Путь к свободе Лагерь

Глава шестая. Лагерь.
Карл Вайс покидал концлагерь под Гитлербургом в подавленном настроении духа. Он остался недоволен собой. Мысли о бесследно исчезнувшем Гансе Хигерте и ускользнувшем главаре повстанцев терзали его. Он передал полномочия коменданта лагеря Альберту Райху, сменил серый мундир офицера СС на гражданский костюм и уехал в Гитлербург…
За недолгое время пребывания Карла Вайса в лагере численность его узников сократилась втрое. Коменданту Райху предстояло решить проблему нехватки людей…
Эшелон с заключёнными прибыл поздно ночью. Солдаты СС открывали двери вагонов, вглядываясь в темноту. «Быстрее… Быстрее…» - грубо кричали эсэсовцы, потрясая автоматами. Чернокожие люди выпрыгивали из грязных провонявших вагонов. Это были рабы из Африки, подаренные Муссолини Гиммлеру в благодарность за помощь итальянским фашистам в подавлении эфиопского мятежа. На платформе при свете фонарей проходила селекция… Врач-эсэсовец, некогда дававший клятву Гиппократа, беглым взором оглядывал прибывших узников и взмахом своей перчатки выносил вердикт: жизнь или смерть… Все больные и немощные оставались на месте, остальные – выходили вперёд. Выстраивались две длинные шеренги.
-Вы проделали долгий путь, - кричал врач, обходя ряды. - На вас и вашей одежде скопились миллионы микробов и мелких паразитов, возбудителей опасных заболеваний. Мы заботимся о вашем здоровье, поэтому каждый новый узник лагеря проходит дезинфекцию. Снимайте одежду и выполняйте дальнейшие указания…   
-Раздевайтесь, - прозвучал грубый приказ офицера СС. Под дулами автоматов несчастные люди обнажались, стыдливо прикрываясь руками. Непокорных расстреливали на месте…
Немецкие овчарки лаяли, нагайки свистели, узники бежали к зданию с большой трубой.
-Поторапливайтесь… - кричали солдаты СС, подгоняя измождённых людей ударами плетей.
За дверью с надписью «Дезинфекция» находилась газовая камера: крохотное помещение заполнялось до отказа. В чудовищной тесноте стояли обнажённые люди… Эсэсовцы продолжали бить и заталкивать несчастных в камеру смерти…   
Дверь с тяжёлым скрипом закрывалась. Смертельный газ через систему вентиляции поступал в камеру. Люди, корчась от боли, задыхались от тесноты и нехватки кислорода… Спустя четверть часа всё было кончено. Бездыханные тела перетаскивали и бросали в печи крематория. Из трубы валил густой чёрный смрадный дым, гонимый ветром по округе вплоть до самого Гитлербурга…
Узники, обречённые на жизнь в лагере, после дезинфекции в душевых получали полосатую лагерную одежду с номерами, что отныне заменяли имена им… В бараках на грязных кишащих клопами нарах они находили долгожданный отдых. Но вот забрезжил рассвет, и сквозь сон доносится злобный насмешливый голос:
-Подъём… Выродки, поднимайте свои чёрные толстые задницы…
Новоприбывшие узники выходят на аппель-плац, где собирается весь лагерь на перекличку. Не дай Бог, кто из них забудет свой номер… Просвистит плеть дежурного офицера и больно полоснёт по лицу. Кровь брызнет на пыльную щебёнку лагерной площади. Ненависть блеснёт в глазах негра. «Легко отделался, - думают бывалые узники, – а могли и в расход пустить…»   
После переклички – завтрак из жидкой безвкусной баланды и куска хлеба.
-Свиней лучше кормят, - пробормотал на своём языке непокорный узник. Белый капо взял его себе на заметку…
Новичкам один путь – на каменоломни… Окружённые взводом солдат СС с автоматами и злобными овчарками, чей лай в ушах звенит, узники бегут на работы. На каменоломне без передышки им предстоит махать кирками с раннего утра и до позднего вечера, получая в благодарность за самоотверженный труд лишь удары плетей надсмотрщиков…       
Солнце скрылось за лесом. Не чуя ног под собой, уныло бредут узники по пыльной дороге в лагерь, мечтая вскарабкаться на трёхэтажные нары и забыться сном… Но их собирают на плацу на вечернюю проверку… Двадцать тысяч человек… Двадцать тысяч номеров… Осунувшийся юноша, на котором висит лагерная одежда, в бессилии падает наземь…
-Поднимайся, - гневно кричит офицер СС. Но юноша глядит неясным взором на звёздное небо. Блаженная улыбка озаряет лицо его… Прогремит выстрел и оборвёт его страдание…
Упорно цеплялся за жизнь негр с отметиной на лице, но и он не выдержал каторжного труда и чудовищного голода. Злопамятный капо велел выдавать ему хлеба и баланды вдвое меньше, нежели его товарищам по несчастью. Спустя месяц от отчаяния бросился негр на ограду под током…
В экстремальных ситуациях людьми руководят три чувства: страх перед смертью, озлобленность и равнодушие. Одно из них всегда сильнее других. Страх толкает людей на предательство. Так, появились в лагере капо - заключённые, которые принимают плеть, чтобы выслужиться перед нацистами и получить для себя послабление. Страх руководит теми, кто не ведал трудностей и тихо плыл по течению; кому жизнь до лагеря казалась безоблачной. Озлобленность овладевает сердцем того, кто никогда не гнул ни перед кем спины и с высоко поднятой головой шёл по жизни. От переизбытка гордыни и затаённого страха такой человек подвержен вспышкам гнева. Все эти люди быстро ломаются. Но бывают иные… Равнодушие – удел тех, кто хлебнул горя в прошлом и не питает иллюзий о будущем…   
Узники со стажем трудятся на машиностроительном заводе… По лагерным меркам им сказочно повезло. Трёхразовое питание и обеденный отдых… Это предел мечтаний… Да только часто исчезают они. Одни уходят, другие приходят…   
Смертность в нацистских лагерях зашкаливала. Страшный голод и тяжкий труд вкупе с жестокостью надзирателей косили людей нещадно. Изо дня в день из бараков поутру выносили новых мертвецов…   
Страдания живых были безмерны. В иные времена люди и за целую жизнь не переносили того, что узники - за месяц пребывания в лагере… Это крест, это величайшее испытание, которое посылается свыше во искупление грехов всего рода человеческого… Нацисты желали увидеть падение людей низших рас, а воздвигали их на невиданную высоту мученичества. Страдальцы, очистившись от прежних грехов своих, с сияющим видом и в белых одеждах вступали в Царство Небесное… А их мучители, не осознавая того, опустились до животного состояния, превратились в варваров, коих ещё не знал этот мир…

Двумя месяцами ранее.
Александр Васильев изведал тяготы рабочей жизни, прошёл войну и в погоне за местью оказался в лагере… За три года он успел пережить всё: голод, каменоломни, издевательства, унижения; бывали дни, когда муки казались невыносимыми, и отчаяние подкрадывалось к сердцу, но ненависть к немцам придавала ему сил. «Они только того и хотят, чтобы я сдался, упал, - думал он, глядя в глаза насмешливого блокфюрера. – Нет… Вы не сможете насладиться моей смертью, ублюдки». Но равнодушие, что притаилось в душе его, вскоре выползло наружу и определило его дальнейшую судьбу. Он сумел выстоять, и через год был переведён рабочим на завод.
Теперь он не испытывал ни страха, ни гнева, ни злобы; на лице его нельзя было прочесть ни тени эмоций. Скажи ему теперь эсэсовец: «Номер 101 567, тебя приказано расстрелять», - он сохранил бы прежнюю невозмутимость, потому что… умер в тот день, когда узнал о гибели семьи…
Васильев привык к кандалам, которыми был прикован к рабочему месту, не думал о прошлом и не строил планов на будущее… По двенадцать часов в сутки он стоял у станка, монотонно изготавливал одну деталь за другой и примечал, как исчезают люди, а на их месте появляются другие, которых ждала та же участь… Любой брак, а, тем более, невыполнение дневной нормы могли стоить рабочему жизни…
Васильев знал своё дело и до сих пор работал бесперебойно как машина, но сегодня он допустил ошибку, которая могла стать роковой в его судьбе… Вечером проверяющий нашёл бракованную деталь. Начальник цеха подумал и решил не подавать рапорта дежурному офицеру СС, дабы не лишиться ценного работника.
-Я предупреждаю вас… - сказал он. - Будьте внимательны… В другой раз я буду вынужден исполнить свой долг гражданина рейха…
-А отчего ж не теперь? – с вызовом бросил Васильев. Начальник цеха исподлобья глянул на него… Да, Александр Васильев давно потерял вкус к жизни… Война забрала всё, что было дорого ему. И теперь он не вспоминал о счастливых мирных днях…
Эсэсовцы освобождали рабочих от кандалов… Пока одни снимали цепи, их товарищи стояли в сторонке с автоматами наготове. Узники на внутреннем дворе завода выстраивались в колонну. Путь к лагерю был неблизким. Усталость валила с ног, но упасть значит погибнуть… И держались они…   
В бараке Васильев взобрался на свои нары и уставился невидящим взором в грязный деревянный потолок. Вдруг до слуха его донёсся детский смех…
-Откуда тут ребёнок? – удивился он и обернулся. Не стало мрачной обстановки барака и спящих на нарах заключённых: он увидел залитую солнцем зелёную лужайку и бегущую посреди неё девочку. Ребёнок звонко смеялся…
-Это Лиза… Не может быть… - не веря своим глазам, прошептал Васильев.
Девочка пробежала мимо него. 
-Доченька, куда же ты? Я тебя так давно не видел! - закричал он ей вдогонку, но поднялся ветер и отнёс его слова в другую сторону. Он пытался сдвинуться с места, но ноги словно приросли к земле…
Вдруг из-за холма показался силуэт чёрной машины… Это был немецкий «Тигр». Лиза бежала прямо на него.
-Дочка, - воскликнул Васильев. Девочка обернулась, и в этот миг прогремел выстрел. Он увидел, как Лиза падает на траву.
-Нет! – завопил Васильев и… проснулся.
Ненависть к врагам вспыхнула в сердце его с прежней силою… А вместе с нею вернулось желание вырваться из рабства…
Люди на заводе исчезали часто, и, когда за соседним станком появился новичок, Васильева это ничуть не удивило. «Этот старик долго не протянет тут», - равнодушно подумал он, но встретил взгляд умных и решительных глаз. На лице незнакомца играла добрая чуть насмешливая улыбка.
«Это что-то новенькое», - пронеслось в голове у Васильева, но времени на размышления не было. Он надел рабочий фартук, включил станок и приступил к работе…
В обед в цехе ненадолго настала тишина. Заключённые, сидя у станков, ели чёрный хлеб с ветчиной. Дежурный офицер СС вышел во двор покурить. И тогда новичок встал во весь рост и, глядя на Васильева, представился:
-Я – Иосиф Сталин и пришёл освободить вас…
В цехе повисло гробовое молчание. Это имя в недавнем прошлом было у всех на слуху. Но как столь известный человек мог оказаться в немецком концлагере?!
-Вы шутите? - проговорил Васильев, приходя в ярость. - Я видел в газете портрет товарища Сталина…
-Мне изменили внешность, - спокойно проговорил незнакомец. – Я смог проникнуть в рейх и до сих пор жив только благодаря профессионализму пластического хирурга из Швейцарии… Если бы нацисты узнали, кто я, меня бы тотчас расстреляли… Зачем мне обманывать вас, товарищи?
Эти слова вкупе с характерным кавказским акцентом незнакомца заставили узников задуматься…
-А в лагере вы как оказались? - спросил Васильев, недоверчиво глядя на него.
-Нас… меня и Бориса, помощника моего, схватили с поддельными паспортами в Киеве на конспиративной квартире… И, как нелегалов, отправили в лагерь… Мы месяц проработали на каменоломне, а сегодня нас разлучили… Товарищи, знаю, через что вам довелось пройти. Знаю, многие из вас упали духом и смирились… Но пора положить конец беззаконию, чинимому нацистами. Для них мы недочеловеки, они видят в нас безропотных скотов. Великое дело начинается с малого… Моя мечта – дожить до дней возрождения России… Судьба страны в наших руках. Грядут перемены. Во имя будущего русского народа призываю вас бороться за свободу…
-Бунт? – мрачно усмехнулся Васильев. – Нашли вояк… Уставшие, обессиленные люди! И где мы возьмём оружие?
-В бою добудем! – вдохновенно воскликнул Сталин. – Уверен, многие из вас прошли войну… Я изведал на своих плечах, что такое лагерь. Я такой же, как вы, я тоже устал, но я готов напрячь последние силы, чтобы вырваться отсюда и повести русский народ к свободе… Что вам терять, товарищи?! Неужели вам дорога жизнь в вечном рабстве, полная унижения и изнурительного труда?
-Да, нам терять нечего… - согласился Васильев, вспомнив об убитых немцами близких. – Ведите нас, товарищ Сталин. Я готов принять смерть за вас…
 Сталин улыбнулся:
-Товарищи, скажите, что лучше - жизнь в рабстве или смерть за свободу?
-Смерть… смерть лучше! -  единодушно подхватили узники. Эсэсовец вернулся и, потрясая автоматом, закричал:
-Работать… Работать…
Закончился трудовой день… Офицер СС громко смеялся над шутками своего товарища. Солдаты освобождали узников от кандалов. Очередь дошла до Васильева; он припрятал в рукаве заготовку и, как только цепь упала на пол, развернулся и всадил её в шею эсэсовца… Ловко снял автомат с плеча обмякшего солдата, закрылся его телом и выпустил очередь… Эсэсовцы, не успев опомниться, пали мёртвыми на бетонный пол…  Привлечённые звуками выстрелов, в цех вбежали их товарищи, спустили псов и открыли огонь, но все пули достались мёртвому солдату. Васильев отпустил тело, что с грохотом рухнуло наземь, откатился к станку и теперь стрелял из укрытия. Освобождённые от кандалов рабочие отбивались от собак и бросались на эсэсовцев с остро заточенными железками в руках…   
Сталин душил цепью одного солдата… Эсэсовец вскоре затих. Сталин поднялся, но тотчас злобная немецкая овчарка вцепилась в ногу его. Прозвучали выстрелы, послышался жалобный собачий вой…   
Свистели пули, люди гибли с обеих сторон. Васильев перебегал с места на место, забирал оружие у павших нацистов и освобождал от цепей своих товарищей.
-Как вы? – спросил он у Сталина, который лежал у станка, перевязывая тряпкой рану на ноге. 
-Спасибо, всё хорошо… - улыбнулся Сталин. – Нам надо в административное здание…    
Когда с взводом солдат СС было покончено, рабочие, вооружённые трофейными автоматами, высыпали во двор…
Васильев встретил в коридоре начальника своего цеха: тот в испуге рухнул на колени, моля о пощаде.
-Я спас вас… Я помог вам… - кричал он.
Васильев окинул его равнодушным взглядом и спустил курок… Повстанцы расстреливали всякого, кто попадался им на пути. Они ворвались в кабинет и увидели в кресле тело директора завода с пулей в голове…
Вошёл Сталин, приметил снятую телефонную трубку и сказал:
-Пора уходить… Скоро тут будет батальон СС: на всех патронов не хватит…
-Куда нам идти? – обречённо промолвил Васильев. - Они повсюду…
-Мы, - сказал Сталин, – не можем бросить товарищей в беде…
-Идти на лагерь? - удивился Васильев. – Но это чистой воды самоубийство…
-Как зовут тебя? – спросил Сталин.
-Александр… - отвечал Васильев.
-Саша, - строго взглянул на него Сталин, - мы должны исполнить свой долг… Ты меня понимаешь?
-Да, товарищ Сталин…
Повстанцы собрались на внутреннем дворе завода, и Сталин в свете горящих фонарей обратился к ним с речью:
-Товарищи, братья! Мы одержали первую победу над врагом… И это только начало. Вместе мы изменим ход истории, но нам должно держаться друг за друга. Если теперь мы бросим своих товарищей, оставшихся в лагере, сможем ли жить дальше со спокойной совестью? Долг чести велит нам идти на лагерь и освободить всех… Кто со мной?
-Я… И я… Все мы, - с воодушевлением кричали люди. Они, как очарованные, готовы были последовать за вождём хоть на край света…
В потёмках при тусклом сиянии луны сквозь лес повстанцы пробирались к лагерю. Издали донёсся шум проезжающих мотоциклеток. «Это по наши души…» - подумал Васильев и спросил у Сталина:
-Как мы попадём внутрь хорошо охраняемого лагеря, окружённого стеной?
-Саша, у меня есть план, доверься мне, - отвечал Сталин. – Кроме того, Борис нам поможет…
-Он знает о восстании? Когда вы могли подать ему весть?
-На случай, если нас разлучат, мы с ним заранее оговорили план совместных действий… На месте я тебе всё объясню…

***
-Так что нам делать? - спросил Васильев, когда за деревьями показались высокие лагерные стены. Ворота были заперты, на вышках с прожекторами стояли пулемётчики.
-Я отвлеку их, - с улыбкой на губах отвечал Сталин, - а вы, когда ворота откроются, стреляйте в пулемётчиков и поразите прожектора. С той стороны послышатся выстрелы, что будет вам сигналом к началу штурма лагеря…
-Но… - удивился Васильев. - Вы можете пострадать…
-Ничего, скоро у вас будет новый лидер… молодой и сильный, - усмехнулся Сталин, - а моё время прошло…
-Но я не могу допустить, чтобы вас убили в сражении… - возмутился Васильев.
-Так надо, Саша… - настоял Сталин. - Послушай человека, который в своей жизни наделал немало ошибок, а теперь хочет поступить правильно… Ты понял, что я тебе сказал? И пусть все знают, как умеет умирать русский грузин…
-Я ухожу, - крикнул он людям, - слушайте товарища Александра… Васильева…
Приказ Сталина по цепочке пробежал среди повстанцев. Он, прихрамывая, вышел из леса с поднятыми руками и вскоре попал под луч прожектора… Повстанцы, прячась за деревьями, напряжённо следили за тем, как товарищ Сталин идёт к своей погибели…
В лагере раздался тревожный вой сирены. Пулемётчик с вышки прокричал:
-Стой. Кто идёт?
Сталин остановился и, рукою прикрывая глаза от яркого света, громко отвечал по-немецки:
-Моё имя Иосиф Сталин. Я лидер российского сопротивления… Я хочу сдаться… Доложите обо мне вашему руководству…
-Стойте на месте, иначе будет открыт огонь, - предупредили дозорные.
-Да я стою… - по-русски равнодушно пробормотал Сталин. Он видел, как солдат на вышке прикладывает к уху трубку телефонного аппарата. Вскоре сверху последовал приказ:
-Сложите оружие и подходите к воротам.
-У меня нет оружия, - уведомил Сталин. Окованные железом ворота тяжело заскрипели… Показались люди в серой униформе…
Васильев увидел, что Сталин находится вне досягаемости пулемётов, и громко крикнул:
-Огонь…
Выстрелы сотрясли ночную тишину… Погасли прожектора. Солдат, сражённый наповал, падал с вышки… Загрохотал пулемёт. Пуля, выпущенная из трофейного немецкого автомата, заставила его замолчать. Сталин отбежал в сторону. Эсэсовцы были встречены огнём из леса и скрылись за стенами лагеря…
Ворота закрывались, а по лестницам на вышки карабкались солдаты. С победоносным криком: «Ура!» - повстанцы выбежали из леса. Васильев напрасно пытался остановить их.
-Ещё не было сигнала… - кричал он. Но его слова утонули в грохоте пулемётной очереди.
Повстанцы бросились к готовым схлопнуться створкам ворот, но попали под пулемётный огонь с вышек. Подкошенными ложились они на землю и, истекая кровью, умирали…
С той стороны прозвучали выстрелы. Ворота снова отворились, и уцелевшие повстанцы хлынули в лагерь, где уже шёл бой… В тот день русские были полны сюрпризов…

***
Борис и Коба даром времени не теряли и на протяжении месяца тайно готовили бунт в лагере. На их призыв откликнулись с полусотни узников, у которых ещё оставались силы для борьбы… Но случилось, казалось бы, немыслимое. Воодушевлённые примером товарищей, заключённые - скелеты, обтянутые кожей, - из последних сил вставали с нар, покидали бараки, отнимали плети у капо и убивали своих угнетателей голыми руками…   
Когда раздался вой сирены, Борис понял, что час настал…
-Коба поднял восстание! - воскликнул он и разбудил спящих товарищей. Они проникли на склад с оружием, перебили немногочисленную охрану и вооружились немецкими автоматами. Солдаты СС были застигнуты врасплох. Борису удалось протиснуться к воротам и впустить товарищей с завода…
Тем временем, эсэсовцы, оправившись от первой растерянности, рассредоточились по лагерю и отстреливались от восставших заключённых. Силы повстанцев таяли…
Сталин стоял под сенью продовольственного склада, издали наблюдая за ходом боя.
-Я знал, что вы придёте! - радостно выкрикнул Борис, подбегая к нему с автоматом на плече.
-Я не мог тебя бросить, - проговорил Сталин. - Ты слишком важен… И теперь нам с тобой надо уходить… К гаражам…
-А как же они? - спросил Борис, глядя на гибнущих товарищей.
-Для них смерть – это избавление… - скривил губы в усмешке Сталин. - Им уже не помочь… Россия – превыше всего…
В глазах Бориса вспыхнули огоньки лютой злобы:
-Осталось ещё одно дело… - с этими словами он бросился к офицерскому дому.
-Постой! - прокричал ему вдогонку Сталин, но Борис его не слышал. 
В тот вечер один из офицеров лагеря в кругу друзей праздновал свой День рождения. Они перепились и тревогу не услышали…
Борис нашёл эсэсовцев беззаботно спящими за столом в окружении бутылок и бокалов. Он выпустил очередь из автомата. 
-Это вам за Россию, ублюдки! – мстительно приговаривал юноша. Один эсэсовец вскочил на ноги и выхватил пистолет, но тотчас пуля пробила грудь его…
Офицерский дом, словно потревоженный улей, приходил в движение… Из коридора донёсся шум, и Борис понял, что пора уходить. «Но я не могу не попрощаться с комендантом», - подумал он, сбегая вниз по лестнице.
Бой был в самом разгаре. Пули свистали и летали в темноте, словно стремительные огненные пчёлы… Охрана коменданта лагеря была брошена на подавление мятежа. Борис вбежал в особняк и расстрелял двоих солдат на входе.
Старый комендант заперся в кабинете и, когда Борис выломал дверь, открыл огонь из своего пистолета. Пуля прожужжала, едва царапнув Бориса по щеке. Он отскочил в сторону, сменил магазин, передёрнул затвор и выпустил очередь. Комендант пронзительно закричал, падая навзничь…
Борис подошёл и взглянул в полные предсмертного ужаса глаза этого человека. Он спустил курок и пригвоздил немца к полу.
-За наших жён, которые по вашей вине стали вдовами, за детей, которых вы оставили сиротами… Бил вас, гадов, и буду бить, пока не уничтожу всех до единого… - поклялся Борис над мёртвым телом коменданта. Он огляделся по сторонам, вытащил из шкафа первые попавшиеся под руку вещи и побежал назад к тому месту, где оставил своего наставника. Сталин встретил его сердитым взглядом:
-Борис, ты не вправе поступать так, как хочется, и, прежде всего, должен думать о стране. Ты мог погибнуть…
-Я должен был, Коба… - в ярости сверкнул глазами Борис.
 -И теперь ты доволен собою? – недовольно фыркнул Сталин.
-Вполне… Коба, гляди, что я прихватил в комендантском доме…
Сталин увидел курительную трубку с портсигаром, в котором были папиросы.
-Вот это подарок! – улыбнулся он. – Но нам пора уходить отсюда…

***
У гаражей повстанцы натолкнулись на яростное сопротивление нацистов. Протрезвевшие офицеры СС отчаянно защищали своё добро. Борис и Коба были вынуждены повернуть назад…
-Мы выбираем трудный путь… - усмехнулся Борис.
-Да, придётся уходить на своих двоих… - мрачно заметил Сталин. И каждый шаг отзывался болью в ноге его.
Неожиданно испортилась погода: пошёл снег, дунул ветер, и закружила метель. Для марта-месяца явление редкое, но на сей раз причуда природы была по душе двоим беглецам…
Бой на улицах лагеря продолжался. Однако наступил перелом… Повстанцы, прячась за бараками, с трудом отстреливались от превосходящего числом противника; патроны были на исходе. Эсэсовцы вели непрерывный огонь. Наконец, последнюю группу мятежников они окружили в районе барака первого блока. Выстрелы стихли…
Нацисты подошли к бараку, за которым притаились заключённые, и внезапно прогремел взрыв…
***
Луна изливала тусклый свет на землю. Борис и Коба бежали по лесу, надев на лагерную одежду костюмы, добытые в кабинете коменданта.
-Это хорошо, что пошёл снег… Удача, наконец-то, улыбнулась нам! Теперь собаки не смогут нас учуять… - кричал Борис.
«Я не ошибся в этом парне…» - подумал Сталин. Старику тяжело было поспевать за молодым, да и больная нога напоминала о себе, но из последних сил он припустил… Вдруг кольнула острая боль в сердце, свет померк в глазах его; он рухнул на землю, запорошённую весенним снегом.
Борис не сразу заметил отсутствия своего наставника. Он растерянно оглядывался по сторонам.
-Коба, где ты? – прокричал он, бросился назад и вскоре нашёл Сталина без сознания.
Борис пытался привести старика в чувство, растирал лицо его снегом, но это не помогло.
-Что же мне делать?! – в отчаянии вскричал юноша. В этот миг до его слуха донеслись голоса. «Это не могут быть эсэсовцы: они сейчас заняты делами в лагере…» - подумал он и расслышал русскую речь.
-Братцы, - вскричал Борис, бросившись навстречу голосам, - братцы, помогите…
Сквозь пелену снега он с трудом разглядел двух длиннобородых стариков с котомками за плечами.
-Дедушки, помогите: мой отец потерял сознание, и мы заблудились… - прокричал, подбегая, Борис. Они переглянулись.
-Где же он?
Борис с удивлением понял, что обознался.
-Идёмте… Я покажу вам, отцы…

***
В то время, когда отшельники переносили Сталина в свою подземную обитель, Александр Васильев ехал на комендантском автомобиле по дороге на Гитлербург…
Едва открылись ворота, он бросился к дому коменданта… На его счастье во дворе стоял новенький фольксваген, на котором начальник лагеря недавно приехал из города, где был с тайным визитом у девушки Анхен. Васильев позабыл о коменданте и сел за руль. У ворот автомобиль был обстрелян из пулемёта; но он, пригнувшись, благополучно покинул лагерь…
Васильев не знал, что делать дальше: без денег, без документов и приличной одежды… На перекрёстке стояла патрульная машина… Он остановился в нерешительности:
-Что делать? А, была - не была…
Он тронулся навстречу неизвестности. Полицейский подал знак остановиться.
-Хорошо, будь по-твоему… - проговорил Васильев и съехал на обочину. Он открыл окно и потихоньку передёрнул затвор автомата… Выпустив короткую очередь, вышел из автомобиля, забрал из кармана истекающего кровью немца кошелёк с деньгами и поехал дальше как ни в чём не бывало… В кошельке оказалось три тысячи рейхсмарок. «Неплохо для начала…» - подумал Васильев и невесело усмехнулся.
В Гитлербурге он нырнул в первый попавшийся двор, где на верёвках висели чьи-то вещи. Он скинул свой арестантский наряд и облачился в чужие брюки и куртку… Так, Александр Васильев оказался на свободе и снова воспылал мечтой о мести…