесной глуши. Вам не найти!..
И она вдруг начинает тревожно принюхиваться.
А старший лейтенант вспоминает рассказ старого сторожа «Парка имени Горького» о церковной традиции – махать кадилом.
- Валя, со мной случилась неприятность. С меня надо снять дурной дух – иначе я потеряю всё. И место по службе. И тебя! – вдруг непроизвольно вырывается фраза из уст молодого чекиста.
Девушка быстро разжигает угли в отцовском кадиле. Кладет в него ладан и смирну. Надо сказать, Михаил впервые в жизни чувствует волшебный запах чудесного ладана. Это не опьянение, это совсем другое!..
Валентина произносит незнакомые офицеру личной охраны Сталина слова: Во Имя Отца, и Сына, и Святого Духа!.. Аминь!..
Девушка обходит трижды вокруг статного жениха с кадилом, которое позванивает позолоченными колокольчиками. Вдруг она говорит:
- А теперь раздевайся!
Старший лейтенант непроизвольно подчиняется. Сладостная истома наполняет его мускулистое тренированное тело, которое обволакивает голубоватый дым и запах чудесного ладана.
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)