В это время года

           На репетиторство Мирону приходилось ездить через полгорода. Это было очень неудобно и мало того, нужно было делать две пересадки на метро с одной  ветки на другую. Времени катастрофически не хватало. Футляр с альтом  оттягивал  руку, мешал в метро и в автобусе и был постоянный  страх, что старый  замок футляра  в толчее и сутолоке вдруг случайно откроется и альт упадет или на эскалатор, на котором  половина стоит, а половина людей бежит, умножая  скорость попадания в нужное  место, или не дай Бог - в переходе, где шансов выжить у этого инструмента еще меньше. Но еще больше, еще острее Мирону катастрофически не хватало денег. Если бы  не он....В училище, где на предпоследнем курсе Мирон учился, раньше у него был педагог Илья Лазаревич. Обычно все  слушатели, учащиеся звали его "Лазутчик".  Илья Лазаревич разговаривал вкрадчивым красивым  баритоном, имел манеры, импозантно выглядел. Он отмечал талантливых учащихся, многим помогал, кого-то отдалял. Потом Илья Лазаревич  из училища ушёл, но всем казалось, что, ну как же..вот же он мелькнул в конце коридора, да вот же, послушайте, это же  его голос  из аудитории  вы только что слышали. Его незримое присутствие в училище  постоянно ощущалось. Если ты сошелся  однажды  с "Лазутчиком", то просто  так  отделаться  уже не удавалось.
               
          Однажды Илья  Лазаревич после занятий попросил Мирона задержаться  и у них состоялся краткий  разговор:
                - Мироша, дорогой мой, я давно за Вами наблюдаю. По правде сказать, давно  не видел таких усердных учащихся, Вам остался год, чуть больше, Вы многое еще одолеете, техника у Вас превосходная, за Вами-будущее. Вас ждут лучшие симфонические оркестры и коллективы страны, гастроли за рубежом. Извините если  я затрону Ваше самолюбие, но многие студенты нуждаются, да что там студенты - педагоги! Да-с, такое время, такое время...знаете ли...не хотите подработать? У одних моих знакомых есть чудный  одаренный  мальчик, но сами понимаете, что занятий  в музыкальной школе  не хватает, и вообще знаете-ли - уровень не тот, а мальчик очень одаренный, родители будут платить пять долларов за один день занятий? Ну как Вам, моё предложение, что согласны? Ага..вот таки чудненько....
                - Илья Лазаревич, это же в противоположном конце города?
                - А что Вы хотите, чтобы  мальчик  к Вам в общежитие на Хорошевское шоссе приезжал, помилуйте, голубчик...Ну ладно, рад, что мы договорились....да  и еще....уж извините, из тех пяти долларов три - мои, мы  же с вами таки цивилизованные люди.....Удачи, вам!
               
          Мирон ехал на метро и думал обо всём сразу: о "Лазутчике", о мальчике, который оказался  не одаренным, а просто тупым, неспособным и бездарным, но желание  родителей  мальчика сделать из него Паганини было очевидно столько велико, а голос "Лазутчика" таким вкрадчивым, что всё это не оставило шансов ни самому мальчику ни Мирону,  о долларах, о будущем, о перестройке....о блинной, что   рядом  с домом, где жил мальчик....В вагоне  метро много народа, какая-то женщина почти положила Мирону тяжелую сумку на колени, между  его колен вертикально стоял футляр, возможно, он кого-то ударил больно в коленку сегодня этим  футляром  в переходе,  его самого сильно толкнул  в плечо какой-то  парень в форме. Если  закрыть глаза, можно немного отстраниться  и забыть на время, что на улице слякоть и не сразу  поймешь, какое  сейчас время  года, наклонить голову, зарыться  носом  поглубже  в намотанный  на шею коричневый шарф, который  почему-то пахнет  или  дымом или  чем-то жареным, и представить себе  на какое-то время, что он-Мирон не должен "Лазутчику" три доллара  с каждого занятия, вообще  никому  не должен и что денег столько, что можно купить в валютном  модную куртку  и повести Лидку  в ресторан, ведь они стали  встречаться всё  реже и реже...А, действительно, какое  сейчас время  года?....Зима, осень....?  Снег на улице серый в черную  точку, но снега  много....если ковырнуть ногой, то  появится белый изнутри, как будто  у пушного зверька, который носит такой  мех, чтобы  остаться максимально незамеченным в это время  года....
                - Держи  локоть ровнее...ниже....вот так ....не надо другой  локоть слишком  высоко поднимать, нажим в этом  месте  на смычок, наоборот, должен быть чуть сильнее...вот так....К завтрашнему дню давай   подготовим вступление  к этому  этюду, да,. вот здесь, и пройдем прошлый, не забудь в школе  ноты....Ну всё да  завтра....
                - Мирон Станиславович я завтра не могу, папа сказал, что мы на ипподром поедем?
                - Ну тогда, до послезавтра...
               
          Доллары Мирон почти не тратил, копил. Всё-таки ему хотелось накопить столько, чтобы  купить хорошую вещь. Однажды, после  занятий  с мальчиком, он зашел в блинную, где был небольшой  зал  с несколькими стоячими столиками,  раздаточной,  на которой стояли уже готовые  блины  в тарелках,  с маслом, сметаной, в начале раздаточной - стопка  коричневых и  какого-то перламутрового цвета  с неясным оттенком подносов, некоторые - с треснувшими краями, форма с углублениями, в которых лежали алюминиевые ложки, вилки с  погнувшимися зубчиками, в конце раздаточной -  поднос  с компотом и касса во главе  с кассиршей  в белом колпаке  и огромными синими  клипсами в  ушах. Народу было немного... Он  встал в конец очереди, взял порцию блинов  с маслом и стал ждать продвижения... Очередь двигалась медленно, хотя  людей  было немного. Несмотря на то, что людей  почти не было, Мирон отметил, что кассирше того, кто стоит в самом конце очереди, и не видно и  нет времени смотреть за ним. У него  стало как-то нехорошо внутри, во рту почему-то пересохло, сердце  заколотилось, ноги  стали  ватными, как-то всё  задрожало, он взял еще  одну  тарелку с блинами  со сметаной  и быстро  их  съел, почти давясь ими, а тарелку незаметно подставил под другую порцию....Когда подошла очередь, он рассчитался за одну порцию блинов и компот. 
               
          В следующий  раз он проделал то же самое  и было такое же  гадкое ощущение  внутри, но мысль о съеденных  блинах, внезапной почти бесплатной  сытости и сэкономленных деньгах пьянила и  искушала. Он клялся себе, что это с ним в последний раз, но искушение было велико, что однажды он, улучив  момент, съел две  порции, не стал дожидаться  своей  очереди  и незаметно, как  ему  казалось вышел  из блинной, словно ничего и не брал. Он ненавидел себя  за это...Выйдя  из блинной  он  повернул  за угол  дома, неожиданно для  себя  пошел  в совсем ненужном  ему направлении, ему  казалось, что все  знают, что он не заплатил за блины и что живот у него прозрачный  и все  видят, что у него в желудке только съеденные блины...он пошел  через рыхлый  снег и  наступил на собачьи какашки....
               
          Мирон решил, что в этот день - уж точно в последний  раз...Взял блины  со сметаной, еще одни  с маслом. Он почти мгновенно проглотил первую порцию, принялся  за вторую..Как  раз  на везение впереди  него по очереди стоял мужик  с широченной  спиной с огромной мохнатой  не по сезону  шапке, а когда он-Мирон уже почти доел вторую порцию, то услышал в свой адрес : " Ты что же, сукин  сын делаешь, а!!!?...ах  ты  гнида!". К своему  ужасу, Мирон  увидел  у себя  за спиной  со стороны прохода  из недр блинной  ту  самую кассиршу  с клипсами. На кассе  в этот день сидела другая. "Я  тебя  давно заметила, гнида ты, дармоед!", - кричала кассирша  и схватила  его за конец  длинного намотанного на шею шарфа. Мирон дернулся и попытался  выбежать  из блинной, но ноги  не бежали, а пальто предательски зацепилось за проволочное ограждение прохода вдоль раздаточной, на котором были нелепые  вертикальные стойки, разрисованные  под березки,  с  цветочными горшками. Мирон почти не слышал, что кричала кассирша, но она цепко держала  его своей  мощной  рукой  за  шарф  и ворот пальто, одновременно выгребая всё  из  карманов  его пальто  и брюк и выталкивая  из  помещения кафе. Он одной  рукой держал ручку  футляра и ему  не верилось, что всё происходящее  в блинной, происходило с ним -  Мироном.  Замок футляра открылся и альт выпал  на грязный тротуар. "Скрипач  долбаный! Вали отсюда, пока ментов не  вызвала или я тебе твой смычок в зад засуну!", - с этими словами кассирша,  ловко подхватив  альт  с пола,  с силой ударила  им Мирона. Мирон знал и чувствовал, что кассирша сильная, а она не знала, что альт старый и хрупкий.  Альт разбился  в щепки и на фрагменты, которые соединяла  пара чудом не лопнувших струн.  Фрагменты коричневато-красного  корпуса  альта лежали на  рыхлом сером  в черную точку снегу и могло показаться, что это раны какого-то пушного зверька, который носит такой серый сверху и белый у основания мех, чтобы  остаться максимально незамеченным в это время  года....