Обалдуй, Дамочка и Верёвочка, а я ни при чём

Летнее утро выдалось жаркое. Терпеливо ожидая на остановке «свой» автобус, я вдруг почувствовал, что моя встреча с Обалдуем должна вот-вот состояться. Городские автобусы летом похожи на монстров, распахивающих свои пасти. Туда в огненное жерло из мокрых тел и духоты каждое утро приходилось мне втискиваться.  Я «втиснулся»  и……  Обалдуй запел, негромко:

Захожу я в холодное море,
Ледяное пиво я пью.

Липкие тела отодвинулись. Обалдуй облегченно вздохнул, а я, стоя, задремал. Проснулся на остановке "Рынок". Шофёр так противно всегда говорил: "[Р'инаак]".
Это слово неприятно всегда шаркало в душе. Обалдуй мне подмигнул и заржал. Я хихикнул, и мы отправились к дяде Гоше.


Летом я подрабатывал на рынке у знакомого – дяди Гоши. Работал грузчиком. Сегодня мне пришлось работать, что называется «до упора». Дядя Гоша предложил упор отодвинуть и поработать ещё. Обалдую это не понравилось. Он сел на ящик и из пальца стал стрелять по воронам:
– Тыж, тыж.
Дядя Гоша с любопытством спросил:
– Ты идиёт?
Обалдуй почесался и честно ответил:
– Нет!
– А чего по воронам из пальца стреляешь?
– Ружья нет.
–  Ладно, вали домой. Работничек!

В клубах жары прикатил автобус. Он был полупустой. Я занял место около открытого окна.  Обалдуй, плюхнувшись на нагретое солнцем сидение,  стал рассматривать входящих. К нему подсела Дамочка. Она нервничала. На сумке, вместо пришитого цветочка, болталась веревочка. Цветочек женщина держала в руках и тихо ругалась. Обалдуй обрадовался. Женщина нервно дергала веревочку, глупо торчащую из сумки. Верёвочка отчаянно упиралась. Обалдую показалось, что она, Верёвочка, даже вопила:
– А-а-а-а, больно же, какого черта!
Верёвочка была отпущена. И вдруг  её рванули с новой силой:
–  Боже мой, какое хамство! Я, в конце концов, честно выполняла свою работу, - хныкала Верёвочка.
Дамочка опять отпустила Веревочку.
– На вашем месте я бы не был таким неблагодарным, –  заметил Оболдуй.
Дамочка уставилась на него. Потом Оболдуй обратился к Веревочке:
– Что ты рыдаешь, несчастная? Надо было крепче держать цветок. Ты же дала слабину…
– Да, –  стала оправдываться Веревочка, –  но это же только на минутку. Я на минутку отвлеклась.
Обалдуй назидательно сказал:
– Вот этого-то и было достаточно, чтобы глупый цветок чуть ли не упал. Хорошо, что хозяйка вовремя заметила.

Дамочка отодвинулась. Она бы, пожалуй, встала, но в автобусе было уже много народу. Какой-то остряк посетовал, что ему раздавили диафрагму. Двое разбирались, кто на кого навалился. Дамочка с новой силой стала теребить Веревочку.
– Ай!
Верёвочка была выдрана и отброшена в сторону.
Обалдуй подобрал беднягу и протянул Дамочке:
–  Извините, вы уронили.
– Можете взять себе. Вы так мило с этим огрызочком разговаривали, –  съязвила дама.
Обалдуй громко возмутился:
–  Вы предлагаете мне поболтать с верёвкой, выдранной из вашей сумки?
Люди стали оборачиваться. Дамочка покраснела, встала и стала пробираться к выходу. Обалдуй вместе с Веревочкой пошли за ней.

Мне хотелось посмотреть, чем все закончится, но было лень вставать с сиденья. Из окошка так хорошо веяло прохладой. «Хорошо, что Обалдуй забрал Веревочку. А то бы пришлось её «усыновлять»», –  подумал я, окончательно просыпаясь. До моей остановки ехать ещё минут двадцать…